Информационные агентства сообщают, что одна из главных звезд современного Болливуда, индийская актриса Дипика Падукон получает многочисленные угрозы расправы из-за роли в фильме о легендарной индийской царице Рани Падмини. Радикальные и популистские группировки устраивают протесты у офисов кинофирмы, сжигают портреты актрисы и требуют не допустить выпуска картины в прокат.
Причиной беспорядков стали слухи о том, что в фильме показана "искажающая историю" сцена, в которой протагонистка видит сон об антагонисте Мухаммад-шахе, сон, надо понимать, эротический. Создатели картины неоднократно отрицали наличие в фильме такого эпизода, однако поток обвинений не прекращается: накануне с угрозами выступил даже представитель правящей в Индии партии "Бхаратия джаната парти": некий господин, ответственный за работу со СМИ в отделении партии в штате Хариана, пообещал крупное денежное вознаграждение за головы актрисы и режиссера.
Политические активисты требуют запретить фильм, оппозиция сетует на цензуру, но не ущемление свободы самовыражения в Индии заставило меня написать это эссе. В конце концов, несмотря на "самую большую демократию", как однажды назвал государственный строй Индии кто-то из англичан, ее патриархальное общество по-прежнему остро реагирует на неортодоксальный художественный взгляд, а власти, вынужденные лавировать между многочисленными конфессиями, дуют на воду. Например, мало кто знает, что еще до известной фетвы иранского аятоллы, приговорившего к смерти Салмана Рушди, издание и распространение его романа "Сатанинские стихи" на территории Индии были запрещены. Так, на всякий случай. Что уж говорить о государственном Комитете по сертификации фильмов и региональных комитетах драматургической цензуры, которые трудятся, не покладая рук, но вот небольшой список, который я смог вспомнить навскидку: "Элизабет-экадаши", "Амар, Акбар, Антони", "Бабочка-Будда", "Нанак Шах Факир", "Красть, красть, тихо, тихо", "Пи Кей", "Меня зовут Хан", "Невинность мусульман", "Дочь Индии", "Миллионер из трущоб", "Фитна", "Помада под моей паранджой", "Цель N1", "Код да Винчи" и даже "Индиана Джонс и Храм судьбы" - все эти фильмы все равно заставили часть индийского общества возвысить свой возмущенный голос. Вероятно, к этому стоит отнестись философски: всегда найдутся люди, которые будут чувствовать себя оскорбленными вашим творчеством, какие бы книги вы ни писали и какие фильмы ни снимали бы - будь то о царицах или о царях.
Однако, вернемся к виновнице переполоха.
Легенда о Падмавати популярна в индийской литературе: эпическая поэма "Падмавата" поэта-мистика Малика Мухаммада Джаяси, написанная на языке авадхи в начале 16-го века, переводилась на персидский, урду, бенгальский и английский. Вот ее краткое содержание:
Падмавати, дочь Гандхарвы, правителя Синхала славится своей красотой. У принцессы есть говорящий попугай, которого она очень любит. Отец принцессы, считая такую привязанность неприличной, приказывает убить попугая. Попугай покидает Синхал. Его ловит странствующий торговец и продает правителю Читтора, радже Ратнасене. Попугай рассказывает Ратнасене о красоте Падмавати, и молодой раджа заочно влюбляется в нее. Ратнасена сватается к Падмавати и получает согласие: Падмавати отвечает ему взаимностью. Молодые приезжают в Читтор. Придворный волшебник строит козни. Ратнасена изгоняет его со двора. Строя мстительные планы, волшебник рассказывает делийскому султану Алауддину о красоте Падмавати. Султан требует от Ратнасены позволить ему взглянуть на нее. Скрепя сердце, раджа показывает ему отражение своей жены в зеркале. Одержимый красотой Падмавати, Алауддин требует от Ратнасены отдать ему Падмавати. Ратнасена отказывается. Султан берет Читторгарх штурмом. Ратнасена убит. Падмавати вместе с другими женщинами Читторгарха совершает самосожжение, чтобы сохранить свою честь.
Принцесса Падмавати как исторический персонаж вызывает сомнение у исследователей, но в 1303 году делийский султат Алауддин Кхилджи со своей армией действительно осадил Читтор, и когда крепость пала под натиском неприятеля, махарани Читтора, как бы ее ни звали на самом деле, а также все женщины этого города, знатные и не очень, совершили самосожжение.
С древних времен самоубийство считалось достойным способом для того, чтобы избежать позора или нанести оскорбление взявшему над тобою верх могущественному врагу. Клеопатра и Софонисба воспользовались ядом, Мария Синклитики - порохом, а Аррия и Лукреция - железом. Индийские женщины выбрали огненную стихию, последовав примеру Сати, супруги Шивы, которая бросилась в огонь, не стерпев насмешек отца над ее избранником. До сих пор по берегам индийских водоемов можно встретить вертикально установленные камни с изображением подкрашенной синдуром ладони - памятники женщинам-сати, взошедшим на погребальный костер мужа. В Раджастхане, который в средние века населяли раджпуты (каста войнов), практиковались массовые самосожжения - джаухар. Если в раджпутский город врывался неприятель, то жены воинов вместе с детьми запирались в домах и поджигали сами себя. В истории Раджастхана описан факт, датируемый 1294 годом, о самосожжении 24 тысяч раджпуток в Читторе, который штурмовали войска делийского султана. Здесь же, семь лет спустя происходили события, описанные в "Падмавате", когда 15 тысяч женщин сожгли себя заживо. Три десятилетия спустя в Читторе снова вспыхнул погребальный костер, когда еще один султан, Акбар Великий, окружил город. Говорят, что взбешенный завоеватель приказал разрушить упрямый Читтор, чтобы стереть память о нанесенном ему оскорблении, но проклятье идущей на смерть женщины неотвратимо - империя Великих Моголов пала под натиском англичан, которые, по иронии судьбы, впоследствии поставили самосожжение вне закона. Запрещено оно и по сей день.
Как я уже говорил выше, далекое бурление "шафранового" индийского национализма мне, в общем-то, безразлично, и если что-то и заставило меня написать это эссе, то лишь воспоминание об удовольствии, которое я в свое время получил от знакомства с поэмой Малика Мухаммада Джаяси, да восхищение мужеством и красотой женщин Раджастхана. Хотя преследователям очаровательной Дипики Падукон мне есть что сказать: помните об огненном проклятии Рани Падмавати, господа.