Анфимова Анастасия И Ко : другие произведения.

Инъекция Платины. Часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.95*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Знакомство главной героини с новым миром продолжается. Вот только местные нравы и обычаи чересчур отличаются от того, к чему она привыкла. Тем не менее девушка изо всех сил старается приспособиться к окружающей действительности, лишь иногда позволяя себе маленькие шалости. Пока что судьба благоволит к попаданке. Главная героиня обретает новую семью и даже возлюбленного. Будущее кажется безоблачным. Только вряд ли те, кто устроил это путешествие, дадут ей жить спокойно.


  
  
  
  
   Знакомство главной героини с новым миром продолжается. Вот только местные нравы и обычаи чересчур отличаются от того, к чему она привыкла. Тем не менее девушка изо всех сил старается приспособиться к окружающей действительности, лишь иногда позволяя себе маленькие шалости. Пока что судьба благоволит к попаданке. Главная героиня обретает новую семью и даже возлюбленного. Будущее кажется безоблачным. Только вряд ли те, кто устроил это путешествие, дадут ей жить спокойно.
  
  
  
  

Инъекция Платины

   Injectio (лат.) - вбрасывание.
  
  
  
  
   Часть 2
  
  
  
   Глава I
  
  
   Новая жизнь начинается многообещающе.
  

Грядущее провидеть мы не в силах,

И судьбы наши так разнообразны!

Смешенье дней счастливых и унылых...

Манят и быстро губят нас соблазны.

Князь верит правде своего всевластья,

А путь Небес туманен и неясен.

Всё от судьбы -- и счастье, и несчастье.

Бредём впотьмах, и каждый шаг опасен.

Неизвестный автор

Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй

  
  
   Досадливо хмыкнув, начальник уезда отложил в сторону доклад смотрителя государственных складов. Зерна очень мало, а надо платить жалование городским стражникам и чиновникам управы.
   Можно, конечно, вновь поднять налог на торговцев и владельцев заведений, однако Сабуро прекрасно знал, что многие из них и так на грани разорения. Если увеличить подати, какие-то деньги в казне уезда появятся, но нищих на улицах города станет намного больше. Их уже и сейчас полно на каждом шагу. Клянчат милостыню, воруют, пристают к добропорядочным жителям Букасо, вызывая у тех недовольство властью и нарушая гармонию в обществе. Нет уж, пусть лучше служащие управы какое-то время побудут без жалования, и без него на государственных должностях ещё никто с голоду не умирал.
   Хотя придётся закрыть глаза на некоторые их вольности. Но тут уж ничего не поделаешь. Начальник управы вполне искренне переживал по поводу неизбежного падения дисциплины среди подчинённых.
   Хотя ещё осенью ничего не предвещало беды, а гадальщики дружно предсказывали господину Бано Сабуро достаток и похвалы начальства, и у того имелись все основания верить их словам.
   Хвала Вечному небу, рис в этом году уродился. Исполняя повеление Сына неба, начальник уезда намеревался до верху наполнить государственные хранилища, заменив прошлогоднее зерно свежим, и немного заработать, тайком продав излишки знакомым купцам.
   Но тут в портовом городе Тарисокава, откуда ни возьмись появилась петсора и, опустошив прибрежные земли провинции Ирохо, начала стремительно продвигаться вглубь страны, пока на её опустошительном пути не встала армия Сына неба.
   Воинские отряды перекрыли все дороги в те земли, где свирепствовала болезнь, никого не выпуская оттуда. Генералы Даймо Отосаво и Кайто Наемено, получив звания "хранителей нерушимой стены мечей", опираясь на указ государя, запретили всякое передвижение между селениями. Больше двух месяцев никто в уезде не мог войти или выйти из города. Нельзя было ни съездить на базар, ни привести лекаря к больному, ни посетить гостей, ни отдать последние почести родственнику, если его хоронили даже в соседней деревне.
   Сабуро хорошо помнил, что поначалу многие не воспринимали подобные строгости всерьёз. Но, беспрекословно подчиняясь приказам командиров, воины беспощадно убивали любого, кто рисковал покидать селения, не делая разницы между рабом и дворянином.
   Опасаясь проклятия петсоры, солдаты старались не приближаться к нарушителям запретов, расстреливая их из луков и арбалетов, а тела сжигали без надлежащих церемоний, обрекая их души на вечное развоплощение и лишая надежды на новое перерождение. Также немилосердно сжигали деревни, жители которых, нарушая приказ, побывали на заражённой территории и принесли оттуда петсору.
   Начальнику уезда докладывали, что те дворяне, чьи родственники погибли от стрел императорских воинов, очень недовольны столь жёсткими действиями военачальников и собираются подать на них жалобу самому Сыну неба.
   Но, как государственный чиновник, Сабуро понимал необходимость столь суровых мер.
   В молодости, готовясь к государственному экзамену на получение учёной степени, он очень внимательно прочитал книгу Векаро Хайдаро "Путь добродетели для властей и народа" и хорошо помнил, как Божественный мастер советовал поступать в тех случаях, когда от заразной болезни умирало более семи - восьми человек из каждых десяти заболевших.
   Вот только Бано и в голову не приходило, что он застанет то время, когда государю придётся воспользоваться столь жестокими рекомендациями великого мудреца.
   Будучи начальником уезда, он осознавал, что лишь эти крайние меры спасли и его самого, и его семью, и тех людей, чьи жизни и благополучие доверил ему Сын неба.
   Вот только, если тот поспешил направить в провинцию Хайдаро армию и генералов с самыми широкими полномочиями, то его советники не озаботились снабжением войск всем необходимым.
   Сначала недостаток продуктов командиры беззастенчиво компенсировали за счёт уездных государственных складов. Но когда те опустели, военачальники начали забирать рис у землевладельцев и крестьян, щедро расплачиваясь расписками военного ведомства. А любой житель Благословенной империи прекрасно знал, что получить по ним деньги или хотя бы зерно практически невозможно.
   Поэтому, если простолюдины отдавали рис безропотно, то в дворянских усадьбах дело порой доходило до мечей. Строптивых землевладельцев жестоко наказывали, но ропот в их среде становился всё громче.
   Слушая доклады подчинённых, начальник уезда с тревогой думал, что если бы петсора пришла не поздней осенью, а в середине лета, столь энергичное изъятие продовольствия могло бы вызвать бунт.
   Поёжившись, он плотнее запахнул крытый шёлком меховой халат и, протянув ладони к большой бронзовой жаровне, раздражённо крикнул:
   - Эй, кто-нибудь?
   Шагнувший в комнату секретарь поклонился, шмыгнув покрасневшим носом.
   - Слушаю, господин?
   Строго глянув на закутанного в плотную серую накидку подчинённого, руководитель недовольно проворчал:
   - Угли совсем остыли. Поди, скажи, пусть свежих принесут. Не видишь, какой холод стоит?
   - Да, господин, - ещё ниже склонился чиновник и, перед тем как уйти, посетовал, скорбно покачав головой: - Не долго нас Вечное небо теплом радовало. Опять мороз пришёл.
   Сабуро молча кивнул, пряча кисти рук в широкие рукава халата и который раз жалея об отсутствии в управе настоящей печи. Раньше ему вполне хватало тепла от жаровни. Однако в последние дни он начал замечать, что мёрзнет всё сильнее. С тщательно скрываемой от других тревогой он понимал, что его тело теряет всё больше жизненной энергии, недвусмысленно указывая на приближение дряхлости.
   Тем не менее ещё ни разу в жизни многоопытный чиновник не ждал зимы с таким нетерпением и никогда так не радовался наступлению холодов. Когда появились первые слухи о петсоре, лучший лекарь города - почтенный Джуичи сообщил начальнику уезда, что демоны и проклятия этой страшной болезни раньше всегда гибли с наступлением морозов.
   Генералы, командовавшие армией, блокировавшей заражённые земли, тоже это знали, поэтому, когда выпал первый снег, жителям Букасо и окрестностей разрешили покидать свои поселения, а едва пруды покрылись коркой льда, войска открыли дороги и направились к своим лагерям в центральные провинции.
   Узнав об этом, Сабуро тут же отправил стражников в те деревни, где бушевала болезнь, чтобы подсчитать выживших жителей, оказать им необходимую помощь, а главное - вывезти бесхозный рис.
   Однако выяснилось, что большую часть запасов кто-то прибрал к рукам ещё до того, как генералы Отосаво и Наемено признали эти земли безопасными. И, судя по всему, тут постарались не только немногие благополучно пережившие петсору крестьяне и даже не те из землевладельцев, у кого хватило ума запереться в своих поместьях, но и воины императора, тоже прошерстившие брошенные деревни в поисках более-менее ценных вещей.
   При этом стражникам не удалось отыскать доказательств для обвинения кого-нибудь из крестьян, а тем более солдат или командиров в мародёрстве. Армия Сына неба ушла, и отличить в амбарах награбленный рис от честно выращенного не представлялось возможным.
   Высказав командиру стражников всё своё неудовольствие, начальник уезда приказал отправить половину собранного зерна в свою усадьбу, а оставшуюся часть на государственный склад. Самим же стражникам Сабуро не выделили ничего, зная, что во время похода они всласть пошарили по богатым домам вымерших деревень и, если ничего не нашли, то это только их вина.
   - Господин! - прервал его воспоминания донёсшийся из-за тонкой перегородки голос.
   - Кто там ещё? - недовольно проворчал начальник.
   - Это я - Седжи, - отозвался собеседник. - Свежие угли принёс.
   - Ну так заходи! - буркнул Сабуро, тут же попеняв. - Почему так долго?
   - Простите, господин, - низенький, кривоногий стражник, одетый в подпоясанную грязным белым кушаком чёрную куртку и такие же штаны, держал рукой, одетой в кожаную варежку, небольшой медный котелок. - Спешили как могли. Костёр почти прогорел, пришлось жечь по новой.
   - Не уследили, бездельники, - продолжал брюзжать чиновник, глядя, как Седжи, откинув крышку жаровни, сноровисто высыпает внутрь ярко-алые угли.
   Согрев ладони, Сабуро взял кисть, обмакнул её в тушечницу и, на миг задумавшись, вывел первую букву письма, которое намеревался отправить губернатору провинции.
   Требовалось подробно доложить о составлении списка умерших дворян, об ущербе, нанесённом уезду эпидемией, о том, сколько риса военные забрали из государственного хранилища, сколько освободилось у землевладельцев наделов, а главное - сколько податей будет недополучено казной Сына неба по причине смерти налогоплательщиков. Пусть господин Хосино Нобуро войдёт в положение своего ничтожного слуги и не требует от него невозможного.
   Как и всякий чиновник более-менее высокого ранга, Сабуро знал, что центральные провинции страдают от перенаселения, и едва там узнают, что духи стужи победили демонов петсоры, как толпы переселенцев устремятся на освободившиеся земли и вскоре каждое поле в его уезде вновь обретёт своего усердного работника.
   А пока нужно составить послание так, чтобы, не опускаясь до вульгарной лжи, предоставить губернатору дополнительный повод для обращения за помощью к Сыну неба.
   Проведя всю жизнь на государственной службе, он имел представление о том, как всё устроено в Благословенной империи. Какую-то часть помощи обязательно присвоят высшие чиновники двора. Но царствующий ныне государь Шиото, да продлится его жизнь десять тысяч раз по десять тысяч лет, крепко держит знать в железном кулаке, не позволяя им жрать больше, чем вмещает желудок, поэтому есть надежда, что значительная часть помощи всё же дойдёт до пострадавших провинций.
   А уж он, как начальник уезда, сумеет употребить эти средства на пользу подданных Сына неба, считая себя вернейшим из них.
   Сабуро не считал себя выдающимся каллиграфом, но, рассматривая ровные ряды тщательно выписанных букв, не смог удержаться от довольной улыбки.
   Как правило, подобной работой занимается секретарь, но послание губернатору чиновник решил написать собственноручно. Не то чтобы он сомневался в скромности и преданности господина Ивасако, но всё же некоторые подробности отношений начальника с вышестоящим руководством подчинённым лучше не знать.
   Откинувшись на низенькую спинку кресла, Сабуро отвязал от пояса именную серебряную печать и, обмакнув её в крошечный флакончик с красящим составом, поставил в левом нижнем углу красный оттиск, состоявший из причудливо переплетённых букв его имени и фамилии.
   Печать с родовым гербом государственным служащим разрешалось использовать только при личной переписке.
   Давая чернилам просохнуть, он вновь протянул руки к жаровне, с удовольствием ощущая исходившее от покрытой узорами бронзы благодатное тепло.
   За тонкой дверью послышался негромкий шум, сменившийся вкрадчивым стуком.
   - Кто там? - лениво поинтересовался чиновник.
   - Это я, господин, Мичи Гу, - отозвался взволнованный голос домашнего слуги, и тот осторожно заглянул в кабинет.
   - Чего тебе? - нахмурился начальник уезда, которому сразу же не понравилось растерянно-ошарашенное выражение его физиономии.
   - Старшая госпожа приказала передать, что госпожа Сабуро пришла, господин, - низко поклонившись и отведя взгляд, пролепетал одетый в серую стёганую куртку собеседник.
   - Какая такая госпожа Сабуро, болван? - досадливо поморщился хозяин. - Говори толком!
   - Ну, так ваша сестра, господин, - смахнув с кончика носа прозрачную каплю, пояснил слуга. - Госпожа Амадо Сабуро.
   Несмотря на почтенный возраст и солидное положение, чиновник едва успел погасить рванувшийся из груди возглас удивления.
   Когда выяснилось, что обитель "Добродетельного послушания" осталась по ту строну заступивших дорогу заразе императорских войск, он сразу же мысленно попрощался с сестрой.
   Мужчина не сомневался, что, повинуясь своему долгу, Амадо не станет прятаться за стенами обители, а обязательно будет помогать больным.
   Тем не менее, отправляя стражников на бывшие заражённые земли, он приказал их командиру во что бы то ни стало добраться до монастыря и выяснить судьбу её обитательниц.
   К сожалению, посланцы начальника уезда не обнаружили там ничего, кроме обглоданных костей. Причём дикие звери и уже успевшие побывать там мародёры так перепутали останки, что их пришлось хоронить в общей могиле вдали от родовых кладбищ и усыпальниц. А это значит, что родственникам, которые придут на место их погребения в день поминовения усопших, придётся приносить с собой много еды, чтобы хватило душам всех упокоенных там людей.
   Эти воспоминания холодным вихрем пронеслись в сознании Бано, заставив его непроизвольно сглотнуть.
   "Неужели она жива?" - подумал чиновник с каким-то испуганным удивлением и, чтобы окончательно удостовериться в том, что не ослышался, грозно свёл начавшие седеть брови к переносице.
   - Так я говорю, госпожа Амадо Сабуро пришла, господин, - опасливо втянув голову в плечи, пробормотал слуга. - Сестра, значит, ваша. Вот старшая госпожа меня к вам и послала, чтобы сообщить, значит...
   - Где же она пропадала всё это время? - отрывисто бросил начальник уезда, резко поднимаясь с кресла.
   Посчитав, что вопрос хозяина адресован ему, Мичи Гу растерянно пожал плечами.
   - Так не знаю я, господин.
   Не обращая внимания на слугу, Сабуро аккуратно сложил адресованное губернатору письмо, убрал его в большую, украшенную бронзовыми накладками шкатулку и, заперев крошечный замочек висевшим на поясе ключиком, направился к полуоткрытой двери, возле которой, переминаясь с ноги на ногу, удивлённо хлопал белёсыми ресницами секретарь.
   - Прикажете послать за носилками, господин? - с привычной угодливостью поинтересовался он, весьма озадаченный столь странной реакцией руководителя на, казалось бы, безусловно радостное известие.
   Это же настоящее чудо и небывало щедрый подарок богов, когда близкий родственник, которого ты уже мысленно похоронил и оплакал, вдруг оказывается жив.
   Однако начальник уезда, казалось, отнёсся к появлению сестры весьма равнодушно, вызывая недоумение у подчинённого.
   - Нет, Ивасако-сей, - на ходу бросил Сабуро. - Их ещё ждать надо. Я пойду пешком.
   На самом деле он всё ещё никак не мог окончательно прийти в себя, продолжая пребывать в странном, совершенно не характерном для него состоянии. Ни на миг не сомневаясь в том, что слуга не осмелится шутить по столь серьёзному поводу, в глубине души мужчина отказывался верить его словам. Уж слишком хорошо они звучали, чтобы быть правдой.
   Миновав крошечную приёмную, где возле стеллажей с документами застыл с открытым ртом красноносый писец, обвязавшийся для тепла каким-то тряпьём, чиновник вышел на открытую веранду управы.
   Двое стражников, гревшихся возле корзины из железных прутьев с ярко пылавшими поленьями, тут же подбежали к лестнице и замерли, уперев в мёрзлую землю древки копий с широкими блестящими наконечниками.
   Однако начальник уезда сделал вид, будто не заметил их суету, проигнорировав нарушение дисциплины. Во-первых, потому что сегодня действительно очень холодно, а благородный муж обязан заботиться о своих подчинённых как строгий, но справедливый отец. Во-вторых, сейчас он просто не мог думать ни о чём, кроме нечаянно объявившейся сестры.
   Когда чиновник в сопровождении молчаливо семенившего за ним слуги подходил к воротам, позади раздался грохот сапог по деревянным ступеням и звук стремительно приближавшихся шагов. Это торопился занять своё место десятник городской стражи господин Роко Кимуро, исполнявший обязанности телохранителя Бано Сабуро.
   Воин, видимо, куда-то отлучился из приёмной, а ошарашенный потрясающей новостью чиновник забыл за ним послать. И теперь стражник почти бежал, скользя по обледенелой земле и неловко балансируя зажатым в левой руке мечом в чёрных, лакированных ножнах.
   - Мичи Гу, - негромко позвал хозяин.
   - Да, господин, - откликнулся слуга, подходя ближе, но по-прежнему оставаясь у него за спиной.
   - Ты сам видел госпожу Амадо Сабуро?
   - Да, господин, - подтвердил собеседник. - Она пришла с какой-то девушкой.
   - С монахиней? - решил уточнить начальник уезда.
   - Нет, господин, - возразил Мичи Гу и, не удержавшись, громко шмыгнул носом. - Не похожа она на на монашку.
   - Тогда кто она? - негромко фыркнул чиновник, быстро шагая мимо лавок, где торчавшие в дверях закутанные в тряпьё продавцы провожали его глубокими поклонами.
   - Не знаю, господин, - покаянно вздохнул слуга и, уловив нарастающее раздражение хозяина, торопливо заговорил: - Только, кажется, она из богатой семьи. Плащ у неё больно дорогой, шёлковый. Но вот имени её госпожа Амадо Сабуро при мне не называла. А потом старшая госпожа приказала мне за вами бежать.
   "Ладно, чего с дурака - простолюдина взять? - недовольно поморщился начальник уезда, направляясь к широким воротам с застывшими по краям каменными львами. - Сам всё узнаю. Главное - сестра жива, а с остальным разберёмся".
   Когда до ограды усадьбы оставалось не более двадцати шагов, Мичи Гу, до этого смиренно шагавший позади хозяина, обогнал его и забарабанил кулаками по толстым, выкрашенным в красный цвет доскам створок.
   После первого же удара те послушно распахнулись, придерживаемые закутанным в овчинную накидку привратником.
   Торопливо пересекая тщательно очищенный от снега передний дворик, Бано Сабуро невольно обратил внимание на распахнутую дверь кухни и поваров, плотно обступивших какую-то женщину, судя по меховой накидке поверх яркой кофты, горничную одной из его жён.
   Заметив хозяина дома, слуги, дружно поклонившись, испуганными воробьями порскнули в разные стороны. Одни поспешили к колодцу с деревянными вёдрами, другие - резво скрыться на кухне, а горничная, подхватив широкую юбку, побежала к залу приёмов, бесстыдно сверкая белыми нижними штанишками.
   Досадливо покачав головой, чиновник неторопливо пошёл вслед за ней, бросив через плечо телохранителю:
   - Я сегодня больше никуда не собираюсь, Кимуро-сей.
   - Хорошо, господин Сабуро, - коротко поклонившись, десятник направился в свою комнату, чьи двери выходили на боковую веранду обширной усадьбы начальника уезда, размышляя о том, каким образом служительница богини милосердия смогла выжить среди великого множества больных, каждый из которых нёс на себе проклятие петсоры?
   А его благодетель, поднявшись по короткой, каменной лестнице, скрылся в проходном зале приёмов, направляясь на домашнюю женскую половину дома.
   В просторном помещении с высоким потолком и большими, затянутыми рисовой бумагой решётчатыми окнами царил непривычный холод, от чего лакированная, украшенная причудливой резьбой мебель, яркая драпировка стен, развешанные в простенках картины и листы белой бумаги с изречениями мудрецов создавали впечатление стылой заброшенности. Словно в покинутом доме, куда никто не входил уже много лет. И это, несмотря на то, что усердные слуги, тщательно убираясь здесь, не оставляли нигде ни пылинки.
   Едва оказавшись в садике с крошечным, замёрзшим прудиком и облетевшими цветочными кустами, чиновник заметил женщин, выстроившихся согласно положения их хозяек возле дверей в покои супруги.
   Начальник уезда подумал, что тут, видимо, собрались все служанки и горничные его гарема. Предупреждённые товаркой о приближении господина, они встали в две линии вдоль стен, замерев в полупоклоне и скромно глядя в лакированный пол. Хотя Бано Сабуро мог бы поклясться, что ещё несколько секунд назад эти женщины с жадным любопытством прислушивались к доносившемуся из комнаты разговору.
   Поднявшись на пару ступеней, он позволил горничной супруги помочь ему снять массивные, выложенные изнутри собачьим мехом, туфли, которые она поставила на приступок, где среди яркой женской обуви выделялась ещё одна пара грубых, мужских башмаков, а также странного вида сапоги с толстенной подошвой и склонившимися на сторону высокими, мягкими голенищами.
   Оставшись в тёплых носках, чиновник с подобающей его возрасту и должности степенностью проследовал по лакированным доскам к высокой, двустворчатой двери с заклеенным полупрозрачной бумагой окном в верхней части.
   Служанки послушно распахнули тонкие створки. В лицо мужчины пахнуло теплом и ароматом свежезаваренного чая. Ещё два года назад, когда его первая наложница простудила почки и долго болела, начальник уезда приказал сложить в комнатах жён печки. В прошлом году их почти не топили, поэтому кое-кто из женщин втихомолку ворчал из-за того, что те занимают слишком много места. Но этой зимой все домашние дружно славили доброту и предусмотрительность своего господина.
   Одетая в оранжево-изумрудное платье, его старшая супруга сидела на застеленной расшитым покрывалом лежанке и, придерживая кончиками пальцев расписную фарфоровую чашечку, внимательно слушала сидевшую напротив женщину в добротном мужском кафтане поверх знакомого коричневого балахона.
   Разместившиеся на стоявших вдоль стен стульях наложницы также жадно ловили каждое слово гостьи.
   Хозяин дома сразу же заметил среди них незнакомую девушку с измождённым, слегка вытянутым лицом, где застыла странная, словно бы нарисованная улыбка, когда как глаза смотрели с жёстко-настороженным любопытством. На коленях у неё лежала аккуратно свёрнутая накидка из зелёного шёлка, подбитая дорогим бобровым мехом. Теперь понятно, почему Мичи Гу посчитал молодую гостью дворянкой или дочерью богатого купца, хотя прочая её одежда больше подошла бы служанке или горничной.
   При виде главы семейства все находившиеся в комнате дружно поднялись и склонились в поклоне, тоненько зазвенев золотыми и серебряными подвесками на воткнутых в причёску шпильках.
   - Здравствуйте, господин Сабуро - брат мой! - выпрямившись, поздоровалась Амадо дрожащим от сдерживаемого рыдания голосом. - Как вы себя чувствуете?
   - У нас-то, хвала Вечному небу, всё благополучно, - справившись с перехватившим горло спазмом, ответил мужчина, возвращая поклон и, не в силах сдержать охватившее его любопытство, спросил чуть торопливее, чем следовало. - Но где вы были? Я посылал стражников в монастырь. Но они сказали, что там не осталось в живых никого.
   Собеседница нахмурилась. Глаза её ещё больше помрачнели. С уголка одного из них сорвалась прозрачная капля и заскользила вниз по щеке, оставляя на коже мокрую, блестящую полоску.
   - Я выжила только милостью хранительницы моей Голи и других богов Вечного неба, - с видимым усилием, переводя дыхание, проговорила монахиня.
   - Ваша сестра ничего не хочет нам рассказывать, господин, - пользуясь положением супруги, вступила в разговор Азумо, с упрёком глядя на золовку. - Она даже не говорит, кто эта девушка?
   Взоры присутствующих тут же устремились на молодую незнакомку, которая сидела, скромно опустив голову, и придерживала свёрнутый плащ.
   - Простите, благородные дамы, - смиренно сложив ладони перед грудью, отвесила низкий поклон старшая гостья. - Но первым узнать всё то, что со мной случилось, должен ваш господин и мой мудрый брат.
   От этих слов в душе начальника уезда зашевелилось очень нехорошее предчувствие, а его женщины негромко, но дружно застонали от разочарования.
   - Тогда пройдёмте в мой кабинет, - не ожидая ничего хорошего, предложил хозяин дома и распорядился, ни к кому конкретно не обращаясь. - Прикажите принести нам чай и жаровню.
   - Хорошо, господин, - недовольно поджав ярко накрашенные губы, склонила голову супруга.
   - Корзину и узел, госпожа Сабуро, - внезапно проговорила незнакомка. Голос у неё оказался глубокий, мелодичный, но вот слова она произносила не очень чётко и как будто бы с лёгким, но хорошо заметным акцентом.
   - Ах, да! - встрепенулась монахиня. - Азумо-ли, пусть слуги принесут в кабинет и наши вещи. Это очень важно.
   - Я распоряжусь, Амадо-ли, - величаво качнула сложной причёской супруга.
   Встревоженный и озадаченный чиновник вышел на веранду. Вслед за ним поспешила старшая гостья, прихватив с лежанки незамеченную им ранее зелёную накидку, украшенную аппликацией из белой кожи. Пропустив вперёд хозяина дома с его сестрой, комнату покинула и странная девушка.
   Едва за её спиной закрылась дверь, как сквозь тонкие створки тут же донеслись оживлённые голоса. Забыв о приличиях и благовоспитанности, женщины, перебивая друг друга, бросились торопливо высказывать свои впечатления о чудесным образом воскресшей золовке и её молчаливой спутнице.
   Терпеливо ожидавшие на холоде служанки помогли обуться начальнику уезда и госпоже Амадо Сабуро, но остановились в нерешительности возле непривычного вида сапог незнакомки.
   Нимало не смущаясь, та уселась на полированные доски, натянула свою странную обувь и совсем по-крестьянски обвязала верёвочками высокие голенища.
   Терпеливо дождавшись, когда она приведёт себя в порядок, начальник уезда, по-прежнему теряясь в догадках, но сохраняя привычно невозмутимый вид, вернулся назад и, пройдя через промёрзлый зал приёмов, оказался на переднем дворе. Здесь он направился к притулившемуся возле большого здания строению, где располагался его домашний кабинет. Отправившиеся вслед за ними служанки помогли хозяину и гостьям разуться, после чего замерли у красивых, покрытых резьбой дверей.
   Прошлёпав большими ступнями в толстых носках по идеально чистому лакированному полу, хозяин дома уселся в лёгкое кресло возле широкого, инкрустированного пластинами из панциря черепахи стола и, радушным жестом указав на два таких же сиденья, сказал:
   - Что такое случилось с вами, дорогая сестра, если вы боитесь открыто говорить об этом?
   - Моя история настолько невероятна, брат, - вздохнула собеседница, отведя взгляд. - Что я сама порой в неё не верю. Но наберитесь терпения, и пожалуйста, отошлите слуг со двора. Я не хочу, чтобы о том, что произошло, знал ещё кто-то, кроме вас.
   Начальник уезда привык доверять своим домашним, и Амадо это знала, и если она просит удалить челядь, значит, речь пойдёт о чём-то необыкновенном и несомненно очень опасном для всей семьи.
   Постучавшись и дождавшись разрешения, вошли слуги с большой корзиной, вроде тех, что используют профессиональные носильщики, и двумя матерчатыми узлами.
   Потом принесли источавшую тепло бронзовую жаровню, установив её посередине комнаты.
   Последними появились наложницы. Анно, самая молодая, поставила перед господином поднос с наполненным кипятком чайником на длинной ручке и прикрытую крышечкой чашечку. А её "сестра" по гарему с поклонами подала монахине и её спутнице блюдца с ароматно парящими пиалушками.
   - Ошо! - обратился к ней глава семьи. - Передай всем, чтобы во дворе и на веранде никого не было. Нечего зря мёрзнуть. Уж очень сегодня холодно.
   - Да, господин, - вскинув аккуратные брови, склонила голову наложница, мелодично звякнув браслетиками на тонких запястьях нежно-белой руки. - Спасибо за вашу доброту, господин.
   - Скажи, если кто вздумает подслушивать - выгоню из дома! - чуть повысил голос чиновник, которому вдруг показалось, что собеседнице взбрело в голову иронизировать.
   - Хорошо, господин, - ещё ниже поклонилась молодая женщина, отступая к двери.
   Бано Сабуро приподнял фарфоровую крышечку, с удовольствием втягивая носом аромат свежезаваренного джангарского чая.
   - Так получилось, что я покинула монастырь ещё до того, как до него добралась петсора, - сделав крошечный глоток, вполголоса заговорила сестра. - О том, что эта ужасная болезнь появилась в империи, нам рассказала госпожа Иваго Индзо, которая остановилась у нас по пути к своему мужу, что служит на северной границе. Она же предупредила нас о слухах в столице. Будто бы государь настолько напуган петсорой, что уже готов воспользоваться жестоким советом Божественного мастера. Он собирается перекрыть все дороги, ведущие в земли, где уже есть больные, и никого оттуда не выпускать. Узнав об этом, родственница нашей настоятельницы, госпожа Оно Кэтсо... Помните, я вам о ней писала?
   Не отрывая от рассказчицы пристального взгляда, начальник уезда согласно кивнул и отпил чая.
   - Она вдруг захотела немедленно вернуться к мужу в Хайдаро, - продолжила собеседница. Монахиня подробно рассказала о том, как госпожа Индзо согласилась подвести их до Букасо, как её обоз встретился с невольничьим караваном Вутаи, и как они вместе продолжили путь по куриханской дороге.
   Потягивая начинавший остывать напиток, брат внимательно слушал сестру, и хотя его лицо по-прежнему оставалось бесстрастным, во взгляде отчётливо читалось недоумение. Видимо, пока что в её истории он не видел ничего необыкновенного.
   Однако, когда речь зашла о том, как работорговец стал уверять всех, будто бы прилетевшее со стрелой письмо отправлено людьми господина Киниоши, хозяин дома возразил:
   - Он ошибся. Ни одного человека из нашего уезда там не было. Нам только недавно разрешили покидать селения. А в те дни даже из домов просто так не выпускали. Вутаи обманули.
   - Да, - тяжело вздохнув, согласилась монахиня. - Но мы это поняли слишком поздно. Тогда нам не хотелось оставаться на проклятой земле. Поэтому мы и пошли по маноканской дороге.
   По мере её рассказа чиновник чувствовал, как у него перехватывает дыхание, а бешено заколотившееся сердце всё сильнее сжимают холодные пальцы страха.
   Он знал, что воины генералов Отосаво и Наемено сожгли в его уезде деревни Кихаро и Мигяги, перебив всех жителей, после того как там появилась петсора. Доходили до него слухи о тех ужасах, что творились на границе с заражёнными землями, когда солдаты беспощадно расстреливали из луков и арбалетов пытавшихся спастись от эпидемии беженцев, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков. Говорили ему и о чёрных дымах огромных погребальных костров. Но Бано Сабуро не мог себе даже представить, что в одном из них может гореть тело сестры, павшей под беспощадными стрелами воинов Сына неба.
   Теперь ему стало ясно, почему войска из Хайдаро спешно отправили на восток, а бороться с эпидемией прислали армии из центральных провинций.
   - Нам даже не дали уйти, брат! - вскричав, собеседница торопливо поставила блюдце на маленький столик возле своего кресла, суетливо достала из рукава застиранный платочек и вытерла хлынувшие из глаз слёзы.
   - Негодяи! - не выдержав, рявкнул начальник уезда, без труда разобравшись в причинах трагедии. - Вас подло заманили в засаду! Но зачем? Если у них был приказ убивать всех, почему на курихской дороге вас просто прогнали?
   - Не знаю, дорогой брат, - всхлипнула монашка, кривя в злой усмешке мокрые, некрасиво опухшие губы. - Но нас убивали не из-за петсоры. Тут другая причина. Госпожа Индзо везла с собой очень много золота и серебра. У простого сотника с пограничья никак не может быть такого богатства. За эти деньги можно провинцию купить и ещё на пяток уездов останется!
   - Откуда вы знаете? - понизив голос почти до шёпота, выпалил хозяин дома, бросив быстрый взгляд на молодую гостью, застывшую с пиалой в тонких, длинных пальцах. Кажется, трагический рассказ спутницы вызвал у неё тяжёлые воспоминания.
   - Мы с госпожой Платино видели это собственными глазами, - криво усмехнулась собеседница, кивнув на девушку. - И даже слышали, как негодяи радовались богатой добыче. Кажется, они и сами не ожидали, что в их грязные лапы попадёт такое богатство!
   - То есть грабители точно знали, что жена сотника везёт с собой золото и серебро? - решил окончательно прояснить ситуацию чиновник. - Или они наткнулись на него, когда шарили по повозкам?
   - Знали! - ни секунды не задумываясь, ответила монахиня. - Мерзавцы явились поздно ночью тайком, прячась даже от своих. И сразу же стали искать в телеге с вещами госпожи Индзо!
   "Если это всё правда, то хозяева этих денег - очень богатые и влиятельные люди, - с нарастающей тревогой думал начальник уезда. - А если они к тому же переправляли такое количество золота и серебра тайком, то тут, очевидно, замешана высокая политика, от которой лучше держаться подальше. Такое богатство не может просто так исчезнуть. Его обязательно будут искать. Вот пусть и ищут. А сестре надо забыть о том, что случилось, и больше никогда не вспоминать. Словно ничего этого и не было. Только как быть с девчонкой?"
   Он искоса глянул на молодую гостью, непринуждённо рассматривавшую развешанные по стенам картины.
   - Вы поступили мудро, сестра, когда никому ничего не сказали, - озабоченно хмурясь, проговорил хозяин дома, вновь обращаясь к рассказчице. - Это слишком опасная тайна для нашей семьи. Её следует навсегда предать забвению. Запомните: вы ничего не знали о золоте и серебре госпожи Индзо!
   Собеседница понимающе склонила голову, поросшую короткими, чёрными волосами, бодро торчавшими в разные стороны, словно иглы ежа.
   - А как вам отвечать на вопросы любопытных, я подумаю, - продолжил брат, мрачно уставясь на скромно помалкивавшую незнакомку. - Но вы так и не сказали: кто такая госпожа Платино, и как она оказалась вместе с вами на маноканской дороге?
   - Госпожа Платино была в невольничьем караване Вутаи, - спокойно ответила монахиня, поправляя подол кафтана.
   - Как она там оказалась? - полушёпотом вскричал чиновник, моментально вспомнив, что дворянку можно обратить в рабство только по приговору, утверждённому самим Сыном неба. Но в этом случае её лишают фамилии, оставляя лишь имя, но и его переделывают так, как это принято для простолюдинов. Однако Амадо называет девушку так, словно та до сих пор принадлежит к благородному сословию.
   - Вутаи схватил госпожу Платино неподалёку от Амабу, - сообщила собеседница. - Тогда она не знала ни слова по-тонгански. Вот негодяй этим и воспользовался.
   - Так она чужестранка? - ещё сильнее удивился начальник уезда и, вспомнив давно забытые уроки, проговорил: - Нура намое его?
   - Не трудитесь, брат, - усмехнулась женщина. - Госпожа Платино не знает джангарского.
   - Вот как? - вскинул брови хозяин дома, пристально вглядываясь в лицо странной гостьи и не находя в нём ни диковатой смуглости южных варваров, ни грубоватой округлости северян.
   Своей внешностью девушка ни чем не отличалась от жителей Благословенной империи, особенно её восточной части. А тонкие черты лица намекали на текущую в жилах незнакомки благородную кровь.
   - Так кто же вы, госпожа Платино?
   Откинувшись на низенькую спинку кресла, та вопросительно посмотрела на свою старшую спутницу.
   - Давайте, я лучше буду рассказывать всё по порядку, - вздохнула та. - Так будет понятнее, и вы серьёзнее отнесётесь к моим словам.
   - Мне это не по душе, сестра, - сварливо проворчал чиновник, скрестив руки на груди. - Но пусть будет по-вашему.
   - Госпожа Платино помогла мне незаметно скрыться с того страшного места, - спокойно продолжила женщина, нисколько не удивляясь подобной реакции родственника. - Из обоих караванов уцелели только мы двое. Носильщики, рабы, охранники - все пали под стрелами солдат на той дороге. Из-за этого я побоялась идти в Букасо и пошла с госпожой Платино.
   - Куда? - тут же среагировал начальник уезда.
   - Она привела меня в маленький домик в горах, который построили собиратели золотого корня, - охотно пояснила рассказчица и криво усмехнулась. - Но и там мы не смогли спрятаться от петсоры. Те воины, что расстреляли моих несчастных спутников и невольников Вутаи, спасли от заразы Букасо и вашу семью.
   - Постой! - вскричал мужчина, от волнения переходя на совершенно неформальный стиль общения, не принятый в дворянской среде. - Ты хочешь сказать, что болела петсорой?!
   - Да, брат, - кивнула монахиня, и её подбородок задрожал от сдерживаемого рыдания. - Но госпожа Платино нас вылечила.
   - Она!? - совершенно обалдев от услышанного, хозяин дома ткнул пальцем в сторону девушки, чьи глаза также блестели от подступавших слёз.
   - Да, дорогой брат, - окончательно беря себя в руки, ответила сестра, не отводя взора под тяжёлым, совершенно не понимающим взглядом собеседника.
   Потирая высокий лоб, он машинально сдвинул на затылок меховую шапку с квадратным верхом.
   - Вы, что же, госпожа Платино, волшебница, фея или спустившаяся с небес богиня? - наконец сумел криво усмехнуться он. - Или у вас есть чудесный эликсир небожителей?
   - Ах, Бано-сей, - покачала головой монахиня. - История о несметных богатствах, спрятанных в повозке жены бедного сотника, ещё не самая удивительная тайна, которую я собираюсь вам сегодня открыть.
   - Говорите! - подавшись вперёд, начальник уезда положил ладони на стол и выжидательно вперился в молодую гостью тяжёлым, немигающим взглядом.
   - Госпожа Платино - не просто чужестранка, брат, - прошептала Амадо. - Она из другого мира! Да, да! Из другого!
   "Да ты рехнулась, сестра! - молнией пронеслось в сознании чиновника. - Сошла с ума. Джуичи говорил, такое случается с теми, кто сумел выжить после петсоры. А если кто узнает? Это же позора не оберёшься!"
   - Вы знакомы с "Рассуждением о мироздании и Вселенной" Божественного мастера Векаро Хайдаро? - не дав ему и слова сказать, торопливо спросила монахиня, очевидно уловив скептическое настроение слушателя.
   - Я слышал об этой книге, - осторожно ответил тот, лихорадочно размышляя о том, как ему скрыть постыдную болезнь родственницы. - Но самому читать не приходилось.
   - Ещё бы! - криво усмехнулась собеседница. - Эта книга не пользуется большой популярностью у чиновников. Даже не в каждом монастыре она есть. Но я её читала. Божественных мастер считает, что во вселенной существует огромное множество миров со своими землями, водами, небесами, людьми и даже богами! Так вот госпожа Платино попала к нам из одного из таких миров. Их лекари умеют делать снадобье, способное исцелить даже от петсоры. Она дала мне его, и я выздоровела!
   - Хорошо, хорошо, - покладисто кивал брат, пропуская мимо ушей её слова, - дорогая сестра.
   - Я вижу, вы мне не верите, Бано-сей! - грубо нарушив правила приличия, беззастенчиво оборвала его женщина. - Небось думаете, я сошла с ума?!
   - Вечное небо послало вам тяжкие испытания, сестра, - не желая огорчать родного человека, начальник уезда старался говорить как можно мягче, но по мимо воли в его голосе всё же явственно слышалась досада. - Вот и мерещится всякое. Такое бывает после тяжёлой болезни. Особенно когда рядом оказывается бессовестная обманщица, вроде этой не внушающей доверия особы.
   - Госпожа Платино, - обратилась монашка к своей спутнице. - Покажите господину Сабуро то, что оказалось здесь вместе с вами.
   Поднявшись со своего места, подозрительная девица подошла к аккуратно сложенным у стены вещам и, развязав концы большого узла, извлекла из тряпок странного вида кожаную коробку с короткими лямками.
   Когда гостья приблизилась, чиновник подумал, что предмет в её руках скорее напоминает сумку, вроде тех, с которыми ходят бродячие художники и лекари.
   Подойдя к хозяину дома, таинственная спутница его сестры провела пальцами по тёмной полосе на крышке коробки, и та разделилась на две половинки.
   "Она очень глупа, раз старается произвести на меня впечатление таким дешёвым фокусом", - презрительно скривив губы, мысленно усмехнулся начальник уезда.
   А подозрительная особа неторопливо выставила перед ним два непонятных цилиндрика в странной, совершенно прозрачной бумаге, два крохотных пузырёчка с тонюсенькими стенками и запаянными горлышками, плоский флакончик с бесцветной жидкостью и металлическим навершием, короткую палочку из мутного стекла с чем-то чёрным внутри, маленькое круглое зеркальце, а в заключение - тонюсенькую книжечку с ладонь величиной, на кожаной обложке которой красовалась жёлтая двухголовая птица и два ряда угловатых значков.
   Не считая нужным и далее скрывать презрительную гримасу, мужчина окинул брезгливым взглядом разложенные на столе вещи, не замечая в них ничего особо необыкновенного, а уж тем более иномирного.
   - Вы не дадите мне листок бумаги, господин Сабуро? - дрожащим от волнения голосом спросила девица.
   - Зачем он вам нужен? - нахмурился тот.
   - Хочу вам кое-что показать, - пояснила своё желание собеседница.
   - Возьмите на полке, - с прежней презрительной улыбкой ответил хозяин дома.
   Быстро отыскав на стоявшем у стены стеллаже стопку чистых листов, подозрительная особа вернулась к столу, где взяла полупрозрачную палочку и, почти не отрывая её металлический наконечник от бумаги, вывела не очень красиво, но довольно чётко: "Сестра не обманывает вас, господин Сабуро".
   - Уж не думаешь ли ты, что если сумела обмануть её, то и я попадусь на твои дешёвые уловки?! - не выдержав, рявкнул чиновник. - Это обычный карандаш!
   - Это не карандаш, господин Сабуро! - нагло возразила собеседница, протягивая ему свою писалку. - Взгляните сами.
   - Не трудитесь, - взяв себя в руки, мужчина вернулся к холодно-вежливой форме обращения, более приличествующей учёному, получившему степень сюцань на государственных экзаменах в столице, и, откинувшись на спинку кресла, демонстративно скрестил руки на груди. - Я не архитектор и не механик, а скромный начальник уезда, но даже мне известно, что в нашей великой стране много искусных мастеров, способных творить во истину чудесные вещи. Вам что-нибудь известно о волшебной стреле, постоянно указывающей на север, куда бы её не повернули. А знаете, что во Дворце небесного трона есть колокол, способный услышать землетрясение за тысячи ли? Вам приходилось видеть кувшины, способные в зной сохранять воду прохладной, а в холод тёплой? В сравнении с этими чудесами ваша чернильная палочка всё равно что утка по сравнению с фениксом. Даже удивительно, как моя умная сестра могла поверить в ваши россказни?
   Он укоризненно посмотрел на монашку, а та внезапно предложила:
   - Покажите ему те-ле-ф-он, госпожа Платино, а то он вам так и не поверит.
   - Я боюсь, что он уже умер, госпожа Сабуро, - вздохнула девушка. - Быть может, господина убедит это?
   Чувствуя нарастающее раздражение от того, что не понимает, о чём речь, чиновник решил прервать это глупое, затянувшееся представление, но тут гостья подала ему маленькую книжечку с уродливой птицей на обложке.
   Поколебавшись, хозяин дома всё же протянул руку, заинтересовавшись деталями варварского рисунка, но едва открыл первую страницу, невольно подобрался, немало удивлённый странной бумагой и необыкновенно искусно выполненной картинкой.
   На обратной стороне обложки оказалось изображение непривычного вида остроконечной башни и высокого здания с флагом на вычурной крыше.
   Бано Сабуро не считал себя знатоком живописи, однако манера исполнения рисунка показалась ему крайне необычной. Более того, присмотревшись, он не обнаружил никаких следов кисти. Создавалось впечатление, что изображение не нарисовано, а отпечатано со штампа. Подобными картинками иногда торгуют в книжных лавках по самой низкой цене. Но данный пейзаж поражал проработанностью мельчайших деталей, которую начальник уезда никогда не встречал на простеньких миниатюрах, изготовленных подобным способом.
   На первой странице, кроме уже знакомых непонятных знаков, имелся ещё один рисунок птицы с двумя головами. Только здесь у неё на груди был изображён всадник, тыкавший копьём в какого-то непонятного зверя.
   Ещё раз отметив удивительную чёткость картины, начальник уезда обратил внимание на бумагу: тонкую, но удивительно плотную и покрытую множеством еле заметных линий, то образующих простую решётку, то свивавшихся в поразительной сложности узоры. Он даже не мог представить, какой толщины должна быть кисть для их нанесения, и из каких волосков её можно сделать?
   Полюбовавшись искусной работой неведомого художника, мужчина мысленно признал, что никогда не видел ничего подобного.
   Однако настоящее потрясение он испытал, когда, перевернув страницу, увидел крошечный портрет своей загадочной гостьи.
   Изображение оказалось настолько подробным и реалистическим, что чиновник невольно подумал, что оно сотворено не человеческими руками, а неким волшебством, которое взяло отражение лица девушки в самом лучшем серебряном зеркале и чудесным образом перенесло его на бумагу.
   - Что это? - машинально пробормотал хозяин дома, переводя ошарашенный взгляд с портрета на оригинал, отметив, что тот выглядит всё же немного иначе: более взрослым и очень усталым.
   - Документ, удостоверяющий мою личность, - видимо, восприняв его вопрос буквально, ответила собеседница.
   - Что-то вроде наших дворянских грамот и именных табличек, - вступила в разговор монахиня. - Госпожа Платино говорит, что в их мире такую имеет каждый взрослый человек.
   - Работа тонкая, госпожа Платино, - быстро придя в себя, согласился начальник уезда, впервые удостоив гостью вежливого обращения. - Только что же здесь необыкновенного? Бумагу в Благословенной империи делают уже тысячу лет, и художники искусные найдутся. Хотя, конечно, такой портрет не каждый нарисует. Тут высокое мастерство нужно. Но оно и в нашем мире есть.
   - Я же говорила, Платино-ли, что мой брат - очень недоверчивый человек, - усмехнулась Амадо, в упор глядя на хмурого родственника. - Покажите ему отъезд ваших родителей в те-ле-ф-он.
   "Нет, с этим пора кончать! - сердито подумал чиновник, уже не сомневаясь в том, что сестра сошла с ума, попав под влияние хитрой мошенницы. - Позвать слуг и выкинуть эту обманщицу за ворота, отвесив на прощание двадцать палок? Или подождать, что она ещё придумает? Вдруг и у Амадо в голове прояснится, когда я эту девку на чистую воду выведу? Может, тогда и никакого золота с серебром у жены сотника не было, и это сестре просто привиделось?"
   - Вы правы, госпожа Сабуро, - вздохнула девушка и, пробормотав себе под нос что-то неразборчивое, достала из своей сумки предмет, напоминавший футляр для писем.
   Откинув тонкую, кожаную крышку, она продемонстрировала с трудом сдерживавшему застилавшую разум злость мужчине прямоугольную пластинку из чёрного стекла.
   Прежде чем тот успел что-то сказать, её поверхность засветилась, и начальник уезда увидел ещё один портрет особы, называвшей себя Платино. Однако она позволила хозяину дома лишь несколько секунд любоваться яркими и сочными красками, непонятно как проявившимися на абсолютно чёрной поверхности.
   Повернув футляр изображением к себе, девица сделала несколько движений пальцами, после чего вновь дала возможность хозяину дома взглянуть на волшебное стекло.
   Немало поживший и кое-что повидавший на своём веку солидный человек с учёной степенью какое-то время просто ничего не мог понять и, только вглядевшись, сообразил, что демонстрируемое ему изображение двигалось! Лишь перехвативший горло спазм не позволил чиновнику вскрикнуть, а слабость в коленях помешала вскочить на ноги.
   А в чудесном прямоугольнике непривычно одетые мужчина, женщина и девица, в которой хозяин дома к своему ужасу узнал молодую гостью, суетились, что-то болтая на грубом, непонятном языке. Потом взрослые сели в низкую, на вид сделанную целиком из металла повозку на широких, чёрных колёсах, и та без помощи людей, лошадей или каких-либо других животных, покатила по узкой дороге мимо высоченных, уходящих в небо зданий с огромными блестящими окнами!
   - Вы когда-нибудь видели что-то подобное, дорогой брат? - с плохо скрытой издёвкой поинтересовалась монахиня. - Или, может быть, слышали о таком?
   - Нет, сестра, - с трудом выдавил из себя хозяин дома и, хватаясь за соломинку в отчаянной попытке спасти расползавшуюся картину мира, прохрипел: - Но, может, это лишь колдовство, морок, наваждение, которое она насылает на нас?
   - Посмотрите ещё раз, господин Сабуро, - пожала плечами девушка. - Без меня, чтобы я не могла на вас... влиять.
   Ткнув пальцем в застывшую на стекле картину, она быстро вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
   Начальник уезда так и не смог заставить себя притронуться к волшебной шкатулке, но не отрываясь следил за тем, что происходило в её глубине.
   Рядом напряжённо сопела сестра. Не сумев усидеть на месте, она, склонившись над столом, тоже смотрела в волшебное стекло.
   А там происходило всё то же самое, что он видел в первый раз.
   - Колдовство! - упрямо набычившись, проворчал чиновник. - Она нас околдовала! Она оборотень!
   - Вы же умный и образованный человек, брат, - досадливо поморщилась монахиня. - Демоны могут вселяться в людей, но я не слышала о том, чтобы они заставляли их видеть движущиеся картинки в чёрном стекле.
   - Тогда, что же это?! - чуть не плача возопил хозяин дома.
   - Другой мир, брат, - вкрадчиво с мягкой улыбкой, словно маленькому ребёнку, сказала сестра. - Там, где подобные чудеса на каждом шагу, где в лавках свободно продаётся лекарство от петсоры, люди путешествуют в самодвижущихся повозках и железных птицах, и смотрят такие красивые картинки вроде этой...
   Она кивнула в сторону волшебного стекла.
   - Там, а не здесь, брат. Иначе сказки о подобных чудесах обязательно дошли бы и до Благословенной империи. Мы же центр нашего мира.
   Чуть слышно скрипнула дверь. Монашка тут же выпрямилась и неторопливо направилась к своему креслу.
   Начальник уезда затравленно посмотрел на вернувшуюся гостью.
   - Теперь вы мне верите, господин Сабуро? - подойдя к столу, поинтересовалась та.
   - Вы сказали, то это ваши родители? - вопросом на вопрос ответил мужчина.
   - Да, господин Сабуро, - подтвердила собеседница и удивлённо вскинула брови. - Вы сомневаетесь, что там... запечатлены живые люди?!
   - Может, у вас умеют рисовать движущиеся картинки? - пожал плечами чиновник. - И это всего лишь фантазия художника?
   Девушка решительно взяла волшебную шкатулку и, подняв её на уровень глаз, обернулась к успевшей сесть спутнице.
   Раздался негромкий щелчок.
   Хозяин дома вздрогнул. Странная гостья вновь встала к нему лицом. Только сейчас он разглядел небольшое, квадратное отверстие в углу кожаного футляра. Опять что-то щёлкнуло.
   Девица опустила волшебное стекло на стол, пробежала по нему пальцами, и начальник уезда с ужасом увидел изображение сидевшей в кресле сестры.
   - О Вечное небо! - всё-таки не смог удержаться он от восхищённого восклицания. За какой-то миг вещь из чужого мира в мельчайших подробностях отобразила не только саму Амадо, но и всю окружающую обстановку.
   А потом он увидел себя с красным лицом, выпученными, словно у карпа, глазами, со всклокоченной бородкой и в шляпе, самым неприличным образом сдвинутой на затылок.
   "О Вечное небо, неужели я и в самом деле выгляжу так глупо? - неприятная мысль остро резанула многоопытного чиновника. - Прямо как мальчишка, первый раз попавший в публичный дом".
   Поправив головной убор, он постарался успокоиться, но всё же не смог удержаться от того, чтобы полюбопытствовать, уже не сомневаясь в происхождении собеседницы.
   - А в этой... чудесной вещи есть ещё какие-нибудь картинки из вашего мира, госпожа Платино?
   - Покажите ему тот дворец, похожий на стальной наконечник копья, - улыбнувшись, посоветовала сестра. - И статую вашего правителя на коне.
   Не глядя на спутницу, девушка молча кивнула, и её пальцы с неуловимой быстротой заплясали на волшебном стекле.
   На миг хозяину дома показалось, что оно покрыто множеством крошечных изображений. Но прежде чем мужчина сумел сосредоточиться на каком-нибудь из них, его взору предстала устремлённая в небо остроконечная башня, нестерпимо сверкавшая в лучах то ли восходящего, то ли заходящего солнца, а рядом уже знакомые ему лица родителей Платино.
   Поначалу Бано Сабуро не особо впечатлился странным сооружением, отдав должное правильности форм и богатству отделки с обилием дорого стекла. Однако, присмотревшись, понял, что башня расположена очень далеко от того места, с которого запечатлена картина, а крошечные чёрточки у её подножия - это люди.
   - О Вечное небо! - только и смог выдохнуть ошарашенный начальник уезда.
   Следом он увидел изображение всадника, чей вздыбленный в прыжке конь замер на скале, возле которой стояла сама госпожа Платино, одетая почему-то в синие, плотно обтягивающие ноги штаны.
   - Кто это? - спросил у неё мужчина.
   - Наш древний правитель, - охотно пояснила собеседница. - Он основал тот город, где сделано это изображение.
   - Ваши ваятели необыкновенно искусны, госпожа Платино, - покачал головой чиновник, стараясь разглядеть лицо скульптуры и детали одежды.
   Вдруг волшебное стекло мигнуло и вновь сделалось совершенно чёрным, как тогда, когда хозяин дома увидел его в первый раз.
   - Что? - вскричал он, невольно отпрянув и на миг отрывая передние ножки кресла от пола. - Как? Куда делась картинка, госпожа Платино?!
   Пробормотав что-то неразборчивое, удивительная гостья тяжело вздохнула.
   - Всё, господин Сабуро. Телефон умер.
   - Как это... умер? - недоуменно вскинул брови начальник уезда. - Он что, живой?
   - От голода, - спокойно ответила, кажется, нисколько не удивлённая и даже не огорчённая собеседница.
   А мужчина, недовольно хмурясь, склонился над столом, стараясь рассмотреть, где у волшебного зеркала рот?
   - Это устройство питается не тем, что едят люди, животные или любые живые существа, - принялась терпеливо объяснять девушка. - Для того, чтобы оно жило, нужно что-то вроде магии, которой в вашем мире просто нет.
   - Откуда вы знаете, госпожа Платино? - скептически хмыкнул чиновник, испытывая одновременно раздражающее разочарование, поскольку не удалось посмотреть и малой части тех ярких, цветных картинок, которыми было буквально усыпано волшебное стекло, и странное облегчение от того, что миг приобщения к чуду оказался столь кратким, и мир вокруг снова сделался простым и понятным. - Вы же ничего у нас не видели, кроме хижины в лесу. Или вам удалось ещё где-то побывать?
   - Нет, господин Сабуро-сей, - покачала головой гостья. - Но я подолгу беседовала с вашей сестрой. Госпожа Сабуро - очень умная и образованная женщина. Но и она не знает ничего подобного.
   - Это правда, брат, - подтвердила монахиня. - Госпожа Платино пыталась рассказать мне об этой... субстанции, но я совершенно ничего не поняла. Величайшие мудрецы Благословенной империи не упоминали в своих книгах ничего даже отдалённо похожего. Поэтому госпожа Платино права. У нас такого нет, а у варваров и быть не может.
   - Тогда почему бы вам, Платино-ли, не вернуться в свой мир и не покормить это... устройство? - не без тайного умысла поинтересовался хозяин дома.
   - Я не знаю, как это сделать, господин Сабуро, - вздохнула собеседница, и глаза её заблестели от вновь подступающих слёз. - Я даже не понимаю, как здесь оказалась. Просто шла с рынка, поскользнулась и очутилась в лесу...
   Хмыкнув, мужчина откинулся на спинку кресла и вновь скрестил руки на груди. После всего увиденного у него имелись все основания поверить необыкновенному рассказу странной девицы. Волшебное стекло никак не могло принадлежать окружавшему его миру. В подобном случае о столь дивном чуде уже давно бы судачила вся империя. Но, что ему, скромному начальнику уезда, теперь делать с этой особой?
   Появление человека из другого мира - это же величайшее событие в истории. Возможно, раньше такого вообще никогда не было?
   Так, может, отвести девчонку к губернатору, как необыкновенную диковину? А там вдруг и сам Сын неба пожелает на неё посмотреть?
   Однако волшебное стекло мертво, а без него никто не поверит в столь невероятную историю. Всё же остальные её вещи...
   Он рассеянно оглядел разложенные по столу предметы.
   ...хоть и необычны, но вовсе не кажутся чем-то иномирным.
   - Брат мой, - неожиданно прервала его размышления Амадо.
   Чиновник вопросительно посмотрел на поднявшуюся со своего места сестру.
   - Госпожа Платино трижды спасла мою жизнь. Я прошу вас, не оставьте её своей добротой и помогите найти счастье в нашем мире!
   Закончив речь, монахиня торжественно опустилась на колени и, уткнувшись лбом в пол, застыла в ритуальном поклоне.
   Чуть помедлив, молодая спутница последовала её примеру. Причём двигалась она так, словно данное действие, привычное для любого жителя Благословенной империи, для неё в диковинку.
   - Встаньте, сестра, встаньте сейчас же! - всё ещё не придя в себя, привычно забормотал мужчина, подаваясь вперёд. - Как вы можете? Не заставляйте меня чувствовать себя неловко! Или я сам подниму вас.
   Он подался вперёд с таким видом, словно и в самом деле собирался покинуть кресло.
   Монахиня с девушкой выпрямились, по-прежнему оставаясь на коленях.
   - Вставайте, сестра. Госпожа Платино, поднимайтесь! - прикрикнул чиновник, после чего не столько из любопытства, сколько для того, чтобы привести в порядок мысли, спросил:
   - Как это получилось Амадо-ли?
   Бодро вскочив на ноги, молодая гостья помогла подняться своей старшей спутнице, и та заговорила, даже не успев сесть:
   - Без помощи госпожи Платино я бы не выбралась из расстрелянного каравана. Потом она вылечила меня от петсоры, поделившись чудесным лекарством из своего мира. Третий раз она спасла мне жизнь в Амабу.
   Женщина вытерла платочком заслезившиеся глаза и продолжила:
   - Когда выпал снег, я подумала, что болезнь закончилась, и мы попробовали добраться до Букасо. Но на дороге не оказалось никаких следов, и я поняла, что поторопилась. Если там никто не ходит, значит, солдаты ещё никого сюда не пускают. И мы пошли в ближайшую деревню, которой и оказалась Амабу. К сожалению, в это же время туда заявились двое мародёров. Это были выжившие после петсоры мужчины из соседней деревни Дабали. Всё могло кончиться очень плохо, дорогой брат, если бы не госпожа Платино. Она сражалась как герой и тяжело ранила одного бандита, а я оглушила другого. На обратном пути до избушки нас преследовала стая волков, и мы спаслись лишь милостью Вечного неба.
   Бано Сабуро не просто любил сестру как кровную родственницу и члена семьи, но и испытывал к ней чувство глубокой признательности.
   В молодости Амадо без колебания пожертвовала своей судьбой, посвятив жизнь служению милосердной Голи, позволив родителям исполнить данную предками клятву, а своему брату сдать государственный экзамен и сделаться тем, кем он стал: начальником уезда, чиновником восьмого ранга, имеющим учёную степень сюцань, богатым и весьма уважаемым человеком.
   Сестра не докучала ему своими просьбами, да и те в основном касались помощи обители "Добродетельного послушания". Но сейчас Амадо хочет, чтобы он устроил жизнь девицы, у которой нет ни родственников, ни знакомых, ни денег, ни надлежащего воспитания. Она даже не всегда правильно говорит.
   - Я думаю, дорогой брат, - робко пробормотала монахиня. - Будет лучше скрыть истинное происхождение госпожи Платино.
   - А что об этом скажет сама Платино-ли? - усмехнулся мужчина, с прищуром глядя на гостью.
   - Она скажет, господин Сабуро, - собеседница кивнула на мрачно черневшее волшебное стекло. - Что теперь мне точно никто поверит, если я буду говорить о другом мире.
   И хотя тон, которым юная особа произнесла эти слова, показался хозяину дома чересчур дерзким, он не мог с ней не согласиться.
   - Это так, - задумчиво кивнул начальник уезда, вспомнив, с каким недоверием сам отнёсся к её рассказу, и спросил, желая побольше узнать о самой девушке. - К какому сословию принадлежит ваша семья, госпожа Платино? Чем занимался вас отец?
   - Он военный, господин Сабуро, - без промедления ответила гостья, глядя прямо в глаза чиновнику.
   "Небось генерал или герой какой-нибудь, - с непонятным даже для себя самого чувством подумал хозяин дома. - Вот дочка так дерзко и смотрит. Только здесь-то её имя ничего не значит. Придётся на место ставить, иначе пропадёт. Ну да с этим можно и подождать".
   - Я благодарен вам, госпожа Платино, за ту помощь, что вы оказали моей дорогой сестре, - помедлив, торжественно провозгласил мужчина, выпрямившись в кресле и пока даже не представляя, что конкретно он сможет сделать для этой странной девицы из другого, чудесного мира. - В нашей семье принято платить добром за добро. Поэтому я беру вас под своё покровительство, чтобы вы больше не были одиноки.
   - Благодарю за великодушие и заботу, господин Сабуро, - церемонный поклон гостьи выглядел неуклюжим, но дрогнувший в волнении голос звучал искренне и проникновенно.
   - Спасибо, дорогой брат, - присоединилась к её благодарности монахиня.
   - Мне не хочется утруждать вас, дорогая сестра, - произнёс начальник уезда. - Но госпожа Платино не знает нашего дома и долго будет искать старшую госпожу, а мне очень нужно с ней поговорить.
   - Я схожу за ней, - охотно согласилась собеседница, опускаясь в кресло. - Но прежде вы должны узнать ещё кое-что.
   - Так это не всё?! - не на шутку встревожился хозяин дома.
   - Увы, - виновато развела руками монахиня. - Когда мы шли сюда, то в лесу неподалёку от Амабу нашли двух убитых.
   - Вы уверены, что они именно убиты? - поспешил уточнить чиновник. - А не умерли от болезни?
   - Нет, брат, - покачала головой монахиня. - Мужчине свернули шею, а молодую женщину закололи.
   - Кто они? - задал новый вопрос начальник уезда и досадливо поморщился, поняв неопределённость формулировки. - Как выглядят?
   - Мужчина похож на носильщика, - медленно, словно вспоминая, заговорила сестра. - А женщина похожа на служанку или горничную в богатом доме.
   - Простолюдины, - с нескрываемым облегчением выдохнул хозяин дома, тут же подумав: "Неужели в уезде ещё и разбойники завелись?"
   - У носильщика ничего с собой не было, - словно прочитав его мысли, продолжила собеседница. - А вот вещи служанки убийца не забрал.
   - Вот как? - недоуменно вскинул брови чиновник.
   - Госпожа Платино, - обратилась женщина к спутнице. - Покажите господину Сабуро те вещи убитой, о которых я вам говорила.
   Кивнув, девушка подошла к корзине и после долгих поисков отыскала маленький матерчатый свёрток, внутри которого оказались простенькие серьги и две фиолетовые ленточки для волос.
   - Возможно, стражникам удастся выяснить, кому они принадлежат? - предположила монахиня. - Или кто-нибудь будет искать своих пропавших родственников и узнает эти вещи?
   - Я отнесу их в управу, - деловито сказал начальник уезда. - И прикажу господину Томуро всё выяснить.
   - Следы, госпожа Сабуро, - возвращаясь на своё место, проговорила девушка.
   - Ах, да! - вскричала та и тут же понизила голос. - Там на снегу были отпечатки сапог с каблуками. Ну, знаете, вроде тех, что иногда носят конные воины или некоторые женщины, когда хотят казаться выше.
   - Дикарская мода, - недовольно проворчал мужчина. - Хвала Вечному небу, в наших местах такое редко встречается. Это будет хорошей приметой для поимки убийцы.
   И шутливо поинтересовался:
   - У вас, сестра, ещё есть тайны, которые мне следует знать?
   - Больше нет, дорогой брат, - натянуто улыбнулась монахиня, вставая с кресла.
   - А картошка? - вновь подала голос девушка.
   Начальник уезда удивлённо вскинул брови, услышав незнакомое слово.
   - Ах, да! - всплеснула руками Амадо. - У госпожи Платино с собой оказалось немного овощей из своего мира. По её словам, он очень вкусный и даёт богатые урожаи.
   - Я же не крестьянин, дорогая сестра, - поморщился чиновник.
   - Но вы государственный служащий, дорогой брат, - робко напомнила женщина.
   - Покажите, что там у вас, - недовольно проворчал хозяин дома.
   Вскочив, девушка быстро подошла к корзине и, покопавшись, достала пакет из прозрачной бумаги.
   Небольшой, жёлто-землистого цвета овощ походил на репу только без хвостика. Видимо, он тоже растёт в земле.
   - Говорите, богатый урожай? - скептически скривился начальник уезда, вытирая ладонь платком.
   - Да, господин Сабуро, - с поклоном подтвердила девушка. - Если год удачный, то, посадив одну такую..
   Она показала на клубень.
   - Можно выкопать целое ведро!
   - Вот как! - вскинул брови собеседник, подумав, что для многих простолюдинов подобная еда может стать спасением от голода, а чиновник, внедривший столь ценный овощ, несомненно будет отмечен начальством. - Я подумаю.
   - Благодарю, господин, - поклонившись, собеседница взяла пакет со стола.
   Хозяин дом выжидательно посмотрел на сестру.
   - Я схожу за госпожой Азумо, - кивнув головой, сказала та.
   Едва за ней закрылась дверь, хозяин дома обратился к молодой гостье:
   - Вы лекарь, Платино-ли?
   - Нет, господин Сабуро-ли, - покачала та головой, поспешно пояснив: - Это снадобье я купила своей тёте. Она очень сильно кашляла, вот лекарь и посоветовал его применять. Я не знала, поможет ли оно от петсоры. Но ничего другого у меня не было.
   - Это великая удача и милость Вечного неба, что средство из вашего мира помогло справиться с нашей петсорой, - задумчиво проговорил чиновник и тут же вскинул брови. - Вы что же, ходили за покупками одна без служанки?
   - В нашем мире не так много слуг, господин Сабуро-сей, - потупилась собеседница. - Большую часть работы по дому выполняют всякие... устройства.
   - Если ваше снадобье помогло от петсоры, - продолжил мужчина. - Может, в вашем мире люди достигли бессмертия и стали равны богам?
   - О нет, господин Сабуро, - рассмеялась гостья. - Даже у нас нет лекарства от старости.
   "Она совершенно не умеет себя вести", - в который раз с раздражением подумал хозяин дома, но не смог удержаться от усмешки, осознав смысл её слов.
   Быстро вернув лицу серьёзное выражение, он спросил:
   - Та высокая башня в волшебном стекле - это дворец вашего правителя?
   - Нет, господин Сабуро, - покачав головой, девушка замялась, явно подбирая слова. - Это здание принадлежит... купеческой гильдии.
   "Ого! - мысленно присвистнул начальник уезда. - В каких же тогда дворцах живут их высокие сановники и сам государь?"
   - Господин Сабуро, - беззастенчиво прервала его размышления гостья. - Я могу забрать свои вещи, или они вам ещё понадобятся?
   Она кивнула на разложенные по столу предметы из своего мира.
   Раздосадованный подобной бестактностью, чиновник хотел напомнить наглой особе о правилах приличия, но передумал и ещё раз окинул оценивающим взглядом странного вида штучки, посчитав, что те могут вызвать разве что любопытство, но никак не удивление.
   Тем не менее мужчина проворчал:
   - А они вам нужны?
   - Могут понадобиться, господин Сабуро-сей, - ответила девица, беззастенчиво глядя ему в глаза. - Например, написать чего-нибудь или вспомнить откуда я родом?
   - Волшебное стекло я оставлю себе, - с трудом сдерживая раздражение, безапелляционно заявил хозяин дома. - Остальное забирайте.
   - Благодарю, господин Сабуро, - подойдя к столу, поклонилась собеседница.
   - Ваш документ лучше сжечь, - наблюдая за тем, как она складывает вещи в сумку, озвучил мужчина только что пришедшую в голову мысль. - Меньше будет вопросов, ответам на которые никто не поверит.
   - Я сделаю, как вы советуете, господин Сабуро, - голос у гостьи дрогнул. - Только чуть позже.
   - А сколько вам лет, Платино-ли? - неожиданно даже для самого себя спросил начальник узда.
   - Семнадцать, господин Сабуро, - ответила гостья.
   "Совсем взрослая", - подумал он и тут услышал доносившиеся со двора голоса.
   - Вы хотели меня видеть, господин? - склонилась в изящном поклоне супруга.
   - Да, Азумо-ли, - подтвердил глава семьи. - Примите мою сестру и... её спутницу как самых дорогих гостей.
   В последний момент начальник уезда удержался и не стал называть фамилию девушки.
   - Хорошо, господин, - тряхнула золотыми подвесками в причёске собеседница.
   - Передайте мой приказ! - муж строго посмотрел на жену. - Я запрещаю спрашивать их о том, что с ними произошло вне нашего дома! Не вздумайте приставать к ним с глупыми расспросами!
   Чётко очерченные и подкрашенные брови женщины скакнули на лоб, но сейчас же вернулись на место, а во взгляде аккуратно подведённых глаз вспыхнуло разочарование.
   - Слушаюсь, мой господин, - ярко накрашенные губы собеседницы сжались в куриную гузку.
   - Завтра я сделаю важное сообщение, Азумо-ли, - снизошёл до объяснения мужчина. - А пока наберитесь терпения, дорогая.
   - Конечно, господин, - улыбнулась женщина.
   - Ступайте, - величественно махнул рукой чиновник, добавив на прощание: - и скажите, пусть принесут свежих углей в жаровни. У меня сегодня много дел.
  
