Стоя на каменистом возвышении под его порывами, я вглядывалась в пустоту за обточенными вершинами. Что-то тревожило меня, но почему?
За спиной залаял Пон-Пон.
- Чего ты? - спросила я, вздрогнув.
Пёс только радостно завилял хвостом.
Мы двинулись в сторону дома. Сухая, растрескавшаяся земля чуть хрустела под ногами, солнце было жарким, казалось, я ощущала, как под его лучами темнеет кожа и выгорают волосы. Пон-Пон то бежал впереди, то останавливался, выискивая что-то в иссохшей траве. Я трепала его рыжую голову, и он снова обгонял меня на пару шагов.
Я знаю имя одного героя.
Отец сидел в кресле-качалке под тентом и читал старую газету. Услышав нас, он поднял голову и улыбнулся.
- Ты сегодня так рано ушла, даже не позавтракала.
- Я взяла немного еды с собой. Хотелось посмотреть на рассвет.
- Снова все ноги в синяках. - Его голос звучал расстроенным. - Эбони, я же просил тебя быть осторожнее.
- Прости. Я стараюсь.
Отец только вздохнул.
- Снова привезли газеты? - спросила я, заметив стопку на столике.
- Да. Но все, как обычно, за прошлую неделю. А, кстати. Радиоприёмник сломался. Мне бы хотелось, чтобы ты отнесла его Роджеру, если, конечно, тебе не сложно.
- Хорошо! - Я взяла со столика приёмник. - Идём, Пон-Пон!
- Только, Эбони, - остановил меня отец, - не возвращайся, пока солнце в зените.
Если бы меня спросили, хорошо ли живётся в вагончике посреди пустыни, я бы не смогла ответить, потому что никогда не жила иначе. Далеко от населённых пунктов, до ближайшего соседа - чуть больше часа пешком. До города можно за пару часов добраться на велосипеде. Не так давно эта жизнь даже не была одинокой. Она не одинока и сейчас, но...
Пон-Пон вцепился зубами в моё пончо и тянул вперёд. Я задумалась настолько, что остановилась.
- Извини. Идём дальше.
Когда мне было пять, отец подарил мне и моему старшему брату пончо цвета песка и соломенные шляпы. Пока солнце не поднялось высоко, мы ловили в пустыне ящериц, представляя, что охотимся на глиняных драконов. А мама год от года подшивала к нашим пончо полосы новых цветов, удлиняя подолы. Теперь я делаю это сама. Хотя второе пончо носить стало некому.
Нам было очень весело всем вместе.
За холмом показался дом Роджера. Сам он работал в гараже, копался под капотом своего старенького джипа. Радостно лая, Пон-Пон бросился к нему.
- Э-эй, привет, псина, - засмеялся Роджер, трепля собаке загривок. - Где же твоя хозяйка?
- Уже здесь, - улыбнулась я, заходя в гараж.
- Эбони. Давно же ты не заглядывала.
- А мне казалось, только неделю назад виделись.
- Правда? Эх, как же медленно тянется здесь время.
- Я с поручением от папы.
- Приёмник барахлит?
- Поломался.
- Ну, давай, посмотрю. Твой отец же никак не может без этой штуки.
- Пожалуй. Сумеешь починить?
- Сомневаешься в моих силах? - усмехнулся Роджер.
- Нисколько.
- Что ж, к вечеру управлюсь. Ты же всё равно до вечера здесь?
Вскоре мы пообедали, и после Роджер принялся за радиоприёмник. Я сидела на табуретке рядом и наблюдала, как он работает. Пон-Пон бегал где-то неподалёку, ловил каких-то насекомых. Я снова погрузилась в воспоминания.
Впервые мой брат пропал, когда ему было четыре. Об этом случае мне рассказывали родители. Сам брат плохо помнил события того дня.
Тогда он из-за чего-то сильно поругался с мамой. Сказал, что уйдёт из дома и больше не вернётся. В слезах брат выбежал на улицу. Отец кинулся за ним. Он обыскал вагончик со всех сторон, но брата нигде не было.
- Мари! Он пропал! - испугано кричал отец, взбегая на крыльцо. Мама стояла на пороге. И мой брат, вымокший до нитки, рыдая, прижимался к ней.
- Он... вдруг появился прямо передо мной...
Брат говорил, что был в городе, где шёл проливной дождь.
