Переступив черту

1

Надо спешить. Сейчас мой народ готов идти за мной, но если заготовка не ляжет под молот вовремя, она остынет.

Впрочем, дело не в нолдор. Не в их косности, готовности покориться Валар. Дело в Сильмариллах. Моргот разрушит их. Или попытается использовать, подчинить себе, что ничуть не лучше.

А главное - я должен отомстить! За отца. За мои похищенные творения: Враг ведь не только Сильмариллы унес. А больше всего - за дружбу, которую он предал, за обманутое доверие!

Жаль, времени не хватило, чтобы как следует подготовиться. Новое оружие есть, но его слишком мало. О том, что я создал его, не знал даже Мелькор. Я не показывал это свое творение никому, кроме сыновей. Мечи, кинжалы, стрелы, возможно, способные ранить Поющих. Их нельзя было опробовать, так что я вкладывал силу Пламени в металл наугад. Однако чутье подсказывало, что у меня получилось, а оно никогда не подводило.

Если Владыки Амана попытаются остановить нас, их ждет неприятный сюрприз. Хорошо, что Моргот не успел добраться до оружейных складов и мастерских Форменоса! Его интересовала только сокровищница.

Надо спешить. Пока Валар слишком заняты своими делами, чтобы обращать внимание на нас. Пока нолдор не начали колебаться. Пока я сам не утратил решимости - потому что в глубине души мне все-таки страшно.

Нет, меня не пугают ни трудности, ни раны, ни даже смерть. Я уже потерял все, чем дорожил. Но я боюсь Мелькора. Не Моргота - вора, предателя и убийцу, которого я проклял и мечтаю убить. Мелькора - такого, каким я все еще помню его. Моего друга. Я боюсь, что не смогу ударить его мечом.

2

Зачем ты торопишься, брат? Нолдор не готовы к походу. Ты красноречив, ты увлек их силой своих слов, я сам заслушался тогда, в Тирионе, когда ты звал нас с собою в Эндорэ.

Но одного воодушевления мало, Феанор. Нам понадобятся оружие и доспехи, нам нужны припасы. Наконец, у нас нет кораблей. Как мы будем добираться в Покинутые Земли, да еще против воли Валар? Ведь море принадлежит Ульмо.

Ты не слушаешь никаких доводов, ты приходишь в ярость от малейшего возражения. Ты видишь цель - и не думаешь ни о препятствиях, ни о риске, ни о последствиях. Плохие качества для вождя, опасные.

Ты ведь не один, Феанор! Ты жаждешь власти, требуешь, чтобы нолдор признали тебя королем. Ты готов бросить вызов кому угодно - хоть Мелькору, хоть другим Валар, но кому придется платить за твою безумную доблесть? Как ты посмотришь в глаза нашему отцу, когда он вернется из Мандоса?

Ты мастер, Феанор. Величайший из мастеров. Тебе нет равных в обращении с металлами и камнями... но не с эльдар. И если нолдор не опомнятся и все же отправятся в Эндорэ, мне придется идти тоже. Не только потому, что я обещал следовать за тобой. Кто-то должен позаботиться о нашем народе, уберечь его от беды. Ты с этим не справишься. Значит, это сделаю я.

3

- Властелин, когда нам ждать нападения?

Мелькор задумался. Попытался подпереть голову кулаком, дернулся от жгучей боли в руке, кое-как передвинулся на ложе, чтобы полусидеть, прислонившись спиной к стене. Он все еще не оправился после неудачной стычки с Унголиантой.

- Думаю, несколько десятков лет у нас есть. И это самое меньшее. Древа мертвы, Валар вряд ли сумеют их возродить, во всяком случае, быстро. А начинать войну с Эндорэ, пока Аман не восстановлен - безумие. Владыки Запада не пойдут на это. К тому же, я устроил им немалые проблемы с Детьми, там назревает бунт. Феанор наверняка наделает... глупостей, - Восставший усмехнулся. - Валар не попытались остановить меня, хотя время и возможность у них были. Думаю, Манвэ опасался за свои земли, и не без оснований. Ему важнее судьба Детей, переселившихся в Аман, чем тех, которые остались в Эндорэ.

- Очень кстати, - заметил Саурон. - Потому что со здешними квенди придется наконец что-то решать. Ни одно из их племен не признало власть Ангбанда. Они даже торговать с нами отказываются. До сих пор я не принимал жестких мер, поскольку ты запретил трогать эльфов. Но теперь подопечные Мелиан перешли уже все пределы. Они уничтожили народ Нэртага!

- Кого?! - удивился Мелькор. - Наш Горный Мастер создал новую расу? Не ожидал от него!

- Нет, Властелин. Он просто сумел приручить одно из племен гномов.

- Все равно впечатляет. Дети Ауле прежде были не слишком восприимчивы к нашей Теме.

- И остались, - Первый Помощник хмыкнул. - Но один их род оказался вполне сговорчивым. Эти гномы слабее других и меньше ростом. Зато ловкие, сообразительные, все на лету схватывают. Мастера из них получаются неплохие, как и разведчики. Нэртаг встретил их на востоке, начал обучать, увлекся - ну и позвал в Белерианд. Они охотно согласились: на родине им жилось нелегко. Прочие Дети Ауле их не слишком жаловали.

- А что эти мелкие гномы не поделили с Дориатом?

Первый Помощник пожал плечами.

- Они были мирным народом, Властелин. Но, похоже, подданные Мелиан приняли их за орков, потому что принялись убивать везде, где встречали. Травили, как зверей, и в конце концов уничтожили.

- А где Нэртаг был в это время?! - возмутился Вала.

- Расширял систему пещер под Хитаэглир. Потом вернулся, хватился - а спасать уже некого.

- Вот и не заводил бы себе Воплощенных, раз не может за ними уследить! - Восставший снова попытался опереться на руку и поморщился.

- Примерно это я ему и сказал, - заверил Мелькора Первый Помощник. - И отправил войско на Дориат. Не захватывать - только преподать синдар урок, чтобы у них поубавилось прыти. А то повадились все дальше на север забираться.

- Давно отправил?

- Перед самым твоим появлением, - майа внимательно посмотрел на Восставшего. - Ты хочешь отозвать орков?

- Наоборот, посмотреть в деле. Я успел как раз вовремя.

4

- Аман - не наша родина! Когда-то эльдар явились сюда ради света Древ, но теперь нас ничто здесь не держит. Там, в Эндорэ, нас ждут обширные владения, там мы всем будем обязаны лишь себе, там наш дом! Валар не смогли защитить ни нас, ни свои земли. Пристало ли нам склонять перед ними головы?!

- Пристало ли нам оставлять в беде Поющих, которые привели нас сюда, заботились, учили и оберегали? - жестко спросил я. Не столько у Феанора, сколько у своих тэлери, которые слишком внимательно его слушали. - Что же, когда Валар были сильны, мы чтили их, а стоило им проиграть бой, и они сразу стали нехороши? Пока Аман не знал горя, мы жили здесь и были довольны. Ты сейчас много говорил о трусости и мужестве, сын Финвэ. И ты призываешь нас вместо того, чтобы противостоять разрушению, бежать от трудностей, словно твари Врага при звуке рога Оромэ?!

