Аннотация: Очень хочется красивого (но не розового, и не самодовольного) волшебства. Засим рассказ о нём. В случае этой истории совсем не знаю, во что всё это выльется. Но так даже интереснее)))
Тёплые травы шепчут истории о дальних берегах, что рассказал беспечный ветер. Трудяги землеройки ещё загодя взрыхлили почву, так что лежать теперь ляпота! Да и звёзды подмигивают охотней некуда...
- Хороша ночь! - причмокнул губами Рыжий Чуб между миганиями звёзд, - В такую бы ночь... Триста девяносто шесть... В конской гриве... Триста девяносто семь... Да на всём скаку - от холмов до самого неба! Триста девяносто восемь... Да вот только где бы гриву взять, да коня... Триста девяносто девять...
Мохнатый тяжело вздохнул, но больше по привычке безостановочно ворчать, чем от внезапной тоски по лошадиной растительности. В такую ночь и без всякой гривы порядочным анчуткам в самый раз.
- Да... Гривы-то взять негде... Хозяйка, злыдня, последнюю скотину со двора свела! Триста девяносто сколько? Ага, триста девяносто пятьсот . Оставила токмо каку-то ослину морду, тьфу через плечо три раза с кукишем! Прости, землица! Пятьсот один... А во всём меня обвинила, ведьма старая! Ещё и эту встречать отправила... Пятьсот два... Вот и жди тут, пока всё небесное решето не мигнёт по разу да над бедным анчуткой не посмеётся вдосталь. Ведьма! Старая!
Надобно, впрочем сказать, что ведьма старой не была нисколько. Да и ведьмой колдунью Ратимиру мог себе позволить назвать только верный (хоть и вредный) Рыжий Чуб, которому за службу да помощь и не такое с лап сходило. Обычно анчутка встречал ночь в подполе под мельницей, а в темноте выходил крутить в косы лошадиную гриву. Но Пеструшку третьего дня отвели в город лечить от каких-то лошадиных болезней, а без неё мохнатому было холодно и одиноко. Вот и пошёл он в высокие травы звёздные мигания считать, да после пятисот с лихом сотен гостей встречать.
О приходе гостя Рыжему Чубу тоже хозяйка сказала. Да хитро так: мол, перевалит ночь на другу половину, мигнут холодные звёзды столько раз, сколько шерстинок у анчутки на правой ладошке, и поведёт он гостя в тёплый дом.
Хозяйке мохнатый доверял без всяких сомнений, так что готовиться начал с самого утра. Трижды пересчитал шерстинки, выбрал местечко на холмике да с землеройками договорился. А теперь вот лежал и считал, щурясь от запаха трав и порывав игривого ветра.
- Пятьсот восемнадцать, - наконец произнёс анчутка и тут же вскочил встречать, - Кто тут к нам идёт?!
Чтобы сподручнее было, даже в размере увеличился. А ну, как богатырь какой к хозяйке пожалует? Несолидно его коротышке встречать.
Но богатырей поблизости не обнаружилось, только лошадка Пеструшка да какая-то тощая девка на ней.
Анчутка как увидал гривастую подругу, враз сдулся и вмиг оказался на лошадиной морде.
- Пеструшечка, хорошая! Вернулася! - Рыжий Чуб проверил каждый глаз лошадки, залез в каждое ухо, дотянулся до каждой волосинки на семицветной гриве. А ну, как обижали да пачкали?! В городе и не такие гадости удумают!
Всадница анчутку интересовала в последнюю из последних очередей. Подумаешь, девица! Видать, к хозяйке за зельем приворотным припёрлася. На такую худобищу мало кто польстится добровольно.
Но девушка и сама уже углядела мохнатого, испуганно выдохнула, наставив на анчутку пятерню с голубоватым огоньком над нею.
- Ты кто?
- Тю! Нашла, чем пугать!
Мохнатый трижды обернулся вокруг себя, хлопнул в ладоши да свистнул в небо. В сей же миг огонёк на ладони всадницы затрепыхался и пугливо погас.
- А ну говори, лошадку нашу свести решила?!
- Ничего я не сводила! - возмутилась девица, снова попытавшись навести волшбу, да всё без толку, - Не крала в смысле. Взялась довести до госпожи Ратиборы.
- Ратимиры!
