FETISHMAGAZINE

     Роман основан на реальных событиях из жизни автора. Ну, в большинстве своем — реальных.

     В целях, понятно каких, имена и названия изменены. Любые совпадения случайны.

     Глава 1.

     Говорят, зеркало изобрел нечистый. А точнее, — один талантливый демон безводной пустыни, убийца, позже прославленный в самом гротескном романе русской литературы. Сейчас я была готова в это поверить.

     Пока я пыталась застегнуть крючочки лифчика, при этом стараясь не повредить маникюр, мой взгляд оценивал отнюдь не плоский живот. И почему в себе я всегда стараюсь подмечать только худшее?

     «Поправилась, — думала я. — Сидячая работа на пользу мне точно не идет. Проклятая редакция…»

     С каждой секундой критики прибавлялось. И хотя Соколов, мой постоянный, но редкий любовник, уверял, будто все прекрасно, а выгляжу я «изумительно» — веры ему не было. Льстец, однозначно. Мужчинам вообще трепаться — как с горы катиться. И куда пропал топ мужественный тип из женских романов, про который говорят, что слеплен он из поступков, а не слов?

     Печалька…

     «Потолстела. — Вынесла я вердикт. — Точно потолстела. Да еще как…»

     Проклятый лифчик таки застегнулся, я провела ладонями по бедрам, повертелась. Почему-то в это утром совершенно не хотелось совершать традиционный променад к весам в ванной. Хватит! Увиденные вчера цифры до сих пор перед глазами маячат!

     «Шестьдесят кило, — подумала я с отвращением. — Разжирела, разкоровела за зиму!»

     И это при росте в сто шестьдесят восемь эсэм!

     От поганящих утро мыслей отвлек телевизор. Краешком уха я уловиланечто такое, что заставило меня напрочь забыть все проблемы.

     — …Третья жертва.

     Лишние килограммы на миг оставили мое самокритичное сознание. Я бросила взгляд на плоский монитор на стене спальни, по совместительству еще и рабочего кабинета(что поделаешь, в однокомнатной квартире места в обрез,зато все мое!)

     Диктор, как заправский извращенец, обсасывал подробности нового убийства в Каштановом парке.

     — Тридцатилетняя женщина была изнасилована и задушена. В третий раз правоохранители получили возможность наблюдать красную шелковую ленту на шее убитой. Прокомментировал ситуацию начальник УБОПа Евгений Маринин.

     На экране появился отвратный красномордый мужик, не единожды видимый в реале. По роду деятельности мне иногда приходилось общаться с этим одутловатым кадром. Хам, наглец и быдло. Алкоголик, кобель и взяточник. Местная достопримечательность. Гордость нашейкунст-камеры.

     — Работаем круглые сутки, — надувал щекиМаринин. — Персонала не хватает, люди практически не спят. Пока нет оснований полагать, что в Липках появился серийный убийца, но мы не исключаем такой возможности…

     «Не исключаем»…

     Вот ведь гад!

     В нашем городке на двести тысяч населения, где все друг друга знают (ну, почти все), давно уже циркулировал слушок насчет маньяка. А этот — «не исключаем»…

     Я вновь вернулась к разглядыванию своего отражения.

     В принципе, если сильно не заморачиваться, я довольно симпатичная особа. Крашенные в темно-медный цвет волосы, остриженные «рванкой» чуть ниже плеч и старательно взлохмаченные. Обычное лицо, на теле ни шрамов, ни уродливых родимых пятен. Единственное, на мой взгляд, достоинство: зеленые глаза и третий размер груди.

     Куда больше во мне минусов. К примеру, те же лишние восемь килограммов, с которыми пока безуспешно борюсь.

     В общем, как говорит моя мама — ничего особенного. Так же, как и моя жизнь.

     Мне двадцать три. Получила высшее образование, гуманитарий. Выросла в ничем не примечательной семье, где событием были исчезающе редкие случаи трезвости отца и день без упреков матери.

     После учебы устроилась журналисткой в крошечную редакцию. Издаем нетипичный для нашего городка журнал «FetishMagazine», посвященный разного рода субкультурам. Общество Бабок, как мы называем местных ханжей и недоброжелателей, именуют журнал только как «Блядский магазин» из-за обилия эротики и разного рода сексуальных девиаций. Но нам на все и на всех плевать. Отчасти из-за культивируемого главным редактором пофигизма, которое он называет учением Дао; отчасти из-за связей и денег нашего спонсора, хозяина и вообще ми-ми-мишного мальчика Славы, которого зовем не иначе, как Вячеслав Илларионович, хотя паскуднику и извращенцу едва исполнилось девятнадцать.

     Короче, едва стала зарабатывать, сразу свалила из родных пенат. Как водится — под мамино «светлое» напутствие:

     «Дура! Тебе о замужестве думать надо! И так неуродилась, так еще и в "Блядский магазинчик" устроилась! Хочешь шлюхой стать? Знала бы я, что ты такой вырастешь…»

     Бла-бла-бла. И так далее, и в том же духе.

     Помню, когда сняла однушку на окраине, с «чудесным» видом на степи за чертой города, тараканами и отвратным ремонтом а-ля Что-Не-Сгнило-То-Сойдет, первую ночь проплакала. От облегчения.

     Тишина же!!!

     Гонорара от «FetishMagazine» едва хватало, чтобы оплачивать ренту и «коммуналку», но меня уже ничто не могло остановить. Я хотела просто попробовать пожить. Сама.

     * * *

     Намазав губы липким карандашиком помады, облачившись по случаю жары в маечку и полупрозрачные белые шортики, я нацепила на переносицу солнцезащитные очки. Завершить макияж можно в редакции, а пока и так сойдет.

     Я сунула стопы в легкие босоножки, схватила в охапку пробегающего мимо с вороватой мордой кота по кличке Оцелот, чмокнула в нос, и юркнула за дверь.

     Запахи в старой пятиэтажке… ужас. Лучше поскорее выскочить на жару. Как можно так загадить дом, в котором живешь?

     Солнечный свет обрушился на плечи мгновенно утомляющим потоком. На миг кожа высохла, дышать стало тяжело. Я поспешно замедлила шаг, не хватало еще в редакцию приехать мокрой.

     В сумочке завозился мобильник. Я вытащила телефон, предварительно взглянув на часы.

     Ну конечно, вновь опаздываю!

     — Катька ты где?!

     — Мчусь, — соврала я, — лечу, как птичка.

     — Скачи как лошадь! — страшным шепотом сказала Ирка. — Тут Славик грозиться приехать!

     Е-мое!

     А он-то что у нас забыл? Опять смена курса?

     — Бегу! — заверила я и прервала связь.

     Если Славик приедет в редакцию «FetishMagazine», — значит быть переменам. Славик такой.

     Пожалуй, этот человек заслуживает отдельного описания.

     Сын влиятельнейшего в стране человека, в пику родителям, Славик обожает все нетрадиционное. Обожает до визга, до блеска в глазах и мокрых ладошек. Стоит появиться чему-нибудь особому, желательно с приставкой «эпатажное», это сразу становится Славиковой Идеей!

     Парень упрям, как сто ослов. Готов горы свернуть, только бы добиться своего. Правда, горы сворачивать он предпочитает нашими нежными ручками. Но мы не слишком с этим заморачиваемся. Гонорары платят исправно, а прочее нас не особо и волнует.

     Несмотря на статус очень (с множеством букв «о») специфического человека, Славик выглядит натуральным няшкой. Внешнему виду уделяет столько времени, что хватило бы на прихорашивание всей нашей бабской редакции из семи стерв, стервочек и меня в придачу.

     Он накачан в меру, строен, красив, вежлив, начитан, богат, и… совершенно недоступен.

     Кажется, в реальной жизни мы его всего единожды видели. Когда набирался штат «FetishMagazine» и раскрывалась линия партии.

     Девчонки из кожи вон лезли, стараясь понравиться «Вячеславу Илларионовичу»: ручку на бедрышко, глазки прикрыть ресничками, но так, чтобы не дать притухнуть пылающему внутри огоньку. А Славик(видно же, сколько баб перепортил, да что перепробовал) обвел наше царство готических невест скучающим взором, да остался равнодушным к игривым улыбочкам. Видимо были слишком провинциальными.

     Мельком просмотревпервый номер журнала, он со вздохом изрек:

     — Хорошо, но мало. Серфите в Интернете активней, мне нужны новые и яркие статьи. Будет годный материал — будет финансирование. Не нужно кальки с сайтов херок. Только трэш, только хардкор.

     И, вильнув подтянутой попкой, укатил на «порше» куда-то в заграницу, щенок сладкий.

     Вот мы так и живем с тех пор. Согласно начальственному волеизъявлению клепаем материалы, репортажи, мотаемся по командировкам. Некоторым удается здорово оторваться на сейшнах, другие зарабатывают профессиональную деформацию психики за работой в редакции.

     Днем насмотришься в Сети извращений, а вечером идешь домой, и думаешь:

     «Да хоть бы с хорошим мужиком просто, даже банальнопотрахаться.С чувством, с толком, с расстановкой…»

     Впрочем, материалы в Сети давно приучили, что обыкновенная для «хорошего мужика» «расстановка» в позе пьющего оленя — вчерашний день. Поневоле, хоть и без мало-мальской практики, мы и сами подтягивались под стандарты Славика. Хотя и не обходилось без некоторой испорченности характеров на почве «безмужья». Цапались с девками иногда по любой мелочи.

     Приходилось спасаться, кто как мог.

     Верка, к примеру, полюбила вечера коротать с байкерами. Нравилось ей, когда, представляли ее собратьям по любви к моторам не иначе, как:«А это моя сука — Вероника».

     Лена и Ларка увязли, как в сладкой патоке, в «ванильных» отношениях. Говорят, дела шли к свадьбе. По крайней мере у Ленки, она уже всех задолбала, хвастаясь обручальным кольцом.

     А мы с Иринкой, к своему стыду, перебивались редкими любовными отношениями с женатиками. В двадцать три года это не кажется чем-то порочным, но, черт возьми, иногда противно.

     Наслушаешься от Соколова о чужом быте и проблемах, когда душа и тело жаждут в консенсусе только одного, так потом и секс противен. Иной раз выползаешь из-под задыхающегося потного любовника, словно бабочка, изнасилованная шмелем.

     Потому-то наши встречи все реже и реже, а настроение мое…

     Да ну их всех в болото!

     К остановке подкатил троллейбус. По случаю моего позднего пробуждения, почти пустой. Что не могло не радовать.

     Глава 2.

     Доехала я минут за пятнадцать. Хоть городок и маленький, но все-таки жила почти на границе промзоны. Едва открылись двери на нужной остановке, я выпорхнула, бросилась к девятиэтажному зданию. Там, среди сотен разнообразных офисов, базировалась редакция «FetishMagazine» — одно из немногих мест в нашем городе, где я чувствовала себя комфортно.

     Однако не все было просто.

     Наше положение там напоминало противостояние Америки и Советского Союза времен Холодной войны. Выгнать нас нельзя, Славик всех «гонителей» порвет в случае чего, но и просто игнорировать не могли. А ведь в офисах по соседству, не только на одном этаже, заседали коммунисты из местной захудалой партии, религиозные фанатики, всевозможные объединения а-ля Культурные Центры. В общем, та еще компания. Мы для них, как бельмо на глазу. На нас косились так, словно мы были осколками дьявольской личности Зверя, антихристами и врагами народа!

     Я прошла через двойные двери холла, поздоровалась назло, хотя местные бабки консьержки нас дружно игнорируют. Вот и сейчас старая карга сжала губы в тонкую полоску, отвернулась, усиленно делая вид, что ничего не слышала.

     «Сволочь! — подумала я с привычной злостью. — Тебе уже на кладбище прогулы ставят, а ты все еще людям кровь портишь, ведьма!»

     Недавно эта «милая» старушка позвонила моей матери, в красках (вот уж у кого больная фантазия) рассказала о феерических оргиях, которые проводят в «Блядском магазинчике». Мать моментально поверила ей, а не собственной дочери. На мой резонный вопрос, какие могут быть оргии в дамском коллективе, выпалила:

     — Вы там все сами проститутки, да еще и проститутов вызываете, лярвы!

     Веселая у меня мама. Любит меня. Почти так же, как папа…

     Сердце екнуло и противно заколотилось. Ноги будто ватными стали.

     «Нет! — заорала я мысленно. — Нет! Вот об этом не думай! Забудь! Ничего и никогда не было!»

     То ли окрик, то ли усилие воли, а то ли открывшиеся двери лифта помогли, но мне удалось взять себя в руки и задвинуть чудовищные воспоминания подальше в память. Хватит с меня гадостей. Хватит! Я теперь сама по себе!