  
  
   Прижимая к боку сумку с остатками ништяков из своего мира, Ия отвесила хозяину дома очередной поклон и вышла на веранду, только сейчас почувствовав, как же сильно вымотал её этот очень непростой разговор.
   Она не удивилась тому нескрываемому недоверию, с каким Бано Сабуро отнёсся к словам своей сестры. Здравомыслящему человеку крайне трудно представить себе существование иных миров. А уж принять за истину то, что стоящая перед ним девчонка, внешне ничем не отличающаяся от других, явилась именно оттуда, совершенно невозможно.
   Однако Платину больше всего насторожило то, что хозяин дома смотрел на неё, словно на пустое место или на неодушевлённый предмет, который можно небрежно выбросить в урну и забыть о нём. Пока она не включила издыхающий смартфон, даже любопытство во взгляде мужчины казалось каким-то лениво-насмешливым, как будто он видел свою гостью насквозь и не находил внутри ничего достойного внимания.
   Тогда путешественница между мирами как нельзя кстати вспомнила многократные предупреждения своей спутницы о том, что, беседуя с её братом, следует тщательно взвешивать каждое слово и хорошенько думать, перед тем как говорить.
   Непривычная к столь строгому самоконтролю, усугублённому всё ещё недостаточным знанием местного языка, девушка ужасно устала и с огромным удовольствием покинула домашний кабинет начальника уезда.
   Путь из затерянной в горах избушки до Букасо оказался неблизким, и им с Сабуро дважды пришлось ночевать в придорожных селениях.
   В памятной вымершей деревне, где жители ещё отсутствовали, а все кладовые уже опустели, монашка настояла на том, чтобы молодая спутница окончательно переоделась в женскую одежду, поскольку ходить по лесу уже не придётся. Кроме того, по предложению спутницы они повесили котомки на копьё, обвязав его наконечник тряпками для маскировки, а кинжал Ия стала носить за пазухой.
   Безропотно натянув кофту на свитер, а юбку поверх джинсов, она тем не менее сумела отстоять сапоги, заявив, что те, даже будучи на виду, не смогли заинтересовать хозяина невольничьего каравана, а уж под длинным подолом их тем более никто не заметит.
   Следующую ночь они провели в маленькой харчевне. Свободных комнат не оказалось, и пришлось спать в крошечном обеденном зале на набитых старой соломой мешках в компании ещё пятерых спутников обоего пола, коим не было никакого дела до чужой обуви.
   Да и в доме Сабуро на сапоги девушки разве что недоуменно косились, не проявляя впрочем ни особого удивления, ни любопытства.
   Вот и сейчас супруга начальника уезда спокойно беседует с золовкой, давая Платине возможность обуться.
   - Я приказала приготовить для вас комнаты Ошо и Анно, госпожа Амадо, - с улыбкой сообщила женщина. - Там тепло, и вы сможете хорошо отдохнуть.
   - Зачем же так затруднять наложниц моего дорого брата, Азумо-ли, - досадливо покачала головой монашка.
   - Но что же вы будете тесниться, дорогая золовка! - всплеснула широкими рукавами из яркого шёлка собеседница. - Господин приказал принять вас со всем почтением и уважением.
   - Вы заставляете меня чувствовать себя неудобно перед другими невестками, госпожа Азумо, - продолжила упорствовать служительница богини милосердия. - У госпожи Эгоро маленькая дочка. Ей будет очень тяжело в такой тесноте. Нет, Азумо-ли, я настаиваю, пусть госпожа Ошо вернётся к себе, а мы вдвоём переночуем в комнате госпожи Анно.
   - Ну, если таково ваше желание, дорогая золовка, - беспомощно развела белыми, холёными руками супруга хозяина дома. - Тогда я уступаю.
   Обернувшись к стоявшим за спиной служанкам, она коротко спросила:
   - Слышали?
   - Да, старшая госпожа, - синхронно поклонились все три.
   - Угара, - обратилась Азумо к одной из них. - Передай госпоже-наложнице Ошо, что она может вернуться к себе.
   - Слушаюсь, старшая госпожа, - ещё раз поклонилась служанка.
   - И пусть Анно-ли тоже к ней отправляется, - после короткого размышления уже в спину ей добавила жена начальника уезда.
   Угара обернулась.
   - Да, старшая госпожа.
   ... и вновь зашагала через двор.
   Когда Ия, обвязав голенища сапог верёвочками, встала на ноги, супруга хозяина дома проговорила с виноватой улыбкой:
   - Господин запретил задавать вам вопросы Амадо-ли, но как же мне обращаться к вашей молодой спутнице?
   - Зовите просто "гостья", - помедлив, ответила монашка, добавив извиняющимся тоном: - Это ненадолго, дорогая невестка. Завтра господин всё объяснит.
   - Надеюсь, этого не придётся ждать слишком долго, - доверительно понизила голос собеседница. - Иначе мы все просто умрём от любопытства.
   - Ну что вы, Азумо-ли! - с шутливым испугом вскричала золовка. - Господин слишком любит вас, чтобы допустить подобное.
   - Я приказала приготовить баню, - посерьёзнев, сообщила невестка. - Надеюсь, вы не откажетесь ополоснуться, Амадо-ли?
   - С удовольствием! - воскликнула монашка.
   "А мне, значит, грязной ходить?" - раздражённо подумала девушка.
   - Вас, госпожа гостья, - словно прочитав её мысли, обратилась к Ие жена чиновника, - Оджина пока проводит в комнату. Вы сможете помыться чуть позже.
   - Благодарю вас, госпожа Сабуро, - поклонилась Платина, облегчённо переведя дух и помня, что обращаться по имени даже с добавлением частицы "-ли" можно лишь к очень близкому человеку или к младшему члену семьи в сугубо неформальной обстановке при отсутствии посторонних.
   - Быть может, вам подобрать более подходящую обувь? - внезапно предложила собеседница.
   Девушка вспомнила расшитые яркими узорами матерчатые туфельки жён начальника уезда и решила, что в таких далеко не уйдёшь. Но и возиться с сапогами там, где то и дело приходилось разуваться, тоже надоело. Не зная, что ответить на столь неожиданное и щедрое предложение, она вопросительно посмотрела на монашку.
   Та еле заметно пожала плечами, предоставив ей право самой выпутываться из данной ситуации.
   - Благодарю, госпожа Сабуро, - медленно заговорила Платина, тщательно подбирая слова. - Это было бы чудесно.
   Улыбка супруги хозяина дома стала ещё снисходительнее.
   - Только, если можно, - продолжила Ия. - Недорогие.
   - Ценю вашу скромность, госпожа гостья, - её речь явно насмешила собеседницу. - Но, хвала Вечному небу, наш господин достаточно богат.
   - Возможно, я неправильно выразилась, госпожа Сабуро, - поймав недовольный взгляд старшей спутницы, торопливо поклонилась девушка. - Просто мне бы хотелось обувь в которой... удобно долго ходить.
   - Ах, вон что вы имели ввиду, - понимающе кивнула жена чиновника. - Тогда я прикажу подобрать вам дорожные туфли.
   - Спасибо, госпожа Сабуро, - едва не выдохнула от облегчения Платина.
   - Не забудьте о наших вещах, Азумо-ли, - напомнила монашка, когда они направились к зданию с высокой черепичной крышей, всё внутреннее пространство которого занимал один большой, богато убранный зал.
   - Икиба! - бросила через плечо супруга хозяина дома. - Проследи, чтобы всё доставили в комнату госпожи Амадо Сабуро.
   - Да, старшая госпожа, - поклонившись, пожилая служанка в зелёном, меховом жилете и с серебряными серьгами в ушах осталась выполнять полученное приказание.
   Не доходя до горбатого каменного мостика, перекинутого через замёрзшую лужу, жена начальника уезда неожиданно безапелляционно заявила:
   - Дорогая золовка, пусть Оджина проводит вас в баню, а комнату госпоже гостье я покажу сама.
   Монашка резко обернулась. Поймав её обеспокоенный взгляд, девушка пробормотала, скромно потупив глазки:
   - Мне бы не хотелось утруждать вас, госпожа Сабуро. Лучше я постою и подожду слуг с вещами.
   - Нет-нет, - покачала затейливой причёской женщина, проговорив с затаённой издёвкой: - Вы же наша гостья, госпожа гостья. А когда гость доволен, рады и хозяева. Не расстраивайте нас, госпожа гостья.
   - Как я могу себе такое позволить, госпожа Сабуро?! - картинно разведя руками, Ия, не удержавшись, добавила в голос изрядную толику яда, подумав с горечью: "Тётка, похоже, порядочная стерва. А она здесь самая главная. Вот же ж повезло. Ладно, пока осмотримся, а там видно будет".
   - Пойдёмте, госпожа гостья, - собеседница сделала приглашающий жест, и камни в украшавших белые пальцы перстнях разноцветно сверкнули в лучах яркого зимнего солнца.
   - Только после вас, госпожа Сабуро, - столь же любезно ответила Платина.
   Кивнув, супруга хозяина дома стала подниматься на мостик.
   Отстав на пару шагов, девушка двинулась следом. Поравнявшись со всё ещё стоявшей монашкой, она услышала тихий шёпот:
   - Не расстраивайтесь, Платино-ли. Госпожа Азумо вовсе не такая сердитая, какой хочет казаться.
   - Надеюсь, Сабуро-ли, - вздохнула Ия.
   Перебравшись на другой берег прудика, жена начальника уезда направилась к жилому крылу, перпендикулярно примыкавшему к другому почти столь же высокому и массивному зданию, как и то, внутри которого находился всего один просторный зал, а служанка с её золовкой пошли в другую сторону.
   Поскольку покои главной жены, где ей уже довелось побывать, располагались слева от второго большого дома усадьбы, путешественница между мирами поняла, что комнаты наложниц устроены напротив друг друга в одинаковых с виду строениях по разные стороны внутреннего дворика.
   Те же четыре решётчатых, затянутых полупрозрачной бумагой окна, та же пара выходящих на веранду двустворчатых дверей, возле одной из которых застыла девушка в длинной, зелёной юбке и стёганном жилете поверх синей кофты.
   - Это Усуя, - небрежно представила её супруга хозяина дома. - Пока вы здесь, она будет вашей служанкой.
   - Спасибо за заботу, госпожа Сабуро, - помня уроки своей старшей спутницы, поблагодарила собеседницу Ия.
   Вновь пришлось разуваться под насмешливо-сочувственным взглядом жены чиновника.
   Гладко оструганные доски веранды казались ледяными даже сквозь тёплые носки. Поэтому, едва Усуя распахнула двери, девушка, не дожидаясь приглашения, решительно шагнула в комнату.
   "Ура, здесь, кажется, тоже топят!" - обрадовалась она, стараясь сохранить невозмутимо-вежливое выражение лица.
   Прямо напротив входа располагалась узкая лежанка, покрытая пёстро расшитым покрывалом. В стороне у стены стояла низкая кровать с резными спинками, завешанная чем-то вроде балдахина из прозрачной ткани.
   Кроме того Ие бросились в глаза привычного вида длинный, низенький шкафчик с расставленными на крышке безделушками и вазами, в одной из которых торчал засушенный цветок на длинном стебле, круглый столик с тремя табуретками, разрисованная причудливым пейзажем высокая ширма, туалетный столик и нечто напоминающее шифоньер с решётчатыми, затянутыми тканью дверками.
   Вся мебель была изукрашена причудливой резьбой и поблёскивала от покрывавшего её лака. На задрапированных светло-бежевой тканью стенах висели картины с изображением гор, водопадов и цветов.
   "А неплохо живут наложницы глав местных администраций", - усмехнулась про себя Ия, ставя сумку с вещами из своего мира на табурет.
   Обернувшись, она встретилась взглядом с карими глазами жены начальника уезда. На сей раз женщина смотрела на неё с плохо скрытым удивлением и вроде бы казалась разочарованной.
   "Она что думала, я раскрою рот от удивления или бухнусь в обморок при виде такого богатства? - мысленно фыркнула путешественница между мирами. - Не дождётесь!"
   Однако после секундного размышления всё же проговорила:
   - Благодарю вас, госпожа Сабуро, что позволили остановиться в такой чудесной комнате.
   - Ну, что вы, госпожа гостья, - делано смутилась собеседница, буквально вцепившись взглядом в лежащую на табурете сумку. - Мне стыдно, что приходится предлагать вам столь убогое жилище.
   - Вам нечего стыдиться, госпожа Сабуро, - держа в голове наставления монашки, решилась возразить Платина. - Все комнаты, которые мне выпала честь видеть, оформлены очень красиво, с изяществом, выдающим прекрасный вкус хозяйки.
   "До чего слащаво, даже противно, - неожиданно подумала она, с трудом давя вспыхнувшее раздражение. - Надо привыкать, если здесь так принято. Ничего не поделаешь - другая культура".
   - Спасибо за лестную оценку моих скромных способностей, - грациозно кивнула женщина, и золотые подвески на шпильке вновь мелодично звякнули.
   - Принеси нам чаю, Усуя, - приказала она, опускаясь на табуретку.
   "Мне бы от старого чая поскорее избавиться, - мысленно вздохнула Ия. - А не новый глотать. Только не будешь же спрашивать такую утончённую даму: как пройти в сортир? Не поймут-с".
   - Слушаюсь, старшая госпожа, - служанка повернулась кругом, и девушка увидела спускавшуюся почти до поясницы шёлковую, малиновую ленточку, вплетённую в конец толстой, подвёрнутой косы.
   - Господин велел не задавать вам вопросов, госпожа гостья, - женщина скривила ярко накрашенные губы в подобие улыбки. - Но он не запрещал мне на вас смотреть.
   - Вряд ли вы увидите что-то интересное, госпожа Сабуро, - усмехнулась собеседница, не пряча глаз под холодным, испытывающим взглядом.
   - А вы не очень хорошо воспитаны, госпожа гостья, - посетовала жена начальника уезда.
   - У меня много и других недостатков, госпожа Сабуро, - вздохнула Платина, но играть в "гляделки" с супругой хозяина дома перестала, сфокусировав взгляд на картине за её спиной.
   Примерно с полминуты в помещении стояла давящая тишина. Девушка не знала, что сказать, а собеседница молча разглядывала её, словно нечаянно выигранный копеечный приз, гадая: то ли сразу выбросить в мусорное ведро, то ли подождать? А вдруг на что-нибудь сгодится?
   Тонкая дверь с заклеенными бумагой окнами в верхней части позволяла прекрасно слышать всё, что происходит на веранде. Когда оттуда донёсся звук приближавшихся шагов, женщина вдруг спросила:
   - Вам нравятся ранние работы Хоммо, госпожа гостья?
   - Что? - вздрогнула та от неожиданности.
   - Вы так пристально рассматривали его "Плачущую сливу", - с лёгкой издёвкой пояснила супруга хозяина дома. - Что мне захотелось узнать, как вы относитесь к творчеству этого художника.
   - Красиво, госпожа Сабуро, - Ия постаралась ответить как можно неопределённее.
   Тут в дверь постучали, и женский голос произнёс:
   - Принесли ваши вещи, госпожа гостья.
   - Пусть заносят, - ответила вместо неё жена начальника уезда.
   В комнату вошла знакомая служанка с узлами и мужчина с корзиной.
   - Поставьте туда, - распорядилась Азумо и обратилась к замершей собеседнице. - Вам ещё что-нибудь нужно?
   - Нет, госпожа Сабуро, - ответила та, чуть склонившись в коротком поклоне.
   - Тогда можете идти, - отпустила слуг женщина.
   - Простите, госпожа гостья, - делано извинилась она, едва за ними закрылась дверь. - Я всё-таки задала вам вопрос. Не смогла сдержать любопытства. Хотя...
   Она лукаво прищурилась.
   - Я же не спрашиваю: кто вы и что с вами случилось?
   Её прервал робкий стук.
   - Кто там? - поморщилась жена чиновника, явно раздосадованная тем, что ей не дали закончить свою мысль.
   Ответ последовал незамедлительно:
   - Это я - Усуя, старшая госпожа. Принесла чай.
   - Войди.
   Служанка внесла поднос, на котором красовались фарфоровый чайник с торчавшей в сторону длинной ручкой и пара прикрытых крышечками чашечек.
   Не выставляя посуду, она опустила поднос на стол перед хозяйкой и, отступив к стене, застыла, потупив взор.
   Приподняв крышечку, Азумо заглянула в пиалу, после чего, удовлетворённо улыбнувшись, лично наполнила её горячей водой.
   - Я не знаю, какой чай вы предпочитаете, госпожа гостья, - любезно улыбнулась она, наливая кипяток во вторую чашку. - Но, полагаю, горный дунфань вас не разочарует.
   - Надеюсь, госпожа Сабуро, - натянуто улыбнулась Ия, едва не взвыв от досады: "Да когда же ты уйдёшь, чурка раскрашенная?!"
   - Куда же вы торопитесь, госпожа гостья? - поморщилась женщина, когда Ия потянулась за чаем. - Дайте ему немного настояться, чтобы по достоинству оценить вкус.
   Она поднесла пиалу к носу, приподняла крышечку и, втянув аромат, довольно улыбнулась, поинтересовавшись как бы между прочим:
   - Но, возможно, вам больше по душе другие напитки?
   - То, что ваш уважаемый супруг, госпожа Сабуро, не запретил вам задавать мне другие вопросы, - усмехнувшись, окончательно рассвирепевшая Платина взяла чашечку и сделала маленький глоток. - Ещё не значит, что он приказал мне вам отвечать.
   - Вы отвратительно воспитаны, госпожа гостья! - прошипела собеседница, со стуком поставив пиалу на поднос, так что часть остававшегося чая выплеснулась наружу. - И если бы не господин, я бы приказала наказать вас за подобную грубость!
   "Кажется, я погорячилась, - молнией пронеслось в голове путешественницы между мирами. - Надо как-то отбрехаться. Но на колени становиться всё равно не буду. Хватит, перед мужем стояла".
   Бодро вскочив на ноги, она отвесила гневно раздувавшей ноздри даме низкий поклон.
   - Прошу прощения, госпожа Сабуро, если мои слова показались вам слишком дерзкими. Но ваш супруг велел мне ничего о себе не говорить.
   - Вот как? - вскинув брови, женщина достала из широкого рукава белый платочек и вытерла мокрые пальцы, но тут же нахмурилась. - Но это вас не извиняет, госпожа гостья. Вы могли предупредить меня об этом раньше и не в столь грубой и бестактной форме!
   - Ещё раз прошу прощения, госпожа Сабуро, - не поднимая головы, сказала девушка. - Но мне надо разобраться с вещами и найти чистое бельё.
   - Не беспокойтесь, госпожа гостья, - презрительно скривилась собеседница. - Я уже давно обо всём распорядилась.
   - Спасибо, госпожа Сабуро, - Ия застыла в полупоклоне, с трудом заставляя себя не морщиться от боли в нижней части живота, и подумала: "Если она сейчас не уйдёт, спрошу про сортир у неё. Я всё равно уж плохо воспитана".
   К счастью, ей не пришлось обращаться со столь интимным вопросом к жене начальника уезда.
   Та встала величественная, как фасад Большого театра, и пошла к двери, почти выплюнув на ходу:
   - Прощайте, госпожа гостья. Но имейте ввиду, что я обязательно расскажу господину о вашем предосудительном поведении.
   "Едва ли он удивится ещё сильнее", - мысленно усмехнулась Платина и, как только Азумо скрылась за предупредительно распахнутой служанкой дверью, подбежала к девушке, прошипев:
   - Где здесь уборная?
   - Вам плохо, госпожа гостья? - забеспокоилась Усуя.
   - Не очень хорошо, - честно призналась Ия.
   - Горшок за ширмой, госпожа, - подсказала служанка.
   - Мне бы в уборную го... Усуя, - поморщилась девушка, не испытывая никакого желания вспоминать раннее детство столь экзотическим способом.
   - Пойдёмте, госпожа гостья, - стараясь скрыть своё удивление, предложила собеседница.
   В который раз за день проклиная сапоги как обувь, мало подходящую для дома богатого чиновника, Платина быстро обулась и, попросив служанку поторопиться, поспешила за своей провожатой.
   Выяснилось, что строение, где располагались комнаты наложниц, отделял от второго большого здания крытый переход, ведущий в ещё один узенький дворик, по периметру которого теснились разнообразные явно хозяйственные постройки.
   - Вот уборная для господ, госпожа гостья, - объявила Усуя, указав на на дверь с привычно заклеенным бумагой окошечком и бронзовой ручкой в виде то ли лисицы с короткими ушами, то ли длинноухого хорька.
   Для того, чтобы попасть внутрь вожделенного помещения, требовалось повернуть ручку вниз.
   "Почти как дома", - успела подумать Ия, отдавая должное запорному механизму, и проскользнула в крошечную комнатку с овальным вырезом, призывно черневшим в невысоком приступке из гладко оструганных, лакированных дощечек. А рядом на стене висел шкафчик с аккуратно нарезанными бумажными листочками.
   "Ну, это вообще цивилизация!" - довольно усмехнулась путешественница между мирами, торопливо расстёгивая джинсы.
   Покончив с самым насущным делом, она почувствовала себя почти счастливой, поэтому, выходя во двор, не смогла удержаться от довольной улыбки.
   За время её пребывания в гостях у начальника уезда небо успело подёрнуться какой-то туманной дымкой, и по сравнению с утром сделалось заметно теплее.
   - Я провожу вас в комнату, госпожа, - подала голос стоявшая поодаль Усуя.
   Девушка кивнула, но тут послышался тонкий скрип дверных петель. Оглянувшись, она увидела, как из здания напротив выходит монашка, с головой укрытая меховой накидкой.
   - Госпожа... гостья? - сестра начальника уезда остановилась так резко, что шагавшая позади служанка едва не врезалась ей в спину. - Что вы здесь делаете?
   - Да вот пришлось прийти, госпожа Сабуро, - усмехнулась Ия, кивнув в сторону уборной.
   - Горячая вода ещё осталась, или госпоже гостье надо немного подождать? - обратилась Амадо к своей спутнице.
   - Воды хватит, госпожа Сабуро, - ответила та с коротким поклоном. - В прошлом году господин приказал поставить новый большой котёл. Теперь у нас всегда много горячей воды.
   - Тогда проходите купаться, госпожа гостья, - радушно пригласила монашка.
   "Вот же ж, - растерянно подумала девушка. - Знала бы, что она так быстро отделается, сняла бы джинсы с колготками... и свитер. Теперь придётся рисоваться в них перед местными, а они, небось, и так про меня уже кучу сказок насочиняли".
   По своему поняв скользнувшую по её лицу тень, собеседница поспешила успокоить:
   - Не переживайте, бельё уже готово.
   - Тогда, конечно, пойду, - натянуто улыбнулась Ия.
   Дверь в баню оказалась массивной и сплошной. Хотя на фасаде имелось два больших решетчатых окна, заклеенных всё той же белой, полупрозрачной бумагой, но внутри их прикрывали плотно сколоченные дощатые щиты. Поэтому в помещении, освещённом лишь масляными светильниками, царил полумрак.
   Один из них стоял у входа, и в его тусклом освещении гостья рассмотрела обшитые короткими плашками светлого дерева стены, какие-то сундуки и лавки, на одной из которых светлым пятном выделялось аккуратно сложенное бельё.
   "Тут что-то вроде предбанника", - решила Платина, заметив не доходящую до потолка перегородку, делившую помещение на две неравные части.
   В широком проходе между ними стояла невысокая, крепко сбитая женщина средних лет в длинном платье без рукавов, из-под подола которого выглядывали голые, узловатые ступни.
   - Здравствуйте, госпожа гостья, - поприветствовала она Ию. Очевидно, её уже предупредили, как следует обращаться к девушке. - Присаживайтесь, пожалуйста.
   Служанка или, наверное, правильнее сказать, банщица указала на одну из лавок.
   - Позвольте помочь вам раздеться?
   - Сама справлюсь, - отмахнулась Платина, рассудив, что не стоит смущать аборигенов некоторыми предметами своего туалета.
   - Как пожелаете, госпожа, - с плохо скрываемым недоумением пожала плечами собеседница, пробормотав: - Грязное бельё оставьте здесь.
   - Хорошо, - кивнула девушка, развязав ленту на кофте. - Я так и сделаю. Пока можешь идти.
   Брови банщицы чуть приподнялись. Но, видимо, спорить с пожеланиями господ здесь не принято, поэтому, отвесив поклон, женщина послушно отошла за перегородку.
   Торопливо разоблачившись, путешественница между мирами завернула свитер, бюстгальтер и колготки в джинсы и громко сказала, поднимаясь на ноги:
   - Эй, где вы там?
   - Я здесь, госпожа, - тут же отозвалась служанка, вновь появляясь в предбаннике.
   - Это я заберу с собой, - Платина кивнула на синий свёрток.
   - Как прикажете, госпожа, - поклонилась собеседница и замялась, явно желая, но не решаясь что-то сказать.
   Помня о том, как мало ей ещё известно о местных реалиях, Ия решила выяснить, что же смущает банщицу, и спросила самым благожелательным тоном:
   - Я в чём-то ошиблась?
   - Нет, нет, госпожа, - покачала головой та. - Только уж одеты вы больно легко. Как бы после бани не простудиться...
   "Да, - мысленно согласилась девушка, вспомнив монашку в тёплом плаще. - Без свитера будет холодно".
   - Вы бы, госпожа, отправили Усую за какой-нибудь одеждой, - продолжила собеседница. - А за одно она бы и вещи ваши захватила.
   - А где Усуя? - спросила Ия.
   - Так во дворе ждёт! - бодро отрапортовала банщица.
   - Позови её, - попросила девушка.
   По голым ногам неприятно прошелестел холодный ветерок.
   Торопливо прикрыв дверь, служанка поклонилась, стерев с кончика носа прозрачную каплю.
   Выслушав приказание, она взяла свёрток, ещё раз поклонилась и выскочила во двор.
   А Ия, поёживаясь от холода, отправилась за перегородку, где сразу увидела прямоугольную ванну размером метра два на полтора, собранную из тщательно подогнанных досок.
   В углу возвышалась монументальная, сложенная из кирпича печь, в топке которой с треском горели поленья. Рядом на деревянной скамеечке стояли деревянные вёдра.
   На стенах висели разнообразные полочки, где, кроме ещё одного ярко горевшего масляного светильника, теснились разнокалиберные горшочки: от совсем крошечных, с водочную стопку величиной, до вместимостью не менее полутора литров. Горловину каждого из них прикрывала либо обшитая кожей пробка, или промасленная бумага, а глянцевые бока украшали плохо различимые в темноте надписи.
   Девушка смогла прочитать только одно слово: "Имбирь".
   "Здесь ещё и готовят", - усмехнулась она про себя, ставя ногу на ступеньку короткой лестницы.
   Банщица протянула руку, очевидно, предлагая помочь ей подняться. Не обращая на неё внимания, Ия легко забралась на широкий бортик ванны, с огорчением заметив, что глубина той не превышает и полуметра, и, наклонившись, осторожно попробовала воду пальцами руки.
   Убедившись, что та очень даже тёплая, она осторожно уселась на дно, вытянув ноги и опираясь спиной в деревянную стенку. Захотелось прикрыть глаза от удовольствия и замурлыкать какую-нибудь весёлую песенку.
   - Не добавить ли ещё горячей воды, госпожа гостья? - раздался над ухом заботливый голос банщицы.
   Прислушавшись к своим ощущениям, девушка кивнула.
   - Можно.
   Женщина сходила к печи и, вернувшись с полными вёдрами, осторожно вылила их содержимое в угол бассейна.
   Горячая вода прошлась по ногам, постепенно остывая.
   Устраиваясь поудобнее, Ия подняла руку и почувствовала, как что-то прилипло к коже. Присмотревшись, увидела чёрный лоскутик, очень похожий на сушёный листок или даже на лепесток цветка.
   Принюхавшись, с удивлением обнаружила, что от воды исходит лёгкий запах пионов.
   "У них, наверное, и розы есть? - с непонятным сожалением подумала Платина. - Но и с пионами не хило. Это же сколько бутонов надо запасти, чтобы всю зиму и весну принимать такие ванны. Красиво живут местные начальники".
   Девушка замялась, не зная как поступить? Обращаться к человеку гораздо старше себя просто "Эй ты", казалось путешественнице между мирами не очень удобным. Однако она помнила, что "вы" говорят только и исключительно дворянам.
   Давать лишний повод для пересудов слугам важного чиновника не хотелось, поэтому Ия громко сказала:
   - Мне бы голову помыть, а то волосы совсем грязные.
   - Какое мыло желаете, госпожа? - мгновенно откликнулась банщица.
   Из рассказов монашки Платина знала, что здешнее моющее средство является не совсем мылом. Его готовят из золы, каких-то особых трав и животного жира с добавлением натуральных ароматизаторов.
   Но, чтобы не путаться, изучая язык, девушка не стала придумывать для себя нового значения тонганского слова, решив использовать более привычное.
   - Если можно, то полынное, - подумав, определилась она, вспомнив, что, по словам Сабуро, именно оно лучше всего отбивает запахи.
   - Хорошо, госпожа, - с уже привычным удивлением отозвалась собеседница.
   "Вот же ж опять что-то не так ляпнула, - мысленно выругалась Ия, посетовав: - И ничего-то я в их жизни не понимаю. Хорошо, хоть разговаривать кое-как научилась".
   Тем временем банщица аккуратно расплела ей косу, рассыпав отросшие волосы по плечам. Затем, зачерпнув воду из бассейна ковшом на длинной ручке, намочила их и принялась обмазывать липкой массой, по консистенции и ощущениям сильно похожей на воняющую полынью грязь.
   Не ожидавшая ничего подобного, девушка опасливо поёжилась, а служанка, оставив её в таком плачевном положении, отправилась к котлу, где долго возилась, переливая воду из одной посуды в другую.
   Наконец она вернулась и, положив тёплую ладонь на лоб Ии, проговорила:
   - Наклонитесь, пожалуйста, госпожа гостья.
   Та послушно откинулась назад, и женщина принялась смывать "мыло" с её волос, так что грязь стекала на пол, почти не попадая в ванну.
   Затем девушку попросили выпрямиться и неторопливо вылили ей на голову ещё одно ведро тёплой, почти горячей воды
   - Ух здорово! - не удержавшись, охнула она по-русски.
   - Что вы сказали, госпожа гостья? - встрепенулась банщица.
   - Говорю, запах приятный, - после короткого замешательства ответила та, подобрав, как ей казалось, наиболее похоже звучащие слова.
   - Рада, что вам понравилось, госпожа, - сказала собеседница и принялась вытирать мокрой тряпкой плечи Ии.
   - Я сама, - проворчала девушка, отбирая мочалку.
   - Как прикажете, госпожа, - с лёгким удивлением проговорила служанка.
   "Всё, хватит кайфовать, - подумала путешественница между мирами, ожесточённо натирая ноги под водой. - А то опять что-нибудь ляпну".
   Шлёпнув мокрую тряпку на бортик ванной, она встала, намереваясь выбраться из неё.
   - Подождите, госпожа! - озабоченно вскричала банщица. - Я принесу полотенце.
   - Неси, - пожала плечами Платина и, игнорируя лесенку, опустила ноги на куснувший холодом пол.
   Навстречу ей из предбанника выскочила служанка, на ходу разворачивая полотенце, размерами походившее на простыню для двуспальной кровати. Ткань, напоминавшая хорошо знакомый Ие хлопок, прекрасно впитывала влагу. Задрапировавшись в это супер-полотенце, словно в древнеримскую тогу, девушка взялась за подаренное бельё.
   Длинные исподние штаны из белой материи с завязочками на поясе подошли почти идеально. Разве что в бёдрах оказались слегка узковаты и туго обтягивали зад.
   А вот вместо уже привычной для неё мужской нательной рубахи на скамейке лежала аккуратно свёрнутая в рулончик полотняная лента шириной сантиметров в пятнадцать, повергшая Ию в короткий ступор.
   Лишь через несколько томительных секунд она вспомнила, как монашка рассказывала про какие-то грудные повязки, которые местные знатные дамы носят вместо лифчика.
   Вот только тогда буквально "погребённая" под валом информации Платина не удосужилась узнать: как же надевают и носят сей предмет женского туалета?
   Однако выказывать свою неосведомлённость в столь элементарных вещах не хотелось. Поэтому, подумав, она произнесла самым невинным тоном:
   - Помоги мне одеть.
   - Не изволите ли Усую подождать, госпожа? - извиняющимся, почти плачущим тоном попросила женщина. - Я простая банщица, барышень одевать не обучена. Помочь раздеться ещё сумею, а с таким не справлюсь.
   "Вот же ж! - досадливо поморщилась девушка. - А где она лазает? Ладно, займёмся пока чем-нибудь другим".
   И запахнув на груди полотенце, она один за другим натянула высокие, холщовые носочки, которые тоже оказались слишком узкими и едва налезли на ступню.
   - Старшая госпожа приказала передать вам это, - сказала банщица.
   Обернувшись, Ия увидела у неё в руках светло-коричневые кожаные туфли, расшитые по краю простеньким узором из красных и жёлтых ниток.
   "А бедноватый здесь выбор фасонов, - усмехнулась про себя путешественница между мирами. - Или чешки тряпичные, или такие вот калоши".
   Зато с размером жена начальника уезда почти угадала. Туфли оказались лишь немного великоваты, но тем не менее не соскальзывали с ноги.
   "Так даже лучше, - подумала девушка, рассматривая обновку. - Можно ещё пару носков надеть для тепла. И смотрятся неплохо. Всё лучше, чем гламурные чувяки жён Сабуро".
   Её размышления прервал скрип дверных петель. В баню вместе с холодом ворвалась запыхавшаяся Усуя, прижимая к груди свёрнутый плащ.
   - Простите, госпожа гостья, что заставила вас ждать, - тяжело дыша проговорила она, низко кланяясь.
   - Ты вовремя, - не смогла удержаться от улыбки Ия. - Помоги мне одеться.
   Она кивнула на сиротливо лежащую поодаль ленту.
   - Да, госпожа, - круглое лицо служанки просияло.
   Наверное, она ожидала по меньшей мере упрёков, но видя, что важная гостья не гневается, выглядела почти счастливой.
   Положив плащ на лавку, Усуя взяла матерчатый рулончик и замялась в нерешительности.
   - Что-то не так? - насторожилась Платина, опасаясь опростоволоситься в очередной раз.
   - Прижмите конец к телу, госпожа, - явно робея, пробормотала служанка.
   - Покажи как? - попросила девушка, рассудив, что терять уже всё равно нечего, а учиться носить здешние вещи нужно.
   - Вот так, - ещё больше смущаясь, служанка сунула ей под мышку один край полосы и принялась деловито виток за витком обматывать ленту вокруг груди Ии. Потом она как-то ловко вставила второй конец полосы между витками и, поклонившись, отошла, явно любуясь своей работой.
   Девушка поёжилась. Повязка сдавливала грудь, затрудняя дыхание. Но, если местные женщины носят подобные безобразия, то и ей лучше пока следовать общепринятой моде и не выделяться.
   Пока Платина одевалась, банщица заботливо вытерла ей волосы полотенцем, а затем Усуя расчесала их деревянным гребнем с редкими зубчиками и заплела в аккуратную косу.
   - А зеркало здесь есть? - поинтересовалась Ия.
   - О Вечное небо! - всплеснув руками, банщица торопливо затараторила: - Простите, госпожа гостья! Конечно есть!
   Продолжая оправдываться, она бросилась к сундуку.
   - Я сегодня никого не ждала, вот и убрала его. Госпожа Амадо Сабуро про зеркало-то и не вспомнила. Монашкам-то оно без надобности. Во имя Вечного неба, простите меня глупую, не жалуйтесь на меня господину.
   - Успокойся, - поморщилась девушка, чувствуя себя очень неловко и вовсе не испытывая желания ябедничать хозяину дома на его слуг.
   - Спасибо, добрая госпожа, да пошлёт вам Вечно небо счастья и достаток, - тяжело дыша, банщица выпрямилась, держа ярко начищенный металлический диск, закреплённый на деревянной подставке.
   "Надо было своё захватить, да кто знал, что прямо из сортира в баню пойду?" - мельком подумала Платина, пристально вглядываясь в бледное, слегка размытое изображение.
   Убедившись, что лицо чистое, волосы из причёски не выбиваются, она отступила на шаг, чтобы наконец оценить, как на ней смотрится одежда аборигенов, и едва не взвыла от досады и разочарования.
   "Вот же ж! У меня и так спереди почти ничего нет, а сейчас я вообще как доска выгляжу! Нет, ну что за мода такая?! И некрасиво, и дышать нечем, и вообще раньше бы я такое убожество в жизни бы не надела... А тут ходи как пугало".
   Мысленно выругавшись, она потянулась за сапогами. Не оставлять же их здесь на память?
   - Госпожа, - подала голос Усуя.
   - Я их с собой заберу, - проворчала Ия.
   - Как пожелаете, госпожа гостья, - поклонилась служанка. - Только позвольте я понесу.
   - Да я сама, - всё ещё пребывая в растрёпанных чувствах, отмахнулась девушка.
   - Если старшая госпожа увидит вас с ними, то может подумать, что я отнеслась к вам с недостаточным вниманием и почтением, - понизив голос, пробормотала Усуя, глядя в пол.
   "Вот же ж! - вновь мысленно выругалась Платина. - А я об этом даже не подумала. Как тут всё сложно".
   Опасаясь вновь попасть впросак, Ия набросила на голову меховой плащ, доставшийся ей в наследство от госпожи Индзо, и быстро вышла из бани.
   На обратном пути она встретила двух наложниц. Девицы, примерно шестнадцати или семнадцати лет, неторопливо прогуливались по замёрзшему садику в сопровождении служанок.
   При виде появившейся из прохода между зданиями гостьи они остановились. Шагавшая за ней Усуя тоже встала и, несмотря на то, что до них было не менее тридцати шагов, поклонилась, громко проговорив:
   - Здравствуйте, госпожа вторая наложница. Здравствуйте, госпожа третья наложница.
   Не зная, как правильно вести себя в подобной ситуации и не желая чем-нибудь обидеть этих явно страдающих от безделья дам, Ия слегка поклонилась, пробормотав:
   - Здравствуйте, госпожа Сабуро, и вы, госпожа Сабуро, тоже здравствуйте.
   Одна из наложниц что-то сказала, наклонившись к уху другой, и обе противно захихикали, прикрывая нижнюю часть лиц широкими рукавами ярких, шёлковых платьев.
   Отвернувшись и гордо вскинув голову, Платина проследовала к знакомой двери. На миг заколебавшись, она всё же решила постучать.
   - Кто там? - отозвалась монашка.
   - Это я, - сказала девушка. - Гостья.
   - Чего же вы ждёте? Заходите.
   За спиной вновь послушался глумливый смех.
   "Дуры, - раздражённо подумала путешественница между мирами. - С жиру бесятся, вот и смешно им".
   Спутница встретила её за столом, уставленным крошечными мисочками с разнообразной незнакомой снедью.
   - Сапоги поставь вон туда, - Ия указала на корзину у стены. - И можешь идти.
   - Но старшая госпожа приказала мне заботиться о вас, госпожа гостья, - поклонившись, напомнила служанка.
   Сбросив плащ на лежанку, девушка возвела очи горе.
   - Придёшь через час, - пришла ей на помощь монашка.
   - Слушаюсь, госпожа Сабуро, - отвесив ей поклон, Усуя вышла, а гостья тяжело плюхнулась на табурет.
   - Она принесла ваши вещи, Платино-ли, - спутница кивнула на лежащие поодаль джинсы. - Разве их не надо постирать?
   - Они слишком непривычно выглядят, госпожа Сабуро, - поморщилась Ия. - Слуги начнут болтать лишнее. А ваш брат ещё ничего не решил. Вот я и подумала, что не стоит показывать их слугам.
   - Может, вы и правы, - пожала плечами собеседница и, взяв с подноса чайник, предложила. - Чаю выпьете?
   - Спасибо, Сабуро-ли, - поблагодарила девушка и в самом деле почувствовав усталость и сильнейшую жажду.
   Кажется, она так не выматывалась со дня злосчастного похода в вымершую деревню, когда пришлось сначала драться с мародёрами, а потом удирать от голодных волков.
   - Попробуйте сладких орешков, Платино-ли, или вот побеги бамбука в мёду, - взялась угощать собеседница, едва Ия сделала первый глоток. - До ужина ещё долго, вот госпожа Азумо и прислала нам немного закусок.
   Рот девушки мгновенно наполнился слюной, и все тревожные мысли куда-то улетучились. Будучи по натуре сладкоежкой, она не заставила себя упрашивать и с жадностью накинулась на угощение, стараясь отведать каждое из присутствующих на столе кушаний.
   И хотя вкус подавляющего большинства из них оказался незнакомым и весьма своеобразным, в общем и целом местные десерты её не разочаровали. Хотя после опостылевшей рисовой диеты любая более-менее съедобная еда могла показаться верхом кулинарного изыска.
   Когда она опустошила чашку и вновь наполнила её горячей водой, монашка прошептала с ясно различимым упрёком:
   - Почему вы мне раньше не сказали, что тел-ле-ф-он может сам рисовать картинки?
   Проглотив вязкую, тягучую массу со вкусом мяты и эстрагона, Ия неопределённо пожала плечами.
   - Как-то не догадалась. Для меня это само собой разумеется. Простите, госпожа Сабуро, если я ненароком вас обидела. Но вы же не стали сомневаться в том, что картины в телефоне отражают действительность. А ваш брат посчитал их фантазиями художника. Вот и пришлось доказывать ему, что это не так.
   Сжав губы в куриную гузку, собеседница осуждающе покачала головой, но обижалась недолго, уже через минуту гордо заявив:
   - Я же говорила, что он обязательно вам поможет.
   - Надеюсь, Сабуро-ли, - девушка разломила белый кирпичик размером с дешёвую шоколадную конфету. - Что ваш брат не из тех, кто забывает свои обещания.
   - Можете не сомневаться, - заверила её монашка. - Всё будет так, как он сказал. Только ему надо подумать: как лучше это сделать?
   Женщина вдруг встрепенулась.
   - Мой брат вам понравился, Платино-ли?
   - В каком смысле? - Ия даже жевать перестала. Перспектива стать ещё одной наложницей начальника уезда её как-то не особо вдохновляла.
   - Разве он не мудрый человек? - то ли не замечая беспокойства своей юной спутницы, то ли специально подшучивая над ней, пояснила собеседница. - Даже не поверив с самого начала, он всё же дал вам высказаться.
   - Это так, Сабуро-ли, - успокоившись, согласилась девушка, поддев маленькой металлической ложечкой нечто напоминающее заварной крем. - Я никогда не сомневалась в его уме. Глупец просто не смог бы занять столь высокое положение в обществе, добиваясь всего своим трудом.
   - После того, как я ушла в баню, госпожа Азумо ещё долго с вами разговаривала? - задала сестра начальника уезда новый вопрос.
   Отпрянув от стола, Ия вернула ложечку на блюдце и полезла в узкий рукав за платком.
   - Нет, недолго. Но я успела ей не понравиться.
   - Откуда вы знаете? - вскинула брови собеседница.
   - Она сама так сказала, - вздохнула девушка и, вытерев липкие губы, поведала подробности их не самой удачной беседы.
   - Это я во всём виновата! - сокрушённо всплеснула руками монахиня. - Не сумела толком привить вам правила приличия!
   - А что вы могли сделать, Сабуро-ли? - видя, что та переживает, совершенно искренне попыталась утешить её спутница. - Я же еле-еле успела научиться говорить правильно. И то, как забудусь, так и скажу что-нибудь не так. У вас просто не хватило времени научить меня ещё чему-нибудь. Так что не вините себя за это.
   - Во всяком случае я старалась, - вздохнула собеседница, покачав головой. - Но всё равно для девушки своих лет вы знаете очень мало.
   "Да, всякой ерунде, вроде того к кому как обращаться, да как правильно кланяться, меня не учили, - раздражённо подумала путешественница между мирами. - Зато я третий закон Ньютона знаю, закон Архимеда и теорему Пифагора! И ещё много того, чего вам и не снилось."
   Чувствуя, что начинает злиться, она поспешила сменить тему:
   - Госпожа Сабуро, в бане служанка назвала меня "барышней". Что это значит?
   - Простолюдины так называют молодых, незамужних дворянок, - охотно пояснила монахиня. - Но образованные люди это слово не употребляют. Имейте это ввиду.
   - Я запомню, Сабуро-ли, - пообещала Ия и продолжила: - У вашего брата очень большой дом. Вы не могли бы рассказать: где здесь что находится?
   - Большой?! - возмущённо фыркнула женщина, словно не расслышав последних слов собеседницы, и сокрушённо покачала головой. - Что вы, госпожа Платино! Мой брат живёт очень скромно. У любого землевладельца дом гораздо богаче. А какие у них сады и парки?! После Воссоединения народа Сын неба приказал засыпать рвы и снести наружные стены, установив их высоту не более чем в три чи. Когда отпала надобность в укреплениях, даже самые бедные рыцари стали устраивать на своих землях парки и пруды с беседками. А у моего брата есть только этот заурядный домик.
   "Ничего себе заурядный, без навигатора заплутаешься, - мысленно усмехнулась девушка, сохраняя вежливо-заинтересованное выражение лица, и вдруг в голове промелькнула догадка. - Да она, кажется, завидует!"
   Не желая расстраивать собеседницу, она заговорила о другом:
   - А почему Сын неба издал такой... странный указ?
   - Тогда в государстве царила смута, - размеренно, словно читая лекцию или молитву, заговорила монашка, успокаиваясь. - Истинному Сыну неба даже пришлось удалиться из страны и скрываться на Севере, откуда он вернулся с многочисленным войском великого генерала Берно. Его люди были потомками тонган, покинувших родину в незапамятные времена из-за мятежей и неустройств. Но двести лет назад они вернулись вместе с истинным Сыном неба... Только разве я вам этого не рассказывала, Платино-ли?
   - Рассказывали, госпожа Сабуро, - не стала та спорить и покаянно вздохнула. - Но, стыдно признаться, тогда я слишком плохо знала ваш язык, а постоянно переспрашивать мне казалось не удобным.
   - Ну, слушайте ещё раз, - рассмеялась женщина и продолжила: - Среди благородных людей нашлись отдельные отщепенцы, осмелившиеся выступить против истинного государя и его непобедимого полководца. Их сурово наказали. А чтобы землевладельцы не забывали о своём долге перед Сыном неба и страной, им приказали засыпать рвы и разрушить наружные стены своих замков.
   - А внутренние? - деловито поинтересовалась слушательница, рассудив, что такие тоже должны иметься. В противном случае, в рассказе Сабуро речь бы шла о стенах вообще.
   - Главные башни и цитадели государь мудро разрешил оставить, - ответила монашка. - Но лишь до первого нарушения закона. Тогда всю семью убивали, а замок разрушали полностью.
   "Круто тут порядок наводили, - хмыкнула про себя путешественница между мирами. - За трёхметровым забором разве что от мелкой шайки грабителей спрячешься, а армию он точно не остановит".
   - Хвала Вечному небу, в нашем уезде за всё время ни одного бунтовщика не нашлось, - с гордостью заявила рассказчица. - И у Канако, и у Исикаво, и у барона Хваро родовые башни до сих пор стоят. Зато теперь у каждого ещё и парки, башенки, беседки, пруды. А у Хваро целое озеро с островом посередине.
   - На весь уезд только три землевладельца? - удивилась Ия.
   - Что вы! - собеседница, кажется, даже обиделась. - Гораздо больше. Но крупных пятеро. Эти трое и ещё два. Только они получили свои земли уже после Воссоединения народа, когда строить замки стало не принято.
   - Понятно, - кивнула девушка. - А сколько всего людей живёт в уезде?
   - Не знаю, Платино-ли, - пожала плечами монашка. - Раньше много было. Но сколько осталось после петсоры, сказать не могу.
   Ия усмехнулась.
   - Я хотела спросить только о доме, госпожа Сабуро. А вы мне такую интересную историю рассказали.
   - Извините, госпожа Платино, - смутилась женщина. - Со мной иногда такое случается. Знаю, что сие недостойно служительницы милосердной Голи, но порой мне очень обидно за брата. Он всю жизнь посвятил государственной службе, проявил талант и усердие, никогда не брал взяток, а всего лишь начальник уезда.
   - Возможно, всё ещё изменится к лучшему, госпожа Сабуро? - попыталась утешить её девушка, весьма впечатлённая подобным проявлением простых человеческих чувств. Раньше спутница не позволяла себе подобных откровений.
   - Я уже потеряла всякую надежду, Платино-ли, - вздохнула монашка и, высморкавшись в платочек, заговорила совсем другим, более привычным тоном: - Сейчас мы с вами на семейной половине дома. А кабинет, где брат с нами беседовал, на его официальной стороне. Там господин принимает гостей, там кухня и кладовые.
   Вспомнив, что видела какие-то хозяйственные постройки возле бани, Ия поинтересовалась: что это такое?
   - Кладовка для посуды, - начала перечислять рассказчица. - Прачечная, швейная мастерская и ещё что-то.
   - У вашего брата супруга и трое наложниц, - осторожно подбирая слова, заговорила девушка и, дождавшись подтверждающего кивка, спросила: - А дети у него есть?
   - Конечно! - кивнула собеседница, но со вздохом поведала, что господин Бано Сабуро не может похвастаться многочисленным семейством. Два сына и дочь от супруги, сын от второй наложницы госпожи Ошо и совсем маленькая дочка от первой наложницы госпожи Эгоро. Старший сын и наследник сейчас, вероятно, занимается у наставника. Юноше уже восемнадцать лет, и он усердно готовится к государственным экзаменам. А его братья ещё слишком маленькие, чтобы показывать их чужим людям.
   - Вы имеете ввиду меня? - усмехнулась Ия.
   Собеседница кивнула, но, прежде чем успела что-то сказать, пришла Усуя забрать посуду и узнать, не нужно ещё чего-нибудь?
   Платина заверила, что ни в чём не нуждается, после чего служанка удалилась, пообещав зайти вечером.
   А путешественница между мирами продолжила расспрашивать Сабуро о брате, его семье и других обитателях города Букасо, выпытывая новые, ещё неизвестные подробности.
   Иногда за тонкой дверью слышались голоса или шорох шагов. Тогда рассказчица переходила на шёпот, опасливо косясь в сторону входа, хотя ничего порочащего своего брата она и не говорила.
   Ия предположила, что здесь вообще не принято обсуждать слова и поступки главы семьи.
   Свет, пробивавшийся сквозь натянутую на окна бумагу, постепенно тускнел. В углах комнаты начал скапливаться сумрак.
   Незнакомая служака и Усуя принесли подносы с ужином и чай.
   За стеной затопили печь. От тепла и сытости Платину потянуло в сон. Да и её спутница тоже начала зевать, аккуратно прикрывая рот ладошкой или краем широкого рукава.
   Когда служанки вернулись за посудой, одна из них принесла маленький, железный фонарь в виде сплетённого из проволоки цветочного бутона, подвешенного на коротком обрывке цепи к короткой, деревянной ручке.
   "У меня зажигалка ярче горит", - усмехнулась про себя девушка, глядя на тлевший уголёк.
   Но тут Усуя достала из висевшего на поясе мешочка тонкую палочку, длиной с ладонь, и сунула её между железных лепестков.
   Тут же вспыхнуло яркое пламя. Щепка вспыхнула, словно настоящая спичка. Прикрывая ладонью огонёк, служанка поднесла его к стоявшему на полочке светильнику. Послышался треск разгоравшегося фитиля, и взметнувшийся вверх оранжевый язычок пламени отразился в подвешенном позади бронзовом зеркальце.
   Обеспечив им освещение и забрав подносы, служанки ушли.
   - Скажите, Сабуро-ли, могу ли я прямо сейчас лечь спать, или тут не принято укладываться так рано? - спросила Ия после зевка, едва не порвавшего ей рот. - А то у меня уже глаза слипаются.
   - Спите, Платино-ли, - встала монашка. - А я пойду схожу к госпоже Азумо. Узнаю, как они тут жили всё это время. Мы же так не успели толком поговорить.
   - Только... - замялась девушка.
   - Не беспокойтесь, - усмехнулась собеседница. - Я прекрасно помню, что говорил брат, и никому ничего не скажу.
   - Нет, я не о том, - покачала головой Ия. - Вы где спать будете: на кровати или на лежанке?
   Собеседница скептически глянула на печь, прикрытую ярким, узорчатым покрывалом.
   - Но здесь же мало места.
   - Мне хватит, - заверила девушка, которой совсем не хотелось оказаться в одной постели со своей спутницей. Кровать здесь была не настолько широкой, чтобы они в ней не мешали друг другу.
   - Как пожелаете, Платино-ли, - с явным неодобрением пожала плечами монашка.
   Но, не доходя до двери, вернулась, подошла к кровати, что-то взяла и протянула Ие, пояснив:
   - Это одежда для сна. В платье будет жарко, а образованные люди у нас не спят голыми.
   "И я не собиралась", - обиженно подумала девушка, но сочла нужным поблагодарить, не удержавшись от лёгкой иронии:
   - Спасибо, госпожа Сабуро. Без вас я бы совсем пропала.
   - Я без вас тоже, Платино-ли, - усмехнулась спутница.
   Проводив её, путешественница между мирами первым делом убрала в корзину грязные вещи, рассчитывая когда-нибудь их постирать, и только потом взялась рассматривать местную пижаму, очень сильно напоминавшую японские кимоно для занятий каратэ или дзюдо. Такие же свободные штаны на завязках и курточка с поясом.
   Торопливо раздевшись до нижнего белья, девушка с наслаждением избавилась от грудной повязки и облачилась в костюм для сна. Белый, гладкий шёлк приятно льнул к телу, заставляя жмуриться и улыбаться от удовольствия.
   Сняв и аккуратно сложив покрывало, она завалилась на лежанку, прикрывшись лёгким, стёганым одеялом.
   Даже неудобная деревянная подушка, оббитая войлоком и обшитая шёлком, не помешала Ие погрузиться в блаженное небытие крепкого сна.
   Первый раз она проснулась от сдавленного покашливания.
   Приподняв голову, девушка какое-то время недоуменно таращилась в темноту. Когда глаза привыкли, а в голове прояснилось, она разглядела, как мимо лежанки к ширме проследовала одетая в такую же "пижаму" монашка.
   "По нужде приспичило", - догадалась Ия и спокойно перевернулась на другой бок.
   Вновь она вынырнула из сна от острого желания последовать примеру своей старшей спутницы.
   Судя по более светлому пятну окна, еле выделявшемуся на тёмном фоне стены, снаружи всё ещё стояла глубокая ночь.
   Вспомнив запутанную дорогу до уборной и принимая во внимание скудность освещения, Платина подумала, что либо заплутается в кромешной тьме, либо грохнется на одной из многочисленных ступенек, или врежется во что-нибудь с явной угрозой для целостности организма. Пришлось волей-неволей пробираться за ширму.
   "Ну привет, детство золотое", - хмыкнула про себя девушка, смутно различая непривычной формы керамический горшок с крышкой.
   Возвращаясь, она всё-таки налетела на невесть как попавшуюся под ноги табуретку.
   - Кто здесь? - раздался сонный голос монашки.
   - Это я, Платино, - буркнула девушка, поднимая сбитую мебель.
   В третий раз она проснулась буквально за несколько минут до того, как в дверь деликатно постучали.
   Сладко похрапывавшая спутница встрепенулась и спросила, приподнявшись на локте.
   - Кто там?
   - Это я, Усуя, госпожа Сабуро, - откликнулся знакомый голос. - Принесла воду для умывания.
   - Заходи.
   В руках служанка держала небольшой деревянный тазик со стоявшей в нём бадейкой из плотно подогнанных плашек, а через плечо висело сложенное в несколько раз полотенце.
   Опередив монашку, Ия торопливо умылась и пошла к двери.
   - Вы куда? - окликнула её спутница.
   - В уборную, - машинально ответила Платина.
   - Вы собираетесь ходить по дому непричёсанной и не совсем одетой? - нахмурилась собеседница.
   - Но мне очень надо, - нахмурилась девушка.
   - Тогда идите за ширму! - заявила сестра начальника уезда тоном, не терпящим возражения, и торжественно продекламировала. - Лишь придав себе вид близкий к совершенству, благородная дама может покинуть свои покои. А вы себя в зеркале видели, госпожа... гостья?
   Ия не испытывала никакого желания вновь пользоваться ночным горшком. Однако читавшееся во взгляде многомудрой спутницы предостережение казалось столь серьёзным, что девушка уступила, хотя и чувствовала себя крайне неудобно.
   Когда не поднимавшая глаз служанка унесла умывальные принадлежности, монашка строго сказала, понизив голос почти до шёпота:
   - Вы не в лесу, госпожа Платино! Здесь в любом месте за вами могут следить чужие глаза, и не всегда они будут добрыми. Ваше появление и так вызовет множество слухов, а вы хотите, чтобы вас ещё и бесстыжей считали?
   - Не хочу, госпожа Сабуро, - буркнула девушка и, опасаясь вновь попасть впросак, раздражённо поинтересовалась: - А причесаться я сама могу, или надо обязательно ждать служанку?
   - Можете, - улыбнулась собеседница, натягивая балахон. - Только сначала вам бы лучше одеть грудную повязку.
   - Почему же вы её не носите, госпожа Сабуро? - спросила Ия, развязывая ленточки на кофте.
   - Я уже немолода, госпожа Платино, и давно отказалась от мирских радостей, - наставительно, но с заметной ноткой грусти в голосе пояснила сестра начальника уезда. - И мне нет нужды так тщательно заботиться о своей внешности. А вы молоды, вам надо думать о будущем и больше уделять внимание красоте. Вам помочь?
   - Спасибо, Сабуро-ли, - покачала головой девушка, взяв рулон. - Но зачем такие... сложности?
   - Всё просто, Платино-ли, - усмехнулась собеседница, оправляя подол. - Нашим мужчинам нравится маленькая женская грудь. Считается идеальным, если она умещается в его ладони.
   "Тогда я здесь не буду выглядеть уродиной", - хмыкнула про себя путешественница между мирами, кое-как протягивая ленту за спиной.