- Да, - совсем смутилась девица, - Я к ней еду... А ты... Вы кто?
- Можешь звать меня Рыжий Чуб, всё равно настоящего имени не запомнишь!
- Почему это не запомню? - начала приходить в себя девушка, - Я, между прочим, семь лет в магической академии училась! Лучшей студе..
- Училась - не училась, нам того не интересно, - ворчливо перебил мохнатый, - Всё равно ума, что у лошади.
- Это ещё почему? - опешила всадница.
- Ну а как? Беса не признала - это один. Колдовать супротив адамава дитя удумала - это два. Имя ведьмы забыла - это три. Лошадку не по тропе ведёшь, а болотный знает как - это пять.
- Так ведь я... Темно же!
- Тоже мне ведьма, тьфу трижды с присвистом! Тпрууу! Приехали.
Но Пеструшка и сама уже остановилась, прислушиваясь к знакомым запахам, ругани кикимор и голосу Хозяйки.
- Вот и гостья моя приехала! - воскликнула колдунья, - Заходи скорее в дом. Не трожь! Сама твои котомки занесу. Устала небось? Зовут-то тебя как?
Глава первая, Знакомство.
- Чего она припёрлася?
В высокое окно пробивались первые солнечные лучи, гоняя разноцветную пыль. Девица спала в соседней горенке, а анчутка прятался на шкафу, забившись в самый тёмный уголок. И вопрошал при этом отнюдь не шёпотом.
- Практику у меня проходить будет, - Ратимира, напротив, говорила едва различимо, хотя и знала, что уставшую с дороги девушку сейчас не разбудит и взорвавшейся от переброда зелье.
- Это чего такось? - недоверчиво уставился на хозяйку Рыжий Чуб, почёсывая он самый задней лапой.
- Будет учиться силы правильно применять, - объяснила колдунья, - Я давно уже в Академии выпускницу просила потолковей, да вот и прислали, наконец. Старостин, её куратор, написал, что лучшая студентка. Да ещё и способная к тому ж.
- Видел я те способности! Тьфу и растереть!
Анчутка в этот раз даже крутиться вокруг себя не стал - Ратимира толкла любимые травы Чуба, и тот не спускал с размерянно двигающийся ступки жадного взгляда.
Колдунья же, услышав такой пренебрежительный отзыв, тихонько рассмеялась.
- Ох, Мохнатый! Да ты нашу первую встречу вспомни. Я ж тогда не сильно старше нашей гостьи была, и не умнее точно!
- Помню-помню! - захихикал анчутка, - Ты меня по всему полю гнала, покудась я не духом-то не воспрял, да это... Тебя гнать не надумал.
- Ох и страху мы тогда оба натерпелись!
Магиня и преклонных лет бес переглянулись и заулыбались во всю ширь лица.
- И надолго эта тут? - спросил Мохнатый, изгтовившись ловить угощение.
Ритимира и вправду закончила толочь травяной сбор о двенадцати трав и теперь пропускала зелёно-бурый порошок через мелкое сито. Самая полезная часть тут же была ссыпана в почти готовое тесто, а жмых колдунья метко забросила из сита прямо в распахнутую пасть анчутки.
Мохнатый свернулся клубочком, урча и пережовывая, и вполглаза наблюдал за суетящейся хозяйкой. Мешать ей в такую минуту запрещалось ка-те-го-ри-чес-ки ( Рыжий Чуб потратил не одну ночь, чтобы запомнить это страшной колдовское слово, очень гордился этим и вставлял куда надо и куда не особенно. Если не забывал, конечно): колдунья лепила из теста какие-то непонятные не то руны, не то символы и нараспев повторяла древний приветственной наговор.
Едва уложенные на противень загогулины отправились во внезапно вспыхнувшую печь, из соседней горенки появилась давешняя девица, позёвывая и потирая заспанные глаза.
- Доброе утро, госпожа Ратимира, - невнятно поздоровалась она, - Я не поздно встала?
- И тебе, доченька. В самый раз! Через четверть часа завтрак готов будет, так что поди пока что во двор - умойся. Полотенце на крючке у ручья. Старому болотному скажи, что ты моя гостья. И представиться не забудь.
Девица неуверенно кивнула и вышла из кухни.
