Рассказ
"Конкурс чтецов"


   Два последних года общеобразовательной школы русский язык и литературу
в моем классе вела Анна Петровна Дроздова. Это была учитель "от Бога". Ли-
тератор - высший класс.  Имя ее гремело на весь город,  все безоговорочно 
признавали ее уникальность.  Благодаря ей литературная жизнь в школе кипе-
ла: кружки, печатный журнал, конкурсы.  Был среди них и ежегодный конкурс 
чтецов.  Предложила А.П. и мне попробовать свои силы, а материалом посове-
товала выбрать что-нибудь из стихотворений Игоря Северянина.
   - Только не бери "Я, гений...", - попросила она.
   Я остановился на стихотворении  "Бразильский крейсер".  Однако, первая 
строфа меня постоянно коробила: уж больно тяжело она декламировалась.
   - А можно я изменю две строки? - спросил  я  как-то  А.П. на репетиции.
   - Этого делать нельзя:  ты  нарушишь авторское право поэта, - тактично
объяснила она мне, но глаза ее при этом насмешливо заблестели.
   "Ах, так! - подумал я. - Смеетесь надо мной!  Посмотрим, кто будет сме-
яться последним."  Мои отношения с А.П. были сложными, на литературе ника-
ких проблем не было,  но на русском языке - она  меня  "заколебала".  Эти 
"ать,ять" в компании с "жи-ши" и всякая прочая  "вашу мать" давались  мне 
нелегко.
   Итак, в тайне от всех,  я отредактировал первую строфу и заучил стихот-
ворение в таком виде.
   И вот, пришел день конкурса.  Полный актовый зал: вся школа от малышей 
до бывших учеников. Галстуки, бабочки, кружева. В креслах первого ряда си-
дят члены жюри, куда кроме А.П. и других учителей входят  редактор  город-
ской газеты, профессор пединститута и даже актер театра. Ажиотаж страшный.
   Я читал предпоследним. Волнения не было вообще,  так  как  сам конкурс 
был мне "по фене", думал же я лишь о том, как "отомщу" за насмешку.  Я да-
же не удивился, когда объявили,  что 1 место жюри единогласно отдало  мне: 
Северянина в школе не изучали, и подмену никто не заметил, кроме, конечно, 
А.П.
   Я искал ее глазами, но не мог найти.  "Куда она делась?" - спрашивал я 
себя, крутя головой. И в этот момент наши глаза встретились. Лицо ее было 
мертвецки бледным. Я даже подумал: "Наверное, у нее сейчас мальчики крова-
вые в глазах!"
   Когда награждение закончилось, и публика стала покидать зал, я пробрал-
ся к ней и, уличив момент когда она ни с кем не  говорила,  спросил:  "Ну 
как?"
   Она выдержала паузу и медленно ответила:
   - Да, твоя строфа лучше, чем у Северянина, - но тут ее губы  задрожали, 
она вновь мертвецки побледнела и всплеснув театрально руками  воскликнула: 
- Но как ты посмел!?

   А чтобы вы не подумали, что все вышеизложенное просто выдумка, привожу 
оба варианта: сначала авторский, а следом мой.

         * * *
  Вы оделись вечером кисейно
  И в саду сидите у бассейна,
  Наблюдая, как лунеет мрамор,
  И поток дрожит на нем муаром...


         * * *
  Вы оделись вечером кисейно
  И в саду сидите у бассейна,
  Наблюдая, как под тонким паром,
  Вниз поток струит, дрожа муаром...

   Корабли оякорили бухты
   Привезли тропические фрукты,
   Привезли узорчатые ткани,
   Привезли мечты об океане.
   А когда придет бразильский крейсер,
   Лейтенант расскажет вам про гейзер,
   И сравнит, но это так интимно,
   Голос ваш с заморским странным гимном.
   Он расскажет о лазори Ганга,
   О проказах злых орангутанга,
   О циничном африканском танце
   И о вечном летуне - голландце...
   Он покажет вам альбом Камчатки
   Где культура только лишь в зачатке,
   Намекнет о близкой дружбе с гейшей,
   Умолчав о близости дальнейшей.
   За моря душой своей зарея
   Распустив павлиний хвост - свой веер...
   Вы к нему прижметесь в нежной дрожи,
   Полюбив его еще дороже.