   - Я всё-таки вам помогу, - наблюдая за очередной попыткой спутницы перехватить свёрнутый рулончик, проговорила женщина.
   Вдвоём они быстро перетянули грудь девушки. Вновь облачившись в кофту, она уселась за стоявший у окна столик, где возвышалась деревянная конструкция, напоминавшая перевёрнутую букву П, меж ножек которой висело ярко начищенное зеркало.
   Когда в дверь вновь постучали, монашка уже заканчивала заплетать косу Платины.
   Шагнув в комнату, служанка глянула на сестру своего хозяина и, побледнев, едва не выронила уставленный тарелочками поднос.
   - Что вы делаете, госпожа Амадо Сабуро?! - вскричала она, метнувшись к столу. - О, я достойна наказания!
   Торопливо поставив посуду на стол, Урсуя развернулась, шагнула к монашке и рухнула на колени, ткнувшись лбом в пол.
   - Из-за моей лени и нерасторопности вам пришлось делать мою работу! - буквально рыдала она, трясясь всем телом. - Позвольте сходить к старшей госпоже и рассказать ей о своём непростительном проступке. И пусть она прикажет наказать меня палками!
   В жизни не наблюдавшая ничего подобного, Ия даже от зеркала отвернулась, в совершеннейшем изумлении уставившись на не поднимавшую голову от пола девушку, сдавленным голосом выкрикивавшую переполненные болью и раскаянием слова.
   Но больше всего путешественницу между мирами поразило спокойствие своей старшей спутницы.
   - Сидите прямо, госпожа гостья, - велела та, казалось, абсолютно не замечая самобичевания служанки, продолжавшей лопотать что-то о своей вине и неизбежном наказании.
   И только когда Платина вновь уставилась в блестящий металлический диск, монашка небрежно бросила:
   - Уймись, Усуя. Я сама захотела заплести косу госпоже гостье. Никуда тебе идти не нужно, и нечего зря беспокоить мою старшую невестку.
   - Да, госпожа Амадо Сабуро, - всхлипнула служанка.
   - Ступай, занимайся своими делами.
   - Слушаюсь, госпожа Амадо Сабуро, - Усуя бодро вскочила и, не переставая кланяться, скользнула за ширму, появившись оттуда с ночным горшком в руках.
   Когда она вышла, Ия, не справившись с любопытством, поинтересовалась:
   - Госпожа Сабуро, служанка вроде не сделала ничего плохого. За что же она просила себя наказать?
   - За то, что нарушила приказ старшей госпожи, - спокойно ответила собеседница, вплетая в конец косы оранжевую ленточку.
   - Простите, Сабуро-ли, но я не поняла чем? - недоуменно пожала плечами девушка.
   - Ну как же, Платино-ли? - довольная монашка посмотрела в зеркало, и там их взгляды встретились. - Вчера старшая госпожа приказала ей заботиться о вас, а сегодня эта девчонка принесла воды и пропала. Наверное, ходила к госпоже-наложнице Анно или болтала с кем-нибудь из слуг. Хотя должна была помочь вам одеться, причесать и только после этого принести завтрак. Она же ничего из этого не сделала. Вот и перепугалась, когда увидела, как я сама заплетаю вам косу. Небось, подумала глупая, что я рассердилась и собираюсь пожаловаться на неё старшей госпоже. Она слуг в строгости держит, и ей такая небрежность очень не понравится.
   - А вы действительно ей об этом расскажете? - спросила Ия, поднимаясь с табурета и думая, что её спутница не так добра и снисходительна, как хочет казаться.
   Усуе наверняка пришлось разрываться между своей постоянной госпожой и гостьей, которая вчера пришла, сегодня ушла, а с наложницей ей жить дальше. Ясно, что служанка не могла везде успеть. Монашка могла бы войти в её положение и предупредить Ию о том, что с причёской лучше немного подождать. Однако вместо этого Сабуро напугала бедную девчонку до икоты.
   "Проблемы слуг хозяев не волнуют", - мысленно хмыкнула про себя путешественница между мирами.
   - Нет, конечно, - грустно усмехнулась сестра начальника уезда. - Милосердной Голи не понравится, если кто-то пострадает от моих слов. Но вам надо иметь ввиду, что подобная распущенность слуг совершенно недопустима!
   Она строго посмотрела на свою молодую спутницу.
   Слегка смутившись, та села за стол, подумав: "Вот ещё одна сторона местной реальности".
   Без аппетита позавтракав всё тем же рисом, но с кусочками солёных овощей, девушка стала ждать, когда же хозяин дома изволит её принять.
   Когда заплаканная Усуя унесла посуду, Амадо Сабуро принялась читать лекцию о том, как благородная госпожа должна вести себя с чужими слугами.
   Перво-наперво следует помнить, что они не заботятся о ней, а лишь выполняют приказ своего господина. Во-вторых, к их проступкам следует относиться более снисходительно, чем к провинностям своих слуг, чтобы не доставлять неудовольствия их господину. В-третьих, если за своих людей благородный человек отвечает перед собой и Вечным небом, то у чужих слуг есть свой хозяин.
   Неизвестно, какие ещё откровения ожидали Платину, но тут в дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, вошла жена начальника уезда, сразу же наполнив комнату терпким запахом благовоний.
   Поднявшись со своих мест, гостьи поприветствовали её почти хором:
   - Здравствуйте, Азумо-ли, здравствуйте, госпожа Сабуро.
   - Здравствуйте, дорогая золовка, и вы, госпожа гостья, - любезно улыбаясь накрашенными губами, женщина, шурша шёлком бело-зелёного платья, проследовала к столу.
   Головку большой золотой шпильки, торчавшей из затейливой причёски супруги хозяина дома, украшала крупная жемчужина, а ещё четыре маленьких свисали на тоненьких цепочках, покачиваясь при ходьбе.
   На фоне чёрных, явно крашенных волос ярко выделялись ещё несколько тонких шпилек с разноцветными камешками.
   - Как спалось, Амадо-ли? - спросила женщина, грациозно опускаясь на табурет.
   - Как дома, дорогая невестка, - ответила монашка, занимая место напротив.
   - Благодарю за гостеприимство, госпожа Сабуро, - поклонилась Ия, когда снисходительно-царственный взгляд дамы наконец-то остановился на ней. - Здесь тепло и очень уютно.
   Холодно кивнув Платиной, жена начальника уезда вновь обратилась к её спутнице.
   - Вас желает видеть господин. Вчера он лёг далеко за полночь, а встал ещё до первой дневной стражи, так и не отдохнув по-настоящему.
   Она с укором посмотрела на собеседницу.
   Не вставая с табурета, та поклонилась, сложив ладони перед грудью.
   - Мне очень жаль, госпожа Сабуро, что пришлось побеспокоить моего брата и вашего мужа, но, клянусь Вечным небом и милосердной Голи, у нас нет иного выхода, кроме как обратиться именно к нему.
   - Я вовсе не хотела вас в чём-то упрекнуть, госпожа Амадо Сабуро, - качнула драгоценными висюльками на причёске женщина. - Но мой долг заботиться о здоровье господина.
   - Понимаю ваше беспокойство, дорогая невестка, - слегка натянуто улыбнулась монашка. - И постараюсь зря господину не докучать.
   Во время этого обмена любезностями Ия скромно сидела на самой дальней от стола табуретке и помалкивала.
   - Я рада, что мы поняли друг друга, дорогая золовка, - сказала супруга хозяина дома, поднимаясь.
   Они вышли во двор и чинно направились в деловую часть усадьбы.
   Собравшиеся на перекинутом через замёрзший прудик мостике наложницы со служанками проводили свою старшую госпожу и её сопровождающих любопытными взглядами и громким шушуканьем.
   По сравнению со вчерашним днём сильно потеплело. Воздух сделался сырым и тяжёлым, а с черепичных крыш время от времени срывались блестящие, тяжёлые капли.
   Шлёпая плоскими подошвами по камням дорожки, женщины добрались до центрального здания, войдя в большой, богато убранный зал, где наводили чистоту многочисленные слуги, вооружённые тряпками и деревянными тазиками.
   При появлении супруги хозяина дома они на секунду прекратили свои занятия, дружно и почти синхронно поклонились, после чего вновь вернулись к уборке. Проигнорировав их приветствие, жена начальника уезда на ходу окинула помещение внимательным, цепким взглядом, от которого, казалось, не мог скрыться ни один изъян в их работе.
   В соседнем "официальном" дворике Ия сразу же заметила неторопливо прохаживавшегося взад и вперёд высокого мужчину в усыпанном металлическими блёстками кожаном жилете поверх тёмно-серого кафтана или халата, напоминавшего одеяние телохранителей госпожи Индзо. Сходство дополнял зажатый в левой руке меч в блестящих чёрных ножнах и заткнутый за белый, матерчатый пояс кинжал.
   - Здравствуйте, госпожа Сабуро, - поклонился он супруге хозяина дома.
   - Добрый день, Кимуро-сей, - откликнулась женщина и спросила: - Господин собрался на службу?
   - Не знаю, госпожа Сабуро, мне приказано никого не подпускать к кабинету, пока он будет беседовать с госпожой Азамо Сабуро, - воин поклонился монашке.
   - И с её спутницей, - кивнул он девушке.
   Та молча поклонилась.
   - Тогда, дорогая золовка, - сжав губы в куриную гузку, проговорила старшая невестка. - Дальше вам лучше идти одним.
   - Господин сказал, чтобы вы тоже зашли, госпожа Сабуро, - неожиданно заявил охранник.
   - Вот как! - воскликнула женщина и, гордо вскинув подбородок, направилась к веранде пристройки.
   Машинально отметив, как удобно снимать подаренные туфли, девушка поставила их в ряд с прочей обувью, войдя в кабинет последней.
   Бано Сабуро восседал за своим столом с той же важной неприступностью, что и вчера.
   Только сегодня его голову украшала не меховая, а шёлковая шапочка с таким же нелепым квадратным верхом. Лицо его казалось осунувшимся, глаза покраснели, очевидно, от недосыпания, а редкая бородка казалась растрёпанной.
   - Добрый день, господин Сабуро, - от внезапно охватившего её волнения Ия едва не пропустила коллективное приветствие, слегка припоздав с поклоном.
   - Как ваше самочувствие, дорогой брат? - заботливо поинтересовалась монашка.
   - Всё хорошо, сестра, - благожелательно улыбнулся тот и сразу же заговорил сухим, деловым тоном: - Я прошу вас, дорогая супруга, никуда не отлучаться. Скоро у нас с вами будет очень важный разговор.
   - Хорошо, мой господин, - женщина вновь качнула золотыми висюльками на шпильках, а в её голосе послышалось хорошо замаскированное нетерпение.
   - А сейчас я попрошу вас нас оставить, - продолжил глава семьи.
   - Да, мой господин, - кивнула супруга и, шурша шёлком платья, покинула комнату.
   Когда стих шорох её шагов, начальник уезда поднялся со своего места и негромко, но торжественно объявил:
   - Госпожа Платино, прежде всего я должен ещё раз поблагодарить вас за спасение моей любимой сестры.
   Он чуть склонил голову в коротком поклоне.
   - Не нужно... - начала было девушка, но тут же заткнулась, услышав недовольное цыканье спутницы.
   Когда мужчина выпрямился, слегка откинув голову назад и выжидательно глядя на них, монашка прошипела:
   - Сейчас!
   К сожалению, путешественница между мирами не сразу сообразила, что та имеет ввиду, лишь через несколько томительных секунд догадалась поклониться, прижав ладони к животу, и медленно заговорила, тщательно подбирая слова:
   - Я не могла поступить иначе, господин Сабуро. Ваша сестра первой... помогла... проявила ко мне участие, а потом тоже спасла мне жизнь.
   Воздев очи горе, спутница покачала головой, и Ия поняла, что вновь сморозила глупость.
   Ну, а хозяин кабинета и вовсе не отреагировал на невнятное бормотание гостьи. Дождавшись, когда та, в конец смутившись, замолчит, он продолжил всё тем же торжественным тоном:
   - Вечное небо и великие мудрецы древности учат нас не оставлять добрые дела без достойного воздаяния. Судьба распорядилась так, что вы оказались здесь совершенно одна: без родных и близких. Это противоречит принципам гуманизма и нашим обычаям. Поэтому я решил принять вас, госпожа Платино, в нашу благородную семью, которая ведёт род от синих баронов Сабуро, и, как её глава, сделаю всё, чтобы обеспечить ваше счастливое будущее.
   "Что?!" - едва не охнула ошарашенная девушка, растерянно посмотрев на свою не менее удивлённую старшую подругу.
   - Вы хотите удочерить её, брат? - словно бы не веря своим ушам, уточнила та.
   - Да, сестра, - величественно кивнул собеседник. - Своими поступками и благородным происхождением госпожа Платино заслужила подобную честь.
   "Упс!" - Ия нервно сглотнула. Неоднократно беседуя с монашкой в их лесном убежище, она рассчитывала, что брат той в самом лучшем случае позволит ей какое-то время пожить в своём доме, дабы пришелица из другого мира смогла осмотреться и более-менее привыкнуть к местным реалиям. Ну, а потом она надеялась, что для руководителя районного масштаба не составит труда подыскать для неё какое-нибудь более-менее достойное занятие, чтобы зарабатывать на жизнь.
   Но чиновник вдруг решил сделать её своей дочерью. Не удивительно, что девушка, изрядно обалдев от подобного известия, лишь через несколько секунд опустилась на колени рядом со своей спутницей.
   - Благодарю, дорогой брат, - дрогнувшим голосом проговорила та и, положив ладони на пол, ткнулась лбом между ними. - Ваши доброта и милосердие безграничны. Да благословит вас милосердная Голи и все десять тысяч богов Вечного неба. Да пошлют они вам десять тысяч лет счастливой жизни и процветания!
   - Спасибо за высокую честь, господин Сабуро, - присоединилась к её славословиям Ия. - Это такой огромный подарок, что я просто не знаю, чем смогу отблагодарить вас за него.
   - Встаньте, сестра, - довольно улыбнулся начальник уезда. - И вы поднимитесь, названная дочь.
   - Да, дорогой брат, - отозвалась монашка, довольно-таки резво вскакивая на ноги.
   Обращаться к хозяину дома "названный отец" Платина не решилась, рассудив, что в данном случае полезнее будет промолчать.
   Заняв привычное место возле одного из маленьких столиков, Амадо вытерла мокрые от слёз глаза белым платочком, деликатно высморкалась и деловито спросила:
   - Но как вы объясните людям появление у вас ещё одной дочери, Бано-сей?
   - Над этим пришлось хорошенько подумать, - усмехнулся собеседник, кивнув на разложенные по столу бумаги. - Вы помните Кайо Сабо - сына нашей двоюродной сестры Ишаро и господина Кайо?
   - Из Тадаё? - уточнила монашка и, дождавшись утвердительного кивка, вскинула брови. - Но он же умер десять лет назад.
   - Одиннадцать, - поправил брат. - А до этого потратил всё отцовское наследство. Он несколько раз писал мне, жалуясь на тяжёлую судьбу и выпрашивая деньги. Я настоятельно советовал ему взяться за ум и вести добродетельную жизнь. Но он не внял моим предостережениям и умер в расцвете лет.
   - Но причём тут госпожа Платино? - неуверенно поинтересовалась сестра.
   - Она его дочь от одной из гетер, - с улыбкой пояснил чиновник и, обратившись к застывшей в недоумении девушке, печально вздохнул. - Увы, госпожа Платино, но более достойной матери для вас я не нашёл. Если объявить вас законной дочерью кого-нибудь из дворян, могут объявиться родственники, начнутся расспросы, обман раскроется, вас обвинять в самозванстве, а меня в государственной измене.
   - Вам виднее, господин Сабуро, - пряча взгляд, пожала плечами Ия, которой совсем не понравилась идея считаться дочерью проститутки.
   - Внебрачные дети благородных отцов - явление хоть и редкое, но достаточно обыденное, - попыталась утешить её монашка. - Некоторые мужчины весьма неразборчивы в своих привязанностях.
   - К сожалению, это так, - искоса глянув на сестру, проворчал хозяин дома и продолжил, подняв со стола исписанный лист: - В этом письме ваш покойный отец, госпожа Платино, сообщил мне, что гетера по имени Голубой колокольчик родила от него дочь, которую он собирается признать своей. К сожалению, господин Сабо не успел оформить все документы и умер, лишив вас, госпожа Платино, законного отца.
   - А у Кайо на самом деле была дочь? - поинтересовалась сестра, воспользовавшись короткой паузой в речи брата.
   - Теперь, - со значением выделил слово чиновник, - есть. Как имеется и письмо, где сказано об этом.
   Поджав губы, собеседница понимающе кивнула, а путешественница между мирами подумала, что её удочеритель подошёл к делу со всей серьёзностью. Интересно, он сам подделал почерк своего непутёвого дальнего родственника или воспользовался услугами специалиста?
   - После смерти нашего троюродного племянника, - вновь заговорил хозяин дома, - его подруга продала дочь лавочнику Шуфру. В Тадаё каждого пятого торговца так зовут. Вот у него-то вы, госпожа Платино, и проживали до последнего времени.
   "Я же не знаю ни этого Шуфра ни Тадаё, - расстроилась девушка, с трудом сохраняя вежливо-внимательное выражение лица. - Кажется, я ошиблась, и мой новый папаша не такой уж и умный".
   - А как он встретился со мной? - забеспокоилась монашка.
   - Не торопитесь, сестра, - чуть поморщился рассказчик. - Лавочник оказался человеком добродетельным. Не имея средств достойно выдать госпожу Платино замуж, он не стал продавать чужого ребёнка, а попробовал отыскать её родственников, самыми достойными среди которых оказалась наша семья.
   Он вопросительно посмотрел на собеседницу.
   Сжав губы в тонкую полоску, та согласно кивнула головой.
   - Вот этот Шуфр и пришёл в обитель "Добродетельного послушания", где вам всё рассказал, - подвёл итог начальник уезда. - Вы знали о давнем письме Сабо, поэтому поверили ему и взяли госпожу Платино с собой, когда отправились в Букасо вместе с караваном госпожи Индзо. Лавочник вернулся в Тодоё, где умер от петсоры. Там вообще мало кто уцелел. В монастыре вообще никого не осталось. Ну, а ваши попутчицы тоже никому ничего не расскажут.
   - А как же мы с госпожой Платино выжили? - заинтересованно подалась вперёд женщина.
   - Вы говорили, что после того, как караваны остановили на курихской дороге, они повернули обратно?
   - Да, брат, - подтвердила собеседница. - Мы торопились на маноканскую дорогу...
   - По пути туда вы заболели петсорой, - прерывая её, наставительно проговорил чиновник. - Вы не захотели везти болезнь в город и остались в деревне Амабу, а госпожа Платино не пожелала вас бросить. Так вы обе покинули караван госпожи Индзо.
   - То есть, на маноканской дороге нас уже не было? - нервно облизала губы монашка.
   - Нет! - отрезал хозяин дома. - И вы не знаете, что там произошло! Запомните это хорошенько, дорогая сестра, и вы, госпожа Платино, тоже. Если же кому-то скажете иное, даже я не смогу вас спасти.
   - Я всё понимаю, брат, и буду молчать, - заверила Амадо.
   - Я тоже, господин Сабуро, - поддержала её Ия.
   - Милостью Голи вы выздоровели, сестра, - продолжал излагать их "легенду" хозяин дома. - Но скоро в деревне появились враждебно настроенные призраки, и вам пришлось её покинуть. Блуждая по горам, вы случайно нашли хижину собирателей золотого корня. А там уже заболели вы, госпожа Платино.
   Девушка кивнула.
   - Может, то была не петсора, а какая-то другая болезнь, только вы долго лежали без чувств, от чего потеряли память.
   Ия облегчённо перевела дух. Такой вариант своего прошлого её больше устраивал.
   - А такое бывает, Бано-ли? - робко поинтересовалась женщина.
   - Бывает, - подтвердил брат. - Помните зверолова Карала из Хвары?
   - Это тот, что в одиночку на тигра ходил, когда мы ещё были детьми? - уточнила сестра.
   - Да, - подтвердил начальник уезда. - Года через два после этого он подхватил в лесу лихорадку, чуть не умер и очень многое забыл. Память к нему тогда несколько лет возвращалась.
   - Я что-то слышала об этом, - подтвердила собеседница.
   - Не переживайте, сестра, - печально усмехнулся хозяин дома. - Думаю, люди больше будут удивляться тому, что вы выжили, чем тому, что кто-то потерял память.
   Он выпрямился, вновь приняв величественную позу, и, окинув орлиным взором притихших слушательниц, неожиданно спросил:
   - Как ваше имя, госпожа Платино?
   - Ио, - слегка переиначив его на местный лад, назвалась путешественница между мирами.
   - Нет, - покачал головой чиновник. - Это имя для благородной девушки. Если хотите, я дам вам его при удочерении.
   - Буду признательна, господин Сабуро, - вскочив, Платина отвесила низкий поклон. - Всё-таки именно так меня назвали родители.
   - Хорошо, - согласился хозяин дома. - Но раньше вас звали... Ин.
   - Да, господин Сабуро, - вновь поклонилась она. - Просто Ин.
   - Каков будет статус госпожи Ио, брат? - спросила монашка.
   - Моя приёмная дочь, - твёрдо ответил мужчина. - Я обязуюсь найти ей добропорядочного мужа и выделить приданое, достойное невесты из семьи Сабуро.
   Начальник уезда снисходительно улыбнулся.
   - Не беспокойтесь, сестра, я позабочусь о вашей спасительнице так, словно это моя родная дочь.
   - Не сомневаюсь, дорогой брат, - склонила поросшую короткими волосами голову собеседница.
   - А теперь, Ин, позовите сюда старшую госпожу, - распорядился чиновник.
   - Да, господин, - поклонилась девушка, совершенно не представляя, где её искать?
   Оказавшись во дворе, она подошла к всё ещё прохаживавшемуся там воину и просто спросила:
   - Господин Кимуро, не подскажите, где я могу найти госпожу Азумо Сабуро?
   Тот окинул её оценивающим взглядом с ног до головы, после чего произнёс, смешно шевеля усами:
   - Старшая госпожа в зале приёмов.
   - Благодарю вас, господин Кимуро, - поклонившись, Ия заторопилась к большому зданию, разделявшему усадьбу на две половины.
   Ещё поднимаясь по короткой лестнице, она услышала голос жены начальника уезда, заканчивавшей распекать кого-то из слуг.
   Молоденькая служанка в серой юбке и коричневой кофте испуганно бормотала, втянув голову в плечи.
   - Я виновата, старшая госпожа. Накажите меня, старшая госпожа. Я буду лучше стараться, старшая госпожа.
   - Протрёшь ещё раз! - строго отчеканила хозяйка, указав белой, украшенной браслетами ручкой на длинный, лакированный шкафчик вроде тех, что Платина видела в богатых домах вымерших деревень. Только здешний отличался размерами и богатой отделкой. А сверху на нём стояли расписные фарфоровые вазы.
   - И смотри у меня, чтобы никаких разводов! - продолжила супруга хозяина дома, но заметив стоявшую у дверей девушку, сразу же потеряла к проштрафившейся служанке всякий интерес.
   - Вам что-то нужно, госпожа гостья?
   - Господин Сабуро просит вас зайти к нему, госпожа Сабуро, - с лёгким поклоном ответила Ия и торопливо спустилась во двор, но, поймав удивлённо-раздражённый взгляд женщины, остановилась у подножья лестницы, терпеливо дожидаясь жену начальника уезда.
   Быстро спустившись по ступенькам, та неприязненно посмотрела на скромно потупившую глазки Платину и направилась к пристройке, где располагался кабинет главы семьи. За ней поспешили невесть откуда появившиеся служанки.
   - Вы звали меня, господин? - спросила жена чиновника, когда Угара закрыла за ней дверь.
   - Да, дорогая супруга, - кивнул хозяин дома, положив ладони на стол. - Прикажите принести нам чай и выслушайте меня.
   - Хорошо, господин, - с трудом сдерживая нетерпение, Азумо вышла на веранду, где отдала соответствующие распоряжения остававшимся там служанкам.
   Вернувшись, она вопросительно посмотрела на своего мужа и повелителя.
   - Это Ин - дочь моего троюродного племянника господина Кайо Сабо, - сказал глава семейства, простирая руку в сторону успевшей сесть Платины.
   Та резво вскочила, а жена начальника уезда, вытаращив глаза, несколько раз растерянно моргнула длинными, густыми ресницами.
   - Я её удочеряю и дарую имя Ио Сабуро, - мужчина продолжал вываливать очередные новости на потрясённую собеседницу, - имея на это следующие причины.
   Слушая, как хозяин дома пересказывает жене им же придуманную историю, девушка подумала, что не такой уж он и самодур. Не просто стучит кулаком по столу, заявляя: "как я сказал, так и будет", а всё-таки объясняет свой поступок. Значит, относится к жене не как к бессловесной прислуге, которой достаточно только приказа.
   Краем глаза наблюдая за набелённым лицом женщины, Ия никак не могла понять: верит ли та своему мужу или нет?
   Когда он умолк, откинувшись на спинку кресла, супруга чиновника обратилась к монашке:
   - Во истину вы благословлены Вечным небом, дорогая золовка. Выздороветь после петсоры, перенести столько бед и страданий и вновь вернуться домой. Не иначе сама Голи позаботилась о вас.
   Потом она посмотрела на её молодую спутницу.
   - Теперь я понимаю причины вашего... странного поведения, Ио-ли. Вы просто всё забыли. Это многое извиняет.
   Не зная, что на это сказать, девушка молча поклонилась.
   В дверь деликатно постучали.
   - Войдите, - разрешил хозяин кабинета.
   Терпеливо дождавшись, когда служанки разнесут по столикам наполненные ароматным напитком фарфоровые чашечки, жена начальника уезда вновь заговорила, даже забыв попробовать чай.
   - Господин, вряд ли стоит ждать, когда к вашей новой дочери вернётся память, и она вновь станет вести себя так, как подобает благородной девушке.
   - Вы правы, Азумо-ли, - сделав крошечный глоток, согласился мужчина. - Это было бы слишком опрометчиво. Ио уже сейчас нуждается в просвещении и правильном воспитании. Я очень ценю ваш ум, образование и высокие моральные качества, поэтому хочу, чтобы именно вы стали её наставницей. Кому, как не вам, дорогая супруга, следует сделать из этой девушки достойного члена семьи Сабуро.
   "А глазки-то у тебя забегали, - усмехнулась про себя путешественница между мирами, из-под приспущенных век наблюдавшая за супругой хозяина дома. - Видно, не больно тебе охота возиться с дальней родственницей. Может, как-нибудь отговоришься? А то ты мне тоже не нравишься".
   Словно услышав её мысли, та встала, поклонилась, сложив руки на животе и, выпрямившись, сказала:
   - Я готова исполнить ваше повеление, господин. Но, поскольку речь идёт о женских делах нашей семьи, за которые я отвечаю перед господином, то прошу разрешения высказаться.
   - Говорите, Азумо-ли, - причмокнул губами собеседник.
   - Вы важный и уважаемый человек, господин, - звякнув висюльками, склонила голову супруга. - Глава целого уезда. Как и положено в любом знатном доме, у нас часто бывают гости. Многие из них приходят со своими слугами, а те болтают с нашими людьми. Достаточно кому-нибудь из них узнать, что ваша приёмная дочь потеряла память после тяжёлой болезни, как по Букасо тут же пойдут слухи, что она вообще полоумная. Конечно, когда Ио-ли изучит правила этикета, и мы с ней начнём наносить визиты, эти разговоры стихнут. Но к тому времени все запомнят, что она перенесла тяжёлую болезнь, и подыскать для неё достойного мужа будет значительно труднее. Вы же знаете, как для родителей жениха важно здоровье невесты.
   Глава семьи нахмурился, но ничего не сказал. А Платина лихорадочно гадала: к чему это она ведёт, что на самом деле хочет сказать, и чем закончится её запутанная речь?
   Расценив молчание мужа как знак согласия, Азумо продолжила ещё более вкрадчиво, но с прежним напором:
   - К тому же подобного рода сплетни способны повлиять даже на авторитет городской власти. Ваши недруги и завистники...
   - Вы знаете, как избежать этих... неприятностей? - раздражённо оборвал её хозяин дома, добавив уже другим, лишённым малейших эмоций голосом. - Только учтите, Ио всё равно будет моей названной дочерью.
   - Как я могу ставить под сомнение пожелание господина?! - испуганно вскричав, женщина вскочила на ноги и отвесила тому низкий поклон. - Я лишь по мере моих жалких способностей пытаюсь помочь ему в том, что касается домашних дел.
   - Садитесь, дорогая супруга, - проворчал чиновник. - И говорите, если вам есть что сказать.
   - По моему скромному мнению, - начала собеседница, возвращаясь в кресло. - Будет правильно, если обучение вашей новой приёмной дочери пройдёт где-нибудь в другом месте, а не в доме начальника уезда. Чтобы она вернулась к нам хотя бы со знанием основ этикета. Быть может, уважаемая золовка займётся её образованием в обители "Добродетельного послушания"?
   Она с улыбкой посмотрела на хмурую монашку.
   Но прежде чем та успела что-то сказать, заговорил её брат:
   - Там все умерли. Монастырь разорён. Господин Томуро доложил, что грабители взяли не только продукты и утварь, но даже мебель всю вынесли.
   Женщина смутилась, а Амадо Сабуро, прикрыв глаза, принялась бесшумно шевелить губами.
   "Молится, - догадалась Платина и глянула на жену чиновника. - Ну давай, соображай быстрее, не то таки придётся со мной возиться, а тебе же не хочется".
   - Тогда, возможно, стоит подыскать Ио наставницу из небогатых, благородных дам, умеющих хранить тайну? - не очень уверенно предложила супруга хозяина дома.
   - Вы знаете таких? - поинтересовался муж.
   - Да, господин! - выпалила буквально засветившаяся счастьем собеседница. - Госпожа Эоро Андо - вдова господина Андо и мать писца из вашей управы.
   - Этого пьяницы?! - возмущённо фыркнул мужчина. - Только память о его благодетельном отце удерживает меня от того, чтобы выкинуть этого разгильдяя со службы.
   - Если он держится в управе только благодаря вашей милости, господин, - смело заговорила жена. - То постарается уговорить свою мать заняться обучением нашей Ио.
   - Но госпожа Андо, кажется, сдаёт часть дома какому-то купцу из Кушима? - спросил глава семьи.
   - Третьего дня госпожа Такаямо сказала, что тот купец со своими людьми покинул город! - с видимым трудом сдерживая радость, ответила женщина.
   Хозяин дома нахмурился, погрузившись в размышление.
   Видя его колебания, супруга продолжила рекламную кампанию:
   - Госпожа Андо известна своей учёностью и безукоризненным поведением.
   - Только сына не сумела воспитать, - проворчал чиновник. - Каждый вечер пьёт, не просыхая. Хотите, чтобы я отправил свою названную дочь в дом пьяницы?
   - Как прикажете, господин, - привычно отвесила очередной поклон собеседница. - Только господин Андо не скандалит, ни к кому не пристаёт, не устраивает безобразий. Разве вам когда-нибудь жаловались, что он кого-то задел?
   Начальник уезда вновь заколебался.
   - С тех пор, как госпожа Андо выдала замуж свою дочь, она выгнала почти всех слуг. А подворье у неё большое, вот и пускает туда пожить достойных людей, - гнула своё супруга. - Если вы заплатите ей немного денег, то ей не придётся принимать постояльцев, и она с удовольствием займётся обучением Ио. Поговорите с господином Андо, пусть ведёт себя прилично и не докучает девушке. А я буду часто ходить в гости к госпоже Андо и прослежу, чтобы с вашей названной дочерью ничего не случилось.
   "Вот же ж! - мысленно фыркнула Платина. - Так и уломает мужика. А, может, и к лучшему?"
   - И как вы объясните госпоже Андо свою странную... просьбу? - задумчиво спросил хозяин дома, ставя пустую чашечку на стол.
   - Скажу правду, господин, - после секундной заминки нашлась с ответом женщина. - Что Ио - наша дальняя родственница, что она перенесла петсору, и мы обязаны о ней позаботиться.
   Собеседник одобрительно хмыкнул.
   Азумо заговорила смелее:
   - Что родители Ио, к сожалению, не смогли дать ей надлежащего воспитания и образования. А ещё попрошу не расспрашивать её о прошлом, чтобы не расстраивать девочку. Кроме прочих своих достоинств, госпожа Андо ещё и очень деликатная женщина, с пониманием относящаяся к чужим тайнам.
   - Ну, если всё так и есть, - пожал плечами чиновник. - То я отправляюсь в управу. За одно поговорю с господином Андо. А вам, дорогая супруга, надо немедленно встретиться с его матерью.
   - Я сейчас же отправлю к ней кого-нибудь из слуг, - пообещала женщина. - И попрошу прийти.
   - Подождите, - остановил её муж. - У Ио с собой есть заморский овощ. Я хочу, чтобы вы сохранили его до весны. А там я распоряжусь, что с ним делать. Идите.
   - Хорошо, господин.
   Жена с сестрой отвесили мужу и брату поклон, к которому присоединилась названная дочь.
   Выйдя во двор, супруга хозяина дома обратилась к монашке:
   - Полагаю, дорогая золовка, Ио сегодня лучше побыть в комнате. Пока она полностью не восстановила свою речь и не вспомнила правила поведения, ей не стоит общаться с другими членами семьи.
   Платина мысленно усмехнулась. Новоявленная родственница не только избегает называть её "госпожой", откровенно демонстрируя своё доминирующее положение, но и собирается запереть в четырёх стенах, совершенно не интересуясь мнением названной дочери своего господина.
   Амадо Сабуро бросила тревожный взгляд на свою молодую спутницу, но та постаралась сохранить невозмутимое выражение лица, словно разговор её совершенно не касался.
   - Вы же знаете этих девчонок, - скорчила милую гримаску жена начальника уезда. - Они и так уже много чего напридумывали об Ио, а если ещё начнут приставать с расспросами.
   Она досадливо фыркнула.
   - Вы собираетесь скрывать от них приёмную дочь моего брата? - удивилась монашка.
   - Что вы, госпожа Сабуро, - очень натурально обиделась собеседница. - Я скажу им всю правду перед церемонией почитания предков, где господин официально объявит об удочерении Ио. А пока им хватит знать и того, что она наша родственница.
   - Наверное, это разумно, дорогая невестка, - нерешительно пробормотала золовка и вновь посмотрела на девушку.
   - Если нужно, я могу и в комнате посидеть, - пожала плечами та.
   - Я с вами, - тут же заявила монашка и обратилась к жене чиновника: - Прикажите, пожалуйста, принести нам чаю.
   "И конфет", - мысленно присоединилась к её просьбе Платина.
   Однако озвучивать своё пожелание всё же не решилась. Старшая супруга будущего папаши и так на неё крокодилом смотрит.
   В комнате они застали двух служанок. Уже знакомую Усую и женщину чуть старше, одетую победнее, с круглым, щекастым лицом. Те как раз заканчивали уборку.
   Не обращая на них внимания, сестра начальника уезда села за стол, знаком предложив Ие расположиться напротив.
   Сложив тряпки в деревянный тазик, служанки поклонились и вышли.
   Повинуясь какому-то странному чувству, девушка подошла к стоявшей в углу корзине, сразу же сообразив, что прикрывавшая её плетёная крышка лежит немного не так.
   - Что такое, Ио-ли? - встрепенулась спутница.
   - Здесь слуги такие любопытные или их хозяйки? - усмехнулась та, перебирая вещи. Сумку на молнии, кажется, открывать не решились, а вот под сложенные плащи явно заглядывали да и узел с тряпками, кажется, тоже развязывали.
   - Вы хотите сказать, что эти негодяйки копались в корзине?! - охнула собеседница.
   - Очень может быть, Сабуро-ли, - подтвердила Платина, тут же предупредив закипавшую собеседницу: - Только не надо никому ничего говорить и ругаться.
   - Это ещё почему?! - возмущённо фыркнула монашка. - Как они посмели трогать ваши вещи без разрешения?! Нет, я немедленно скажу старшей невестке, и пусть их примерно накажут.
   - Я боюсь, что служанки не сознаются, и я буду выглядеть лгуньей, - поделилась своими опасениями путешественница между мирами. - Или того хуже. Они во всём признаются, расскажут старшей госпоже о моей сумке, о штанах и... прочих предметах. А мне бы этого не хотелось.
   Собеседница осуждающе покачала головой.
   - Самое лучшее - делать вид, будто ничего не случилось, - продолжала Ия. - Тогда всё, что наговорят служанки, будет выглядеть как сплетни глупых девчонок.
   - Может, вам лучше избавиться от этих вещей? - понизив голос, предложила спутница.
   Прежде чем девушка успела ответить, принесли чай. Дождавшись, когда Усуя разложит по столу тарелочки с какими-то разноцветными яствами, поставит поднос с чайником и чашками, а потом выйдет, отвесив обязательный поклон, Платина пожала плечами.
   - Я хотела так сделать. Но потом подумала, а зачем? Помните, вы рассказывали мне о какой-то стране за океаном? Их купцы появились у вас не так давно.
   Наливавшая кипяток в белую пиалу собеседница согласно кивнула.
   - В их медицинском трактате я видела рисунок шприца. Только там он сделан из стекла и серебра.
   - Вот видите. Все знают, что у них можно достать самые непривычные вещи, - сказала Ия. - Но сами эти товары здесь мало кто видел.
   Подумав, монашка и с этим согласилась. Корабли из-за океана приходят очень редко, и того, что они привозят, крайне мало на всю огромную Благословенную империю. Большая часть заокеанских диковинок попадает прямиком в столицу, кое-что остаётся в портовых городах, а здесь, далеко от моря, их, возможно, вообще нет.
   - Вот я и буду говорить, что вещи оттуда, - объявила Ия. - А уж как они попали к тому лавочнику, у которого я жила, мне неизвестно.
   - Всё равно это рискованно, - покачала головой спутница.
   - Я же не буду показывать их первому встречному, - усмехнулась девушка и поспешила сменить тему. - Вы знаете госпожу Андо?
   - Я с ней знакома, - ответила собеседница и забеспокоилась. - Почему вы не пьёте чай?
   - Пока не хочу, - поморщилась Платина. - Расскажите мне о ней?
   - Даже если не хотите, всё равно наливайте и пейте потихоньку. - наставительно проговорила сестра чиновника. - Отказываться невежливо. Это я привыкла к вашим манерам, а другие могут и обидеться.
   Только дождавшись, когда она наполнит горячей водой чашечку с брошенной на дно сушёной травкой, женщина заговорила.
   Судя по её словам, эта самая Андо - бойкая старушка шестидесяти с лишним лет и в самом деле образец добродетели, знаток этикета, тонкая ценительница поэзии и живописи.
   Родом она из центральной провинции Дайлао, четвёртая или пятая дочь богатого рыцаря от одной из наложниц. Тем не менее Эоро получила хорошее образование, поскольку отец её на обучении детей не экономил.
   Её выдали замуж за многообещающего чиновника из губернской управы. К сожалению, в Дайлао сменился губернатор, и господину Андо пришлось уехать в Хайдаро на должность помощника податного инспектора. Восприняв это назначение как опалу, он расстроился и допустил промах по службе, в результате чего оказался в Букасо, где совсем недолго прослужил смотрителем рынков.
   С момента своего появления в городе Эоро Андо стала пользоваться уважением местных дворянок. До смерти мужа она часто устраивала приёмы, где благородные дамы собирались попить чаю, поговорить, послушать стихи, музыку или полюбоваться картинами. Её сын, блестяще сдав государственный экзамен и получив учёное звание, вернулся в Букасо, где стал одним из помощников начальника уезда. Он женился на дочери наложницы рыцаря Огаво. Но через два года супруга умерла во время родов. С тех пор господин Джуо Андо начал злоупотреблять алкоголем, часто пренебрегать своими обязанностями и скатился до должности простого писца. Но он тихий, безобидный человек, из тех, кто топит своё горе в вине.
   Внимательно слушая рассказчицу, Платина пыталась составить представление о своей новой наставнице, с которой ей предстоит долго и тесно общаться. Пока что впечатление складывалось очень даже положительное.
   За разговором время прошло незаметно, поэтому они даже удивились, когда пришла Усуя и передала госпоже Амадо Сабуро приглашение на обед от старшей госпожи.
   Надо отдать должное супруге хозяина дома. О названой дочери своего мужа она тоже не забыла. Покинув комнату вместе с монашкой, служанка через несколько минут вернулась с уставленным мисочками подносом.
   Обязательный варёный рис, пара острых соусов, мелко нарезанные тушёные овощи вроде кабачков. Наструганная тонкой лапшой то ли редька, то ли репа, крошечные ломтики варёной курицы и ещё что-то зелёное в маринаде. Кроме медной ложки, подали ещё и длинную трёхзубую вилку.
   Ия невольно отметила про себя, что вчера и сегодня за завтраком под давлением обилия впечатлений и тревожных мыслей она как-то не особо обращала внимание на столовые приборы, а сейчас вот заинтересовалась. Вилка выглядела плоской с небольшими утолщениями на кончиках зубцов, а ложка круглой и мелкой.
   Усуя поинтересовалась, нет ли у госпожи ещё каких-нибудь приказаний, и, получив отрицательный ответ, удалилась.
   Пообедав, девушка принялась внимательно осматривать комнату, продолжая составлять хотя бы приблизительное представление о том, как живут наложницы богатых аборигенов.
   Судя по первому впечатлению, очень даже неплохо. Ящички низенького шкафчика под окном и местный аналог шифоньера оказались набиты одеждой из хлопка и разноцветного шёлка, кусочками ткани, лентами, нитками, украшениями вроде того, что Сабуро взяла у своей убитой спутницы на маноканской дороге.
   Увлекательный процесс прервал шум шагов за дверью. Ещё до того, как служанка постучала, Ия успела захлопнуть дверцы, сесть на табурет и придать лицу скучающее выражение.
   Усуя вошла вместе с пожилой женщиной в опрятном фартуке и с небольшой корзиночкой в руках.
   - Старшая госпожа приказала забрать у вас какой-то заморский овощ, госпожа, - поклонившись, сказала она.
   - Сейчас, - кивнула девушка, направляясь к сложенным у стены вещам.
   - Его что же, в землю сажают? - спросила незнакомая служанка, внимательно рассматривая каждую картофелину.
   - Да, - подтвердила путешественница между мирами.
   Глубоко?
   - Не знаю, - честно призналась не имевшая никакого понятия об агротехнике выращивания картофеля Ия.
   - А долго ли растёт?
   - Я же не крестьянка! - вовремя вспомнив слова названного папаши, делано возмутилась Платина.
   - Простите, госпожа, глупую служанку, - вздрогнув, словно от удара, служанка втянула голову в плечи и забормотала, торопливо перекладывая клубни в корзину.
   Девушке стало стыдно и, напрягая память, она проговорила, отведя взгляд:
   - Хранить как репу с редькой. Следить, чтобы свет не попадал. И есть можно только то, что в земле. От листьев и плодов можно отравиться.
   - Да, госпожа, - поклонилась женщина. - Спасибо, госпожа. Я всё поняла, госпожа.
   Пока они беседовали, Усуя сложила на поднос грязную посуду, а перед тем, как покинуть комнату, сообщила, что сейчас сюда придут старшая госпожа, госпожа Амадо Сабуро и госпожа Андо.
   Новая наставница оказалась невысокой, слегка полноватой старушкой с круглым серьёзным лицом и симпатичными морщинками у глаз.
   Её аккуратно уложенные в скромную причёску волосы густо побелила седина, головку большой, серебряной шпильки украшала маленькая золотая рыбка с зелёным камушком вместо глаза, а в ушах покачивались длинные серьги.
   Поверх простенького платья из лилового шёлка был надет стёганый жилет с поблёкшей вышивкой, отороченный по краям вытертым белым мехом.
   Вспомнив уроки своей спутницы, Платина отвесила чинный поклон, прижав руки к животу.
   - Вот, госпожа Андо, это та самая девушка, о которой мы с вами говорили, - сказала жена начальника уезда, опускаясь на табурет.
   - Здравствуйте, госпожа Сабуро, - поприветствовала Ию старушка.
   - Долгих лет жизни и процветания вам, госпожа Андо, - ещё раз поклонилась Платина, краем глаза отметив, как по набелённому лицу супруги хозяина дома скользнула лёгкая тень неудовольствия. - Мне рассказывали о вас столько хорошего, что я с огромным нетерпением жду начала наших занятий.
   - Мои познания крайне скудны и ограничены, госпожа Сабуро, - с лёгкой улыбкой возразила собеседница, усаживаясь за стол. - Но я буду рада поделиться с вами всем, что знаю сама.
   Поскольку девушке никто сесть не предложил, то, помня местные правила приличия, она так и осталась стоять, словно школьница у доски.
   - Вы умеете читать и писать, госпожа Сабуро? - деловито, но благожелательно поинтересовалась будущая наставница.
   - Благодаря госпоже Амадо Сабуро, - Платина чуть поклонилась поощрительно улыбнувшейся монашке. - Я знаю основы правописания.
   - К сожалению, госпожа Андо, - виновато развела руками сестра начальника уезда. - Я не сумела в достаточной степени ознакомить её с правилами этикета и объяснить главные принципы, которым должна следовать в своей жизни благородная женщина.
   Понимающе кивнув, старушка вновь обратилась к девушке:
   - Вы умеете играть на каком-нибудь музыкальном инструменте?
   "Немного на синтезаторе", - мысленно усмехнулась путешественница между мирами.
   Однако, прежде чем она успела ответить, заговорила жена чиновника:
   - Музыкой можно будет заняться и позднее, госпожа Андо. В первую очередь девушке следует выучить правила поведения и обязанности дочери благородного отца.
   - Разумеется, госпожа Сабуро, это самое главное, - тут же согласилась старушка.
   - Ещё раз прошу вас никому не рассказывать, кто эта девушка, - наставительно проговорила супруга хозяина дома. - В своё время об этом узнают все, а пока не стоит давать повод для сплетен.
   - Я понимаю, госпожа Сабуро, - заверила собеседница. - Можете всецело положиться на мою скромность. Мне часто приходилось обучать хорошим манерам благородных девушек. Правда, раньше я никогда не делала этого у себя дома. Но вам я отказать не могу.
   - Мне бы хотелось, чтобы вы начали заниматься как можно раньше, - высказала ещё одно пожелание жена начальника уезда.
   - Тогда я пойду и прикажу приготовить комнату для молодой госпожи, - с заметным усилием поднимаясь на ноги, сказала старушка. - Во избежании кривотолков я собираюсь поселить её в павильоне у пруда.
   - Не слишком ли там холодно, госпожа Андо? - забеспокоилась супруга хозяина дома.
   - Нет-нет, госпожа Сабуро, - заверила её собеседница. - Мы ещё летом там ремонт сделали. Почтенный Зябер, что жил у меня с осени, никогда не говорил, что мёрзнет. А ещё я дам молодой госпоже одеяла и жаровню.
   - Не утруждайте себя, госпожа Андо, - покачала головой Азумо. - Наши слуги принесут всё необходимое.
   - Тогда, чтобы не привлекать излишнее внимание соседей, молодой госпоже лучше прийти ко мне вечером, - предложила будущая наставница. - Где-нибудь в первом часу ночной стражи. Уже не так светло, как днём, а ночные гуляки ещё не шатаются по улицам.
   - Хорошо, - тоже встав с табурета, согласилась жена начальника уезда.
   Когда они ушли, девушка посмотрела на притихшую монашку и насторожилась.
   - Вам что-то не нравится Сабуро-ли?
   - Зовите меня Амадо, - всхлипнув, женщина торопливо достала из рукава платок.
   - Тогда и вы меня Ия, то есть Ио, - быстро поправилась Платина, ощущая странное волнение, словно при расставании с близким человеком.
   - Мы с вами многое пережили, Ио-ли, - женщина всхлипнула, вытерев выступившие слёзы. - И я очень рада, что брат решил удочерить вас. Пусть я отказалась от суеты мира, посвятив себя служению милосердной Голи, семья по-прежнему многое значит для меня. И хвала Вечному небу, что вы тоже вошли в неё.
   От этих слов и того тона, каким они были сказаны, путешественница между мирами почувствовала, что у неё тоже защипало глаза. Опасаясь расплакаться, она решила сменить тему разговора.
   - А сами вы чем собираетесь заниматься, Амадо-ли?
   - Немного погощу у брата, - шмыгнула носом та. - Потом вернусь в обитель. Нельзя дать монастырю пропасть.
   Она сказала, что ещё не знает, сколько для этого понадобится времени. Посетовала на то, что после эпидемии цены на услуги мастеров и строителей сильно возрастут, а главное - беспокоилась о том, где взять новых сестёр?
   Её рассуждения прервал стук в дверь.
   Получив разрешение, в комнату вошла одна из служанок, сопровождавших сегодня супругу хозяина дома.
   - Госпожа Амадо Сабуро, моя старшая госпожа приказала сообщить, что пришла госпожа Сасако. Если вы желаете с ней поговорить, то они пьют чай в покоях старшей госпожи.
   - Да-да, - встрепенулась собеседница. - Передай своей госпоже, что я сейчас приду.
   Когда служанка ушла, монашка сказала, словно извиняясь.
   - Ио-ли, госпожа Сасако - моя старинная подруга. Мы с ней так давно не виделись.
   - Конечно, идите, Амадо-ли, - не дала ей договорить девушка. - После всего, что случилось, у вас есть о чём поговорить.
   Оставшись одна, она перетряхнула их корзину и котомки, выложив принадлежащие спутнице вещи и увязав их в узел.
   Потом ей понадобилось на задний двор. По дороге Ия встретила двух слуг с большим, плетёным коробом. Заметив гостью, те попятились, уступая дорогу, а девушка подумала: "Получается, на эту половину дома не пускают только посторонних мужчин, а свои свободно шастают. Тут, наверное, и интрижки всякие случаются. И не только между слугами. Наложницам, небось, скучно целыми днями ничего не делать. А секс - какое-никакое, а развлечение".
   Поймав себя на подобных мыслях, Платина невольно усмехнулась, хотя перспектива самой оказаться в подобном гареме вдохновляла даже меньше, чем раньше.
   Когда солнце стало клониться к закату, вернулась монашка, а с ней явилась и жена начальника уезда в сопровождении пары служанок, одну из которых тут же отослали прочь.
   - Мы пришли проводить вас, Ио-ли, - проговорила Азумо, проходя мимо девушки, и та ясно уловила исходивший от неё запах спиртного.
   Усевшись за стол, женщина сурово свела аккуратные брови к переносице.
   - Учитесь усердно, - напыщенным тоном заявила она. - Чем раньше вы овладеете правилами этикета, тем быстрее господин проведёт церемонию удочерения.
   - Я приложу всё старание, госпожа Сабуро! - напрягая свои невеликие актёрские способности, пылко вскричала бывшая учащаяся циркового колледжа.
   - Надеюсь, вы не разочаруете своего приёмного отца, - продолжила собеседница.
   Лёгким движением руки, сопровождавшимся недовольной гримаской, она заставила замолчать девушку, готовую разразиться очередной восторженной тирадой.
   - При всём моём уважении к достойной госпоже Андо, я не могу отправить вас в её дом одну. Это Угара.
   Жена чиновника кивнула в сторону застывшей у двери служанки.
   - Она будет заботится о вас.
   "А заодно и следить за мной", - неприязненно подумала Платина и, не зная, как реагировать на подобное заявление, пристально посмотрела на свою новую спутницу.
   Среднего роста, крепкая. Овальное, с грубыми чертами лицо. Припорошенные сединой волосы заплетены в косу и уложены в причёску, заколотую простой, лишённой украшений шпилькой. Однако на запястье поблёскивает витой, серебряный браслет.
   - Угара знает, кто вы, - продолжила супруга хозяина дома. - Но она будет молчать. Главное, чтобы вы зря не распускали язык.
   - Мне это ненужно, госпожа Сабуро, - Ия чувствовала, что наглый менторский тон собеседницы раздражает её всё больше и больше. - Я хочу как можно быстрее выучиться и вернуться в свой новый дом.
   - Это радует, - снисходительно кивнула женщина и, громко икнув, деликатно прикрыла рот ладошкой.
   Неизвестно, как долго она бы ещё разглагольствовала, но тут вернулась ранее отосланная служанка со стопкой чистого белья.
   - Ваши вещи выстираны, Ио-ли, - сказала Азумо. - Я приказала дать вам ещё кое-что, необходимое каждой женщине.
   - Благодарю, госпожа Сабуро, - поклонилась Платина.
   - Угара, убери всё в корзину, - приказала жена чиновника, поднимаясь.
   - Подождите! - остановила их девушка.
   Под недоуменными взглядами присутствующих она взяла один из двух стоявших у корзины узлов.
   - Это ваше, госпожа Сабуро, - сказала Платина, протягивая его монашке. - Тут плащ и... ещё кое-что.
   - Не нужно, - прикусив губу, покачала головой сестра хозяина дома. - И я просила называть меня Амадо.
   - Ну не нести же всё это в дом госпожи Андо, Амадо-ли, - вымученно улыбнулась готовая разрыдаться девушка.
   - Возьми, Икиба, - приказала Азумо второй своей служанке, разрешив сомнение золовки.
   - Да, старшая госпожа, - отозвалась та.
   Когда они всей компанией шли по дворику, стоявшие на противоположном берегу замёрзшего прудика наложницы уже привычно перешёптывались, провожая их оценивающе-любопытными взглядами.
   Внутри самого большого здания, делившего усадьбу на две половины, Ия с удивлением обнаружила примерно два десятка небольших столиков, выставленных в две параллельные линии от дверей в официальную часть дома до стоявшего у противоположной стены стола, явно предназначенного для главы семейства.
   Несколько служанок торопливо протирали и расставляли стулья. Похоже, здесь намечается какое-то мероприятие вроде званого ужина для особ, приближённых к начальнику уезда.
   На выходившей в первый дворик веранде их поджидал молодой слуга с усыпанным угрями простоватым лицом.
   Поклонившись старшей госпоже, он взял у Угары корзину и узел, в свою очередь передав ей небольшую котомку.
   Не обращая на них внимания, жена чиновника вновь обратилась к приёмной дочери своего мужа:
   - Ступайте, Ио-ли. Занимайтесь старательно. А я вас скоро навещу.
   - До свидания, Сабуро-ли, - поклонилась девушка, прижимая ладони к животу.
   Приближаясь к воротам, она заметила стоявших по бокам слуг в одинаковых светло-коричневых куртках, чёрных штанах и кожаных башмаках.
   "Вот и местные униформисты", - усмехнулась про себя бывшая цирковая.
   - Не задерживайся там, - тихо проворчал один из них, распахивая створку.
   - Я быстро, почтенный Буган, - заверил юноша, поправляя лямки корзины на плечах.
   Когда они выходили на улицу, к усадьбе как раз подъезжали трое всадников, один из которых, судя по всему, принадлежал к числу гостей важного чиновника.
   Одетый в яркий, шёлковый халат синего и бежевого цветов, парень лет двадцати ловко, явно рисуясь, спрыгнул с седла и беззастенчиво уставился на Платину большими, какими-то бесстыжими светло-карими глазами в обрамлении длинных, пушистых ресниц.
   - Здравствуйте, молодая госпожа, - голос у него оказался чуть хрипловатый, а открытую добродушную улыбку совсем не портила узкая полоска усов над пухлой верхней губой. - Куда это вы направились в столь поздний час?
   Оценив парадную широкополую шляпу из синего шёлка с золотой, украшенной зелёным камнем брошью на тулье, зелёный шёлковый кушак с заткнутым за него мечом в отделанных серебром ножнах, а также уверенность, с которой он держится, Ия решила, что совсем уж игнорировать такого богатого и важного гостя приёмного папаши будет весьма опрометчиво, но и болтать с ним зря не стоит.
   Поэтому, поклонившись едва ли не на ходу, она ответила, стараясь говорить как можно суше:
   - Ещё не так поздно, господин. А у нас свои дела, и не следует нам мешать.
   Собеседник довольно рассмеялся, но девушка уже прошла мимо, буквально затылком ощущая пристальный взгляд молодого человека, сопровождавший её ужасно долгие полминуты.
   Только когда это чувство исчезло, Платина позволила себе обернуться. Парень исчез, а пара его вооружённых спутников, спешившись, заводили в ворота лошадей. Не выдержав мучившего её любопытства, Ия обратилась к шагавшей чуть поодаль служанке:
   - Кто этот бойкий юноша, Угара?
   - Молодой барон Хваро, госпожа, - почему-то понизив голос, ответила женщина.
   "Ого! - мысленно присвистнула путешественница между мирами. - Самый знатный землевладелец уезда да ещё и красавчик на меня внимание обратил".
   Нельзя сказать, что подобная новость сильно обрадовала или огорчила, но на всякий случай Платина попыталась уточнить:
   - Он со всеми девушками так себя ведёт, или я выгляжу настолько... легкомысленной?
   - Что вы, госпожа Сабуро! - то ли искренне возмутилась, то ли хорошо сыграла служанка, горячо зашептав: - Клянусь Вечным небом, вы не давали ему никакого повода! Но господин Хваро недавно вернулся из столицы, где учился в самом Гайхего! А нравы в Тонго, говорят, уж очень вольные: не то, что у нас в глуши.
   Женщина многозначительно поджала губы.
   - Вот и ведёт себя здесь как там, - понимающе усмехнулась Ия и, не обратив внимание на согласный кивок собеседницы, подумала: "За пару дней сделалась приёмной дочерью местного головы и познакомилась с самым крутым парнем на районе. Не знаю, что там дальше будет, но новая жизнь начинается многообещающе".
  