- "С добрым утром, госпожа Ратимира", - передразнил анчутка, едва за гостьей захлопнулась дверка, - А со мной, небось, здороваться не надо?
- Ты бы ещё глубже в угол забился и дышать прекратил, - попеняла на него колдунья, - Авось бы тогда она тебя точно углядела!
- Могла бы и спросить, - продолжил ворчать Мохнатый.
Ратимира достала из печи румяные куличи, обмазала их тёмным маслом и быстренько сгрузила в подготовленную резную миску.
- Как пообвыкнется, так и начнёт спрашивать. Правда, только за тем, чтобы с тобой поменьше сталкиваться!
Ответить что-нибудь столь же нахальное анчутка не успел - дверка отворилась, и на кухню снова проскользнула гостья - теперь уже умытая, причёсанная и вообще приличного вида. Худющая только, что даже вурдалак бы не позарился! Ну да в этом, Мохнатый был уверен, хозяйка подсобит.
- А тот смешной водяной сказал, чтобы я ему камушек принесла, - удивлённо проговорила вошедшая, - Только я так и не поняла какой...
- Раз сказал, значит принесёшь, - не особенно понятно ответила Ратимира, - Садись, дочка. Вот сюда, на лавку. Да не стесняйся - тебе у нас долго жить. Насколько, кстати, у тебя практика?
Рыжий Чуб затаил дыхание в своём углу - а ну, как надолго?!
- Не меньше трёх месяцев, - ответила девица, наливая жирного молока в шербатую кружку и принимаясь за первый кулич-символ, - А дальше, как надоем Вам, так и отсылайте обратно...
Девица попыталась улыбнуться, но вышло у неё это худо.
- Видать, случилось чего? - Ратимира взяла из комода ещё одну кружку, сурово посмотрела на шкаф, чтобы оттуда ка-те-го-ри-чес-ки не смели высовываться, и присоединилась к гостье.
Та сделала несколько глотков и кивнула, опустив глаза долу.
- Вам ведь написали, что я лучшая на курсе? Знала бы, чем мне это грозит - училась бы как можно хуже!
- Чего это?
Колдунья пододвинула к собеседнице миску с заговорённой выпечкой и пристально посмотрела на девушку.
- Меня после практики Тёмный Властелин Кошмаров забирает! А из его владений, поговаривают, ещё никто не возвращался!
Девушка всхлипнула и снова уткнулась в кружку. А Мохнатый чуть не сплюнул по обыкновению - нашла, чего бояться! И вправду, ума, что у Пеструшки!
- Ну, не расстраивайся! Не особая беда, этот твой Кошмар, - Ратимира, также не однократно сталкивавшаяся по долгу колдовства, с сим тёмным господином, попыталась всё же приободрить девицу, - Если будешь учиться прилежно - попробую помочь твоему горю.
- Правда? - не поверила своим ушам гостья.
Колдунья кивнула на угощение и велела:
- Ешь, Агата. Дел у нас - непочатый край. Сперва знакомить тебя пойдём.
- С кем это? - всё ещё обрадованно спросила студентка, но под неумолимым взглядом новой наставницы замолкла и принялась таки за еду.
После завтрака девица отправилась разбирать свои пожитки, а Ратимира - рассказывать ей об окрестностях и поучать, что следует делать, а от чего - даже мысли держать в глубине душевной. Мохнатый по теневым местечкам пробрался за обеими и успел прошмыгнуть в горенку, пока дверь не захлопнулась.
Старшая колдунья отворила специальный сундучок с несколькими отделениям внутри и махнула на него новоявленный ученице - складывай, мол, чего хочешь. Вещей у Агаты оказалось чуть да ещё немножко. Да к тому - сразу видно, что в дороге ей не первый раз случилось очутиться: из котомки она только самое необходимое и достала. Тройка смен одежды - всё сплошь брюки да рубашки (у, бабы! - думалось анчутке, - как дорвались до магической власти, враз о юбках да приличиях позабыли!), единственное платьюшко на выход, накидка на осенню пору, потёртое одеяло, пара девчачьих украшений, да короткий меч с зазубринами (которых поболе, чем острых кромок, насчитывалось) - и всё - из толкового-то. Из ненужного в сундучок отправилась стопка книг с закладками почти на каждой странице, несколько кругляшков крепко связанных рукописей да с десяток скляночек разнобурдового содержания.