Пламенный резко повернулся ко мне. На щеках его проступили красные пятна, пальцы сжимали рукоять меча.

- Феанор, - заговорил я мягче. - Твой отец был моим другом еще в Покинутых землях. И ради нашей с ним дружбы я удержу тебя от опрометчивых действий. Я не дам тебе корабли. Потом, когда тебя перестанут терзать боль и гнев, ты сам будешь благодарен за это.

- Ты говоришь о дружбе, король Ольвэ?! - закричал он. - Кто строил ваш город?! Кто возводил стены? Кто закладывал плиты гаваней? Не нолдор?! Вы, тэлери, охотно приняли нашу помощь, когда только явились в Аман, а теперь бросаете нас в нужде!

- Я не вижу среди твоих спутников никого из тех, кто участвовал в строительстве Альквалондэ, - спокойно ответил я. - Очевидно, они решили остаться в Тирионе. С тобою идут лишь те, кто родился в Амане и не знает, что такое Покинутые земли. Вам кажется, что гибель Древ уничтожила все отличия, но вы заблуждаетесь, Феанор. Валинор будет восстановлен, и мы всеми силами поможем Поющим в этом. А Эндорэ с давних пор жило под властью Черного Всадника, и теперь, когда Мелькор вернулся туда, для Сирых земель нет надежды. Не губи свой народ, сын Финвэ. Не губи себя.

5

Без кораблей нам не переправиться через море. А строить свои... на это уйдут годы. Да и не умеем мы. Придется искать помощников и учителей среди тэлери, искать тайно, против воли их короля. Быстро это не получится.

Моргот успеет укрепить свои владения и подготовиться к отпору. И еще неизвестно, что он сделает с Сильмариллами, дождутся ли они моего прихода. Камни, которые могли бы осветить все Эндорэ. И со временем наши земли стали бы прекраснее Амана.

Со временем... Нельзя терять время, иначе Моргот победит, а наш отчаянный поход закончится крахом, едва начавшись. Мне необходимы корабли. Сейчас! И каждый, кто встанет у меня на пути, кто не захочет понять - сам будет виноват в своей участи!

- Нолдор, нам нужны корабли! Тэлери предали нас! Они отреклись от давней дружбы. Они покорно служат Валар, а значит, и Морготу, потому что все Поющие одинаковы. Тэлери не ищут свободы для себя и хотят помешать нам обрести ее! Они союзники Врага!

Мои спутники колеблются. Отобрать чужое творение - немыслимый поступок для мастера. Но выбора у нас нет.

- К чему корабли тем, кто привязан к этому берегу и не желает иной судьбы?! Нас ждет Эндорэ, и кровь короля Финвэ взывает к отмщению!

Кровь... Да, я ведь заранее знал, что кровь будет. Я готов к этому... должен быть готов. Обратного пути нет.

- Мы возьмем корабли силой, и горе тем, кто попытается нам помешать! За мной, воины! Ради свободы!

...Стальное лезвие рассекло плоть удивительно легко. Почти без усилий.

6

- Владыка Намо, я хочу остаться у тебя.

Тело погибшего короля нолдор восстановлено, от страшных ран не осталось и следа. И вокруг уже не мягкий сумрак Чертогов Ожидания, не игра теней и бликов, а зеленые холмы, кое-где поросшие лесом. Поодаль блестит озерная гладь. Легкий ветерок играет длинными волосами Финвэ. Мандос принимает любые обличья, и сейчас он готовит эльда к возвращению в мир живых.

- Почему? - Владыка Судеб приподнимает бровь: так выражают удивление Воплощенные, а он стремится сейчас походить на них.

- Мне не к кому идти.

- А твой народ?

- Я выполнил свой долг перед нолдор. Я привел их к Свету, но теперь они рвутся во Тьму. Я не нужен им больше.

- А сыновья?

- Финголфин будет хорошим королем. Финарфин поддержит его. А Феанор... - Финвэ смотрит на дальние вершины холмов. - Пламенного влечет все то, что я отвергал, против чего боролся. Решать за него я не хочу, принять его выбор не могу.

- Но как же твоя супруга, Индис?

Финвэ переводит взгляд на Валу.

- Я пытался забыть Мириэль. Не смог.

- Ты надеешься встретить ее здесь, в Мандосе? Невозможно, Финвэ. Это ее решение.

- Но... почему?

- Нельзя заглянуть в душу насильно.

- Что случилось с нею тогда в садах Ирмо?

- Никто не знает. Но оставшись в Мандосе, ты не станешь к ней ближе, Финвэ.

- Не ближе, не дальше. Что ж, я буду ждать столько, сколько потребуется.

- В мире многое меняется, и меняется быстро. Ты ведь смотрел на гобелены Вайрэ.

- Да. Ольвэ был моим другом. И не только он. Я видел, как они убивали друг друга... Мои сыновья и внуки - и мои друзья.

- Ты нужен нолдор.

- Я не сделаю их прежними, Владыка Намо. Я был их королем, пока наши пути совпадали. Туда, куда они стремятся теперь, я их не поведу.

7

Вот я и дома. Я повторял это себе раз за разом, разглядывая высокие своды Ангбанда, бродя по просторным залам, поднимаясь на башни. Повторял - но не чувствовал.

Крепость была достаточно прочной, хотя кое-где ее стоило усилить. И красивой: мои майар вложили в нее все свое искусство. Искусство, но не любовь.

Это слишком хорошо ощущалось. И делало Ангбанд совершенно иным, чем прежний наш дом. Удун был зримым воплощением и общей Темы, и личных пристрастий каждого из создателей. Любимым творением. Игрой, которая никогда не надоедала. В нем уживались мелодии, которые где-то еще неминуемо вступили бы в диссонанс друг с другом. Причудливые, смелые, где-то суровые до аскетизма, где-то забавные, даже гротескные. Целый мир, изменчивый, многоликий, непредсказуемый. И хорошо защищенный - так нам тогда казалось.

Ангбанд, возведенный наскоро перед самой войной, разрушенный и отстроенный заново, был даже не тенью былого великолепия - так, слабым намеком, обрывком, по которому лишь отчасти можно судить о былой Музыке. В его мелодии слышались упорство и мужество, решительность и готовность идти до конца, бесконечное терпение и твердость, сдерживаемая сила и беспощадность к противнику. Ощущалась надежда - слабыми отголосками. Радости не было. Радости, которой когда-то дышал каждый камешек Удуна.

Первая цитадель была возведена ради утверждения нашей Темы. Вторая - наперекор врагам.

Возможно, поднятая из руин крепость все-таки стала домом для моих майар. Мне очень хотелось верить в это: силы, подорванные в бою с Унголиантой, слишком медленно восстанавливались, и едва ли я смог бы что-нибудь изменить в ближайшее время.

Я старался убедить себя, что Ангбанд теперь и мой дом. Что я принимаю его таким, какой он есть. Что он принял меня.

8

- Таринвитис, как самочувствие Властелина?