  
  
  
   Глава II
  
  
   Век живи, век учись, а помрёшь всё равно дура дурой.
  
  

Жизнь людей в этом бренном мире --

Пыль житейская, круговорот.

Всё, что в небе, и всё, что в мире,

В прошлой жизни исток берёт;

Обретя исток в прошлой жизни,

В смерти жизнь не найдёт конца,

Но с луною сравнятся разве

Человеческие сердца?

Цао Сюэцинь

Сон в красном тереме

  
  
  
   Начальник уезда Букасо-но-Хайдаро проживал на тихой, мощёной камнем улочке, по обеим сторонам которой тянулись невысокие, глухие заборы усадеб ещё нескольких богатых и уважаемых горожан.
   Для их удобства имелось даже уличное освещение из бумажных фонариков, висевших возле наглухо запертых ворот, по сторонам которых стояли каменные изваяния сидящих на задних лапах фантастических тварюшек, изображавших львов, чьи оскаленные пасти должны отгонять всяческие несчастья от дома и его обитателей.
   Платина, достаточно близко знакомая с "царём зверей", не находила в статуях никакого сходства с этими большими, гривастыми кошками. Но местные ваятели видели их именно так. Во всяком случае, монашка уверяла свою молодую спутницу, что это львы и есть.
   Вчера, когда они наконец добрались до Букасо, стоял жуткий, по местным меркам, холод и, наверное, поэтому им попадалось так мало людей. Сегодня заметно потеплело, и, ещё приближаясь к перекрёстку, Ия услышала негромкий гомон.
   - Позвольте пройти вперёд, госпожа Сабуро, - неожиданно попросила служанка, торопливо пояснив: - На Заячьей улице всегда много народа, и мне будет трудно вам дорогу показывать.
   - Проходи, - покладисто согласилась девушка. - Только не убеги ненароком.
   - Как можно, госпожа? - делано смутилась собеседница. - Старшая госпожа приказала мне заботиться о вас.
   Скоро Платина убедилась, что спутница знает, о чём говорит. Не то чтобы люди теснились, словно в метро в час пик или даже в субботний вечер на Арбате, но по сравнению со вчерашним днём, казалось, будто улица буквально запружена народом. Но, скорее всего, дело в том, что за последние пару месяцев Ия просто отвыкла от подобного многолюдства.
   Горожане, в основном прилично одетые простолюдины, среди которых нет-нет да и мелькали яркие, шёлковые халаты дворян, либо чинно прохаживались, либо теснились у дверей всё ещё открытых лавок.
   Девушка с любопытством оглядывалась по сторонам, одновременно стараясь не упустить из вида свою проводницу.
   Та целеустремлённо двигалась вперёд, отвечая на поклоны изредка попадающихся женщин, судя по внешнему виду, не принадлежавших к благородному сословию.
   Ширина улицы вряд ли достигала десяти метров. Тянувшиеся сплошной линией одноэтажные дома и домики по большей части имели весьма затрапезный вид. Хотя среди них попалось несколько новых и даже одно двухэтажное здание с торговой точкой внизу.
   Заметив впереди разрыв в непрерывном ряду строений, никак не походивший на примыкавшую сбоку улицу, Ия вытянула шею, стараясь получше его рассмотреть, и споткнулась, угодив ногой в выбоину среди криво уложенной мостовой.
   Стопу обожгло холодом от наполнявшей колдобину каши из снега и воды, а от падения не в меру любопытную девицу спас шагавший позади юный слуга, успевший схватить её за локоть.
   - Спасибо, - машинально поблагодарила Платина и, выпрямившись, с облегчением поняла, что нога, к счастью, особо не пострадала. Во всяком случае, она может идти дальше, не испытывая никаких неудобств.
   - Вы бы побереглись, госпожа, - потупив взор, пробормотал явно сильно смущённый парнишка. - Здесь ям много.
   - Что случилось, госпожа? - видимо, услышав их разговор, остановилась служанка.
   - В яму ступила, - поморщилась Ия, выругавшись про себя. - "Чуть ногу не подвернула. Раззявила хлебало".
   - Ноги не промочили, госпожа? - продолжила расспрашивать Угара.
   - Немножко, - буркнула девушка.
   - Надо носки поменять! - встрепенулась собеседница.
   - Ну не здесь же?! - возмутилась Платина. - Люди кругом.
   - Конечно, конечно, госпожа, - поклонилась служанка, придерживая свой узелок. - Пойдёмте быстрее.
   Теперь Ия уже меньше таращилась по сторонам, а больше старалась глядеть себе под ноги, опасаясь попасть в очередную колдобину.
   А разрыв в линии домов оказался огороженной низеньким заборчиком площадкой с несколькими квадратными столиками, вкопанными в землю прямо под открытым небом, и спрятанным в глубине дворика низеньким строением, где под навесом кипели котлы, распространяя вокруг дразнящие запахи варёного риса, мяса, соевого соуса, чеснока, уксуса и ещё каких-то пряных приправ.
   Сначала девушке показалось, что городские дома совершенно не похожи на те, что ей приходилось видеть в вымерших деревнях. Но присмотревшись, она обратила внимание на то, что большая часть построек и там, и здесь приподнята над землёй на каменных или деревянных столбиках.
   В правой туфле неприятно хлюпало, пальцы замерзали всё сильнее, поэтому Платина очень обрадовалась, когда проводница свернула на соседнюю улочку и, пройдя два десятка шагов, остановилась у упиравшегося в закрытую дверь трапа из толстых, грубо отёсанных плах.
   Смахнув с них снег, служанка проговорила не терпящим возражения тоном:
   - Садитесь, госпожа.
   Потом повернулась к спутнику.
   - Поставь корзину.
   Когда паренёк исполнил её распоряжение, Угара сняла плетёную крышку и быстро нашла чистые носки с высокими "голенищами" из числа подаренных супругой начальника уезда.
   Ие не хотелось, чтобы её разувала чужая тётка, поэтому она хотела снять обувь сама, но служанка подавила сей порыв на корню, заявив:
   - Сидите, госпожа. Я сама всё сделаю. За этим меня и послала с вами старшая госпожа.
   Присев на корточки, служанка обнажила ей обе ноги, протёрла оставшимся сухим старым носком внутренность сырой туфли и помогла обуться.
   - Спасибо, Угара, - поблагодарила девушка, поднимаясь.
   - Это мой долг, госпожа Сабуро, - с самым серьёзным видом поклонилась женщина.
   Пока они возились с переобуванием, мимо прошло человек пять, но никто не обратил на них никакого внимания.
   На этой улице лавок оказалось гораздо меньше, да и те уже не работали. Видимо, поэтому служанка вновь заняла место правее и чуть впереди Платины.
   Минут через десять Ия с сопровождающими подошла к широким воротам, возле которых в железной корзине жарко пылали дрова, согревая двух протягивавших к огню руки мужчин в чёрных штанах и такого же цвета куртках, перепоясанных белыми кушаками. Рядом поблёскивали широкими наконечниками приставленные к сложенному из камней столбу длинные копья.
   На перекрывавшей ворота массивной балке, защищённой от непогоды припорошенной снегом черепицей, выделялась белая, подсвеченная снизу пламенем костра надпись "Канцелярия управления уезда Букасо-но-Хайдаро".
   "Так вот где трудится мой приёмный папаша, - хмыкнула про себя девушка. - А что? По крайней мере, близко от дома".
   Шагах в двадцати из-за поворота вывернулись шестеро носильщиков, тащивших за длинные рукоятки низенькое кресло с восседавшим в нём пожилым мужчиной, чья аккуратно расчёсанная полуседая борода важно ниспадала на объёмное чрево, прикрытое оранжево-белым шёлком.
   Поначалу Платина подумала, что это какой-то чиновник или дворянин. Но, заметив узкие поля круглой шёлковой шляпы, поняла, что впереди несут одного из тех богатеев, кто платит дополнительный налог за право носить одежду из той же ткани, которой пользуются благородные господа.
   Он что-то тихо говорил, а шагавший рядом мужчина в стёганом жилете поверх коричневого кафтана, почтительно согнувшись, кивал головой в такой же, только не шёлковой шапочке.
   Позади носилок шли два здоровяка с короткими дубинками в руках.
   - Кто этот господин? - вполголоса поинтересовалась Ия у служанки.
   Присмотревшись, Угара также тихо ответила:
   - Почтенный Киниоши. Только он не дворянин, а купец, госпожа.
   - Сзади как-то плохо видно. - объяснила девушка свою оплошность, вспомнив, что "господами" здесь называют только и исключительно представителей благородного сословия. При общении с простолюдином, не зависимо от того, сколько у него денег, применяют либо уважительные: "почтенный", "мастер" и т. д., либо зовут по имени, а чаще всего просто окликают "эй, ты".
   Собеседница искоса глянула на Платину, но тут же опустила взгляд.
   А Ие показалось, что она уже где-то слышала имя этого богача. Покопавшись в памяти, не без труда вспомнила, что, по словам монашки, именно по заказу Киниоши работорговец Вутаи вёл в Букасо невольниц - вышивальщиц по шёлку.
   То есть сей пузан не брезгует торговлей людьми. Сабуро вроде бы говорила, что в Благословенной империи данное занятие не считается особо престижным. Возможно, именно поэтому за носилками данного богача идут мордовороты с дубинками, а не вооружённые мечами, благородные воины.
   От размышлений девушку отвлёк постепенно нарастающий шум. Оказалось, что служанка ведёт её как раз в ту сторону, куда носильщики тащили толстого купца.
   А на другой стороне улицы, чуть позади Платины и её сопровождающих, откуда-то появились два оживлённо беседовавших молодых дворянина.
   С каждым шагом звуки становились всё явственнее. Она ясно различала металлический звон, глухие удары барабанов, тонкий писк флейт и глухой баритон более солидных труб.
   Вот только всё это никак не складывалась в сколько-нибудь внятную мелодию и больше всего походило на какую-то безумную какофонию.
   Посмотрев на свою спутницу, Ия не заметила на лице у той и тени беспокойства. Очевидно, эти странные звуки совсем не привлекали её внимание. Весьма заинтригованная подобным обстоятельством, девушка спросила:
   - Что это за шум, Угара?
   Встрепенувшись, женщина прислушалась и небрежно пожала плечами.
   - В заведении ветра и луны музыканты инструменты настраивают. Певички скоро петь и танцевать начнут, а под дурную музыку хорошо не спляшешь.
   Несмотря на то, что путешественница между мирами никогда не слышала от Амадо Сабуро столь поэтического названия, она сразу догадалась, о каком именно заведении идёт речь.
   Вот только неужели доверенная служанка высоконравственной и благородной госпожи Азумо Сабуро, супруги самого начальника уезда, поведёт его приёмную дочь мимо местного борделя? Что, иного пути до дома Эоро Андо нет? Хотя, если там поют и танцуют, то интересно было бы глянуть на здешний шоу-бизнес.
   Однако Платина слишком плохо думала о своей провожатой. Носильщики, тащившие впереди грузную тушу почтенного Киниоши, вдруг резко завернули за угол.
   Два молодых дворянина, что шли позади по другой стороне улицы, прибавили шаг и смеясь поравнялись с Ией, но приставать или даже привлекать внимание к себе не стали. То ли узнали служанку из дома начальника уезда, то ли испугались её неприступно-сурового вида и торопливо проследовали за богатеем.
   - Пораньше надо было выходить, - озабоченно пробормотала Угара и жалобно попросила:
   - Вы бы накинули плащ на голову, госпожа. Вдруг, не приведи Вечное небо, на пьяных нарвёмся. Тогда придётся их именем господина пугать. А мне старшая госпожа приказала незаметно довести вас до дома госпожи Андо.
   Девушка спорить не стала и прикрылась.
   Но пересекая отходившую перпендикулярно улицу, с жадным любопытством рассматривала несколько ярко освещённых домов в один и два этажа, расположенных метрах в сто - сто пятьдесят от перекрёстка. Судя по всему, веселье ещё толком не началось. Работники увеселительных заведений развешивали фонарики и гирлянды бумажных цветов, сметали сор со ступеней, ведущих к гостеприимно распахнутым дверям, за которыми музыканты всё ещё продолжали настраивать инструменты.
   Верхние этажи тамошних "высоток" обрамляли крытые веранды, где в свете масляных фонариков мелькали человеческие фигурки, то ли протирая столы, то ли расставляя посуду. Хотя непонятно, кто в такою погоду захочет пить на свежем воздухе?
   Желающие интересно провести вечер группами и поодиночке уже расхаживали по булыжной мостовой, наполняя улицу нетерпеливым гомоном. Судя по одежде, большинство из них не принадлежало к благородному сословию, но яркие шелка дворян всё же иногда мелькали в толпе. Однако пёстро и крикливо одетых женщин Платина не заметила. Очевидно, их рабочее время ещё не наступило.
   По мере удаления от весёлой улицы прохожих становилось всё меньше. Многие из них бросали на девушку заинтересованные взгляды, но приставать не решился никто.
   Когда мимо проследовала очередная компания из трёх подвыпивших молоденьких простолюдинов, нагло пялившихся на Платину и громко загоготавших у неё за спиной, Ия не выдержала и поинтересовалась:
   - Долго ещё идти, Угара?
   - Скоро уже, госпожа, - заверила служанка.
   Ещё один поворот, и девушка почувствовала, как под ногами исчезли даже фрагменты мостовой. Негромко чавкая, туфли начали месить холодную грязь пополам со снегом. По ту сторону улицы вновь потянулись каменные заборы с облезлыми воротами, возле которых также восседали каменные уродцы.
   Их хозяева не вешали у своих усадеб фонарики, но света заходящего солнца хватало, чтобы рассмотреть зловещие, узкие проулки, где уже притаилась тьма, голые ветви невысоких деревьев с остатками снега и черепичные крыши домов, своими размерами ненамного превосходящие самые богатые жилища в вымерших деревнях, куда Платина ходила за едой и одеждой.
   - Вот и пришли, госпожа Сабуро, - с облегчением выдохнула служанка, направляясь к воротам по внешнему виду ничем не отличавшимся от тех, мимо которых они уже проходили.
   Ей пришлось с минуту колотить кулаком по потемневшим от времени доскам, прежде чем с той стороны глухой голос произнёс что-то вроде: "Кто там?"
   - Нас прислала госпожа Азумо Сабуро, - негромко произнесла Угара.
   - Кто? - переспросил неизвестный.
   "Он что, горячую картошку ест? - усмехнулась про себя Ия. - Или у него язык во рту не убирается?"
   - Открывай, дурак! - не выдержав, рявкнула женщина. - К твоей госпоже от начальника уезда пришли!
   За воротами громко шмыгнули носом. Затем звякнул засов, и скрипнули железные петли.
   Доверенная служанка важного чиновника резко толкнула начавшуюся открываться створку и с поклоном пригласила свою подопечную войти.
   У ворот переминался с ноги на ногу высокий, худой паренёк лет шестнадцати. Ясные светло-серые глаза на круглом, бледном лице, казалось, не отражали ни единой мысли, а полуоткрытый рот с мясистыми губами только усиливал неприятное впечатление.
   Разнообразные пятна покрывали не только его коричневую, с многочисленными заплатами курточку, но и грязно-серые, мешковатые штаны. Но особенно поразили девушку посиневшие, с длинными ногтями пальцы, торчавшие из прорех в плетёных сандалиях, явно неподходящих для этого времени года.
   - Разве госпожа не сказала тебе, что мы приём? - накинулась на него Угара.
   - Сказала, - с видимым усилием ворочая языком, промямлил собеседник, вновь громко хлюпнув заложенным носом. - Да я забыл.
   "Слабоумный", - догадалась Платина, оглядываясь по сторонам.
   Прямо перед ней за небольшим, кое-как очищенным от снега двориком покоился на низеньких, каменных столбиках привычного вида дом, состоящий из двух отдельных частей с разделявшей их сквозной верандой, где немолодая служанка помогала обуться знатной, пожилой дворянке.
   Поймав её выжидательный взгляд, Ия спустила накидку с головы на шею и церемонно поклонилась, прижимая ладони к животу.
   Сейчас же перестав ворчать на привратника, Угара тоже отвесила глубокий поклон, а вслед за ней склонился и слуга с корзиной.
   - Здравствуйте, господа Сабуро, - улыбнувшись, качнула головой будущая наставница. - Благополучно ли добрались?
   - Всё хорошо, госпожа Андо, - заверила девушка.
   - Пойдёмте, я покажу, где вы будете жить, - предложила хозяйка дома. - А потом мы с вами поужинаем и поговорим.
   - Как пожелаете, госпожа Андо, - покладисто согласилась гостья.
   Обойдя здание, они очутились на заднем дворе со вкопанным в землю квадратным, деревянным столом, с навесом, под которым во вмазанном в печь котле что-то булькало, распространяя аппетитных запах, и с немногочисленными хозяйственными постройками, которые выглядели изрядно потрёпанными, а некоторые даже покосились, подпёртые толстыми палками.
   Дальше на участке примерно соток в двадцать росло несколько чахлых деревьев, торчали из снега чёрные пучки кустарников, поблёскивал льдом небольшой прудик с узенькими мосточками.
   По берегу шла вымощенная булыжником дорожка, ведущая к крошечному домику, поднятому примерно на полметра над землёй на деревянных столбах.
   - Вот, госпожа Сабуро, тот самый павильон, о котором я говорила, - с плохо скрываемой гордостью заявила будущая наставница.
   "Да она с дуба рухнула! - едва не взвыла Платина, с испугом глядя на решетчатые, оклеенные бумагой стены. - Тут совсем околеешь! Не май месяц, в такой беседке ночевать!"
   С трудом сохраняя бесстрастно-вежливое выражение морды лица, она терпеливо дождалась, когда хозяйка распахнёт открывавшуюся наружу хлипкую дверь, демонстрируя занавес из плотной, коричневой ткани.
   Оставив туфли на узкой веранде, Ия вслед за будущей наставницей вошла в комнатушку площадью не более пяти-шести квадратных метров. Тем не менее здесь имелась высокая, узкая кровать с толстой стопкой одеял и матрасов, совершенно капельный туалетный столик, где красовался двухрожковый масляный светильник. У противоположной стенки в два ряда лежали мешки то ли с сеном, то ли с соломой, также прикрытые одеялами, только выглядевшими значительно хуже, и стояла на раскоряченных ножках металлическая жаровня размером с ведро.
   Возле двери на уровне лица висел сколоченный из узких досок щиток с длинными штырями, видимо, выполнявший здесь роль вешалки.
   Стены почти до самого верха прикрывали плотные циновки, от чего в помещении уже стоял полумрак. Пахло теплом, сухой травой и старыми, лежалыми вещами.
   "Ну, ещё не так страшно, как я думала", - мысленно перевела дух девушка.
   - Располагайтесь, госпожа Сабуро, - радушно предложила старушка. - Не буду вам мешать.
   "Да тут и без тебя не повернёшься", - фыркнула про себя Платина, отвешивая обязательный поклон. - Спасибо, госпожа Андо.
   - Не забудьте, скоро ужин, - улыбнулась в ответ та и, отодвинув в сторону прикрывавший вход занавес, вышла.
   - О Вечное небо! - с явственно различимой тоской в голосе прошептала Угара, покидая комнатку вслед за ней, и сейчас же из-за двери донеслось недовольное ворчание служанки. - Давай вещи и иди домой. Да смотри, никуда не сворачивай! Я потом у Бугана спрошу.
   - Я бегом побегу, почтенная, - пообещал парнишка.
   Подняв глаза на узкую полоску не прикрытой циновками бумаги, сквозь которую пробивались лучи заходящего солнца, Ия подумала, что через несколько минут тут станет совсем темно, и попросила:
   - Зажги светильник, Угара.
   - Сейчас, госпожа, - отозвалась с веранды женщина. - Схожу на кухню за угольком.
   Оставшись в одиночестве, девушка прекратила пустые созерцания, быстро отыскав в корзине свою сумку на молнии. Её надо спрятать подальше от любопытных глаз своей новой спутницы. Но, возможно, кое-что стоит оставить под руками? Например, зеркало. Оно гораздо лучше местных аналогов из полированного металла. Косметичка тоже может пригодиться и маникюрный набор. А вот кинжал, доставшийся в наследство от телохранителя госпожи Индзо, пусть полежит вместе с последними ништяками из родного мира Платиной.
   Выложив всё необходимое на столик, она пристально оглядела помещение. Самым простым, казалось, сунуть сумку в постель под матрас. Однако, поставив себя на место Угары, Ия подумала, что именно там бы и стала искать в первую очередь.
   Без особой надежды заглянула под кровать, обнаружив там прикрытый крышкой ночной горшок. Посмотрев вверх, убедилась, что потолок здесь отсутствует. Покрытые облезлым лаком стропила несли на себе обрешётку из плотно подогнанных досок.
   "А если спрятать мою сумку в её постель? - хмыкнула девушка, критически оглядывая ложе из набитых соломой мешков. - Вряд ли она что-нибудь почувствует. Чай не принцесса".
   Шагнув к стене, она заметила, что прикрывавшие их циновки, плавно изгибаясь, ложатся краем на пол, образуя в месте закругления пустое пространство.
   "Вот туда точно никто не полезет до самого лета!" - удовлетворённо подумала Платина, осторожно отодвигая обвязанные верёвками мешки.
   Те легко скользнули по гладкому полу и, приподняв край циновки, Ия вдруг заметила под ней на полу маленький, красный квадратик. Заинтересовавшись, подняла и развернула сложенный в несколько раз лист бумаги, покрытый сложным ярко-жёлтым узором. Сообразив, что эта штука, видимо, осталась от предыдущего жильца, и рассудив, что служанке лучше её не видеть, бросила бумагу на пол, положив рядом сумку с необычными вещами из своего мира.
   После этого осталось только опустить циновку и вернуть "кровать" служанки на место.
   Отыскав в корзине чистую тряпочку, подаренную супругой приёмного отца, видимо, для сугубо гигиенических целей, девушка завернула в неё отобранные предметы и без особых затей сунула их между тощих матрасов, сразу же ощутив исходивший от них холод.
   Если воздух в крошечном павильоне жаровня умудрилась кое-как нагреть, то тряпки всё ещё хранили в себе стужу.
   "В такой постели, пока согреешься, окоченеешь", - невольно поёжилась Платина.
   Снаружи что-то стукнуло на веранде. Отведя в сторону прикрывавший дверь занавес, вошла служанка с коричневой керамической кружкой и поставила её на табурет.
   Ия прижалась к стене, чтобы не мешать. Двоим в проходе между кроватями было уже тесно.
   Отвязав от пояса расшитый мешочек из грубой ткани, женщина вытащила уже знакомую тоненькую палочку бледно-жёлтого цвета и сунула её в чашку. Вспыхнуло яркое пламя.
   "Спички здесь уже изобрели, - поняла девушка, вспомнив, как зажигали светильники в доме начальника уезда. - А до коробков ещё не додумались".
   Когда отблески от язычков пламени, отразившихся в металлических дисках, заплясали по стенам, спутница развернулась и вопросительно посмотрела на Платину.
   - Постели совсем холодные, - сказала та. - Согрей их как-нибудь, а то так и заболеть недолго.
   Ия думала, что подобное распоряжение озадачит собеседницу, но многоопытная служанка только сунула ладонь под одеяло, видимо, не очень доверяя её словам, затем проговорила:
   - Слушаюсь, госпожа, - и вновь вышла из комнаты.
   А девушка, внезапно сообразив, что её пригласили на званый ужин, достала из-под матраса недавно спрятанный свёрток.
   Света хватило, чтобы рассмотреть в маленьком зеркальце выбившуюся из причёски прядь, невесть откуда взявшееся пятно на подбородке и криво завязанную ленточку на кофте.
   Пришлось срочно приводить себя в порядок. Платина остро пожалела о том, что не оставила себе расчёску, рассчитывая на ту, которую супруга начальника уезда выделила Угаре. Но рыться в вещах спутницы не хотелось. Снаружи послышался звук шагов. Кто-то ступил на веранду, однако не вошёл, а постучал.
   Вспомнив, что в прошлый раз Угара не утруждала себя подобными формальностями, Ия спросила:
   - Кто там?
   - Это я - Енджи. - отозвался незнакомый голос. - Моя госпожа приглашает вас на ужин.
   Ещё раз оглядев себя в зеркало, девушка спрятала его под матрас.
   За дверью её встретила поклоном женщина средних лет в застиранной зелёной юбке и в чуть более прилично выглядевшей коричневой куртке, с простой деревянной заколкой в начавших седеть волосах.
   Она хотела помочь знатной гостье обуться, но та её остановила:
   - Не нужно. Я сама.
   - Как пожелаете, госпожа, - равнодушно пожала плечами служанка, терпеливо дожидаясь, когда Платина вставит ноги в туфли.
   На дорожке у пруда им встретилась Угара, торопливо шагавшая навстречу с небольшой корзиной в руках.
   - Что там? - остановила её Ия.
   - Камни горячие, госпожа, - запыхавшись, ответила служанка, приподняв плетёную крышку.
   Рассмотрев какие-то тряпки, девушка удивлённо посмотрела на собеседницу.
   - Так я их специально закутала, чтобы не остыли, пока несу, - охотно пояснила та. - Сейчас положу под одеяло, постель и нагреется.
   - Ну, тогда иди, - кивнула девушка.
   - Да, госпожа, - отвесила поклон Угара.
   Не успела Платина сделать несколько шагов, как услышала какой-то странный звук. Остановившись, она озадаченно огляделась по сторонам, потом посмотрела на замершую Енджи.
   - Что это?
   Подняв взор, та удивлённо вскинула брови.
   - Ночная стража началась, госпожа. В управе в барабан ударили.
   - Ах да, ну понятно, - хмыкнула Ия, вспомнив, что местные сутки делятся на два периода по шесть часов. Вот только монашка не говорила, что их начало отмечается какими-либо сигналами.
   Подойдя к дому, девушка обратила внимание, что лишь в одной его части окна светятся изнутри, а вот по другую сторону веранды они оставались тёмными.
   - Господин Андо ещё не пришёл? - поинтересовалась она, чтобы подтвердить свою догадку.
   - Нет, госпожа, - ответила служанка, весьма удивлённая подобным вопросом.
   "Упс! - подумала Платина. - Опять прокололась. Здесь про чужих мужиков не спрашивают".
   Как она и предполагала, её привели в освещённую часть дома, где проживала сама госпожа Андо.
   В небольшой комнатке гостью ожидал накрытый стол и благожелательно улыбавшаяся хозяйка дома в платье из оранжевого и голубого шёлка.
   Справа, вдоль стены, под окном стоял знакомого вида низенький шкафчик, а часть помещения в противоположной от двери стороне отгораживала высокая ширма с изображением горного пейзажа.
   - Присаживайтесь, госпожа Сабуро, - радушно пригласила старушка, плавным жестом указав на стоявший напротив табурет.
   - Спасибо, госпожа Андо, - поклонилась Ия.
   - Нет-нет, - покачала головой собеседница. - Не так.
   - А как? - непонимающе захлопала ресницами девушка.
   - Сначала поправьте юбку, чтобы она спускалась на пол красивыми складками, - пояснила наставница и, выйдя из-за стола, показала, как это делается.
   Жест у неё получился плавным и грациозным, словно у балерины на сцене.
   Ученица попыталась повторить.
   - Не так резко, госпожа Сабуро, - сделала замечание хозяйка дома. - Одно движение переходит в другое, словно неспешно текущая вода. Попробуйте ещё раз.
   Но только третья посадка на табурет удостоилась благосклонной улыбки старушки.
   - Кушайте, госпожа Сабуро.
   - Спасибо, госпожа Андо, - чуть склонилась в поклоне Платина и сейчас же услышала уже начавшее не на шутку раздражать.
   - Не так сидите, госпожа Сабуро. Спина должна быть идеально прямой, словно побег бамбука. Плечи расправлены. Нет, не выпячивайте грудь - это некрасиво. Вот, уже лучше.
   - Спасибо, госпожа Андо, - нашла в себе силы улыбнуться Ия и едва не взвыла.
   - За столом не следует кланяться так низко, госпожа Сабуро, - наставительно проговорила старушка. - Вот так. Повторите пожалуйста.
   Потом девушка не так держала ложку, не так брала варёный рис, неправильно пользовалась вилкой, не так тянулась за понравившимся кушаньем.
   Кое-как заморив червячка, ученица попыталась уйти, сославшись на недомогание. Однако наставница продолжила издеваться.
   Понимая, что без знания подобных глупостей ей здесь не обойтись, гостья загнала раздражение поглубже и принялась старательно копировать демонстрируемые хозяйкой дома движения, пытаясь представить себя на манеже во время репетиции.
   Наконец старушка поднялась со своего кресла.
   - До свидания, госпожа Сабуро.
   Платина тут же последовала её примеру и с облегчением поклонилась.
   - До свидания, госпожа Андо.
   - Не так, госпожа Сабуро, - нахмурилась наставница. - Не следует сгибать спину при поклоне. Вы же не простолюдинка. У благородной девушки спина всегда должна оставаться прямой. Я же говорила.
   - Простите, госпожа Андо, - поклонилась ученица, стараясь сгибаться только в поясе.
   - Уже лучше, - проворчала хозяйка дома. - Всегда помните об осанке, госпожа Сабуро. Вы же дворянка, а не простолюдинка какая-нибудь, чтобы ходить ссутулившись.
   "Совсем бабка осатанела", - с трудом давя рвущееся наружу раздражение, подумала Платина, которую ещё никогда столь обидно и незаслуженно не критиковали за выправку.
   Выросшая в цирковой семье, с самого раннего детства занимаясь гимнастическими упражнениями, она знала, что находится в прекрасной физической форме, и гордилась своим внешним видом. По крайней мере в том, что касалось осанки. А тут какая-то старушенция то и дело заставляет её "держать спинку".
   - Приятных снов, госпожа Сабуро, - благожелательно улыбнулась наставница.
   - И вам приятных снов, госпожа Андо, - стараясь проделать поклон как можно "правильнее", проговорила ученица. А выйдя на веранду, тихо сквозь стиснутые зубы выругалась на родном великом и могучем, сразу же почувствовав облегчение, и, поёживаясь от холода, плотнее запахнулась в плащ.
   Последние отблески заходящего солнца давно погасли, и наступившую темноту рассеивали лишь редкие звёзды, проглядывавшие в разрывы облаков, да мутное пятно ущербной луны.
   Но даже столь жалкого освещения хватило Ие, чтобы не заблудиться и не споткнуться по пути к павильону.
   За время её отсутствия Угара перестелила постели, развесила часть вещей на торчавших возле двери штырьках и принесла своей подопечной воду для умывания. Однако, прежде чем заняться подготовкой ко сну, девушка потребовала проводить себя в уборную.
   На робкое предложение воспользоваться ночным горшком она заявила, что комнатка, где им придётся спасть, и так совсем маленькая и нечего здесь зря вонять, особенно если без этого можно обойтись.
   Неодобрительно качая головой, служанка зажгла от светильника маленький бумажный фонарик на короткой палке, после чего проводила Платину к сложенному из камня туалету типа "сортир", притулившемуся у ограды на полпути между домом и павильоном.
   Сделав все положенные дела, Платина вышла наружу и услышала требовательный стук в ворота, вслед за которым пьяный голос возопил:
   - Эй, Фабай, открывай, хозяин пришёл! Где ты, тупой придурок?!
   - Вот и господин Андо заявился, - пробормотала Ия, направляясь к своему жалкому жилищу.
   - Что-то он сегодня рано, - прошептала Угара.
   - Рано? - удивилась девушка.
   - Так ещё комендантский час не пробили, госпожа, - пояснила собеседница. - На улице Тучки и Дождя ещё все заведения работают.
   - Бегу, господин! - наконец отозвался привратник. - Бегу сейчас!
   В темноте звякнул металлический засов, громко стукнули створки ворот, и до гостьи донеслось громкое, невнятное бормотание хозяина дома.
   - Я её уже два раза подогревала, - доверительно сообщила служанка, поливая на руки подопечной тёплой водой. - Пока вы ужинали.
   - Пришлось задержаться, - криво усмехнулась Платина, принимая у неё из рук полотенце. - Госпожа Андо никак отпускать не хотела. А ты-то сама ужинала?
   - Да, госпожа, - поклонилась собеседница.
   То ли она ещё раз ходила за углями для жаровни, то ли остывали те очень медленно, только температура в каморке держалась более-менее комфортная. Так что Ия почти не замёрзла, переодеваясь в одежду для сна. Да и постель тоже оказалась тёплой. Пригревшись, девушка очень быстро заснула.
   Проснувшись от тяжести в мочевом пузыре, она сразу же почувствовала, как выстыл павильон. В окружающей тьме лишь немного выделялись чуть более светлые полосы от неприкрытых циновками бумажных стен на самом верху.
   Откинув одеяло, Платина спустила ноги на пол, обжёгший голые ступни ледяным холодом.
   Шипя и ругаясь шёпотом сквозь стиснутые зубы, нашарила под кроватью горшок. Неловко брякнув крышкой, замерла, прислушиваясь к ровному дыханию спавшей совсем рядом Угары. Похоже, та ничего не расслышала. Торопливо оправившись, Ия встала, поправляя штаны, и задела стоявший вплотную табурет. Тот рухнул, наполнив крошечное помещение грохотом.
   - Вот же ж! - процедила девушка, готовясь объясняться с перепуганной служанкой.
   Однако та, шурша соломой, перевернулась на другой бок, причмокнула губами и вновь засопела как ни в чём не бывало.
   "Вот же ж нервы у тётки!" - с завистью вздохнула девушка, забираясь на кровать и нашаривая в ногах ещё одно свёрнутое одеяло.
   Расправив его поверх остальных, она укуталась с головой, выставив наружу только нос.
   Разбудило её пыхтение и скрип половиц.
   Служанка в стёганом жилете поверх кофты с видимым трудом тащила к выходу явно остывшую за ночь жаровню.
   В павильоне стоял такой холод, что выбираться из-под кучи одеял совсем не хотелось.
   "И как в такую стужу грудную повязку наматывать? - в панике думала Платина. - А без неё нельзя, старушка на нервы изойдёт. Может, подождать, пока Угара этот мангал назад не принесёт?"
   Снаружи донёсся металлический лязг.
   Решив и дальше притворяться спящей, Ия плотнее закуталась в одеяло и даже прикрыла глаза.
   Она слышала, как Угара вернулась и снова ушла. Зеленоватый, металлический бочонок на растопыренных ножках стоял на расстоянии вытянутой руки, но теплом от него не тянуло. Видимо, служанка очистила жаровню от золы и отправилась за свежими углями.
   На сей раз её пришлось ждать довольно долго, но когда она вернулась, то как-то слишком громко хлопнула дверью, тяжело протопала по полу и проворчала вполголоса:
   - Просыпайтесь, госпожа Сабуро. Господин Андо уже ушёл на службу, а госпожа Андо только что спрашивала о вас.
   Откинув одеяло, девушка потянулась и передёрнула плечами.
   - Холодно.
   - Сейчас будет тепло, - обнадёжила её собеседница, металлическим совком перекладывая рдевшие угли из железного ведёрка в жаровню.
   Прикрыв её толстой крышкой, женщина посмотрела на свою подопечную, которая села, положив руки поверх одеяла.
   - Вы зубы чистите, госпожа Сабуро?
   - Что? - вскинув брови, переспросила Платина, посчитав, что ослышалась.
   - Вы умеете чистить зубы, госпожа Сабуро? - терпеливо повторила служанка, глядя на собеседницу, но не в глаза, а словно бы немного ниже, так что Ия никак не могла "поймать" её взгляд.
   - А есть чем? - усмехнулась Ия, весьма заинтересовавшаяся неожиданным вопросом.
   - Госпожа Андо прислала вам в подарок кисточку, - с этими словами Угара отвязала от пояса кошель и вытащила оттуда короткую палочку с пучком щетинок на конце, совсем не похожую на знакомую путешественнице между мирами зубную щётку.
   - И мятный порошок, - добавила женщина, показывая круглую лакированную коробочку.
   - Тогда почищу, - осторожно согласилась девушка. - Только нужна же ещё и вода.
   - Сейчас принесу, - пообещала собеседница, положив подарки хозяйки дома на столик.
   Оставшись одна, Платина их тщательно осмотрела. Тонкие, но жёсткие, как проволока, волоски торчали из обрезка стебля бамбука, ничем противным не пахли и производили впечатление тщательно вымытых. А коробочку до половины заполнял серовато-зелёный порошок, от которого действительно исходил аромат мяты.
   "Продезинфицировать бы, - с грустью подумала Ия, проводя пальцем по щетинкам. - Только как? Не заставлять же Угару обливать её кипятком? Не поймёт".
   Служанка вернулась с деревянным тазиком и керамическим кувшином. Выбравшись из кровати и поёживаясь от холода, девушка умылась тёплой водой и попыталась почистить зубы.
   Из-за непривычного расположения щетинок пришлось приноравливаться, но в итоге во рту сделалось свежо и приятно.
   Вспомнив ночное происшествие, она спросила:
   - Как спалось, Угара?
   - Хорошо, госпожа, - ответила та и осторожно поинтересовалась: - Что-то случилось?
   - Да, я случайно табуретку уронила, когда вставала по нужде, - объяснила подопечная. - А ты даже не проснулась.
   - Так привычная я, госпожа, - с лёгкой, почти незаметной ноткой превосходства ответила женщина. - В молодости на кухне служила. А там не при таком шуме спать приходилось.
   Платина понимающе кивнула, а собеседница поспешила добавить:
   - Вы, госпожа, не сомневайтесь, если меня позвать, я сразу проснусь, как бы крепко не спала. Бывало, старшая госпожа только прошепчет: "Угара", - я сразу к ней узнать, не нужно ли чего моей благодетельнице?
   - Я верю, - успокоила её Ия. - Иначе бы старшая госпожа тебе так не доверяла.
   Служанка с довольным видом поклонилась. Она помогла девушке одеться, причесала волосы, заплетя их в короткую косу с оранжевой ленточкой на конце.
   Платина отправилась на завтрак, а Угара взялась убираться в павильоне.
   Заметно потеплело. Кажется, наступила настоящая оттепель. Снег осел, и в воздухе пахло сыростью. Солнце яркими бликами отражалось в коротких сосульках, свисавших с черепичных крыш.
   На маленьком столике под навесом у печи Енжи кромсала широким ножом то ли редьку, то ли репу, а рядом с ноги на ногу переминался Фабай, бормоча что-то вроде: "Ну дай, мам, ну дай".
   "Так он её сын! - охнула про себя Ия. - Вот не повезло матери".
   Заметив приближавшуюся гостью, служанка тихо рявкнула:
   - Иди. Потом придёшь. Лёд на пруду разбей.
   И поклонилась.
   - Здравствуйте, госпожа Сабуро, госпожа Андо ждёт вас.
   Надув и без того пухлые губы, парнишка тоже отвесил девушке неуклюжий поклон, после чего поплёлся к одному из скособоченных сараев.
   А его мать вновь попыталась помочь Платиной разуться, но та опять отказалась от её услуг.
   Постучав и получив разрешение войти, Ия шагнула в комнату, где попыталась точно воспроизвести те движения, которым наставница обучала её вчера вечером.
   - Доброе утро, госпожа Андо.
   - Здравствуйте, госпожа Сабуро, - благожелательно кивнула хозяйка дома, поднимаясь. - Уже неплохо. Только следует употреблять слово "здравствуйте", потому что я ещё не разрешала вам общаться со мной неофициально.
   - Я учту это на будущее, - ещё раз поклонилась гостья, с досадой вспомнив, что монашка неоднократно говорила ей о различиях между "официальным" и "неофициальным" стилях общения.
   - Присаживайтесь, госпожа Сабуро, - опускаясь в кресло, сделала приглашающий жест собеседница.
   И вновь девушке пришлось вспомнить вчерашний урок.
   - Не совсем так, - покачала головой старушка. - Плавнее и не так медленно.
   - Да, госпожа Андо, - отвесила поклон ученица и села ещё раз.
   - Вы очень долго спите, госпожа Сабуро, - сурово поджав сухие, чуть подкрашенные губы, попеняла ей наставница, едва она взяла металлическую ложку. - Пока благородная девушка не вышла замуж и не стала госпожой в доме мужа, она может позволить себе понежиться в постели. Но пошла уже вторая половина второго часа дневной стражи. Я понимаю, как нелегко засыпать на новом месте, поэтому не стану делать вам замечание.
   - А когда должна просыпаться благородная девушка, госпожа Андо? - с самым невинным видом поинтересовалась Платина.
   - В первом часу дневной стражи, конечно, - наставительно и слегка удивлённо ответила хозяйка дома. - Тогда же, когда и все другие люди.
   - Теперь я буду знать, госпожа Андо, - потупила взор гостья.
   Сегодняшний завтрак прошёл также как и вчерашний ужин. Старуха придиралась к каждому движению Платиной, заставляя повторять его по нескольку раз, но так и не отбила у Ии аппетита. Та с удовольствием уплетала политый соевым соусом рис и порезанные на кусочки солёные овощи, вроде кабачков.
   Когда фарфоровые тарелочки опустели, не наполнив желудок ученицы, но всё же позволив ей подкрепиться, наставница позвала служанку.
   Пришлось кричать дважды, прежде чем та появилась, объяснив задержку слабым слухом и полосканием белья в пруду.
   Не высказав по этому поводу никакого неудовольствия, старушка велела ей убрать посуду, а сама вместе с девушкой вышла на сквозную веранду. Здесь она предложила гостье пройтись взад-вперёд по холодным, гладким доскам.
   - Вы не так плохо двигаетесь, госпожа Сабуро, - одобрительно хмыкнув, заметила хозяйка дома. - Только слишком свободно и размашисто. У благородной девушки шаги должны быть поменьше, а походка ещё более грациозной. Вот смотрите.
   Глядя на наставницу, Платина большой разницы со своими движениями не заметила, но высказываться по этому поводу не стала, сделав вывод, что главное - это следить за руками и ступни ставить поближе друг к дружке.
   Однако вредной старухе оказалось не так просто угодить, и та всякий раз находила в походке ученицы новые недостатки.
   По ощущению Ии, они торчали на веранде минут сорок, так что ноги у неё замёрзли, несмотря на две пары носков. Поскольку хозяйка дома тоже обходилась без туфель, то гостья уже собралась проявить заботу о её здоровье и попросить вернуться в комнату, чтобы немного согреться, но тут появилась служанка с вопросом:
   - Чай подавать, госпожа?
   - Неси, - приказала наставница и обратилась к ученице: - Пойдёмте выпьем чаю, госпожа Сабуро.
   - Спасибо, госпожа Андо, - с облегчением поблагодарила девушка.
   Они уселись за стол, и на сей раз движения Платиной не вызвали у старушки особых нареканий.
   Енжи внесла деревянный поднос, и обучение будущей приёмной дочери начальника уезда продолжилось. Оказывается, чайник с торчавшей в сторону длинной ручкой полагалось брать только так и не иначе, наливать горячую воду в чашечку ровно на две трети, да и саму пиалу требовалось держать строго определённым образом.
   У Ии голова шла кругом, казалось, что ей никогда в жизни не запомнить всех этих мелочей. И хотя чай был вкусный и душистый, всё удовольствие портили бесконечные придирки хозяйки дома.
   В заключение та обрадовала, сообщив, что молодой госпоже Сабуро надо научиться ещё и разливать чай гостям, а в этом процессе тоже есть свои тонкости и нюансы.
   В подтверждение своих слов она прочитала небольшую лекцию о том, как важно произвести благоприятное впечатление на сваху и будущую свекровь.
   - Когда родители жениха будут договариваться с вашей семьёй, - вдохновенно вещала старушка, видимо, вспоминая молодость. - То подавать им чай придётся вам, а не служанке. И тут главное - показать знание всех правил этикета. Именно по тому, как вы поведёте себя при первой встрече, и будет оценивать вас будущая свекровь. А её доброе расположение очень важно для молодой жены. Почтительность и строгое следование правилам - основа благополучия женщины в семье.
   - Спасибо за то, что наставляете меня, госпожа Андо, - поблагодарила девушка, и ей как-то резко расхотелось выходить замуж.
   - Госпожа Азумо Сабуро просила меня заняться вашей речью, - внезапно сменила тему собеседница.
   - Неужели я так плохо говорю, госпожа Андо, - поинтересовалась Платина, искренне полагавшая, что у неё лишь небольшой акцент.
   - Ужасно, госпожа Сабуро, - с печалью в голосе сообщила наставница. - Иногда мне даже кажется, что вы родом не из Благословенной империи.
   - Но это не так, госпожа Андо, - поспешила заверить её ученица. - Просто мне не у кого было учиться правильной речи.
   - Госпожа Азумо Сабуро примерно так и сказала, - кивнула хозяйка дома и посуровела. - Чтобы исправить недостатки, я должна их хорошо знать. Для начала прочитайте мне ваше любимое стихотворение.
   "Упс! - мысленно охнула гостья из иного мира. - И что ей декламировать буду? Письмо Татьяны к Онегину? Или "Чёрного мага" и "Хождение за три моря"? Так их сперва перевести надо. А так на ходу я не сумею. Да и дурь полная получится. Вот же ж засада!"
   - Ну? - благожелательно улыбнулась собеседница.
   Нервно облизав губы, Ия выпалила:
   - Я не знаю стихов!
   - Вот как?! - старушка от удивления откинулась на низенькую спинку кресла и, подозрительно сощурившись, уточнила. - Ни одного?
   - Ни одного, - сокрушённо вздохнув, подтвердила девушка, чувствуя, что вновь попала впросак.
   - А вы действительно умеете читать? - подавшись вперёд, наставница разглядывала ученицу с каким-то непонятным любопытством, словно увидела нечто совершенно необыкновенное.
   - Умею, - твёрдо заявила та, посчитав нужным добавить: - Но не так хорошо, как бы хотелось.
   Хмыкнув, хозяйка дома встала и, подойдя к низенькому шкафчику под окном, открыла одно из его отделений.
   Гостья со своего места не могла видеть, что там внутри. Но когда старушка выпрямилась, у неё в руке оказалась вполне привычного вида книга форматом чуть меньше, чем А4, с обложкой из тёмно-синей бумаги.
   - Это "Забытый сливовый сад" Егумо Ясито, - торжественно объявила она. - Прочтите что-нибудь отсюда.
   Открыв титульный лист, девушка увидела нарисованное тушью дерево, украшенное бледно-розовыми цветочками, и выведенное крупными красивыми буквами название книги. А вот имя автора обозначалось мелким шрифтом в верхнем углу.
   Судя по потрёпанности листов, книгой пользовались довольно часто. Не забираясь далеко, ученица начала читать с первой страницы:
  

Ночь наступила и, сильно пьяна,

смываю я медленно грим,

Сливы цветки

увяли, снимаю с волос.

Тихо проходит мой хмель,

грёзы весны, словно дым,

Тают они,

не возвратишь этих грёз.

Кто-то грустит и грустит,

месяц блестит и блестит,

Полог опущен ко сну.

Снова бутоны увядшие мну,

снова последний ловлю аромат.

Снова весна возвратится ль назад?

(китайская поэтесса Ли Цинчжао (1084-1151?))

  
   Внимательно выслушав её, наставница сурово свела брови к переносице.
   - Вы, госпожа Сабуро, неправильно произносите некоторые слова, совершенно не обращая внимание на тональность. Для простолюдинки или какой-нибудь чужестранки - это ещё простительно. Но благородная девушка обязана говорить безупречно!
   - Так научите меня, госпожа Андо, - ни мало не смущаясь, вскричала Платина, разыгрывая безудержную тягу к знаниям и кстати вспомнив какую-то прочитанную в детстве книгу, выпалила: - Позвольте мне припасть к источнику вашей мудрости!
   Поскольку она сказала это с самым серьёзным видом, то собеседница не уловила в её словах иронии и, благосклонно улыбнувшись, велела:
   - Прочтите "Ночь наступила и, сильно пьяна" ещё раз, только мягче.
   Хозяйка дома по много раз заставляла гостью произносить одни и те же слова, добиваясь требуемого звучания, так что у Ии скоро начал заплетаться язык.
   Видимо, поняв это, наставница сделала перерыв, решив изучить почерк ученицы.
   Успев изрядно вымотаться, та попросила отпустить её по нужде. Старушка с неудовольствием поморщилась и заявила, что тоже должна отдохнуть, а занятия продолжатся после обеда.
   Хорошо понимая, что она может придраться к любому жесту или движению, девушка грациозно поднялась, отвесила положенный поклон и, лишь выйдя на веранду, перевела дух.
   За время совместного проживания в лесу монашка обучила её азам определения времени по солнцу. Поэтому, глянув на небо, Платина сообразила, что полдень или уже наступил, или вот-вот настанет.
   Служанка госпожи Андо возилась под кухонным навесом, а её сын швырялся в сарае. Поодаль от хозяйственных построек на длинных бамбуковых шестах сушились штаны, шёлковый халат и мужское нижнее бельё.
   Направляясь к павильону по вымощенной камнями дорожке, Ия услышала знакомый голос:
   - Госпожа! Госпожа Сабуро!
   Обернувшись, она увидела торопливо шагавшую к ней Угару в длинном, стёганом жилете поверх обычной одежды и с какими-то тряпками в руках.
   Присмотревшись, девушка заметила возле ограды небольшую, но массивную скамейку на каменных опорах, к которой тоже вела тщательно очищенная от снега, вымощенная камнем дорожка.
   Доверенная служанка супруги начальника уезда, расположившись там, держала под наблюдением дом, сад и задний двор.
   - Вам что-нибудь нужно, госпожа? - спросила она, подходя ближе.
   - Нет, - покачала головой Платина. - Госпожа Андо утомилась и захотела до обеда отдохнуть. А ты что здесь делаешь?
   - Да вот зашить кое-что надо, госпожа, - ответила собеседница, демонстрируя пару подаренных Ие нижних штанишек.
   - Не замёрзла? - поинтересовалась девушка.
   - Нет, госпожа, - чуть улыбнулась служанка. - Там ветра нет и солнышко греет.
   - А в павильоне разве не теплее? - усмехнулась её подопечная.
   - Темно там, госпожа, - охотно пояснила Угара. - А светильник я зажигать не стала. К чему масло попусту жечь?
   - И то правда, - согласилась Платина.
   Явившись в своё новое обиталище, она убедилась, что, хотя жаровня ещё не остыла, в помещении уже стало прохладно.
   На постели служанки аккуратной стопкой лежало подаренное женой начальника уезда нижнее бельё.
   - Мне тоже надо кое-что постирать, - заявила Ия, рассудив, что её грязная одежда сама по себе чистой не станет, а, копаясь в корзине, спутница уже видела её вещи.
   - Давайте, госпожа, - с готовностью отозвалась Угара. - Старшая госпожа приказала мне заботиться о вас.
   - Она всё тебе обо мне рассказала? - девушка пристально посмотрела на собеседницу.
   - Всё, что посчитала нужным, госпожа, - со значением поправила её женщина.
   - Тогда смотри, - пожав плечами, Платина извлекла из корзины синий свёрток и разложила поверх своего одеяла: джинсы, свитер, колготки и бюстгальтер.
   На лице служанки не дрогнул ни один мускул, хотя в прищуренных глазах всё же мелькнуло любопытство.
   - Только я не хочу, чтобы мои вещи висели на тех шестах, - Ия ткнула пальцем себе за спину. - У всех на виду.
   - А как же тогда, госпожа? - растерянно захлопала ресницами собеседница.
   - Штаны повесь на перила павильона с той стороны, - принялась терпеливо объяснять девушка. - Чтобы в глаза не бросались. Это...
   Она взяла лифчик и колготки.
   - Могут и здесь высохнуть. На спинке кровати.
   - Да как же их носят, госпожа?! - не выдержав, озадаченно пробормотала женщина. - В них разве что ребёнок влезет.
   - Я тебе как-нибудь потом объясню, - туманно пообещала Платина, вновь оборачиваясь к вещам.
   - А вот это, - она взяла свитер. - Прополощешь в холодной воде и тоже на перила.
   - Слушаюсь, госпожа, - собирая одежду, поклонилась служанка.
   - Ты не торопись, - посоветовала Ия, забираясь на постель. - Вот позовут меня обедать, и начнёшь.
   - Как прикажете, госпожа, - не стала спорить Угара.
   Служанка госпожи Андо постучала в дверь павильона минут через сорок.
   Прекрасно помня уроки наставницы, ученица приложила массу усилий для того, чтобы вести себя за столом, как подобает благородной девушке, но вредная старуха всё равно нашла к чему придраться.
   Затем Платину вновь учили правильно ходить, пить чай, и только затем очередь дошла до её почерка.
   Хозяйка дома медленно продиктовала длинную и ужасно заумную фразу, в конце написания которой гостья умудрилась поставить сразу две неприятного вида кляксы.
   - О Вечное небо! - едва взглянув на лист, возвела очи горе наставница. - Это просто какой-то кошмар! Мало того, что вы наделали столько ошибок, такт ещё и написали отвратительно! Словно дикарка какая-нибудь.
   - Ну и что же мне делать, госпожа Андо? - недовольно проворчала Ия, пытаясь оттереть платком выпачканные пальцы.
   - Учиться, госпожа Сабуро! - со значением проговорила собеседница, опускаясь на корточки перед низеньким шкафчиком. - Прилежно учиться.
   Достав очередной том в синей бумажной обложке, она положила его перед девушкой. Та прочитала: Есионо Тонго "Наставления благородным женщинам империи Сына неба".
   Пока Платина рассматривала обложку и титульный лист, лишённый каких-либо красивостей, хозяйка дома извлекла из соседнего ящика солидную стопку бумаги.
   - Вы должны переписать эту книгу сорок раз, госпожа Сабуро, - безапелляционным, не принимающим возражения тоном объявила наставница.
   - Чего? - растерянно пролепетала ученица, на глаз прикидывая толщину опуса какой-то Есионы Тонго.
   - Вы плохо слышите, госпожа Сабуро? - строго нахмурилась старушка.
   - Слышу хорошо, - возразила Ия. - Иногда понимаю плохо. Сколько раз, госпожа Андо?
   - Сорок! - с издевательской улыбкой подтвердила собеседница.
   - Я не успею, - всё ещё пребывая в полной растерянности, предупредила девушка.
   - А вы поторопитесь, - усмехнулась наставница, торжественно отчеканив: - Пока вы своей рукой не перепишите "Наставления" великой императрицы ровно сорок раз, я не буду считать ваше обучение законченным, о чём непременно сообщу госпоже Азумо Сабуро при первой же встрече.
   - Но я буду вам здесь мешать, - демонстративно обведя взглядом небольшую комнату, попыталась увильнуть от запредельно глупого задания Платина.
   - Возьмите с собой в павильон, - не задумываясь, порекомендовала хозяйка дома.
   - Там слишком маленький столик, - не сдаваясь, привела ещё один аргумент гостья.
   - Листок и тушечница уберутся, - возразила старушка. - Почтенный Забер на нём письма писал и не жаловался.
   - Но куда я положу образец, госпожа Андо? - упорствовала Ия, для наглядности показав ей книгу.
   - Сами решайте, госпожа Сабуро! - повысила голос наставница и отчеканила: - Госпожа Азумо Сабуро поручила мне не только обучить вас правилам этикета, но и привить знания, необходимые каждой благородной девушке! А для этого нет ничего лучше постижения мудрости, заключённой в книге государыни Есионо Тонго - супруге Истинного Сына неба. Вот уже двести лет её мысли о нравственном отношении к жизни являются образцом для всех благородных женщин Благословенной империи. Каждая дворянка не только обязана знать изречённые государыней принципы, но и руководствоваться ими. Только так вы сможете исполнить пожелание госпожи Азумо Сабуро и её благородного супруга.
   - Я приложу все усилия, госпожа Андо, - оценив всю серьёзность ситуации, пообещала девушка, отведя взгляд.
   - Это поможет ещё и улучшить ваш почерк, - чуть мягче сказала хозяйка дома. - Даст представление о правописании и научит терпению. А это одна из главных добродетелей женщины. Если же вам неудобно списывать прямо с книги - прикажите служанке вам диктовать.
   - Когда нужно начинать, госпожа Андо? - спросила Платина, окончательно убедившись, что отвертеться от нудной и бессмысленной работы не получится.
   - Можете прямо сейчас, - после непродолжительного молчания определилась старушка, разъяснив понурой девушке окончательное "расписание" занятий. - По утрам мы с вами будем упражняться в правилах этикета и отрабатывать произношение. А после обеда вы можете переписывать книгу, пока видны буквы.
   - Я поняла вас, госпожа Андо, - поклонившись, Платина взяла том в синей обложке, тушечницу с кисточкой.
   - До свидания, - вернула поклон наставница и напутствовала ученицу: - Трудитесь, госпожа Сабуро, но помните, если я не увижу успехов в чистописании, или вы не сможете ответить на мои вопросы по книге великой императрицы, то вам придётся переписывать её ещё сорок раз. Поняли?
   - Да, госпожа Андо, - кланяясь, пробормотала Ия, и голос её дрожал от еле сдерживаемой злости.
   Она молча вышла из комнаты, ни проронив ни звука обулась и, только дойдя до прудика, отвела душу, беззвучно высказав всё, что думала о вредной старушенции.
   Заглянув за павильон, девушка заметила висевшие на перилах джинсы со свитером. Похоже, служанка восприняла слова своей подопечной предельно конкретно, а отсутствие туфель на веранде указывало на то, что Угара куда-то ушла.
   Аккуратно положив на столик чистую бумагу и письменные принадлежности, девушка, не в силах совладать с раздражением, в сердцах швырнула книгу на кровать.
   Крепко прошитый прочными нитками том не пострадал, а Платина, плюхнувшись на постель рядом с ним, вдруг вспомнила своё недолгое, но весьма впечатляющее пребывание в рабстве.
   - Могло быть хуже, - одними губами пробормотала она по-русски. - Намного хуже.
   Осознав пугающую правоту этих слов, пришелица из иного мира аккуратно взяла книгу и, положив на столик, представила, как будет на нём писать.
   То, что левый локоть свисал, составляло только половину неудобств, гораздо хуже оказалось то, что сам фолиант с откровениями древней императрицы никак не хотел убираться и всё время норовил упасть на пол. Значит, придётся воспользоваться советом наставницы.
   Досадливо хмурясь, она вернулась на постель и открыла книгу, намереваясь ознакомиться с "Наставлениями благородным женщинам империи Сына неба", но тут с веранды донёсся знакомый шум.
   Услужливая память подсказала, что служанка не стучится в дверь, перед тем как войти.
   "Она меня за госпожу не считает", - зло подумала Ия и рявкнула, срывая накопившееся раздражение:
   - Кто там?!
   - Это я, госпожа, - чуть помедлив, ответила женщина, и голос её чуть дрогнул.
   - Заходи!
   - Я исполнила ваше приказание, - поклонилась Угара опуская за собой полог.
   - Я видела, - кивнула девушка. - Спасибо.
   - Исподнее ваше тонкое я у жаровни высушила, - потупив взор, продолжила доклад служанка. - А повязка для груди - за кроватью. Там её никто не видит.
   - Это ты правильно сделала, - устыдившись недавней вспышки гнева, не поскупилась на похвалу Платина. - Теперь для тебя новое задание будет.
   - Слушаю, госпожа, - поклонилась собеседница. - Мой долг - заботиться о вас.
   - Её, - Ия показала женщине книгу. - Госпожа Андо приказала мне переписать сорок раз. А столик здесь уж больно маленький. Едва листок с чернильницей убирается. Вот ты и будешь читать мне эти... мудрости, а я стану записывать. Так быстрее дело пойдёт.
   - Ой, госпожа! - Угара даже попятилась от неожиданности. - Может, кого другого прислать? Уж больно плохо я читаю.
   - А я плохо пишу, - проворчала девушка. - Вот и будем учиться... вместе.
   Видя, что служанка продолжает колебаться, Платина поинтересовалась:
   - Тебе госпожа Азумо Сабуро приказала обо мне заботиться?
   - Да, госпожа, - с готовностью подтвердила женщина.
   - Ну так и заботься! - Ия почти силком всунула ей в руки злосчастную книгу, вернулась за столик, макнула кисть в тушь и скомандовала: - Начинай!
   Читала служанка медленно, иногда чуть ли не по слогам, но подопечную подобный темп пока вполне устраивал. Она успевала не только выводить буквы со всей возможной тщательностью, но и вникать в текст, пропитанный самым махровым мазохизом:
   "В древности на третий день после рождения девочки: помещали люльку с ней на пол ниже уровня лежанки, давали в руки глиняный черепок, а также совершали ритуальное очищение и молились предкам. То, что ребёнка помешали ниже уровня лежанки, должно было свидетельствовать о том, что девочка ничтожна и смиренна, а её основной обязанностью является подчинение другим. То, что ей давали глиняный черепок, означало, что она должна привыкать к труду, а её основным долгом будет проявление исключительного прилежания. А то, что в честь её рождения совершали ритуальное очищение и молились предкам, говорило о том, что она должна продолжить традицию жертвоприношений перед алтарём предков." (Подлинный текст "Наставления женщинам". Автор Бань Чжао (45-116 г.г. н.э.) женщина-интеллектуал, первая китайская женщина-историк.)
   И остальное в том же духе. В некоторых местах девушка, не выдержав, возмущённо фыркала, и тогда Угара начинала торопливо извиняться, принимая её недовольство на свой счёт.
   Когда у чтицы начал заплетаться язык, Платина прекратила писанину и, перебравшись на кровать, посоветовала:
   - Ты бы тоже присела.
   - Что вы, госпожа Сабуро, - потупилась служанка. - я не смею сидеть в присутствии благородной госпожи.
   - Тогда я пойду по саду пройдусь, - сказала Ия, поднимаясь. - А ты пока отдохнёшь.
   - Спасибо за заботу, добрая госпожа.
   В очередной раз подивившись местным порядкам, девушка накинула зелёный шёлковый плащ и вышла из домика.
   Очень неторопливо прогуливаясь по выложенной камнями дорожке, она внимательно оглядывалась вокруг, находя всё больше следов запустения. Более-менее пристойно выглядели только хозяйский дом и гостевой павильон. Все прочие постройки казались старыми, скособоченными, явно заброшенными, а у некоторых даже крыша провалилась.
   Выйдя на веранду, наставница заметила прохаживавшуюся ученицу и, обувшись, направилась к ней.
   Платина последовала навстречу старушке.
   - Вам что-нибудь нужно, госпожа Сабуро? - суховато поинтересовалась та.
   - Ничего, госпожа Андо, - поклонилась гостья. - Просто я устала сидеть. Ноги затекли. Сейчас немного пройдусь и начну вновь переписывать книгу мудрости Есионо Тонго.
   - Вы уже запомнили что-нибудь из "Наставлений"? - спросила хозяйка дома.
   - О да, госпожа Андо, - подтвердила Платина и, прикрыв глаза, попыталась максимально точно процитировать особенно поразившее её высказывание: "Женщина должна пройти через чувство позора и проглатывать обиды даже тогда, когда другие люди говорят про неё недоброе или делают ей плохое. Пускай она всё время пребывает в трепете и страхе. Вот таким образом она должна воспитывать в себе чувство ничтожности и смирения перед другими". (Подлинный древнекитайский текст)
   - Хотя вы немного перепутали слова, у вас очень хорошая память, госпожа Сабуро, - поощрительно улыбнулась собеседница и добавила, сурово сведя брови к переносице: - Надеюсь, вы понимаете, что речь здесь идёт о людям благородных, а не о простолюдинах или рабах?
   - Разумеется, госпожа Андо, - заверила Ия. - Книга же написана для благородных женщин, а значит, в ней имеются ввиду только дворяне.
   - Правильно, - важно кивнула наставница, направляясь к уборной.
   "Нет, мне очень повезло, - думала девушка, торопливо шагая к павильону. - Если бы не монашка, то, не зная местного языка и обычаев, я бы точно опять в рабство попала. Аж мурашки по коже. Как там в книжках про попаданцев? Рояль в кустах! Ох, спасибо тому, кто его там поставил!"
   Вдруг её ноздрей коснулся знакомый, пряный аромат. Принюхавшись, она обернулась в сторону кухонного навеса, от которого, кажется, пахнуло корицей? Нет, показалось.
   Едва Платина вошла в павильон, служанка бодро вскочила с табурета.
   - Продолжим, Угара? - предложила Ия.
   - Как прикажете, госпожа, - смиренно поклонилась женщина, взяв со столика книгу с торчавшей вместо закладки синей шёлковой ленточкой.
   Когда язык у служанки вновь начал заплетаться, девушка отложила кисточку в сторону. Она тоже очень устала и с удовольствием предложила чтице отдохнуть.
   - Слушаюсь, госпожа, - с довольным видом поклонилась служанка и предложила, аккуратно закрывая книгу: - Быть может, принести чаю?
   - Неси, - кивнула подопечная. - И себе чашку захвати.
   - Не смею, госпожа, - смиренно потупилась собеседница.
   - Считай, что я тебе приказала, - усмехнулась девушка. - А если не хочешь сидеть, то пей стоя. У тебя же, наверное, всё в горле пересохло.
   - Немножко, госпожа, - несмело улыбнулась Угара.
   - Ну так неси чай, сейчас попьём, - предложила Платина.
   - Да, госпожа, - поклонилась собеседница. - Я сейчас.
   Однако отсутствовала служанка довольно долго, а когда пришла, принялась многословно извиняться за задержку, сетуя на отсутствие на кухне горячей воды.
   Исполняя приказ, она поставила на поднос две чашки: одну из белого фарфора, расписанного причудливыми цветами, а вторую из обычной, коричневой керамики.
   Наполнив их кипятком из маленького чайника с торчавшей в сторону ручкой, женщина отошла к завешанной двери, давая возможность напитку настояться.
   - Скажи, Угара, ты давно служишь в доме господина Сабуро? - спросила Ия, потягиваясь и разминая затёкшие от долгого сидения мышцы.
   - Всю жизнь, госпожа, - поклонилась собеседница. - Родители меня продали господину в семь лет. Сначала я на кухне помогала. Потом меня взяла к себе старая госпожа - мать господина Бано Сабуро. Она меня и научила читать и писать. А когда господин женился, я стала заботиться о его супруге.
   - Почему же тебя продали? - заинтересовалась девушка.
   - Мой отец был бедный лавочник, госпожа, - медленно заговорила служанка. - А Вечное небо послало ему пять дочерей. Он не мог дать всем им достойное приданое и продал меня господину Сабуро, за что я ему буду вечно благодарна.
   - А у тебя семья есть? - продолжила расспрашивать Платина.
   - Я принадлежу семье господина Бано Сабуро, госпожа, - чуть вскинула брови женщина.
   Сообразив, что вновь "сморозила" что-то неподобающее, Ия приподняла крышечку на чашке.
   - Вроде заварился, - проговорила она, глядя на распустившиеся в воде листочки. - Угощайся.
   - Спасибо, госпожа, - поклонившись, собеседница осторожно взяла керамическую кружку и вновь отступила к двери.
   - Ну, а муж у тебя есть? - так и не справившись с любопытством, спросила девушка. - Дети?
   - Нет, госпожа, - лицо Угары посуровело, и вся она как будто подобралась, замкнулась, словно задёргивая чуть приоткрывшую её душу штору. - Мой долг - служить старшей госпоже Азумо Сабуро и её семье.
   Хмыкнув, Платина сделала маленький глоток. А ничего так, вкусно. Вот только после подобного ответа задавать вопросы уже не имело смысла. Всё равно будет отвечать так, как положено по местным обычаям и понятиям, а значит, почти наверняка соврёт.
   Они молча допили чай, после чего Ия вновь прогулялась вокруг прудика, давая возможность Угаре хотя бы немного отдохнуть.
   До сумерек девушка переписала ещё несколько страниц, а когда в павильоне стемнело, так что строчки начали расплываться перед глазами, пришла Енджи и пригласила её на ужин.
   Всё повторилась с унылым однообразием. Ученице казалось, что она выполняет все движения именно так, как показывала наставница. Однако той всё равно не нравилось, как гостья кланяется и садится.
   Пришлось вновь повторять всё по нескольку раз да ещё и под недовольное ворчание хозяйки дома.
   К столу подали варёную рыбу, и старушка взялась учить Платину правильно разделывать её двумя трёхзубыми вилками.
   Пока она одолевала тяжкую науку этикета, Угара не только поменяла в жаровне угли, согрела постель, но и принесла воду для омовения.
   Следующие три дня походили на первый, как однояйцевые близнецы. Правила этикета, отработка движений, переписывание "Наставлений".
   На четвёртый к обеду подали варёную курицу, которую гостье пришлось разделывать под чутким руководством хозяйки дома с помощью всё тех же двух вилок. Неизвестно, сколько времени варилась несчастная птичка, но мясо от костей отслаивалось легко, так что в общем и целом Ия справилась с поставленной задачей, умудрившись посадить всего лишь несколько пятен на подол и рукава.
   Одежду своей подопечной Угара стирала регулярно и тщательно. Вот только девушке уже и самой хотелось помыться.
   Не зная местных порядков и не желая лишний раз попасть впросак, демонстрируя свою неосведомлённость в самых элементарных вещах, она кое-как вытерпела ещё неделю, но, уловив исходящий от себя запашок, не выдержала и прямо за ужином поинтересовалась у хозяйки дома: есть ли у неё баня, или для того, чтобы помыться, гостье надо отправляться в усадьбу начальника уезда?
   - А я думала, вам нравится ходить в таком виде, - ни мало ни смущаясь, заявила ей наставница.
   - Это почему же, госпожа Андо? - растерянно захлопала ресницами ошарашенная ученица.
   - Ну, время идёт, а вы всё не говорите, что хотите помыться, - усмехнулась собеседница.
   "Вот же ж, стерва старая! - мысленно взывала от обиды и злости Платина. - Сама-то, небось, мылась, а мне предложить западло?"
   Медленно втянув носом воздух, она криво усмехнулась и отчеканила, не сумев до конца скрыть рвущийся с языка яд:
   - Сейчас я говорю, что очень хочу завтра помыться и впредь желаю мыться как можно чаще, но так, чтобы не затруднить вас, госпожа Андо.
   - Я прикажу Енджи с утра всё приготовить, - с улыбкой пообещала хозяйка дома, поинтересовавшись: - А когда вы принесёте третью книгу "Наставлений"?
   - Тоже завтра, - поднявшись со своего места, поклонилась гостья.
   На фоне купальни в доме начальника уезда баня наставницы выглядела жалко и убого.
   В старом, продуваемом сарае с кое-как заткнутыми всяким хламом щелями на полу из гнилых досок стояла кадушка с тёплой водой, где Ия смогла уместиться только сидя на корточках, подтянув колени к подбородку.
   Разумеется, долго рассиживаться в таком положении она не стала. Побултыхалась немного, потёрла тело тряпочкой и торопливо выбралась наружу.
   Служанка быстро завернула подопечную в предоставленное госпожой Андо полотенце, после чего помогла быстро одеться, решив обойтись без грудной повязки.
   Несмотря на вялые протесты девушки, Угара настояла, чтобы надеть сей предмет туалета, но уже в павильоне, где было теплее, чем в бане.
   Примерно через час, после того как гостья привела себя в порядок, неожиданно явилась служанка хозяйки дома с запиской, в которой сообщалось, что сегодня на обеде будет присутствовать господин Джуо Андо, дабы госпожа Сабуро могла поучиться вести себя за столом с малознакомыми людьми. Наставница предлагала ученице представить, будто она приглашена в дом к богатым и знатным родственникам.
   Предлог показался настолько странным, что, прочитав послание вслух, Платина удивлённо и вопросительно уставилась на Угару. Несмотря на ясно различимые усилия сохранить невозмутимый вид, та тоже выглядела весьма озадаченной.
   - К чему бы это? - спросила Ия, зная, что каждое её слово будет пересказано супруге начальника уезда. - Зачем мне встречаться с господином Андо? Сколько здесь живу, а видела его всего пару раз и то издалека. А тут вдруг обедать вместе. Что это?
   - Не знаю, госпожа, - пробормотала собеседница, отводя взгляд.
   - Считаешь, я должна идти? - не отставала девушка.
   - Вам решать, госпожа, - глядя в пол, пожала плечами служанка. - Только старшая госпожа Азумо Сабуро велела вам слушаться госпожу Андо. Она знает, что делает.
   - Тогда придётся слушаться, - делано вздохнула Платина и вдруг усмехнулась: "Старушенция хочет показать своему сынку, какая я глупая и страшная?"
   - Как я выгляжу, Угара? - спросила она у застывшей возле двери женщины.
   - Хорошо, госпожа Сабуро, - улыбнулась та. - Вы молоды и прекрасны.
   Несмотря на подобное заверение, Ия впервые при ней достала из-под матраса свёрток, аккуратно разложив его на туалетном столике и, взяв зеркальце, принялась критически рассматривать своё отражение.
   Мдя. Брови разрослись, как сорняки на клумбе, кое-где видны поры на коже. Цвет лица бледноватый, и вообще идти на званый обед, не накрасившись, как-то стрёмно. Она уже и забыла, когда в последний раз наносила макияж. Так что, уж если тренироваться в визите к богатым и знатным родственникам, то в условиях максимального приближения к реальности. А в таком жалком виде она в гости не пойдёт.
   Девушка попыталась установить зеркальце на туалетном столике, но оно всё время соскальзывало.
   - Угара! - обернулась Платина к застывшей у входа женщине. - Подержи пожалуйста.
   - Да, госпожа, - поклонилась та, с удивлением рассматривая оправленное в пластик стекло, и не удержалась от восхищённого восклицания: - Ой, как всё чудесно видно, госпожа!
   Пропустив эти слова мимо ушей, Ия раскрыла футляр маникюрного набора, где имелся ещё и маленький пинцетик, коим она, шипя и морщась, придала своим бровям более-менее чёткую форму.
   Данная процедура не произвела на служанку особого впечатления, а вот на блестящие инструменты она поглядывала с откровенным любопытством.
   Критически посмотрев в зеркало, девушка осталась довольна результатами своих трудом. Для писца - пьяницы сойдёт.
   Теперь необходимо нанести макияж. Платина с лёгким щелчком открыла коробочку с тенями. Угара тихо охнула, но от каких-либо слов воздержалась, жадно пожирая глазами заполнявшие отделения тона.
   "Сильно краситься не стоит, - практично рассудила Ия. - Не на манеж иду и не в клуб, а на обед. Немножко сухих румян и подводки будет достаточно. Ресницы подчеркнуть. Чуть-чуть туши. Губы тоже надо подкрасить, а то уж очень они бледные. Ну и достаточно. Косметику надо беречь. Она ещё понадобится".
   - Какая у вас помада интересная, - не выдержав, сдавленным голосом прошептала служанка, с полуоткрытым ртом таращась на малиновый цилиндрик.
   - А теперь как выгляжу? - вновь проигнорировав её слова, спросила девушка.
   - Прекрасно, госпожа! - то ли совершенно искренне, то ли хорошо притворившись, вскричала собеседница и с плохо скрытой завистью прошептала: - У вас в маленькой шкатулке красок больше, чем у других женщин в больших сундуках.
   - Удобно, - согласилась Платина, деловито поинтересовавшись: - Как думаешь, теперь я могу пойти в гости к богатым родственникам?
   - Не гневайтесь на меня, госпожа Сабуро, - женщина отвесила церемонный поклон, приложив ладони к животу. - Вы умело обращаетесь с красками для лица и наносите их ровно столько, сколько нужно. Но вот ваша одежда совершенно не подходит для благородной девушки. Для нанесения визитов вам совершенно необходимо платье из шёлка.
   - Мне не за что гневаться на тебя, Угара, - усмехнулась Ия. - Если ты это понимаешь, то и госпожа Азумо Сабуро тоже. А я надеюсь на её мудрость и жизненный опыт.
   Вопреки ожиданию девушки собеседница никак не отреагировала на её слова, но посоветовала надеть другую кофту и заменить ленточку в косе.
   Минут через пятнадцать после того, как они закончили все приготовления, пришла служанка хозяйки дома и пригласила гостью на обед.
   Стол накрыли всё в той же комнате госпожи Эоро Андо. Только сейчас, кроме самой старушки, присутствовал её сын: рыхлый мужчина, выглядевший лет на сорок пять - пятьдесят, с круглым лицом, где выделялись большие, синеватые мешки под покрасневшими глазами и бурый, мясистый нос с крупными, неприятного вида порами.
   Господин Джуо Андо облачился в шёлковый сине-зелёный халат с застиранными, но хорошо различимыми пятнами на груди и парадную, широкополую шляпу явно не первой свежести.
   Но больше всего пришелицу из другого мира насторожил его буквально сочащийся неприязнью взгляд. Маленькие, карие гляделки, словно кричали во весь голос: "Ты мне не нравишься и не понравишься никогда".
   "Я что, взяла у тебя взаймы и забыла отдать?" - хмыкнула Платина, отвешивая положенный поклон.
   - Здравствуйте, господин Андо. Здравствуйте, госпожа Андо.
   - Здравствуйте, госпожа Сабуро, - отозвался хозяин дома сиплым, надтреснутым баритоном. - Садитесь.
   - Спасибо, господин Андо.
   Судя по одобрительной улыбке наставницы, ученица уселась на табурет с соблюдением всех правил этикета.
   - Выпьем за нашу встречу и знакомство! - торжественно провозгласил писец, протягивая руку за глиняной бутылью, похожей на располневшую кеглю для боулинга с привязанной к горлышку скомканной, жёлтой бумажкой.
   Его мать сурово сжала губы в куриную гузку, но не издала ни звука, молча наблюдая за тем, как отпрыск с привычной ловкостью наполняет живительной влагой маленькие фарфоровые чашечки. Запахло фруктами и спиртом.
   В полном соответствии с местными обычаями первую чарку он подал старейшему участнику застолья, вторую получила гостья. А третью хозяин дома лихо опрокинул сам, и его губы расплылись в блаженной улыбке.
   Прикрыв нижнюю часть лица рукавом, Ия осторожно попробовала местный алкогольный напиток. Больше всего он походил на брагу со вкусом сливы.
   "А ничего так, - причмокнув, подумала девушка. - Вкусно и градус есть, хотя и слабенький".
   К счастью, поданные к столу курицу и рыбу уже порезали на куски, так что Платиной не пришлось возиться с их разделкой. Кроме того, имелись и друге блюда: солёные и маринованные грибы, овощи, мелко наструганная редька с чесноком, соусы.
   Быстренько закусив, писец вновь взялся за бутылку, но его мать внезапно заявила:
   - Госпожа Сабуро проявила большое усердие в учении. Надеюсь, дорогой сын, вы обратили внимание на её манеры?
   - Госпожа Сабуро ведёт себя так, как и подобает девушке благородного происхождения, - охотно кивнул мужчина, с вожделением поглядывая на откупоренную бутылку.
   "Когда трубы горят, - усмехнулась про себя Ия. - Одной рюмки всегда мало".
   Однако родительница то ли не замечая состояние сына, то ли игнорируя его, продолжала нахваливать ученицу:
   - Госпожа Сабуро ознакомилась с "Наставлениями благородным женщинам" императрицы Есионо. Не так ли, госпожа Сабуро?
   - Я уже третий раз переписываю эту прекрасную книгу, госпожа Андо, - торопливо проглотив грибочек, ответила Платина и отбарабанила заранее заготовленную для подобного случая фразу, обозначающую степень своего восторга: - Мудрые указания великой императрицы станут для меня примером и образцом для подражания в дальнейшей жизни!
   "Уф! - выдохнула про себя ученица. - Кажется, ничего не перепутала и всё сказала правильно".
   Наставница благосклонно улыбнулась, а её сын ещё больше поскучнел.
   - Ваши слова наполнили мою печень радостью и вдохновением, госпожа Сабуро, - улыбнулась собеседница, склонив голову и, как монашка, сложив ладони перед грудью.
   - Я очень рада, госпожа Андо, - повторив жест хозяйки дома, девушка "натянула" на лицо довольную улыбку, мысленно хмыкнув. - Хорошо хоть, не прямую кишку".
   - Так налейте же нашей гостье, сын мой! - обратилась старушка к застывшему в глубокой задумчивости отпрыску. - Давайте выпьем за дальнейшие успехи моей лучшей ученицы.
   - С удовольствием, - встрепенулся мужчина, торопливо хватаясь за бутылку.
   Жадно осушив стопарик, он как-то искоса глянул на Платину и проговорил:
   - Матушка, наверное, совсем замучила вас своими занятиями?
   - Мне совсем нетрудно, господин Андо, - возразила Ия, но, поймав странный - то ли презрительный, то ли разочарованный взгляд наставницы, озадаченно замолчала, сообразив, что опять опростоволосилась.
   Смущённо кашлянув, она с полминуты лихорадочно подыскивала нужные слова, а когда поняла, что ничего стоящего в голову не приходит, пробормотала:
   - Это мой долг - заниматься, не жалея ни времени, ни сил.
   Старушка одобрительно кивнула, а её отпрыск, криво усмехнувшись, вновь взялся за бутылку.
   - На каком музыкальном инструменте играете, госпожа Сабуро? - с пьяненькой улыбочкой спросил он, хрустя долькой маринованного чеснока. - На флейте или на барабане?
   - Увы, господин Андо, - вздохнула девушка, скромно потупив глазки. - Это высокое искусство мне недоступно.
   - Вот как? - с фальшивым удивлением вскричал собеседник и, сурово сведя брови к переносице, обратился к своей родительнице. - Матушка, вы же неплохо обращаетесь с бубном. Почему же не учите госпожу Сабуро на нём играть?
   - Быть может, позже, сын мой, - натянуто улыбнулась наставница, и в её глазах блеснули слёзы обиды и стыда за поведение непутёвого отпрыска. - Для начала госпоже Сабуро следует досконально изучить правила этикета и "Наставления благородным женщинам". Вы же знаете, как важно постичь мудрость древних...
   - Да всё я помню, матушка! - вскинул руки, словно защищаясь, хозяин дома, выдав скороговоркой: - Только гуманизм и строгое соблюдение предписываемых предками правил поведения отличает благородного мужа от окружающих.
   - Я рада, что вы не забыли Трёхкнижие, сын мой, - слегка расслабилась старушка.
   - И всё-таки жаль, госпожа Сабуро, что вы не умеете играть на бубне, покачал головой пьяненький писец. - А вот певичка Весенний Василёк из "Поющего под ветром тростника" играет на нём божественно! А как поёт!
   Мужчина прикрыл глаза, мечтательно улыбнулся и затянул противным гнусавым голосом:
  

