Рассказ
"И тут я как пукнула!.."


     Не приемлет художественная литература физиологию.  Поэзия, так та во-
обще ее в себя не пускает, ну а проза с большим трудом. От физиологии даже 
бумага, бывает, коробится. И читатели не любят, в том числе и те,  которые 
по жизни очень даже себе позволяют упомянуть...  Но иногда такое  услышишь, 
такое! Нельзя не написать.
     Познакомился я тут недавно в троллейбусе с одной старушкой.  Помог ей 
потом через улицу перейти. Разговорились. Веселая такая старушка оказалась,
оптимистичная. И стал я к ней иногда заглядывать, чай попить.
     И вот однажды она говорит:
     - А это на стене фотография моего отца.  Высокий пост  занимал,  а  в 
37-ом его расстреляли.  И осталась я сиротой, так как  мама  умерла, когда 
был мне еще только годик. Потом меня тетя к себе забрала, но некоторое вре-
мя я пробыла в детском доме. И вот вывезли меня с другими детдомовцами  на 
отдых в Новороссийск, в лагерь "Орленок". Стояло жаркое лето.  Пляж, песок 
и регулярные линейки.
     - Что за линейки? - спросил я,  так как стерлось это слово из моей па-
мяти напрочь, а ведь сам когда-то...
     - А это когда выстраивали нас в ровные ряды и про светлое будущее рас-
сказывали, - объяснила старушка.
     И вот была одна такая линейка прямо на берегу моря. Тематическая. Дет-
ству Ленина посвященная. Проводилась она вечером, уже после ужина. Сумерки.  
Костер. На море абсолютный штиль. И звонкий голос старшей пионервожатой.
     В первом ряду - пионеры,  а мы,  детдомовцы, так как нас в пионеры не
принимали, стоим во втором ряду.  "Ленин был!.." - говорит вожатая, а тиши-
на от имени вождя становится еще пронзительнее.  И тут я как  пукнула!  Да 
так громко! Все аж вздрогнули.  У пионервожатой ком в горле застрял, и, на-
верное, мальчики кровавые в глазах забегали. И тишина.  Длилась она секунд 
десять!  Но они показались мне вечностью.
     - Кто пукнул?! - громко выкрикнула пионервожатая,  и  голос  ее, каза-
лось, должны были слышать даже турки на том берегу. - Выйти из строя!
    - Но я уже тогда была не дура, - продолжила старушка. - Я не  вышла, а
присела на корточки и тихонько уползла в кусты. Когда же линейка кончилась, 
и отряд направился к спальному корпусу,  я  выползла  из кустов и пристрои-
лась незаметно сзади. И тут одна из девочек повернулась и подозрительно по-
смотрела на меня.  Я же, как ни в чем не бывало,  отряхнула песок с юбки и 
громко сказала,  как будто о ком-то другом:  "Ну надо же было так пукнуть!"

     Вот такой он был, этот 37-ой год.  
     Лето в Новороссийске стояло жаркое.