Я остановилась, скрестив на груди руки. Этого разговора я предпочла бы избежать.

- Почему ты спрашиваешь меня? Разве сама не слышишь?

Ральтагис повторила мой жест.

- Его Музыка изменилась после плена. А ты понимаешь ее лучше других.

Да. Понимаю. А толку-то?

- Мы все поем одну Тему, - сухо обронила я.

- Я тревожусь за Мелькора, - призналась Ральтагис.

- Я тоже.

Я вздохнула и кивком показала на открывшийся в левой стене коридора проем:

- Пойдем, не стоять же здесь.

- Зеркальный чертог? - Ральтагис удивленно подняла брови. - Не лучшее место для такого разговора.

- Да... пожалуй. Сама не знаю, почему Ангбанд открыл именно его.

- Так-таки не знаешь? - она усмехнулась. - Настроение у тебя, значит, такое. Созвучное. Нет, Тарис, давай выберем место поуютнее. Я поведу.

Я пожала плечами и последовала за ней.

- Вот это, пожалуй, нам подойдет.

- Хорошо.

Я уселась прямо на пол, застеленный шкурами. Ральтагис устроилась неподалеку.

- За почти две сотни звездных кругов никаких изменений к лучшему - по крайней мере, в мелодии, - снова заговорила она. - Что с ним сотворили там, в Амане?

Что сотворили... Этого не знал никто из нас. Думаю, даже Саурон. Мелькор показал только то, что сделал он сам, в конце, перед побегом. О веках плена он говорил скупо и неохотно.

- Я не знаю, Ральтагис. Он все так же молчит.

- Раньше он не отгораживался от нас.

- Он и сейчас не закрывается. Но мало радости вспоминать такое.

- Может, легче было бы поделиться? Неприятно, конечно, лишний раз слушать эхо аманской Музыки... - ее передернуло. - Но наш Вала все равно его с собою принес. К чему делать вид, что этих отзвуков нет?

- Мелькор не притворяется, Ральтагис. Он ищет способ... освободиться.

- Разумеется. Только зря он это делает в одиночку. У нас не так много времени, Тарис. Рано или поздно Поющие Амана снова явятся в Эндорэ.

9

- Гнев Валар падет на всякого, кто последует за Феанором, - тихо повторил Финарфин слова Намо.

Уже давно скрылась за скалами темная фигура Владыки Судеб, но казалось, эхо его голоса все еще звучит. Нолдор замерли - на берегу, на палубах кораблей. Смотрели на холодные камни под ногами, на тяжелые серые волны - только не друг на друга. Молчали.

- Валар прокляли нас! - Феанор опомнился первым, вскинул голову и обвел взглядом свое приунывшее воинство. - Путь назад отрезан. Пусть так! Может быть, нас и вправду погубят гордость, недоверие и предательство, что ж - лишь бы не трусость и слабость! И если даже впереди гибель, оставшееся нам время мы проживем так, что о наших делах сложат песни!

- Это не проклятие, - возразил Финарфин, и оказалось, что голос его может быть не менее громким, чем у старшего брата. - Это последнее предупреждение - и предложение вернуться. Чтобы нас проклясть, Валар не нужно сообщать нам об этом. Если бы нас действительно считали изгоями, стал бы Намо покидать Валимар и лично рассказывать, что нас ждет в Эндорэ? Нет, нолдор! Путь назад все еще открыт.

- Для трусов, боящихся отвечать за свои деяния и готовых униженно молить Валар о пощаде и прощении! - Феанор шагнул к борту корабля, рубанув по воздуху ребром ладони. - Если среди вас найдутся такие, пусть уходят: они не достойны называться нолдор!

- Нет, не для трусов! - Финарфин ловко вскочил на выступ скалы. - Для тех, кому претит убийство сородичей. Для тех, кто не хочет больше крови и раскаивается в содеянном. Для тех, кто любит Аман и хочет возродить его.

- Решайтесь, нолдор! - перебил его Пламенный. - Там, впереди, наш новый дом! Мы сами будем творить свою судьбу и никто не посмеет указывать нам, что и как делать. Вас ждут опасности и свершения, борьба и победы! Мы не отступим ни перед чем!

- Решайтесь, нолдор! - снова возвысил голос младший сын Финвэ. - Валинор - наша земля, мы нужны ей! Наше искусство, наша любовь, наш труд. Возвращайтесь домой! Мы - творцы, а не убийцы!

10

Как ты вырос, брат! Ты гораздо сильней, чем я думал. Спокойный, рассудительный, немного застенчивый Финарфин, кто бы мог ожидать от тебя такого! Ты открыто выступил против меня, ты призываешь нолдор к расколу, а я даже гнева не чувствую. Только удивление и... знаешь, я почти восхищаюсь тобой, хоть ты и сын Индис. Жаль, что ты не на моей стороне!

Впрочем - нет, как раз на моей. Пускай отступники поворачивают назад - невелика потеря. Уведи их, Финарфин: это лучшее, что ты можешь сделать!

Мне не нужны робкие и колеблющиеся, они были бы лишь помехой в нашей войне. Со мной останутся только бойцы, готовые на все ради свободы и мести. Так сталь очищают от шлака прежде, чем отковать клинок. Клинок, который сразит Врага. Клинок, которым стал мой народ!

Нам придется забыть о сомнениях и страхе, о доме и былых привязанностях, о незавершенных творениях - обо всем, кроме цели. Мы должны победить! Вернуть Сильмариллы. Уничтожить Моргота. Остальное не имеет значения!

11

Прощай, старший брат. Ты не слышишь никого, кроме себя. Это было бы только твоей бедой, если бы ты не увлекал за собой других. Ты ведешь их на смерть, но это не самое страшное. Гораздо хуже то, что они теперь готовы убивать - вопреки собственной природе. Думаешь, они смогут остановиться, единожды переступив эту черту, Феанор? Как они посмотрят в глаза эльдар, оставшихся в Эндорэ? Что скажут, если их спросят о судьбе тэлери? Как поступят, если синдар не захотят отдать свои земли? Снова схватятся за оружие?

Мне жаль тех, кто идет за тобой, но не меньше мне жаль тебя, нетерпеливый сын Мириэли. Ты пожелал власти над нолдор, ты взвалил на себя непосильную ношу, хотя еще не успел почувствовать всей ее тяжести.

Ты не вождь, Феанор, ты мастер! Твои руки созданы не для того, чтобы держать меч, как бы хорошо ты ни владел им. Ты готов проливать кровь и не понимаешь, что тем самым уничтожаешь и себя, и наш народ. Ты сейчас ослеплен горем и яростью, но что будет, когда ты прозреешь и поймешь, что натворил? Как ты это выдержишь, брат?

Нолдор еще можно остановить, пусть не всех. И мы с Финголфином спасем, кого сможем. Не от Моргота - от них же самих. И от тебя, Феанор. От твоего безумия.

12

- Куда ты, брат? С Пламенным больше говорить не о чем. Его не переубедить.

- Я иду с ним, Финарфин.

- Что?! Вы ведь никогда не ладили. И ты же сам был против похода!