Судьбу певички разве я искала!

Она мне от рождения дана.

Цветок цветёт,

И вот уже он вянет,

Всему свой срок

Когда-нибудь настанет,

Всё будет так,

Как повелит весна.

Уйти в конце концов, уйти мне надо,

Жить невозможно так, как я жила.

О, если бы

Укрыться за горами,

Украсить волосы...

(Китайская поэтесса Янь Жуй (XII в.))

  
   Прервав песню, он посмотрел на гостью мутным взглядом и пробормотал:
   - Прекрасно поёт, хотя тоже...
   - Сын мой! - вскричала хозяйка дома, не по годам резво вскакивая со своего места. - Вы заставляете свою мать стыдиться! Как можно вести подобные разговоры в присутствии благородной девушки!? Вы же не в компании своих непутёвых приятелей на улице Тучки и Дождя! Вы дома за одним столом с молодой родственницей благородной семьи Сабуро!
   - Простите, матушка, - словно очнувшись, встрепенулся мужчина и, неуклюже поднявшись на ноги, поклонился сначала недовольно насупленной родительнице, потом Платине. - Простите, госпожа Сабуро, я забылся и вёл себя совершенно недопустимо.
   - Вы просто много выпили, господин Андо, - с деланным смущением пролепетала Платина, подумав: "Вот тебя и развезло на старые дрожжи".
   Гневно раздувая ноздри, старушка опустилась в кресло.
   В комнате повисла напряжённая тишина.
   Девушку заинтересовали слова пьяненького писца. Опасаясь, что наставница объявит обед закончившимся и отправит ученицу обратно в павильон, она спросила:
   - А что это была за песня, господин Андо?
   - Вам понравилась, госпожа Сабуро? - удивился мужчина.
   - Она называется "Судьба певичка", - недовольно проворчала хозяйка дома. - Её тоже написала Егумо Ясито.
   - И тоже, между прочим, гетера, - пробормотал себе под нос сын, но, поймав негодующий взгляд матери, шутливо воздел руки. - Всё, молчу, молчу.
   - Госпожа Ясино, - со значением проговорила наставница, обращаясь не столько к ученице, сколько к отпрыску. - Была возлюбленной барона Симадо - великого художника Даяро. Ей посвящал свои стихи знаменитый Гаэто Мензоро. Эти люди не стали бы общаться с безмозглыми куклами, вроде тех, с которыми проводите время вы с друзьями!
   Она посмотрела на Платину.
   - Вы понимаете меня, госпожа Сабуро.
   - Да, госпожа Андо, - с самым серьёзным видом кивнула та, усмехнувшись: "Это другое".
   ... и спросила:
   - Господин Андо, а там, где вы слышали эту чудесную песню, только поют?
   - Госпожа Сабуро! - прикрикнула хозяйка дома.
   - Прошу прощения, госпожа Андо, - не вставая, поклонилась гостья. - Но разве я говорю о чём-то постыдном или недостойном благородной девушки? Мне просто любопытно: быть может, господин Андо видел там танцы или ещё что-нибудь интересное?
   Старушка приоткрыла рот, явно собираясь прочитать очередную нотацию, но сын её опередил.
   - В "Тростнике" плясуньи так себе, - пренебрежительно махнул рукой он. - Лучше всего танцуют в "Гнезде соловья на ветках сливы"...
   Его лицо вновь приобрело мечтательное выражение, губы растянулись в улыбку, а глаза превратились в узкие щёлочки, затерявшиеся среди многочисленных морщин.
   - Одинокая Цапля и Лёгкий Ветерок так миловидны... Их движения так грациозны и настолько отточены, будто они не смертные девы, а феи, спустившиеся с небес... Несколько лет назад в Букасо проездом побывал чиновник двора самого Сына неба. Ему так понравились танцовщицы из "Гнезда", что он купил лучших из них и увёз в столицу.
   Внимательно слушавшая его Ия удивлённо покачала головой.
   - А вы танцевать умеете, госпожа Сабуро? - внезапно спросила напряжённо следившая за их разговором хозяйка дома.
   - Что вы, госпожа Андо! - сыграла смущение девушка. - Вы же знаете, как неуклюже я двигаюсь.
   - Движения у вас очень чёткие, - неожиданно возразила наставница. - Вам не хватает грации.
   - Спасибо за столь высокую оценку моих скромных способностей, госпожа Андо, - склонила голову Платина, мельком отметив: "Препод в колледже говорил то же самое".
   Мисочки на столе почти опустели, обед явно подходил к концу, а путешественница между мирами так и не удовлетворила своё любопытство.
   Понимая, что времени почти не осталось, она торопливо спросила:
   - Скажите, господин Андо, а, кроме певиц и танцовщиц, ещё кто-нибудь демонстрирует там своё искусство?
   Откупоривший ещё одну бутыль мужчина на миг задумался.
   - Капля Росы из "Гнезда" великолепно играет на цитре . Многие приходят туда только за тем, чтобы её послушать. Когда в город приезжает театр, актёры разыгрывают там короткие сценки из известных пьес. К сожалению, такое случается редко. В открытых заведениях для простолюдинов хозяева иногда приглашают мангиров. На потеху неотёсанной публике они кидают ножи, подбрасывают и ловят всякие предметы, вроде пустых бутылок. Выделывают прочие низкопробные штуки. Но это зрелища для невежд и глупцов. Образованным людям подобные зрелища просто неинтересны и даже оскорбительны. Поэтому мангиров и не пускают в закрытые заведения.
   - Я же не за тем спрашиваю, чтобы туда идти, - Ия смущённо потупилась, изо всех сил стараясь покраснеть.
   - Если вам любопытны подобного рода представления, госпожа Сабуро, - проговорила старушка строгим тоном. - То попросите господина Сабуро пригласить мангиров в дом, потому что благородные девушки не посещают всякого рода... заведения и не глазеют на выступления этих кривляк на городских площадях!
   - Я вовсе не это имела ввиду, госпожа Андо, - опустив голову, пролепетала Платина, в очередной раз похвалив себя за то, что скрыла от аборигенов правду о себе и своих родителей. - Мне просто интересно...
   - Вы обещали исполнять наставления императрицы Есионо, - с издёвкой напомнила наставница. - А она предостерегала женщин от чрезмерного любопытства, считая это столь же неоспоримым пороком, как и ревность.
   - Простите меня, госпожа Андо, - повинилась не на шутку встревоженная ученица, представив, что вредная старуха наплетёт супруге начальника уезда, и пообещав: - Такого больше не повторится.
   - Надеюсь, - проворчала хозяйка дома.
   Пока она отчитывала гостью, писец сноровисто наполнил чарки. Девушка, мужчина и старушка поклонились друг дружке, подняв фарфоровые чашечки.
   - Прежде чем отдавать мне переписанные "Наставления", ещё раз проверьте ошибки, госпожа Сабуро, - начальственным тоном заявила она, поднимаясь и давая понять, что обед подошёл к концу. - А то вы слишком часто повторяетесь.
   - Да, госпожа Андо, - ответила Ия, изо всех сил стараясь встать с табурета, как учили, и отвесила поклон так, чтобы тот соответствовал строгим требованиям наставницы.
   - До свидания, господин Андо, - поклонилась девушка сначала уже порядком осоловевшему хозяину дома, потом хозяйке. - До свидания, госпожа Андо.
   - До свидания, госпожа Сабуро, - холодно кивнула та.
   Выбравшись на веранду, Платина увидела, что Угара сидит за врытым в землю столом и о чём-то оживлённо беседует со служанкой хозяев дома.
   Заметив подопечную, женщина торопливо спрятала маленькую пиалу за миской с остатками квашенной редьки и, вскочив, склонилась в почтительном поклоне.
   - Если хочешь, ещё посиди, - снисходительно махнула рукой Ия. - Ты мне пока не нужна.
   - Спасибо, госпожа, - выпрямилась Угара.
   Два дня назад прошёл изрядно встревоживший госпожу Андо снегопад. Возле стен и в углах намело сугробы почти по колено. Не блиставший умом, но выносливый и старательный Фабай уже очистил дворы и дорожки.
   Шагая вокруг пруда, путешественница из иного мира напряжённо размышляла о своём будущем.
   За время, проведённое среди аборигенов, идея прибиться к местным цирковым перестала казаться ей столь же привлекательной, как раньше. Уже одно то, как их называли представители правящего сословия, говорило о многом.
   Девушка достаточно хорошо знала местный язык для понимания того, что название цирковых артистов здесь происходит от слова "изображать", но не в смысле "играть", "перевоплощаться в образ" и т.д., а в значении "передразнивать", "кривляться" в самом негативном понимании этого действия.
   Присоединившись к подобной труппе, Платина окажется если не на самом дне здешнего общества, то где-то совсем рядом. Тогда как сделавшись приёмной дочерью целого начальника уезда, она автоматически войдёт в местную элиту, по крайней мере, в её женскую часть. А значит, у Ии будет еда, крыша над головой и хоть какая-то защита от произвола мелких чиновников и богатеев.
   Вот только, став членом семьи Бано Сабуро, она отдавала свою судьбу целиком и полностью в его руки. А у здешних девиц только один удел: выйти замуж по воле родителей, после чего всю оставшуюся жизнь служить, угождать и ублажать мужа со всей его роднёй, попутно рожая побольше сыновей. Хорошо ещё, если будущий супруг окажется более-менее порядочным человеком. Но вдруг названному папаше зачем-то понадобится выдать её за какого-нибудь придурка?
   Бывшая учащаяся циркового колледжа понимала, что, в отличие от героев и героинь, прочитанных когда-то книг про попаданцев, она умеет только выступать на манеже.
   Самое плохое в той ситуации, в которой оказалась сейчас Платина, это то, что она не владеет ни профессией, ни какими-либо полезными навыками, которые могли бы помочь ей выжить в этом мире. А полученные в средней школе знания здесь никому не нужны. Да и кто будет слушать откровения невесть откуда взявшейся девчонки о строении атома или о свободных радикалах?
   Лучше бы она пошла в хореографическое училище. Хотя, если здешние танцовщицы выступают в публичных домах, то им наверняка приходится удовлетворять не только эстетические запросы богатых зрителей.
   Так что полезнее для неё было бы умение вязать какие-нибудь кружева или готовить косметику. В экзотические ремёсла, вроде кузнечного дела или какой другой механики, лучше вообще не соваться. Ия ничего не понимала в железках.
   Приходилось признать, что мастера в чём-то из неё не получится, а идти в подмастерье уже поздно. Да никто и не возьмёт.
   Девушка в очередной раз честно призналась, что если бы не встреча с Амадо Сабуро и не благорасположение брата монашки, её судьба в этом мире могла бы сложиться очень печально. Кто знает: на что пришлось бы пойти, чтобы не умереть с голоду?
   Платина поёжилась. Однако, соглашаясь с тем, что для неё пока всё складывается более-менее благополучно, она не желала давать другим решать свою судьбу. Уж если нет иного пути, кроме замужества, а жениха будет выбирать приёмный папаша, то, чтобы нормально устроиться, необходимо каким-нибудь образом отсеять совсем уж паршивых кандидатов на свою руку, сердце и прочие органы. Не дать выдать себя за урода или придурка. Пока Ия не знала, как это сделать, но считала, что обязательно придумает.
   Как часто случалось ранее, определив для себя какую-то цель, девушка чувствовала прямо-таки бешеный прилив энергии. Хотелось начать действовать немедленно, вот прямо сейчас.
   Она даже прибавила шаг, но тут же попыталась взять себя в руки, творчески развивая залетевшую в голову мудрую мысль. Чтобы отслеживать неугодных женихов, не вызывая подозрений у приёмного папаши, нужно разбираться в местных реалиях.
   Вот только сидя за забором, изучая этикет да переписывая глупые "Наставления" давно умершей императрицы, жизнь обычных людей не поймёшь. Поэтому для начала надо хотя бы выйти в город, осмотреться, походить по улицам, заглянуть на базар. Только что там делать с пустыми руками? А денег у неё нет и вряд ли кто-нибудь из будущих родственников снабдит её средствами на "карманные расходы".
   "Вот же ж дура! - мысленно обругала себя путешественница между мирами. - Сколько шаталась по пустым деревням и не додумалась поискать денег или хотя бы безделушек каких-нибудь. Вечно не о том думаешь, пока жареный петух не клюнет..."
   Ввиду очевидности собственной глупости оставалось только воспользоваться советом мультяшного Шарика из Простоквашино и продать что-нибудь ненужное.
   Платина почти бегом устремилась в павильон, на ходу соображая, от чего можно избавиться, не нанеся себе серьёзного ущерба и не привлекая излишнего внимания к своей скромной персоне?
   Ворвавшись внутрь, она сняла крышку с корзины. Самой дорогой её вещью, безусловно, является шёлковый плащ на тёплом меху. Но пока стоят холода, он может ещё понадобиться. Хотя, если его продать и купить накидку попроще, сколько-то денег у неё останется.
   Только как бы супруга названного папаши не заинтересовалась, куда это приёмная дщерь задевала такой приметный предмет из своего гардероба? Нет, надо поискать что-нибудь попроще. Одежды у неё хватает.
   Внезапно Ия застыла с кофточкой в руке и поморщилась, словно от зубной боли, досадуя на собственную глупость. Угара же прекрасно знает, сколько у неё вещей, поэтому быстро обнаружит пропажу любой тряпки.
   Нет, ничего из того, что лежит в корзине, трогать нельзя. Как бы на скандал не нарваться. Тогда, может, толкнуть какой-нибудь предмет из её родного мира?
   Присев на кровать, девушка принялась вспоминать, что из оставшихся ништяков можно продать аборигенам, не поразив их до глубины души?
   Зеркальце, косметичка и маникюрный набор отпадают. Самой нужны. Зажигалка? Нет, слишком приметная вещица, как и шариковая ручка.
   Пластиковые карты, ключи, деньги?
   Очень смешно. Она пренебрежительно фыркнула. Расчёску? Как вариант. Кошелёк? Насколько знала Платина, бумажные деньги здесь тоже в ходу. Но уж больно вид у бумажника непривычный.
   Ха! Блестящий брелок в виде дельфинчика. Сабуро он понравился.
   Вскочив, Ия едва не полезла за спрятанной за циновкой сумкой, но вовремя успокоившись, плюхнулась обратно на постель, старясь привести мысли в порядок.
   Да, безделушка вполне может сойти за украшение. Но, чтобы продать её, не вызывая подозрения у покупателя, необходимо знать, хотя бы приблизительную цену подобных побрякушек. А для этого опять-таки надо попасть в город. Для начала хотя бы даже без денег.
   Её мысли прервал донёсшийся с веранды шум. В дверь постучали.
   - Кто там? - спросила девушка.
   - Это я, Угара, госпожа, - донёсся ожидаемый ответ.
   - Заходи.
   Увидев разложенные на кровати вещи, служанка озабоченно посмотрела на свою подопечную.
   - Что случилось, госпожа?
   - Да я это, - замялась та, лихорадочно придумывая объяснение устроенному беспорядку. - Хотела посмотреть, есть ли у меня ещё одна кофта? А то прохладно что-то.
   - Ну так оденьте вашу кацавейку из шерстяных ниток, - посоветовала собеседница, указав на аккуратно сложенный свитер. - Она тёплая, как на вате. Всё спросить хотела, что это за одежда такая, госпожа?
   - Да вроде бы ещё не так холодно, чтобы её одевать, - капризно скривилась Платина, игнорируя вопрос и развязывая ленточку. - Лучше подай мне вторую кофту.
   - Как прикажете, госпожа, - опустив взгляд, пожала плечами Угара.
   А Ия, утеплившись, села на табурет перед туалетным столикам. До завтрашнего дня надо умудриться дописать эти долбаные "Наставления".
   Чтобы исполнить своё обещание, последние страницы ей пришлось дописывать при свете масляного фонарика, то и дело сверяясь с образцом, который уставшая диктовать служанка держала перед глазами своей подопечной.
   Зато утром, перед тем как сесть завтракать, ученица с поклоном передала довольной наставнице аккуратную стопку листов.
   - Я позже посмотрю, госпожа Сабуро, - благожелательно кивнула та, положив бумаги на низенький шкафчик у окна. - А пока давайте поедим.
   - Спасибо, госпожа Андо, - девушка поклонилась, стараясь соблюсти все правила этикета.
   Далее занятия проходили в обычном порядке. Пока гостья громко с выражением читала следующее по порядку стихотворение, хозяйка дома бегло просматривала очередной экземпляр "Наставлений благородным женщинам империи Сына неба". На сей раз старушка довольно редко делала пометки своей тонкой кисточкой. А значит, Платина наделала в этом тексте гораздо меньше ошибок, чем в двух предыдущих. Несмотря на кажущуюся занятость, наставница не забывала останавливать ученицу, если та вдруг неправильно произносила какое-то слово или выражение.
   Поскольку день выдался прохладный, хозяйка дома не стала заниматься с гостьей отработкой походки и правильности движений, ещё до обеда отправив её переписывать очередной экземпляр "Наставлений".
   Ия хорошо помнила, как во время их бесконечных бесед в затерянном среди гор домике Амадо Сабуро не раз повторяла, что зима в этой части Благословенной империи не отличается суровостью и изобилует многочисленными оттепелями, когда снег, случается, полностью таял, а потом выпадал вновь.
   Ещё затемно проснувшись по нужде, девушка обратила внимание на то, что воздух в комнатке выстыл значительно меньше, чем в прошлую ночь.
   А утром, когда вышла из павильона, обратила внимание на то, что облачка пара, вылетавшие при дыхании изо рта и из носа, стали почти незаметны.
   После уже привычных придирок к поклонам и приседаниям наставница отметила успехи ученицы в чистописании, посетовав на всё ещё встречающиеся в тексте ошибки.
   - Будьте внимательнее, госпожа Сабуро, - сурово выговаривала хозяйка дома. - Проявите, наконец, подобающее усердие. Боюсь, я буду вынуждена рассказать о вашей несобранности госпоже Азумо Сабуро. Третий раз переписываете, а ошибки всё те же!
   - Простите, госпожа Андо, - пряча глаза, извинилась гостья. - Сама не знаю, как так получается? Вроде стараюсь изо всех сил, а всё равно делаю ошибки. Не даётся мне правописание.
   - Недостаточно рвения проявляете, госпожа Сабуро, - назидательно, но уже не так грозно проговорила старушка. - Имейте ввиду, если не исправитесь, будете переписывать " Наставления благородным женщинам" ещё сорок раз!
   - Я понимаю, госпожа Андо, - промямлила Платина.
   Возведя очи горе, собеседница со вздохом покачала головой.
   - Читайте стихи, госпожа Сабуро.
   Воспользовавшись потеплением, наставница долго гоняла ученицу по веранде, заставляя тренировать походку.
   А после обеда, получив грозные напутствия от хозяйки дома, гостья отправилась в павильон в четвёртый раз копировать мудрые мысли давно умершей императрицы.
   Но едва служанка надиктовала ей пяток страниц, в дверь настойчиво постучали.
   - Кто там? - удивилась Ия, застыв с кисточкой в руке.
   - Это я, Енджи, - отозвался знакомый голос. - Вас госпожа зовёт. Там госпожа Азумо Сабуро в гости пришла.
   - Старшая госпожа здесь! - охнула Угара, захлопывая книгу. - Давайте, госпожа, поднимайтесь скорее!
   - Да встаю я, встаю, - проворчала девушка, выбираясь из-за столика и мельком подумав, что знай она о визите супруги приёмного папаши заранее,то могла бы немного подкраситься. Но сейчас лучше не заставлять её ждать.
   Накинув на плечи плащ и терпеливо дождавшись, когда служанка оденет стёганый жилет, Платина вышла из павильона.
   На заднем дворе шестеро мужчин в "парадных" куртках слуг начальника уезда, сбившись кучкой, негромко, но оживлённо переговаривались, прихлёбывая что-то из глиняных кружек, возле стоявших на земле носилок, сделанных в виде закрытого со всех сторон деревянного ящика. У печки грелись Оджина и Енджи.
   Увидев Ию, все они тут же замолчали и поклонилась.
   Изрядно озабоченная предстоящим разговором, погружённая в свои мысли, та машинально кивнула, вызвав у слуг лёгкое недоумение.
   Разуваясь, девушка отметила, что, кроме знакомой обуви наставницы и расшитых яркими цветами матерчатых туфелек жены чиновника, стоит ещё одна пара, судя по внешнему виду, принадлежавшая кому-то из служанок.
   Тихо выдохнув, как перед выходом на манеж, Платина постучала костяшками пальцев по дверному косяку.
   - Войдите, - отозвалась наставница.
   Шагнув через порог, Ия встретилась глазами с насмешливым взглядом супруги начальника уезда.
   В золотисто-зелёной накидке, подбитой светло-серым мехом, поверх сине-кремового платья женщина сидела за столом, держа в белых, унизанных перстнями пальцах маленькую фарфоровую чашечку.
   Несмотря на её высокое общественное положение, в соответствии с правилами этикета девушка первым делом поклонилась наставнице, не только как хозяйке дома, но и как самой старшей в комнате.
   - Здравствуйте, госпожа Андо.
   И только после того, как та благосклонно кивнула, поприветствовала жену чиновника, проигнорировав застывшую за её спиной Икибу.
   - Здравствуйте, госпожа Сабуро.
   - Здравствуйте, Ио-ли, - собеседница склонила голову, на сей раз увенчанную довольно скромной причёской. - Рада вас видеть.
   - Присаживайтесь, госпожа Сабуро, - радушно пригласила хозяйка дома. - Выпейте чаю.
   Понимая, что всё происходящее является своего рода экзаменом, девушка постаралась выполнить все движения так, как учила наставница, удостоившись её благосклонного кивка.
   Более того, она сама налила ученице чай!
   - Как проходит ваше обучение, Ио-ли? - поинтересовалась супруга начальника уезда, делая маленький глоток.
   Платина собиралась ответить, что в общем неплохо, но, вспомнив опостылевшие "Наставления", передумала и пробормотала, потупив взор:
   - Об этом надо спрашивать госпожу Андо. Я лишь внимательно слушаю её мудрые указания и стараюсь исполнять их в меру моих скромных сил.
   Собеседница одобрительно кивнула, а по сухим губам старушки скользнула довольная улыбка.
   - Ваша речь заметно улучшилась Ио-ли, - отметила жена чиновника. - Вы почти не делаете ошибок.
   - Под руководством госпожи Андо я каждый день читаю стихи, госпожа Сабуро, - сказала Ия, держа чашечку так, как учила наставница. - Госпожа Андо указывает на недостатки в произношении, и мы их исправляем.
   - Ваша родственница, госпожа Сабуро, хорошо двигается, - неожиданно заявила хозяйка дома. - И ей очень легко даётся обучение правильным жестам.
   - Я заметила это, госпожа Андо, - согласилась женщина. - Походка Ио-ли стала гораздо изящнее.
   - Но вот её грамотность по-прежнему оставляет желать лучшего, - скорбно поджала накрашенные губы наставница. - Я повелела ей сорок раз переписать "Наставления благородным женщинам империи Сына неба" Есионо Тонго. К сожалению, она успела лишь трижды переписать эту великую книгу. Если почерк госпожи Ио Сабуро изменился в лучшую сторону, то число ошибок всё ещё непростительно велико.
   "Настучала всё-таки, стерва старая", - мысленно выругалась девушка, не отрывая взгляда от застиранного пятна на скатерти.
   - От чего же так получается, Ио-ли? - сурово нахмурилась супруга начальника уезда, и в её голосе зазвенел металл. - Почему вы столь невнимательны, что даже списать правильно не умеете?
   Пока Платина судорожно подыскивала подходящий ответ, за неё неожиданно вступилась хозяйка дома.
   - Нет-нет, госпожа Сабуро. Ваша родственница пишет под диктовку служанки на слух.
   - Даже если так, - продолжила возмущаться важная гостья. - За три раза можно легко запомнить все ошибки!
   - Я думаю, госпожа Сабуро, что Вечное небо не одарило вашу родственницу хорошей памятью, - с сожалением вздохнула старушка. - Мне нелегко об этом говорить, но не ждите от неё слишком многого.
   "Типа, я совсем тупая, - зло усмехнулась девушка, давя вспыхнувшее в душе раздражение. - Да я эту чушь почти наизусть помню!".
   - Особые таланты женщине только мешают, - с явным облегчением сказала жена чиновника. - Главное - это послушание и усердие.
   - Она старается, госпожа Сабуро, - заверила наставница.
   - Это хорошо, - важно кивнула жена чиновника и обратилась к молодой родственнице. - Я всё ещё надеюсь, что вы не разочаруете нас, Ио-ли?
   - Я буду прилежно трудиться, госпожа Сабуро, - не поднимая взора, ответила Платина, старательно изображая крайнее смущение.
   - Но вы хотя бы что-нибудь запомнили из "Наставлений" Есионо Тонго? - страдальчески изогнув брови домиком, поинтересовалась собеседница.
   - Наверное, госпожа Андо права, и у меня действительно плохая память, - вздохнула девушка. - Но некоторые выражния я уже никогда не забуду.
   Она полуприкрыла веки и отчеканила:
   - Бывает так, что свекровь говорит: "Так делать не следует". Если то, что она сказала - правильно, то следует подчиниться этому приказу. Если свекровь говорит: "Сделай это", и пускай даже это и неправильно, сноха должна беспрекословно следовать этому. (Подлинный текст "Наставления женщинам". Автор Бань Чжао (45-116 г.г. н.э.)"
   - Похвально, Ио-ли, - благосклонно улыбнулась супруга названного папаши, но через секунду её лицо вновь сделалось строгим, а в глазах зазвенели стальные нотки. - Только просто запомнить недостаточно. Вы должны строго следовать наставлениям великой императрицы, неукоснительно исполняя их.
   Женщина посмотрела на скромно молчавшую хозяйку дома, - Вы поступили мудро, госпожа Амадо, приказав Ио-ли переписывать книгу Есионо Тонго.
   - Спасибо за высокую оценку моих скромных способностей, госпожа Сабуро, - не вставая с кресла, поклонилась старушка.
   - Как вы здесь устроились, Ио-ли? - переменила тему разговора жена чиновника.
   - Всё замечательно, госпожа Сабуро, - заверила девушка. Она и так не собиралась жаловаться на свою наставницу, а после этого разговора охота упрекать в чём-то хозяйку дома перед женой приёмного папочки пропала окончательно. Всё равно та поверит всеми уважаемой старушке, а не невесть откуда свалившейся родственнице. - Госпожа Андо делает всё, чтобы мне было удобно. Всегда есть свежие угли для жаровни, горячая вода, чтобы умыться. А служанка госпожи Андо вкусно готовит.
   Обменявшись любезными улыбками с хозяйкой дома, знатная гостья поинтересовалась:
   - Может быть, вам что-нибудь нужно, Ио-ли?
   - Нельзя ли мне сходить на рынок, госпожа Сабуро? - попросила Платина.
   - Это ещё зачем? - недоуменно вскинула аккуратные брови супруга начальника уезда и скорбно покачала головой. - Вы меня разочаровали, Ио-ли. Если вам чего-то не хватает, просто скажите Угаре и отправьте её домой. Я распоряжусь прислать всё, что нужно. Но благородной девушке не следует самой месить грязь, толкаясь среди грубых, вонючих простолюдинов. Для этого есть слуги. Надеюсь, вы меня поняли?
   - Да, госпожа Сабуро, - чувствуя себя оплёванной с ног до головы и понимая, что опять вляпалась в неприятности из-за своего языка, путешественница между мирами зло выругалась про себя: "Вот же, зараза! А я думала, монашка преувеличивала, когда говорила, что они здесь из дома не вылезают". - Простите меня, госпожа Сабуро.
   - Не огорчайте нас больше, Ио-ли, - проворчала знатная гостья. - Идите и пришлите ко мне мою служанку.
   - Слушаюсь, госпожа Сабуро, - гася клокочущую в душе ярость, Платина подчёркнуто спокойно встала с табурета, стараясь в точности повторить заученные ранее движения, поклонилась, прижимая ладони к животу, и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
   Обуваясь, она окинула взглядом задний двор, быстро отыскав глазами Угару, о чём-то беседовавшую с другими слугами начальника уезда.
   Услышав своё имя, она тут же подбежала к веранде.
   - Вы звали меня, госпожа Сабуро?
   - Да, - подтвердила девушка. - Тебя хочет видеть старшая госпожа.
   - Хорошо, госпожа, - поклонившись, женщина шустро вскочила на веранду, разулась и деликатно постучалась в дверь.
   Запахнув плащ, Ия неспешно направилась к павильону, время от времени оглядываясь через плечо.
   Как она и предполагала, вскоре из дома вышла госпожа Андо. Видимо, знатная гостья высказала желание побеседовать со своей доверенной служанкой наедине.
   Люди начальника уезда тут же отвесили хозяйке дома почтительный поклон, а та позвала Енжи и стала ей что-то энергично втолковывать.
   "Ну вот, и Угара свой экзамен сдаёт, - мысленно усмехнулась Платина. - Небось, сейчас всё обо мне расскажет: как сидела, что говорила, сколько раз в уборную ходила".
   Ей вдруг стало жарко. Распахнув накидку, она неторопливо зашагала по дорожке вокруг пруда, чьи берега почти очистились от снега, а лёд весело блестел под лучами обманчиво яркого солнца.
   "Ясно, что в город меня не выпустят, - с грустной горечью думала девушка, шлёпая кожаными подошвами по камням. - Даже вместе со служанкой. А я уже две недели здесь сижу и ничего стоящего не узнала. Весь этот этикет, дурацкие "Наставления" и глупые стишки - полная чушь! Хотя, наверное, без них тоже нельзя. Вон как главная жена названого папаши от меня нос воротила в первые дни. А как старуха обалдела, узнав, что у меня нет любимого стихотворения? Может, для здешних благородных куриц поэм с манерами и достаточно, да только если я не хочу стать безвольной игрушкой своих новых родичей, то должна знать намного больше. Вдруг так случится, что всё же придётся удирать? А я совершенно не представляю, как ведут себя простые люди? О чём они разговаривают на улицах? Как продают и покупают? Я же буду белой вороной в любой толпе! И скучно тут так, что сбрендить можно. Поначалу ещё интересно было. А сейчас от всех этих нравоучений уже тошнит: "Не пристало благородной девушке..." Вот же ж! В гробу я видела ваше "пристало". Не пускаете? Так сама уйду, если так решила!"
   Бормоча себе под нос нечто весьма нелестное по поводу местных порядков и обычаев, Ия зашла в павильон, задвинула засов на двери и полезла за сумкой с вещами из своего мира.
   Платина понимала, что днём ей отсюда не выбраться, поскольку она постоянно занята и находится на глазах то у хозяйки дома, то у служанки супруги начальника уезда.
   Остаётся вечер и ночь. Невероятной удачей является то, что Угара так крепко спит. Тем не менее это ещё надо проверить. Но, если женщина и в самом деле не проснётся, когда она выйдет из павильона, то экскурсия в город станет реальностью.
   Вывалив вещи на постель, девушка выбрала расчёску поновее, отсоединила брелок в виде дельфинчика, освободила кошелёк от монет, купюр и бумажек. На миг задумалась: куда бы всё это деть? И просто высыпала в сумку. Потом взяла в руки паспорт с вложенным в него ученическим билетом.
   Может, пришло время от них избавиться? Ясно, что домой ей уже не вернуться, а цветные фотографии уж очень сильно отличаются от местных портретов. Да и приёмный папаша советовал...
   Здравый смысл подсказывал, что хранить их слишком опасно. Но какое-то иррациональное чувство мешало порвать последнюю видимую связь с родиной.
   Морщась, словно от зубной боли, она выдрала из паспорта страницу с фотографией, подняла и скомкала пропуск. Взявшись через тряпку за толстую крышку жаровни, откинула её на сторону и бросила смятые бумажки на тлеющие угли. Вспыхнуло синее пламя.
   Сама не зная почему, бывшая учащаяся циркового колледжа вдруг заплакала, размазывая слёзы тыльной стороной ладони.
   Когда от документов почти ничего не осталось, Ия закрыла жаровню и стала торопливо убирать вещи обратно в сумку, но, взявшись за кинжал, прятать его не стала. Оставила и зажигалку. Уж если решила лазать в темноте, так пусть будет хоть какой-нибудь источник света.
   Засунула сумку за циновку у стены, завёрнутый в тряпку клинок положила на верхнюю балку стропила, остальное рассовала по постели.
   Ясно, что, когда у неё получится выбраться в город, никаких базаров уже не будет, зато заведения ветра и луны просто обязаны работать.
   Вот только появляться на той улице как-то стрёмно. Ещё примут за работницу сферы сексуального обслуживания скучающего населения. Но это если идти в платье. А у неё в корзине лежит мужской костюм и круглая шляпа. Их Угара даже вынимать не стала. И вряд ли она что-то заподозрит, если ими воспользоваться, а потом тихонько вернуть на место.
   Нужно только научиться самой наматывать грудную повязку потуже, и в сумерках никто её за женщину не примет. Даже туфли она выбрала мало чем отличающиеся от мужских.
   Вдохновлённая тем, что случайная идея перестаёт казаться невыполнимой, Платина отомкнула засов на двери и вернувшись на табурет, протянула ладони к жаровне и продолжила размышлять.
   В ворота даже соваться не стоит. Слишком близко к дому и к сараю, где спят слуги Андо. Лучше всего перелезть через ту стену, возле которой стоит скамейка.
   Мысленно восстанавливая в памяти свой путь от дома начальника уезда, она вспомнила, что, в отличие от квартала, где проживает её названный отец, здесь усадьбы не тянутся по улице сплошной стеной, а вроде бы разделены узкими проулками. Но это ещё надо проверить.
   Снаружи донёсся шум, и в дверь постучали.
   - Кто там? - встрепенулась девушка.
   - Угара, госпожа, - откликнулась служанка.
   - Заходи, - проворчала Ия. Её так и подмывало спросить, чего же она наплела о ней своей хозяйке? Платина понимала, что правду та всё равно не скажет, зато во время следующего визита старшей госпожи доложит о неуместном любопытстве приёмной дочери её мужа.
   Пришлось скромно промолчать. Девушка села за столик, припасла бумагу, положив рядом на кровать исписанные листы с уже исправленными ошибками, рассчитывая в случае каких-либо сомнений глянуть на образец. Приготовив всё необходимое, прилежная ученица макнула кисть в тушечницу и приказала Угаре диктовать.
   Во время первого же перерыва, который устроила себе Ия, она обошла вокруг прудика и направилась к ограде, стоявшей из плоских, скреплённых белым раствором камней.
   Подойдя ближе, девушка с радостью убедилась, что высота стены лишь чуть выше человеческого роста, поэтому, если встать на гладко оструганные, покрытые потрескавшимся лаком доски, можно без труда заглянуть за забор, а при желании легко вскарабкаться на покрытый черепицей верх ограды и сбежать из усадьбы.
   Воровато оглядевшись, она заметила возившуюся у вкопанного в землю стола служанку госпожи Андо, поэтому не решилась забираться на скамейку, рассудив, что это можно будет сделать и в другое время.
   "Всё даже проще, чем я думала", - усмехнулась про себя Платина и, придя в хорошее настроение, пошла обратно к павильону.
   За ужином, который на сей раз оказался скромнее обычного, хозяйка дома сухо сообщила, что госпожа Азумо Сабуро в общем и целом довольна успехами своей молодой родственницы, но просила наставницу обратить особое внимание на подготовку своей ученицы к будущему замужеству. Поэтому с завтрашнего дня вместо стихов они будут читать "Уроки благородной жены" достославного Гано Матамото.
   "Они что, мне уже и жениха нашли?! - мысленно охнула девушка, кланяясь и торопливо пряча глаза от пристального взора собеседницы. - Вот же ж, как быстро подсуетились! Ну, это мы ещё посмотрим. Монашка говорила, что свадьбу здесь чуть не за год назначают. Если так, то у меня ещё есть время попросить жениха передумать".
   Тем не менее перспектива неожиданного замужества напрягала. Желая прояснить ситуацию, она спросила, переодеваясь в одежду для сна:
   - Угара, ты не знаешь, госпожа Амадо Сабуро ещё в городе?
   - Да, госпожа, - ответила служанка, вешая её юбку на вделанный в доску у двери колышек.
   - Я так по ней соскучилась, - вздохнула Ия, завязывая пояс на курточке. - Как ты думаешь, старшая госпожа позволит ей прийти сюда?
   - Не знаю, госпожа, - после секундного размышления покачала головой собеседница.
   - Тогда, может быть, ты сходишь завтра в дом господина и спросишь об этом старшую госпожу? - попросила Платина, забираясь под одеяло.
   - Слушаюсь, госпожа, - поклонилась служанка. - Только, если позволите, сначала кое-что постираю, потом пойду.
   Она спала точно в такой же "пижаме", только из гораздо более грубой и сильно застиранной ткани.
   - Я тебя не тороплю, - пожала плечами девушка.
   Спутница задула светильник и, кряхтя, улеглась на мешки с соломой, где долго возилась, устраиваясь поудобнее.
   Когда в темноте наконец-то послышалось её размеренное дыхание, Ия терпеливо досчитала до пятисот, давая возможность служанке покрепче заснуть, и негромко позвала:
   - Угара!
   - Что?! - тут же встрепенулась женщина. - Вы звали меня, госпожа?
   - Да, - подтвердила та. - Совсем забыла. Попроси у старшей госпожи кисточку для письма. Эта совсем растрепалась, а брать у госпожи Андо мне неудобно.
   - Хорошо, госпожа, - зевая, ответила служанка.
   "Не обманула, действительно, своё имя слышит, - усмехнулась про себя Платина, которой давно хотелось провести подобный эксперимент, да всё как-то забывала, или случая подходящего не представлялось. Не будить же спутницу среди ночи. - Теперь надо попробовать выйти из павильона вроде как в уборную. Но уже не сегодня. Не всё сразу".
   Если "Наставления" древней императрицы, несмотря на тупое содержание, было хотя бы более-менее внятно написано, то написанные мужиком "Уроки благородной жены" читались очень тяжело:
   "Женщина не должна обладать выдающимися талантами, женские беседы не обязательно должны быть поучительными или оживлёнными. К женской сущности не обязательно относятся красивое лицо или хорошая фигура, но женская работа должна быть эффективной и искуснее других работ". ( Из книги "Уроки для женщин" писателя Цай Юна (132 - 192 гг.))
   При этом наставница не забывала поправлять ученицу, указывая на ошибки в произношении тех или иных, зачастую совершенно новых для ученицы слов.
   Когда старушка отчитывала её в очередной раз, в дверь постучали.
   Прерванная на полуслове хозяйка дома недовольно нахмурилась.
   - Кто там?
   - Енджи, госпожа. К вам пришла госпожа Амадо Сабуро.
   - Кто? - переспросила наставница и, не дожидаясь ответа, приказала: - Зови скорее!
   - Госпожа Сабуро, - обратилась она к Ие. - У меня гостья, приходите попозже.
   - Да, госпожа Андо, - обрадованная тем, что монашка столь оперативно откликнулась на её просьбу, девушка напутала с поклоном, тут же получив за это нагоняй.
   В дверь опять постучали.
   - Заходите, госпожа Сабуро! - воскликнула хозяйка дома, поднимаясь с кресла, и прошептала, обращаясь к ученице: - Можете идти.
   Шагнув в комнату, сестра начальника уезда сбросила с тщательно выбритой головы на плечи тонкую накидку и поклонилась, сложив ладони перед грудью.
   - Да пребудет с вами милость Вечного неба, госпожа Андо!
   Потом отвесила поклон Платиной.
   - Здравствуйте, госпожа Сабуро.
   - Здравствуйте, госпожа Сабуро, - эхом отозвалась та, добавив. - До свидания, госпожа Сабуро.
   Сначала девушка хотела подождать монашку в саду. Но, обойдя вокруг прудика, пошла к стоявшей у стены скамейке. Её должны видеть здесь как можно чаще. Пусть думают, что ей просто нравится здесь сидеть.
   Минут через пятнадцать из павильона вышла Угара и, отыскав взглядом подопечную, торопливо направилась к ней.
   - Вы видели госпожу Амадо Сабуро, госпожа? - подойдя ближе и поклонившись, спросила женщина.
   - Да, - кивнула Платина. - Она беседует с госпожой Андо.
   - Прошу вас, пройдёмте со мной, - попросила служанка. - Старшая госпожа приказала снять с вас мерки.
   - Какие мерки? - насторожилась Ия.
   - Платье шить, госпожа, - с улыбкой пояснила собеседница.
   - Тогда пойдём! - бодро вскочила девушка.
   Но когда они вошли в павильон, Угара первым делом гордо продемонстрировала пяток разнокалиберных кисточек, висевших на узкой подставке из лакированного дерева.
   - Это подарок старшей госпожи, - гордо сообщила Угара с таким видом, словно речь шла, по меньшей мере, о квартире в Москве.
   - Чудесный подарок, - нисколько не кривя душой, сказала Платина. - Я обязательно попрошу госпожу Амадо Сабуро передать старшей госпоже мою благодарность.
   - Это будет правильно, госпожа, - согласилась женщина, взяв с со своей постели кожаный ремешок с навязанными по всей длине узелками. - А сейчас позвольте снять с вас мерки. Старшая госпожа желает, чтобы ваше платье соответствовало статусу благородной семьи Сабуро.
   - Хочешь сказать, что оно будет шёлковым? - на всякий случай уточнила не поверившая своим ушам Ия, когда служанка прислонила к её спине шнурок.
   - Конечно, госпожа! - в голосе собеседницы явственно просквозили нотки возмущения. - Вы должны одеваться так, как подобает благородной девушке.
   Измерив талию подопечной, женщина записала все данные на листочке.
   - А какого оно будет цвета? - полюбопытствовала Платина.
   - Не знаю, госпожа, - пожала плечами Угара.
   - А на что похоже? - продолжила расспрашивать Ия и, поймав недоуменный взгляд женщины, пояснила. - Ну, как у старшей госпожи или как у наложниц господина, а, может, как у госпожи Андо?
   Вопрос явно поставил собеседницу в тупик. Какое-то время она молчала, машинально сворачивая мерный ремешок, потом беспомощно развела руками.
   - Не знаю, госпожа,
   "По крайней мере, оно будет шёлковым, - утешила себя путешественница из иного мира. - А с фасонами здесь всё равно бедновато".
   - Я должна сегодня же отдать это старшей госпоже, - прервала её размышления служанка, продемонстрировав сложенный листочек с результатами измерений.
   - Иди, - кивнула девушка, протягивая руки к почти остывшей жаровне. - Тогда ты и передашь старшей госпоже Азумо Сабуро мою благодарность. Скажи, что хотя я и недостойна подобной заботы, но никогда не забуду её доброты.
   - Слушаюсь, госпожа, - поклонилась Угара и, заметив движение подопечной, пообещала: - Я скоро вернусь и принесу свежих углей.
   - Не торопись, - отмахнулась та. - Сегодня тепло.
   - Да, госпожа, - согласилась собеседница и неожиданно улыбнулась. - Снег почти растаял. Подольше бы такая погода постояла.
   Очень скоро ожидание в одиночестве показалось Платине нестерпимо тягостным, и, прихватив плащ на меху, она вышла из павильона.
   Она успела пару раз обойти вокруг прудика, прежде чем на заднем дворе появилась фигура в знакомой накидке.
   Ия торопливо зашагала ей навстречу, с трудом удерживаясь от того, чтобы не пуститься бегом.
   - Здравствуйте, Ио-ли, - улыбаясь, поклонилась монашка.
   - Здравствуйте, Амадо-ли, - отвесила ответный поклон девушка.
   - Мне жаль, что вам пришлось так долго ждать, - виновато вздохнула женщина. - Но госпожа Андо очень любопытна и говорлива. А прерывать разговор с моей стороны было бы очень невежливо.
   - В её годы это простительно, - усмехнулась Платина и предложила: - Пройдёмте в павильон. Угара как раз ушла в дом вашего брата, и мы сможем поговорить спокойно.
   - Может, не стоит прятаться под крышей? - спросила собеседница, щурясь на яркое солнце. - Сегодня такой прекрасный день.
   Внезапно она встрепенулась.
   - Или вы замёрзли, Ио-ли?
   - Нет, Амадо-ли, - покачала головой девушка и указала на стоявшую у стены скамейку. - Тогда давайте присядем здесь.
   - С удовольствием, - не задумываясь, согласилась монашка и, шагая рядом со спутницей, вполголоса поинтересовалась: - Не знаете, зачем Угаре так срочно понадобилось идти домой?
   - Сказала, что старшая госпожа приказала срочно принести мои... мерки, - усмехнулась Платина. - Кажется, мне собираются сшить шёлковое платье.
   - Я ей давно говорила, - сварливо проворчала монашка. - Не дело, когда дочь благородного Бано Сабуро одевается как простолюдинка.
   - То есть своим новым платьем я обязана вам, Амадо-ли? - вскинула брови Ия, не особенно удивлённая подобным известием.
   - Не совсем, - отвела взгляд собеседница. - Вам бы, конечно, сшили одежду, соответствующую вашему статусу...
   - Но попозже, - закончила за неё девушка.
   - Ну, скажем, так. - улыбнулась женщина, которую Платина считала почти подругой, несмотря на разницу в возрасте.
   Обменявшись лукавыми, понимающими взглядами, они рассмеялись. Причём пришелица из иного мира в полный голос, а местная служительница культа тихонько, скромно прикрыв рот ладошкой.
   Видимо, посчитав подобное проявление чувств неподобающим для своих лет и общественного положения, она быстро посерьёзнела.
   - Почему вы вдруг захотели меня увидеть, Ио-ли? Что-то случилось?
   - Не совсем, - повторила её слова девушка, знаком приглашая сесть на скамейку. Дождавшись, когда монашка устроится поудобнее Платина продолжила: - Поговорить захотелось. Ну и узнать кое-что. Для улучшения произношения госпожа Андо заставляла меня вслух читать стихи. А после того, как нас вчера посетила госпожа Азумо Сабуро, по её приказу я теперь должна читать "Уроки благородной жены". Меня что, уже замуж собрались выдавать?
   - Я ничего об этом не знаю, - задумчиво покачала головой собеседница. - Но вряд ли дело в замужестве.
   - Почему? - засомневалась девушка. - Вдруг ваш брат и его супруга просто ещё не сказали вам об этом?
   - Мы семья, Ио-ли, - нахмурилась монашка. - Брат знает, как я к вам отношусь, и не станет держать меня в неведении. И разве я не рассказывала вам, что перед свадьбой необходимо обязательно составить гороскопы жениха и невесты, чтобы убедиться в их совместимости?
   - Говорили, Амадо-ли, - вспомнила Платина. - Но я так разволновалась, что у меня просто из головы вылетело.
   - А мы даже не определились с датой вашего рождения! - лицо собеседницы внезапно сделалось чрезвычайно озабоченным. - Вы ещё очень молоды и не из нашего мира, поэтому не понимаете, как это важно. Но моя забывчивость совершенно непростительна! Простите, Ио-ли, я очень виновата в том, что не подумала об этом заранее.
   Сложив руки на груди, она отвесила девушке низкий поклон, и глаза её подозрительно заблестели.
   При виде подобных переживаний та, не понимавшая всех этих местных заморочек, недоуменно пожала плечами.
   - Ну так отсчитайте от этого года семнадцать лет и возьмите любую дату. Мне всё равно.
   - Нет, нет! - горячо запротестовала монашка. - Так нельзя. Для любого предсказания необходима точная дата рождения. Год, месяц, число и час. А как без гадания узнать, чего следует избегать молодой семье? Как выбрать подарок для будущей свекрови? Как назначить благоприятный день свадьбы или похорон? Вы рассказывали, что родились летом?
   - Да, - подтвердила смущённая подобным напором Платина. - В четвёртый день третьего месяца лета.
   - А точное время своего появления на свет вы знаете? - продолжала расспрашивать собеседница.
   - Мама говорила, что в три часа, - подумав, ответила девушка. - По-вашему это примерно третий или четвёртый час дневной стражи...
   - Но я-то родилась в своём мире! - напомнила она, гася вспыхнувшее раздражение. - У нас и звёзды на небе по-другому расположены.
   - Я понимаю, Ио-ли, - заверила монашка. - Наверное, наши светила не властны над вашей судьбой?
   Женщина возвела очи горе.
   - О Вечное небо, как всё сложно! Простите, Ио-ли, но я не могу просто так назвать день вашего рождения. Мне надо посоветоваться с братом. Он гораздо умнее меня, учился в столице, у него есть знакомый гадатель. Может, брат что-нибудь придумает?
   - Будем надеяться, - вздохнула Платина, озабоченная не отсутствием гороскопа, а сменой приоритета в своём обучении. - Но всё же, Амадо-ли, как вы думаете, зачем госпоже Азумо Сабуро понадобилось заставлять меня ещё и читать "Уроки благородной жены"? Неужели ей мало того, что я должна сорок раз переписать "Наставления" Есионо Тонго?
   Собеседница какое-то время молчала, словно собираясь с мыслями. Девушка, успевшая неплохо изучить свою подругу, терпеливо ждала.
   Со стороны переднего двора послышался стук, а затем громкий голос Угары, призывавший Фабая немедленно открыть ворота.
   - Вот и ваша служанка вернулась, - тихо сказала монашка.
   До них долетело неразборчивое бурчание полоумного слуги Андо, и очень скоро на ведущей к павильону дорожке появилась торопливо шагавшая Угара.
   Заметив подопечную с сестрой господина, она остановилась, отвесила поклон и пошла дальше.
   - Ну так вы можете мне сказать в чём дело? - начиная терять терпение, спросила Платина.
   - Да, Ио-ли, - вполголоса ответила подруга. - Думаю, старшая госпожа желает, чтобы вы как можно скорее изменились и стали похожи на благородную девушку Благословенной империи.
   - Неужели я так сильно от неё отличаюсь? - криво усмехнулась путешественница между мирами.
   - Временами даже очень, - не приняв её шутливого тона, с настораживающей серьёзностью заявила собеседница. - Когда мы с вами жили в лесу, я этого так не замечала. Но здесь, среди людей, различия порой просто бросаются в глаза.
   - В чём же это выражается, Амадо-ли? - вскинула брови уже не на шутку озадаченная Платина. - Я неправильно говорю или не так хожу? Что мне надо сделать, чтобы так не выделяться?
   - Сегодня я не заметила в вашей речи ошибок, - сделала ей комплимент монашка. - И двигаетесь вы гораздо плавнее. Только это не главное...
   Она замолчала, явно подбирая слова.
   - Бывает в вашем поведении вдруг проскальзывает нечто настолько чуждое, что не только привлекает внимание, но даже раздражает. Нет, я не думаю, что вы это делаете специально. Скорее всего, просто теряете над собой контроль, когда забываете, где находитесь.
   - Но, что же именно вам кажется таким необычным, Амадо-ли? - нахмурилась девушка, совершенно неудовлетворённая столь расплывчатым ответом.
   - Простите, Ио-ли, но это ваша дерзость! - выпалила подруга и принялась торопливо объяснять: - Не хочу сказать, что вы нарочно грубите или проявляете неуважение, но со стороны это выглядит именно так!
   Платина окончательно растерялась.
   Очевидно, старшая подруга почувствовала её затруднение и заговорила, размеренно глядя прямо в глаза:
   - Из ваших рассказов я поняла, что в мире, где вы жили раньше, нет такого почитания старших, как у нас. И неважно, идёт ли речь о возрасте или об общественном положении. Поэтому вы и здесь пытаетесь вести себя как дома. Даже с моим братом начальником уезда и вашим приёмным отцом вы говорили почти как с равным, без надлежащего трепета и почтения. Будь вы мужчиной, подобное поведение не выглядело бы столь предосудительным. Но мы, женщины Благословенной империи, с детства привыкли считать себя ниже мужчин.
   - Я заметила, - не удержалась от комментария собеседница.
   - И это хорошо, - неожиданно улыбнулась монашка. - Значит, вы тоже обязаны испытывать почтение к более старшим по возрасту и положению в обществе женщинам и признавать безусловное превосходство мужчин. Ну или притворяйтесь так, чтобы у окружающих не возникло никаких сомнений в осознании вами своей ничтожности. В противном случае, вам будет очень трудно ужиться в семье будущего мужа. Моя старшая невестка - очень умная женщина. Пусть она и не знает, кто вы на самом деле, но, видя подобное поведение, старается привить вам почтение к старшим. Поэтому и приказала вам читать "Уроки благородной жены". Только научившись мыслить и чувствовать как женщина нашего мира, вы будете здесь счастливы.
   "Печальная перспектива, - грустно думала бывшая учащаяся циркового колледжа. - Оценивать людей не по их качествам, а по возрасту и половой принадлежности"
   - Не расстраивайтесь, Ио-ли, - ободряюще улыбнулась старшая подруга. - Я понимаю, вам тяжело принять чужие нравы и обычаи. Но другого выхода просто нет. Иначе, как я уже сказала, вам придётся всю жизнь притворяться. А это очень тяжело.
   - Вы правы, Амадо-ли, - со вздохом согласилась девушка и поспешила сменить тему разговора. - Вы ещё долго пробудете в городе?
   - На днях собираюсь в обитель "Добродетельного послушания" вместе с господином Томуро и стражниками, - охотно ответила женщина. - Принесу жертву на могилах сестёр, посмотрю, что там и как, а там и решу: оставаться или вернуться к брату до весны.
   Она рассказала, что по поводу найденных ими в лесу убитых с ней беседовал начальник городской стражи.
   Его люди без труда нашли то, что осталось от тел, и предали их земле. Но поиски убийц так ни к чему и не привели.
   В управу никто не заявлял о беглых рабах или пропавших родственниках. Ни один из торговцев в Букасо не опознал предоставленные им ленточки.
   Посочувствовав несчастным, Платина пригласила подругу пройти в павильон и выпить чаю. Но та отказалась, сославшись на то, что сегодня ей ещё нужно зайти к знакомой купчихе, чей муж раньше регулярно помогал монастырю "Добродетельного послушания".
   Девушка проводила монашку к хозяйке дома, чтобы попрощаться, а затем до ворот.
   - Заходите иногда, Амадо-ли, - попросила Платина, и голос её предательски дрогнул. Всё-таки именно эта женщина здесь является для неё самым близком человеком.
   - Вряд ли мы сможем часто видеться, Ио-ли, - грустно улыбнулась собеседница. - Госпоже Андо не понравится, если я буду отвлекать вас от занятий.
   "Вот же, стерва старая! - мысленно выругалась девушка, наблюдая за тем, как полоумный слуга хозяйки дома закрывает за гостьей створку ворот. - От чего меня можно отвлечь?! От переписывания древних глупостей про то, какие мы, женщины, тупые и ни на что негодные, кроме как всем угождать да рожать, причём обязательно сыновей?! Я же больше ничего после обеда не делаю! Старуха просто гадит мне из вредности".
   - Госпожа Сабуро, - окликнула её незаметно подошедшая Енджи. - Госпожа Андо приглашает вас на обед.
   - Иду, - тяжело вздохнула Ия.
   Хорошо запомнив слова своей старшей подруги, Платина старалась следить за каждым своим словом, говорила до приторности почтительно, а отвечая на вопросы, избегала смотреть наставнице в глаза, фокусируя взгляд на её сухих, аккуратно подкрашенных губах или на подбородке.
   Когда-то ещё маленькой девочкой она слышала, как один старый униформист утверждал, что это самый лучший способ разговора с тупым начальством.
   Но то ли он ошибался, то ли госпожа Андо пребывала в особенно плохом настроении, только придиралась хозяйка дома к своей гостье гораздо больше, чем в предыдущие дни.
   Временами у Ии буквально руки дрожали от жгучего желания праведно обматерить старую каргу или даже съездить кулаком по её противной, постной морде. Но девушка только кланялась да бормотала извинения, надеясь, что голос не выдаст её истинных чувств.
   Вновь отчаянно захотелось выбраться из усадьбы, чтобы хотя бы ненадолго забыть о всех этих дурацких поучениях, а также увидеть ещё кого-нибудь, кроме опостылевшей наставницы и слуг.
   Пришелица из иного мира ещё в лесу начала маяться от рутины и однообразия. Изучение местного языка, жизни аборигенов и рассказы монашки на какое-то время развеяли скуку. Платина стала надеяться, что жизнь среди людей в городе, где всем заправляет близкий родственник спутницы, будет поинтереснее прозябания в затерянной среди гор избушке.
   Однако чувство новизны от пребывания сначала в доме начальника уезда, потом в усадьбе наставницы быстро притупилось, вновь сменившись информационным голодом, ибо ничего нового Ия уже не узнавала, по сути занимаясь тупой зубрёжкой. Порой девушке начинало казаться, что здесь, среди людей, даже хуже, чем в лесу. Там она, по крайней мере, почти не притворялась, а здесь ей приходится лицедействовать постоянно, и от этого Платина уже начала уставать. Наверное, поэтому она чуть не расплакалась, провожая Амадо Сабуро.
   Направляясь в павильон, девушка завернула на скамейку у стены и несколько минут посидела, словно бы любуясь спустившимся к горизонту солнцем, а на самом деле, представляя, как перелезет через забор и пойдёт гулять, словно кошка сама по себе.
   Вот только надо же будет как-то забраться обратно, а без посторонней помощи это будет затруднительно.
   Разуваясь на веранде, она вспомнила о лежащей на дне корзины верёвке. Если привязать её к скамейке и перебросить через стену, можно легко вскарабкаться на забор и оказаться в усадьбе.
   Окрылённая новой идеей, Платина вошла в павильон, где Угара как раз заканчивала мыть пол.
   Чтобы не толкаться в тесноте, Ия вновь вышла на веранду. Ждать пришлось недолго. Кланяясь и бормоча извинения, служанка вылила грязную воду на землю и пошла относить деревянный таз.
   Вернувшись в комнатку, девушка быстро отыскала в корзине верёвку. Та выглядела достаточно прочной, чтобы выдержать её невеликий вес, а вот длина внушала опасение.
   До возвращения Угары она успела сунуть верёвку между тощими матрасами, и когда женщина вошла, то обнаружила свою подопечную греющей руки возле горячей жаровни.
   - Возьми книгу, - велела Платина служанке. - Будешь диктовать.
   - Слушаюсь, госпожа, - ответила та без особого энтузиазма.
   Во время первого перерыва Ия не смогла не поинтересоваться:
   - Ты не знаешь, когда будет готово моё новое платье?
   - Нет, госпожа, - виновато развела руками собеседница. - Мерки я старшей госпоже отдала. А там как она решит.
   Видимо, девушка имела весьма расстроенный вид, потому что Угара ободряюще улыбнулась.
   - Старшая госпожа у нас не медлит ни с подарками, ни с наказанием. Если пожелаете, я дня через два схожу и спрошу у швей.
   - Это было бы замечательно, - не смогла удержаться от улыбки Платина.
   Поднявшийся вечером ветер мягкими ладонями шлёпал по бумажным стенам. Неплотно прикрывавшаяся дверь то и дело ударялась о косяк, дребезжа свободно болтавшимся в петлях засовом. На крыше постукивали плохо уложенные черепицы.