Последние Ратимира попросила посмотреть и после согласия ученицы поочерёдно из каждой понюхала, задумчиво хмыкнула и вернула владелице.
- Жилище у нас простое, - начала таки рассказ колдунья, - Против Академии и запоминать-то особо нечего. Мы сейчас в летнем полуизбье, зимнее прикрыто до осени, чтобы мух да бесов не плодить. Как ты уже, надеюсь, заметила, у домика нашего ещё четыре башенки есть, что на все стороны света смотрят. Вход в каждую башенку не с дома, а со двора сотворён. И к каждой особливая причина заходить нужна. Северная, самая большая башня - это библиотека. Туда заходи безбоязненно и когда хочешь. В лунную пору там, правда, приведение появляется, но ты, пожалуй что, и не такое при обучении видела...
Девица, к тому времени успевшая разобраться с вещами и аккуратно сложить сумку, задумчиво кивнула и уселась на кушетку.
- И верно, - продолжила Ратимира, - В восточной башне у реки мельница. С болотным ты уже знакома, а всех его кикиморок даже я по именам до конца знаю. С этими хохотушками будь построже - иначе вцепятся, камушкам не отделаешься. На западной стороне - лаборатория да зельеварня, хотя кой-чего я прямо в доме на кухне творю - если по-маленькую и для себя, а не на продажу. Ну а с юга сновильня. В неё обязательно сходи - там под самой крышей Кошмар Валентиныч живёт - вредный, что наш анчутка, но тебе крайне полезный.
Агата при упоминании Кошмар Валентиныча вперилась испуганным взглядом в Ратимиру, но ту так просто было не пронять - раз сказала "надобно", значит так и есть! Мохнатый сам учил любимую колдунью такой ка-те-го-ри-чес-ки (других вариаций этого слова, Рыжий Чуб, понятное дело, не знал), и был очень доволен собой. Ну и Ратимирой, немножко.
- Со всеми домашними познакомишься сама. Я их предупредила о твоём приезде, да не у всех с памятью лады. Так что первые несколько дней не забывай кланяться да представляться, договорились? Вот и ладно. Ну что, ученица, солнце уже все места обогрело, выходить надобно. К вечеру как раз воротиться успеем.
Но из дома они выбральсь только две пятых часа спустя - хозяйка чем-то шумела на кухоньке, собираясь в дорогу, а девица в ожидании ошивалась во дворе и неприязненно поглядывала на сновидческую башню.
Наконец, все склянки-свёртки очутились в заплечном рюкзачке Ратимиры, а Рыжий Чуб кикиморой нырнул в заговорённый кармашек на платье колдуньи. Теперь выглядывай - не выглядывай, а ни один солнечный лучик доброму анчутке ни капли вреда не принесёт!
Как бы Мохнатый не ворчал и не канючил (тут-то девица, наконец, и запреметила Рыжего Чуба), Пеструшку из конюшни не вывели - пешком к восточным холмам направилися.
- Что ж, лучшая студентка, расскажи-ка нам про Стихии? - спросила колдунья у споро шагающей спутнице, - Какие есть, да чем славны?
Девица взглянула на наставницу так, словно та её обидеть решила да средство подейственней выбрала.
- Госпожа Ратимира, это же на первом курсе проходят...
- На первом проходят да к последнему только и выучивают! - встрял в разговор Мохнатый, - Тьфу, и растереть... Студенты...
- Тише-тише, - похлопала по карману колдунья, а после обратилась к подопечной, - Ты не ему, а мне расскажи. Может, я забыла чего - вот и вспомню.
- Как же, - продолжила надуваться, аки болотный, девица.
- Давай-давай. Идти нам ещё далече, обо всяком рассказать успеешь. Да и потом, должна же я по-тихоньку выведывать, чего ты знаешь, а в чём подсобить тебе?
- Ну ладно, - согласилась Агата и наморщила лобик, - Все стихии делятся на дневные и ночные. К дневным относятся классические Воздух, Вода и Земля. А также Лёд, Радуга и Живой мир. Силами этих стихий лучше всего пользоваться при свете солнца, поскольку именно тогда их влияние находится в зените. К ночному волшебству относят Огонь и стихии Силеона, Снов, Кошмаров и Духов. Они, соответственно, наиболее полезны когда на небе Силеон и Созвездия. Каждая стихия отличается не только связью силы с определённым спектром Природы, но и Двором - то есть существами, что подчинены именно ей...