- Я дал слово перед тронами Валар, помнишь? Что последую за Феанором повсюду.

- После того, что он совершил, Владыки Арды освободят тебя от обещания.

- Скорее всего, да. Но я не могу бросить наш народ в беде.

- Финголфин, в Амане тоже остаются нолдор, и им необходим правитель. Особенно сейчас, после сражения в Альквалондэ, после раскола. Слишком многие в смятении. Одни теряют близких, уходящих в Эндорэ, другие в ужасе от пролитой в Гаванях крови. Кто поддержит их, если не ты?

- Ты, Финарфин. Во всяком случае, до тех пор, пока отец не вернется из Мандоса.

- Но что будет с тобой? Уходящие в Эндорэ обречены, - младший сын Финвэ опустил голову.

- Если оставить их на волю Феанора - да, - твердо ответил средний. - Пламенный красноречив и отважен, но для того, чтобы управлять народом, этого мало. Он говорит о новом доме, но видит перед собой лишь поле сражения. Он готов ради мести Врагу обречь нолдор на гибель, а я хочу и добьюсь, чтобы они уцелели.

Финарфин помолчал, колеблясь. Потом оглянулся на тех, кто ждал его.

- Я должен идти, брат. Прощай. Удачи тебе!

Он обнял Финголфина, быстро отвернулся, сделал несколько шагов, но остановился и оглянулся:

- Еще кое-что. Ты там... позаботься о моих детях.

- Ты мог бы и не просить об этом. Я присмотрю за ними. До встречи, брат.

13

Что ты задумал, Финголфин? Я не поверил тебе, когда ты во всеуслышание объявил, что будешь следовать за мной. Не верю и теперь.

Мы долго шли, нолдор измотаны и начали падать духом. Самые слабые отправились назад с Финарфином. Остальные... на кого из них я могу положиться? Только на своих сыновей. Что бы они ни думали о походе, наша с ними клятва не позволит им свернуть или остановиться. Жаль, я не взял ее с остальных!

Впрочем, форменосцы не отступятся тоже, особенно те, кто видел смерть Финвэ. Тирионцы, идущие со мной, - из молодых, рожденных в Амане, но среди них десятка три наберется смелых, остальные ни на что не годятся... финголфиновы прихвостни. В какой момент они предадут меня? Стоит ли дожидаться?

- Слушайте меня, нолдор!

Замолчали. Слушают. Но - как слушают! Недоверчиво. Кое-кто даже неприязненно. Ничего, пусть.

- Кораблей у нас слишком мало, чтобы плыть в Эндорэ сразу всем.

Ропот. Пока тихий.

- Путь через море опасен, Валар могут попытаться нам помешать. Суда должны идти налегке, чтобы выдержать бурю. Мы будем переправляться по очереди.

Шум становится громче. Я поднимаю руку, требуя тишины, - тщетно. Финголфин повторяет мой жест - нолдор умолкают. Смотрят - на него. Ждут.

- Мы будем переправляться по очереди, - повторяет за мной сын Индис, отчетливо выговаривая каждое слово. - Я первым проделаю этот путь - и пришлю корабли обратно.

Первым?! Ты думаешь, я отдам тебе нашу единственную надежду... брат? Чтобы ты со своими сторонниками уплыл назад в Альквалондэ? Чтобы вернул корабли уцелевшим тэлери и после показательного раскаяния выпросил пощаду у Валар? Чтобы все наши усилия, все опасности и страдания, через которые мы прошли, вся пролитая кровь оказались напрасными?!

- Нет! Я поплыву первым, - я очень стараюсь сдерживаться, хотя рука так и тянется к рукояти меча. - Там, дальше, море могло замерзнуть. Я единственный, кто способен проложить путь через лед. Если понадобится, я растоплю его.

- Никто не знает, что ждет на берегу Эндорэ, - Финголфин тоже пытается казаться спокойным, но губы его побелели, а глаза сузились. - Моргот, возможно, приготовил для нас ловушку. Надо сначала послать разведчиков. Не рискуй сверх необходимого, брат. Ты король теперь, и тебе еще предстоит вести нас в бой.

"Ты король" - как сказал! - словно камешек яркий ребенку бросил: играй, малыш! Я скрипнул зубами.

- Наш бой уже начался... брат. Ладно. Мы бросим жребий, кому плыть сначала. Но прежде нам всем надо поспать и набраться сил.

14

Не следовало нам отчаливать тайно! Среди нолдор и так начался разлад. А этот обман только усилит взаимное недоверие. Как сражаться плечом к плечу с тем, на кого нельзя положиться?

Впрочем, спорить с отцом было бесполезно. Он никого не желал слушать. Просто оставил бы меня на берегу Валинора, и все. А пока мы дожидались бы кораблей, потом добирались, кто знает, что успело бы случиться в Эндорэ? Я не мог отпустить туда братьев одних.

Владыки Амана больше не пытались помешать нам. Наоборот, всю дорогу дул попутный ветер. Обломки льда, плававшие вокруг, расходились в стороны, открывая путь, и смыкались за кормой. Нам как будто помогали, и это тревожило все сильнее.

- Отец, это ты делаешь?

Я не стал уточнять, что именно, но он понял:

- Нет.

Я облегченно вздохнул. Больше всего я боялся, что Феанор использует те особенные способности, которые получил от Врага. В чем они состояли, никто из нас точно не знал. Но я был уверен, что этим даром лучше не пользоваться ни при каких обстоятельствах.

- Тогда кто?

Отец пожал плечами:

- Может быть, Валар стараются, чтобы мы поскорее убрались из их владений.

- Хорошо, если так, - я помолчал. - Но ведь это может быть и Моргот.

Феанор не ответил. Смотрел вдаль, туда, где между темной водой и черным небом угадывалась узкая полоска земли - берег Эндорэ. Смотрел и покусывал тонкие губы.

- Отец, вдруг это Враг ведет нас сейчас?

Пламенный перевел взгляд на меня.

- Допустим, он. И что из этого?! - спросил он неожиданно резко.

- Но тогда нас ждет западня!

Синие глаза Феанора сузились.

- Значит, будем сражаться! Я не стану сворачивать лишь потому, что путь оказался неожиданно легким. Нам нет обратной дороги, Маэдрос!

Берег приблизился. Мы бросили якоря и спустили на воду лодки, держа оружие наготове. Но никто не попытался напасть на нас.

15

- Властелин, к Эндорэ идут корабли.

- Уже? - Восставший озабоченно сдвинул брови. - Покажи мне их... Впрочем, я сам посмотрю.

Он мысленно потянулся к стражам границы, быстрым и молчаливым пепельно-серым чайкам. И закусил губу, чтобы не вскрикнуть: так и не прошедшая боль в руках мгновенно усилилась, став почти нестерпимой. Почти: Мелькор не собирался отступать перед ней.

От страшных ожогов, оставленных Сильмариллами, не осталось даже следа: Ирбин был хорошим целителем. Но Камни искалечили не только плоть, они нанесли удар по Музыке, и тут бывший ученик Йаванны и Эстэ ничем не мог помочь. Как и никто другой из Поющих Ангбанда.

