Аннотация: Предыстория. Цикл "Пламя последнего дня"
***
Покуда свет впереди, покуда боль в груди -
Нет назад пути, нет покоя.
Покуда меч со мной - лететь мне стрелой.
Доколе враг живой - мне нет воли.
По пятам идет... Забыть б, да горечь жжет.
И ярость душу рвет, но дает силы.
Пеплом род мой, прахом дом родной...
Сколь дорог нет, а все криво.
За тобой бы шла да косы расплела,
Отдала бы меч, но не твое бремя.
Распахнуть бы дверь, расстелить постель.
Назвалась бы твоей, да не пришло время...
Нет назад пути, нет иной судьбы,
Нет иной тропы - знать моя доля.
Ты бы встал к спине, пал в моей войне.
Да дорог мне и не твоя воля...
Жухлая прошлогодняя хвоя и густой мох мягко пружинили под ногами. Закатное солнце красило сосновую кору рыжеватыми оттенками. Пахло нагретой его лучами смолой и цветом гаревицы, чьи густо-розовые колосья еле заметно колыхались на ветру.
Сюда вели все дороги. Где бы она ни бродила, все одно возвращалась к этому ручью и по долгу сидела на вывороченной половодьем ивовой коряжине. Лес затянул пепелище травой и живучей сосновой молодью, залатав проплешину, некогда бывшую поселением первых мудрых... Время заживило шрамы на ее теле, притупило боль, но от памяти не укрыться даже в горах Сарзаса...
***
- Поторопись, мы опоздаем на праздник! Отец никогда не поверит, что ты заблудилась! - нахмурив темные брови, парень лет восемнадцати сурово глядел на сестру - высокую девушку его лет, в разодранной на спине кожаной рубахе, с грязным лицом и растрепанными волосами.
- Тайран, - отмахнулась та - Вечно ты языком спешишь, так, что ноги не поспевают.
Тайран недовольно покосился на ее босые ноги.
- А башмаки где?
Он старался быть серьезным, как полагалось мужчине, воину Светлинской дружины. Это было большой честью для сына простого камнереза. Хоть отец его, Дайгал, и был лучшим целителем среди мастеров деревушки первых мудрых, это не давало его семье ни каких почестей. К несчастью, дар мудрости, позволяющий исцелять любую хворь наложением рук, детям Дайгала не передался. Чему Тайран сейчас был рад. Близящаяся война с Сарзасом, призвала под знамена правителя всех, способных сражаться, жителей Светлой. Завтрашний рассвет сын Дайгала будет встречать уже в отряде. Нужно ли говорить, как парень был доволен и горд выпавшей честью...
Тайер переплела растрепавшуюся косу и отдала брату ножны с мечом. Идти домой девушке в отличие от него не хотелось. Испорченная одежда навлечет гнев матери. Но хуже всего то, что близящаяся война все чаще заставляет отца, так же вынужденного покинуть семью и присоединиться к войску Рехату, заговаривать о ее замужестве. Мысли о том, что придется надевать ненавистный наряд незамужней девушки и сидеть подле отца, присматривая достойного среди, собравшихся на праздненство по поводу их отъезда в Светлую, соседских парней, нагоняли на нее тоску.
- Не лопнуть бы тебе от гордости... - фыркнула Тайер, пропустив мимо ушей вопрос брата. Башмаки ее безвозвратно канули в Холодной топи во время охоты.
- Если б женщин брали в войско, ты бы сбежала в Светлую еще до окончания праздника. - Улыбнулся Тайран. - Лану не следовало слушать тебя - воинское ремесло, не женское занятие.
- Плевать! - отрезала та, запрыгивая на поросший мхом ствол дерева, служивший мостком через небольшой, но глубокий ручей. - Ты уезжаешь, отец не сегодня - завтра тоже заседлает коня. Кто будет защищать дом?
- Ты выйдешь замуж. - Напомнил брат.
- Если и так, он ведь тоже отправится в дружину. Тайран, - оказавшись на другом берегу, девушка обернулась к нему - Ты сам торопил меня, а теперь тащишься, как загнанная в рудниках лошадь! В первом же походе ты отстанешь!
- Оборвать бы тебе язык! - взъярился Тайран, как большинство жителей деревни, он был суеверен, а сестра удивительно точна на слова...