     Я ударила по кнопке с цифрой «9», двери послушно сомкнулись. Пару секунд ничего не происходило и кабина оставалась на месте.

     «Черт! — подумала я в ужасе. — Неужели НАСТОЛЬКО располнела?!»

     Лифт, словно издеваясь, медленно и натужно пополз вверх по шахте.

     В тысячный раз я подумала о том, что как Славик сглупил, открыв «FetishMagazine» в Липках, а не в Москве. Уехать бы отсюда. Туда, где тебя никто не знает, где не навязывает свои правила и не обвиняет тебя в своих же проблемах.

     Поперек горла у меня это уже стоит!

     Вспомнилось, что с самого детства я любила сказки о Золушках. Мне было по-особенному приятно ассоциировать себя с героинями, живущими в нужде и с непрерывно сыплющимися на голову неприятностями. А больше всего нравилось, когда все это заканчивалось, появлялся прекрасный принц и увозил меня… то есть — Золушку из кошмара.

     Я часто додумывала сказку. Что будет с Золушкой дальше?

     Забудет ли мачеху? Сможет ли перебороть свою добрую душу и больше никогда-никогда не видеть тех злых людей? Превратиться ли она в настоящую принцессу? Обретет ли счастье?

     Фантазии…

     Сначала мне казалось, что все у Золушки должно быть чудесно. Кроме радости, любящего мужа и дворца — ничего более! Однако, чем старше я становилась, тем лучше понимала — все это лишь сказки. Золушки на веки остаются Золушками, даже во дворцах.

     В юности я часто думала о суициде, как о реально удобном способе расставить одним махом все точки (привет кривым и неумелым моим шрамам на венах). Но потом осознала. И это навсегда меня изменило.

     Золушка может перестать быть Золушкой только тогда, когда научится давать отпор! Перестать быть жертвой!

     И меня понесло…

     Лифт с лязгом развел исписанные матами двери, я шагнула на площадку девятого этажа. Мимо проплыли двери офисов кабельного телевидения (белый пластик), нотариальной конторы (дорогая пластиковая подделка под дерево). Наконец, взгляду предстала дверь железная, облепленная назло соседям постерами новых фильмов адьюльт студий.

     — Катька! Ты где пропадала?!

     Иринка выпорхнула из-за стола, подхватила меня под локоток и утащила к столу. Попутно продолжая страстно обтачивать ноготок мизинца пилкой.

     — Через пять минут должен Славик подъехать! Нашей мегереотзвонился, потребовал всех собрать.

     — Лисичкина?

     О! Этот сухой, прокуренный голос невозможно перепутать.

     Из огороженного уголка, называемого нами террариумом, появилась «мегера».

     Антонина-свет-Михайловна, главный редактор «FetishMagazine». Женщина чудная, во всех смыслах. Грамотный, великолепный специалист в своем деле, но потрясающий, просто клинический неудачник в любви. В свои сорок пять успела похоронить трех мужей, вырастить двух детей и стать, именно в такой последовательности, вегетарианкой, астрологом, йогом, свингером и лесбиянкой.

     А уж поработала она во всех известных мне газетах и журналах, политических и полицейских пресс-центрах и рекламных агентствах. Настоящий кладезь мудрости и наш собственный, редакционный Змей Горыныч.

     — Яволь, майн фюрер! — я высвободилась из захвата Ирки и вытянулась по стойке смирно.

     Антонина Михайловна сощурилась нехорошо, попросила приказным тоном:

     — Ну-ка, курочка, сними очки.

     Я подчинилась. Увиденное заставило мегеру поджать губы.

     — Ты опять проспала? Да ты глазищами не бегай! Быстро краситься! У нас здесь все должно быть с иголочки!

     Я было рванулась к рабочему столу, когда услышала зловещее:

     — Кстати, Екатерина, просмотрела я твою вчерашнею статью. Мне очень понравилось…

     Ой…

     — Извините, Антонина Михайловна! — я с виноватой миной похлопала ресницами, сейчас действительно сожалея, что не успела накраситься. Лучше бы хлопали…

     Мегера продолжала разбор, щедро делясь ядом:

     — Сколько раз предупреждала?! Сдавать материал нужно с вечера! Когда мне твои писульки теперь просматривать?! Номер послезавтра выходит!

     Ну, как я могла вчера забыть отправить?! Вот, блин, подставилась!

     — Приехал! — тонко взвизгнула Верочка.

     При ее комплекции (девяносто пять кило живого веса плюс еще с пяток кэгэ на байкерскую кожу и цепи) это выглядело смешно. Однако смеяться мы не стали.

     По редакции словно вихрь пронесся, разметав нас по рабочим местам.

     Глава 3.

     Я упала в кресло, торопливо отставила сумку. Одной рукой включила компьютер, второй распахнула ящик стола. Выставила зеркальце, разложила карандаши, тени, брасматики…

     — Заканчивай своикаляки-маляки! — фыркнула Антонина Михайловна. — Времени нет. Ты еще молода, прекрасна и без климакса — предстанешь в естественном виде, только раздеваться не вздумай, и так о нас уже легенды ходят. У нас же «Фетиш мэгазин», можно иной раз и не накраситься.

     Я кивнула, уже сама понимая, что не успею нормально накрасить глаза. Смахнула всю свою «лабораторию алхимика» обратно в ящик, надела очки. Опомнилась итут же стащила. Пусть я буду не накрашена, но не выглядеть же полной дурой?!

     В коридоре послышался лязг лифтовых дверей, неторопливый перестук каблуков, по которому можно было без труда узнать истинную стоимость обуви. Потом дверь распахнулась, и Славик заорал с порога:

     — Где мои верные гарпии пера и графического редактора?! Работают, драконы мои сексуальные?

     — Здравствуйте, Вячеслав Илларионович! — наша «мегера» изобразила улыбку умудренной жизнью и опытом мадам, разом давая понять, что перевидала многое, но почтет за честь перевидать еще и Славика. — А куда же нам деваться? Работаем.

     Славик улыбнулся довольно:

     — Вижу, так и щелкают по клавиатурам наманикюренныетентакли!

     Высокий, красивый, мужественный и уверенный в себе парень. Слюнки просто текут! Вот кого первым возьмут на роль Принца в новую экранизацию «Золушки». В нем все идеально или очень близко к тому. Подтянутый, стильно одетый, с аккуратной стрижкой, маникюром и дорогим парфюмом, от которого в воздухе лишь едва уловимый призрак, а не ядовитый туман «OldSpice», как любят наши мужчины, выливая на себя половину флакона. То ли забивают запах пота, то ли кайф получают.

     Одно лишь портило Славика. Точнее, не портило, но заставляло насторожиться. Блеск в его умненьких глазках. Это было сияние новой Идеи, кредо, которое он обязан донести народу Земли. Немного сумасшедшинки, чуть-чуть азарта и щепотка чертинки, щедро приправленные адовым безумием.

     Таков наш Славик.

     «И все равно он чертовски притягательный», — призналась я мысленно.

     На него было приятно глядеть как на няшку, «мальчика с обложки» или телезвезду. Не уверена, что у меня к нему есть хоть капелька чувств. Симпатия — да, тайная любовь — не-е-ет. Наверное, это из-за того, что я более чем отчетливо понимала, — нашим с ним отношениям не быть никогда. Не на его я высоте полета. Так зачем страдать?

     А Славик, между тем, уже разошелся.

     — …И вы не знали?! — воскликнул он, чем поверг в смятение «мегеру». — Тонечка, я готов в вас разочароваться, если вы немедленно не признаетесь, что ваше неведение — всего лишь временно. Все из-за слишком загруженного графика?

     По виду Антонины Михайловны, она именно это и хотела сказать. Но я поняла и кое-что другое: нам пипец. Едва Славик покинет редакцию, «мегера» станет рвать и метать, обвиняя нас, что не собрали вовремя подшивку новинок в мире фетишей.

     — Вячеслав Илларионович…

     — Новых сексуальных девиаций не появляется, — менторским тоном отрезал Славик. — Хоть наш культурный код и заставляет общество отрицать очевидное, что трахаться каждый может так, как хочет, но человечество уже давно вскрыло то, что не вскрывается, проникло туда, куда животные не проникают и придумало то, что у бабок вызывает инфаркт. Калигула, маркиз-наше все-де Сад, геррЗахер-Мазох, Фрейд, Библия и Большой Энциклопедический Справочник сексуальных аберраций нам гарантируют — новое придумать о-о-о-чень трудно.

     — Но…

     — В Германии были даже совершенно оторванные случаи, — раздухарился Славик, — когда один гей, не удовлетворяясь обыкновенным минетом, попросту отрезал член партнера, поджарил и слопал с перцем!

     — Фу, — не уверенно наморщила носик Антонина Михайловна.

     — Фу, — согласился Славик. — Это шиза.

     По редакции тут же пронесся десяток «фу!» В них слышалось как облегчение, что Славик все-таки пока не ударился в голубую тему, так и искренность, оттого что каннибализм членов — реально фу!

     Антонина Михайловна очень осторожно поинтересовалась:

     — Так, Вячеслав Илларионович, раз больше нечего выдумывать, вы что же — решили закрывать «FetishMagazine»?

     У меня сердце екнуло, всхлипнуло и замерло.

     За долю секунды в голове пронеслись десятки картин, от которых просто мороз по коже.

     Возвращение домой! Мамины упреки, что я — шлюха (по ее мнению), что я разрушила ее брак! Бесконечные скандалы, истерики и нервные срывы. И папины…

     У меня закружилась голова. Если бы не сидела — упала бы точно, так плохо стало. Желудок скрутило, я почувствовала, что еще секунду, и меня вырвет.

     Все вокруг засмеялись радостно. Я не сразу вернулась к реальности. А когда вернулась, и сама засмеялась. Так же радостно.

     Оказалось, Славик взглянул на «мегеру» как на дуру. Сказал веско:

     — Обожаемая моя Антонина Михайловна! Вы же мой с таким трудом прирученный дракон, монстр печатной индустрии, чудовище редакторского инструмента! Ну куда я вас дену, если журнал закроется?!

     Можно было подумать, что Славик называл «мегеру» не чудовищем, а солнышком, ласточкой и вообще признавался в любви. Надо было видеть, какое радостное и доброе было у нее лицо. Как в день начисления гонораров!

     — Нет, медузы Горгоны, — провозгласил Славик торжественно. — «FetishMagazine» будет работать и после моей смерти! Клянусь вам!

     На него делано зашикали, мол, «Вячеслав Илларионович, ну что же вы такое говорите?!»

     — Я, таким образом, пытался подвести вас к кое-чему новому, — отмахнулся Славик и плюхнулся на стол Ленки. Та чуть не сомлела, уставилась на царственную попку хозяина и стеснительно убрала руку с обручальным кольцом под столешницу. От греха подальше.

     Каждый затаил дыхание.

     Славиково «новое» могло оказаться чем угодно. Как требованием приходить на работу топлесс, так и просьбой о смене пола.

     — Репортаж, — сказал Славик, будто изображал Моисея, спустившегося с горы Синай.

     — Репортаж?

     — Репортаж, — подтвердил Славик. — Последний писк в индустрии адьюльт-прессы!

     * * *

     Девчонки откровенно захлопали глазами. Только «мегера» постаралась сделать хорошую мину при плохой игре: глубокомысленно закатила глаза. К счастью, Славик был хоть и молод, но не дурак, все понял сразу.

     — Понимаете? — торопливо говорил он, обводя нас взглядом психопата. — Ничего нового в фетишах мы уже не придумаем! Только можем растянуть материалы на год-полтора, да и то, если не станем писать подробных статей. Еще немного можно протянуть на актуальных новостях, вроде тех, что в Испании вновь в моде пышки, да настолько в моде, что вчерашние фотомодели, не в силах жиреть быстро, вынуждены приобретать специальные силиконовые накладки на жопы. Но!

     Он воздел указательный палец. Повторил со значением:

     — Но! Если мы введем практику «репортажа с места событий», да так, чтобы наши звезды сами все пробовали и реально пересказывали… У-у-у-у-у! Огонь тема!

     Из-за спины Славика тихо-тихо пискнуло.

     — А? — испуганно обернулся тот и вскочил со стола.

     Оказалось, что Ленка все это время созерцала его пятую точку.

     — Извините, — еще тоньше пискнула Ленка. — Только я не поняла: что мы должны пробовать?

     Славик оказался в перекрестье требовательных взглядов. Несмотря на всю свою крутость, он занервничал.

     — Ну как «что»? — замялся он. — Все, что дают! Все то, о чем пишешь!

     — А о чем писать? — тупо переспросила Ленка и густо покраснела.

     Редакцию заполнила тревожная тишина. Даже гудящий кондиционер осознал важность момента и выключился.