Анчутка послушал-послушал всю эту заумную тарабарщину, да и не выдержал.
- Зазубрила по книжке-то, - проворчал он, - А что означает - и не знает сама!
- Сам ты не знаешь! - вспыхнула девица.
- А чего по простому не говоришь? Сперкрт, какой-то. Тьфу!
- Это и есть по простому! - продолжила упрямиться студентка - раз Ратимира не запрещает и не вмешивается, значит, так и нужно.
- По простому - это вот так: от чаво сила берётся, да кто ентой силой кормится - то и Двор. А ты - сама свой сперктр! Вот.
- Я, между прочим, так и объяснила. Только с примерами, - снова разобиделась Агата.
- Будет вам, - примирительно приговорила Ратимира, - Лучше вот что скажи: Мохнатый наш к какой стихии относится?
- Анчутки - существа ночи и Силеона, хотя больше похоже, что Кошмара!
- Саааамааа ты кошмар! - послышалось воинствующее из кармашка, - А если ещё нет, то будешь!
- Чуб!
Тут уже не выдержала сама колдунья, углядев, как погрустнела девушка, как опустились её плечи да замедлился шаг.
- Доченька, я вчера плохо расслышала: тебе-то какие стихии ближе?
- Воды, - буркнула девица в ответ, - И тоже, Силеона. Поэтому и не понимаю, зачем я ему сдалась... Кошмару-то.
- Будет время - спросим, - ободряюще улыбнулась Ратимира, и прибавила шагу,
- Смотри, почти дошли!
А посмотреть и вправду было на что. Это Мохнатому картина почти привычная (хотя и он, чего лукавить, весь встрепенулся при взгляде на открывшийся дол). А студентка - та и вовсе застыла меловым столбом, ошалело оглядываясь и пытаясь поверить, что ей ничего не снится.
- Это же... - но договорить девушка так и не смогла.
- Одна из одиннадцати священных долин, - подтвердила её невысказанную догадку колдунья, - И ночью она не менее красива. Но ночевать сюда мы пойдём не раньше, чем через седьмицу.
- Когда Силеон станет полным? - догадалась Агата, не отводя взгляда от долины.
С холма, где стояли путницы, отчётливо просматривалось крошечное ущелье, замкнутое между двумя отвесными скалами да тем самым холмом; заполненное солнцем, кажется, целиком и полностью - без единой настоящей тени, только обрывками, клочками и каплями.
Верхушки скал терялись в настолько густом тумане, что было совсем непонятно - рождается ли широкий водопад в горной реке или в тяжёлых сизых облаках. Но как бы то ни было, водный поток был спокоен - он не ревел и не разбивался о землю со всей немалой силы, но величаво спускался в одну из многочисленных пещер и терялся в её недрах. В другой части ущелья расположилась изящная роща с тонкоствольными деревами и кучей живности в высоких травах.
А между, на самом краю что рощи, что обрыва, высился тёмный жертвенный исполин с шестью стихийными камнями, направленными в небо. К нему-то и направились старшая и младшая колдуньи.
Пока спутницы преодолевали спуск, Ратимира снова принялась наставлять ученицу:
- Для того, чтобы тебе раскрылась большая часть возможностей этого места, нужно получить разрешение от всех солнечных и от всех ночных сил. Будь ты обычной выпускницей, как ты сама хочешь, я даже не подумала бы вести тебя сюда - неподготовленное дитя жертвенник ни за что не пропустил бы. Но господин кошмаров выказал желание обладать тобой, а посему и остальные стихии должны посчитать тебя достойной.
Из всех произнесённых колдуньей слов, девица, разумеется, вцепилась в самое ненужное.
- Обладать?! - Агата от удивления даже рот открыла.
- Владеть, использовать, подавлять. Я не знаю, чего он хочет на самом деле, но тебе лучше свыкнуться с самой страшной мыслью и научиться пользоваться своим положением. Идём, я уже чувствую, как зовут камни.