Мелькор заставил себя отрешиться от боли. Получилось не сразу, но все-таки он увидел: обманчиво плотный песок берега... волны... корабли. Легкие белые парусники, похожие на лебедей. Вала заставил одну из чаек спуститься пониже, чтобы рассмотреть тех, кто управлял судами.

- Не Поющие, - хрипло проговорил он, закончив.

И замолчал, медленно переводя дыхание. Саурон терпеливо ждал.

- Это корабли тэлери, - сказал наконец Восставший, устало откинувшись на спинку кресла. - Но плывут на них нолдор. Только они - я не увидел никого из народа мореходов, что странно.

- Беглецы из Амана? - Саурон побарабанил пальцами по подлокотнику. - Или мстители?

- Думаю, и то и другое. Их ведет Феанор, - Мелькор недобро прищурился.

- Можно отогнать корабли к северу и там раздавить льдом, - деловито предложил Первый Помощник. - Проще всего.

- Ни в коем случае! - возмутился Вала. - Я потратил столетия на обучение нолдор! Я так долго уговаривал их переселиться в Эндорэ, и они наконец решились. Их нельзя уничтожать! Они великолепные мастера, Саурон.

- Но сейчас они враждебны тебе, - хладнокровно заметил майа. - Квенди очень упрямы, Властелин. А судя по тому, что ты рассказывал, нолдор из них самые норовистые. Думаешь, нам удастся переубедить их, если они настроены воевать?

- Мы лишим их вожака, и договориться станет намного легче. Смерть Феанора остудит пыл остальных.

- Используем зыбучий песок?

- Нет, - Мелькор поморщился. - Пусть Пламенный погибнет в бою, причем поближе к Ангбанду.

И добавил, поймав удивленный взгляд Первого Помощника:

- Не хочу, чтобы он навредил Эндорэ, пытаясь вырваться из ловушки.

- Он способен на такое? - изумился Саурон. - Воплощенный?!

- Я помог ему обрести власть над Пламенем, - хмуро признался Восставший. - А осторожничать Феанор не станет. Он ведь не Поющий, да еще и не на своей земле. Здесь нам легче будет предотвратить разрушение.

- Заманим его сюда, предложив переговоры?

Мелькор покачал головой:

- Вряд ли он согласится. Лучше увлечь его погоней.

- Я пошлю к побережью отряд орков, - Саурон поднялся. - Снаг, которых не жалко. Прикажу им напасть на нолдор и, получив отпор, немедленно отступать к Ангбанду.

- Да, это сработает. Феанор горяч и неосторожен. Он попадется.

16

Я всегда добивался своего. Даже если не сразу. Пусть иногда не тем путем, каким собирался, но я обязательно достигал цели.

Я сумел вернуться из Амана. Я завладел Сильмариллами. Феанор привел свой народ в Эндорэ. Хоть и не так, как я мечтал. Не со мной. За мной.

Интересно, Пламенный и вправду надеется со мной справиться? Свести счеты? Смерть Финвэ ничему его не научила?

Или он думает, что сила Пламени делает его равным Поющим? Смешно! И полезно: с тем, кто переоценивает свои силы, справиться легче. Феанор всегда увлекается. Я тоже, но я стараюсь сдерживать себя. Выжидать. Искать обходные пути. В отличие от него.

Переговоры... Нет, с ним - никаких переговоров! Не только потому, что это бесполезно. Я просто боюсь их. Боюсь увидеть бывшего друга, встретиться взглядом - и вспомнить... не предательство - нет, хуже - прежнюю привязанность, радость взаимопонимания, счастье творить вместе. Вспомнить - и знать, что все кончено, что придется его убить, потому что он, Феанор, не отступится, он будет действовать, он вынудит меня его уничтожить! Это еще больнее, чем ожоги от Сильмариллов.

Нет, я не стану разговаривать с Пламенным. Приказ отдан и будет выполнен. Вот и все.

17

- Отец, кого я могу взять с собой?

- Куда ты собрался, Маэдрос?

- В Аман. Перевезти остальных. Мы управимся за три-четыре захода. Если погода будет такой же благоприятной, мы успеем...

- Остальные мне не нужны! - отец зло усмехнулся. - Они колебались, хотели вернуться под власть Валар, но не могли решиться - я сделал выбор за них. Они боялись, что их сочтут отступниками и трусами - теперь у них есть возможность свалить всю вину на меня, так ведь легче. Пусть проклинают, если угодно, это их дело. Помешать мне они больше не смогут.

- Отец...

- Поджечь корабли!

Феанора послушались беспрекословно. Никто не возразил, даже не замешкался. Вспыхнули факелы.

- Отец, не надо, прошу тебя! Выслушай!

- Ты ведь из-за Фингона так беспокоишься, да, Маэдрос? Прочие тебя мало заботят.

- Он мой друг!

- Прежде всего он сын Финголфина.

- Отец, я уверен в Фингоне, как в самом себе! Я должен вернуться за ним! Я не могу...

- Можешь! - он по-звериному оскалил зубы.

Я отшатнулся: ни разу в жизни не видел отца таким. Чужое лицо. Безумное. Страшное.

- Нельзя полагаться на друзей, Маэдрос! Они могут оказаться... иными, чем ты себе представляешь. На себя рассчитывай! На свои силы. Нас ведет Клятва. Нас ведет месть. Нас ведет долг. Прочее пусть сгорает в огне!

18

Небо на востоке из черного стало темно-багровым. И морские волны на горизонте словно кровью окрасились.

- Там... огонь! Смотрите!

- Корабли! Это горят корабли!

- Феанор поджег их! Он предал нас!

- Опомнись! Даже он не настолько безумен.

- Это Моргот! Он напал на тех, кто переправился. Они уничтожают корабли, чтобы те не достались врагам!

- Да не Феанор - Моргот поджег, ясно же! Чтобы отрезать нашим товарищам путь к отступлению.

- Нет! Чтобы задержать нас!

Финголфин молчал, неотрывно глядя на зарево. Кто бы ни устроил пожар, это мало что меняло. Если похищенные Пламенным корабли погибли, если за теми, кто остался в Арамане, не приплывет никто, придется повернуть назад, к Тириону. Или идти в Эндорэ пешком. Через замерзший пролив на севере.

- Подождем, - сказал средний сын Финвэ, когда крики смолкли и нолдор растерянно повернулись к нему. - Может, хотя бы часть кораблей уцелела. Может, кто-нибудь доберется до нас.

И они ждали. Жгли костры. Охотились. Готовили пищу. Тренировались, оттачивая воинские умения. Старались занять себя делом, чтобы заглушить мучительную тревогу.

Прошло десять звездных кругов. Потом двадцать. Нолдор до боли в глазах вглядывались в горизонт, но море оставалось пустым.

19

Я виноват перед тобой, Фингон. Не сумел остановить Феанора - ни когда мы тайно отплывали из Арамана, ни тут, в Эндорэ, когда он сжег корабли.