     Славик обвел нас внимательным взглядом, выбрал крайней «мегеру» и вскричал:

     — Да о трахе, господи! О трахе писать нужно! Отправилась в бордель — сделала репортаж с места событий! Не хочешь трахаться, так хоть поживи там, узнай, чем дышат гетеры! Хотя, вообще-то, у нас тут не институт благородных девиц.

     Антонина Михайловна, наконец, перестала изображать соляной столп и выдавила с трудом:

     — Но… Вячеслав Илларионович… это же… проституция!

     — Отмажу! — лихо отмахнулся Славик.

     Но «мегера» продолжала глядеть ему прямо в глаза. Такое объяснесние ее точно не удовлетворило.

     — Ну как вы не понимаете?! — Славик всплеснул руками. — Это же искусство! Кто, как не мы будет менять мир?! Тысячи домохозяек ждут ваших репортажей и горячих тем!

     По виду «мегеры» можно было предположить, что она хочет сказать:«Мы же сами домохозяйки».Только стесняется.

     — В общем, — махнул рукой Славик, — думайте. Такие репортажи будут оплачиваться по тройному тарифу, плюс специальные премиальные, плюс затраты на всякие сопутствующие нужды. Только не очень медлите. Девочки, от вас зависит многое, а история не терпит промедления. Помните, современные психологи считают, что сексуальных извращений не существует, если постельное действо полностью устраивает и удовлетворяет партнеров. Несите эту цитату на своем порочном знамени, мои фетишистские валькирии!

     Он обвел наше притихшее общество значительным взглядом, нахмурился и сказал на прощание:

     — Жду решения до конца недели. Всех, конечно, не уволю, но и слабовольные мне тут не нужны. Пока-пока, церберы клавиатуры!

     — До свидания, Вячеслав Илларионович! — проворковала «мегера», закрывая дверь за хозяином.

     Пару минут мы сидели в тишине, словно клуши в курятнике, огорошенные новостью. Умеет Славик, черт возьми, взрывать информационные бомбы.

     Топот каблуков растворился в грохоте дверей лифта. Словно опомнившись, загудел кондиционер, даже компьютеры заработали громче.

     Антонина Михайловна спросила пораженно:

     — Он спятил?!

     Глава 4.

     Ответом Антонине Михайловне была тишина.

     Слишком ошеломленные, мы молчали, переваривая услышанное. Еще четко не оформившиеся, в голове болтались только две мысли. Первая из них рождала сладкую истому бедняка, вынужденного с трудом сводить концы с концами:

     «Тройной тариф! Плюс бонусы! Надо хвататься, чтобы не пришлось возвращаться домой!»

     Зато вторая поглощала все чувства, словно черная дыра.

     «Реально становиться проституткой?!»

     И эта мысль вызывала эмоциональную бурю. В душе рвались, как воздушные шары с конфетти внутри, воспоминания. Все те упреки, выкрики и обвинения, полные искренней ненависти, сказанные не кем-то, а — самым дорогим человеком в мире, родной матерью, оставили на сердце кровоточащие раны, словно дырки от пуль на стене. Слишком часто я получала в жизни вместо поддержки, ласковыхобнимашек и любви — злобу и лютую ненависть.

     Вновь посеянный в моей душе комплекс неполноценности принимал облик обозленной и ядовитой, как болотная змея, совести. И она отравляла.

     Неужели я действительно превращаюсь в нечто убогое, ассоциирующееся со словом «ползущая»? Неужто мама была права? Я порочна и отвратительна? Разве мне нравится жизнь нашей «мегеры», что на самом-то деле — несчастнейшая женщина? И хотя не она в том виновата, но я ни за что не желаю быть ею!

     — «Думайте», — передразнила Антонина Михайловна. — Траханный Славик!

     Ей по-прежнему никто не отвечал.

     Ленка опустила взгляд, теребя на пальце обручальное кольцо. Верочка обмахивалась старым выпуском журнала, ибо кондиционер был не в силах охладить ее телеса. Ирка стреляла глазками по сторонам.

     Но все-таки «мегера» взяла себя в руки. Перед тем, как скрыться в террариуме, рявкнула:

     — Немедленно все свежие материалы ко мне на стол!

     И хлопнула дверью.

     * * *

     День прошел в непривычно тихой обстановке. Мы как-то сегодня стеснялись друг с дружкой обсуждать Славиково предложение. Каждый думал о своем.

     Однажды я столкнулась с Иркой на пороге кухонной комнаты, собираясь выпить кофе. Не сговариваясь, мы синхронно наполнили чашки, и, размешивая сахар, уселись за стол.

     — И что ты обо всем этом думаешь? — хитро спросила Ирка.

     Лисица! Опередила меня.

     — Пока еще не решила, — призналась я. — А ты?

     — Аналогично.

     Врет! Вот по огонькам в глазах вижу — врет, зараза! Но — игра началась, а потому нужно и самой продолжать юлить.

     — Я не могу себе пока представить подобные материалы. Что делать? Ведь можно банально писать, что сам все это пережил, а копировать инфу из Сети. Так?

     — Наверное…

     — Тогда, — резюмировала я, — можно и взяться за «репортажи с места событий».

     — Ага, — кисло отозвалась Ирка.

     — Ну?

     — Что?

     — Говори, что тебя гложет? И не ври мне! Вижу, что мордашка кислая, как во время…

     — Репутация, — сказала Ирка веско. — Пусть, ты не станешь шататься по притонам, но ведь люди-то будут думать, что на самом деле шатаешься.

     Убойный аргумент для нашей деревни. Крыть пока было нечем.

     * * *

     Ближе к концу рабочего дня тихо пискнул телефон. На экране высветился конвертик и фамилия адресата — «Соколов».

     Объявился, черт возьми. Ведь только сегодня вспоминала. Сколько мы не виделись? Недели три?

     Я открыла эсэмэску, прочла:

     «Привет! Как насчет совместного чаепития?»

     «На пару палок… — мысленно продолжила я. — Как же…»

     Впрочем, «на пару» у него получалось только в первые три раза. Потом я видела только виноватые улыбки и просьбы подождать. Но все равно больше одного раза не получалось.

     Я задумалась.

     А нафига оно мне все надо? Послать его к чертям, ведь самой только легче станет. Эти отношения неизбежно приведут к скандалу, попой чую. Рано или поздно объявится его жена, утащит Соколова домой, облив меня помоями с ног до головы.

     Ладно, если бы я хоть любила его. А так ведь Соколов мне не нужен: ни женатый, ни свободный. Проще фаллоимитатор купить…

     «Сообщение отправлено».

     — Твою мать, — прошептала я, читая текст отправленнойэсэмэски. — Ну и дура же ты Катька…

     В очередной раз я поступила не так, как надо мне, а так, как от меня хотят другие. Чертов замкнутый круг!

     На секунду мне показалось, что Соколов знает о подобных моих проблемах, что просто не могу отказывать, и банально этим пользуется. Даже привиделась его довольная ухмылка, в которой не хватало одного зуба сбоку, пятерки, кажется. Из-за чего его улыбка всегда немного скособочена.

     «Дура!» — вновь выругала я себя.

     Но глубоко в душе обрадовалась, что хотя бы часть сегодняшнего вечера можно будет провести не в обществе Оцелота. Да и, опять же, на ужин тратиться не надо…

     * * *

     «Ой и дура же…» — думала я, заметив в дальнем конце аллеи Соколова.

     Вместо обычного места, Каштанового парка, по вполне понятным причинам мы выбрали для встречи Садовую аллею. Здесь не в пример больше народу, но встречаться для секса в месте, где недавно убили человека — да ни в жизнь! С появлением в нашем городе маньяка, Каштановый парк надолго станет «проклятым» местом.

     Соколов заметил меня. Походка сразу изменилась. Появилась какая-то пружинистость, манерность даже. Вкупе с весьма скромной внешностью, выдающей семейного и небогатого мужчину за тридцать, выглядело это смешно. Меня так цеплять еще в школе пытались.

     — Привет, кошечка, — ухмыльнулся Соколов и украдкой извлек из пластикового пакета мятую розу.

     — Это мне?! — округлила глаза я, чувствуя себя то ли дешевкой, то ли клинической идиоткой.

     Ну, вот зачем это все?! Неужели нельзя хоть что-нибудь сделать по-человечески? Не хочешь, чтобы тебя видели с цветами — отправь букет доставкой. Нет денег на букет — не дари. К чему все эти полумеры, балансирование на грани между семейным бюджетом и собственными неразделенными амбициями?

     — Тебе, котенок, — прошептал Соколов, не приближаясь.

     Что удивительно: у него, как у хамелеона, каким-то чудом получалось одним глазом смотреть на меня, а другим оглядывать аллею — не заметят ли.

     Горло вдруг захлестнуло отвращение.

     Встреча с любовником, твою мать! Да он меня за руку боится взять, не говоря уже о проявлении самых обычных мужественных качеств: настойчивости и уверенности.

     — Поехали уже отсюда, — сказала я сухо, не глядя ему в глаза.

     Он закивал с поспешностью, выдавшей с головой всю его тревожность, зашагал прочь. Шел так же, как и общался на людях: на шаг впереди, мол, я с ней незнаком.

     Проходя мимо урны, я опустила в нее цветок. Метров через двадцать не выдержала, оглянулась. И сердце сжалось от этой картины: красная роза, торчащая из чугунного ведра, заполненного пакетами, мятыми пивными банками, объедками и прочим мусором.

     Не это ли символ наших с Соколовым отношений?

     На что я трачу свое время?

     И вдруг, неожиданно для себя, я решилась:

     «Сегодня в последний раз. Хватит».

     Глава 5.

     К домику, почти за чертой города, мы добирались на такси. Соколов вел себя прилично, с оглядкой на таксиста. Однако постепенно его настороженность таяла, по мере того, как физиология брала свое.

     Заметив изменения в Соколове (характерный блеск в глазах, чуть прерывистое дыхание), я опустила взгляд к его поясу, усмехнулась.

     «И между ног затеплилась надежда», — подумала я с веселой иронией.

     Понемногу стала заводиться и сама. Все-таки, я молодая здоровая девушка, мне тоже хочется иногда расслабиться. А кроме Соколова у меня никого не было. Не в моих привычках гулять бездумно. Да и гулять-то я, откровенно говоря, стала относительно недавно — едва вырвалась из «пыточного подвала» родного дома. Так что вид вожделеющего меня мужчины и намеки сквозь ткань джинсов на его возбужденную плоть сменили вектор и моих мыслей.

     — У тебя щечки порозовели, — с улыбкой сообщил Соколов.

     Я полуприкрыла ресницами глазки, сказала дерзко:

     — Твои намерения тоже на виду.

     Однако, вопреки моим ожиданиям, шутливую перепалку, с целью выйти из нее мужчиной-победителем, альфа-самцом идоминатором, Соколов не принял. Он только стеснительно захихикал и закинул ногу на ногу.

     «Господи, — подумала я, — какой он неуверенный. И как только ему смелости хватило со мной познакомиться?»

     После секундных размышлений, я вдруг поняла, что совершенно не помню нашего знакомства.

     Черт! Да я вообще не помню прошлых встреч. Одну-две недавних, но на этом — все. Неужели он мне настолько безынтересен?!

     Мы въезжали в частный сектор. За окнами залаяли собаки, пронеслись низенькие домики. Машину ощутимо затрясло.

     Водитель спросил, полуобернувшись:

     — Вон тот дом?

     Соколов указал пальцем, сказал:

     — Ага, спасибо. Сколько с нас?

     Таксист назвал сумму. Пока Соколов рассчитывался, я толкнула дверь и выбралась из машины. Не уверена, но мне почудилось, что водитель развязно подмигнул Соколову, на что тот довольно ухмыльнулся.

     И пусть.

     Я полной грудью вдохнула чистый, после городской суеты, воздух, залюбовалась цветами на криво разбитой клумбе.

     Старенький одноэтажный домик когда-то принадлежал матери жены Соколова. Когда старушка отошла в мир иной, строениестало использоваться как дача. Со всеми вытекающими.

     Соколов выбрался из машины, захрустели камешки под покрышками, и такси отъехало.

     Когда Соколов отворил калитку, пропуская вперед меня (и не забыв бдительно оглядеться, шпион хренов!), я спросила, не оставляя игривых попыток разбудить самца в любовнике:

     — И часто ты сюда девушек привозил, пока жена не знает? Наверное, ты со счету сбился?

     И вновь все впустую. Соколов покраснел, предано уставившись мне в глаза, сказал пылко:

     — Да ты что! Ты — первая!

     Тьфу!

     Нам по шестнадцать лет что ли?!

     Полминуты Соколов возился с ключом, чем-то хрустя в замочной скважине. Я тем временем притянула веточку яблони, сорвала зеленый плод. Понюхала и с удовольствием надкусила. После чего предложила Соколову.