Девушка казалась настолько изумлённой и испуганной, что анчутке захотелось утешить её или хотя бы приободрить каким-нибудь зловредным замечанием. Но высовываться из заговорённого кармана теперь, когда светлые силы бы так близки и мощны, Мохнатый просто страшился. Подглядывать одним глазком - это ничего, это можно.
- Ты знаешь приветственный напев? - спросила Ратимира, когда они вступили на тёмный камень.
Ученица отстранённо кивнула.
- Доченька, очнись! Все горести после, хорошо?
Девица снова кивнула, и попыталась улыбнуться.
- Что я должна делать?
- Дай мне руку.
Студентка протянута левую ладонь и даже не поморщилась, когда к нескольким тоненьким шрамами добавился новый порез. Со своей рукой Ратимира проделала тоже самое, а после соединила свою кровь с кровью ученицы.
Они прошли полный круг, останавливаясь у каждого камня и в один голос повторяя приветственный напев. Обойдя все стихии, приблизились к центру, и старшая колдунья вложила в углубление два камня - чёрный с несколькими светлыми полосками агат и рыжую с тёмными вкраплениями яшму.
- Вот какой камень ждёт от меня болотный, - слабо улыбнулась студентка.
- И не только он, - шепнула колдунья, - Но все, кроме этого тебе придётся найти самой. А теперь сосредоточься.
И древние слова повторились в последний раз.
Во степи мой конь вороной да гривастый,
Во степи дожди тяжелы да ненастны,
Во степи мой рок - не поймёт, не отпустит...
Откройте вашу дверь!
Во лесах ручьи - звонче нет, и не будет,
Во лесах зверьё тихий шорох разбудит,
Во лесах мой страх - не горит, не пускает...
Откройте вашу дверь!
Во горах туманы теплее и глуше,
Во горах ущелья - отвесные кручи,
Во горах мой мрак - не взлететь, не спуститься...
Откройте вашу дверь!
К небу я пойду: поклонюсь и раскаюсь,
Небу я отдам мрак и ужас лукавый,
На небе надежда - моя и ведомых!
Откройте вашу дверь!
Едва последние звуки напева смолкли, все шесть камней враз засветились, зашумели да заворчали. Меж ними заструились потоки: толстенны да древни, что сама долина.
- Первый - синий да свежий, - начал свой отсчёт анчутка, произнося каждое слово громче предыдущего, - Второй - белый да игривый. Третий - тёмный да вкусный. Че...
На этом слове Мохнытый ожидаемо "споткнулся", но нашёл в себе храбрости продолжить:
- Четвёртый - зелёный да живой. Пятый - голубой да мёртвый. Шестой - многоликий и многогранный.
Колдуньи, пока анчутка считал потоки, стояли у жертвенника, словно бы покойницы: не дышат и не шевелятся. Но вот уже последняя стихия названа, вокруг всё стихло, и магиням пришёл срок пробуждаться от волшебного сна.
- Получилось? - первым делом спросила Агата.
- Получилось, - подтвердила Ратимира, доставая из углубления единый чёрно-рыжий камень и отдавая его ученице, - Дозволили тебе дневные стихии кудесить. А с ночными и подавно сомневаться негоже. Пойдём, дочка, отдыхать пора.
Глава вторая, Дом.
Выходи-выходи,
Река, из берегов.
Доходи-доходи
До самого дома,
Постучи-постучи
В хрустальны хоромы,
Доберись-доберись
До самых изразцов.
Затопи-затопи
Под самую крышу,
Обогни-обогни
С обеих сторон,
Разгони-разгони
Чернокрылых ворон,
Отпусти-отпусти
Перепончатых мышек.
- Мне кажется, или в заговорах и правда так мало смысла? - проворчала Агата, с трудом удерживая две полные корзины да ещё тяжеленный амбарный замок в придачу.
- Мы заговариваем стихии, - ответила колдунья, вручную отодвигая дверь мельницы, - А, значит, предлагаем именно то, что им по нраву. Вот скажи, какая река не захотела бы пойти без всякого русла? Просто туда, куда ей заблагорассудится?
- По секрету скажу Вам, что реки по умолчанию не умеют хотеть. Это же реки!
Обе магини прошли в мельницу, поставили корзинки на лавку и принялись разбирать принесённые травы.