Я даже остаться с тобой не мог. Нельзя было отпускать отца одного: сейчас ему как никогда необходима наша поддержка. Он обезумел от горя и ярости, все его мысли - только о том, как добраться до Моргота. А Покинутые земли не прощают ни ошибок, ни беспечности. Особенно теперь, когда Враг вырвался на свободу.

Я обманул твое доверие, Фингон, пусть даже невольно. Я погубил нашу дружбу. Но бросить братьев было бы еще хуже: я ведь старший. Я вырастил их, потому что и отец, и мать были слишком поглощены своими творениями. Мальчишки привыкли полагаться на меня. Я не успел удержать их от данной сгоряча клятвы, гибельной, невыполнимой. Ни их, ни отца. Все, что я мог - это повторить их слова и разделить их судьбу.

Ничего не изменить, Фингон, и не исправить, как бы ни хотелось. Вам придется вернуться и просить Валар о снисхождении. Вы будете проклинать нас за свое унижение, и заслуженно. А нам придется справляться без вашей помощи.

Я буду биться, Фингон! За двоих, как если бы мы с тобою вместе шли в бой. А ты - ты живи за нас обоих, ладно? Твори, люби, радуйся. Ты сумеешь, друг мой, я верю.

Знаешь... может быть, это даже к лучшему, что отец сжег корабли?

20

Где ты, Рыжий? Если бы ты мог, то уже был бы здесь. Но сколько я ни смотрю на восток, вижу только медленно ползущие волны. Парусов нет - ни одного.

И дозваться тебя не получается. Говорят, осанвэ между Аманом и Эндорэ невозможно: мысленный зов не может проникнуть через границу двух Тем.

Я не знаю, где ты и что с тобой, но ты жив, Маэдрос. Если бы ты погиб, я бы наверняка почувствовал это.

Ты преодолел море, и огонь пожара не коснулся тебя, и вражья сталь не нашла цели. Вера в это придаст мне сил в пути, каким бы долгим и трудным он ни был. И не вздумай погибнуть, Рыжий! Мне нечего делать в Эндорэ без тебя!

Феанор поступил вероломно, похитив корабли. И глупо: сражаясь против общего Врага, ему следовало бы примириться наконец с братом. Он все свое войско подставил под удар: мы можем просто не успеть к вам на помощь. Но эта вина - только на твоем отце, Маэдрос. Ты отправился с ним, но лишь потому, что тебя вел долг. И клятва, которую ты, к несчастью, дал.

Ты не стал звать меня с собой: понимал, что я не поплыву с вами, как бы ни хотелось. Не смогу покинуть отца и братьев: я старший. На кого же им опереться, если не на меня?

Вот так и вышло - ты там, а я здесь. Но это неправильно, Маэдрос! Не те сейчас времена, чтобы разделяться, ведь так, друг мой? А значит, я найду тебя рано или поздно. И меня ничто не остановит: ни огонь, ни лед, ни вода, ни камень, ни даже сам Моргот.

Ты главное дождись меня, Рыжий, слышишь? Только дождись!

21

Наконец стало ясно, что дольше задерживаться на берегу незачем. Живы ли те, кто обманом захватили корабли, или отправились в Мандос, они уже не вернутся.

- Мы не сможем переплыть море, нолдор, - заговорил Финголфин, когда все собрались в долине, укрытой скалами от холодного ветра. - У нас осталось лишь два пути. - Он помедлил. - Вернуться - или идти в Эндорэ пешком. По нетающему льду, через пролив Хэлкараксэ.

Был и третий вариант, принц думал над ним. Остаться здесь. Разведать окрестности и, если повезет, найти лес, пригодный для строительства новых кораблей. Правда, это могло занять годы. А земля в Арамане скудная, слишком много сил ушло бы только на то, чтобы добыть пропитание. И кто знает, сколько времени стали бы Валар терпеть в своих владениях отступников и убийц?

- Позволь, отец, - выступил вперед Фингон.

Финголфин кивнул.

- Нолдор там, в Эндорэ, сейчас бьются с Врагом. Быть может, они уже пали в неравном бою. Или все еще держатся почти без надежды. Я не верю, что корабли погибли по их вине! Это сделал Моргот, чтобы мы не пришли на помощь сородичам. Если мы теперь повернем назад, то обречем их на поражение. Но мы не отступим! Мы пройдем через вечный лед и примем бой плечом к плечу с нашими братьями! Что бы ни разделяло нас раньше, Враг у нас один. А если те, кто переправились первыми, погибли, - голос Фингона еле заметно дрогнул, но тут же выровнялся, - мы отомстим за них!

22

Воины Моргота напали внезапно. Хотя и позже, чем я ожидал. Мы успели не только уйти от моря, но и перевалить горы. Слабовато организована у Врага разведка, если он так поздно узнал, что я в Эндорэ.

Мы разбили лагерь на берегу озера. Правда, укрепления достроить не успели: Мелькор все-таки спохватился. А то я уж думал, что он заметит нас, когда мы явимся к самым его воротам.

Я представлял себе удивление Восставшего, его ярость и страх - и злая радость придавала мне сил. Я убью предателя! Собственными руками. И если он воплотится снова, убью еще раз!

Правда, чтобы добраться до Моргота, надо было сначала уничтожить посланных им против нас орков. Воины Ангбанда оказались еще уродливее, чем тот образ, что когда-то показывал мне Мелькор. Ростом ниже эльдар, кряжистые, с грубыми лицами. И поразительно неуклюжие. Если все приспешники Врага таковы, война закончится очень быстро. Даже обидно: я-то полагал, что победить моего бывшего друга будет труднее.

Сражались наши противники неважно, зато, как оказалось, быстро бегали. Мы истребили бы их всех, но я приказал, чтобы некоторым позволили вырваться из окружения: им предстояло, отступая, привести меня к Морготу.

23

- Пора, Саурон. Пусть гвардейцы выходят.

Мелькор произнес это равнодушно, даже устало, словно игра с Воплощенным его совершенно не радовала. А ведь как красиво мы ее провели! Увлекли Феанора надеждой на легкую победу, а когда тот с небольшим отрядом пустился в погоню за перепуганными снагами, постепенно перебили всех его спутников.

Мы с удовольствием участвовали в забаве - и не только как наблюдатели. Один Мелькор словно бы выполнял неприятную обязанность, а не развлекался. Впрочем, он и из Ангбанда не выходил, лишь принимал наши доклады, а это, конечно, скучно. Должно быть, боль в руках все еще мешала ему.

Саурон направился к двери.

- Властелин! - вскинулся я, осененный новой идеей. - Не надо гвардейцев! Разреши мне прикончить его!

Вала с сомнением посмотрел на меня.

- Дарглуин, я ведь уже говорил: Феанор намного сильнее других Воплощенных. И опаснее.

- Он же просто зарвавшийся квендо! - ухмыльнулся я. - Что он мне сделает?

- Не тебе, - сумрачно возразил Мелькор. - Эндорэ. Он владеет Пламенем и может использовать его как оружие, если против него выйдет кто-нибудь из Поющих.

- Пламенем?! - мы удивленно переглянулись.

- Я учил Феанора, - нехотя пояснил Восставший. - И помог ему обрести... некоторые возможности.