     Тот, болван, очевиднейшего намека не понял и помотал головой. Наконец, радостно провернул ключ и, открывая дверь, сообщил:

     — Наверное, заржавел замок. Добро пожаловать!

     Под каблуками босоножек заскрипели половицы, мы двинулись сквозь затхлый воздух старого дома. Миновав холл, вошли в гостиную, стали разуваться.

     — А где роза? — спросил Соколов, заметив мои пустые руки.

     Я сделала испуганное лицо:

     — Боже! Наверное, в машине забыла!

     Твою же мать! Он что — расстроился?! Надеялся, что я буду таскать ее с собой до полного истления цветка?!

     — Не расстраивайся, — промурлыкала я. — Я заглажу свою вину.

     И развернулась к нему спиной. Скрестив руки, медленно потащила с себя маечку, чуть-чуть двигая бедрами.

     — А… гм… ты чаю не хочешь?

     Не удержавшись, я выпалила:

     — Дурак!

     Ну, слава богу, хоть теперь понял!

     Сзади зашелестел пакет, отправившись на пол. Соколов приблизился. Я ощутила слабый запах дезодоранта и пота. Потом его руки легли на мои бедра и шеи коснулись жадные губы. Резкие поцелуи посыпались с устрашающей частотой, пришлось немного притормозить.

     — Как ты пахнешь! — промычал Соколов.

     Я засмеялась тихо, дразняще подвигала бедрами, ощущая кожей возбуждающую твердость. Заставила соскользнуть его ладони с бедер и отправиться в «исследовательское» путешествие по бокам, животику, груди.

     Неожиданно я подумала о Славике. Подумала, и удивилась: с чего бы это? Но еще большей неожиданностью для меня оказался внезапный прилив возбуждения! Такой резкий, словно прорвало давнюю запруду. Внизу живота потеплело, дыхание стало прерывистым.

     Соколов поцеловал мне плечико, тут же прикусил легонько. Я застонала, прижалась к нему спиной. А в мыслях был Славик.

     Как бы вел себя он? Этот молодой и одержимый страстью мужчина, уже в своем возрасте желанный. Стал бы он топтаться на месте и мямлить?

     Щелкнула пуговичка на моих шортиках, мне пришлось изобразить бедрами движение из арабского танца, чтобы они под напором мужских рук сползли и упали к ногам. Грубые ладони тут же смяли мои бока, прижали к своим бедрам. При этом поцелуями Славик продолжал прокладывать дорожки от одной моей чувствительной точки к другой: шейка, мочки ушек, легкий поцелуй в затылок. Каждый поцелуй отзывался теплотой там, внизу, заставляя одновременно сжимать ноги и, словно кошка, выгибать спинку. При этом я слышала возбужденное и учащенное дыхание Славика, чувствовала, как он с наслаждением вдыхает запах моих волос. И радовалась, что ощущаю то же самое: противоречивый порыв немедленно отдаться и оттянуть этот миг.

     Расстегнулись крючочки лифчика. Я инстинктивно прижала локти к туловищу, скрестив руки на животе. Я хотела утонуть в объятиях, ощутить себя слабой, хрупкой, защищенной. Пусть Славик продолжает поцелуи, пусть помогает себе руками, пройдется губами вдоль позвоночника, не упустив из виду бедра, слегка прикусив кожицу на боках. Пусть подразнит меня умелыми движениями пальцев, на что я с радостью откликнусь. Там уже горячо,

     Торопливые пальцы потащили книзу трусики. Я ахнула, воспротивилась было спешке, прошептала тонко:

     — Обними меня, Слава…

     — Что? — на секунду отвлекся Соколов.

     И иллюзия дала трещину. На секунду реальность обожгла меня своей примитивностью. Но я, презрев все на свете, решила не останавливаться. Пусть продолжится эта фантазия, мысленная ролевая игра. Анализировать свои желания я стану позже.

     Продлить прелюдию не удалось. Сзади уже слышалось сопение, резкий звук выдергиваемого ремня, «вжик» молнии ширинки.

     На миг мне почудилось, что и ремню найдется применение в нашей игре. Но когда джинсы отлетели в одну сторону, а мои трусики в другую, я вспомнила, что эта «игра» только моя. Значит, и все, чего нет, придется додумывать тоже лишь мне. Значит, — это по-настоящему я «сопротивляюсь», но мои попытки тщетны под напором мужчины. Крепкие сильные руки сдерживают мои запястья, одновременно сгибают меня в пояснице.

     И вот уже в меня рвется мужская плоть. Чуть-чуть сумбурно, но это только из-за того, что Славик одной рукой наматывает мои волосы на кулак, а второй все еще держит руки.

     У меня уже давно внизу живота билось крошечное солнце, томная волна заставляла желать прикосновений, кружила голову, в ней была приятная, чуть пьянящая легкость.

     Славик вошел в меня, Я подалась навстречу, стремясь принять в себя его полностью. Застонала протяжно, ибо горло перехватило наслаждение.

     На миг я ощутила опустошение, а затем, как на качелях, вновь взвилась на пик удовольствия. Немедленно захотелось остановить этот миг наполненности, немного подождать, прочувствовать в полной мере. Но «того», сзади, уже понесло.

     Ладно, и сейчас что-нибудь придумаем. Пусть его характер — сталь и пламя. Пожар, который в силах испепелить меня. И пускай! Я хочу стать тем пеплом!

     — Сильнее… — попросила я.

     Толчки чуть усилились. Но мне было недостаточно. Славик должен уверенней держать свои ладони на моих бедрах! Я должна быть полностью ему подчинена!

     — Сильнее! — простонала я.

     Точки стали резче и чаще, сзади хлюпало, но ожидаемого огня, лесного пожара, взрыва не происходило. Возможно из-за тяжелого хрипа задыхающегося Соколова? Или, все-таки недоставало жесткости, мужественности?

     — Господи! — вскрикнула я. — Сильнее же!

     На миг мне показалось, что у него получается!Внутри появились первые языки ласкового пламени. Касаясь моей плоти, они рождали тепло, отдающееся мурашками и до безумия приятной судорогой.Пламя во мне запульсировало. Сначала редко, затем усиливая сокращения.Оно заставляло меня сжаться, сильнее и чаще подаваться проникающей в меня плоти…

     — О-о-а-а…

     Белый призрак фантазии исчез.

     Я будто рухнула подстреленной птицей из одной реальности в другую. Туда, где был затхлый воздух старого дома, запах пота и скрипучие половицы. Где не было страсти, где не было удовлетворения, а грезы оставались всего лишь грезами…

     На попу мне брызнуло горячим, потом на спину, на лопатки. Я поспешно убрала волосы, закусила губу от разочарования. Ощущение чужой фигуры пропало, скрипнули половицы, застонал старый диван.

     Я закрыла глаза.

     В ушах гудело, сердце колотилось часто-часто. А по спине противно стекала сперма.

     Отвращение захлестнуло. Я резко выпрямилась, и, не глядя на судорожно хватающего ртом воздух Соколова, отправилась в ванную.

     * * *

     Из ванной я вышла с холодным сердцем.

     Нашла на полу трусики, подцепила пальчиком лифчик. Потом с некоторым трудом влезла в шорты и натянула майку. Восстанавливать макияж не было никакого желания. Пришлось ограничиться прической.

     — Ты такси вызвал? — спросила я.

     — Сейчас-сейчас, — торопливо сказал Соколов, подскакивая с дивана.

     Причесываясь, я с какой-то холодной оценкой следила за его действиями: почему он кутается в простыню после секса? Почему прячет глаза? Почему никогда не остается просто для того, чтобы расслабленно пообниматься, поцеловаться и полежать?

     И впервые в моей жизни у меня открылись глаза. Пришли точные, как уколы рапиры, разящие ответы.

     Неуверенный в себе, слабый мужчина, вот и кутается в тряпки. Боится, что станут его оценивать, скрывает вялое хозяйство, тем самым особенно акцентируя на нем внимание.

     Прячет глаза, ибо знает, что отношений между нами никаких нет. Встречи — ради пустого удовлетворения. А сбросив накал похоти — совестит себя за животные, как ему кажется, желания.

     А не остается валяться в постели, потому что Соколов боится навлечь на себя подозрения и хочет немедленно бежать домой…

     Хотя нет, есть еще кое-что. Ему не о чем говорить со мной. Духовная близость ему нафиг не нужна. Отношения для него представляются неким сводом обязанностей и правил. На любые вопросы нужно отвечать устоявшимися шаблонами: «ты у меня первая», «я без ума от тебя дорогая» и пр.

     — Не нужно меня провожать, — остановила я его, подхватывая сумку.

     — Но…

     — Я сама доберусь домой.

     — Котенок, но ведь…

     — Что?

     — Маньяк!

     Я фыркнула. Мне и вправду было сейчас все равно.

     — Ничего со мной не случится.

     Соколов попытался взглянуть пристально, но даже будучи выше меня ростом, он глядел снизу вверх.

     — Я тебя чем-то обидел?

     — Нет, — ответила я откровенно. И попросила: — Только, пожалуйста, не звони и не пиши мне больше. Хватит.

     Он вскинулся:

     — Катя!

     Черт…

     Сказать ему, что ли, что я беременна? Да ведь этот может реально поверить! Кто его знает, вдруг что-нибудь вобьет себе в голову, бросит жену и придет с жертвенностью в глазах «со всей серьезностью растить нежеланного ребенка от нелюбимой женщины». Ну его.

     — Надоел ты мне, — сказала я, понимая, что это вынужденная жестокость.

     Некоторым не нужна правда, им нужна грубая, хамская ложь и обида. Правда, в нашем случае,жестокость нужна была именно мне. Требовалось сжечь мосты. Так, чтобы никогда не возникло даже мысли вернуться.

     И я решилась:

     — Жалкий ты, никудышный. До оргазма довести меня не можешь, быстро кончаешь и сразу «вянешь». Надоело. Я другого нашла, богатого. Нам же только богатые нужны, успешные.

     И, не дав ему опомниться, вышла.

     Вслед понеслись первые, неуверенные маты…

     Глава 6.

     Ждать такси у дома я не хотела. Вдруг еще Соколов выбежит, продолжит ругаться. Потому неторопливо зашагала к выезду с улицы.

     Поселок уже погрузился в вечерние сумерки, в домах зажегся свет. Прохожих почти не попадалось. Дежурно лаяли собаки, заслышав мои шаги.

     Мне было немного стыдно за то, что наговорила Соколовунапоследок. Но в то же время я понимала, что поступила правильно. Довольно уже потакать чужим желаниям в ущерб своим. Удивительно просто, почему я раньше об этом не думала? Ссора и разрыв отягощающих меня отношений заставляли радостно биться сердце. Словно я сбросила еще одни оковы. Интуитивно я чувствовала, что каждый подобный шаг приближает меня к давно желанной свободе выбора и действий.

     «Нужно научиться думать о себе, — твердила я мысленно. — Пусть я не привыкла отказывать, но нужно учиться. Пора ломать скорлупу и расправлять крылья!»

     Из-за поворота медленно вырулил автомобиль, ослепил фарами. Я заметила шашечку на крыше, взмахнула рукой. Подпрыгивая на ухабах, машина подъехала, таксист взглянул вопросительно.

     — Здравствуйте, — сказала я и назвала номер телефона Соколова. — Это я вызывала.

     Водитель кивнул, а я юркнула на заднее сиденье и назвала адрес.

     «Наверное, Муся уже с ума сходит», — вспомнила я о домашнем питомце.

     Паспортное, «официальное» имя Муси — Оцелот — мне никогда не нравилось. Слишком брутальное, жесткое. Не для милого и пушистого котика. Он хоть и строит из себя независимого, но все становится предельно ясно, когда растягивается на коленках и трется щекой. При этом застенчиво поет серенады и жмурит хитрющие зеленые глаза.

     «Надо бы ему какую-нибудь игрушку купить», — подумала я и полезла в сумочку.

     И с ужасом обнаружила, что денег у меня практически нет!

     «И в квартире тоже нет… — пронеслась обреченная мысль. — Чем расплачиваться буду?!»

     Машина уже въезжала в город, по салону запрыгали желтые блики уличных фонарей.

     Решение пришло само.

     — Эмм… знаете, — проговорила я, наклоняясь к переднему сидению. — Остановите-ка во-он у того дома.

     — Уверены? — безразлично спросил таксист.

     Я покосилась на электронный счетчик. Сумма быстро увеличивалась.

     — Да-да. Мне, знаете ли, по делам еще нужно зайти. Только что вспомнила.

     Таксист только пожал плечами и включил правый поворотник.

     Расплатившись, я оказалась на улице. С двадцатью рублями и на другом конце города. Даже на троллейбусе не берусь. И карточка зарплатная тоже дома осталась, хотя на нее средства перечислены будут только завтра-послезавтра.

