Чует кошка, чьё мясо съела,
Ей до этого всё так надоело,
Что могла бы поймать все зефиры,
Распотрошить их, будто квартиры,
Капнуть маслом оливы для вкуса,
И всё съесть, не моргнув, в виде мусса.

Она до этого была под кем-то,
Да так устала, что все плиты Кемта
Недосчитались её барельефов,
Кошка, в припадке ведических смехов,
Разбила все их святые сосуды,
В её крови - боль и причуды.

Её до этого стало так тяжко,
Что она со своею близняшкой,
Вертящей хвостом в других песнях и сказках,
Была замечена в пьянстве и ласках,
Натянув сапоги выше колена,
И имитируя позы Родена.

Ей до этого было морозно,
Она изгибала спину так грозно,
Что её почитателей било током
От мыслей, тянущихся к жизненным срокам,
Пущенных кошкой всем псам под обрубки,
И к чёрту все их медали и кубки.

Она до этого носила у сердца
Все наши жизни на языке скерцо,
Недосчиталась своих, и ладно,
Её котятам в раю так славно,
Чует кошка, что всё это стоит,
И всех простив, уходит; и воет.