- Не надо этого делать, - он мягко отстранил её ладонь от маски оборотня, взяв её в руки, поднёс к губам и поцеловал.
- Почему это?
- Тебе не понравится то, что ты увидишь.
- Ты что - урод? - девушка удивлённо вскинула брови.
- Я другой.
- Ты - урод, - убеждённо и разочарованно протянула она, отбрасывая в сторону свою маску. Костюм ведьмы шёл ей необычайно.
- Я другой, - повторил парень, не отпуская её рук.
Перед ними в рассеянном свете звёзд, живя своей потаённой жизнью, безнадёжно слизывал с берега бутылки океан. Позади яркий, шумный и разрушительный, как пожар, отгорал праздник. Колдовская ночь Ивана Купалы подходила к концу. Вот-вот её роскошная магия должна была разрушиться от самого обыденного, из всех возможных, события - начинался рассвет. Устрашённые до следующего года заползали в свои могилы вурдалаки, на глазах ошеломлённых кавалеров малознакомые красотки оборачивались хихикающими ведьмами. В лесу трансформировались оборотни, русалки со смехом тянули на глубину припозднившихся купальщиков.
Вздор, скажете? Вздор - неподходящее слово для этой ночи. Колдовство? Да...
Во всяком случае гуляющие точно расходились по домам: немного грустные, немного влюблённые, чуть-чуть усталые и сильно хмельные. Пустели на берегу расцвеченные для праздника павильоны, гасли охранительные костры, приглушалась и умолкала музыка, бармены наливали себе первые за трудовую ночь рюмки коньяку.
- Теперь я тем более должна увидеть твоё лицо, - отняв руку, сказала она, - и хватит мистики.
- Мы провели замечательную ночь, тебе не жалко вот так всё разрушить?
- Я ничего не рушу. Должна же я знать кто ты, тем более я где-то уже слышала твой голос.
- Вот это вряд ли. Я ведь уже рассказал о себе.
- Да, да, семейка вампиров, уютные гробики и всё такое. Слушай, тебе не надоело? Карнавал закончился. Пофантазировали и хватит. Ты начинаешь напоминать мне одного придурка из школы, у которого от готики совсем крыша съехала. Он и мне её хотел двинуть, письма писал, - она решительно взялась за маску, и он неожиданно сильно сжал её запястье, - это ты, а не я, всё портишь.
Рука разжалась, и девушка удовлетворённо убрала злополучную маску.
...бледно-зелёное кожа, огромные клыки, отсутствие бровей, тёмные круги под глазами - отвратительное, страшное лицо вампира.
Она закричала, сделала несколько шагов назад и, обернувшись, побежала прочь. Туфли увязали в песке, она запиналась, падала, вновь поднималась и продолжала бежать, слыша тяжёлое дыхание за спиной. Громкие призывы о помощи никого не всполошили. Пляж был пуст.
Монстр проводил её взглядом пока было можно, не прекращая смеяться, затем снял вторую маску и вздохнул полной грудью, глядя на океан.
Кочеткова продолжала вопить уже где-то за погасшими павильонами. Наверно ей всё ещё казалось, что жуткий вампир, с которым она познакомилась на карнавале, а потом провела весь вечер, всё ещё гонится за ней, что он притаился где-то рядом в темноте, обернулся летучей мышью и вот-вот вцепится в шею.
- Это тебе за мои письма, - сказал парень в темноту, перестав смеяться.
Иссякал самый тёмный, самый жуткий час ночи - последний час до рассвета, промозглый и неуютный час. Он подобрал свои маски и, глядя на волнуемую изнутри гладь океана, решил, что месть удалась.