     Черт!

     Ну как я могла забыть? Хотела же занять пару тысяч у Ирки…

     Думала, а сама топала домой. Хорошо хоть лето, хорошо хоть дождя не было. Часа за полтора, думаю, дойти смогу.Мысли о том, чтобы зайти к родителям и выклянчить денег у них, понятное дело, не возникло.

     К тому моменту, когда я вышла на ту улицу, где находилась редакция «FetishMagazine», меня уже раза четыре пытались подцепить, «подвезти на машине» и «угостить мороженым». Я только зло отфыркивалась, горделиво хромая на левую ногу — босоножки прилично натирали.

     Свет в окне редакции я заметила сразу. И тут же пронеслась радостная мысль:

     «Там кто-то остался! Можно зайти и занять денег!»

     Вахтерши уже не было в «гнезде», вместо нее явился на ночную смену худенький старичок дядя Николай. Пожалуй, это единственный мне известный в городе пожилой человек, чье отношение к людям строилось на личном опыте, а не опиралось на то, что о них говорят.

     — Что-то забыла? — дружелюбно спросил он, открывая двери.

     — Ага, — я улыбнулась в ответ. — Я на пару минут.

     Лифт в этот раз не стал выдрючиваться, с механическим безразличием потянул кабину наверх. На нашем этаже была тишина, естественно, все двери заперты и в коридоре царил полумрак. Только из-под железной створки редакции выбивалась тонкая полоска света.

     Я потянула за ручку, дверь в редакцию легко открылась.

     Ой… Могла бы догадаться, кто из наших трудится сверхурочно.

     В террариуме горел свет, слышен был тихий шелест бумаги. Я двинулась туда, стараясь громче стучать каблуками.

     — Катерина? — брови Антонины Михайловны изогнулись.

     — А вы что тут делаете? — изобразила я дежурную вежливость.

     — Номер готовлюсь сдавать, — раскусила маневр «мегера» и ядовито напомнила: — Кое-кто материалы поздно сдает.

     — Извините…

     — Что-то забыла?

     Я смутилась:

     — Гм… Антонина Михайловна, понимаете…

     — Я все понимаю. Не стесняйся.

     — Вы не могли бы мне пару тысяч одолжить? До зарплаты.

     — Конечно. Попала в затруднительное положение?

     — Ага…

     Она полезла в сумку, достала кошелек. Спросила между прочим:

     — Ну, что ты думаешь насчет предложения Славика?

     — Не знаю, — соврала я, принимая две тысячных бумажки. — А вы?

     — Ответ нужно дать уже послезавтра, — машинально напомнила она. Но тут же сообщила непоследовательно: — Я думаю, что Славик переигрывает. Это уже не про нюханье трусиков статьи ваять. Слишком много всего: опасности, болезни, проблемы с законом. Ему-то хорошо: мальчик он у нас «золотой», все с рук сойдет. А вам?

     Я покраснела. Антонина Михайловна спросила прозорливо:

     — Ты все-таки думала о предложении? Что ж, я тебя понимаю. Это может быть хороший способ заработать денег.

     — Антонина…

     — Без личного участия! — отрезала «мегера». — Не хватало еще реально проституцией заниматься! Этого я вам не позволю.

     Вот тут я была с ней согласна. Просто пока еще смутно представляла цель всей затеи.

     — Славик мне вот на рабочую почту список особых проектов прислал. Правда, там пока только одна позиция, но — особенная. Очень особенная.

     — Что за позиция? — заинтересовалась я.

     — А ты уже готова работать?

     Я решилась:

     — Да.

     Начальница вперила в меня острый взгляд, пару секунд сверлила. Потом вздохнула:

     — Я тебя понимаю.

     — Я…

     — Ты знаешь, — вдруг призналась она тихим голосом, — мне понадобилось дожить до пятидесяти лет, чтобы понять простую истину… Нет ничего дороже свободы собственных поступков и симпатий. Мы всю жизнь поступаем так, как нам велят, дружим с теми, с кем нужно. Даже трахаемся так, как принято у нормальных людей… Родственники, которые по большей частью хотят видеть в нас не самодостаточных личностей, а способ исправить ошибки собственной молодости. Общество, которое не приемлет того или иного. Сокурсники, имеющие другие вкусы и взгляды. Мы — заложники чужого мнения.

     Пораженная до глубины души подобными откровениями, я молчала.

     — Я всегда хотела быть танцовщицей, — глухо говорила «мегера». — Но мои родители считали, что певицы, актрисы и балерины — поголовно бляди. И вот, вместо постоянного наслаждения профессией и жизнью, я торчу в подобных этому заведениях уже тридцать лет. Ворочаюсь, как червь в дерьме, среди букв, запятых и ударений… Катя, а кем ты хотела стать?

     Вопрос застал меня врасплох.

     Я чуть было не ляпнула «принцессой», но вовремя придержала язык. Я вдруг поняла, что по-настоящему и не помню о каких-то конкретных своих мечтах! Мне запретили мечтать, мне запретили грезить! Я была лишь объектом для безопасного вымещения злобы. Легкой жертвой, которую приятно обвинять, чтобы лишний раз не задумываться о собственных ошибках.

     — Не знаю… — ответила я хрипло.

     Антонина Михайловна взглянула остро, потом опустила взгляд.

     — Да. Я в курсе твоего семейного положения, прости. Но… тогда тем более это нужно сказать, ты ведь только начинаешь жить. Катенька, постарайся не растратить ее на ублажение чужих амбиций. Пока не поздно — найди себя. Любыми средствами, ведь результат того будет стоить. Поверь. Я тебя осуждать не стану. Никто не станет. Только те, у кого в свое время на то же самое не хватило смелости. А в тебе есть стержень. Я чувствую.

     Пару минут мы молчали. Мне вообще трудно с людьми находить общий язык, а уж тем более в такой обстановке.

     — Ладно, малышка, лети домой, — махнула рукой Антонина Михайловна. — Я тебе перешлю на рабочую почту список Славика. Если решишься — можешь завтра на работу не выходить. Просто отпишись по электронке.

     — Спасибо, — пискнула я.

     — Лети…

     Почувствовав, что именно на этих словах и нужно прервать беседу, чтобы не скатиться в истерику, я вышла.

     Осторожно притворила за собой дверь, быстро-быстро, на цыпочках, выскочила в коридор. Вместо вызова лифта метнулась на лестницу и уже там не выдержала — разрыдалась.

     В слезах пыталась выместить все: и собственные болезненные воспоминания, и печальное признание «мегеры», и просто избыток чувств. Ведь со мной даже родная мать никогда не говорила в подобном тоне. В тоне простой, человеческой заботливости и симпатии…

     Глава 7.

     Утром проснулась за час до начала рабочего дня. И практически сразу вспомнила о словах «мегеры».

     «Если решишься — на работу можешь не приходить. Просто отпишись по электронной почте».

     И я спросила себя:

     «Ты решилась, Катя?»

     Себе врать невозможно. Особенно в таких делах. Конечно, я решилась. Так решаются самоубийцы, готовые напоследок часто-часто взмахивать руками только из призрачной надежды, что им удастся полететь.

     Я сползла со скрипучей кровати, больше напоминающей пыточное ложе. От кривого и скособоченного матраца ломило спину.Прошлепала к ноутбуку, на секунду замерев у зеркала. Критическим взглядом окинула обнаженную фигуру, повернулась бочком, втянула живот. И, странное дело, осталась собой довольна.

     Сегодня все было нормально.

     Я подняла крышку, на экране ноутбука отобразился рабочий стол.Запустился браузер и почтовый сервис. Двумя пальчиками я отбила логин и пароль.

     Среди вороха спама и рассылки от дамских магазинов, нашлось во вкладке «входящие» письмо от Антонины Михайловны. В графе тема значилось: «конфиденциально».

     Открывала сообщение я с некоторой опаской. Что мне приготовило будущее? Наверное, то же чувствует дикая собачонка, приближаясь к человеку: ударит или бросит кусок хлеба?

     «Екатерина, письмо с адресом переслал мне Вячеслав Илларионович. Все данные должны остаться строго конфиденциальными. Никаких договоров о неразглашении подписывать не будем, но ты сама должна понимать — с такими людьми не шутят. Не знаю, как нашему боссу удалось с ними договориться, но пропуск в "Девять кругов" он для тебя выбил. И помни, пожалуйста, ты не должна совершать ничего такого, что противоречит твоей системе моральных координат. Если ты согласна на эту работу, внизу, во вложении, прейскурант и некоторые подробности.

     С уважением, А.М».

     Я открыла обозначенный файл, мельком проглядела.

     Та-ак…

     Во-первых, мне на карточку будет (в случае согласия) перечислен гонорар, размером с мою месячную зарплату. Одно это уже заставляло чаще биться сердце!

     Во-вторых, денег мне больше не доверили. Так же, как и сопутствующих расходов, о которых упоминал Славик. Но зато меня ждали две золотые карты, на имя Вячеслава Илларионовича. Одна — от престижного бутика нашего областного центра; вторая от не менее престижного спа-салона.

     «Побывать в этих местах и привести себя в порядок, — гласила пояснительная записка. — Это не значит, что нужно полностью обновлять гардероб, но девушка обязана выглядеть прилично. Нужно просто показать карту персоналу, а там все будет сделано — все предупреждены. После этого требуется созвониться по ниже указанному номеру и договориться о встрече. Лимит расхода средств в закрытом клубе "Девять кругов" — пять тысяч долларов. Упоминать в статье членов клуба — запрещено. Делать какие-либо фотографии с членами клуба — запрещено (даже с их согласия). Публиковать приватную информацию членов клуба (номера телефонов, электронной почты и пр.) — запрещено. Навязываться, быть грубой, напиваться или совершать еще какие-либо антисоциальные действия — запрещается категорически».

     Ну, насчет пьянки и грубости — тут даже дурак поймет. А вот насчет фото и прочего… Вот это номер…

     Что же мне тогда там делать? О чем писать?

     Впрочем, все это ерунда. Подходящих тематических картинок в Сети — валом. Можно найти и безнаказанно вставить в статью.

     Но каков наш Славик! Это же мечта — побывать за чужой счет в одежной лавке и на «маникюре». Тем более — в чем никогда не признается девушка — под бдительным взглядом настоящего специалиста, который подскажет модные тренды, наметанным взглядом подскажет стиль и прочее.

     Пару минут я пыталась привести мысли в порядок. В голове уже мелькали с частотой кинопленки кадры с новыми платьями, туфлями, массажами, загарами, маникюром и педикюром…

     Ми-ми-ми!!!

     — Мяу? — насторожился Муся, когда я выпорхнула из-за стола.

     Я сгребла наглую морду в охапку, прижала к груди.

     — Кажется, — прошептала я, — скоро у нас все наладится!

     На экране ноутбука появилась картинка улетающего конверта. В исходящем сообщении было мое судьбоносное «принимаюсь за работу!»

     * * *

     Ответ пришел незамедлительно.

     «Вход в клуб "Девять кругов" доступен в течение недели. Удачного времяпровождения! Адрес…»

     Адрес меня удивил. «Клубом» оказался некий особняк в «золотой» зоне коттеджного поселка, почти за границей нашего города. Там, в сосновом лесу, среди благодатнейшей природы, голубых озер и заповедных зон, скупали дачи олигархи. Часто гаишники перекрывали окружную дорогу, и тогда горожане могли видеть длиннющие, как ленточные черви, кортежи. Автомобили премиум-класса везли разжиревших современных бояр загород на охоту, рыбалку и оторванный от общего мира отдых.

     Коттеджный поселок «Золотой век» был отгорожен настоящими охранными валами. Чистое поле вокруг красивейшей рощи с особняками, через которое не переберется незамеченной даже мышь, бдительно охраняли суровые стражи, датчики движения и видеонаблюдения. Одна мысль попасть туда казалась более невозможной, чем воскрешение из мертвых.

     — Вот, значит, как они развлекаются? — проговорила я, сглатывая ком в горле. — Подпольный клуб только для элиты… Как Славику удалось выбить для меня разрешение?! И — что там происходит? Как они расслабляются?

     Интрига заставляла сердце колотиться, а где-то в низу живота возникало томное и сладкое щемящее чувство предвкушения удивительных приключений.

     — Ладно, — решилась я. — Сначала в спа-салон.

     * * *

     — Особая программа?

     Девушка в белом халате в спа-салоне «Жрица» окинула меня таким оценивающим взглядом, что я покраснела. Казалось, она меня быстренько взвесила, сняла мерку и явно осталась недовольна.