   Однако наполнявший павильон шум совершенно не мешал умаявшейся за день служанке, порождая в душе её подопечной бездну надежд. Дождавшись, когда Угара наконец захрапит, Ия села на кровати, нашарила под одним из одеял носки, натянула их, не скрываясь, но и стараясь зря не шуметь. Спустив ноги на пол, она нашла между матрасов свёрнутую верёвку, подойдя к выходу, сняла с колышка накидку и замерла на несколько секунд, прислушиваясь к царившему в комнатке мраку. Дыхание служанки даже не изменилось.
   Отведя в сторону занавес, девушка выскользнула наружу. Чтобы во время её отсутствия дверь не хлопала на ветру, она вставила между ней и косяком свёрнутый в трубку листок бумаги.
   Тёплый мех надёжно защищал от порывов ветра, но снизу ощутимо поддувало. По небу мчались редкие облака, изредка загораживая ущербную луну.
   Убедившись, что дверь надёжно закреплена, Платина, дождавшись, когда глаза окончательно привыкнут к темноте, направилась вдоль берега пруда по хорошо различимой каменной дорожке.
   С одной стороны, шум ветра маскировал её шаги, с другой - мог помешать вовремя расслышать подозрительные звуки,
   Взобравшись на скамейку, Ия подалась вперёд и, опираясь в прикрывавшую верх стены черепицу, заглянула за ограду. Однако в узком проулке меж двух глухих заборов царила такая тьма, что, сколько она не вглядывалась, так ничего и не рассмотрела.
   "Придётся сюда ещё и днём приходить, - с сожалением подумала девушка, плотнее запахиваясь в плащ. - Надо обязательно узнать, что там? Вдруг лужа или куча камней? Так и ноги переломать недолго".
   Спустившись на землю, она обвязала один конец верёвки вокруг массивной, каменной опоры скамейки, а второй перебросила через ограду.
   Вряд ли та снаружи много выше, чем изнутри, а значит, шнур там спускается по меньшей мере до половины. Вполне достаточно, чтобы, ухватившись за него, перебраться через забор.
   На миг у Платины мелькнула шальная мысль спуститься, держась за верёвку, и осмотреться в проулке. Но тут порыв ветра вновь распахнул плащ, обдав холодом прикрытую тонкой "пижамой" грудь.
   "Нет, - остановила она себя, запахнув накидку. - В таком виде там делать нечего".
   Отвязав и смотав верёвку, Ия поспешила обратно в павильон. До него оставалось не более десяти шагов, когда громко хлопнула дверь.
   У девушки душа ухнула в пятки. В голове вихрем пронеслась паническая мысль: "Угара проснулась, увидала, что меня нет, и побежала искать!"
   Платина едва не закричала, что она просто ходила в уборную. Но удар повторился, хотя и не так громко.
   Подобрав длинные полы плаща, Ия припустила бегом. Вскочив на веранду, поняла, что выпала сложенная бумажка, заботливо вставленная в дверь. Теперь та, раскачиваясь под порывами ветра, глухо стукала о косяк.
   К счастью, девушка не позволила ей нанести ещё один удар. Подняла скомканный листок, отодвинула занавес и, шагнув в павильон, первым делом задвинула засов.
   Она ожидала вопросов или хотя бы возгласов удивления. Но служанка спокойно спала, похрапывая под натянутым на голову одеялом.
   Платина облегчённо выдохнула.
   "Если бы бумага выпала раньше, - подумала она, вешая на место плащ. - От грохота могла бы и старуха в доме проснуться".
   Нисколько не заботясь о тишине, Ия плюхнулась на жалобно скрипнувшую кровать и, поёжившись, забралась под одеяло.
   Шурша соломой в мешках, Угара повернулась на бок, что-то пробормотав себе под нос.
   "Железные нервы у бабы! - в который раз завистливо вздохнула девушка и усмехнулась. - Если она ещё и по нужде до утра не встанет, то я могу гулять спокойно".
   Утром она всё же ждала, что служанка спросит её о ночном шуме. Но та вела себя так, словно и в самом деле ничего не слышала.
   День начинался привычно. Ещё сильнее потеплело, лёд у берегов прудика растаял, и после завтрака наставница вывела ученицу на веранду отрабатывать походку.
   - Вы делаете успехи, госпожа Сабуро, - одобрительно кивнула хозяйка дома. - Но до совершенства вам ещё далеко. Поэтому пройдитесь ещё раз.
   Озябнув, она вернулась в комнату, где сначала заставила гостью заваривать и разливать чай на четыре персоны, а потом читать "Уроки благородной жены", тренируя дикцию.
   Когда язык у Платиной стал заплетаться, несмотря на все её усилия, старушка позволила ей отдохнуть до обеда.
   Прогулявшись вокруг прудика, та как бы случайно направилась к стоявшей у ограды скамейке.
   Посидев немножко и дождавшись, когда Угара пройдёт в павильон с железным ведром горячих углей, Ия огляделась, убедившись, что ни на заднем дворе, ни в садике никого нет, взобралась на скамью и заглянула за забор.
   Ни лужи, ни камней под стеной не оказалось. Посередине узкого, не более полутора метров, проулка, изображая тропинку, тянулась полоса подсохшей грязи, а у заборов кое-где чернели прутики прошлогоднего бурьяна и засохший репейник.
   Вполне удовлетворённая осмотром, девушка спрыгнула на землю, потёрла ладони друг о дружку, отряхивая пыль, и заметила служанку госпожи Андо.
   Направляясь к прудику, та остановилась, удивлённо таращась на гостью, но, встретившись с ней глазами, тут же потупила взор и поклонилась.
   "Вот же ж! - скрипнула зубами Платина. - Теперь расскажет старухе, что я за забор выглядывала. Нужно срочно придумать, что мне там было надо? А то вдруг спросит?"
   Понимая, что, если она сейчас сразу уйдёт или начнёт нервничать, то это будет выглядеть ещё подозрительнее, Ия продолжила сидеть как ни в чём не бывало, щурясь от бивших в лицо ярких лучей солнца.
   Только когда Енджи взялась развешивать бельё на бамбуковых шестах, девушка неторопливо проследовала в павильон, где сразу же села поближе к источавшей благодатное тепло жаровне.
   За обедом она с тревогой ожидала, что старушка во-вот спросит о заглядывании за ограду. Но наставница об этом даже не заикнулась, отправив ученицу заниматься чистописанием.
   Совершенно неожиданно чрезмерным любопытством своей подопечной заинтересовалась Угара.
   - Прошу простить меня, госпожа, - поклонилась служанка, когда та разложила на крошечном столике свежий лист бумаги. - Енджи сказала, что вы на скамейку вставали и за забор смотрели. Госпоже Андо это может не понравиться.
   - Почему? - вскинула брови Платина. - Разве я сделала что-то дурное?
   - Неужели вы никогда не слышали, что некоторые легкомысленные девицы любят переговариваться через забор с распутными молодыми людьми? - смиренно потупив взор, поинтересовалась женщина, но, не дождавшись ответа, продолжила: - Любое подозрение в том, что вы болтали с кем-то посторонним, сильно навредит вашей репутации. А госпожа Андо отвечает за ваше поведение у себя дома перед господином Сабуро. Вот её служанка и беспокоится за свою хозяйку.
   - О... - возвела очи горе собеседница, на миг запнувшись, подбирая подходящее выражение. - Вечное небо! Да я о подобном даже не думала! И знакомых у меня здесь нет, кроме госпожи Андо, господина Сабуро и его семьи. С кем мне через забор переговариваться? Просто мне показалось, что там кто-то скребётся. Посмотрела, ничего не увидела. Но если этого нельзя делать, то больше не буду. Вот и всё!
   - Ещё раз простите мою бестактность, госпожа, - явно успокоившись, поклонилась Угара. - Но вы ещё очень молоды, неопытны и можете попасть в неприятную историю. А старшая госпожа приказала мне заботиться о вас. Вот и приходится донимать вас глупыми вопросами.
   - Хорошо-хорошо, - отмахнулась Ия, макая кисть в тушечницу. - Начинай диктовать. Где мы там остановились?
   Скорее всего, Енджи всё-таки рассказала госпоже о странном поступке гостьи, потому что за ужином хозяйка дома прочла целую лекцию о том, какое огромное значение для девушки имеет безупречная репутация. По словам многомудрой наставницы, малейшее сомнение в целомудрии и благонравии невесты резко снижает её "ценность" в глазах родителей потенциального жениха. Вот почему так важно избегать любых поступков или ситуаций, которые окружающие могут счесть двусмысленными либо, хуже того, предосудительными.
   В ответ на робкое замечание о том, что люди способны превратно истолковать любое событие, ученице было велено не умничать, а слушать старших.
   Ещё не привыкшая к тому, что ей так грубо затыкают рот, Платина в который раз задавила рвущееся наружу раздражение. Стараясь не выдать свои истинные чувства, она привычно потупила взор и извинилась за свою дерзость.
   Старушка слегка "оттаяла" от подобного самоуничижения ученицы и даже улыбнулась, пожелав ей спокойной ночи. Девушка вышла на веранду, где, успокаивая нервы, одними губами длинно выругалась на родном языке, мельком ответив, что подобное выражение чувству у неё становится чем-то вроде ритуала.
   Хорошо запомнив тот страх, где она испытала прошлой ночью, Платина, возвращаясь из уборной, подобрала длинный камень, размером с три кулака, который бросила к веранде возле двери.
   Переодевшись в "пижаму", она вдруг попросила Угару принести чаю или хотя бы тёплой воды.
   - Пить хочется, - пояснила Ия. - Грибов солёных за ужином переела.
   - Слушаюсь, госпожа, - поклонившись с еле заметным неудовольствием, служанка оставила её одну.
   Первым делом девушка проверила спрятанную между матрасами верёвку. Затем отыскала в корзине свитер, мужскую одежду и круглую шляпу с узкими полями. Достав зеркальце, связала свои изрядно отросшие волосы в пучок и попробовала спрятать их под шапкой. Вроде нигде ничего не выбивается. Только головной убор пришлось натянуть почти на уши.
   Из глубины стекла на неё смотрел симпатичный юноша с напряжённо растерянным взглядом широко распахнутых тёмно-серых глаз на вытянутом лице с ясно обозначенными скулами.
   На принадлежность к прекрасному полу намекала разве что нежно-матовая кожа да чётко очерченные, но всё ещё по-детски припухлые губы.
   Снаружи послышался шум. Стремительно вскочив, Платина сдёрнула шляпу, сдвинула припасённые вещи к стене и прикрыла их одеялом.
   - Пейте, госпожа, - проговорила служанка, с поклоном подавая маленький подносик, где стоял чайничек и одинокая чашечка.
   Без особого желания утолив жажду тёплой, почти горячей водой, Ия улеглась. Угара задула робкий язычок пламени, погрузив павильон в темноту.
   Повозившись, девушка стала ждать, когда соседку по комнате сморит крепкий, здоровый сон. Та всегда засыпала очень скоро, во мраке послышалось сначала ровное, размеренное дыхание, а потом негромкий храп.
   Платина села на постели, сняла курточку для сна, нашла спрятанную под одеялом грудную повязку и, зажав один конец под мышкой, принялась бинтовать её вокруг груди. С помощью служанки это давно уже получалось легко и просто, а в вот в одиночку пришлось изрядно повозиться, прежде чем грудь уже привычно стянули матерчатые витки.
   Торопливо натянув свитер, затем курточку для сна, носки и кафтан Ия, спустила ноги с кровати.
   Служанка безмятежно спала, не замечая ни тихого скрипа кровати, ни шуршания ткани.
   Платина натянула штаны, вытащила из-под матраса верёвку, сунула в шляпу зеркальце с зажигалкой, достала с балки кинжал и, чувствуя, как бешено колотится сердце, выскользнула на веранду.
   Оглядевшись, на ощупь отыскала в темноте заранее приготовленный камень, которым припёрла дверь, чтобы та ненароком не открылась от ветра.
   Теперь необходимо довершить создание надлежащего образа. Девушка спрятала кинжал за пазуху кафтана, связала волосы в пучок и, захватив шапку, поспешила в уборную, где, натянув шляпу, чиркнула зажигалкой, чтобы при её свете тщательно осмотреть себя в зеркальце.
   Спрятав под головной убор несколько выбившихся прядей, засунула зеркальце и зажигалку под грудную повязку, невольно зашипев от не успевшего остыть металла. Всё, теперь она готова.
   Платина вышла и, замерев на несколько секунд, внимательно вслушивалась в тишину, нарушаемую лишь шуршанием ветра в голых ветвях деревьев.
   Добравшись до скамейки, она привязала верёвку к каменному столбику, перебросив второй конец через забор, и в два прыжка оказалась на нём. Заскрипели черепицы под подошвами туфель.
   Присев на корточки, словно кошка на заборе, Ия глянула в переполненный тьмой переулок, моментально передумав прыгать. Вместо этого потянула за верёвку, дабы лишний раз убедиться, что монументальная скамья никак не реагирует на её усилия, и стала осторожно спускаться по стене, нашаривая ногами выступавшие из кладки камни.
   Спрыгнув на землю, девушка, пригнувшись, побежала по тропинке. Серп луны немного уменьшился со вчерашнего дня. Ветер тоже дул уже не так сильно, а редкие облака почти не закрывали густо рассыпанные по небу звёзды.
   Высунувшись из-за угла, Платина оглядела пустынную улицу.
   Внезапно путешественнице между мирами стало страшно. Перед мысленным взором предстал мерзкий, толстый работорговец со своими отвратительными прихлебателями. Вспомнилось сжигавшее душу ощущение беспомощности. По телу пробежало эхо от ударов, а к горлу подступила тошнота, словно Вутаи вновь плюнул ей в рот.
   Неужели она собралась в одиночку идти к тем, чьи соотечественники проделали с ней всё это? А ведь были ещё и лучники, деловито расстрелявшие на дороге ни в чём неповинных людей, мародёры в вымершей деревне, от которых удалось спастись только чудом. Да по сравнению с этими представителями рода человеческого, голодные волки в зимнем лесу просто гуманисты.
   На миг Ию охватила такая паника, что захотелось немедленно вскарабкаться по верёвке на забор и бегом броситься в такой уютный и надёжный павильон, где спокойно спит, не ведая печали, прекрасная женщина Угара, которая так хорошо о ней заботится.
   Чтобы прийти в себя, девушка закрыла глаза и, лишь шевеля губами, медленно посчитала до десяти по-тонгански. Стало немного полегче.
   "Вот же ж! - возмутилась она про себя. - Так и собираешься всю жизнь просидеть в четырёх стенах?! Начиталась местной пропаганды и тоже хочешь, чтобы за тебя всё решали?! Чем ты лучше тех дур, для которых написаны все эти "уроки" да "наставления"?! Ну, уж нет. Представь, что надо исполнить смертельно опасный номер. Играют фанфары, зрители ждут..."
   - Мой выход! - беззвучно пробормотала про себя Платина и решительно шагнула из переулка.
   Первым делом она хорошенько запомнила, как тот выглядит. А чтобы уж точно не заплутаться, сломала два высохших репейника, один прислонив к стене вершинкой вниз, а второй бросила в лужу напротив.
   Пока возилась с импровизированными указателями, паника улеглась, так что на ночную экскурсию Ия отправилась в самом подходящем эмоциональном состоянии, когда все чувства обострены до предела, а безумный страх уступил место расчётливой осторожности.
   Первых прохожих она встретила уже через несколько минут.
   Более чем изрядно поддатый хозяин что-то бессвязно бормотал о красотках, цветах и радостях любви, а пожилой слуга, жалобно похныкивая, уговаривал молодого господина поторопиться, так как его очень хочет видеть отец.
   Занятая собой парочка не обратила на девушку никакого внимания. Немало вдохновлённая подобным обстоятельством, та ускорила шаг, всё явственнее различая звуки музыки.
   Из темноты появилось влекомое четырьмя носильщиками кресло, в котором растаявшим мороженым расплылся облачённый в шёлковый халат мужчина. Из-под сползшей на лицо широкополой шляпы торчала короткая, пегая борода и доносилось громкое причмокивание.
   Потупив взор, Платина торопливо прошмыгнула мимо. Кто-то из слуг пьяного дворянина "мазнул" по ней равнодушным взглядом и тут же отвернулся.
   "Значит, я похожа на местного парня, - с удовлетворением подумала она. - И не бросаюсь в глаза".
   По мере приближения к улице с заведениями ветра и луны прохожие попадались всё чаще. Сбившись в небольшие компании, простолюдины пьяно смеялись, обсуждая удовольствия прошедшего вечера. В основном хвалились количеством выпитого вина и спорили о достоинствах общедоступных красавиц, приводя порой довольно интимные подробности.
   Дворяне тоже держались кучками, но вели себя не так шумно и держались подчёркнуто обособленно от представителей низших классов, но ни к кому не приставали, никого не задирали, несмотря на различные степени опьянения.
   Пришелица из другого мира подумала, что местные сословия напоминают масло в воде. Их можно взболтать, но смешать невозможно. Даже возле публичных домов.
   Однако вскоре выяснилось, что внутри своего социального слоя аборигены ведут себя точно также, как соотечественники Ии.
   - Эй, парень! - рявкнул кто-то над самым ухом.
   Провожавшая взглядом богато отделанные носилки с крышей над широким, застланным ковром креслом, девушка поначалу даже не поняла, что это обращаются к ней. Только уловив краем глаза какое-то движение, в последний момент успела отпрыгнуть, и молодой мужчина в короткой, серой куртке и такой же, как у неё, круглой шапочке с узкими полями проскочил мимо, вовремя подхваченный таким же пьяным приятелем.
   - Ты меня, почтенный? - проблеяла Платина, лихорадочно гадая: сразу бежать или подождать дальнейшего развития событий?
   - Какой я тебе почтенный?! - пробормотал заплетающимся языком мужик, с трудом принимая вертикальное положение. - Я мастер Таджи!
   - Простите, мастер, - поклонилась Ия, делая крошечный шажок назад. - Не узнал в темноте.
   - А ты меня знаешь? - удивился собеседник, не выпуская плечо приятеля, чтобы не упасть.
   "Вот докопался! - с досадой подумала девушка. - Сейчас семечек попросит или телефон позвонить. А сам-то не мальчик уже".
   Но вслух сказала:
   - Не знаю, мастер.
   И приготовилась бежать.
   - Так как же ты меня узнаешь? - неожиданно захохотал пьяный, качая головой. - А ты забавный. Куда идёшь так поздно? Комендантский час скоро.
   "Упс! - мысленно охнула Платина. - И что говорить? Вот же ж! И как я не подумала, что об этом могут спросить?"
   Внезапно ей на помощь пришёл спутник приставалы.
   - Ищешь кого? - поинтересовался он, глядя на Ию осоловелыми глазами.
   - Ну так господина моего! - обрадованно вскричала она. - Его матушка, моя госпожа, меня за ним послала!
   - Сам-то давно из деревни? - почти доброжелательно спросил ещё минуту назад пытавшийся ударить её мужчина.
   - Так прямо перед тем как петсора пришла, в услужение поступил, - ответила девушка, на ходу придумывая детали своей "легенды".
   - Ишь ты! - пьяно ухмыльнулся собеседник и передразнил: - "В услужение"... Небось, ещё и грамотный..
   - Немножко, мастер, - пролепетала Платина, сообразив, что вновь ляпнула какую-то несуразицу.
   - Пойдём домой! - предложил на её счастье второй пьяница. - Чего к парню пристал?
   - Нет, ты погоди! - с хмельным упорством возразил спутник. - Пусть расскажет, кто такой и что здесь делает?
   - Ищу господина Джуо Андо, - предприняла последнюю попытку отговориться Ия...
   - Ты как хочешь, - не слушая её, сказал второй мужчина. - А я пошёл...
   Он отшатнулся от приятеля, и тот едва не упал на грязную мостовую, едва успев вцепиться в кафтан спутника.
   - Стой, я с тобой.
   Воспользовавшись тем, что собеседники потеряли к ней интерес, девушка отступила назад и торопливо зашагала в ту сторону, откуда всё ещё доносилась музыка и мелькали тусклые отблески от света множества бумажных фонариков.
   К её удивлению, народа на улице Тучки и Дождя оставалось всё ещё довольно много. Но с первого взгляда становилось ясно, что люди эти в основном уже пьяные и явно собираются расходиться.
   Стараясь держаться как можно незаметнее, Платина подошла к распахнутой настежь двустворчатой двери, из-за которой доносились звуки музыки, звон посуды и многоголосый гомон.
   В просторном помещении с ведущей на второй этаж лестницей за уставленными мисками, глиняными бутылками и чайниками столами при свете бумажных фонариков приятно проводили время прилично одетые простолюдины.
   На невысоком, круглом подиуме сильно накрашенная пожилая женщина перебирала струны лежащего на низеньком столике музыкального инструмента, аккомпанируя худенькой девице с толстой косой, уложенной в затейливую причёску.
   Приглядевшись, Ия с изумлением поняла, что их кричащие яркие платья сшиты из самого настоящего шёлка! Только вряд ли данные особы принадлежат к благородному сословию. Так что же получается: кроме дворянок, жён и дочерей богатеев, в шёлк могут одеваться только проститутки?
   Пришелица из иного мира с трудом удержалась от кривой усмешки, осознав причудливый выверт местной логики.
   Тонкий, звенящий голосок певицы с трудом пробивался сквозь пьяный гам. Но и здесь имелись ценители прекрасного. Трое мужчин, один из которых выделялся шёлковым халатом и широкополой дворянский шляпой, расположившись у самой "сцены", казалось, затаив дыхание, слушали песню о несчастной любви.
   Ещё несколько ярко одетых женщин с пышными причёсками сидели за столиками, притаившимися в укромных уголках зала, где культурно отдыхали солидные, бородатые и пузатые дядечки в кафтанах из дорогой ткани.
   Неожиданно девушку кто-то грубо толкнул в спину. Отскочив, она резко обернулась, увидев подростка в застиранной, густо покрытой пятнами, короткой курточке со стопкой грязной посуды в руках.
   - Чего встал, деревенщина? - рявкнул тот надтреснутым голосом и, не дожидаясь ответа, устремился к широкому, ведущему на кухню проёму, зло бросив через плечо: - Понаехали тут!
   "Да пошёл ты!" - мысленно огрызнулась Платина, продолжив с интересом оглядываться вокруг.
   Её внимание привлекла небольшая толпа, сгрудившаяся вокруг стола у ведущей наверх лестницы. Создавалось впечатление, что люди наблюдают за чем-то, буквально затаив дыхание. Внезапно раздался довольный крик, и они громко загомонили. По долетевшим до Ии обрывкам фраз она поняла, что кто-то выиграл "кучу серебра".
   "Тут ещё и казино!" - мысленно усмехнулась девушка.
   - Ищешь кого? - над самым ухом прогремело так, что она отпрыгнула в сторону испуганным зайцем.
   Кряжистый, широкоплечий здоровяк с рваным шрамом на щеке и в стёганном жилете поверх коричневой куртки смотрел на неё из-под густых, кустистых бровей.
   За красным кушаком торчала деревянная дубинка с обмотанным тряпьём набалдашником.
   Вспомнив разработанную легенду, Платина энергично закивала.
   - Господина Джуо Андо не видели, почтенный?
   Собеседник задумчиво потёр поросший рыжей щетиной подбородок.
   - Нет. Он давно сюда не заходил. Тебе в "Гнездо соловья" надо или в "Тростник". Попробуй спросить у охраны на входе. Может, скажут.
   - Спасибо, почтенный, - поклонилась Ия. - Я так и сделаю.
   - Ну, ступай, - снисходительно махнул рукой вышибала, повторив совет, который она уже сегодня слышала. - Да поторопись, комендантский час скоро.
   - Конечно, почтенный, - ещё раз поклонившись, она вышла, успев за несколько минут составить некоторое, пусть и самое поверхностное представление о заведениях ветра и луны.
   Оказавшись под открытым небом, девушка подумала: "А вдруг и в самом деле наскочу на сыночка старухи? Вони тогда будет, как от дохлой крысы, и неприятностей вагон".
   Тем не менее она решила пока не выходить из образа посланного за господином слуги.
   Целеустремлённо пройдясь по улице, Платина насчитала целых пять заведений. И это не на столь уж великий, по местным меркам, город.
   Четыре "досуговых центра" расположились в двухэтажных, деревянных домах с открытыми верандами или балконами. В три из них пускали свободно, а вот у дверей четвёртого бдила вооружённая дубинками охрана.
   Надпись, сделанная ослепительно белыми буквами на большой красной вывеске, гласила: "Поющий под ветром тростник".
   Вспомнив слова знакомого вышибалы, Ия догадалась, что сие заведение предназначено исключительно для представителей благородного сословия, и ей вдруг ужасно захотелось ещё раз проверить свою маскировку и актёрские способности. Рассудив, что охранники вряд ли решатся покинуть свой пост, чтобы гоняться за наглым, быстроногим мальчишкой, она поинтересовалась у надувшихся от важности стражей обители пороков:
   - Скажите, почтенные, нет ли здесь господина Джуо Андо?
   - Тебе какое дело, молокосос? - брезгливо скривив губы, процедил мужчина с гладко выбритым лицом, демонстративно положив ладонь на заткнутую за кушак короткую дубинку.
   - Мне госпожа, матушка господина, приказала узнать, где он, - охотно объяснила Платина.
   - Это ещё зачем? - нахмурился собеседник.
   - Да разве я знаю? - пожала плечами Ия. - Она приказала - я ищу.
   - Я слышал, что у Андо в слугах дурачок, - хмыкнул второй мужчина. - А теперь и сам вижу.
   - Да хоть как зовите, почтенные, - голос у девушки задрожал от сдерживаемого рыдания. - Только скажите, здесь ли он?
   Вполне довольная разыгранным представлением, она собиралась при любом ответе свернуть разговор и идти дальше.
   Однако неожиданно сменив тон, первый из охранников многозначительно произнёс:
   - Мимо нас много господ проходит. Разве всех упомнишь.
   - А вы постарайтесь, почтенные, - войдя в роль, Платина чуть шапку с головы не сдёрнула, как в фильмах из старинной жизни своего мира, но вовремя опомнилась, ограничившись глубоким поклоном и взглядом кота из мультика "Шрек".
   - Дашь пару лян, может, и вспомним, - нагло рассмеялся второй охранник, видимо, разгадав нехитрый замысел приятеля развести "на бабки" деревенского лоха.
   - Так нет у меня, почтенные, - всхлипнула Ия.
   - Чего же тебя за господином послали, а денег не дали? - рассмеялся собеседник.
   - Нет, - с самым удивлённым видом покачала головой девушка, в душе посмеиваясь над самодовольными охранниками.
   - А сам-то не догадался, - сочувственно кивнул первый из стражников и презрительно скривился. - Да где тебе.
   - Не догадался, почтенный, - не стала спорить Платина.
   - Ну ладно, - смилостивился собеседник. - Сегодня, так и быть, скажем...
   - Да ты что, Гокки! - вскричал приятель.
   - Хочешь, чтобы он торчал здесь у всех на виду? - огрызнулся охранник и вновь обратился к приставучему парнишке: - Но госпоже передай, что в следующий раз мы просто так ничего не скажем, пусть деньги присылает. Мы дорого не берём - так пару лян. Понял?
   - Да, почтенный! - заверила Ия. - Всё передам.
   - Нет здесь твоего господина Андо, - наконец сообщил охранник.
   Его коллега удивлённо вскинул брови.
   - Да я вроде его видел?
   - Они всей компанией ушли, - поморщившись, пояснил приятель. - Когда ты в уборную бегал.
   - А-а-а, - понимающе кивнул тот.
   - Ну, - обратился к девушке мужчина. - Узнал, что хотел?
   - Да, почтенный, - поклонилась та.
   - Тогда проваливай, - сурово нахмурился мужик. - Не то и вправду поймаем.
   - Уже ухожу, - заверила девушка.
   Весьма довольная разыгранным представлением, а так же тем, что риск случайно столкнуться с Джуо Андо минимален, она поспешила отойти от дверей "Поющего под ветром тростника".
   Ещё одно заведение для благородных господ "Гнездо соловья на ветках сливы" находилось в дальнем конце улицы и представляло из себя целую усадьбу или дом, вроде жилища начальника уезда. Здесь по сторонам ворот вместе с обязательными каменными зверюшками тоже стояли два вооружённых охранника.
   Над высокой оградой тянулись к звёздному небу голые ветви деревьев, и доносилась негромкая музыка.
   Когда Платина проходила мимо, красные створки ворот распахнулись, выпустив трёх солидных мужчин, облачённых в шёлка и широкополые шляпы.
   Стражники тут же склонились в глубоком поклоне, при этом один из них бросил на Платину подозрительный взгляд, и та поспешила отвернуться.
   Возвращаясь назад, она вдруг заметила в нескольких шагах от входа в "Поющий под ветром тростник" тощего старика, стоявшего под развешанными бумажными фонариками возле крошечного, складного прилавка с какими-то блестящими штучками.
   Негромким дребезжащим голосом продавец монотонно, без энтузиазма предлагал снующим мимо мужчинам купить подарки для жён и возлюбленных.
   Подивившись, как она могла его проворонить, девушка подошла ближе и увидела разложенные на лакированных дощечках простенькие украшения: разнообразные серебряные заколки для волос, серьги, нориге, так назывались штучки, вроде той что монашка сняла с пояса госпожи Индзо в ночь после бойни на дороге, а также колечки из нефрита и серебра, кулончики в виде зверей, птичек и непонятных существ.
   - Тебе чего, парень? - лениво поинтересовался торговец, видимо, не сильно впечатлённый скромным видом Ии. - Хочешь купить подарок зазнобе? Бери, у меня весь товар заговорённый. Любой девчонке понравится.
   - Сколько ты хочешь за эту... штучку? - спросила она, указав на маленькую серебряную птичку размером как раз с её дельфинчика.
   - Всего два муни, - ответил продавец, для наглядности продемонстрировав растопыренные скрюченные пальцы. - Это же журавль, а не курица какая-нибудь.
   - Ты здесь каждый день стоишь? - выяснив, сколько можно просить за свой брелок, девушка решила свернуть разговор.
   - Угу, - отозвался собеседник, явно разочарованный тем, что покупатель оказался неплатёжеспособен. - Прихожу ещё в дневную стражу и торгую до комендантского часа.
   - Тогда я приду завтра, - бестрепетно соврала Платина.
   "Теперь бы узнать: два муни, то есть две серебряные монеты, - это много или не очень?" - думала она, оглядываясь по сторонам.
   Заскочив в заведение попроще, Ия с тревогой отметила, что в зале занято не более четверти столов, а "сцена" опустела. Видимо, посетители начали активно расходиться в преддверии комендантского часа, а значит, и ей пора возвращаться.
   Ухватив за рукав собиравшую посуду пожилую женщину в грязном фартуке поверх серой, застиранной юбки, она выпалила:
   - Сколько у вас миска риса стоит?
   Вытаращив на неё выцветшие, смертельно усталые глаза, собеседница растерянно пробормотала:
   - Три "совы", то есть три муни.
   - Спасибо, почтенная, - кивнула девушка и почти бегом устремилась к выходу, не обращая внимания на бормотание служанки.
   "Если убрать "ресторанную" наценку, - выйдя на улицу, принялась считать Платина. - То получается, что миска риса стоит одну медную монету. Дорогие здесь деньги".
   Она ещё пару раз с деловым видом прошла по коротенькой улице, наблюдая за происходящим, жадно ловя обрывки разговоров, в глубине души посмеиваясь над туповатыми аборигенами, так и не рассмотревшими в парне переодетой девчонки.
   Вдруг шагавший навстречу пьянющий дворянин в шёлковом, покрытом пятнами халате и кривой, широкополой шляпе резко качнулся в сторону, да так что в попытке не упасть пролетел метра полтора и врезался в Ию.
   Та успела подхватить тяжеленного мужчину, прежде чем он рухнул на грязные камни мостовой.
   Однако вместо того, чтобы поблагодарить своего невольного спасителя, представитель благородного сословия разразился бранью:
   - Толкаться вздумал, мерзавец?! Смерти хочешь?! Слепой?! На дворянина руку поднял?! Убью!
   - Да не толкал я вас, господин, - растерянно возразила девушка.
   Гордость своей сообразительностью и актёрским талантом, а так же эйфория от собственной незаметности и пренебрежительное отношение к окружающим стремительно исчезла, уступив место тревоге, переходящей в страх.
   - Я вру?! - рявкнул пьяница, толкнув её в грудь. - Ты кого лжецом назвал, мерзавец?!
   Окончательно уяснив, что конструктивного диалога не получится, Платина кошкой отскочила в сторону и бросилась бежать к ближайшему перекрёстку.
   - Стой, мерзавец! - крикнул мужчина, пытаясь пуститься в погоню, но, не сумев удержаться на ногах, рухнул в перемешанную сотнями ног грязь.
   Раздавшийся за спиной вопль ярости и боли ещё сильнее подстегнул Ию.
   Немногочисленные прохожие то недоуменно смотрели на неё, то взглядом пытались отыскать источник шума.
   Привлечённые криками, на крытых верандах вторых этажей появились припозднившиеся посетители заведений.
   - Эй, вы там! - громко крикнул кто-то из них не терпящим возражения тоном. - Сейчас же помогите господину! Поднимите его. Живо!
   Когда девушка пробегала мимо "Поющего под ветром тростника", из дверей как раз выходили двое мужчин, которых она явно уже видела раньше.
   Ещё глубже натянув шляпу, беглянка метнулась на противоположную сторону улицы. Здесь её попытался остановить пьяненький простолюдин с мокрым пятном на полях кафтана.
   Она легко увернулась, но тут позади раздался абсолютно знакомый голос:
   - Эй, парень, а ну стой!
   "Сейчас!" - зло оскалилась Платина, бросив короткий взгляд через плечо.
   Под гирляндой уже потухших фонариков ей вслед смотрел господин Джуо Андо, а за его спиной стоял барон Тоишо Хваро.
   "Вот же ж! - охнула девушка, едва не врезавшись в раскинувшего руки толстяка, лишь в самый последний момент чудом избежав его загребущих лап, и, вспомнив охранников у "Гнезда соловья", зло выругалась: - Обманули, козлы!"
   Когда она оказалась у перекрёстка, за ней уже спешила небольшая группа активных граждан. Представители всех сословий с азартом предались самой захватывающей охоте: травле беззащитного человека.
   "Теперь только бы не поскользнуться", - подумала Ии, прибавив скорости.
   К счастью, крайне поспешно покинув местный район "красных фонарей", она умудрилась выскочить на ту самую улицу, по которой и явилась сюда. Так что опасность заблудиться ей пока не грозила.
   С набитыми едой и вином желудками быстро не побегаешь, поэтому погоня стала всё дальше отставать, когда впереди мелькнул свет факелов. Через секунду девушка разглядела, что их несут два городских стражника в чёрных одеждах с белыми кушаками. Ещё трое шагали рядом, а идущий впереди держал в руке меч в ножнах - знак дворянского достоинства.
   - Вот же ж! - выпалив одними губами, Платина затравленно огляделась. Счёт шёл на секунды.
   Самым простым казалось нырнуть под ближайший, чуть приподнятый над землёй на деревянных столбах дом. Хоть места там спрятаться хватит, зато и грязи достаточно. Перепачкается как шахтёр, и Угара сразу догадается, что её подопечная куда-то шаталась.
   Впереди метрах в двадцати Ия разглядела сгустившуюся меж двух строений темноту и, приняв её за проулок, метнулась в ту сторону.
   К её ужасу это оказалась всего лишь тень от угла выступавшего вперёд дома или кладовки. Тихонько заскулив, девушка уже собралась перебежать на другую сторону улицы и нырнуть под приглянувшееся здание, но в последний момент замерла, прислушиваясь.
   Погоня, кажется, вообще остановилась, а шагавшие навстречу как раз со стороны выступавшего вперёд здания стражники могли её вообще не заметить в тёмной, не бросавшейся в глаза одежде.
   Сломав выросший в углу репейник, Платина села на корточки, прижавшись к стене, и в отчаянии прикрылась засохшим кустом.
   Шаги приближались. По обмазанным глиной стенам заплясали отблески факелов.
   - Шумят где-то, господин Хосо, - прозвучал почтительный мужской голос. - Никак случилось чего. А комендантский час уже скоро.
   - Сейчас посмотрим, - флегматично ответил дворянин.
   Шагах в пяти от сжавшейся в комочек Ии из-за стены вышел высокий мужчина с мечом в длиннополом, чёрном костюме, напоминавшем одежду телохранителей госпожи Индзо. Только вместо кожаного пояса на нём красовался белый матерчатый кушак, а голову венчал шлём с нашитыми металлическими полосами.
   Зная, что человек может почувствовать обращённый на него взгляд, девушка смотрела в сторону остановившейся погони, следя за стражниками лишь краем глаза. Это оказалось совсем не так просто, как пишут в приключенческих романах.
   Негромко чавкая натасканной на мостовую грязью, мимо неё прошли ещё четверо воинов, вооружённых длинными копьями и заткнутыми за белые, матерчатые кушаки короткими, деревянными дубинками.
   Только когда все пятеро удалились шагов на двадцать, девушка решила выдохнуть набранный в грудь воздух, а чтобы подняться, ей пришлось приложить значительные усилия, преодолевая дрожь в ногах.
   Платина попыталась пробираться вдоль стен, прячась в их тени, но здесь слишком часто попадался прошлогодний бурьян и репейники. Мало того, они цеплялись за одежду, так ещё трещали под ногами.
   Из темноты за спиной донеслись возбуждённые крики. Не иначе это погоня встретилась с патрулём. Выбравшись на середину улицы, Ия побежала.
   Замечая впереди редких прохожих, она переходила на быстрый шаг, продолжая играть роль озабоченного слуги. К счастью, никто не проявлял к ней ни малейшего любопытства.
   Издалека донёсся глухой, мягкий удар. Вот и комендантский час. Если бы беглянка напряжённо не вслушивалась в ночь, то этот неясный звук могла бы просто не заметить.
   Она уже знала, что во дворе уездной управы имелся специальный барабан, в который били, обозначая каждый час.
   Большинство горожан с наступлением темноты редко покидали свои жилища, так что данный сигнал предназначался в основном для посетителей и работников всякого рода увеселительных заведений.
   Городская власть по мере сил старалась контролировать досуг граждан, удерживая разврат в рамках приличий.
   Под ногами громко зачавкала грязь, а по сторонам улицы потянулись глухие заборы.
   Заметив в луже куст репейника, девушка нырнула в знакомый переулок. Подойдя к стене, нашарила в темноте верёвку, подёргала на всякий случай и, быстро вскарабкавшись на ограду, огляделась.
   С первого взгляда казалось, что усадьба Андо погружена в сон. За бумажными окнами дома и павильона царила тьма. До ушей Платины долетал только свист ветра в голых кронах деревьев.
   Тем не менее она не позволила себе расслабиться, твёрдо зная, что любой удачный номер можно испортить небрежным исполнением последнего элемента.
   Хотела слезть на скамейку, но, вспомнив в последний момент, что подошвы в грязи, просто спрыгнула на землю. Отвязала верёвку, кое-как поправила черепицу на заборе и поспешила в павильон, по пути заскочив на мосточки, где быстренько вымыла туфли и сполоснула руки.
   Присев на веранду, прислушалась к доносившимся из-за тонких стен звукам. Ничего подозрительного, лишь негромкий храп.
   Ия разулась, убрала камень от двери и скользнула в павильон. Угара спала как ни в чём не бывало. Девушка торопливо разделась. Убрала мужскую одежду за кровать и нырнула под одеяла.
   Тут-то её и "накрыло". Сердце заколотилось, словно перфоратор, по телу пробежала дрожь, а услужливая фантазия развернула перед Платиной красочные картинки того, что могло произойти, если бы она не сумела увернуться от толстяка на улице Тучки и Дождя, или если бы кому-то из патрульных стражников не вовремя вздумалось оглянуться.
   Стиснув зубы, Ия глубоко задышала, с шумом втягивая носом воздух. Гипервентиляция лёгких помогла. Паника начала отступать.
   "А всё-таки я это сделала!" - усмехнулась девушка, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в довольную улыбку.
   Теперь ей известны все бордели Букасо, она знает, сколько стоит миска риса, и как надо держаться, чтобы не привлекать к себе внимание.
   "Вот бы ещё днём погулять, - с неожиданной тоской подумала Платина. - Только как отсюда выйдешь, если за мной в восемь глаз смотрят? Угара, сама хозяйка да ещё и её слуги. Кто-нибудь да увидит, а тогда и жена приёмного папаши узнает. Нет, надо искать легальный способ попасть в город".
   Вот только ничего стоящего в голову не приходило. Размышляя, она незаметно для себя заснула.
   Проснулась от шороха соломы в мешках и кряхтения, но, вспомнив свои ночные похождения, сразу открывать глаза не стала.
   Служанка со стоном потянулась и зашлёпала босыми пятками по гладким доскам пола. Ия приподняла веки. В павильоне уже стоял предутренний полумрак.
   Угара торопливо оделась, достала из-под кровати ночной горшок и вышла.
   Повернувшись на другой бок, девушка услышала, как она обувается на веранде.
   Вскочив с кровати, Платина бросилась к выходу и, приоткрыв дверь, увидела, что служанка неторопливо шествует к уборной.
   За время отсутствия спутницы Ия успела очистить мужскую одежду от репьёв, аккуратно сложить и вновь убрать в корзину.
   Вернувшись, Угара застала свою подопечную за переодеванием.
   - Что же вы так рано проснулись, госпожа? - посетовала женщина. - Енджи ещё даже печь не растопила, а в павильоне холодно. Снаружи, того и гляди, снег пойдёт.
   - Спала плохо, - проворчала та, протягивая ей свёрнутую в рулон грудную повязку и поёживаясь. - Снилось всякое...
   - Что же вам такое снилось, госпожа? - не на шутку встревожилась собеседница. - Может, у толкователя спросить, к чему это?
   - Я сама толком не помню, - отмахнулась девушка. - Мешанина какая-то.
   Закончив обматывать грудь, она быстро надела кофту и попросила:
   - Подай накидку.
   Запахнувшись в подбитый мехом плащ, уселась на кровати, сложив ноги по-турецки.
   Служанка, пыхтя и отдуваясь, потащила из павильона тяжёлую жаровню, чтобы почистить.
   Когда она вернулась, Платина задумчиво проговорила:
   - Скажи, Угара, в доме господина всем распоряжается старшая госпожа?
   Увидев недоуменно вскинутые брови женщины, поспешно пояснила:
   - Ну, она решает: чего, сколько и по какой цене купить? Кому из слуг что делать? И всё такое прочее.
   - Ах, вон вы о чём, - понимающе кивнув, служанка гордо заявила: - Да, у нас в доме всё решает старшая госпожа Азумо Сабуро.
   Потом понизила голос.
   - Есть семьи, где главная кто-нибудь из наложниц. Но у нас не так.
   - Значит, старшая госпожа и деньгами распоряжается? - задала главный вопрос Ия.
   - Да, госпожа, - сейчас же насторожилась собеседница и осторожно поинтересовалась: - А вам зачем, госпожа? Деньги нужны?
   - Дело не в этом, - девушка постаралась придать своему лицу максимально серьёзное выражение. - Я вот подумала: когда выйду замуж, как буду в доме распоряжаться? Я же ни цен толком не знаю, ни у кого что покупать, ни как правильно распоряжаться слугами. А быть просто наложницей и служить господину только у подушки и циновки мне не хочется.
   Она умудрилась так выразительно посмотреть на служанку, что та, кажется, даже немного смутилась. Потупившись, она спросила:
   - Что вы от меня хотите, госпожа?
   - Чтобы ты передала мои слова старшей госпоже, - ответила Платина, продолжая "сверлить" собеседницу глазами. - Я надеюсь, что такая мудрая женщина, как она, окажет мне великую милость и подскажет, как стать настоящей госпожой, как разбираться в товарах, ценах и людях?
   После этой речи Угара несколько секунд смотрела на свою подопечную, и хотя лицо служанки оставалось привычно бесстрастным, в её взгляде мелькнуло что-то, похожее на уважение.
   - С вашего разрешения, госпожа, - поклонилась она. - Как закончу с уборкой, так и схожу домой, чтобы рассказать всё старшей госпоже.
   - Спасибо, Угара, - поблагодарила Ия. - Не забудь передать ей и господину мою признательность и глубокое почтение.
   - Слушаюсь, госпожа, - торжественно поклонилась собеседница.
   За завтраком гостья обратила внимание, что хозяйка дома сегодня как-то особенно задумчива и очень рассеянна. Во время обязательного чтения "Уроков благородной жены" у ученицы создалось впечатление, что наставница её вообще не слушает.
   Чисто из хулиганских побуждений девушка прочитала один и тот же абзац два раза, но старушка даже внимания не обратила.
   Подивившись про себя, Платина продолжила бубнить приевшийся до зубной боли текст.
   "Не опускаться до распускания слухов и бессмысленного смеха, соблюдать чистоту и порядок - критерии для женщины, представляющие наивысшую женскую добродетель. Никакая женщина не должна обходиться без этой добродетели". (Из книги "Уроки для женщин" писателя Цай Юна (132 - 192 гг.))
   Внезапно хозяйка дома встрепенулась, а лицо её приобрело суровое, решительное выражение.
   - У меня появились неотложные дела в городе, госпожа Сабуро. До обеда я буду занята.
   - Тогда я продолжу переписывать "Наставления", госпожа Андо, - сказала гостья, закрывая книгу.
   - Ступайте, - махнула рукой собеседницы.
   Несмотря на её отсутствующий вид, Ия постаралась подняться с табурета и отвесить поклон именно так, как она учила.
   В павильоне никого не оказалось. Очевидно, Угара исполнила своё обещание и отправилась в дом начальника уезда, дабы сообщить старшей госпоже о желании приёмной дочери её супруга.
   Воспользовавшись удобным случаем, девушка достала из корзины мужскую одежду и ещё раз осмотрела, отыскав на штанах и кафтане многочисленные мелкие сухие колючки. Кроме того, на тулье шляпы обнаружилось тёмное пятно. Несмотря на то, что оно не сильно бросалось в глаза, Платина попыталась оттереть его мокрой тряпкой, но безрезультатно.
   Проверив, на месте ли кинжал, и затолкав поглубже под матрас зажигалку, она отправилась на прогулку.
   Ветер почти стих. Заметно похолодало, так что грязь затвердела, а мелкие лужицы промёрзли до дна.
   Обойдя вокруг прудика, Ия направилась к скамейке у стены, где сразу обратила внимание на сдвинутые со своего места черепицы, которые она не заметила вчера ночью.
   Оглядевшись, девушка обнаружила, что Енджи куда-то пропала, а её отпрыск с азартом рубил хворост ржавым топором и казался всецело поглощённым этим высокоинтеллектуальным занятием.
   Вскочив на скамейку, Платина попыталась придать крыше более-менее приличный вид, и едва успела поправить черепицы, как в ворота постучали.
   Спрыгнув на землю, она уселась на гладко оструганные доски и с задумчивым видом уставилась на редкие облака.
   Звякнул металлический засов, послышались женские голоса, и скоро на заднем дворе появились обе служанки.
   Угара держала в одной руке яркий, матерчатый узелок, в другой - деревянный ящичек с ручкой, а Енджи сгибалась под тяжестью корзины за спиной.
   "Это не платьишко мне принесли?" - предположила Ия, поднимаясь со скамейки.
   Дойдя до кухонного навеса, женщины обменялись почтительными поклонами, и каждая пошла по своим делам.
   Фабай помог матери освободиться от груза, а девушка поспешила по дорожке к павильону.
   - Что скажешь, Угара? - не скрывая нетерпения, спросила она, встретив служанку у прудика.
   - Старшая госпожа прислала вам шёлковое платье! - торжественно объявила та, приподняв узелок. - И немного сладостей.
   "Ого! - мысленно охнула Платина. - С чего такая доброта и щедрость? Небось, опять какую-нибудь гадость придумала?"
   Но вслух сказала:
   - Пойдём посмотрим.
   Жаровня так прогрела воздух в павильоне, что у оставшейся в нижнем белье Ии тело хоть и покрылось "гусиной кожей", но зубы от холода не стучали, позволив спокойно облачиться в обновку.
   Как она и ожидала, оригинальностью фасона платье не отличалось и напоминало то, в котором ходила несчастная госпожа Индзо. Разве что пояс оказался пошире да вышивка поскромнее.
   Тем не менее плотный тёмно-розовый шёлк приятно льнул к телу, а тщательный осмотр с помощью зеркальца подтвердил, что ткань нигде не топорщится, платье сшито точно по фигуре и как раз на сантиметр не достаёт до пола, давая возможность рассмотреть тщательно выстиранные белые носочки.
   - В этом наряде вы ещё прекраснее, госпожа Сабуро, - заявила служанка, склоняясь в глубоком поклоне.
   - Я безмерно благодарна старшей госпоже Азумо Сабуро за чудесный подарок, - почти не притворяясь, сказала девушка. - И с нетерпением жду, когда смогу лично выразить ей своё почтение. Но...
   Она озабоченно нахмурилась, зная, как трепетно относятся аборигены ко всякого рода формальностям.
   - Имею ли я право носить это платье уже сейчас, или стоит дождаться, когда господин официально объявит меня своей названной дочерью?
   - Я взяла на себя смелость спросить об этом старшую госпожу, - явно гордясь своей предусмотрительностью, пояснила собеседница. - Она ответила, что это не будет нарушением закона или приличий. Госпожа Андо знает, кто вы такая, а чужие вас здесь не увидят.
   - Спасибо тебе за заботу, добрая Угара, - поблагодарила Ия. - Только пока холодно, я буду ходить в старой одежде. Надеюсь, Вечное небо скоро пошлёт нам тепло, и я смогу показать госпоже Андо подарок старшей госпожи Азумо Сабуро.
   - Как будет угодно госпоже, - служанка стала помогать подопечной раздеваться и, вопреки ожиданию, та услышала в её голосе одобрение.
   - Ты передала старшей госпоже мои слова? - спросила Ия, завязывая ленточку на кофте.
   - Разумеется, госпожа, - поклонилась женщина. - Старшая госпожа приказала сказать, что довольна вашими устремлениями. Как только вы закончите заниматься у госпожи Андо, она сама станет учить вас рачительно вести хозяйство.
   - Доброта старшей госпожи безгранична! - напрягая все свои актёрские способности, вскричала ожидавшая совсем не этого девушка.
   - Ещё старшая госпожа приказала передать госпоже Андо, чтобы она занялась с вами изучением правил счёта, - продолжала вываливать чудесные новости явно чрезвычайно довольная собой служанка. - Только делать мне этого не придётся.
   - Это почему? - насторожилась Платина.
   - Потому что старшая госпожа сама ей всё скажет! - выпалила собеседница и торопливо заговорила ещё более доверительным тоном. - Когда я собиралась уходить, доложили, что пришла госпожа Андо.
   "Так вот какие неотложные дела у старушки появились, - вспомнила Ия свой разговор с хозяйкой дома. - А с чего бы это вдруг она попёрлась к Сабуро? Неужели всё-таки узнала, что я в город лазила? Вот же ж скандал будет".
   - А ты не знаешь, что нужно госпоже Андо от нашей старшей госпожи? - без особой надежды поинтересовалась она.
   - Деньги пришла просить, госпожа, - с лёгкой, почти не различимой ухмылкой ответила женщина, снимая крышечку с деревянного ящика. - Енджи сказала, будто бы господин Андо задумал пир устроить, а не на что.
   И с гордостью выставила на крошечный столик маленькие тарелочки с орешками в меду, желтоватыми кубиками желе, малюсенькими рисовыми пирожками и ещё какими-то вкусняшками.
   Рот у Платины мгновенно наполнился слюной. Тем не менее, перед тем как попробовать лакомства, она с сомнением проговорила:
   - Господин Андо хоть и любит выпить, но не похож на глупца. Зачем же ему понадобилось пировать, если у них с матерью нет денег?
   - Тут дело чести, госпожа, - со значением заявила собеседница.
   - Ого! - вскинула брови Ия. - Тогда угощайся и рассказывай!
   Ей стало ужасно любопытно: во что такое вляпался отпрыск наставницы, если ему приходится "поляну накрывать"?
   Поклонившись, служанка взяла кубик желе, проглотила его и, прикрыв глаза от удовольствия, причмокнула губами.
   Аккуратно вытерев губы застиранным платочком, она продолжила:
   - Енджи говорит, что в последнее время её хозяин очень сдружился с господином бароном Хваро.
   "Значит, вчера вечером они неслучайно вместе оказались", - мелькнула у девушки очевидная мысль.
   - Господин барон часто угощал господина Андо, а на днях устроил пир в его честь.
   - И теперь, чтобы не потерять свою репутацию, господин Андо должен ответить ему тем же? - догадалась Платина.
   - Точно так, госпожа, - энергично кивнула собеседница, бросив короткий взгляд на разложенные по тарелочкам, сладости.
   - Бери ещё, - радушно предложила ей подопечная. - Для меня одной здесь всё равно слишком много.
   - Спасибо, добрая госпожа, - поблагодарив, служанка протиснулась к столику и, взяв крошечный пирожок, вернулась на своё место, где, торопливо прожевав, понизила голос почти до шёпота: - Господин Андо, наверное, был слишком сильно пьян, когда позволил барону устроить в честь себя праздник. Но теперь уж ничего не поделаешь. Вот госпожа Андо и пошла к нашей старшей госпоже попросить часть денег за ваше обучение вперёд, чтобы сын совсем "лицо не потерял". Для дворянина репутация значит не меньше, чем для благородной девушки.
   - Понимаю, - хмыкнула Ия. - Господин Андо должен устроить пир не хуже.
   - Да, госпожа, - со вздохом подтвердила собеседница. - А это дорого. Надо заказать отдельную комнату для гостей, пригласить танцовщиц, певичек. То, что для барона, словно медный лян, для писца из управы сущее разорение.
   - А это тот самый барон Хваро, которого мы встретили тем вечером у дома господина? - спросила девушка, почему-то заранее зная ответ. - Или, может, его отец?
   - Тот самый, госпожа, - ответила служанка, метнув на свою подопечную какой-то странный: то ли озадаченный, то ли настороженный взгляд.
   Впрочем она тут же потупила взор, и девушка решила, что ей просто показалось.
   - Его отец умер, когда сыну лет пять было, - как ни в чём не бывало продолжила собеседница. - А может, и меньше, я уж точно не упомню.
   - А мать ещё жива? - поинтересовалась Платина, положив в рот парочку сладких орешков.
   - Госпожа Хваро умерла три года назад, - сказала служанка, и голос её сделался таким почтительным, словно речь шла о её любимой старшей госпоже Азумо Сабуро. - Она всю жизнь хранила верность покойному мужу и замуж так и не вышла. Хотя болтают, будто родственники очень настаивали и даже привозили ей женихов. Добродетельная была женщина. Сама осталась вдовой, а всех наложниц мужа пристроила. Денег на приданое дала, мужей новых помогла найти. Да не у нас здесь, а в самом Хайдаро.
   Рассказчица искоса глянула на задумчиво жующую подопечную. Та решила, что надо как-то откликнуться на столь патетический монолог, о котором наверняка будет доложено супруге начальника уезда.
   - Подобная высоконравственная жизнь не может не вызвать восхищения, - после короткого раздумья высказалась Ия, облизав сладкие губы. - Благородная дама, столь ответственно отнёсшаяся к долгу памяти покойного супруга, должна привить высокие моральные качества и своим детям.
   Собеседница важно кивнула, продолжив:
   - Я хорошо помню, госпожа, как недоброжелатели госпожи Хваро болтали, будто бы ей в одиночку, без мужа, не воспитать сына и наследника барона Хваро настоящим мужчиной. Только баронесса доказала всем сплетникам свою мудрость. Понимая, что материнская любовь может испортить характер мальчика, она отправила его в столицу!
   - И сколько ему тогда было? - живо заинтересовалась девушка, протянув служанке тарелочку с единственным, оставшимся кубиком желе.
   - Спасибо, добрая госпожа, - растроганно пробормотала та. - Только я точно не помню. Лет семь или восемь, а может, девять.
   "Ого! - мысленно присвистнула Платина. - Гарри Поттер и то в десять лет в Хогвардс уехал".
   И, не сумев сдержать любопытства, решила уточнить:
   - Она, что же, совсем одного его отправила?
   - Что вы, госпожа?! - собеседница едва не подавилась, с укором посмотрев на подопечную. - Нет, конечно! С ним и слуги поехали и, наверное, кто-то из верных людей. Какая же мать доверит сына посторонним?
   "Вот, дура! - мысленно выругала себя Ия. - Забыла, что малолетние мажоры в одиночку по столицам не катаются".
   Служанка, явно смутившись своего поучительного тона, положила пустую тарелочку на свою постель и заговорила, старательно делая вид, будто ничего не произошло:
   - С тех пор господин барон приезжал в город только один раз - на похороны матери. Я слышала, что он сдал государственный экзамен на степень баньянь и получил очень важное назначение где-то на юге.
   - Тогда чего он здесь делает? - усмехнулась девушка.
   - Так отпуск ему дали, госпожа, - охотно пояснила Угара. Чувствовалось, что разговор о молодом, богатом и известном красавчике доставлял ей большое удовольствие.
   "Сплетни о знаменитостях любят во всех мирах, - с философской снисходительностью подумала бывшая учащаяся циркового колледжа. - И не важно, услышали ли их на базаре или прочитали в Сети".
   Она решила, что будет непростительной ошибкой не воспользоваться болтливостью спутницы для получения дополнительной информации, как о Благословенной империи в целом, так и о симпатичном парне в частности.
   - Отпуск? - переспросила Платина, интуитивно догадываясь о значении нового, ранее незнакомого слова.
   - Да, госпожа, - подтвердила служанка. - Чтобы молодой господин закончил здесь все необходимые дела и прибыл на новое место службы. Говорят...
   Она подалась вперёд.
   - Весной у господина барона свадьба!
   Данная новость почему-то неприятно задела Ию.
   - На ком же он женится?
   - На дочери рыцаря Канако от старшей госпожи, - ответила собеседница. - Вроде бы зовут её госпожа Изуко, она очень красивая и ей уже четырнадцать лет.
   "Если барону сейчас лет двадцать-двадцать пять, а уехал он отсюда в семь", - быстро подсчитала девушка и, не удержавшись, насмешливо фыркнула:
   - Да он её видел разве что один раз в жизни.
   - Так и чего, госпожа? - в свою очередь удивилась Угара, сообщив как о само собой разумеющимся: - Первую жену мужчине всегда находят родители, а уж следующих он выбирает сам.
   "Вот же ж!" - мысленно выругалась путешественница из другого мира, сообразив, что вновь забыла рассказы монашки и опять сморозила глупость: "Как там говорила кассирша тётя Ира из нижегородского цирка? Век живи, век учись, а помрёшь всё равно дура дурой."
  
  
  
   Глава III
  
   Таких предложений больше не будет.
  
  

Открыт тебе путь -

утолишь все желанья.

Закрыт он судьбою -

напрасны старанья.

Но помни:

ты сам назначал мне свиданья...

