Ангорский Андрей Андреевич
Философская рефлексия и жизненность: постоянное практическое видоизменение как обобщение высокого уровня

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Про наши рефлексивные противоречия, связанные с тем, что она, эта "наша" рефлексия, в отношении самих себя и "расширенного пространства себя" зашла настолько далеко уже сейчас, что мы понимаем: этот мир устроен совсем иначе, чем мы видим и чувствуем.
      
       /// Philosophical Reflection and Vitality: Continuous Practical Transformation as a High-Level Generalization ///
      
      On Our Reflexive Contradictions, Connected with the Fact that This “Our” Reflection upon Ourselves and the “Extended Space of the Self” Has Already Gone So Far that We Understand: the World Is Structured Quite Differently from How We See and Feel It.
  Наша рефлексия в отношении самих себя и "расширенного пространства себя" зашла настолько далеко уже сейчас, что мы понимаем: этот мир устроен совсем иначе, чем мы видим и чувствуем. Но тут возникает некое противоречие. Оно заключается в том, что мы живём соответственно тому, как мы видим и чувствуем. Само это видение, его способ существования, сформировало и поддерживало нашу жизнь.
  
  И теперь наше понимание упирается в рискованную дилемму: остаться на прежнем уровне животного существования, либо продвинуться в познании мира настолько, чтобы открыть новую форму своего проявления.
  
  На самом деле, выбора у человечества, скорее всего нет: родившееся однажды с необходимостью однажды и умрёт. Оставшись на прежнем уровне, человечество не сможет на нём закрепиться. Существует лишь постоянное изменение и преобразование. Постоянная возможность становиться возможностью. Поэтому человечество может лишь видоизмениться, преобразоваться в новый вид на новой основе своего бытия - для этого есть все возможности: и время, и другие ресурсы.
  
  Именно наука и технологии, пожалуй, могут "разрешить" на практике (в процессе) указанное выше противоречие - изменив нас, нашу среду и наше вИдение.
  
  И это вИдение уже не может базироваться на "красивых истинах" древних систем и внесистемных изложениях того, прежнего вИдения.
  
  Последователям Лао-цзы, например, было почти всё понятно: "Пока не было философов, не было и вопросов - всё оставалось ясным. Как только появились философы - ответы исчезли, исчезла ясность, но появилось множество вопросов".
  
  Действительно, лишь на практике можно осуществить выход из "замкнутого цикла" бесконечного задавания вопросов. Это своего рода обобщение - философский приём. Взгляд снаружи, способ отойти подальше от рассматриваемого предмета. Действительно другой подход, иная точка зрения возможны лишь при таком "отходе". Философия обычно это делает в уме, в воображении. И этим она, вероятно, не устраивала даосов.
  
  Но здесь, как раз, противоречие мнимое. Практическая исследовательская деятельность - это обобщение высокого уровня (что может, на первый взгляд показаться странным, но такова же суть обобщённого внимания; об этом - в ряде статей и эссе этого раздела), а ограниченные лишь умствованием мысленные эксперименты - обобщение более низкого уровня. Любое обобщение более высокого уровня превалирует над обобщением низкого уровня - см. статью "Концепция общего". В этом плане любое частнонаучное обобщение, в свою очередь, будет уступать философскому.
  
  И здесь, пожалуй, мы подходим к самому важному. Разные научные дисциплины по-разному определяют (обобщая для себя) понятие жизни. Часто между этими разными определениями возникают довольно сильные противоречия. При этом философия пытается эти противоречия разрешить. Со стороны, извне. И, пожалуй, лишь философия рассматривает не просто понятие "жизнь", но и смежные ему - "жизненность", например.
  
  В процессе преобразования нынешнего вида человека-живущего в нечто иное эта самая "жизненность" может быть потеряна (можно относиться к этому с градационной точки зрения: в каком соотношении она теряется, а в каком - сохраняется). Вопрос: насколько для нас это СЕЙЧАС важно, и что теряется в преобразовании, которое жизненный процесс превращает в условно мёртвый механизм?
  
  С одной стороны, речь про наши ценности. Но, надо отметить, что они, эти ценности, неразрывно связаны и с нашим опытом, и с нашей ЖИЗНЕННОЙ практикой. Соответственно, и с тем, что мы сейчас знаем о мире и чем ЖИВЁМ сейчас.
  