     И черт с ней! Это я еду в тот хренов поселок, а не эта засушенная пигалица с глазами сноба. Знаю я, как этот взгляд приобретается. Мы пишем в глянцевых журналах всякую ерунду, а они тут же подхватывают то, что «модно по всему миру!» И начинают взирать на всех остальных с высоты иллюзорного Эвереста. Даже не догадываются, насколько искусственны их взгляды. А ведь они формируются предельно просто, подобно китайской пластиковой игрушке, по примитивнейшим лекалам.

     — Хм… — девушка поджала губки.

     Видимо, на моем лице отразились все мои мысли. И эта подтянутая стерва достаточно громко, чтобы остальные услышали, изрекла:

     — Пожалуй, начнем с курса антицеллюлитных массажей. Следуйте за мной.

     Я ничего не могла с собой поделать. Краснела, смущалась, злилась на себя, но все равно продолжала заливаться краской.

     Мы прошли в роскошный процедурный кабинет, меня раздели, облачили в халат. Появилась врач (еще одна фотомодель). Вежливо поздоровавшись, она сообщила, что для успешных результатов я должна всегда поддерживать нужный психологический настрой.

     — Позитив, — припечатала она. — Это самое главное условие. Вы должны полюбить себя. Начать себя уважать. Именно это даст лучший и долговременный эффект, ведь любые массажи и процедуры — временные.

     Этим она убила меня окончательно.

     «Должны полюбить себя…»

     Неужели мои комплексы так заметны?

     Врач рассказала, чтомне понадобиться пройти целый курс: десять-пятнадцать процедур с периодичностью два-три раза в неделю. Потом нужно делать поддерживающие массажи (лимфодренажный или антицеллюлитный).

     —Курс всегда желательно начинать…

     — Гм… — перебила я внезапно севшим голосом. — Но у меня нет столько времени. Мне нужно все сделать сегодня, максимум — завтра.

     Врач смерила меня таким взглядом, словно я публично призналась в чем-то настолько глубоко порочном, что теперь даже бомжи не захотят сидеть рядом.

     — Волшебных палочек и фей не существует, — уронила врач. — Ко всему требуется приложить усилия и время. Никто из вас не сделает принцессу за один день.

     — Но, — выдавила я, — у меня правда нет времени.

     Врач нахмурилась, извинилась и вышла.

     Я осталась, как дура, в одиночестве.

     Куда она пошла? Истерично смеяться надо мной, рассказывая коллегам о такой неудачнице? Перевести дух, чтобы ничем не выдавать презрения? Решила, что общаться со мной — ниже ее достоинства?

     К счастью, мои самобичевания не имели оснований. Оказалось, что врач попросту звонила Славику.

     — Я обрисовала ситуацию…

     Еще один намек на мою полноту?!!

     — …И Вячеслав Илларионович заверил, — сказала она, — что наш пакет услуг мы сможем в полной мере предоставить по известному вам адресу. Он сказал, цитирую: «делать все, что надо, сучки».

     О, это вполне в духе Славика.

     — То есть… — промямлила я.

     — В клубе «Девять кругов», — кивнула врач. — Мы там работаем довольно регулярно.

     Что ж, это меняет дело.

     — Итак, если вы непротив, я продолжу? — и, дождавшись моего кивка, врач заговорила, что-то отмечая на айпаде. — Курс нужно начинать с подготовки организма.В нее входит детоксикация — вывод шлаков, токсинов и лишней жидкости.Это чтобы после уже работать непосредственно с целлюлитом.В программе еще посещение тренажерного зала. Любая дополнительная физическая нагрузка даст результат быстрее, если уделять ей хотя бы полчаса в день.

     Я только кивала, кивала и кивала.

     — Чем питаетесь? — резко спросила врач, как гитлеровец на допросе.

     — Эм-м-м… всем…

     И вновь поджатые губки на мраморно безупречном лице.

     — Нужно следить за здоровым питанием, во время процедур пить много жидкости, пользоваться антицеллюлитным кремом, а также желательно в душе делать самомассаж всего тела щеткой для улучшения кровообращения.Мы не будем начинать курс сразу с болезненных антицеллюлитных массажей. — Врач сделала красноречивую паузу и добавила:— Нельзя допустить, чтобы на вашем теле появились синяки.

     Я чуть в обморок не упала.

     К чему они меня готовят?! К роли Клеопатры или богемной нимфы?

     Как во сне я слушала при мне составляемую программу моего оздоровления и чудесного перевоплощения.

     Вакуумные массажи с эффектом лифтинга, улучшением кровообращения и подтяжками; медицинские анализы, чтобы грамотно подобрать диету, разнообразные схемы для оздоровления волос и кожи головы, кератиновые примочки; пилинги, кремы, мази, бальзамы, молочко и еще множество и множество позиций, от которых у меня голова пошла кругом.

     «Господи, — думала я, — ведь на все этой уйдет все мое время!»

     Но врач все продолжала сыпать словами.

     В какой-то момент я вдруг поняла. Если я и вправду хочу все изменить, стать другим человеком, мне придется не только сжечь кучу нервов в борьбе за независимость и свободу, но и реально вложиться. Как вкладываются в долговременный проект бизнесмены.

     «Я должна полюбить себя, — повторила я слова врача. — Должна!»

     Настроение улучшалось.

     * * *

     Посещение бутика мне запомнилось еще меньше, чем окончание собеседования в спа-салоне. Помню лишь флер обалденно дорогих и невероятных ароматов, качественную натуральную ткань, калейдоскоп брендов и уважительное отношение. Это не на рынке джинсы покупать…

     С меня сняли мерки, созвонились с Вячеславом Илларионовичем, обговорили пошивы (!) нарядов, их стиль и тематическую направленность. После чего вручили пакет с подарочным комплектом нижнего белья и отправили восвояси. Напоследок только заверили, что «все будет в срок, мы вам завтра позвоним».

     Я пришла в себя только тогда, когда вернулась в родной городок. Он по-прежнему дышал летним зноем, провинциальной неторопливостью и полным равнодушием к остальной жизни.

     У меня руки чесались потратить часть гонорара. Поэтому первым делом я зашла в зоо-магазин, решив все-таки порадовать Мусика чем-нибудь особенным. Побродив среди химических запахов еды для животных, выбрала несколько мячиков-мышек, положила в корзинку с десяток пакетиков корма и направилась к кассе.

     И неожиданно для себя столкнулась с Соколовым!

     В первый миг я опешила. Хотела улыбнуться, но вовремя одернула себя. Тем паче, что рядом узрела его супружницу.

     Вот она, оказывается, какая: милая и симпатичная женщина, очень женственная и располагающая. Не успела я ощутить укол совести, как всей душой напоролась на взгляд Соколова.

     И сердце словно в ледяные тиски попало.

     Так, наверное, можно смотреть на какого-нибудь глиста, тварь конченную и сволочь по жизни, но не на того, с кем долгое время спал.

     На деревянных, негнущихся ногах я прошла мимо. До моего слуха долетело нарочито громкое:

     — Маш, видала какая страшила пошла? Фу! А туда же — как блядь одевается!

     Ответа Маши я не услышала, но, кажется, она удивилась такой реакции мужа на «незнакомую» девушку.

     «Пусть, — подумала я, усилием воли гася обиду. — Так и надо. Сжигаем мосты…»

     Глава 8.

     Утро нового дня началось с приятных сюрпризов.

     Меня разбудил звонок в дверь. Я с трудом оторвала голову от подушки, перехватила недовольный взгляд Мусика. Кот раздраженно мяукнул, мол, чего лежишь — иди открывай, а то опять позвонят.

     — Сам иди, — огрызнулась я, но с кровати встала.

     Наглый кот отвернулся и свернулся калачиком.

     На часах было семь утра. Чудовищная рань для меня. Обычно я ложусь в полночь, в час, а встаю, дай бог, к девяти.

     Запахнувшись в халат, наспех пригладив всколоченные волосы, прошлепала в прихожую. Спросила:

     — Кто там?

     Из-за двери донеслось:

     — Служба доставки бутика «Альмен».

     Ни хрена себе!

     Я открыла дверь, уставилась на двух молодых мужчин. Впрочем, внешности парней я не запомнила, ибо мой взгляд моментально переместился на завораживающие коробки и пакеты в их руках.

     — Здравствуйте, — сказал парень, искоса заглядывая в квартиру. Видимо, стоимость заказа и интерьер моей однушки не нашли у него понимания. Он спросил неуверенно: — Екатерина?

     Я кивнула:

     — Она самая. Заносите.

     Парни стеснительно внесли коробки, один извлек из пластикового пакета аккуратный букет из трех роз. Вручив мне его, они застенчиво попросили подписать бумагу о доставке и, не поднимая глаз, ретировались. Эта сцена ничего кроме смеха у меня не вызвала. Наверное, теперь они меня считают каким-то подпольным миллионером. Экстравагантным Корейко.

     Сунув носик к розам, я вдохнула полной грудью. Вместе с чудным ароматом я ощутила еще и зыбкое, но уже радужное дыхание новой жизни, что не могло не настроить меня на самый позитивный лад. Его не испортила даже сугубо канцелярская открытка в букете, имевшая всего одну строчку:

     «Спасибо за покупку!»

     Естественно, дальше спать я не отправилась.

     С каким-то мазохистским удовольствием, прежде чем открыть коробки, я отправилась в душ. Минут десять нежилась под горячими струями, чистила зубы. Наконец, моему терпению настал конец. Наспех обтершись полотенцем, выскочила. И как сорока бросилась к коробкам.

     Господи, какое это крутое чувство — новые, красивый коробки и неповторимый запах шоппинга!

     Первая коробка порадовала меня чудесными вечерними туфлями на тонкой шпильке.Черненькие, остроносые, с едва уловимой серебристой каймой у подошвы. Наверное, она создает впечатление, что их обладательница шагает по звездам.

     От содержимого второй коробки у меня натурально перехватило дыхание. Обалденное вечернее платье! Красное с черным, кружева и полупрозрачный шелк. Классический фасон кричал о руке мастера. Только гений может так умело балансировать на грани женственности и разврата!

     Я хотела немедленно примерить это чудо, но глаза уже наткнулись на еще одну коробку. И вновь под пальцами зашелестела упаковочная бумага.

     Босоножки в древнеримском стиле, а-ля калиги: тончайшая подошва, искусно выделанные кожаные ремешки, фигурными змейками оплетающие пальцы, стопу и икры до самого колена.

     Боже! Какая прелесть!

     Время остановило свой ток. Восторг и мирские блага захлестнули меня!

     Строгий, и в то же время невероятно женственный брючный костюм, черно-серебряное коктейльное платье, две сумочки-клатч, несколько видов чулок, от обыкновенных, до самых экзотических, вроде стиля Харадзюку. Банты, нижнее белье, корсеты, блузы, туфли, две баночки духов, чей аромат описать можно лишь тоненький вскриком «Ах!»…

     — Мама, — прошептала я, примеряя перед зеркалом платье, напоминающее одновременно туалет готической Мальвины и французской горничной, — я в раю…

     * * *

     После непродолжительного, но ожесточенного спора с Иркой, мы пришли к консенсусу. Пока я буду отсутствовать (неизвестной продолжительности срок), она станет навещать моюоднушку, прикармливать кота и (предмет самой горячей фазы нашего спора) — чистить кошачий лоток.

     В итоге я пообещала Ирке третью часть туалетов и парфюмов, что останутся в кондиции после «командировки». Ирка хотела половину, зараза, но я, сама себе удивляясь, дралась до последнего.

     — Жадина, — припечатала Ирка.

     — Сама такая! Ключи оставлю соседке. И не обижай тут Мусика.

     На том и порешили.

     А дальше…

     Помня, что в клубе «Девять кругов» меня будут ждать маникюры-педикюры и прочие массажи, я заморачиваться не стала. Упаковала все необходимое, натянула простенькие джинсы, футболку с няшкойМэрилином Мэнсоном, и вызвала такси. Предварительно сообщила, что мне нужна будет помощь со спуском к машине багажа. Названная цена меня не смутила. Сегодня я шикую!

     Таксист позвонил в дверь к часу дня. Я успела пообедать, собраться, нанести необходимый минимум макияжа и была уже готова, как маленький ребенок перед поездкой на море. Наверное, и глаза горели тем же озорным огнем.

     Таксист принял на лапу денежку, я ткнула пальчиком в коробки. Он молча подхватил и отправился к машине. Мне хватило наглости крикнуть вслед:

     — Осторожнее с вещами, пожалуйста!

     Кот мяукнул тоскливо, когда я сгребла его в охапку.

     — Не дрейфь, Оцелот, — важно сказала я и чмокнула его в пимпочку носа. — Скоро увидимся!