- И кого в этой Академии учат? - посокрушалась Ратимира, - Реки, как и всё остальное и вправду не умеет хотеть или желать. Но стихии, как живые существа, бывают неравнодушными. А нам того и нужно. Мы же угощение предлагаем, так что вода не станет сердиться или препятствовать. Поможет скорей уж.
- А что, если она действительно выйдет из берегов?
- Тю! - повторила женщина смешное слово анчутки, - Кто ж ей позволит?
Разговор сей странный происходил на следующее после похода в Долину утро. Всю ночь путники спали без задних, без передних да и без всех остальных конечностей - до того умаялись. Даже Мохнатый, что вместе с Силеоном пробуждаться должен, и тот свернулся калачиком на боку хозяйки, поджал под себя лапки, укрылся хвостом, да так и проспал до самого утра, восстанавливая силы Ратимиры и восстанавливаясь сам.
А утром, ещё до последней песни кикиморок, эти две не особо разумные ведьмы унеслись в холмы за пахучими травами.
Бродили не один час - анчутка как раз выспаться успел. И урчание в животе прочувствовать, понятное дело. Но безумицы и не подумали в кухоньку заглянуть - сразу к мельнице направились: разбирать да засушивать пахучие травы. А то, что высохло с прошлого похода в холмы - уже и смалывать можно. Для этого, правда водицу задабривать нужно!
Девица повторила наговор-просьбу и недовольно сморщилась, что Кошмар Валентиныч в солнечный день (анчутке с крыши хорошо видать).
- Мы в Академии вообще никакими наговорами-заговорами не пользовались, - продолжила кукситься Агата, - Знали несколько на всякий случай: приветствия, прощания с усопшим да парочку на вызов и восполнение сил. Но пользовались ими только на занятиях и ради шутки во дворе.
Хозяйка, развешивающая на крючках-деревяшках аккуратные пучки Каллитрика, только хмыкнула.
- А магию просто так брали, да?
- Угу, - ответила студентка, связывая те самые пучки да выбирая стебельки поровнее. - Из той стихии, что ближе или просто доступна в данный момент. Не думала, что после выпуска придётся переучиваться.
- Не попади ты ко мне, и не пришлось бы.
- Как это?
- А так. Редко кто из твоих коллег знает о наговорах больше твоего. И, уж конечно, никто не занимается такими глупостями, как разговоры с речками или камнями. А надо бы...
- Почему?
Мохнатый, скрытый от чужих любопытных взглядов, но своего при этом не пряча, с жадностью прислушивался к разговору магичек (такие близкие травки к алчному блеску в чёрных глазках анчутки были, разумеется, ни при чём!). Прислушивался и с каждым новым вопросом Агаты понимал, что эта странная Академия, где когда-то училась и его Хозяйка - какое-то нелепое и бессмысленное место. Ничего-то там полезного не знают! Ишь, удумали чего: волшбу прям откудась попало брать! Тьфу трижды по трижды!
- А потому, - продолжала терпеливо объяснять Ратимира, - Что просто беря магию отовсюду, куда дотянутся способности, колдун не только уменьшает её запас на этой территории (обратно же он ничего не отдаёт), но и разрушает свои личные способности. Но если попросить стихии о помощи - они отдадут именно столько, что для них будет излишком, но никак не затратами. Такие силы не только не станут изъедать тебя изнутри, но даже укрепят.
Рыжий Чуб, убаюканный малопонятными терминами, прикрыл глазки и просто наслаждался спокойным уверенным голосом Хозяйки. Ну и вздрагивал легонько при каждом назойливом Агатином 'Почему'. Лучше бы поесть дали, ей Стихии! Трындычихи...
- Если без разрешения забранная магия разрушает изнутри, почему все всё равно пользуются этим методом? Не знают?
- Или не знают, или просто наплевательски относятся. Всем же ясно - жить ты будешь ровно столько, сколько отмерено тебе на небесах. Так зачем думать о других, когда сила сама как-будто просится тебе в руки? Но с именно в твоём случае дело не только в укреплении собственной волшбы.
Анчутка даже с закрытыми глазами почувствовал, как вскинулась студентка.
- Неужели ты думаешь, что оказавшись в чужом Доме, сможешь легко использовать любую из магий Стихий? По старинке, так сказать... Нет, дочка. Подконтрольной будет только магия Кошмара, как Дома, который тебя примет. И вот тут-то тебя и спасут наговоры-просьбы. Их действия не запрещены нигде. Так что учись лучше, ученица. Как можно лучше.