  Тема "потери жизненности" не нова. Если в иные века человек мог действовать механически, как робот, скажем, работая в поле, даже занимаясь иной деятельностью - в городских условиях, например, и это было следствием подавляющего превалирования "БЫТИЯ НАД СОЗНАНИЕМ", то в современных условиях изменившихся градационных составляющих этого довольно простого "уравнения" "механичность в действиях" часто объясняется именно этими же причинами. Только акценты уже другие: человеческое сознание тонет и даже теряется в быстром сплошном потоке рекламно-офисных концептов, новостей, изменений и инфообмена.
  
  Сосредоточение внимания контролируется извне. Внешними факторами и событиями. Они формируют и предпочтения для последующих "векторов восприятия". Замкнутый круг, как и с философскими вопросами. Из него можно выходить лишь в практической плоскости. Иногда этому способствует простой случай. И совсем редко это происходит целенаправленно - посредством повышенного уровеня осознанности. В противном случае человек остаётся в своём "информационном пузыре" до самой смерти и действует подобно роботу - как и в прежние времена. Жизненности в таком "офисе роботов" не сильно больше, чем у механических роботов из искусственных материалов. А в доисторические времена у крестьян на полях, пожалуй, этой жизненности было и побольше.
  
  И здесь есть одна тонкость. Нам сложно восхищаться жизненными проявлениями (это, в основном, определяет нынешний инстаграмный тренд) - ум любит идеальность, ему нравится идеализировать. Это и понятно: его пища, его бытие - идеи. И кажется мало привлекательным добиваться неидеального результата или любоваться реальными потоками горной реки, несущей с собой мусор, грязь и прочую муть. Куда как комфортнее для мозга пребывать в пространстве "идеальной" музыки или наблюдать "вычищенный и вылизанный" видеоряд сборки блестящих полированных идеальных деталей дорогих брендовых часов. Здесь нет неточностей, ошибок, того, что может покоробить и нарушить "гладкость восприятия". Это комфортно. И, наверное, в этом нет ничего такого: мы остаёмся живыми даже наблюдая за механизмами или соприкасаясь с иными "идеальными пространствами". Важно только осознавать нашу живость, то, как работает наше внимание и осознание. Понимать свою природу. Это осознание спасает нас от нечеловеческой механичности и мёртвости. Ведь "гладкость восприятия" не даёт сознанию и шанса зацепиться за что-то, посмотреть на свою природу, увидеть новое, очнуться ото сна.
  
  И это не какое-то новое открытие. Достаточно вспомнить дзенскую притчу "Сухие листья" и мастера Лин-чи. Именно он предложил, согласно этой притче, принести в императорский "вылизанный" сад сухих (мёртвых) листьев. "Шорох листьев - и сад ожил!".
  
  Да, живое и мёртвое существуют вместе в их взаимной градации. И дополняют друг друга. Без одного - нет другого. Наша же уникальная способность - увидеть это. Разделять и соединять одновременно. И выбирать, если хватит осознанности, вектор дальнейшего развития - развития после того, как листья уже опали...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  -------------------------------
  ENGLISH VERSION
  -------------------------------
  
  
  Our reflection upon ourselves and upon the “extended space of the self” has already gone so far that we understand this much: the world is structured very differently from how we see and feel it. And here a certain contradiction arises. It lies in the fact that we live in accordance with how we see and feel. That very way of seeing—its mode of existence—has shaped and sustained our lives.
  
  And now our understanding runs up against a risky dilemma: either to remain at the former level of animal existence, or to advance in our knowledge of the world far enough to uncover a new form of our own manifestation.
  
  In reality, humanity most likely has no choice. That which is born out of necessity will one day die by necessity. If humanity remains at its former level, it will not be able to hold its ground there. There is only constant change and transformation. A continual possibility of becoming a possibility. Therefore humanity can only be modified, transformed into a new species on a new foundation of being—and all the conditions for this exist: time, and other resources.
  
  It is precisely science and technology that may, perhaps, “resolve” in practice (in process) the contradiction outlined above—by changing us, our environment, and our way of seeing.
  
  And this way of seeing can no longer be grounded in the “beautiful truths” of ancient systems and extra-systemic expositions of that former vision.
  