- Почему же он до сих пор ни разу не применил их? - подняла бровь Ральтагис.

- Берег силы, - Вала явно не расположен был сейчас рассказывать больше.

- Властелин, я не стану ничего делать с Музыкой, обещаю! - я нетерпеливо облизнулся. - Этот нолдо увидит волка. Просто большого волка. И не успеет понять ничего: я загрызу его очень быстро. Ну, пожалуйста, Мелькор! Можно?

24

- Моргот! - эхо подхватило гневный крик Феанора. - Я вызываю тебя на бой!

Огромные ворота остались неподвижными. И на сторожевых башнях, почти сливавшихся с черными уступами трехглавой горы, никого не было.

Нолдо перевел дыхание. До сих пор ему казалось, что Врага должна сжигать такая же ненависть, что тот охотно скрестит клинки с бывшим другом - лишь бы освободиться, оборвать наконец ту связь, которая почему-то еще оставалась между ними. Связь, мучительную для обоих.

Ради этого стоило идти по трупам врагов. И не только врагов. Да хоть и собственную жизнь отдать! Главное - достичь цели. Отомстить. Любой ценой отомстить!

- Мелькор! - на всякий случай нолдо назвал Врага по имени, словно тот мог не понять, что вызывают его. - Я убью тебя, слышишь?!

Ответа не было. Король окончательно потерял терпение. Если слов недостаточно...

Трава за спиной нолдо, смятая сотнями ног и уже засохшая, вспыхнула. Тратить силы перед поединком было неразумно, но очень уж хотелось дать выход ярости. А заодно - предупредить, что он, Феанор, не остановится ни перед чем. Надо будет - и каменные ворота расплавит!

А может, и не только ворота. Пламенный огляделся, зло и весело улыбаясь. Интересно будет проверить, действительно ли Мелькор так любит свои творения, как он уверял Феанора в Амане.

Что-то заставило нолдо обернуться. Не звук - скорее чутье на опасность, обострившееся в последнее беспокойное время.

Волк - крупный, голубовато-серый с необычными синими глазами - появился откуда-то внезапно и совершенно бесшумно, точно не зверем был - мороком.

Феанор инстинктивно ударил Пламенем. Ни удивиться не успел, ни осознать, что происходит. Ударил за мгновение до того, как волк прыгнул.

По шкуре зверя пробежали ослепительно-белые искры, запахло паленым. Волк жалобно завизжал и покатился по земле, пытаясь сбить пламя. Феанор шагнул к нему, занося меч.

25

- Посмотри на меня.

Я повернулся на голос, так и не нанеся удара. Зачем-то вложил клинок в ножны. И замер, не в силах пошевелиться, неотрывно глядя в глаза тому, кто позвал меня.

Передо мной стоял майа. Как бы ни пытались они казаться похожими на нас, все равно перепутать было сложно. А этот даже не старался. Впрочем, я его и не рассматривал: не мог отвести взгляд от его глаз, зеленовато-карих с золотыми искорками. Немигающих, словно у змеи.

- Странный путь ты выбрал для себя, мастер. Или - естественный?

Майа говорил тихо и медленно, очень внятно, совершенно без выражения. И не по-нашему. На языке, созданном когда-то квенди у Вод Пробуждения, до ухода части народа в Валинор. Это наречие знали очень немногие из рожденных в Амане. В основном те, кто собирались со мной в Покинутые земли.

- Тебе нравится убивать, мастер? - казалось, не осталось ничего, кроме голоса майа и его холодного взгляда. - Нравится слушать хруст ломаемых костей, вдыхать запах горящей плоти, чувствовать вкус чужой крови на губах, видеть, как вражеские кишки вываливаются на землю?

Я не сумел бы ответить ему, даже если бы захотел. И пошевелиться не мог. Тело отказывалось повиноваться.

- Это ведь сладко, да, мастер? Вы, Воплощенные, так похожи - что квенди, что орки. До смешного похожи. Ты любишь сырое мясо, а, Феанор? Еще теплое, окровавленное. Мясо себе подобных.

Этот голос как будто отнимал силы. Можно было не обращать внимания на слова, не слушать их. Но плечи болели от навалившейся на них непосильной, хотя и невидимой тяжести, и все труднее было удерживаться на ногах, и никак, ну, никак не отвести взгляда...

- Тебе уже не сотворить чего-то подобного Сильмариллам. И ничего не создать больше. Ты стал убийцей, и возврата для тебя нет.

Сильмариллы... Клятва!

Воспоминание было обжигающе ярким. Оно принадлежало миру, закрытому для меня сейчас. Миру, в котором не было монотонного голоса и змеиного взгляда неподвижных глаз. Настоящему миру!

Оно не могло освободить меня от незримых пут, но пробудило гнев. Всего лишь отголосок чувства, которое вело и поддерживало меня с тех пор, как я узнал о предательстве Мелькора, но и этого хватило.

Я ощутил Пламя и потянулся к нему, как к единственному спасению. В глазах моего врага мелькнуло удивление - за миг до того, как я... нет, я не ударил майа, во всяком случае, не ощутил этого. Просто увидел, как разом вспыхнули его рыжеватые волосы, и кожа на лице начала багроветь и сморщиваться, а через мгновение живой факел слепо кинулся прочь.

Мир вернулся. Я потер виски и медленно перевел дыхание, избавляясь от наваждения. Потом снова повернулся к воротам.

Н-ну, Моргот? Долго еще будешь прятаться за спины соратников? Ты, помнится, не раз говорил, как они тебе дороги. Проникновенно так говорил, я даже поверил. Только собственная-то безопасность тебе важнее, как я погляжу! Боишься принять вызов? Ничего, я подожду. Этой встречи ты все равно не минуешь.

26

- Ирбин, Талло, назад!

Майар нехотя остановились у самой двери и вопросительно посмотрели на меня.

- Так вы раненым не поможете, надо сперва его уничтожить. Или хотя бы отвлечь... Нет, Ральтагис, ты туда не пойдешь! И ты, Алаг, тоже! Тут надо действовать иначе.

Иначе - а как? Самому выходить - безумие. Говорить с Пламенным бесполезно: он рвется в бой, он не станет слушать. Биться мечом я пока не способен. Остается Музыка, но... Пламя мне не вполне подвластно, быстро Феанора не победить. А наш затянувшийся поединок слишком дорого обойдется Эндорэ: я сейчас не смогу одновременно сражаться и оберегать землю от разрушения. Нет, мне идти нельзя.

Послать орков? Не лучший вариант после того, как нолдо ранил двоих Поющих на виду у всего Ангбанда, но, похоже, единственный.

"Властелин!"

Готмог. Только его мне и не хватало!

"Властелин, позволь нам потанцевать с ним".

Потанцевать?! Нашли себе игрушку- что майар, что балроги! Скучно им, видите ли, развлеч-чений хочется!

Хотя... идея-то правильная, мне следовало самому догадаться. Огненным духам Феанор при всем желании вреда не причинит - в силу их природы. Да и никому больше: будет слишком занят. Клинком против бичей валараукар сражаться непросто.