Неизвестный автор

Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй

  
   Едва очнувшись ото сна, Платина сразу почувствовала, как выстыл павильон. Сама она ещё не успела замёрзнуть под грудой одеял, но холод неприятно "царапал" выставленный наружу нос, из которого при дыхании вырывались облачка прозрачного пара.
   Дневной свет уже пробивался сквозь полупрозрачную бумагу на самом верху прикрытых циновками стен, а служанка всё ещё спала, укрывшись с головой, хотя обычно она просыпалась очень рано.
   "Уж не заболела ли?"- озабоченно подумала Ия и негромко позвала:
   - Угара!
   - А, что? - встрепенувшись, женщина откинула одеяло и, приподнявшись на локте, уставилась на подопечную мутными со сна глазами. - Звали, госпожа?
   - Светло уже, - пояснила та. - Госпожа Андо опять будет недовольна, что я так долго сплю.
   - Ах, вон вы о чём, госпожа, - собеседница широко, от души зевнула и, поёжившись, обхватила себя за плечи. - Ой, как холодно. Снаружи, небось, опять снег выпал.
   Вскочив с постели, она принялась торопливо одеваться, с видимым усилием сдерживая дрожь.
   Натянув юбку с кофтой прямо поверх "пижамы", служанка добавила к ней тёплый, стёганный жилет, сноровисто заплела косу с фиолетовой ленточкой, достала из-под кровати Платиной ночной горшок и вышла из павильона.
   - О Вечное небо! - донёсся снаружи взволнованный голос женщины. - Красиво-то как! Словно в Обители бессмертных!
   А ещё через минуту девушка услышала характерный скрип.
   "Значит, действительно снег выпал", - хмыкнула она про себя.
   Вернувшись, Угара поспешила её успокоить.
   - Не проспали мы, госпожа. Показалось вам. Солнышко сегодня уж больно яркое. А так Енджи только что печь растопила. Поспите ещё.
   - Нет уж, лучше я пораньше встану, - проворчала Платина, но вовремя "прикусила язык", добавив совсем другом тоном: - Чем вызову неудовольствие госпожи Андо.
   - Понимаю, госпожа, - сочувственно вздохнула собеседница и потащила к выходу остывшую жаровню.
   А Ия подумала, что попытка наладить более конструктивные отношения с главной женой приёмного папаши закончилась немного не так, как бы хотелось. С одной стороны, старшей госпоже желание новоявленной родственнице изучать "домоводство" явно пришлось по вкусу, иначе она не прислала бы сласти. Но с другой стороны, Азумо Сабуро так и не позволила девушке покидать усадьбу Андо.
   "Теперь придётся либо просто ждать, когда вернусь в дом начальника уезда, - мрачно думала девушка. - И посмотреть, как там всё обернётся. Или продолжить как кошка гулять по ночам. Нет, слишком опасно. Чуть не попалась тогда. Второй раз так может не повезти".
   Служанка внесла пустую жаровню, потом сходила за углями. Не дожидаясь, когда воздух в павильоне прогреется, Платина села на кровати.
   Зная, что грудная повязка - обязательный атрибут туалета благородных особ женского пола, она, стуча зубами, с помощью Угары обернула её вокруг груди, дополнительно облачившись в свитер и курточку для сна.
   Сразу сделалось гораздо уютнее. Поразмыслив, Ия велела служанке отыскать в корзине синие штаны. Та попыталась возразить против столь нетрадиционного наряда, но подопечная настояла, указав, что джинсы под юбкой всё равно не видны.
   Максимально утеплившись, но не меняя внешнего вида, девушка вышла на веранду павильона и невольно зажмурилась от мириада солнечных зайчиков.
   Пронзительно белый снег был повсюду: мягким, пушистым ковром расстилался по земле, массивными неуклюжими шапками висел на крышах и заборах, причудливыми комочками застрял в развилках сучьев.
   Открывшаяся перед ней картина казалась настолько яркой, праздничной и весёлой, что Платина не смогла удержаться от улыбки.
   Хорошего настроения добавляла зажатая в руках стопка листов. На сей раз она очень тщательно проверяла текст очередных "Наставлений" Есионо и тешила себя надеждой, что наставница не сможет отыскать в нём ни одной ошибки.
   - Я посмотрю, - благожелательно кивнула хозяйка дома, принимая у гостьи бумаги. - А пока присаживайтесь, будем завтракать.
   Несмотря на её доброжелательный вид, Ия ни на секунду не теряла бдительности, тщательно взвешивая каждое слово и движение.
   То ли старушка и в самом деле не нашла к чему придраться, то ли погрузилась в свои мысли, только никаких замечаний о нарушениях правил этикета девушка от неё не услышала.
   Пока она читала "Уроки благородной жены", хозяйка дома проверяла её "домашнюю работу". К сожалению, ученица умудрилась перепутать буквы в трёх местах, всё-таки предоставив наставнице повод для критики. Ну и почерк вновь оказался далеко не идеален. Следовательно, переписывая новый экземпляр "Наставлений благородным женщинам", необходимо проявить ещё больше усердия и трудолюбия.
   Закончив нотацию, старушка неожиданно заявила:
   - Вчера я имела честь беседовать с госпожой Азумо Сабуро, и она просила меня заняться с вами счётом.
   - Слушаюсь, госпожа Андо, - согнулась в поклоне девушка.
   - Вы знаете написание цифр, госпожа Сабуро? - поинтересовалась хозяйка дома и, получив утвердительный ответ, уточнила: - А чисел?
   - Знаю, госпожа Андо, - подтвердила Платина.
   Однако собеседниц не поверила ей на слово. Достав из низенького шкафчика бумагу и тушь, она потребовала написать десяток чисел: от одного до ста девятнадцати тысяч двухсот семидесяти пяти.
   Только тщательно проверив и убедившись, что ученица ничего не напутала, наставница перешла непосредственно к правилам вычисления.
   Судя по всему, она ожидала, что придётся начинать буквально с азов, чуть ли не с пальчиков, яблок и палочек, поэтому выглядела изрядно удивлённой знаниями Ии, сразу же перейдя к умножению с делением.
   Но и тут девушка "не ударила в грязь лицом", хотя выполнять вычисления в уме оказалось трудновато и непривычно.
   В помощь гостье хозяйка дома предоставила местный аналог калькулятора. Несмотря на кажущуюся простоту устройства, состоящего из деревянной рамы и натянутых медных проволочек с нанизанными на них колечками, Платиной пришлось изрядно напрячь мозги, чтобы уяснить принципы работы на нём.
   Наставница даже нервничать начала, потом надиктовала два десятка примеров, вручила счёты и приказала решить к завтрашнему дню.
   После обеда, узнав у подопечной, что та в её услугах сегодня не нуждается, служанка затеяла грандиозную стирку постельного белья, точнее простыней и наволочек, ибо до пододеяльников здесь ещё не додумались.
   Закончив с очередным примером, Ия откинула голову назад и прикрыла глаза, чтобы дать им отдохнуть.
   С веранды донёсся шум, в дверь постучали, но, прежде чем она успела сказать "войдите", в павильон шагнула озабоченная Угара.
   - Что случилось? - насторожилась девушка.
   - Нам бы, госпожа, уйти отсюда надо, - непривычно неуверенно пробормотала служанка, почему-то избегая смотреть ей в глаза.
   - Почему?! - вскочила с табурета не на шутку напуганная её словами Платина, готовая сейчас же броситься в бегство.
   - Так это... - замялась собеседница, теребя в больших, покрасневших от холодной воды руках невесть откуда взявшийся платочек. - Госпожа Андо сказала, что праздник в честь барона Хваро придётся проводить дома. То есть здесь.
   - То есть как? - Ия всё ещё не понимала причин столь серьёзного беспокойства своей спутницы, но, сообразив, что прямо здесь и сейчас их жизни и здоровью ничего не угрожает, вновь опустилась на табурет.
   - Ну, так не хочет господин барон, чтобы господин Андо ему пир в заведении ветра и луны устраивал! - понизив голос, выпалила женщина. - Сам-то он его в своём городском доме принимал. Теперь вот желает прийти в гости.
   Девушка мысленно оценила размеры жилища наставницы. И хотя та часть дома, где проживал её сын, была раза в полтора больше комнаты матери, Платина сильно сомневалась, что там сможет разместиться сколько-нибудь многочисленная компания.
   В ответ на подобное замечание служанка поморщилась, явно досадуя на тупость подопечной. - Да вам-то, госпожа, что за дело, сколько народа с бароном придёт? Нам самим уходить надо.
   - Это тебе госпожа Андо сказала? - решила выяснить подробности Ия.
   - Ну, госпожа... - ещё сильнее смутилась Угара. - Госпожа Андо просила помочь Енджи готовить и принимать гостей. Но...
   - Надеюсь, не бесплатно? - не дав ей договорить, спросила девушка. - Заплатить обещала?
   - Немножко, госпожа, - собеседница наконец подняла на неё взгляд, выпалив: - Только я отказалась! Мне надо отвести вас в дом господина...
   - Зачем беспокоить его и старшую госпожу по таким пустякам? - нахмурилась Платина, которой совсем не хотелось переться в усадьбу начальника уезда на ночь глядя. Придётся отвечать на глупые вопросы, улыбаться, кланяться. Неизвестно ещё, куда спать положат? Ещё устроят в комнате с какой-нибудь наложницей? К тому же после двух случайных встреч с красавчиком бароном путешественнице между мирами где-то в глубине души казалось, что тот специально подстроил своё посещение дома госпожи Андо и отнюдь не из-за желания узнать, как живёт писарь уездной управы.
   Исходя из всех этих соображений и затаённых надежд, Ия решила во что бы то ни стало остаться в усадьбе.
   - Да как же, госпожа? - растерянно захлопала ресницами служанка. - Сюда же чужие мужчины придут! От вашей репутации ничего не останется, если узнают, что вы были здесь во время праздника! Люди начнут говорить, что вы, словно какая-нибудь... пировали вместе с гостями господина Андо!
   - А зачем кому-то знать, что я здесь? - небрежно пожала плечами девушка. - Попроси от моего имени госпожу Андо никому ничего не говорить обо мне, и сама помалкивай. Ну, а если кто спросит, отвечай, что отвела меня в дом господина Сабуро, а сама вернулась, чтобы помочь служанке госпожи Андо. Так мы никого зря не побеспокоим, мне не придётся никуда идти, а ты сможешь заработать.
   Глазки Угары заблестели. Судя по всему, она не прочь слегка улучшить своё финансовое положение, но очень боится не угодить супруге начальника уезда.
   - Нет, госпожа, - тяжело вздохнув, покачала головой женщина. - Старшая госпожа приказала мне заботиться о вас. Вдруг, пока я буду прислуживать гостям, какой-нибудь пьяный придёт и попробует вас обидеть? Или расскажет другим господам, что вы здесь?
   - А ты закрой павильон на замок, - посоветовала Платина, рассудив, что если нет иного способа остаться в усадьбе, то лучше посидеть взаперти и понаблюдать за происходящим в дырочку, чем пропустить столь знаменательное событие и не узнать, насколько верны её предположения по поводу истинных намерений барона Тоишо Хваро?
   - Да, как же это так? - растерялась от подобного предложения собеседница.
   - Просто, - усмехнулась Ия. - Принеси мне свежих углей, попить, поесть и повесь на дверь замок. Тогда, даже если кто-то из гостей и пойдёт в сад, то подумает, что здесь никого нет.
   - Ну, если вы сами на такое согласны, благородная госпожа, - с плохо скрываемым облегчением улыбнулась служанка. - Тогда я пойду к госпоже Андо и обо всём договорюсь.
   - Ступай, - кивнула девушка, вновь оборачиваясь к столику со счётами. - А у меня ещё есть дела.
   Что бы не затевалось в доме наставницы, примеры, которые она задала, надлежало решить. Иначе, чего доброго, та опять нажалуется супруге начальника уезда, что их родственница не проявляет надлежащего усердия в учёбе.
   Погрузившись в вычисления, она так самозабвенно щёлкала костяшками из плотного тёмно-вишнёвого дерева, что не сразу расслышала настойчивый стук в дверь.
   - Заходи, - раздражённо буркнула Платина, нечаянно смазав последнюю цифру.
   Довольно улыбающаяся Угара внесла знакомое железное ведро с углями и большую корзину. Сообщив, что носильщики принесли из лавки бумажные фонарики, которые необходимо развесить по двору, а потом предстоит готовить много еды, она извиняющимся тоном заявила, что павильон желательно запереть прямо сейчас.
   - Я всё рассказала госпоже Андо, - сообщила женщина. - Она очень довольна тем, что вы правильно поняли её непростое положение и согласились потерпеть некоторые неудобства. Госпожа Андо приказала принести вам ужин.
   Служанка приподняла корзину.
   - И свежих углей.
   Она кивнула на ведёрко.
   - Выкладывай всё, - кивнула подопечная. - А я пока в уборную схожу.
   Оказавшись на веранде, она ясно расслышала доносившиеся с переднего двора голоса. Кажется, хозяйка дома отдавала распоряжения что-то куда-то отнести.
   Похоже, её отпрыск намерен пустить Хваро пыль в глаза, устроив в его часть шикарную вечеринку.
   "Денег нет, а он пиры закатывает, - насмешливо фыркнула Ия, направляясь к туалету по очищенной от снега дорожке. - А может, надеется, что барон поможет ему карьеру поправить? Всё-таки самый богатый землевладелец здесь. Глядишь, и замолвит словечко перед начальником уезда, чтобы тот продвинул пьяницу по службе".
   Пока она отсутствовала, служанка заменила угли в жаровне, разложила на своей постели мисочки с едой, а также большой, фарфоровый чайник и красивую чашечку.
   - Может, ещё чего-нибудь нужно, госпожа? - с готовностью спросила женщина, держа в руках привычного вида замок с длинной, прямой дужкой.
   Задумчиво оглядев павильон, девушка покачала головой.
   - Ничего.
   И улыбнулась.
   - Ты на всю ночь уходишь?
   - Нет, конечно, госпожа, - успокоила её собеседница. - Перед комендантским часом все разойдутся.
   Поклонившись, она вышла. Снаружи лязгнул металл.
   "Ну вот меня и заперли", - мрачно усмехнулась Платина, вдруг сообразив, что лишь дважды за сознательную жизнь её лишали свободы и оба раза в этом мире.
   Отодвинув в сторону связанные мешки с соломой, служившие ложем Угары, добровольная узница отогнула в сторону циновку, открыв заклеенную бумагой стену, и, выбрав подходящее место, ткнула указательным пальцем, проделав небольшую дырочку.
   Глянув в неё, Ия рассмотрела ярко освещённый пузатыми, бумажными фонариками дом и задний двор, где, кроме её служанки и Енджи, суетились ещё двое незнакомых мужчин. Причём с первого взгляда создавалось впечатление, что главные на кухне именно они, а женщины выполняют их распоряжения.
   Послышался настойчивый стук в ворота. Затем приказ хозяйки дома немедленно открыть. Звяканье засова предвосхитило неясный щебет нескольких женских голосов, один из которых громогласно и патетически объявил госпоже Андо, что это лучшие певички из "Поющего под ветром тростника", которые она может получить за такие деньги.
   "Ого! - мысленно присвистнула Ия. - Не хилую тусню собирают, даже элитных ночных бабочек пригласили. Видно, здесь так принято. Не бомжи какие-нибудь собрались боярки хватонуть, а дворяне гулять будут, люди благородные, образованные. Ладно, посмотрим".
   Пока павильон окончательно не погрузился в темноту, она быстренько подкрепилась, попила чаю и вернулась на свой наблюдательный пункт.
   Девушка слышала, как музыканты настраивали инструменты, видела, как незнакомые мужики что-то ловко резали на вкопанном в землю столе и раскладывали по мисочкам, которые служанки уносили в дом на подносах.
   Она видела, как господин Андо, облачённый в новенький шёлковый халат сине-красного цвета, о чём-то говорил с женщиной в ярко-бордовом платье с пышной причёской, украшенной блестящими шпильками.
   Получив из рук хозяина дома какие-то бумаги, она осмотрела их и, как будто пересчитав, убрала в широкий рукав платья.
   "Оплата вперёд", - догадалась Платина, вспомнив, что, наряду с медными и серебряными монетами, в Благословенной империи имеют хождение и бумажные деньги.
   Минут через десять после того, как писец со своей спутницей вновь скрылись в доме, Ия услышала доносившиеся из-за ограды усадьбы громкие возгласы, многоголосый смех, и ворота задрожали от молодецких ударов.
   Видимо, по случаю праздника Фабай далеко не отлучался, потому что почти сразу же звякнул засов, ещё через секунду раздался зычный голос хозяина дома.
   - Здравствуйте, друзья! Я счастлив, что вы нашли время оказать мне честь, посетив это жалкое жилище, где с вашим появлением сразу стало гораздо уютнее!
   - Как мы могли отказаться от столь радушного приглашения?! - отозвался звонкий, чуть хрипловатый голос, сразу же показавшийся девушке знакомым. - Для нас огромная честь быть приятными в вашем замечательном, гостеприимном доме, господин Андо!
   - Не заставляйте меня чувствовать себя неудобно, господин барон, - засмущался писец и продолжил уже так тихо, что Платина с трудом разбирала долетавшие до неё слова. - Проходите, пожалуйста, господин Уто. Рад видеть вас, господин Фукуо. Эй, Фабай, помоги разуться господину Гайсо. Сюда, пожалуйста, господин Гаваро. Проходите, господин Нао.
   "Шестеро, - отметила про себя Ия, перестав загибать пальцы. - Или семеро. Не такая уж и большая компания. А тут ещё и путаны... Как же они там все уберутся?"
   Какое-то время ничего не происходило, только мелькали тени в выходивших в сад окнах. Похоже, гости рассаживались за столом.
   Потом девушка расслышала какие-то неясные возгласы, и опять всё стихло примерно на полчаса, а затем служанки принялись таскать в комнату господина глиняные кувшины. Или всё же правильнее назвать их бутылками?
   Звякнули струны, и в прохладном воздухе разлилась негромкая, тягучая, как мёд, мелодия, и раздались слова песни, которую выводил звонкий, как хрустальный колокольчик, женский голос:
  

Опершись на перила, стою,

В изумленье взираю на сад,

Там зелёное сходит на нет -

Зелень красный цвет захлестнул.

Беспокойно кружат мотыльки -

Взволновал их цветов аромат.

Время розы срезать. Я боюсь -

Опалить они могут весну.

Как бубенчики завязь плодов,

Из ветвей - изумрудный навес.

А под ним пестротканый ковёр -

Устилает землю трава.

Лучше было бы встать поутру

В час росы и прохлады с небес.

В это время за шторой окна

Дышат свежестью дерева.