     Потом, чтобы не расплакаться, заперла дверь, вручила ключи соседке и побежала вниз. Таксист изображать из себя рыцаря не стал, хотя и курил возле машины, но дверь перед моей особой не распахнул. Только глянул искоса, цикнул сквозь желтые зубы и, отправив окурок в сторону, полез за баранку. Ну и ладно, подумаешь. Зато сейчас мы его озадачим.

     — Куда?! — он даже обернулся, когда я назвала адрес.

     Я повторила, невинно взмахивая ресничками.

     Он икнул, но больше ничего спрашивать не стал. Молча завел мотор, включил радио на дешевой китайской магнитоле, и нажал на газ.

     Некоторое время я пялилась в окно, слушая выпуск местных новостей. Поморщилась, когда услышала, что Шелковый маньяк с красными лентами оставил в нашем городе новую жертву. На этот раз на территории педучилища. Несчастная оказалась тамошней преподавательницей, тридцати пяти лет отроду. Изнасилована и задушена…

     — Переключите, пожалуйста, — попросила я кисло.

     — Куда?

     — Все равно. Просто включите музыку.

     Таксист нехотя подчинился.

     В салоне заиграла какая-то безумная песенка из современной попсы, а мы выехали из города.

     Глава 9.

     Я задумалась. Что-то вдруг накатила какая-то грусть, словно я навсегда уезжала из родного, и так ненавистного города. И, казалось бы, если я его так ненавижу, если пережила в нем столько боли, — почему тоскливо на душе? Странным образом работает психика, будто закольцовано, как неисправные механизмы.Больно, но все равно заставляет наступать на одни и те же грабли. Обожжешься и возненавидишь. Потом оттаешь, простишь, подзабудешь, и — все по новой!

     Как разорвать порочный круг? Новым эмоциональным шоком? Вряд ли поможет… Наверное, только вдумчивым самокопанием и контролем…

     Автомобиль стал тормозить.

     Я выглянула между передними сидениями: мы быстро приближались к блок-посту и шлагбауму.

     — Вам точно сюда? — как-то неуверенно спросил водитель.

     — Точно.

     Из одноэтажного здания сторожки, по виду напоминающей довольно благопристойный дом (черепичная крыша, металлопластиковые окна, кирпич и клумба перед крылечком в три ступеньки), вышла парочка бодигардов.

     «В костюмах», — удивилась я.

     Второй раз я удивилась, когда такси остановилось и один из охранников нагнулся к окну. Лицо вполне благопристойное, минимум одно высшее образование. Никаких тебе привычных твердолобых обезьян, гор мускулов.

     — Частная территория, — внятно и внушительно произнес охранник, профессионально окидывая взглядом салон, фиксируя, как боевой робот, каждую мелочь. Мне этот парень сразу приглянулся. — Проезд запрещен. Потрудитесь развернуться.

     — Я… эм…

     — Что?

     Судя по спокойному голосу, охраннику явно было скучно. Хотя интеллигентное образование все-таки чувствовалось. Господи, сколько же он зарабатывает, если готов целыми днями стеречь чужую спокойную жизнь?

     — Девушка… — мямлил водитель.

     Охранник перевел взгляд на меня. Я бросилась на выручку растерявшемуся драйверу:

     — Екатерина Лисичкина. Меня пригласили…

     Не успела закончить, как парень кивнул. Сунулся к пассажирской двери, распахнул, сделал рукой приглашающий жест.

     — Извольте, госпожа Лисичкина. К сожалению, за шлагбаумом начинается частная территория, проезд чужого гражданского и частного транспорта запрещен. Доберетесь к месту назначения на нашем авто. Вам помочь с багажом?

     Опешившая, я выбралась. Второй охранник быстро перебросился парой слов с охранником, полез за бумажником. Я хотела остановить, но наткнулась на вежливую улыбку. Водитель, получив плату за проезд, помог выгрузить мои вещи и быстро развернулся. Готова поклясться, на меня он теперь глядел испуганно. Как будто вспоминал, не нагрубил ли ненароком, а то, читалось в его глазах, эти мажоры начнут разбираться — костей не соберешь.

     — Петр Алексеевич, — сказал первый охранник, — я провожу госпожу Лисичкину, побудешь сам?

     Кивнув, второй парень вернулся в сторожку. Я честно искала какие-либо признаки сарказма или издевательства, но была глубоко поражена, так их и не обнаружив. Парни на полном серьезе так общались между собой. Вот это выучка…

     Мы прошли за шлагбаум. Я задержала дыхание…

     Идеально ровная, как черная река, автомобильная дорога уводила к пышному лесу. Великанские секвойи, березы, ели и сосны. Господи, что за чудное место? Везде, даже там, где не было строений, газон аккуратно выстрижен, царила чистота и порядок. На асфальте свежие капли, видно, что регулярно омывают.

     — Прошу сюда…

     Я обернулась. На сигнал с брелока подмигнул фарами породистый черный автомобиль, поднялась крышка багажника с мерседесовским значком. Охранник с положенным вниманием быстро разложил мои вещи, предупредительно распахнул пред моей особой дверцу. Я упала на мягкое, кажется, даже ортопедическое кресло. Надкрылок двери с легким чмоканием захлопнулся, напрочь отсекая все посторонние звуки.

     И тут впервые за сегодняшний день я стала волноваться!

     Куда я еду? В какой такой подпольный клуб?! К олигархам? К тем, кто вертит на известном месте все законы и законотворцев?! К тем, кто может в любой момент решить судьбы сотен миллионов людей? И…я?! Никому неизвестная журналистка из крошечной редакции?

     «А ведь обратного пути уже нет, — с холодком, щекотавшим позвоночник, подумала я. — Все, Катька, коготок увяз…»

     Пришлось сделать над собой усилие, мысленно фыркнуть и рассмеяться.

     Ну что это за мещанские страхи? Ничего со мной не случится. Во-первых, еду я не на попойку с не пойми кем, а к уважаемым людям. Им, в первую очередь, всегда за своим имиджем нужно следить. А то, что клуб закрытый, так это вполне объяснимо. Люди хотят общаться только с людьми своего же уровня. Это порыв каждого нормального человека — стремиться все выше и выше, вырастать из коротких штанишек. А во-вторых, меня Славик прикрывает. Сколько раз уже было, вон, наша мегера рассказывала, когда он с легкостью и без всевозможного раздражения вытаскивал ее из самых щекотливых ситуаций. А их у нашей престарелой экспериментаторши было много…

     За окном замелькали такие пейзажи, что я сглотнула. Шея задеревенела, я старалась не слишком вертеть головой. Красивейшие архитектурные изыски, каждый дом, что фамильный замок старинного семейства. Охотничьи угодья, поля для гольфа, конюшни… Господи, я и представить себе не могла, что такие чудеса всегда были под боком! Зеркальные озера, красивые, похожие на фей, девушки в седлах, охотничьи псы.

     И вновь чуждость этого мира обожгла.

     Я не Золушка, не внезапно спасенная из нищеты принцесса, найденная добрыми родителями после стольких лет. Я здесь гостья. Не более того.

     «Вот, оказывается, что значили слова в приписке, — хмыкнула я, вспомнив письмо Славика. — Ни к кому не приставать, себя не предлагать… м-да. Конечно, уезжать отсюда будет трудно, прикоснувшись к такой роскоши. Наверное, девчонки на многое бы пошли, ради возможности здесь поселиться…»

     Мерседес мягко притормозил, свернул. Мы проехали красивую ограду. И вновь был пост охраны. Водитель назвал мою фамилию, охрана тут же пропустила, отворив массивные ворота. За окном потянулся ухоженный газон, статуи ангелов и обнаженных дев из разных эпох и таких же разных мужских вкусов: от древнегреческих толстушек искандинавских дев-воительниц, до азиатских прелестниц и восточных гурий.

     Я было подумала, что мы опять едем по улице, как внезапно увидела дом.

     «Это все придомовая территория?! Да тут же пять футбольных стадионов можно построить!»

     Автомобиль остановился. И вновь предупредительно распахнулась дверь. Я выставила ножку, подала водителю ладошку, чувствуя себя хрупкой и нежной.

     На секунду меня обуяла оторопь.

     Мама дорогая!

     У огромного крыльца дома, больше напоминающего готический дворец, выстроилась прислуга. Как в старых английских фильмах! И все… все ради моего приезда?!

     Догадка подтвердилась, когда несколько мужчин в костюмах и белых перчатках приняли у водителя мои вещи, куда-то потащили, напомнив мне трудолюбивых муравьев. А женщина, лет пятидесяти, в черном платье с белоснежным фартуком, сделала книксен и произнесла:

     — Добро пожаловать, госпожа Лисичкина. Позвольте мне проводить вас в апартаменты?

     Сбитая с толку и растерянная, я кивнула. Дала себя увести к чудовищно дорогому замку. За спиной мягко заурчал мотор, хрустнул под колесами мерседеса гравий.

     Под каблуками моих босоножек процокалиступени, мы взошли на крыльцо. И я вновь получила возможность напомнить себе, что вся эта сказка — не для меня.

     Перед широкими дверями замка стояли живые «статуи». Атлеты и нимфы, чьи тела, покрытые белоснежной краской, имитирующей гипс, каждые тридцать секунд меняли позы. И каждая из них заставляла меня краснеть.

     Над входом нависала бордовая вывеска с дьяволами и огнем. На ней значилось: «Клуб "Девять кругов»"…

     — Добро пожаловать… — едва слышно пробормотала я.

     Глава 10.

     Огромный холл поражал воображение. Будто местные архитекторы и дизайнеры задались целью удивлять без остановки.

     Пол выложен черно-белыми плитами. Однако «шахматка» была несколько необычной. На каждой белой плите изображалась людская добродетель,на черной — вытекающий из нее порок. Естественно, все с мощным сексуальным подтекстом. Словно авторы желали сказать: все, что делает и желает человек, можно использовать во благо, если не мешать другим, а любые пороки должны приносить только удовольствие, опять же, не превращаясь в бич для остальных. Но вся жизнь, куда бы ни ступил, зиждется на самоудовлетворении.

     В центре холла журчала вода в композиции необыкновенной альпийской горки. В кольце позеленевших от сырости серых камней — чистый пруд. В его центреостровок,на котором стоял рассохшийся рояль с поднятой крышкой. Прямо сквозь струны росли папоротники, пахло свежестью. Вода стекала на пожелтевшие от времени клавиши, разбивалась на десятки ручейков.

     Стены холла отделаны бежевым камнем, на них развешены стилизованные под старину гобелены и шторы, лампады и светильники. Все это великолепие освещала чудесная хрустальная люстра, место которой вполне нашлось бы в Версале.

     Домоуправительница повела меня к лестнице. Я заметила у стен множество подсвечников. Должно быть, ночью при свечах здесь еще красивее. Да черт, куда уж больше? Здесь и так готовые декорации для какого-нибудь фэнтезийного эротического фильма!

     На укрытой ковром лестнице почти не было слышно звуков шагов. Женщина негромко, но отчетливо задавала положенные этикетом вопросы, я отвечала в той же манере.

     — Как добрались?

     — Спасибо, хорошо.

     — Вы надолго к нам?

     — Время покажет.

     И так далее.

     Мы поднялись на третий этаж. Везде стильная роскошь, не бросающаяся в глаза, а создающая эффект, что каждая вещь занимает положенное ей место. Грамотные подделки классических картин (надеюсь, что подделки), рояли, дубовая мебель, дерево и хрусталь, подсвечники и порталы.

     По недлинной анфиладе меня проводили к двери с римской цифрой «XIII», женщина провернула ключ в замке. Дверь без скрипа отворилась.

     — Прошу, госпожа Лисичкина, ваши апартаменты.

     Я кивнула, уже хотела юркнуть в комнату, как меня остановили.

     — Извините, что завожу эту тему, — без тени извинения в глазах сказала женщина, — но, все-таки, вы у нас впервые. Поэтому, потрудитесь, пожалуйста, пролистать свод некоторых важных правил. Они записаны в бордовой книге, вы найдете ее на журнальном столике в гостиной.

     Я опять кивнула, заметила, что коробки и чемоданы с вещами уже ждут меня в спальне. Сказал искренне:

     — Я все прочту. Благодарю.

     Женщина отступила на шаг.

     — Меня зовут Аделинда, я — управляющая клубом «Девять кругов».

     — Очень приятно…

     — Если что-то понадобиться — рядом с телефоном список номеров. Всегда к вашим услугам. И — приятного отдыха.

     На том и расстались.

     * * *

     Оставшись в одиночестве, я осмелела. Первая оторопь ушла, уступив место любопытству. Я принялась осматриваться.

     Мне достались апартаменты, отделанные в индийском стиле. Много света, свежий воздух. Стены цвета слоновой кости, на полу уютный паркет. Широкие окна окаймлены пышными занавесками. Крошечный балкончик превращен в розарий, оттуда благоухает.