- Поэтому меня отправили к Вам, - вервые не спросив, а догадавшись, проговорила Агата.
Ратимира кивнула и спокойно перевела тему, давая девице обдумать все произнесённые слова.
- Закинь-ка молочай в жернова. Старому стражнику из города опять не спится по ночам...
Мохнатый, как услыхал название травки, так и драпанул подальше от мельницы.
Ну и гадость - этот молочай! Даже желание кушать отбил. Ненадолго...
- Эй, девка! Вставай, дело есть! - видеть испуганное и непонимающее лицо студентки - та ещё ляпота.
- Что случилось?
- Да тихо ты, не гомони! Уговор есть, хоррроший - не хухрымухрый какой!
Девица уселась на тахте, потрясла тяжёлой головой и внезапно прищурилась.
- Уговор, говоришь? С бесом-то?
- Не боись, не обижу! Давай по таковски сделаем: я уговорю Кошмар Валентиныча с тобой говорливей да сердобольнее побыть, а ты мне лошадку Пеструшку, подругу мою семицветную, из стойла выведешь? Ну?
- Зачем тебе?
Хррр! Анчутка от нетерпения аж зумами скрежетать начал.
- Надо, говорю!
- А госпоже Ратимире знать не положено о твоём "надо", так? - усмехнулась Агата.
- Ну вот, гляди-ка! А не такая уж ты и дурёха! - подластился Мохнатый и тихонько заскулил, - Нуууу же!
- Ладно, - решилась девушка, покосилась на плотно запертую дверь хозяйской спальни и принялась осторожно одеваться, - Возле конюшни меня жди.
Анчутка радостно взвизгнул, трижды обернулся вокруг себя и тут же оказался на улице. Нерасторопную деваху ему пришлось ждать ещё долгие сто тринадцать притопыпаний на одном месте-местечке.
- Скорее! - вместо обычного ворчания пропищал Мохнатый и юркнул в темноту конюшни.
Не смотря на то, что стойл было всего три - одно для Пеструшки, одно для ослика Булыжника, а одно про запас - Агата трижды оступилась и почти упала, запнувшись за мешок с овсом. Но даже на это маленький бес не проворчал ни звука.
Наконец, девушка разобралась, как вывести лошадку и даже седло зачем-то вытащила.
- Чево енто ты? - удивился Рыжий Чуб.
- С тобой поеду, - объяснила девица и нахлобучила седло на притихшую Пеструшку.
- Вот ещё!
- Иначе никакого уговора! Вдруг, ты сбежать решил?
- Я?! От своей хозяюшки? Совсем дурная девка!
- Ты! - передразнила анчутку Агата, - От своей хозяюшки всё в тайне решил сохранить. Вот и выбирай теперь.
Мохнатый позлился-позлился, покрутил усы, подёргал за чуб, да и согласился.
А поседает девка - так сама виновата!
Застоявшаяся за последние два денёчка Пеструшка споро бежала к холмам, приминая сочную ещё по весеннему яркую траву. Ни ям, ни сокрытых в темноте кореньев-поленьев анчутка не боялся - небось не первый раз владения объезжает.
Да и Семицветная - не простая лошадка - по земле, что по облакам шла. Да ежели ещё Силеон откроет веки целиково...
Но сегодня небесный светильник поглядывал в ночь с ленцой, не с полным любопытствием. Да эта ещё сзади сопит недовольно. Ладно хоть молчит да держится крепко.
Когда Пеструшка на всём скаку "взлетела" на первый холм, Мохнатый блаженно расхохотался. Вот она сила-силушка! Ни сдерживать, ни отдавать не нужно! Вся его - от неба до глубин земных.
Ну, бесовские козявки-шмокодявки, сны-кошмарики, кто сегодня Хозяин? Кому в лапы кидаться станете да у кого пощады молить приползёте?
Мохнатый покрепче обхватил лошадиную шею, вырос во много раз, да кааак свиснет во всю колдовскую мочь. Каааак плюнет кобыле под ноги. Каааак хлопнет в исполинские ладоши. И никаких наговоров-заговоров не нужно, бесовская сила сама вырывается.