***
На Лохматый бор напали ночью. Наемники Сарзасского войска подожгли лес. Смолистые стволы, на которых было построено большинство домов, загорелись быстро, и почти никому не удалось спастись. Деревня первых мудрых стояла у самой границы уже захваченного и разграбленного ордой Барагола Руалдайанского края. Зарево пожарища дало знак городу, и Светлая нападение отразила. Но Противостояние длилось еще годы, опустошая земли и даруя Мгле несчетное количество душ.
Из небольшого семейства Дайгала выжила только Тайер. Следопыт, что вместо знахарской премудрости обучал ее премудрости воинской, выдернул девушку из жадных лап Мглы.
Едва отросли, прихваченные Мглой в расплату за спасение, волосы и затянулись ожоги, оставившие после себя десяток шрамов, Тайер отправилась в Светлую.
Войско Рехату в то время нуждалось в любом мече, неважно женская ли рука держала его. Лишь желание добраться до владений Барагола, заставляло светлинку идти вперед, оттачивая мастерство следопыта и воина. Тайер не стала бы осквернять оружие его поганой кровью - огонь свершит месть лучше всего...
Неожиданное перемирие и становление границ с Сарзасом, сделали ее месть почти не осуществимой. Война закончилась, и пересечь вражеские границы могли лишь следопыты, расплодившиеся в Светлой быстрее чем мыши в полном амбаре да вольные наемники: убийцы, воры и прочие похиндеи, зарабатывающие на жизнь промыслом по вражеским территориям...
***
Под выворотнем на Старой скале жила темно-земельская рысь. Тайер уже не впервые пыталась подстеречь ее у ручья, куда та неизменно ходила на водопой. Продажа шкуры, необычного для этого вида, густо-рыжего цвета, сулила неплохой заработок. Ежели еще удастся отыскать на торговых рядах гостей из заморского Умгарда, что давали немалые деньги за мясо этих зверей, то хватит на покупку хорошей лошади.
Долгое ожидание толку не принесло, и охотница решила подняться по звериной тропе. Заметив подсохшие кровавые пятна на траве, Тайер с досадой поняла, что ее опередили. У выворотня над уже начавшим вонять трупом дикой кошки, обнаружился чужак. Он резко обернулся на звук шагов и, кажется, раньше, чем успел бы разглядеть арбалет в ее руках, вскинул лук, и стрела с тонким охотничьим наконечником нацелилась светлинке в голову.
- Чужую добычу у нас трогать не принято. - Сказала Тайер.
- Особенно, когда ее уже жрут черви. - Заметный чужеземный выговор заставил девушку насторожиться. Последнее время по лесам шастает немерено головорезов с Руалда-Йанских, а то и Сарзасских земель...
- Какого проклятого ты делаешь здесь? - подозрительно сощурилась она.
- То же что и ты. - Кивая на ее охотничье снаряжение, ответил чужеземец.
- Неужели тоже дожидаешься, покуда я оружие опущу? - язвительно усмехнулась светлинка.
Мужчина скупо улыбнулся; на вид ему было не больше тридцати лет. Судя по черным волосам и резким чертам смуглого лица - уроженец западного края. Он опустил лук, но пальцы привычно удерживали тетиву - жест человека привыкшего не доверять собеседнику. Тайер так же, но с явным с облегчением, опустила свой арбалет.
- Там котенок. Если не сможешь выкормить - убей. Только не продавай в зверинец!
- Сам чего не убил? - скривила губы девушка. Возиться со зверенышем ей не хотелось. Денег за котенка не хватит даже на узду. К тому же Тайер нанялась вести отряд старателей к брошенному руднику у Перевала, а дома у нее по-прежнему не было - не тащить же его с собою!
- В моем роду есть хранимый этим зверем. Я не могу. - Нехотя ответил пришлый.
Усмехнувшись глупости некоторых традиций, Тайер заглянула под корни. В темноте сверкнули зеленоватыми огоньками звериные глаза. Обернувшись, она увидала лишь спину уходящего собеседника, тяжелый меч в заплечных ножнах - изрядно потрепанных и старых и недлинный хвост черных волос, переплетенных кожаным шнурком. Такие прически носили некоторые наемники бараголовских отрядов! Светлинка медленно подняла арбалет, целясь в спину воина, но оказалось, что опустившего оружие врага, убить сложнее...
Раздраженно плюнув, девушка положила арбалет на землю и, стащив куртку, встала на колени перед рысьим убежищем, обмотав ею руки, Тайер попробовала вытащить котенка...