С тех пор раз в пару лет он пропадал, а потом возвращался. Сперва на несколько минут, но с возрастом это время увеличивалось. И вот почти пять лет назад брат исчез и не вернулся до сих пор. Это случилось спустя полгода после исчезновения мамы.
Мы с отцом остались вдвоём.
А три года назад нашла в пустыне рыжего щенка. Теперь нас трое.
Я улыбнулась. Сняла с головы шляпу и покрутила в руках.
- Знаешь, что папа однажды сказал мне? "Если кто-то спрашивает, как у тебя дела, всегда отвечай: хорошо. Даже если кажется, что хуже быть не может. Тогда всё действительно будет хорошо".
Роджер печально вздохнул.
- Как он сам? Держится?
- Да, более или менее. Ради него я стараюсь изо всех сил.
- Ты настоящий герой, Эбони.
- Вовсе нет.
У героя другое имя.
Что это?
Я встала с табуретки и вышла из гаража. Снова ветер из-за глиняных гор. Снова неспокойно на сердце.
- Что-то нехорошее идёт с той стороны, - сказал Роджер, подойдя ко мне. - Неужели нам пора убираться отсюда?
- Думаешь, это что-то настолько страшное?
- А ты сама не чувствуешь?
- Чувствую. Но не могу понять, что.
- Вот и у меня так же.
Слова Роджера обеспокоили меня тогда. Я ещё долго смотрела на горы, пытаясь почувствовать, что ждёт нас.
Вернувшись домой, я застала отца за готовкой.
- О, Эбони. Ужин почти готов.
Пока я накрывала на стол, мне вспомнилось, как мама вечерами заваривала на кухне чай. Она не умела готовить, зато отлично разбиралась в травах. Я так и не научилась делать такие же потрясающие чаи.
Мама ушла, когда мне было одиннадцать. В то лето мы боялись выходить из дома. Сухой воздух плавился на жарком солнце, чистое небо выцвело. Мы занавешивали окна, мочили затылки холодной водой и через узкие щели между шторами наблюдали, что творится снаружи.
Той ночью я проснулась от жары. Пошла на кухню за стаканом холодной воды. В воздухе витал еле заметный запах миндаля, взявшийся непонятно откуда.
Отец сидел на крыльце, и в его глазах стояли слёзы.
- Папа? Что случилось?
- Твоя мама ушла.
- Куда?
- Она не сказала.
- А когда она вернётся?
- Об этом она тоже промолчала.
Мысли остановились: отец положил ладонь на моё плечо.
- Всё в порядке? - спросил он, заглядывая мне в глаза.
- Да. Просто вспомнила о мамином чае.
Отец не ответил. Мы сели ужинать.
- Пап, слушай. Что случилось тогда, пять лет назад?
Он молчал, оторвавшись от еды.
- Ты никогда об этом не рассказывал. Я хочу знать, куда ушла мама и почему.
Отец вздохнул. Он положил приборы и посмотрел на меня.
- Прости, что молчал все эти годы. Я давно уже думал рассказать тебе, но никак не мог решиться. И, по правде говоря, я сам почти ничего не знаю.
Той ночью я видел сон. Розарий, где когда-то повстречался с Мари. Был ноябрь, шёл снег. Она стояла ко мне спиной, сжимая в правой руке цветущую ветвь миндаля.
- Мари? - окликнул я.
- Мне нужно спешить, - бросила она и быстрыми шагами стала удаляться от меня.
- Куда ты?
- За сиренью. Она совсем скоро отцветёт. Мне нужно спешить.
- Ты оставляешь меня одного?
Мари замерла. Она хотела обернуться, но осеклась. Её слёзы растопили снег у неё под ногами.
- Я вернусь. Просто подожди немного. И я обещаю тебе...
Она побежала, и скоро её силуэт исчез вдали.
Когда я проснулся, Мари уже не было. С тех пор она не приходит в мои сны.
Отец опустил глаза. Я не нашла подходящих слов для ответа.
- Возможно, ты этого не помнишь, - сказал он вдруг. - Радиоприёмник раньше принадлежал твоей матери. Каждое утро она настраивалась на одну и ту же волну и что-то слушала. Она никогда не позволяла мне присоединиться. Думаю, она получала какие-то сообщения. Вот и ушла по приказу. К сожалению, мне ещё не удалось найти эту волну.
Больше в тот вечер мы не разговаривали.