  For the followers of Laozi (Lao Tzu), for example, almost everything was clear: “Before philosophers appeared, there were no questions—everything remained clear. Once philosophers appeared, the answers vanished, clarity vanished, but a multitude of questions arose.”
  
  Indeed, only practice allows for an exit from the “closed loop” of endless questioning. This is a kind of generalization—a philosophical device. A view from outside, a way of stepping back from the object under consideration. A genuinely different approach, a different perspective, is possible only through such a “withdrawal.” Philosophy usually performs this in the mind, in imagination. And this, most likely, is what dissatisfied the Daoists.
  
  But here the contradiction is only apparent. Practical research activity is a high-level generalization (which may seem strange at first glance, but such is also the nature of generalized attention; more on this in a number of articles and essays in this section), whereas mental experiments limited to pure speculation are a lower-level generalization. Any higher-level generalization prevails over a lower-level one—see the article “The Concept of the General.” In this sense, any particular scientific generalization, in turn, yields to a philosophical one.
  
  And here, perhaps, we come to the most important point. Different scientific disciplines define the concept of life differently (each generalizing it in its own way). Strong contradictions often arise between these definitions. Philosophy, meanwhile, attempts to resolve these contradictions—from the outside. And perhaps only philosophy considers not merely the concept of “life,” but also adjacent ones—for example, “vitality.”
  
  In the process of transforming the current form of the living human into something else, this very “vitality” may be lost (one may approach this gradationally: in what proportion it is lost, and in what proportion it is preserved). The question is: how important is this to us NOW, and what is lost in a transformation that turns a living process into a conditionally dead mechanism?
  
  On the one hand, this concerns our values. But it must be noted that these values are inseparably connected with our experience and with our LIVED practice. Accordingly, they are also tied to what we currently know about the world and to what we LIVE by now.
  
  The theme of “loss of vitality” is not new. In earlier centuries, a person could act mechanically, like a robot—working in the fields, for instance, or even engaging in other activities, such as urban labor—and this was the result of the overwhelming predominance of “BEING OVER CONSCIOUSNESS.” In modern conditions, with altered gradational components of this rather simple “equation,” “mechanical action” is often explained by the same causes. Only the accents have shifted: human consciousness drowns, and even disappears, in a rapid, continuous stream of advertising-office concepts, news, changes, and information exchange.
  
  The focusing of attention is controlled from the outside. By external factors and events. They shape preferences for subsequent “vectors of perception.” A closed loop again, as with philosophical questions. One can exit it only in the practical domain. Sometimes this is facilitated by pure chance. And very rarely does it occur deliberately—through an elevated level of awareness. Otherwise, a person remains in their “information bubble” until death and acts like a robot, just as in former times. There is not much more vitality in such an “office of robots” than in mechanical robots made of artificial materials. And in prehistoric times, peasants in the fields probably possessed more of that vitality.
  
  There is a subtle point here. We find it difficult to admire manifestations of life as they are (this largely defines the current Instagram trend)—the mind prefers ideality, it likes to idealize. This is understandable: its food, its mode of being, is ideas. It seems far less attractive to achieve a non-ideal result or to contemplate the real currents of a mountain river carrying trash, dirt, and other murk. It is far more comfortable for the brain to inhabit the space of “perfect” music or to watch a “cleaned-up and polished” video sequence of assembling gleaming, perfectly finished parts of expensive branded watches. There are no inaccuracies, no errors, nothing that might jar or disrupt the “smoothness of perception.” It is comfortable. And perhaps there is nothing wrong with this: we remain alive even while observing mechanisms or engaging with other “ideal spaces.” What matters is being aware of our aliveness—of how our attention and awareness function. Understanding our own nature. This awareness saves us from inhuman mechanization and deadness. For “smoothness of perception” gives consciousness no chance to catch on anything, to look at its own nature, to see something new, to wake from sleep.
  
  This is not some new discovery. It is enough to recall the Zen parable of “Dry Leaves” and Master Linji (Lin-chi). According to the parable, it was he who proposed bringing dry (dead) leaves into the emperor’s “polished” garden. “The rustle of leaves—and the garden came alive!”
  
  Yes, the living and the dead coexist in their mutual gradation. They complement one another. Without one, there is no other. Our unique ability is to see this—to separate and to unite simultaneously. And, if awareness is sufficient, to choose the vector of further development—the development that comes after the leaves have already fallen…
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Andrey A. Angorsky
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"