"Ладно, танцуйте", - милостиво разрешил я, и Готмог заискрился от радости.

"Только не все!" - вовремя спохватился я. - "Полдюжины с собой возьми, больше не надо".

Надеюсь, Пламенный продержится достаточно долго, чтобы балроги наигрались. А то ведь они как войдут в раж, так не сразу и остановишь.

27

Духов огня Феанор узнал сразу, хотя в воспоминаниях Мелькора, которыми тот когда-то делился с нолдо, валараукар, пожалуй, выглядели красивее. И размерами поменьше. Правда, Вала никогда не показывал, каковы они в бою, просто дал другу полюбоваться, как балроги танцуют.

Что ж, возможно, для духов огня и сейчас происходящее было танцем. Игрой. Во всяком случае, напали они не сразу. И лишних движений делали многовато. Так что Феанор успел сосредоточиться и ударить. Не мечом - им пока было не дотянуться. Пламенем - наудачу, без особой надежды, просто чтобы использовать все шансы.

Нолдо тут же понял, что впустую потратил силы. Его отчаянная атака не причинила валараукар никакого видимого вреда. Хуже того, она, похоже, понравилась им. Во всяком случае, багрово-рыжие силуэты стали выше и ярче. И скользили все ближе.

Их было семеро. И в руках - если это можно назвать руками - каждый держал бич. Огненный бич, по меньшей мере, втрое длиннее, чем клинок короля нолдор.

Отступить? Бесполезно. Эти воины Моргота умели двигаться очень быстро. И никакой преграды для них здесь не было: ни реки, ни озера. Два или три ручейка, которые Феанор видел по дороге к Ангбанду, едва ли задержали бы огненных духов хоть ненадолго.

28

Вот и все. А чего я ждал? Что Моргот выйдет на поединок лично?

Хотя, да. Именно этого. Мелькор, которого я знал, не был трусом. Вернее, это я думал, что он не трус. Был совершенно уверен, как и в том, что он мой друг. Выходит, ошибался.

Погибнуть в бою с его приспешниками - больше ничего не остается. Продержаться как можно дольше - без надежды, из чистого упрямства, лишь бы не подарить врагам легкой победы. И постараться прихватить с собой хоть кого-то из них.

Огненный бич хлещет по земле в нескольких шагах от меня. Но ведь пламя не может причинить мне вреда: я теперь сродни ему, мне даже силы не надо тратить на защиту. Интересно, знают ли об этом балроги? Непохоже, иначе вооружились бы посерьез...

Один из бичей с размаху обвивается вокруг моего тела. Металлические пластины, закрывающие грудь и живот, выдерживают, но спину обжигает боль. Будто ножом кожу вспороли. Из чего бы ни было сделано оружие балрогов, там не только огонь, там...

Новый удар. Запах паленого: кожаный доспех тлеет и расползается.

Шипение - кончик бича захлестывает левую руку. Взмахиваю Наромбаром - ага, это можно разрубить, и легко!

Твари явно пытаются меня окружить. Что ж, попробуйте! Следующий огненный хвост я рассекаю еще в полете, и обрубок бессильно падает к моим ногам. Но три других бича достигают цели. Одновременно. От боли у меня перехватывает дыхание. И тут же обрушиваются новые удары... один за другим.

Держаться! Достать хоть кого-то из балрогов для начала. А там - кто знает! Их оружие можно повредить, значит, и они уязвимы. Надеюсь, что так!

Я делаю обманное движение в сторону - и тут же кидаюсь к ближайшему противнику. Ударить мечом прежде, чем он размахнется! Успеть!

29

Вот и все. Ты умрешь, Феанор, но не сразу. Сначала ответишь сполна - за мое обманутое доверие, за погубленную дружбу, за наши общие творения, которые теперь не появятся в мире.

Бьется он храбро, даже пытается атаковать. Балроги дразнят его ложной надеждой, уходя в сторону от клинка в последний момент. А огненные бичи раз за разом достигают цели. Спина Пламенного уже превратилась в сплошную рану, двигается он все медленнее, но продолжает безнадежный бой. Он никогда не сдавался, упрямец.

Танец балрогов становится стремительным: развязка близка. Тот, кто был моим другом, предал меня и теперь расплачивается за это. Жестоко расплачивается. Так, как заслуживает! Только... почему-то я совсем не чувствую радости. Или хоть облегчения. Скверно мне. Так скверно, словно это не он, а я из последних сил удерживаюсь на ногах под ударами, пытаясь сопротивляться и понимая, что все кончено.

Кончено... да когда же они его добьют наконец?! Как же долго! Невыносимо.

Вот, упал.

Нет, опять поднимается.

- Властелин!

Я отмахиваюсь: не хочу отвлекаться. Мне нужно видеть, как умирает Пламенный. Видеть... его. Напоследок.

Будь ты проклят, Феанор! За свое безрассудство, за глупость, за то, что мне приходится делать сейчас! Мы так много не успели, почти ничего из того, что задумывали! Не договорили, не создали, не совершили. И теперь все вот так закончится?!

НЕ ХОЧУ!

"Готмог!"

Не слышит. Увлечен любимой игрой.

Бичи опускаются снова, Феанор падает на одно колено. Пытается подняться... Встает. Шатается. Медленно поднимает руку с мечом. Он еще пытается драться - даже сейчас. Безумец!

"Готмог, остановись! Не добивайте его!"

Рыжие полосы рассекают воздух, впиваются в тело Воплощенного. Феанор валится вниз лицом. И не шевелится больше.

Я опоздал.

30

- Властелин.

Мелькор ответил не сразу. Всматривался в тяжелые облака на юге. Таринвитис на всякий случай проследила за его взглядом, но не заметила ничего, заслуживающего внимания.

- Да? - отозвался наконец Вала.

Но головы не повернул.

- Нам без тебя не справиться, - виновато сказала Тарис. - Глор и Дарглуин... этот Воплощенный как-то сумел повредить их мелодии.

- Да, - Мелькор подавил вздох. - Сейчас иду.

Но остался на месте, по-прежнему не глядя на майэ. Словно ждал чего-то.

- Властелин, я послал гвардейцев забрать пленника, - подошедший Саурон деловито отстранил топтавшуюся в нерешительности Таринвитис. - Куда его, в лазарет? Если так оставить, вряд ли очнется.

- Какого пленника? - Вала резко повернулся и недоуменно посмотрел на помощника.

- Этого нолдо, которого ты приказал взять живым, - чуть удивленно ответил майа.

- Жи-вым? Так он... Д-да, конечно, - Мелькор коснулся пальцами переносицы, словно пытаясь собраться с мыслями.

- Вести с границы? - напрягся Саурон.

- Нет, ничего нового, - покачал головой Восставший. И снова стал похож на себя. - Так. Феанора - в северную башню, восьмой ярус. Таринвитис, займись его ранами: орочьи средства тут не подходят. Прихвати с собой Талло, пусть он подержит раненого спящим, пока я не освобожусь. Остальных майар - в первый центральный сектор, к нам с Ирбином.

- Они уже там, Властелин.

- Хорошо. Саурон, прочее - на тебе. Все.