     На фоне мебели в старинном стиле почти не выделялись плоские телевизоры, элементы хай-тека, скрытое освещение.

     Задрав голову, я рассматривала потолок.Его покрывалифрески с многорукими богами, девами-убийцами, многоликими мужчинами и сказочными животными. Все эти персонажи между собой беспорядочно совокуплялись, проделывая это в таких позах, которые у меня ассоциировались исключительно с наказанием, а не со страстью или удовольствием. Наверное, только боги и способны на такие позы.

     Впрочем, о фресках я быстро забыла.

     Я вошла в спальню. С трудом сдерживая восторженный визг, откинула рукой газовый балдахин, бросилась на кровать…

     — О-о-о… да…

     Господи, за такую перину готова душу продать… даже несколько раз!

     А из какой чудной ткани сделано постельное белье? Его нежность вызывает немедленное желание раздеться и сладко, как кошечка, вытянуться. И пусть весь мир подождет…

     Противный мир ждать не пожелал.

     Мелодично зазвенел телефон. Я вскочила, прошлепала в гостиную. На журнальном столике нашлась трубка, я мельком отметила аккуратную папочку на уголке стола — список номеров обслуги.

     — Алло, — немножко неуверенно отозвалась я.

     — Добрый день, Екатерина. Меня зовут Леся, я ваш тренер.

     Я не сразу поняла, что речь идет о кураторе, про которого мне говорила дамочка из салона красоты. Не дожидаясь моего прозрения, Леся сказала безапелляционно:

     — У нас мало времени. Надеюсь, вы примете душ, переоденетесь и зайдете ко мне в кабинет через полчаса. Это возможно?

     — Да. Только…

     — Отлично. Процедурные кабинеты на втором этаже. Жду.

     Непонятно чему улыбаясь, я вернула трубку на базу.

     «Вот это место, где находится потерянный рай…»

     Потом стянула футболку, скинула джинсы и трусики, и отправилась в душ.

     * * *

     И все-таки я не могла привыкнуть к здешней роскоши. Мои апартаменты включали в себя: кабинет с письменным столом, огромный санузел, спальню, гостиную, кухню, совмещенную с барной стойкой. И везде такая красота, что дух захватывало!

     На душ я потратила почти все отведенные мне полчаса. И еще жалела, что пришлось так быстро выбираться. И половины флакончиков с шампунями, гелями, пенками, молочком не обнюхала, не использовала. Не осмотрела все виды косметических и питательных масок, воска и много чего другого. Что уж говорить о чистке зубов? Впервые в жизни я видела подобное! Ладно — щетка, паста и зубная нить с полоскателем. Но: съемные разнокалиберные насадки на щетку для чистки каждой группы зубов отдельно, ультрафиолетовые лампы для уничтожения бактерий, карандаш для эмали… я попросту растерялась!

     И все было здесь таким… полноценным, что ли! Компьютеризированный душ, унитаз, массажная ванна…

     Не было слов. По меньшей мере, я чувствовала себя ущербным питекантропом, вынужденным познавать мир заново. Грустное и противное чувство.

     Намотав полотенце на волосы, я отправилась в спальню. С удовольствием примерила подарочный комплект белья. Бежево-черные кружевные стринги и просто ми-ми-мишный лифчик вондербра. Я с удовольствием вертелась перед зеркалом, когда телефон прозвонил второй раз.

     — Алло?

     — Екатерина, это Аделинда. Извините, совсем из головы вылетело. Вячеслав Илларионович велел вам передать кое-что.

     — Я слушаю?

     — Нет, это материальный предмет. Белая коробка, кажется, ее оставили на письменном столе в кабинете.

     Прижимая трубку к уху, я прошла в кабинет.Заметила подходящий под описание предмет.

     — Да, увидела. Спасибо.

     — Хорошо. До вечера.

     «Что бы это могло быть?» — пронеслась волнующая мысль.

     Я ощущала себя то ли маленькой девочкой перед раздачей подарков на Новый год, то ли падающей в кроличью нору Алисой.

     Оберточная бумага с треском разорвалась, я увидела коробку с какими-то техническими характеристиками. Она была зачем-то перевязана тоненькой алой шелковой лентой. На коробке я прочла приписку:

     — Для идеального репортажа…

     Глава 11.

     В недрах коробки оказался необычный набор заколок. Я внимательно изучила каждую, поняла, что на самом деле в них кроется какой-то секрет. Что-то вроде то ли микрофонов, то ли микроскопических камер. Подробней разгадывать не стала — сунула коробку вместе с пояснительной запиской в ящик стола и бросилась одеваться.

     Времени до начала процедур уже не оставалось.

     По такому случаю я слезла в шортики, натянула майку и, наспех просушив волосы и расчесавшись, бросилась к выходу. Думаю, нет никакого резона краситься. Все-таки официальная часть и открытие вечером, так что можно и побыть простушкой.

     Я спустилась на этаж ниже и… ахнула!

     Здесь почти не было комнат. Все пространство занимали бассейн, оранжерея, за стеклянными стенами находился тренажерный зал. Там сейчас человек десять обхаживали велотренажеры, беговые дорожки и кардио.

     Я двинулась к просторному коридору, стараясь не слишком явно глазеть по сторонам. Однако все-таки заметила, что двое обнаженных мужчин в бассейне не только плавают.

     «А здесь слишком уж свободные нравы, — подумала я, морщась. — И не стесняются же…»

     Подумала, и тут же одернула себя — да пусть занимаются, чем хотят. Для того меня сюда и отправили, чтобы собрать побольше вот таких сцен. И все же глазеть на парочку в воде я не стала. Ну их. Лучше посмотрим, что за господа занимаются спортом?

     Внимание мое привлек один мужчина. На фоне остальных (довольно обыкновенных, кто с пузиком, кто без, кто лыс, а кто и с пышной шевелюрой) он выглядел необычно. Лет пятидесяти, с пепельными волосами, он напомнил мне гордого льва. Широкие тренированные плечи, бугрящиеся мышцы, атлетический торс. Во всей его фигуре чувствовался некий стержень, безудержная уверенность в…

     — Екатерина? Ну, наконец-то!

     Я отпрянула.

     Оказывается, задумавшись, я топталась у порога двери из дымчатого стекла с табличкой «Косметические процедуры». Леся, видимо, решила, что я стесняюсь и вышла навстречу.

     — Извините, — смутилась я, — с дороги ничего не…

     — Да все в порядке. Проходите.

     Она провела меня через просторный зал с ширмами и отдельными кабинетами, я успела выцепить взглядом нескольких женщин. Они блаженно возлежали на столах, отдаваясь на милость рукам массажистов. Углядела и одного мужчину восточной внешности. И мысленно хихикнула: по тому мгновению, пока он находился в поле моего зрения, я поняла, что занят он интимной стрижкой. Точнее, занят не он, а — специалист.

     «Что же будет вечером? — немного испуганно подумала я. — Если все так тщательно готовятся…»

     — Присаживайтесь.

     Я опустилась в предложенное кресло. Леся заняла место за столом, бегло просматривая какие-то файлы в компьютере.

     Кажется, мне достался настоящий специалист своего дела. Хотя я сомневаюсь, найдется ли здесь в радиусе нескольких километров хотя бы один профан? Это место явно готовили долго и старательно.

     Леся оказалась натуральной блондинкой лет тридцати пяти. Истинная златовласка с удивительно синими глазами. Точеные скулы, остренький носик, губы красивой формы. И все это положительно подчеркивает интеллект и уверенность. Видно, что, какое бы образование она не получила, место свое занимает не зря. Дешевый пафос и самомнение выглядят не так.

     «А ведь она красавица, — с толикой зависти подумала я. — Но если даже она, судя по голенькому безымянному пальчику, не замужем и только работает врачом, — что уж говорить обо мне? Простецкая внешность, лишние килограммы…»

     Сейчас все во мне казалось никудышным. И моя прическа «рванка», и, что волосы выкрашены в медный криво. Какое-то нелепое недоразумение, очутившееся среди безупречных ангелов в райском саду.

     И тут я сделала одно неприятное открытие!

     Кроме собственных комплексов и зажатости скромного гадкого утенка, я еще и дура! Все-таки купилась на хрустальные мечты каждой глупой девочки. Оказывается, уже витаю в облаках! Размечталась, что на меня кто-нибудь обратит внимание…

     «Дура! — повторила я зло. — Ты сюда в рабочую командировку! Ты должна уже была давно вызубрить, что политики и олигархи, хоть и кивают журналистам, за друзей или даже вообще за людей их не считают! Для них это лишь расходный материал! Так что, Катька, чтоб потом больней не было, облизывайся побыстрей, делай работу и — беги!»

     Совет показался дельным, но настроение было испорчено.

     — Так, — вернул меня к реальности голос Леси. — Екатерина, я тут просмотрела вашу карту, что прислали из салона красоты. Оказывается, они уже составили приблизительный график занятий. Так что, не вижу особой необходимости что-то менять. Предлагаю на сегодня обойтись сдачей анализов, массажем, парикмахерской и косметическими процедурами.

     Я молча кивнула, сгорая от стыда. Вон, даже она заметила, что у меня никудышная стрижка! Куда уж мне тягаться… тьфу!

     — Тогда начнем, — улыбнулась Леся, демонстрируя идеальные зубы. — Раздевайтесь.

     Так же молча я принялась стаскивать с себя одежду…

     * * *

     Кроме ожидаемых анализов, пришлось еще выдержать кардио проверки, измерение давления, сообщить о наличии хронических заболеваний и аллергий (к счастью, хоть последних двух у меня не было). Но помучили меня изрядно.

     «Словно хотят составить полную карту моей личности, — подумала я. — Они бы еще психиатра пригласили».

     Хотя, конечно, тут я кривила душой. В таких местах просто необходимо, чтобы каждый человек был здоровым. И понятие «здоровье» здесь имело самый широкий смысл: от иммунитета до венерических заболеваний. Недаром же у меня взяли несколько мазков и кровь из вены.

     Бр-р-р!

     Пока шла обработка данных, да и места уколов заживали, меня отправили к зубному. Тщательно изучили, педантично вычистили ультразвуком, отполировали. Зубы после такой процедуры, будто голыми стали, хотя я всегда искренне считала, что с ними никаких проблем нет. До сих пор ни одной пломбы, и, слава богу, претензий тоже нет.

     Следующее посещение специалиста подарило мне идеальный маникюр и педикюр, новую прическу с новым же цветом — та же «рванка» медного цвета, но, клянусь, выглядело теперь все просто шикарно!

     В другом кабинете привели в порядок зону бикини, потом взялись за ноги, ягодицы и подмышечные впадины. Процедуры заставляли меня не просто краснеть, а — пунцоветь! Мало того, что к пункту «ягодицы» была еще депиляция вокруг анального отверстия, так еще и…

     В общем, застесняли!

     Выползла я оттуда уже измочаленная, но дово-о-ольнаая, как слон после купания…

     Казалось, что новых процедур просто не выдержу. И тогда Леся объявила, что наступила пора массажа и косметических масок. Я натурально растаяла.

     Все! Берите меня тепленькую.

     * * *

     В свои апартаменты (язык не поворачивался назвать их «номером») я вернулась к половине шестого вечера. При одной только мысли, что вечером предстоит работать — хотелось брякнуть гадость.

      Заперла дверь на замок, скинула халат, в который меня переодела Леся, и вытянулась перед зеркалом.

     Конечно, я все еще оставалась собой. Но, господи, до чего ж «я-новая» отличалась от «старой»! Словно принцесса и нищенка! А какой гладкой стала кожа? Как скользят по ней пальчики! А что за маникюр, интимная стрижка, новая прическа?..

     Как приятно быть красивой!

     Я взглянула на часы. До начала специальной программы в ресторан-зале клуба «Девять кругов» оставалось еще полтора часа.

     Конечно, первым делом я отправилась в душ и туалет. Потом сунулась на кухню. Долго разбиралась с офигенно сложной кофе-машиной. Зато, когда в подставленную чашку ударила горячая коричневая струя, радости не было предела.

     Прихлебывая обжигающий напиток, я взяла телефон, набрала номер обслуги и заказала легкий обед, сообщив номер пункта меню, который назвала Леся. Едва попрощалась, телефон зазвонил.

     Незнакомая женщина проинформировала важно, что с анализами у меня полный порядок, что все чудесно и вообще — приятного отдыха.

     Камень с плеч. Как будто я этого не знала.

     Через несколько минут в дверь постучали. Под моим восторженным взглядом (и когда я устану удивляться?!) элегантный официант вкатил красиво сервированный столик, отвесил поклон, пожелал приятного аппетита и испарился.

     — Да… — протянула я, разглядывая практически одни только вегетарианские блюда. — Надо привыкать…

     * * *