А ночью мне снились бабочки. Множество крыльев, что мерцали в солнечном свете. Одна белая бабочка влетела в комнату и долго порхала над огнём камина, пока языки пламени не поглотили её. Незнакомый голос произнёс: "Одну любимую он уже потерял. Теперь потеряет и вторую".
Я проснулась с мыслью, что в нашем доме нет камина. Ещё не рассвело. За окном завыл пёс, словно предупреждая о чём-то. Не помню, как после этого закрыла глаза, но проспала я почти до полудня.
Отец сидел в кресле под тентом. Он медленно крутил колёсики радиоприёмника, вслушиваясь в треск и хрип динамика. Пон-Пон спал у его ног.
Я спустилась с крыльца. Из головы всё не выходил тот голос, что я слышала во сне. Я решила немного прогуляться в одиночестве.
Пустыня встретила меня привычной тишиной. Ни шелеста трав, ни дуновения ветра. Странно, что отец отпустил меня в самый полдень. В задумчивости я совсем не следила, куда шла. Я была уверена, что шагала хорошо известной тропой, но когда земля вдруг ушла из-под ног и я полетела по склону вниз, окружившая меня местность вовсе не показалась знакомой.
Поднявшись с колен, я осмотрела руки и ноги. "Папа очень расстроиться, когда увидит эти ссадины". Во время падения я умудрилась расцарапать даже щёку.
В нескольких шагах впереди высился забор. Простая деревянная ограда тянулась на многие километры в стороны. Зачем кому-то понадобилось возводить её здесь?
Я перелезла на другую сторону.
В ту же секунду мои чувства обострились. Я ощутила огромную тьму, приближающуюся из-за глиняных гор. А вместе с этим почувствовала кое-что ещё.
- Папа! - крикнула я, подбегая к вагончику.
- Эбони... Бог мой, что случилось? - ужаснулся отец, окинув меня взглядом с головы до ног. Он встал с кресла и поспешил ко мне. Пон-Пон проснулся и взволнованно гавкнул.
- Брат вернулся! - воскликнула я.
- Что? - отец замедлил шаг от недоумения. - Но...
- Он сейчас далеко отсюда. Но я уверена в его возвращении.
- Где ты была? - отец взял меня за плечи. - Куда ты ходила?
- Папа, здесь опасно, - выпалила я, игнорируя его вопросы. - Мы должны уходить. Я не думаю, что у нас осталось много времени...
- Уйдёшь только ты.
- А как же?..
- Я должен остаться. Прости, но по-другому никак нельзя.
- Почему? - Голос дрогнул. Я сжала кулаки. - Почему я должна оставаться одна? - Коленки затряслись. Я изо всех сил старалась не заплакать.
Отец обнял меня.
- Эбони. Выслушай меня. Огромная сила, несущая лишь разрушение и смерть, движется сейчас в эту сторону. Однажды из-за этой силы я уже потерял любимого человека. И Мари, я уверен, ушла из-за неё. Я хочу защитить тебя. Но всё, что я могу сделать для этого, - попросить тебя уйти.
- А как же ты?
- Со мной всё будет хорошо. Можешь не сомневаться. Теперь, прошу, - отец отстранил меня и посмотрел в глаза, и я не помню, когда ещё видела его таким серьёзным, - собери вещи, возьми Пон-Пона и иди к Роджеру. Передай ему, что я сказал вам уезжать, и как можно дальше. Всё поняла?
Я только кивнула, пытаясь унять дрожь.
В пустыне гулял ветер. Он поднимал пыль высокими столбами и рассыпал нам на головы.
Я думала, что не выдержу этого прощания.
Мы крепко обнялись. Я вцепилась в рубашку отца, желая, чтобы он никогда не отпускал меня. Но ему пришлось.
- Счастливого пути вам с Роджером. Постарайся отыскать своего брата, ладно?
- Угу. - Я не могла поднять головы.
- Я люблю тебя, Эбони.
Это стало последней каплей. Я бросилась отцу на шею, заливаясь слезами.
- Я тоже очень люблю тебя! Поэтому не позволь этой ужасной силе хоть пальцем тебя тронуть!
Хватка моих рук ослабла. Я отступила на несколько шагов, вытирая рукой глаза.
- Обещай, что будешь в порядке! - крикнула я.
- Обещаю.
И я побежала. Пон-Пон бросился следом. Слёзы всё лились, мне чудом удавалось удерживать равновесие, чтобы не упасть. Я боялась обернуться. Ноги несли вперёд, и старый вагончик, что был моим домом, исчезал в пыли за моей спиной.