  
   У девушки от неудобной позы мышцы затекли. Поднявшись на ноги, она проделала несколько энергичных упражнений и вновь приникла к дырке в бумажной стене.
   Увы, но того, что делалось в комнате господина Андо, она видеть не могла, а на заднем дворе не происходило ничего интересного.
   Платина уже намеревалась вернуть циновку на место и, завалившись на кровать, просто слушать то, что происходит снаружи, когда в поле её зрения появился мужчина в красно-чёрном халате.
   - Эй, вы там! - окликнул он суетившихся под кухонным навесом слуг.
   Заметив гостя, те тут же отвесили ему поклон.
   - Кто-нибудь, проводите меня до уборной! - почти трезвым голосом приказал он.
   - Пойдёмте, господин, - сразу же вызвалась Угара. - Позвольте помочь вам обуться?
   Натянув туфли, дворянин последовал за не перестававшей кланяться служанкой.
   К его чести, увидев возле забора нужное строение, он тут же небрежно махнул рукой.
   - Ступай, дальше я сам найду.
   Однако Угара, отойдя к бамбуковым шестам для сушки белья, терпеливо дождалась, когда гость покинет туалет и вернётся в дом.
   Наблюдавшей за ним сквозь щель между дверью и косяком Ие показалось, что, оглядывая садик, мужчина задержал взгляд на павильоне. Хотя, возможно, он просто заинтересовался постройкой?
   Девушка поправила циновку, пододвинула на место "кровать" служанки и переоделась, избавившись от надоевшей грудной повязки.
   Пока воздух в каморке не остыл, она улеглась поверх одеяла, без особого интереса, но с затаённой где-то на самом дне души надеждой прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам.
   Певица добросовестно отрабатывала свой гонорар, услаждая слух гостей господина Андо всё новыми и новыми песнями, большинство слов из которых Платина уже не разбирала.
   Она даже задремала, когда громкий крик заставил её открыть глаза.
   - Ой, ой, нога! - верещал противный мужской голос. - Моя нога! Чего стоите, бездельники?! Помогите! Осторожнее, тупая скотина! О Вечное небо, мой новый халат!
   - Что с вами, господин Уто? - буквально через несколько секунд вскричал хозяин дома.
   Вскочив с кровати, Ия бросилась к выходу, едва не уронив табурет.
   Сквозь узкую щель между дверью и косяком она не могла видеть происходящего на заднем дворе, но долетавшие оттуда звуки слышались яснее и чётче.
   - Я упал, а эта безрукая меня облила! - голосом избалованного ребёнка жаловался гость.
   - Как ты смела, мерзавка! - рявкнул господин Андо, и девушка невольно вздрогнула, услышав хлёсткий удар. Похоже, кому-то из служанок отвесили хорошую пощёчину.
   - Я виновата, господин! - во всю глотку завопила Енджи. - Нет мне прощения! Накажите меня, господин, только умерьте свой гнев!
   - Господин Андо! - легко перекрыл её вопли властный голос с характерной хрипотцой. - Не позволяйте мелочам испортить так славно начавшийся праздник. У вас ещё будет время разобраться с нерадивыми служанками. А сейчас давайте поможем нашему другу вернуться за стол. Уверен, чаша хорошего вина поможет господину Уно пережить эту маленькую неприятность.
   Остальные гости поддержали предложение барона невнятными, но дружными возгласами.
   Пострадавший что-то пробормотал, но Платина не смогла разобрать ни слова.
   - Так пусть выстирает! - не терпящим возражения тоном приказал Хваро.
   Вновь послышалось неразборчивое бу-бу-бу.
   - Неужели наш добрый хозяин не одолжит вам что-то на этот вечер? - воскликнул барон.
   - Конечно! - радостно отозвался господин Андо и тут же принялся отдавать распоряжения. - Енджи, сходи к госпоже и принеси мой лучший халат! А ты ступай в баню и выстирай это. Да поживее!
   - Слушаюсь, господин, - отозвалась Угара, судя по голосу, весьма недовольная тем, что служанке супруги начальника уезда отдаёт приказы какой-то писец.
   "Вот и первое приключение на этой вечеринке, - усмехнулась про себя Ия, осторожно возвращаясь на кровать. - Теперь у них разговоров на неделю будет. Если ещё что-нибудь забавное не случится... А Енджи жаль, Андо ей этого не простит".
   Она почти задремала, когда ясно различила шорох приближавшихся шагов.
   "Кого-то в сортир потянуло? - предположила девушка, приподнимаясь на локте и вся превращаясь в слух. - Нет, он уже должен миновать развилку и идти к павильону. Неужели барон на самом деле устроил всю эту пьянку, чтобы встретиться со мной?"
   От этой мысли на миг перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось, а перед мысленным взором предстало красивое, загорелое лицо с большими глазами и щегольской полоской усов на верхней губе.
   Негромко заскрипел снег под чьими-то осторожными шагами. Неизвестный обошёл павильон, скрываясь от нескромных взоров со стороны дома господина Андо.
   - Здравствуйте, госпожа, - послышался знакомый, чуть хрипловатый голос.
   Тот, кому он принадлежал, находился в каком-нибудь метре за наклеенной на деревянную решётку бумагой и плотной циновкой из растительного волокна. И подобная близость нешуточно волновала Ию.
   - Не думаю, что вы спите, - продолжал незваный пришелец.
   "Отозваться или промолчать? - лихорадочно думала девушка. - А вдруг возьмёт и уйдёт? Тогда с ним и связываться не стоит. Подожду, чего ещё скажет?"
   - Замок на дверях не может обмануть сердце, - продолжал невидимый собеседник, и губы слушательницы дрогнули в затаённой улыбке. - Я знаю, что вы здесь. Так отзовитесь же. Клянусь Вечным небом, я не хочу вас обидеть, и в моих намерениях нет ничего предосудительного.
   - Кто вы такой? - проворчала Платина, некстати вспомнив рассказ Угары о предстоящей свадьбе барона. - И что вам нужно? Зачем, забыв о правилах приличия, тревожите покой бедной девушки?
   - Мне кажется, вы знаете, кто я, - всё тем же доброжелательным тоном предположил молодой человек. - Вряд ли у вас много знакомых в Букасо?
   - Даже если так, - усмехнулась Ия, с лукавой улыбкой глядя в то место еле различимой в темноте стены, где по её расчётам должен находиться собеседник. - Вам всё же стоит представиться. Вдруг я приняла вас за кого-то другого?
   - Вы правы, - после короткого смешка согласился неизвестный. - Об этом я не подумал. Ослеплённый своими чувствами, я упустил из вида, что благородные люди должны придерживаться хорошего тона в любых ситуациях. Прошу простить мою неучтивость. Я - Тоиши Хваро. Надеюсь, ваша догадка подтвердилась?
   - Во всяком случае, я не разочарована, господин Хваро, - ответила девушка, устраиваясь поудобнее. - Осталось выяснить, насколько вы знаете с кем разговариваете? Вдруг я совсем не та, кого вы здесь ищите?
   - Этого не может быть, - без малейшего сомнения в голосе твёрдо заявил молодой человек. - Вы Ио Сабуро - дальняя родственница господина Бано Сабуро, но скоро станете его приёмной дочерью. А здесь вы обучаетесь у госпожи Андо правилам этикета, принятого в знатных семьях.
   - А если я скажу вам, что вы сильно ошибаетесь, господин Хваро? - насмешливо глядя во мрак, проговорила Платина, нисколько не удивлённая подобной информированностью барона. - И я совсем не та, за кого вы меня принимаете?
   - Не оскверняйте свои уста ложью, госпожа, - всё с той же торжественной серьёзностью посоветовал невидимый собеседник. - Можно обмануть слух, но не сердце. Сейчас оно бьётся точно также, как во время двух наших предыдущих встреч.
   "О чём это он? - моментально насторожилась Ия. - Неужели узнал меня, когда с Андо выходил из публичного дома? Ну уж вряд ли. Он и видел-то меня всего секунду. Может, просто блефует? Стоит проверить".
   - О каких двух встречах вы говорите, господин Хваро? - попыталась сыграть удивление девушка. - Насколько я помню, мы с вами виделись всего один раз у ворот дома господина Сабуро. Кстати, тогда вы тоже не представились.
   - Тем не менее вы узнали моё имя, - усмехнулся молодой человек.
   - Служанка сказала, - не стала ничего придумывать Платина, напомнив: - Но вы говорили о двух встречах, а я вторую почему-то не помню.
   - Возможно, вы меня просто не заметили, госпожа Сабуро? - предположил барон. - Когда в мужской одежде бежали по улице Тучки и Дождя.
   "Всё-таки узнал! - несмотря на ожидаемый ответ, досадливо поморщилась Ия. - А вдруг ему только показалось, и он хочет, чтобы я подтвердила? Вот уж, фик вам! Даже, если он хорошо рассмотрел, признаваться всё равно не буду. Ещё чего не хватало!"
   - Вот тут вы меня точно с кем-то спутали, господин Хваро, - возмутилась она, старательно придавая голосу "ледяную" интонацию. - Я уже давно не покидаю усадьбу моей наставницы и не имею привычки рядиться в мужскую одежду.
   - Я вас никогда ни с кем не спутаю, госпожа Сабуро, - невидимый собеседник произнёс эти слова так, что на губах девушки вновь появилась мечтательная улыбка. - Я же говорил, что слух и зрение можно обмануть. Только сердце знает правду, и это оно указало мне на вас.
   - Не буду спорить с вашим сердцем, господин Хваро, хотя и оно тоже может ошибаться, - небрежно пожала в темноте плечами Платина, кстати вспомнив несколько раз произнесённую когда-то Амадо Сабуро фразу, как нельзя более подходящую к данной ситуации. - Невозможно переубедить человека, добровольно желающего находиться в плену собственных заблуждений.
   - Теперь я убедился, что вы не только очень красивы, но и образованы, - с еле заметной иронией произнёс молодой человек. - Не каждой девушке даже из знатной семьи известно это изречение Божественного мастера.
   - Вы меня переоцениваете, - сочла необходимым развеять его заблуждения Ия. - Я даже не знала, чьи это слова. Просто так говорила одна моя знакомая. Вот она точно очень мудрая женщина.
   - К сожалению, я не имел чести беседовать с госпожой Амадо Сабуро, - вздохнул барон. - Но много слышал о её учёности.
   "Хорошо гад подготовился, - со смесью удовольствия и раздражения подумала путешественница между мирами. - Интересно, что ему ещё обо мне известно?"
   Однако собеседник молчал, возможно, не зная, что сказать, или ожидая каких-то слов от неё, и некоторое время в темноте слышалось только их дыхание.
   - Из-за чего вы сцепились с господином Падаро? - прервал затянувшееся молчание барон.
   "А это ещё кто? - чуть не ляпнула девушка, но потом вспомнила единственного дворянина, с кем ей довелось пообщаться во время памятной ночной прогулки, и возмущённо фыркнула про себя. - Да он сам на меня налетел, а потом ещё и докопался".
   - Вы, наверное, очень удивились, госпожа Сабуро, что погоня так быстро прекратилась? - уже с плохо скрытым раздражением спросил молодой человек.
   "Просто пьяным бежать в лом", - криво усмехнулась Платина, жадно ловя каждое его слово.
   - Это я уговорил их не тратить время на какого-то мальчишку, - с прорвавшейся обидой в голосе сообщил невидимый собеседник. - А потом появился патруль, и оказалось, что впереди никого нет.
   "Наверное, так оно и было", - мысленно согласилась Ия, вспоминая подробности своего ночного приключения.
   - Вы очень умная и храбрая девушка, если сумели не попасться стражникам, - выждав несколько секунд и, видимо, взяв себя в руки, барон вновь заговорил спокойным, даже вкрадчивым тоном, пытаясь завязать диалог.
   Но не тут-то было. Платина продолжала сидеть тихо, просто не зная, что сказать, поскольку обсуждать свою неудачную вылазку на местную улицу "красных фонарей" не хотелось категорически, а других тем для разговора незваный гость не предлагал.
   - Почему вы молчите?! - всё-таки не выдержал тот. - К сожалению, сегодня я лишён возможности беседовать с вами столько, сколько мне бы хотелось. Нельзя же совсем уйти с праздника в свою честь? Простите, госпожа Сабуро, если мои слова прозвучат не так почтительно, как я к вам отношусь. Но я должен торопиться, чтобы не поставить под сомнение вашу репутацию. Поэтому скажу прямо: если соберётесь ещё раз тайком посетить улицу Тучки и Дождя, я готов сопровождать вас, чтобы помочь избежать возможных неприятностей!
   - Я же говорю, вы меня с кем-то путаете, господин Хваро, - разрываясь между желанием ещё раз встретиться с этим парнем и элементарной осторожностью, сильно обострившейся у неё после не самого удачного визита на ту самую улицу, пробормотала Ия.
   - Если всё-таки надумаете, - проговорил молодой человек, явно обрадованный тем, что всё же смог "разговорить" собеседницу. - То скажите служанке...
   - Нет! - резко, почти грубо перебила его девушка, едва не вскочив с кровати. - Ни в коем случае не посвящайте в свои дела Енджи! Сколько бы вы ей не заплатили, она всё равно не сможет держать язык за зубами!
   - Язык за зубами? - недоуменно переспросил барон.
   - Она болтушка! - досадливо поморщившись, пояснила Платина. - Совсем не умеет хранить секреты. Обязательно расскажет или своей госпоже, или какой-нибудь знакомой. И ещё неизвестно, что хуже. Если вы с ней уже договорились, то отмените всё! Скажите, что я не стала с вами разговаривать! Придумайте что-нибудь, но ей ни слова! Иначе... Я вас не знаю и знать не хочу!
   - Хорошо, я сделаю так, как вы желаете, госпожа Сабуро, - покладисто согласился молодой человек и спросил: - Но как же нам встретиться? Даже если я смогу ещё раз попасть в этот дом, мне уже не удастся с вами поговорить.
   - А нам нужно встретиться? - не смогла удержаться от вопроса Ия.
   - Обязательно! - горячо заверил невидимый собеседник. - Я очень хочу с вами встретиться, госпожа Сабуро. Нам обязательно надо поговорить, глядя в глаза друг другу. Клянусь Вечным небом и памятью предков, что не имею в мыслях ничего недостойного и ни в коем случае не хочу нанести урон вашей репутации!
   "Так и клеит, - нервно усмехнулась девушка, чувствуя в груди сладкое томление пополам с лёгкой горечью. - А у самого невеста есть. Все мужики козлы!"
   Её так и подмывало напомнить сладкоголосому ухажёру о дочери рыцаря Канако, но она удержалась. Всё-таки слушать юношу было приятно.
   - Если моё общество покажется вам скучным или, упаси Вечное небо, неприятным, то я не стану настаивать на... наших встречах и никому никогда не расскажу о нашем знакомстве. Слово барона Хваро! Только дайте возможность доказать чистоту моих намерений.
   - Я подумаю, - самодовольно усмехнулась в темноту Платина.
   - Но как я смогу узнать о вашем решении, госпожа Сабуро? - чуть дрогнувшим голосом поинтересовался молодой человек.
   - Легко, - после короткой заминки ответила Ия. - Возле усадьбы госпожи Андо есть проулок...
   - Справа или слева? - деловито уточнил собеседник.
   - Справа, - подумав, определилась девушка, пояснив: - Справа, если смотреть с улицы на дом госпожи Андо.
   - Понимаю, - отозвался обрадованный барон.
   - Так вот, - Платина нервно облизала губы. - Если я настолько сойду с ума, что решусь встретиться с вами ещё раз, то после третьего часа дневной стражи на стене будут лежать два или три камешка. В зависимости от того, через сколько дней вы можете меня подождать.
   - Я должен ходить здесь каждый день, чтобы увидеть эти камешки? - всё также серьёзно, без малейшего следа иронии поинтересовался невидимый собеседник.
   - Не нужно, - глядя в темноту, покачала головой Ия. Не сегодня - так завтра начнутся дни, в которые ей лучше никуда не ходить, исходя из этого, она и определилась со сроками. - Приходите через шесть дней.
   - В шестнадцатый день Совы, госпожа Сабуро? - недоверчиво переспросил молодой человек.
   - Да, - после секундной заминки решительно кивнула та.
   - Почему так долго?! - вскричал барон, и девушка не расслышала в его голосе фальши, но лишь горечь сожаления. - Вы заставляете меня ждать целую вечность!
   - А я и не обещала с вами встретиться, господин Хваро, - улыбаясь, напомнила Платина. - Вдруг я всё-таки прислушаюсь к голосу разума и не сделаю подобной глупости?
   - Это не глупость! - сердито возразил незваный гость. Кажется, он вновь начал терять терпение от непробиваемой недоверчивости собеседницы. - Ручаюсь, вы не пожалеете, если встретитесь со мной. Мне есть что вам сказать. Только не в такой обстановке.
   - Я подумаю, господин Хваро, - совершенно искренне пообещала Ия. - Очень серьёзно подумаю. Время для этого у меня есть. И обязательно дам ответ. А как - вы уже знаете.
   - Где мы с вами встретимся? - проворчал собеседник. - И когда?
   - Да прямо в том переулке, где вы увидите камешки, - не задумываясь, ответила Платина. - Как солнце зайдёт, так и ждите. Тут и днём прохожих мало, а по ночам вообще никто не ходит, и мы сможем спокойно поговорить.
   - Вы не хотите посетить улицу Тучки и Дождя? - вроде бы даже удивился барон.
   - Мне нечего там делать! - отрезала Ия.
   - Хорошо, госпожа Сабуро, - поспешно согласился молодой человек. - Я буду ждать вас до самого рассвета.
   - А как же комендантский час, господин Хваро? - усмехнулась девушка.
   - Пусть вас это не беспокоит, госпожа Сабуро, - с лёгким самодовольством заявил собеседник. - Вы только назначьте день и придите, а уж я обязательно буду. Но сейчас, простите, я должен уйти, чтобы не компрометировать вас. До свидания, госпожа Сабуро.
   - До свидания, господин Хваро, - откликнулась Платина и, дождавшись, когда затихнет скрип снега под ногами незваного гостя, рухнула на постель, растянув губы в мечтательной улыбке. Она оказалась права. Всю эту историю с праздником в доме господина Андо барон затеял только за тем, чтобы пригласить её на свидание!
   "Вот только он жениться собрался, - в который раз за вечер напомнила себе Ия, не давая разыграться фантазии. - Так что на серьёзные отношения можешь не рассчитывать. Тогда что он хочет сказать? Неужели пообещает отказаться от брака с дочкой рыцаря? Вот уж не поверю. Здесь к воле родителей относятся серьёзно. Чтобы её нарушить, нужна ну очень веская причина, и я на неё никак не потяну. Если только заикнётся об этом, значит, точно врёт, и от него надо держаться подальше. А жаль, он симпатичный. Но, может, захочет в наложницы позвать, если здесь так принято? Так об этом не со мной надо договариваться, а с названным папашей. Я тут вообще права голоса не имею. Тогда чего ему надо? Вывалит кучу розовых соплей о своих чувствах и предложит сделаться любовниками? А вот ему большой и толстый поперёк морды лица! Только не в вашем долбаном мире. Я ещё не сдурела, чтобы из-за такой ерунды рисковать своим нынешним положением. Но всё-таки интересно, что этот красавчик хочет сказать такого важного?"
   Поёжившись, девушка забралась под одеяло.
   Сквозь тонкие стены долетел нестройный гомон голосов, звонкий женский смех. Похоже, гости господина Андо начали расходиться.
   "А вдруг барон просто хочет меня изнасиловать? - внезапно предположила Платина. - Вдруг он маньяк какой-нибудь и не успокоится, пока не получит то, чего хочет? Выманит из усадьбы, приставит нож к горлу, и всё! Хорошо, если не прирежет, а только попользуется и отпустит. Всё равно, я даже пожаловаться никому не смогу. Если папаша узнает, что я тайком пришла на свидание - сам прибьёт, чтобы честь семьи не позорила. Здесь с этим строго. Парню такое ещё могут простить, а девчонке ни за что".
   Почувствовав себя неуютно, Ия натянула сверху ещё одно одеяло.
   "Не похож он на маньяка, - попыталась возразить себе девушка, но тут же презрительно фыркнула. - Можно подумать, ты много их видела в своей жизни. Только по телеку да в Сети. А там ни у кого на лбу не написано "насильник" или "убийца". Обыкновенные, нормальные лица. В толпе встретишь и внимания не обратишь. Так что же теперь всех вокруг подозревать, сидеть дома и не высовываться? Потому что даже в лифте на насильника нарваться можно. Но ты же не пешком на восьмой этаж ходила? Вот и доходилась! Пошла бы своими ногами - не попала бы сюда! Так всю жизнь ездила - и ничего. И тут то же самое. Если молодой, красивый парень пригласил на свидание, это же не значит, что он точно извращенец? Вдруг и в самом деле скажет что-то важное? В крайнем случае, сбегу и никогда с ним больше не увижусь. А так всю жизнь потом буду мучиться из-за упущенного шанса. Уж лучше выложу камешки, а там посмотрим".
   Однако, вопреки ожиданию, на этот раз принятие решения не принесло ни облегчения, ни прилива энтузиазма. Пришлось признать, что она просто боится, и это чувство оказалось очень непривычным. Ей ещё никогда не приходилось испытывать страха перед свиданием.
   Терзаемая сомнениями, Платина не услышала ни шума торопливо приближавшихся шагов, ни скрипа снега под чьими-то ногами. Только металлический лязг замка заставил её очнуться.
   - Госпожа! - тихо, почти шёпотом позвала служанка.
   - Пир закончился? - отозвалась та.
   - Так вы ещё не спите, - удивилась женщина, опуская прикрывавший дверь занавес и на ощупь пробираясь к столику.
   - Нет, - ответила Ия, успевшая подготовиться к этому разговору. - Только задремала, как кто-то стал вокруг павильона ходить.
   - Кто это был, госпожа? - поинтересовалась собеседница, шурша какими-то тряпками.
   - Он не представился, - хмыкнула девушка.
   Вспыхнуло пламя, осветив глиняную кружку в руке служанки. Та принесла в ней уголёк, от которого и зажгла местную "спичку".
   - Это был мужчина? - полувопросительно, полуутвердительно сказала она, поднося огонёк к фитилю светильника.
   - Судя по голосу, да, - подтвердила Платина, с интересом поглядывая на спутницу.
   Её чуть отвислые щёки зарумянились, глазки масляно поблёскивали, а в комнате отчётливо запахло алкоголем.
   - Что он вам сказал? - попыталась сурово нахмуриться женщина.
   - Спрашивал: есть кто здесь? - охотно ответила Ия, уверенная, что Угара хорошо рассмотрела следы на снегу.
   - А вы что же? - невольно подалась вперёд та.
   - Спряталась под одеяло и помалкивала, - продолжила врать девушка. - Этот ещё что-то бубнил, да я не разобрала. Пьяный, наверное, был. А потом как стукнет! Я чуть не закричала от страха. Думала, сейчас стенку пробьёт!
   - Это он напугать вас хотел, - авторитетно заявила собеседница. - Чтобы точно узнать, есть здесь кто или нет?
   - Не знаю, - покачала головой Платина. - Только после этого он постоял немного и ушёл.
   - Наверное, это сам барон был, - предположила служанка, раздеваясь.
   - Хваро? - вскинула брови Ия. - Которому господин Андо пир устроил?
   - Он, госпожа, - убеждённо подтвердила женщина. - Когда я из бани вышла, он как раз из сада появился.
   - А что ты в бане делала? - сыграла удивление девушка.
   - Халат какому-то благородному господину стирала, - проворчала Угара, задувая светильник. - Он когда с веранды сходил - поскользнулся на ровном месте и на Енджи налетел. Та как раз миски с супом несла. Ну, и облила его. Ох, как он ругался! Всё кричал, что ногу подвернул. Господин Андо Енджи даже по щекам отхлестал и приказал принести гостю новый халат. А когда я вино приносила, видела, как этот господин вокруг певички плясал и даже не прихрамывал!
   - У пьяных никогда ничего не болит, - усмехнулась Платина.
   - И то правда, госпожа, - вздохнула женщина, ворочаясь на ложе из мешков с соломой. - К тому времени трезвых-то там почти не осталось. Сам господин Андо, как гостей проводил, так и упал прямо у ворот. Енджи с Фабаем его на руках домой унесли.
   - Зато теперь никто не скажет, что он устроил плохой праздник в честь барона Хваро, - рассмеялась Ия.
   - Гости довольны остались, - зевая, сообщила служанка. - Сама слышала, как господин барон благодарил господина Андо за пир и закуски. Говорил, что не хуже, чем в столице получилось. Вы-то ещё не знаете, что госпожа Андо попросила у своей знакомой двух поваров. Вот они и постарались. Нам с Енджи ни за что бы так не сготовить.
   Угара стала объяснять, какие блюда подавали на пиру, но язык у неё заплетался всё сильнее, и девушка посоветовала:
   - Тебе бы поспать надо. Устала, наверное? Завтра расскажешь.
   - Ваша правда, госпожа, - пробормотала женщина и тут же заснула.
   За завтраком хозяйка дома цветисто поблагодарила гостью за понимание и извинилась за бестактное поведение некоторых гостей.
   "Ну да, - хмыкнула про себя Платина. - Следы на снегу не только Угара видела".
   - Я велела сыну говорить, что в доме больше никого нет, - отведя взгляд, оправдывалась старушка. - Но кто-то всё-таки захотел проверить. Наверно, услышал в городе, что я занимаюсь обучением молодой родственницы господина Сабуро, и решил посмотреть. Хвала Вечному небу за то, что боги надоумили вас повесить на дверь замок. Иначе так бы в покое и не оставили. И это нынешние дворяне! Во времена моей юности молодые люди вели себя гораздо пристойнее.
   - Я делала всё, чтобы не доставлять вам лишних хлопот, госпожа Андо, - чувствуя, что не в силах сдержать улыбку, поклонилась Ия, не сгибая спины.
   - Когда в следующий раз встречусь с госпожой Азумо Сабуро, то непременно подчеркну безупречность вашего поведения, - пообещала собеседница.
   - Я лишь следовала вашим наставлениям, госпожа Андо, - скромно потупила глазки ученица.
   Первые дни после знаменательного праздника казалось, что в её жизни ничего не изменилось. Те же уроки этикета, чтение вслух "Уроков благородной жены", занятие математикой со всё более усложняющимися примерами и нудное переписывание "Наставлений" давно почившей императрицы.
   Однако девушка стала замечать, что служанка практически не оставляет её одну. Даже когда Платина гуляла по садику, та всегда оказывалась в пределах прямой видимости, занимаясь какими-то своими делами: то стирала бельё, то мыла веранду, то возилась на кухне, помогая служанке госпожи Андо. Несмотря на все уговоры подопечной, она даже перестала оставаться в павильоне, чтобы посидеть после диктовки.
   Поначалу, посчитав это совпадением, Ия тем не менее решила проверить свои подозрения. Во время очередной прогулки она свернула на дорожку к уборной, исчезнув из поля зрения возившейся на заднем дворе Угары.
   Сделав свои дела, девушка осталась неподалёку, чтобы слепить из отсыревшего снега птичку. Притворившись полностью погружённой в творчество, она краем глаза наблюдала за углом дома. По её расчётам не прошло и пяти минут, как оттуда выскочила служанка и принялась оглядывать садик.
   Убедившись, что её подопечная не занята ничем предосудительным, женщина вернулась на задний двор, а Платина, укрепив своё творение в развилке веток ближайшего деревца, направилась к стоявшей на противоположном краю участка скамье, на ходу грея замёрзшие ладони и гадая, чем вызвано подобное недоверие?
   "Неужели догадалась, что я не всё рассказал о визите барона? - думала Ия, усаживаясь на гладко оструганные доски. - Странно, тогда показалось, что она поверила в мою историю. Разве что кто-то видел, как мы с ним болтали? Нет, это вряд ли. Он стоял на той стороне, и говорили мы тихо. Тогда в чём дело? Да какая теперь разница? Как мне камешки на стену положить, когда она с меня глаз не сводит? А вдруг она ещё и по ночам спасть перестанет?! Вот же ж!"
   Подобная перспектива встревожила девушку больше всего. Резко поднявшись, она проследовала в павильон, куда через несколько минут постучали.
   - Заходи, - проворчала Платина, укладывая на столик очередной лист.
   - Сразу писать будете или немного отдохнёте? - то ли заботливо, то ли с лёгкой издёвкой поинтересовалась женщина.
   - Диктуй, - обречённо вздохнула подопечная, взяв в руку кисточку.
   Долгие и упорные тренировки не могли не принести свои плоды. Почерк у неё сделался гораздо красивее, и писать она стала побойчее. Чётко прописанные буквы, словно сами собой выстраивались в ровные, аккуратные строчки. Теперь Ия всё чаще поторапливала Угару. Той приходилось диктовать быстрее, от чего язык скоро начинал уставать и заплетаться.
   Несколько раз переспросив собеседницу, девушка объявила перерыв и, поднимаясь с табурета, невольно поморщилась от боли в затёкших мышцах.
   - Что с вами, госпожа? - встрепенулась служанка.
   - Всё в порядке, - отмахнулась Платина и тут же замерла от пришедшей в голову идеи.
   Весь день она обдумывала разнообразные варианты её реализации, а с ужина вернулась придав физиономии самое кислое выражение, которое только смогла правдоподобно изобразить, и, переодеваясь в одежду для сна, словно ненароком потёрла правую щёку.
   Как Ия и ожидала, заботливая Угара обратила внимание на состояние подопечной.
   - Зубы болят, - ответила Ия, посчитав нужным добавить: - Немножко.
   - Может, вам ещё раз их почистить? - предложила женщина.
   - Неси воду, - со вздохом согласилась девушка.
   - Сейчас, сейчас, госпожа, - засуетилась служанка, бросаясь к выходу. - Я быстро.
   Потом, принимая у Платиной щётку участливо поинтересовалась. - Ну, как госпожа?
   - Хорошо, - довольно кивнула та, заявив: - Теперь буду чистить зубы утром и вечером.
   - Как прикажете, госпожа, - поклонилась собеседница, перед тем как вынести деревянный тазик с грязной водой.
   Выйдя утром из павильона, Ия с радостью поняла, что заметно потеплело. По её ощущению температура держалась где-то около нуля.
   После того, как гостья, приняв близко к сердцу затруднения хозяев дома, сама предложила посадить себя под замок, дабы не давать лишний повод к сплетням, наставница стала держаться с ней не столь официально, авторитетно пообещав "на днях" настоящую оттепель.
   Поскольку служанка по-прежнему постоянно держала Ию в поле зрения, у той крепло желание непременно проверить: Угара по-прежнему крепко спит по ночам, или теперь после известных событий её сон сделался гораздо более чутким?
   С этой целью девушка днём незаметно подобрала с земли два камешка и положила их в снег возле поддерживавшего веранду столбика.
   Выждав, когда её соседка по комнате начнёт тихонько похрапывать, Платина, зевая, досчитала до пятисот и села на постели. Она не хотела, чтобы её действия со стороны выглядели подозрительно, поэтому специально не таилась, хотя и зря старалась не шуметь. В общем, держалась как можно естественнее.
   Натянув носочки и облачившись в тяжёлую, меховую накидку, Ия вышла на веранду. Быстро отыскав в темноте припасённые камешки, положила их у двери. Та была сделана с небольшим уклоном внутрь, поэтому в безветренную погоду сама собой не открывалась.
   Если Угара на самом деле притворяется и захочет за ней проследить, то неизбежно сдвинет с места лёгкие метки. В этом случае, даже если сама служанка ничего не скажет девушке, та лично сообщит о том, что покидала павильон по причине, которую придумала заранее.
   Платина не торопилась и, потянув время, обошла вокруг прудика, имитируя бессонницу, тем более, что ночь стояла тихая, а редкие облака почти не загораживали звёзды.
   Когда стали мёрзнуть ноги, Ия вернулась в павильон, первым делом нашарив "сигнальные" камешки. Те остались на месте, значит, дверь никто не открывал. Скользнув внутрь, она несколько секунд прислушивалась к ровному дыханию женщины и, вернув накидку на место, легла в кровать.
   А утром спросила у Угары, знает ли та какое-нибудь средство от зубной боли?
   - Опять зубы болят? - скорбно поджала губы собеседница.
   - Совсем чуть-чуть, - успокоила её девушка. - Просто интересно. Мало ли что может случиться?
   - Когда зубы болят - обо всём на свете забудешь, - понимающе кивнула служанка, сообщив: - Отвар из коры дуба хорошо помогает. Сухой ромашки можно заварить. А лучше в лекарскую лавку сходить. Там готовые снадобья продают, где всё, что нужно, уже намешано. Помню, летом у второй наложницы зуб разболелся. Так она какими-то порошками пополоскала, и всё прошло. А вот самому господину они тогда не помогли, пришлось зубодёра звать.
   - Ты меня так не пугай, - поёжилась Платина, посещавшая стоматолога всего лишь три раза в жизни. Тем не менее те визиты оставили самые противоречивые впечатления. Так это в её родном мире с обезболивающими уколами, слюноотсосами и прочими достижениями научно-технического прогресса. Страшно подумать, какими средствами и инструментами пользуются местные дантисты.
   - Так мне сходить за порошком? - попробовала уточнить женщина.
   - Не надо, - покачала головой Ия, уже получившая необходимую информацию. - Почти прошло.
   - Как пожелаете, - неодобрительно поджала губы служанка.
   По мере приближения дня, когда требовалось либо выставить на ограду камешки, назначив барону день свидания, либо не выкладывать ничего, покончив с так и не начавшимися отношениями, решение встретиться с Хваро уже не казалось девушке правильным. Она вдруг начала испытывать совершенно нехарактерные для неё ранее сомнения.
   Тем не менее, загнав опасения на самое дно души, в ночь перед назначенным днём Платина вновь выбралась из павильона.
   Так как поднялся лёгкий ветерок, она положила у двери камешек потяжелее, чтобы та ненароком не открылась. Набежавшие облака погрузили садик в темноту, которая не помешала Ие без приключений добраться до скамейки.
   Прежде чем встать на неё, она положила поверх гладко оструганных досок два листа бумаги, чтобы гарантировано не оставить никаких следов.
   Пришлось изрядно повозиться, вставляя три камешка меж двух половинок давно расколотой черепицы.
   Девушка настолько привыкла к своим ночным прогулкам, что, услышав шум со стороны хозяйственных построек, даже не успела толком испугаться и лишь замерла шагах в двадцати от павильона.
   Звук повторился. Присев, чтобы меньше бросаться в глаза, Платина с трудом разглядела на заднем дворе тощую фигуру, без труда угадав в ней Фабая. Поёжившись, тот шёл по вымощенной камнем и очищенной от снега дорожке, судя по всему, направляясь в уборную.
   "Вот же ж! - досадливо поморщилась девушка. - Принесло дурака! Показаться ему? Всё равно ничего не спросит. А разболтает, так я и Угаре, и Андо найду, что сказать. Нет, чем позднее они узнают, что я шляюсь по ночам, тем лучше".
   Пошарив вокруг, отыскала под снегом камешек и, не вставая, метнула в сторону ограды.
   Тот звонко ударился о камень, но сей звук не произвёл на косолапо шествовавшего парня никакого впечатления.
   "Тупой придурок!" - зло оскалилась Ия, лихорадочно шаря в мокром снегу озябшими руками.
   Ещё один камешек улетел в сторону забора. Попав в спинку скамейки, он произвёл гораздо больше шума, и слуга наконец-то сначала остановился, а потом оглянулся, всматриваясь в темноту.
   Платина быстро разулась, взяла туфли, подхватила полы накидки и метнулась к павильону. В несколько секунд преодолев разделявшее их расстояние, она упала на снег, прячась в тени веранды.
   - Кто там? - невнятно пробормотал Фабай, осматриваясь.
   Нарушительница спокойствия затаила дыхание, не обращая внимание на стремительно зябнувшие ноги в насквозь промокших носочках.
   Время вновь потянулось бесконечно медленно. Не дождавшись ответа, парнишка двинулся к уборной. В какой-то миг Ие показалось, что его взгляд равнодушно скользнул по ней, но не задержался ни на секунду.
   Едва он добрался до цели своего путешествия, она убрала камень от двери и нырнула в павильон.
   Когда Платина вешала накидку, служанка внезапно заворочалась, шурша соломой в мешках. В который раз за сегодняшнюю ночь девушка застыла, чутко вслушиваясь во мрак.
   Угара громко причмокнула губами и затихла.
   Только забравшись под одеяло, Ия наконец-то смогла перевести дух, мимоходом удивляясь тому, что здесь даже полоумный слуга не гадит где попало, а, невзирая на погоду, идёт в уборную.
   Но это значит, что, отправляясь на ночную прогулку, ей следует опасаться не только не вовремя проснувшейся Угары, но и прочих обитателей усадьбы, которым может приспичить по нужде.
   Разбудил девушку невнятный шум. Только через какое-то время она сообразила, что это стучат по крыше капли дождя.
   Неужели наступила обещанная наставницей настоящая оттепель? Судя по тому, что Платина хорошо видела завешанные циновками стены, солнце уже поднялось.
   Шурша соломой, села на своём ложе служанка. Зевнула, потянулась с видимым удовольствием да так и застыла с полуоткрытым ртом.
   - Это что же, госпожа, дождь идёт? - проговорила она, глядя на подопечную стремительно расширяющимися глазами.
   - Да, - подтвердила та, не понимая причин её тревоги и начиная беспокоиться сама.
   - А я не взяла вам зонтик! - возопила женщина, горестно всплеснув руками. - О Вечное небо, как я могла об этом забыть?!
   - Так, когда мы сюда шли, мороз стоял, - усаживаясь на постели, напомнила Ия.
   - Это непростительно! - не обращая на неё внимания, бормотала спутница, торопливо одеваясь. - Надо немедленно его принести! Что скажет старшая госпожа?! Как вы теперь пойдёте к госпоже Андо?
   - Накину на голову плащ, - пожала плечами девушка.
   - Он же на меху, госпожа! - страдальчески поморщилась Угара, не скрывая своего разочарования от глупости собеседницы. - Нельзя в нём в такой дождь ходить!
   - Тогда поищу ещё чего-нибудь в корзине, - не сдавалась та. - У меня там есть кое-какая одежда.
   - Это вы о том ужасном мужском кафтане, госпожа? - возмущённо фыркнула служанка.
   - Да, - подтвердила Ия. - Я его иногда в мороз одевала. И на постоялом дворе было что под спину подстелить.
   - Но вы же не на постоялом дворе, госпожа, - укоризненно покачала головой женщина.
   - А я не стану его надевать, - продолжала упорствовать Платина. - Просто накину сверху, чтобы не промокнуть.
   - А что скажет госпожа Андо? - уже не столь патетично и без прежнего надрыва спросила собеседница.
   - Я ей всё объясню, - заверила девушка, решительно заявив: - Нельзя тебе в такой дождь идти. Вымокнешь, заболеешь, кто тогда будет обо мне заботиться?
   - Но, госпожа... - замялась служанка.
   Подопечная резко откинула одеяло, встала босыми ногами на обжигающе холодный пол и, не обращая внимание на её бормотание, подошла к корзине.
   - Вот! - сказала она, протягивая служанке свёрнутый кафтан. - Носи!
   Пока она ходила за водой, пока помогала Платиной одеться и привести себя в порядок, дождь заметно поутих.
   А когда Ия собралась идти на завтрак, в дверь постучали. Хозяйка дома прислала за гостьей свою служанку с раскладным бамбуковым зонтиком.
   - Вот видишь! - довольно улыбнулась Угаре девушка. - Всё само собой разрешилось. И нечего тебе грязь месить по такой погоде.
   Дождь продолжался весь день. Под вечер, когда немного похолодало, превратился в мелкие, ледяные крупинки.
   Кафтан, который активно использовала служанка, сначала развесили на веранде. Платина втайне очень обрадовалась этому обстоятельству, строго-настрого приказав не убирать его в корзину. А на ночь сей предмет туалета затащили в павильон, привязав к брусьям решётки.
   Утром у Ии по плану "заболели" зубы. Она долго и старательно их чистила, но на вопросы служанки только морщилась и махала руками.
   За завтраком гостья ела очень мало. Узнав о её проблеме, хозяйка дома настоятельно порекомендовала как можно скорее приобрести необходимое снадобье и даже выразила намерение немедленно, после обеда, лично сходить в лекарскую лавку.
   Ученица сейчас же в самых изысканных выражениях принялась отговаривать наставницу, уверяя, что не смеет утруждать благородную даму и непременно пошлёт за лекарством свою служанку, но немного попозже, ибо не хочет отрываться от занятий.
   Старушка отнеслась к подобному проявлению почтения довольно благосклонно, тем более, что девушка принесла на проверку очередной экземпляр "Наставлений" императрицы Есионо.
   Выйдя перед обедом на сквозную веранду, Платина увидела на заднем дворе Угару и сразу скорчила такую физиономию, что та, отложив нож, которым резала редьку, с сочувствием спросила:
   - Зубы, госпожа?
   - Они, - печально подтвердила подопечная, жалобно пробормотав: - Сходи, пожалуйста, за лекарством.
   - Хорошо, госпожа, - поклонилась женщина, снимая засаленный фартук, и обратилась к служанке госпожи Андо: - Уж прости, Енджи. Дела у меня.
   - Да что ты, почтенная! - низко поклонилась та. - Спасибо, что помогла. Да пошлёт тебе Вечное небо долгой жизни и благополучия.
   Проводив взглядом Угару, Ия направилась в сад. Подходя к павильону, заметила на перилах веранды кафтан. Пощупав ткань, она убедилась, что та почти высохла. Лишь плечи и швы остались слегка влажными.
   Поразмыслив, девушка отнесла его внутрь и, повесив на табурет, пододвинула поближе к жаровне. Потом отыскала в корзине верёвку, сунула её между матрасов и перепрятала кинжал за прикрывавшую стену циновку у входа.
   Рассудив, что данный этап подготовки к возможному свиданию можно считать законченным, Платина уселась за столик и, подперев голову рукой, погрузилась в размышления. В очередной раз пытаясь разобраться в собственных чувствах.
   Безусловно, ей льстило внимание такого красивого и богатого молодого человека. Если бы их знакомство произошло в её родном мире, девушка с удовольствием встретилась бы с ним и, очень возможно, даже не один раз. Они сходили бы в кино, в клуб, в кафе, просто погуляли бы по парку, болтая обо всём на свете и ни о чём.
   Но, если здесь кто-то узнает о том, что приёмная дочь начальника уезда по ночам треплется наедине с малознакомым молодым человеком, то репутация Ио Сабуро будет уничтожена раз и навсегда. Хорошо, если названный папаша позволит уйти в монастырь, а может вообще прибить, чтобы не позорила семью.
   С другой стороны, то упорство, с каким Хваро добивается их встречи, указывает, если не на настоящие, глубокие чувства, то, по крайней мере, на нешуточный интерес к её персоне. К тому же барон - круглый сирота, а значит, вроде бы сам может выбирать себе жену?
   Лицо Платиной на миг осветилось мечтательной улыбкой, которую тут же сменила кислая, досадливая гримаса. Как она могла забыть, что у него уже есть невеста, выбранная давным-давно почившим отцом. Платина достаточно изучила местные нравы и обычаи для понимания того, что барон не сможет позволить себе нарушить волю родителей. В противном случае, он навсегда опозорит себя в глазах окружающих. А для местных дворян это страшнее смерти. Тогда зачем ему встречаться с какой-то "левой" девицей?
   Сколько бы Ия не думала об этом, какие бы возможные варианты развития событий не перебирала, неизбежно приходила к одним и тем же выводам: Тоиши Хваро желает сделать её своей наложнице или любовницей.
   Причём второй случай казался наиболее вероятным, поскольку о каких-то сколь-нибудь законных отношениях между знатным бароном и приёмной дочерью начальника уезда следует говорить только с отцом. Однако молодой человек желает непременно встретиться с ней.
   Тогда остаётся только любовница. Если бы дело происходило в родном мире Платиной, она, возможно, и решилась бы на мимолётный, ни к чему не обязывающий роман с таким красивым, видным юношей, питающим к ней нежные чувства. Но здесь и сейчас... Нет уж!
   Ия злобно фыркнула, сбросив на пол бумагу, и тут же испуганно оглянулась, словно кто-то мог видеть вспышку её раздражения.
   Листок с примерами ловко спланировал на пол, а счёты замерли на краю, готовые отправиться вслед за ним.
   "Так, может, не ходить? - наклоняясь, сама себе предложила девушка. - Но я вроде как уже пообещала. Ну и что? Мало ли что могло случиться? Вдруг меня Угара не пустила? А барон подождёт часик и уйдёт. Небось, не замёрзнет. Не так уж и холодно. Только вдруг он захочет узнать, почему я не пришла, и сам припрётся под каким-нибудь предлогом? Нет. Надо с ним встретиться и выяснить всё раз и навсегда! Расставить точки над "ё"".
   Поправив счёты, Платина подумала, что её предположение о том, будто бы служанка перестала ей доверять, кажется, не подтвердилось. Девушка уже два раза спокойно гуляла по ночному саду. И сейчас, отправившись на рынок, Угара оставила свою подопечную без присмотра.
   Решив окончательно в этом убедиться, Ия вышла на веранду павильона и, осмотревшись, сразу заметила стоявшего на углу дома Фабая. Увидев её, тот попятился, сказав что-то, очевидно, своей матери, которую Платина видеть со своего места не могла.
   "Так вот кого она попросила за мной приглядеть, - грустно усмехнулась гостья, обуваясь. - Хозяйских слуг. Зря что ли она так обхаживала Енджи? Значит, я всё-таки вышла из доверия. Наверное, Угара подозревает, что барон неспроста настоял на пиру в доме Андо. Знает, что мы с ним уже виделись, она же сама со мной у ворот была. Тут ещё эти следы... Видно, не очень она поверила в мои объяснения? Да плевать на их слежку, если бы не свидание. Нет, всё равно пойду, а то потом умру от любопытства".
   Возвращаясь из уборной, Ия обратила внимание, что полоумный пацан уже не торчит столбиком, а возится в каком-то сарае с настежь распахнутой дверью, делая вид, будто ужасно занят.
   Усевшись на табурет, девушка пододвинула к себе местный аналог калькулятора и принялась за "домашнее задание".
   Она записывала результат очередного примера, когда услышала характерный шум. Постучав и не дождавшись разрешения войти, в павильон буквально ворвалась Угара.
   - Как вы себя чувствуете, госпожа?
   - Немного получше, - ответила та и кивнула на листок. - Вот считаю. А ты лекарство принесла?
   - Конечно, госпожа, - женщина продемонстрировала три перевязанные бечёвкой бумажных пакета. - И как отвар готовить, лавочник тоже рассказал. Обещал, что непременно поможет.
   - Тогда сделай, пожалуйста, - вымученно улыбнулась Платина.
   - Сейчас, сейчас, госпожа, - засуетилась собеседница, торопливо развязывая узел. - Эти я пока оставлю.
   Она положила на свою кровать два кулёчка.
   - А этот заварю сейчас.
   Когда она скрылась за дверью, Ия взяла один из пакетиков и осторожно понюхала. Пахло шалфеем, мятой и ещё какими-то травками.
   Сам же отвар, который Угара принесла примерно через полчаса в небольшой, глиняной миске, имел отвратительно-горький вкус.
   Выйдя на веранду, девушка добросовестно прополоскала рот, почувствовав, как язык и дёсны словно бы слегка одеревенели.
   - Ну как, госпожа? - с затаённой надеждой спросила служанка.
   - Лучше! - довольно улыбнулась та. - Намного лучше.
   Потом склонилась к собеседнице и, оглядевшись, прошептала:
   - Мне кажется, Фабай за мной следит!
   - Что вы такое говорите, госпожа?! - охнув, отпрянула женщина.
   - Когда ты ходила на рынок, я вышла по нужде, - стала торопливо рассказывать Ия. - Он стоял у ворот и на меня смотрел! Я думала случайно, но когда назад шла, этот несносный Фабай снова на меня глядел. Из сарая! А может, он за мной и в бане подсматривал?! О Вечное небо, стыд-то какой!
   - Нет-нет, госпожа! - энергично запротестовала собеседница. - Это вам просто померещилось. Енджи говорила, что сын совсем женщинами не интересуется. Она мне столько раз жаловалась, что умрёт, так и не увидев внуков.
   - Ну не знаю, - отвернулась Платина, опасаясь "переиграть". - Раньше я за ним тоже такого не замечала, но сегодня он меня напугал.
   - Не переживайте так, госпожа, - принялась утешать её служанка. - Если этот тощий мозгляк ещё будет на вас пялиться, я пожалуюсь Енджи, и она его по щекам отхлещет.
   - Спасибо, Угара, - поблагодарила девушка, возвращая миску.
   Хозяйка дома также проявила заботу о гостье, осведомившись за ужином о её самочувствии. Та поблагодарила за участие, сообщив, что снадобье помогло. Тем не менее жевала она с показной осторожностью.
   - Если не пройдёт, придётся за зубодёром посылать, госпожа Сабуро, - скорбно поджимая губы, посетовала наставница.
   - Пока нет необходимости, госпожа Андо, - покачала головой ученица. - Мне гораздо лучше.
   Это маленькое представление понадобилось Платиной не столько для обмана старушки, сколько за тем, чтобы скрыть нарастающее волнение, бороться с которым становилось всё труднее.
   Ия прекрасно помнила, что, даже отправляясь на свою первую прогулку, она не испытывала подобного беспокойства. Сейчас же её буквально трясло от переполнявших эмоций. Любопытство, нетерпение и страх перемешались в душе, словно голодные помойные коты: воя, царапаясь и кусая друг друга.
   Стараясь утихомирить свои чувства, Ия неторопливо шла по садику, жадно вдыхая холодный, вечерний воздух. По её ощущениям температура ещё немного понизилась. Если барон не озаботился тёплой одеждой - ему придётся немного помёрзнуть. Зато грязь на улице застыла и не будет чавкать под ногами.
   - Как вы себя чувствуете, госпожа? - спросила служанка, помогая ей раздеться.
   - Хорошо, - кивнула девушка, чувствуя, как кожу захолодило от лапок бесчисленных мурашек, табунами кочующих по телу, несмотря на то, что жаровня со свежими углями уже как следует прогрела воздух в павильоне.
   Настало время для очередного номера её сегодняшней программы.
   Облачившись в одежду для сна, она умылась и, замерев с полотенцем в руках, виновато улыбнулась:
   - Ты не могла бы приготовить отвар? А то что-то опять побаливать начали...
   - А я уже всё сделала, госпожа, - с довольной улыбкой поклонилась женщина и, присев на корточки, достала из-под кровати тряпичный ком, внутри которого оказалась знакомая глиняная миска, прикрытая блюдцем. - Как чувствовала, что вам понадобится.
   Для Платиной данный факт оказался очень неприятной неожиданностью. Она-то рассчитывала заставить женщину покинуть павильон на какое-то время.
   Однако, прежде чем Ия расстроилась по-настоящему, ей пришло в голову, что служанке всё равно придётся уйти, чтобы отнести посуду, которую она никогда здесь не оставляла. Правда, при этом Угара особо не задерживалась, так что придётся поторопиться.
   - Спасибо, - поблагодарила девушка. - Я обязательно расскажу старшей госпоже, как хорошо ты обо мне заботилась.
   - Это мой долг, госпожа, - скромно потупилась собеседница, протягивая ей для начала щётку и коробочку с зубным порошком.
   Платина тщательно почистила зубы, потом прополоскала рот отваром и, едва дождавшись, когда служанка покинет павильон, бесшумно метнулась к двери.
   Убедившись, что шаги женщины торопливо удаляются, Ия бросилась к корзине. Нагрудная повязка лежала под кофтой на плетёной крышке корзины, а штаны, пару носков и шляпу она быстро отыскала внутри.
   Побросав вещички на свою кровать, девушка постаралась придать своей верхней одежде, заботливо уложенной служанкой, прежний аккуратный вид.
   Чтобы лишний раз не шуметь и не шарахаться в темноте, она торопливо натянула штаны, носочки и, прижав к груди шляпу, легла, свернувшись клубочком под одеялом.
   Вернувшись буквально через минуту, Угара вновь поинтересовалась её самочувствием.
   Получив заверение, что всё в порядке, женщина возблагодарила Вечное небо и стала раздеваться.
   - Если опять зуб заболит, разбудите меня, госпожа, - наставительно посоветовала она, перед тем как задуть светильник.
   - Конечно, - сонным голосом отозвалась Платина, стараясь дышать как можно ровнее.
   Полежав какое-то время неподвижно и услышав размеренный храп соседки, Ия, рассудив, что та успела крепко заснуть, села на кровати и достала из-под одеяла грудную повязку.
   "А стоит ли её надевать? - внезапно подумала девушка. - Я же никуда идти не собираюсь. Просто перелезу через забор, и всё. Нет, пусть будет на всякий случай. Да и теплее с ней".
   Аккуратно заправив кончик матерчатой ленты за её край, она натянула свитер, потом "пижамную" курточку для сна. Верёвка, зеркальце, зажигалка отправились из-под матрасов в шляпу.
   Осторожно подойдя к двери, нашарила за циновкой завёрнутый в тряпку кинжал и сняла с вешалки кафтан. Одевшись, прислушалась к размеренному дыханию Угары и выскользнула наружу.
   Вставив ноги в туфли, припёрла камнем дверь, после чего внимательно осмотрелась вокруг. Ночь казалась на удивление тихой и светлой. Сгрудившиеся у горизонта облака не мешали любоваться глубоким, тёмно-синим небом, густо усеянным яркими, блестящими звёздами. Где-то далеко лаяла собака.
   Не заметив ничего подозрительного, Ия торопливо прошла в уборную, где скрутила волосы в узел и спрятала их под шляпой.
   Осмотрев себя в зеркало при свете зажигалки, убрала случайно выбившиеся пряди. Кинжал спрятала за пазуху, сунув его за пояс.
   Перед тем как идти к ограде, вновь в который раз окинула пристальным взглядом притихшую в ночи усадьбу.
   Звук шагов даже по скованной морозцем земле звучал гораздо тише, чем шлёпанье подошв по камням, поэтому девушка не пошла по дорожке.
   Добравшись до скамейки и привязав верёвку к опоре, внезапно подумала: "А вдруг он не придёт? Всё-таки столько времени прошло. Мог и передумать. Или не стал мёрзнуть и уже ушёл? Да и... с ним! Залезу обратно и пойду спать! А может, погулять сходить? В последний раз? Зря, что ли, одевалась? Заодно можно попробовать узнать что-нибудь о бароне Хваро..."
   - Вот ещё! - беззвучно оборвала себя Платина. - "Больно нужен этот козёл!"
   Досадливо поморщившись, она перебросила верёвку через забор и в два прыжка оказалась на покрывавшей его черепице.
   - Госпожа Сабуро? - громом ударил по ушам долетевший из тьмы тихий шёпот.
   - Да! - выдохнула Ия, почувствовав, как рванулось из груди и без того бешено колотившееся сердце. - Кто здесь?
   - Тоиши Хваро, - отозвался знакомый голос. - Я сейчас вам помогу.
   - Нет! - зашипела девушка рассерженной кошкой. - Отойдите пожалуйста!
   - Но... - замялся собеседник.
   - Отойдите, господин Хваро! - с нажимом повторила Платина.
   Под стеной зашуршал прошлогодний бурьян.
   "Ну!?" - путешественница между мирами глянула на насмешливо подмигивавшие звёзды.
   В детстве её крестили, но на этом воцерковление девушки и ограничилось. Она всего несколько раз заходила в храм и то исключительно из любопытства. Но сейчас вдруг очень захотелось попросить о помощи Бога или какое-нибудь могущественное сверхъестественное существо. Вот только никто её этому не учил. Да и большой веры в то, что кто-то услышит, не было.
   Поэтому, беззвучно скомандовав себе: "Твой выход!" - Ия стала спускаться, нащупывая выступавшие из стены камни. Ступив на землю, она продолжила инстинктивно держаться одной рукой за спасительную верёвку.
   - Вы позволите мне подойти, госпожа Сабуро? - спросил молодой человек, выступая из темноты. - Не хотелось бы кричать на всю улицу.
   - Конечно, - кивнув, нервно сглотнула Платина и, стараясь подавить охватившее её волнение, спросила с подчёркнутой холодностью: - Что же такого важного вы хотели мне сказать, господин Хваро?
   - Вы мне очень нравитесь, госпожа Сабуро, - выпалил молодой человек. Причём голос его звучал гораздо более хрипло, чем обычно.
   Ия с каким-то незнакомым ранее удовлетворением поняла, что он тоже очень волнуется и, наверное, поэтому не смогла сдержать сорвавшиеся с губ слова:
   - Вы мне тоже... не безразличны, господин Хваро. Но, что это значит для вас?
   - Это значит, я хочу, чтобы вы стали моей первой наложницей, - подтвердил одну из её догадок барон. - Первой и единственной.
   Несмотря на ожидание подобного предложения, девушка немного растерялась. Она заготовила целую отповедь на тот случай, если бы парень заговорил об охватившей его страсти, о глубине своих чувств, об истинной любви и прочих не менее приятных любому женскому уху вещах. Но вот озвученный молодым человеком вариант она всерьёз не рассматривала, поскольку здесь от её желания ничего не зависит.
   Очевидно, расценив её молчание по-своему, собеседник заговорил сначала горячо, но постепенно успокаиваясь.
   - Я бы очень хотел сделать вас своей супругой, но не могу нарушить волю отца. Он договорился о моём браке с дочерью господина Канаго ещё до её рождения. Потом моя мать неоднократно подтверждала это соглашение. Даже дата свадьбы уже назначена. Вы же понимаете, госпожа Сабуро, что если я нарушу обещание родителей, то обесчещу не только себя, но и весь мой род навсегда?
   - А как же ваша невеста? - воспользовавшись паузой в его речи, выпалила Ия первое, что пришло в голову.
   - Когда она станет моей супругой, вам придётся оказывать ей положенные знаки уважения, - то ли с сожалением, то ли с сочувствием сказал барон.
   - Я не об этом, господин Хваро, - покачала головой Платина, стараясь правильнее сформулировать свою мысль. - Она согласна на то, чтобы я стана вашей наложницей?
   - А почему нет? - в свою очередь удивился молодой человек. - Я несколько раз разговаривал с госпожой Изуко Канако. Это добрая и умная девушка. Она не может не понимать, что благородному человеку моего происхождения и общественного положения просто зазорно иметь только одну жену.
   - Значит, у вас будут и другие наложницы, кроме меня? - моментально отреагировала собеседница, только сейчас обратив внимание на то, что поверх шёлкового халата на бароне красовался длинный, стёганный жилет, расшитый плохо различимыми в темноте узорами.
   - Я не хочу обманывать вас, госпожа Сабуро, поэтому не стану обещать, что этого никогда не случится, - хрипловатый голос парня вновь дрогнул. - Но для меня вы навсегда останетесь единственной и неповторимой.
   "Вот же ж!" - испуганно охнула про себя Ия. Её колени вдруг ослабели, так что пришлось судорожно вцепиться в верёвку, а едва выстроившиеся в некое подобие порядка мысли вновь заметались, словно подхваченные броуновским движением пылинки.
   Судя по всему, барон ответил честно, не давая обещаний, которые не сможет выполнить, а значит, говорит серьёзно и обдуманно. Но это-то и напугало Платину по-настоящему. Ну не представляла она себя в семнадцать лет женой, тем более второй. Одно дело - знать и даже видеть, и совсем другое - примерить это на себя.
   Девушка почувствовала, что ей нужно время, дабы сгоряча не наговорить глупостей. А тут как раз вспомнился давнишний разговор с Амадо Сабуро, и она спросила:
   - Но разве невеста и её родители не обидятся, если вы заведёте себе наложницу прямо перед свадьбой?
   - А я не стану этого делать, госпожа Сабуро, - объяснил молодой человек. - Я возьму вас в жёны, перед тем как уехать из Букасо. Вы же знаете, что я здесь в отпуске для устройства личных дел?
   - Слышала, - не стала скрывать Ия.
   - Меня назначили помощником таможенного надзирателя в Дяснору, и я должен явиться на службу в первый день месяца Цапли.
   - Тогда почему вы делаете своё предложение сейчас? - криво усмехнулась мгновенно насторожившаяся Платина. - До следующей зимы ещё почти год.
   - Потому что я не могу так долго ждать, госпожа Сабуро! - торжественно объявил собеседник. - Мне нужно получить ваш ответ как можно быстрее, только тогда я смогу жить дальше.
   - Мой?! - нервно хохотнула девушка. - Вы что-то путаете, господин Хваро. Вам надо спрашивать моего названного отца - господина Бано Сабуро.
   - Это вы путаете, госпожа Сабуро, - возразил барон, и Ия скорее угадала, чем рассмотрела на его лице кривую усмешку. - Я хочу, чтобы вы стали моей женой по собственному желанию, а не только по воле родителей. Мне очень важно, чтобы наши чувства и стремления совпадали.
   "Первую жену мужчине находят родители, а следующих он выбирает сам", - всплыли в памяти Платиной слова служанки.
   - Но я вас совсем не знаю, господин Хваро, - в ещё большей растерянности пролепетала она.
   - Тогда давайте познакомимся поближе! - предложил собеседник.
   - Что вы имеете ввиду, господин Хваро? - вновь насторожилась Ия, невольно попятившись от застывшего каменным столбом барона.
   - Я приглашаю вас провести этот вечер со мной, - пояснил юноша. - Вы же уже гуляли по городу. Так позвольте мне сегодня сопровождать вас?
   - Нет-нет, господин Хваро! - пожалуй даже чересчур энергично запротестовала девушка, совсем забыв, что во время прошлого их разговора отрицала этот факт. - Я тогда чуть не попалась!
   - Со мной вам ничего не грозит, госпожа Сабуро, - принялся горячо убеждать барон и вдруг осёкшийся на полуслове спросил: - Или вы мне всё ещё не доверяете?
   - Если бы не доверяла - просто не пришла бы сюда, - проворчала Платина, уже и не зная, как поступить.
   - Тогда пойдёмте? - повторил своё предложение собеседник. - Иначе как вы сможете меня узнать? Ваша одежда как нельзя лучше подходит для вечерней прогулки. В ней никто не догадается, что вы девушка.
   "Ну не в платье же мне по заборам лазить?!" - раздражённо думала Ия, пребывая в сильнейшем смущении. В речах Хваро определённо имелся смысл.
   Действительно, уж если сам барон желает, чтобы всё было по взаимному согласию, то почему бы не воспользоваться моментом и не развеяться? А риски? Так в цирке безопасных профессий нет.
   - Если хотите, можем просто погулять по городу до комендантского часа, - продолжал уговаривать молодой человек. - Или сходим на улицу Тучки и Дождя?
   - И что я там буду делать? - "на автомате" проворчала Платина.
   - То же, что и в прошлый раз, - пожал плечами юноша.
   - А если я скажу, что тогда сбежала из дома госпожи Андо просто от скуки? - желая проверить реакцию потенциального жениха на вопиющее нарушение всех местных законов и обычаев, спросила она. - Что, если мне надоело сидеть взаперти, и я оправилась на улицу Тучки и Дождя, где едва не попала в серьёзные неприятности? Вы не передумаете брать меня замуж?
   - Вовсе нет, - покачал головой, казалось, совершенно не удивлённый таким признанием собеседник. - Если желаете развлечься, мы можем сходить в какое-нибудь заведение. Я угощу вас вкусным ужином, и мы вместе послушаем песни или посмотрим танцы. Вы любите танцевать, госпожа Сабуро?
   - В таком виде меня в закрытое заведение не пустят, господин Хваро, - скорее машинально, чем осознанно продолжала упорствовать девушка.
   - Со мной вас пустят везде! - с апломбом заявил барон.
   - И кем вы меня представите? - криво усмехнулась Ия, вспомнив свою первую прогулку. - Если вдруг встретите кого-нибудь из своих знакомых.
   - Вряд ли вы кого-нибудь из них заинтересуете в мужском наряде, госпожа Сабуро, - усмехнулся молодой человек. - Но если всё же кто-то спросит, скажу, что привёз вас из столицы в помощь моему управителю и приказал вам меня сопровождать.
   - Кажется, вы всё предусмотрели, господин Хваро, - покачала головой Платина, отбрасывая последние сомнения. - Давайте погуляем.
   - Я рад, что вы согласились, - обрадовался собеседник. - Идём на улицу Тучки и Дождя?
   - Пока в том направлении, - подтвердила Ия. - А там посмотрим.
   - Вы сказали, что я всё продумал, - заговорил барон, шагая с ней рядом по улице. - Но мне иначе нельзя, потому что с детства приходится надеяться только на себя. В девять лет мать отправила меня в столицу, и с тех пор мы виделись очень редко. Большую часть жизни я был предоставлен сам себе. А когда не на кого надеяться - быстро научишься продумывать свои действия. Но почему вы оставили верёвку висеть? Не боитесь, что кто-нибудь заметит?
   - Пусть будет, - отмахнулась девушка. - Там её почти не видно. Но вы же не один уехали в столицу. Разве мать не отправила с вами слуг и охранников?
   - Конечно, со мной были слуги, - охотно подтвердил молодой человек. - И наставник в боевых искусствах - господин Мукано. Но даже он не имел права мне приказывать, а лишь давал советы. Все решения я всегда принимал сам.
   "И взрослые люди слушались мальчишку только потому, что он аристократ, - хмыкнула про себя Ия. - Настоящий феодализм, и тут это всегда надо иметь ввиду".
   - Вам не стоит называть меня "госпожой", - сказала она, заметив впереди одинокую человеческую фигуру. - Вдруг кто-то услышит?
   - Это верно, - согласился собеседник. - Я буду звать вас... Пагус. И простите, но мне придётся обращаться к вам неформально.
   - Я это переживу, - отмахнулась Платина и вдруг забеспокоилась. - А мы на господина Андо не наткнёмся?
   - Это вряд ли! - рассмеялся спутник. - Когда я от них ушёл, господин Андо уже крепко спал. Я заплатил хозяину заведения, и его разбудят только к комендантскому часу.
   - Сколько же вам пришлось выпить ради встречи со мной! - рассмеялась Ия.
   - Разве я мог прийти на свидание с вами пьяным?! - шутливо возмутился барон. - Я лишь заплатил за угощение, а желающие напоить господина Андо нашлись сами собой.
   Приближавшийся мужик с мешком за плечами свернул в переулок, а девушка, оглядевшись и убедившись в отсутствии поблизости других прохожих, решила воспользоваться моментом и выяснить о своём сопровождающем как можно больше.
   - Скажите, господин Хваро, а город, где вы будете служить, далеко отсюда?
   - Очень, - ответил молодой человек. - На самом юге Фамлао. Не меньше месяца добираться придётся. Выезжать из Букасо надо будет в месяце Угря или даже Окуня. Необходимо найти подходящий дом, обставить его, осмотреться в городе. Там большой порт и живёт много иноземцев. Есть даже такие, кого больше ни в один город Империи не пускают.
   - Из Заокеанской державы? - уточнила Платина.
   - Вы о ней слышали? - удивился собеседник.
   - Госпожа Амадо Сабуро рассказывала, - пояснила Ия и поспешила задать новый вопрос. - У вас в Даяснору какие-то родственники или знакомые?
   Из книг, интернета и разговоров она знала, какое значение имеют разного рода неформальные связи в чиновничьей среде её родного мира, и резонно предположила, что и в Благословенной империи дела обстоят примерно также.
   - Нет, - покачал головой в широкополой шляпе барон. - Я собираюсь начать службу в далёком городе среди чужих людей. Вот почему мне нужен рядом любимый, умный и понимающий человек, а не просто жена, исполняющая свой долг.
   - А нельзя было утроиться на службу где-нибудь поближе к дому? - поинтересовалась девушка, весьма озабоченная возможной разлукой со своей единственной подругой. Поскольку только Амадо Сабуро знала о её истинном происхождении, то лишь с ней пришелица из иного мира могла позволить себе роскошь почти не притворяться.
   - По закону землевладелец не может служить в своей провинции, - с заметной печалью в голосе пояснил собеседник. - По результатам экзамена мне предложили несколько должностей. Я выбрал самую высокую.
   - Хотите сделать карьеру? - спросила Платина, начиная понимать, зачем этот богатый парень подался в чиновники.
   - Да, - гордо, даже с каким-то непонятным вызовом подтвердил молодой человек. - Я надеюсь дослужиться до высокой должности и прославить свой род.
   "А у него нешуточные амбиции", - с невольным уважением подумала Ия.
   Впереди показалось трое мужчин, и она замолчала, лихорадочно обдумывая, что бы ещё спросить, пока они добираются до улицы Тучки и Дождя?
   - Я слышал, вы болели петсорой? - опередил её спутник.
   - А ещё что вы обо мне слышали? - вопросом на вопрос ответила девушка, бросив настороженный взгляд на приближавшихся прохожих.
   Одежда выдавала в них простолюдинов, а, судя по громким голосам и заливистому смеху, они где-то очень неплохо провели время и теперь пробирались ближе к дому.
   - По городу ходят самые разные слухи, - усмехнулся барон, которого, кажется, нисколько не волновала шагавшая навстречу развесёлая компания. - И мне очень интересно, какие из них окажутся правдой?
   - Я действительно болела петсорой, - подтвердила Платина. Ей совсем не хотелось обманывать этого симпатичного парня, но время для откровений с ним ещё не пришло. Поэтому она без каких-либо колебаний выдала ему ту версию своей жизни, которую разработал начальник уезда со своей сестрой. - И выжила милостью Вечного неба, но потеряла память.
   - Так вы ничего о себе не помните? - вскинул густые брови молодой человек, как ни в чём не бывало двигаясь на пьяную троицу.
   - Воспоминания начали возвращаться, - туманно высказалась Ия. - Только медленно и несвязно. Просто какие-то картинки.
   Когда они подошли вплотную к встречным простолюдинам, те торопливо отступили в сторону и замерли в почтительном поклоне.
   Скользнув по ним равнодушным взглядом, собеседник заметил:
   - Когда вымирают целые города, потеря памяти - не такая уж и большая плата за жизнь.
   - Я понимаю это, господин Хваро, - поспешно согласилась девушка, стараясь держаться поближе к спутнику, от которого, как ей казалось, веяло спокойствием и надёжностью. - Только сейчас о своём прошлом я знаю больше с чужих слов.
   - Кто же вам рассказал? - искоса глянул на неё барон. - Госпожа Амадо Сабуро?
   - Вы и это знаете? - делано удивилась Платина, не без удовлетворения понимая, что он действительно не поленился собрать всю доступную ему информацию о дальней родственнице начальника уезда.
   - Слухи, - пожал плечами собеседник. - В городе много судачат о том, как монахиня чудесным образом спасла молодую девушку сначала от демонов петсоры, а потом от страшных призраков. Говорят даже, что на госпожу Амадо Сабуро снизошла особая благодать богини милосердия Голи. Неужели всё так и есть?
   - Не знаю, как насчёт богини, господин Хваро, - не смогла удержаться от лёгкой иронии Ия. - Но в общих чертах да. Только госпожа Сабуро тоже болела петсорой. Хотя и не так тяжело, как я.
   - Тогда это воистину чудо, - задумчиво проговорил молодой человек, замедляя шаг. - Во всех книгах, что я читал об этой болезни, она называется смертельной. Даже величайшие лекари древности не знали средства, способного спасти от неё. А тут сразу двое выздоровевших да ещё в одном месте. Наверное, госпожа Амадо Сабуро и в самом деле пользуется особым покровительством Вечного неба?
   - Ничего не могу сказать, господин Хваро, - пожала плечами Платина, мельком подумав, что теперь её старшую подругу могут и в местные чудотворицы записать. - Но я встречала ещё двух человек, выживших после петсоры.
   - Расскажите? - живо заинтересовался барон.
   - Когда мы с госпожой Амадо Сабуро бежали из деревни полной призраков, то случайно наткнулись в лесу на домик сборщиков золотого корня, - заговорила девушка, тщательно подбирая слова, чтобы не выбиться из общей канвы "легенды", разработанной её новыми родственниками. - Только там совсем не было еды. Возвращаться обратно мы побоялись и пошли в другу деревню. А эти двое явились туда пограбить.
   Ия зябко передёрнула плечами от жутких воспоминаний и решила, что о некоторых обстоятельствах той встречи лучше умолчать.
   - Злые, страшные. Всё кричали, что у них в деревне выжили только пятеро. Мы от них еле убежали. А в лесу за нами ещё и голодные волки погнались...
   Не успела она договорить, как спутник, остановившись, схватил её за плечо и резко развернул к себе.
   Никак не ожидавшая ничего подобного Платина невольно отпрянула. Однако молодой человек сейчас же убрал руку, продолжая сверлить её требовательно-подозрительным взглядом больших светло-карих глаз так, словно хотел заглянуть на самое дно души.
   Девушка растерянно захлопала ресницами, не понимая, чем вызвана столь бурная реакция, но не могла отвести взор.
   - Вы не... шутите, госпожа Сабуро?
   "Так он мне не верит!" - догадалась та и энергично замотала головой.
   - Вовсе нет! Клянусь Вечным небом и памятью родителей! Всё так и было! Мы едва успели добежать до домика.
   Потом воровато огляделась по сторонам и с упрёком заметила:
   - Вы оговорились, господин Хваро. Вдруг кто-нибудь услышит? Что тогда обо мне подумают?
   - Ты прав... Пагус, - отвернулся барон, вновь шагая по уже вымощенной камнями улице. - Но... твой рассказ больше похож на истории о ловких жуликах и храбрых героях, что бродячие сказители рассказывают на рынках или в харчевнях для простолюдинов. Выздоровление от петсоры - само по себе великое чудо. А вас выжили двое. И тут же призраки, разбойники, волки!
   "Знал бы ты, кто я такая на самом деле, - мысленно фыркнула Ия. - Вообще бы ох... обалдел".
   - Я не помню таких историй, господин Хваро, - проговорила она, пряча снисходительную усмешку. - Но точно знаю, что в жизни случаются такие вещи, которые самый искусный сказитель не придумает.
   - Придётся согласиться, - медленно пробормотал собеседник, задумчиво глядя себе под ноги. - Обычно я неплохо чувствую ложь, но вам почему-то верю.
   - Потому что я вас не обманываю, - сердито буркнула Платина. - Я же поклялась памятью родителей. Разве этого недостаточно? Уж если...
   - Я вам верю, - чуть повысив голос, оборвал её молодой человек и, прежде чем она продолжила высказывать свои упрёки, спросил. - Кем ваш отец приходился господину Бано Сабуро?
   - Мне сказали троюродным племянником, - недовольно проворчала девушка. - Только он умер и не успел признать меня официально.
   - А ваша мать - гетера?
   - Так говорит госпожа Сабуро, - дипломатично ответила Ия. - Сама я только недавно вспомнила её лицо. А выросла я в семье лавочника.
   - Который тем не менее дал тебе неплохое образование, - отметил барон, полностью переходя на неофициальный стиль общения, как и положено при разговоре дворянина с простолюдином. - Это сразу видно. У тебя правильная, хотя и не изысканная речь, а в поведении и манере держаться чувствуется наличие благородных предков. Чего не скажешь о некоторых моих знакомых - сыновьях хокару. Их отцы не смогли выслужиться до гау, а дети под час и вовсе опускаются до уровня простолюдинов.
   - А разве такое бывает? - удивилась Платина.
   - Сплошь и рядом! - заверил собеседник, судя по всему, весьма довольный тем, что она поддержала разговор. - Кто-то не сумел сдать государственный экзамен, кто-то не смог выслужить статус потомственного дворянина. В больших городах легче продвинуться по службе, чем в Букасо или даже Тодаё, вот вы с ними раньше и не сталкивались.
   Прохожие попадались всё чаще, а доносившаяся музыка становилась всё явственнее.
   Обменявшись чинным поклоном с каким-то благообразного вида дворянином средних лет, Хваро неожиданно заявил с лукавой улыбкой:
   - Господину Сабуро очень повезло в том, что у него в семье появится такая красивая, храбрая и умная приёмная дочь.
   - Ей тоже очень сильно повезло с таким отцом, господин Хваро, - сочла необходимым отметить спутница, добавив с кривой усмешкой. - Хотя, если он узнает, что эта девица гуляет с незнакомыми юношами, то уже вряд ли с вами согласится.
   - Он не узнает, - поспешил успокоить её барон. - Но даже если вдруг такое случится, я сделаю всё, чтобы он не гневался на свою приёмную дочь. За те испытания, что выпали на её долю, можно простить незначительное отступление от правил.
   - А как же её репутация, господин Хваро? - в притворном ужасе тихо вскричала Ия.
   - Ничья репутация не пострадает, - твёрдо пообещал собеседник, ответив на поклоны двух встречных дворян. Платина тоже торопливо поклонилась.
   - Там, где она будет жить, никто не узнает о её маленьких проступках, а здесь о них быстро забудут.
   Учитывая то, что по мере приближения к улице Тучки и Дождя народу вокруг становилось всё больше, Платина уже начала всерьёз опасаться чужих глаз и ушей. Однако ей хотелось узнать о своём спутнике как можно больше, поэтому она вновь сменила тему:
   - А где вы были во время эпидемии, господин Хваро?
   - В столице, - ответил тот и принялся рассказывать. - Когда я первый раз услышал о петсоре, то принял за обычные слухи. Но истории об ужасных смертях на побережье множились. Пошли разговоры о том, что знатные сановники отправляли жён и детей в загородные замки. Я тогда как раз готовился к государственному экзамену, но выбрал время, чтобы зайти в библиотеку. Хотелось побольше узнать об этой страшной болезни не из уличных слухов, а из исторических хроник. Там писали, что она всегда исчезала с наступлением холодов, и для спасения нужно лишь дождаться снега и льда. Но петсора приближалась слишком стремительно. Даже простолюдины стали покидать столицу. В Гайхего пошли разговоры о том, что придворные Сына неба предлагают вспомнить страшный совет Божественного мастера и отгородиться от земель с болезнью. Многие учёные в это не верили. Но государь вызвал из опалы генерала Даймо Отосаво и назначил его вместе с генералом Кайто Наемено "хранителями нерушимой стены мечей". Все столичные войска, кроме части дворцовой гвардии, отправились в поход на запад. Узнав, что император обрёк на смерть тысячи своих подданных там, куда пришла петсора, многие преподаватели и учащиеся Гайхего пришли к воротам Дворца небесного трона умолять Сына неба отменить указ.
   "Ого! - мысленно присвистнула путешественница между мира, жадно ловившая каждое слово спутника. - Тут даже свои "несогласные" есть. Как-то это не очень похоже на феодализм с абсолютизмом и прочие самодержавия".
   А молодой человек вдруг спросил:
   - Куда желаете пойти?
   Только сейчас девушка сообразила, что они уже добрались до улицы Тучки и Дождя.
   Точно также, как и во время её первого визита, повсюду горели разнообразные фонарики, висели гирлянды бумажных цветов, ходили нарядно одетые мужчины. В воздухе стоял густой аромат алкоголя, кухни и благовоний. Слышался многоголосый гомон, перекрывавшие друг друга звуки музыки.
   - Где сейчас господин Андо? - первым делом поинтересовалась Ия.
   - В "Поющем под ветром тростнике", - усмехнулся юноша, заверив: - Не беспокойтесь, он долго не проснётся.
   - Всё равно лучше не рисковать, - покачала головой Платина.
   Вспомнив, что в заведении, куда она заходила в прошлый раз, ей довелось видеть дворянина, слушавшего какую-то певицу, предложила. - Может, выберем местечко "попроще"?
   - Как пожелаешь, - безмятежно пожал плечами собеседник.
   Однако не прошли они и полусотни шагов, как навстречу бросился молодой мужчина лет тридцати в шёлковом, но явно очень не новом халате, в слегка помятой, широкополой шляпе и со счастливой улыбкой на круглом лице с тонкими усиками и короткой бородкой.
   - Господин барон! - вскричал он, взмахнув широкими рукавами и отвешивая почтительный поклон. - Как я рад вас видеть! Прекрасный вечер, не правда ли? Уже чувствуется приближение весны.
   - Здравствуйте, господин Тихаво, - поклонился юноша, и его лицо на миг скривилось в досадливой гримасе.
   Но дворянин, то ли ничего не заметив, то ли просто проигнорировав чёткий и недвусмысленный сигнал о неудовольствии от своего богатого и знатного знакомого, продолжил бойко тараторить:
   - Куда направляетесь? Почему в одиночестве? Где господин Уто? Я видел господина Фукуо в "Тростнике". Он сказал, что у вас какие-то неотложные дела. А вы здесь! Видели новый танец в "Гнезде соловья"? Говорят, это нечто божественное! А это кто с вами такой красивый?
   Он наконец замолчал, переведя взгляд с хмурого собеседника на скромно потупившую взор девушку.
   - Мой слуга! - раздражённо проворчал молодой человек. - Я привёз его из столицы в помощь управителю.
   - Из самого Тонго?! - вскинул брови болтун. - То-то я смотрю, выглядит он не по-нашему. В столице даже простолюдины симпатичные. Не иначе как его мать или бабка удостоились благосклонного внимания кого-то из благородных мужей. Не так ли?
   Не понимая, к кому адресован вопрос, Ия заколебалась, не зная, стоит ли на него отвечать? На помощь пришёл барон.
   - Не приставайте к парню, господин Тихаво. У него горло болит, и он не может разговаривать.
   Платина поклонилась, виновато разведя руками.
   - Я специально привёл его сюда, чтобы он знал, где меня искать, если будет нужно, - продолжил молодой человек.
   - Очень мудро, господин Хваро, - похвалил его собеседник. - Слуги всегда должны знать, где их хозяева. А "Гнездо соловья" вы ему ещё не показывали?
   "Вот же ж пристал, трепло!" - мысленно выругалась девушка, искоса поглядывая на своего спутника. Тот ответил взглядом, в котором в равных пропорциях смешались: досада, злость и сожаление.
   "Неужели целый барон не отвяжется от одного болтуна? А может, и в самом деле сходить в "Гнездо"? Пусть пожрать на халяву не выйдет, зато посмотрю на местный элитный бордель и танцы".
   И она еле заметно кивнула, надеясь, что молодой человек заметит и правильно поймёт значение этого жеста.
   - Ещё нет, - с натянутой улыбкой ответил Хваро. - Я и сам туда уже давно не заходил.
   - Так в чём же дело, господин барон!? - обрадовался настырный дворянин. - Пойдёмте!
   Ия шла за их спинами, внимательно слушая не прекращавшуюся болтовню Тихаво, но не забывая поглядывать по сторонам.
   Когда их компания проходила мимо "Поющего под ветром тростника", Платина старательно отворачивалась, стараясь не попасться на глаза охранникам и торговцу, всё также стоявшему со своим крошечным прилавком неподалёку от входа в "закрытое", то есть предназначенное исключительно для благородного сословия, заведение.
   За то время, пока они добирались до другого центра элитного досуга, Хваро и его спутнику приходилось то и дело раскланиваться со встречными дворянами разного возраста и достатка, а с некоторыми из них даже обменяться парой-тройкой ничего незначащих фраз.
   После этого господин Тихаво давал каждому из них краткую, но весьма ёмкую и, как правило, весьма нелестную характеристику.
   "Любой болтун - всегда сплетник", - сделала вывод Ия, тем не менее стараясь запомнить как можно больше из того, что услышала.
   Ещё она заметила, что Хваро не очень-то старается поддерживать подобного рода разговоры, явно не испытывая удовольствие от обсуждения чьих-то недостатков, всякий раз стараясь сменить тему беседы. И это ему удавалось, но только до следующего встреченного дворянина.
   Охраняли ворота "Гнезда соловья на ветках сливы" те же мрачноватого типа здоровяки. Но здесь девушка не опасалась оказаться узнанной. Они видели её лишь мельком и издали.
   Почтительно поклонившись, один из стражников тем не менее кивнул на стоявшую за спинами благородных гостей Платину.
   - Это ваш слуга, господин барон?
   - Со мной, - коротко подтвердил тот, избегая однако употреблять по отношению к спутнице столь неуважительное обращение.
   - Простите великодушно, господин барон, - продолжил собеседник заискивающим тоном. - Но по правилам, слуга не должен удаляться от господина дальше, чем на девять шагов.
   - Я помню об этом, - кивнул молодой человек, добавив со значением. - И никуда его не отпущу.
   - Ещё раз простите, господин барон, - отвесил поклон говорливый охранник, а его молчаливый коллега радушно распахнул перед новыми посетителями массивные створки из толстых, выкрашенных в красный цвет досок.
   Едва те вошли, как навстречу им шагнула женщина в ярком шёлковом платье с пышной причёской, украшенной блестящими шпильками с висюльками на концах. На её красиво очерченных губах застыла мягкая, доброжелательная улыбка, взгляд лучился лукавством. Но даже солидный слой пудры не мог скрыть глубоких морщин в уголках глаз, а кончик носа побелел от холода.
   - Здравствуйте господа. Рада вас видеть. Желаете отдохнуть в отдельных апартаментах, где наши девушки развлекут вас? Или полюбуетесь выступлением танцовщиц? Они как раз скоро начнут.
   - Я же вам рассказывал, господин Хваро! - поспешил напомнить спутник барону. - Давайте посмотрим? Что может быть прекраснее красивых девушек, танцующих под звёздным небом?
   Молодой человек вновь посмотрел на Ию.
   Та уже всё решила: "Поесть и у Андо можно, а вот на местные танцы, неизвестно ещё, когда случай выпадет посмотреть".
   Однако, опасаясь кивать, чтобы не дать повод для пересудов, она решилась лишь опустить веки.
   Но спутник и сейчас её понял.
   - Если вы так настаиваете, господин Тихаво, то я не возражаю.
   - Прошу, проходите, господа, - кланяясь со всё той же любезной улыбкой, пригласила их собеседница.
   Девушка торопливо оглядывалась по сторонам, не считая нужным скрывать своё любопытство. Барон же сказал, что его слуга никогда здесь не был.
   С правой стороны от ворот, вдоль забора тянулись какие-то узкие сараюшки с плотно закрытыми дверями. А слева, в темноте под навесом, смутно различались сидевшие на лавке тёмные фигуры, у одной из которых на коленях лежал длинный предмет, сильно смахивавший на меч.
   Судя по всему, охрану данного заведения несли не только простолюдины, но и благородные воины.
   От входа в усадьбу тянулась широкая, вымощенная каменными плитами дорожка, по сторонам которой торчали голые, ровно подстриженные кусты, и стояло несколько железных корзин, в которых пылали дрова, освещая просторный двор большого одноэтажного здания, построенного в виде буквы "П".
   Вдоль всего строения тянулась крытая галерея, где на столбах висели редкие бумажные фонарики, и куда выходили знакомого вида двери, оклеенные изнутри белой бумагой.
   Почти третью часть выступавших вперёд корпусов занимали просторные веранды, где звенели посудой и смеялись то ли самые закалённые и морозоустойчивые, то ли просто очень пьяные гости.
   На вымощенном каменными плитами дворе между двух "ножек" здания выстроились полукругом около десятка столов с глиняными бутылками, фарфоровыми стопками и мисочками с закуской.
   Кое-где там уже сидели зрители, выпивая и оживлённо беседуя в предвкушении занимательного зрелища.
   Заметив новых гостей, один из одетых в шёлка мужчин поднялся и неверной походкой устремился к ним навстречу.
   - Господин Хваро, Тихаво-сей! Хорошо, что вы зашли! Присаживайтесь к нам. Давайте выпьем вина.
   Ия обратила внимание, что возле каждого стола стояло только по три табурета, и посетители то ли из-за привычки к определённому порядку, то ли ещё по какой причине не торопились собираться более многочисленными компаниями.
   - Нет-нет, господин Кауро, - покачал головой барон. - Только не сегодня.
   - Почему же, господин барон? - удивлённо вытаращил уже осоловелые глаза собеседник.
   - Сегодня я намерен посмотреть танец трезвым, - охотно пояснил молодой человек. - А завтра посмотрю пьяным и проверю, правда ли, что выпитое вино обостряет чувство прекрасного?
   - Эта истина известна давно и не требует доказательств, - авторитетно заявил дворянин, разглаживая рыжие усы. - Особенно, когда дело касается женщин. Ещё древние говорили, что женщину красивой в глазах мужчины делают вино и воздержание.
   - Вы забыли про любовь, Кауро-сей! - напомнил сидевший за столом приятель.
   - О, это чувство настоящего мужчину пьянит сильнее, чем вино, - покачал головой тот. - И возбуждает мощнее любого воздержания. Жать, найти его труднее, чем самую лучшую выпивку, и не добиться самым длительным постом.
   - Уж лучше выпить добрую чашу сейчас! - подхватил приятель, вопросительно глядя на барона.
   - Нет-нет, господин Тихаво, - стоял на своём тот.
   Они ещё несколько минут перебрасывались шутками, пока из парадных дверей здания не выбежали слуги с несколькими широкими табуретками, которые расставили тут же в сторонке.
   Следом появились четыре ярко одетые женщины с музыкальными инструментами.
   Платина без труда узнала барабан, бубен и дудочку или флейту. Но, кроме этого, имелась ещё и лакированная дощечка с натянутыми струнами. Очевидно, это и была цитра, о которой девушка раньше только слышала.
   - Простите, господа, - развёл руками барон. - Но сегодня вам придётся обойтись без меня. Я сяду там.
   Он кивнул на крайний, ещё никем не занятый столик.
   - Но учтите, господин Хваро, - шутливо пригрозил ему пьяненький Кауро. - Мы отпускаем вас только на сегодняшний вечер и только из-за нового танца здешних красавиц.
   - Завтра, господа, я с удовольствием выпью с вами не одну чарку, - пообещал молодой человек, отвешивая короткий поклон.
   Тихаво и Кауро направились к столику, где их поджидал ещё один даже на вид очень нетрезвый дворянин, а барон, глянув на свою спутницу, тихо сказал:
   - Если хочешь посмотреть танец - придётся стоять.
   - Постою, - согласно кивнула девушка.
   Подойдя к столику, молодой человек взял из миски пару крошечных пирожков и протянул ей.
   - Спасибо, господин Хваро, - поблагодарила Платина и тут заметила целенаправленно направлявшегося к ним плотного, широкоплечего мужчину сорока пяти - пятидесяти лет с короткой, пышной бородой в одежде, напоминавшей костюмы воинов и телохранителей госпожи Индзо.
   Несмотря на отсутствие головного убора и высокий, явно выбритый лоб, у девушки язык бы не повернулся назвать его "мелким дворянчиком" или тем более "простолюдином". Во всём облике пришельца чувствовалась сила и привычка командовать.
   - Не разбалуйте слугу, Хваро-сей, - насмешливо усмехнулся он, подходя ближе. - Эти бездельники не ценят доброту господина, принимая её за снисходительность. Едят с нашей руки, а потом норовят её же и укусить.
   - Даже собаки одной породы различаются между собой, Ино-сей, - поднявшись и отвешивая низкий поклон, заметил барон. - Что уж говорить о людях? Они тоже разные.
   - Вы ещё очень молоды, Хваро-сей, - мягко усмехнулся незваный гость, опуская своё мощное седалище на низенький табурет. - И плохо знаете подлую натуру простолюдинов, особенно слуг. Пусть со времени "воссоединения" многое изменилось, но крестьяне, ремесленники, купцы и прочие сонга и даже нули до сих пор живут отдельно в своём низменном мире, боясь лишний раз взглянуть в сторону благородного мужа. А вот слуги всегда рядом. Мы привыкаем к ним, приближаем их к себе, порой доверяя нечто тайное, забывая о разделяющей нас пропасти. И они предают своих господ при первой же возможности.
   Весьма заинтересовавшись примечательным разговором двух достойных представителей дворянского сословия, девушка даже жевать перестала, вся обратившись в слух и искоса поглядывая то на важного бородача, то на барона.
   Ей показалось, что при последних словах собеседника по лицу молодого человека пробежала тень, но хрипловатый голос звучал всё также спокойно и доброжелательно:
   - Мои люди меня не предавали, Ино-сей.
   - Я рад за вас, Хваро-сей, - с нескрываемой иронией пожилого, умудрённого жизнью человека усмехнулся дворянин. - Но это значит лишь то, что у вас всё впереди.
   - Давайте не будем портить себе настроение разговорами о простолюдинах в такой прекрасный вечер, Ино-сей? - предложил барон, явно желая сменить тему беседы. - Лучше выпьем хорошего вина.
   - С удовольствием соглашусь с вами, Хваро-сей, - неожиданно поддержал его собеседник. - Вы правы, подобные речи не подходят для такого замечательного места.
   Но не успел молодой человек разлить по чаркам живительную влагу, как парадная дверь дома вновь распахнулась, и по невысокой, каменной лестнице царственно спустилась женщина в кремово-синем шёлковом платье.
   Вычурную причёску украшали длинные шпильки с висюльками на концах. Умело наложенный макияж искусно скрывал истинный возраст. На взгляд Ии, ей можно было дать от тридцати пяти до пятидесяти лет.
   - Здравствуйте, господа, - ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла она мелодичным, грудным голосом. - Я очень рада вас видеть. Хвала Вечному небу за то, что оно послало нам такую чудесную ночь.
   Пока женщина произносила свою короткую речь, шум и разговоры на верандах потихоньку затихли, а возле перил начали появляться обнимавшие подруг зрители разной степени опьянения.
   - Я знаю, что здесь собрались благородные люди, умеющие ценить прекрасное. Для нас большая честь - представить на ваш беспристрастный взгляд своё искусство.
   К немалому удивлению Платины, присутствующие довольно энергично захлопали в ладоши.
   Музыканты заиграли что-то, по местным меркам довольно энергичное, и из парадного выхода торопливо вышли восемь девушек в одинаковых платьях голубого и кремового цвета с одинаковыми причёсками при минимуме украшений. У каждой из причудливо уложенных волос торчала одна единственная шпилька. Яркий макияж усиливал их сходство.
   Шестеро танцовщиц образовали круг с двумя своими подругами в центре.
   Музыка стала более медленной и мелодичной. Плавно покачиваясь, девушки двинулись друг за дружкой, наклоняясь наружу круга гораздо сильнее, чем внутрь, от чего создавалось впечатление то и дело раскрывающегося цветочного бутона.
   А те, кто в центре, встав спина к спине, принялись довольно синхронно перебирать поднятыми вверх руками, изображая то ли водопад, то ли языки пламени.
   Смотрелось красиво, но, на взгляд искушённой ученицы циркового колледжа, на уровне районного дома культуры или, в крайнем случае, какого-нибудь регионального конкурса.
   В танце участвовали только руки и верхняя часть тела. Задрапированные длинными юбками ноги лишь плавно перемещали своих хозяек по площадке, создавая впечатление "скольжения", но не выделывали никаких "па".
   - Прелестно, - тихо пробормотал Ино, качая головой. - Одинокая Цапля и Лёгкий Ветерок неповторимы. Никто в Букасо не способен двигаться так грациозно. Хотя в столице вы, Хваро-сей, наверное, видели и более искусных танцовщиц?
   - В этих девушках есть своя неповторимая прелесть, - также тихо ответил барон.
   - Женщина подобна розе, - глубокомысленно заметил его собеседник. - Прекрасна только в пору цветения. Но после того, как опадут лепестки, остаётся только колючий куст, и никакой красоты.
   - Со временем всё меняется, Ино-сей, - усмехнулся молодой человек. - И женщины, и мужчины.
   - Это так, - вроде бы согласился дворянин, однако тут же продолжил: - Только благородный муж всегда прекрасен, потому что красота его не столько внешняя - чувственная, но и внутренняя - нравственная. В молодости мужчина красив силой и храбростью, в зрелости к ним прибавляется высокая мораль, а в старости - ещё и мудрость с великими свершениями.
   - Но без женщин не было бы и мужчин, - с улыбкой заметил молодой человек, разливая вино.
   Музыка вновь замедлилась, сделавшись тягучей, словно сгущённое молоко. Шестеро танцовщиц расширили круг, а солистки закрутились на месте, всё ещё продолжая прижиматься спинами друг к дружке.
   Подолы верхних юбок чуть поднялись, приоткрывая нижние юбки ослепительно белого шёлка и быстро переступавшие маленькие, аккуратные ступни в ярко-алых, расшитых серебряными блёстками башмачках.
   - Только этим и можно оправдать их существование, - сказал Ино. - И вы, Хваро-сей, рано или поздно тоже поймёте это.
   Осушив чарку, он одобрительно кивнул и отправил в рот солёный грибочек.
   - Сейчас вы молоды, и каждая красотка кажется вам верхом совершенства. Но на самом деле это лишь лепестки, внешняя оболочка, под которой только пустота и глупость.
   - Хотите сказать, что все женщины дуры? - рассмеялся барон, поддев вилкой кусочек холодного, варёного мяса.
   - За редчайшим исключением, - подтвердил собеседник. - Вроде государыни Есионо, которые рождаются раз в сто лет, а то и реже. У остальных ума меньше, чем у курицы. Как эта птица не способна к полёту, так и женщина не способна воспарить над обыденностью, потому что ей совершенно чужды любые высокие стремления.
   Чем дольше Платина слушала его разглагольствования, тем ярче разгорался в душе жгучий уголёк раздражения.
   По молодости лет Ия никогда не задумывалась над проблемами "гендерного равенства" и часто смеялась, читая в Сети об очередных вывертах сознания "радикальных феминисток". Однако, оказавшись в обществе, где женщина, если и не сведена до уровня "бессловесной слуги", то находится где-то рядом, она чувствовала себя очень неуютно.
   Её мироощущение, формировавшееся в иной действительности, всеми силами противилось подобному отношению себе. Поэтому приходилось постоянно "ломать" своё "я", притворяться, стараться смотреть на окружающую реальность как бы со стороны, день за днём возводя вокруг души нечто вроде "защитной оболочки". Осознавая невозможность изменить этот мир, она отчаянно пыталась с ним хотя бы примириться.
   Но всякий раз, когда это, казалось бы, почти получалось, местная действительность поворачивалась к ней новой, но всё столь же отвратительной гранью и, пробив "защиту", больно царапала душу.
   "Неужели Хваро тоже так думает? - гадала девушка, искоса наблюдая за ним из-под приспущенных век. - А как же ему ещё думать, если их здесь с детства так воспитывают? Но он всё-таки спросил, хочу ли я за него замуж, а не пошёл сразу к приёмному папаше?"
   - А вот это мне особенно нравится, - неожиданно прошептал Ино, не отрывая взгляда от площадки, где в руках у танцовщиц откуда-то появились белые веера. Они синхронно открывали и закрывали их, пряча густо накрашенные лица. А солистки с помощью этих опахал пытались изобразить что-то похожее на полёт двух бабочек.
   "Почему у неё "крыло" оторвали? - растерянно подумала Платина, крайне возмущённая подобной жестокостью. - Вот же ж! У них здесь даже танцы садистские!"
   - Глядя на них, - мечтательно проговорил пожилой дворянин. - Я вспоминаю наш сад в пору цветения.
   "Так это цветочные лепестки, а не бабочки! - догадалась Ия. - Вот и разбери, про что они тут пляшут?"
   Энергично жуя последний пирожок, она машинально огляделась и заметила, как в их сторону, пригнувшись, направляется мужчина в куртке слуги.
   "Это ещё за кем?" - насторожилась Платина.
   - Господин Ино? - остановившись в трёх шагах, поклонился мужик.
   - Чего тебе? - недовольно вскричал тот.
   В их сторону тут же устремились недовольные взгляды зрителей.
   В этот момент одна из солисток запела сильным, звонким голосом:
  

С веток осыпав цветы,

Ветер пронёсся и стих.

Из лепестков за окном

Белый сугроб намело.

Знаю, как только начнут

Бегонии дружно цвести,

Значит, расстаться с весной

Грустное время пришло.

Чаши из яшмы пусты,

Песни умолкли давно.

Свет фонаря то горит,

То исчезает на миг.

Даже во сне совладать

С грустью не суждено!..

Где-то далеко в ночи

Птицы пронзительный крик.

   Недовольно поморщившись, Ино знаком велел собеседнику приблизиться.
   Подойдя вплотную, слуга что-то прошептал на ухо гостю.
   - Передай, что я сейчас приду, - приказал тот, и когда посыльный, кланяясь, отошёл, полушёпотом обратился к барону:
   - Простите, господин Хваро, но я должен вас оставить. Даже в этом чудесном месте нельзя спрятаться от дел.
   - Понимаю, Ино-сей, - поднявшись, коротко поклонился молодой человек. - Спасибо за то, что поделились своими наставлениями.
   - Это мой долг, Хваро-сей, - отвесил ответный поклон собеседник. - Ваш отец был и моим другом.
   После обмена любезностями старший из дворян направился куда-то за дом в сопровождении слуги, а младший вопросительно посмотрел на свою спутницу.
   Певица как раз закончила свою песню, а танцовщицы, вновь сбившись в плотную группу, устроили что-то вроде игры в "ручеёк".
   Ия подошла ближе.
   - Как тебе здесь? - еле слышно поинтересовался барон.
   - Представление понравилось, а вот ваш знакомый - не очень, - так же тихо честно призналась она, посетовав: - Мне пора, в прошлый раз я так долго не гуляла.
   - Дождёмся конца? - предложил молодой человек, кивком головы указав на танцующих.
   - А ещё долго? - озабоченно спросила девушка.
   - Не знаю, - честно признался Хваро, протягивая ей кусочек варёного мяса. - Судя по всему, нет.
   - Тогда подождём, - согласилась Платина, рассудив, что внезапный уход может привлечь внимание.
   Пройдя извилистой змейкой по вымощенной камнем площадке, танцорки одна за другой поднялись по лестнице и скрылись в доме.
   Когда за последней закрылись оклеенные бумагой створки, музыка смолкла, и благодарные зрители разразились аплодисментами.
   Кое-кто из сидящих за столиками начал подниматься. Ия отыскала взглядом господина Тихаво. Тот и не думал вставать, продолжая лениво беседовать со своими приятелями. Похоже, Хваро их уже не интересовал.
   - Пойдём, - раздался над ухом знакомый голос молодого человека.
   Девушка вздрогнула и послушно заняла место у него за спиной.
   У ворот их встретила всё та же женщина. Нос у неё побелел ещё сильнее, но улыбка всё также светилась радушием.
   - Уже уходите, господин барон? - спросила она, кланяясь.
   - Да, - подтвердил тот. - К сожалению, сегодня я не могу задержаться.
   - Как вам понравился танец, господин барон? - задала новый вопрос собеседница.
   - Он великолепен, - сухо ответил Хваро, отвязывая от пояса кошелёк.
   - Значит, я могу сказать девушкам, что вы довольны?
   - Можете, - подтвердил молодой человек, протягивая ей три серебряные монетки.
   - А господин Тихаво остаётся? - поинтересовалась женщина, с поклоном принимая деньги.
   - Да, - кивнул юноша. - Но считайте, что за его вход я уже заплатил.
   - Спасибо за щедрость, господин барон, - с поклоном поблагодарила собеседница.
   Появившийся из-под навеса слуга торопливо распахнул створки ворот. Стоявшие снаружи охранники склонились в глубоком поклоне.
   Удалившись шагов на двадцать от "Гнезда соловья на ветках сливы", снедаемая любопытством, Платина не выдержала:
   - Господин Хваро, а кто-такой господин Ино? Ну, кроме того, что он друг вашего отца.
   - Зешо Ино - рыцарь, - понизив голос, сообщил молодой человек. - Его замок в двадцати ли к северу от Букасо.
   - Значит, петсора туда не дошла, - полувопросительно, полуутвердительно пробормотала Ия, мысленно прикидывая расположение земель друга покойного барона Хваро.
   - Вы правы, - согласился собеседник. - Но одну его деревню всё же сожгли вместе с жителями.
   - Как так?! - невольно вырвалось у вздрогнувшей от ужаса девушки. - Вы же сказали, что болезнь туда не дошла?
   - Говорили, что там нашли не то одного, не то двух заболевших, - сурово хмурясь, пояснил барон. - Наверное, кто-то из них тайком пробирался за "стену мечей", где и подхватил заразу.
   Платина хотела спросить про "стену мечей", но, вспомнив недавний рассказ спутника, по смыслу догадалась, о чём идёт речь, и решила лишний раз "не тупить".
   - И из-за этого сожгли целую деревню? - Ия поёжилась от услужливо подкинутых памятью воспоминаний о трагедии на маноканской дороге.
   - Воля Сына неба священна для любого жителя Благословенной империи, - наставительно объяснил барон, обменявшись поклоном со встречным дворянином. - Указ запрещает покидать города и деревни, а крестьяне его нарушили. Иначе, как они могли заболеть? Или вы не знаете, что петсора передаётся от больного человека к здоровому?
   - Госпожа Сабуро говорила, - ответила девушка, держась за его правым плечом.
   В очередной раз подивившись местным порядкам, она не стала развивать эту тему.
   Сейчас её интересовало совсем другое. Вот только Платина не знала, как начать нужный разговор. Да и место для него посчитала не слишком подходящим.
   Терпеливо дождавшись, когда они удалятся на приличное расстояние от улицы Тучки и Дождя, Ия наконец решилась задать вопрос, уже давно рвавшийся у неё с языка.
   - Господин Хваро, а вы тоже считаете женщин ни на что не годными дурами, у которых ума меньше, чем у курицы?
   - Нет, конечно, - как-то нервно рассмеялся собеседник. - Вы слышали наш разговор с господином Ино? Так он и его семья известны строгостью нравов и приверженностью к старине, хотя и стали землевладельцами уже после воссоединения. Вы заметили, что он даже развлекаться в заведение пришёл в старинном сикимо, а не в халате, как сейчас принято? Не принимайте его слова близко к сердцу. В наше время никто из образованных людей уже не разделяет подобных взглядов.
   - А что вы сами об этом думаете? - продолжила настаивать девушка.
   - О женщинах? - уточнил барон.
   - Да.
   - Думаю, что они просто сильно отличаются от мужчин, - размеренно заговорил молодой человек. - Женщины во многом по-другому думают, иначе осознавая и оценивая окружающий мир. Вот эту разницу в восприятии некоторые мужчины и принимают за глупость. Только вряд ли глупцов среди женщин больше, чем среди мужчин. Просто они лучше прячутся, при каждом удобном случае принимая важный вид.
   Платина прыснула.
   - Поэтому не обращайте внимания на высказывания господина Ино, - продолжил собеседник, понизив голос почти до шёпота. - Скажу по секрету, он из тех людей, у которых в животе нет ничего, кроме печени.
   - А почему именно печени? - озадаченно спросила Ия, вызвав нешуточное недоумение у собеседника.
   - Как?! - тот даже остановился и удивлённо посмотрел на неё, потом сочувственно покачал головой. - Вы даже это позабыли!
   - Чего такого важного я забыла? - насторожилась девушка.
   - Все знают, что именно в печени собирается всё самое плохое в человеке: злоба, зависть, ревность, ложь. Припоминаете?
   - Теперь вроде бы да, - осторожно кивнула Платина. - Кто-то мне об этом уже говорил.
   - Я рад, что помог вам вернуть ещё один кусочек памяти, - улыбнулся молодой человек и продолжил: - Думаю, что если бы женщинам разрешили сдавать государственный экзамен, многие из них могли бы служить чиновниками.
   "Надо же, какой у меня будет продвинутый супруг, - усмехнулась про себя Ия, которой уже изрядно надоело читать и слушать всякую нелепицу о представительницах своего прекрасного пола. - Прямо феминист".
   - Почему образованные и благородные люди империи не стыдятся восхищаться творчеством художниц и поэтесс? - словно бы не для неё, а рассуждая сам с собой, продолжал спутник. - Но никому не придёт в голову позволить женщинам учиться в Гайхего?
   - Не знаю, господин Хваро? - пожала плечами девушка.
   - Женщин считают недостаточно умными, - собеседник, однако, её, кажется, даже не услышал. - Но почему-то именно им доверено вести домашнее хозяйство, и это у них получается.
   - Вы меня очень сильно удивили, господин Хваро, - задумчиво покачала головой Платина, когда тот внезапно замолчал. - Только, кажется, большинство мужчин думают по-другому.
   Парень вдруг снова остановился и пристально взглянул на спутницу. Он возвышался над ней всего на несколько сантиметров, но той почему-то казалось, что барон смотрит на неё с гораздо большей высоты.
   - Не посчитайте мои слова пустым бахвальством, госпожа Сабуро, но таких, как я, действительно очень мало. Быть может, я вообще единственный.
   У Ии лихорадочно заколотилось сердце, а по спине вновь забегали мурашки в ледяных башмаках. Если Хваро сейчас попытается её поцеловать, она точно не будет против.
   Однако тот вместо этого с горечью сказал:
   - Поэтому мне приходится многое скрывать и даже иногда соглашаться с тем, с чем я несогласен. Но вот с вами мне хочется быть откровенным.
   - Почему же? - с замиранием сердца спросила девушка.
   - Потому что вы тоже непохожи на других, - очень серьёзно ответил барон.
   "Знал бы ты насколько", - мысленно усмехнулась Платина, с жадностью ловя каждое слово.
   - Ещё в нашу первую встречу я почувствовал в вас какую-то тайну, - продолжил молодой человек, и его хрипловатый голос сделался ещё глубже, словно бы обволакивая собеседницу. - Быть может, вы ещё сами о ней не вспомнили, но она есть. Сегодня мне стало окончательно ясно, что вы другая. Поэтому я ещё раз прошу вас стать моей женой.
   - Я подумаю, господин Хваро, - Ия с трудом отвела взгляд от его требовательно-нежных глаз. - Дайте мне ещё немного времени, а пока... Пока расскажите, что случилось с теми учёными из Гайхего.
   - С какими учёными? - явно растерялся от столь резкой смены темы собеседник.
   - Ну теми, господин Хваро, которые пришли ко дворцу, - торопливо пояснила девушка, скорее машинально, чем сознательно пытаясь избавиться от наведённого им чувственного дурмана и попробовать разобраться со своими чувствами.
   - Ах, вон вы о чём, - понимающе кивнул молодой человек, вновь зашагав мимо погружённых в темноту домов и даже не глядя в сторону двух согнувшихся в поклоне простолюдинов.
   - Проявив неслыханную милость, Сын неба вышел к ним сам, - принялся неторопливо излагать барон, изредка бросая на спутницу короткие, внимательные взгляды. - И объяснил им, что вынужден пожертвовать малым, чтобы спасти великое. Там же он объявил по всей стране траур до окончания эпидемии и приказал принести жертвы в память всех тех, кто остался на землях, захваченных демонами петсоры. Государь обещал, что таблички с именами всех умерших от этой болезни дворян соберут и поместят в Храм поминовения предков императорской семьи, а в память всех жертв эпидемии в столице поставят памятник... Рассказывали, что Сын неба с трудом сдерживал слёзы, но оставался суров и непреклонен. Выслушав его, большая часть учащихся и преподавателей разошлись по домам. Но кое-кто остался. И среди них главный учёный Гайхего - Великий познаватель Кайтсуо Дзако. Он и его сторонники продолжали молить Сына неба отменить указ о "стене мечей".
   - И что с ними стало, господин Хваро? - вынырнула из своих мыслей Платина, сообразив, что собеседник от чего-то замолчал.
   - Они уморили себя голодом, - почти прошептал тот.
   - Как это? - растерянно захлопала ресницами Ия.
   - Добровольно отказались от еды и пищи, - с еле заметным раздражением пояснил молодой человек. - К пятерым приехали отцы и увели их домой, шестеро и господин Дзако скончались.
   - Прямо у дворца? - позабыв обо всём, ужаснулась девушка.
   - На площади у ворот, - подтвердил барон. - Им там поставили навес, под которым они и умерли. А перед смертью написали письмо Сыну неба, в котором прославляли его мудрость, желали долгого и счастливого правления и смиренно умоляли удалить от трона негодных советников. На их похоронах собрались тысячи людей. Гробы проносили мимо Дворца небесного трона, и люди плача умоляли государя отменить указ о "стене мечей". Говорят, будто бы он сам наблюдал за похоронами с одной из башен.
   - Но указ не отменил, - пробормотала девушка.
   - В столице больше миллиона жителей, госпожа Сабуро, - грустно усмехнулся молодой человек. - А на похороны пришло тысяч десять. Многие жалели людей, обречённых на смерть этим указом, но понимали, что если петсору не остановить, она придёт в их дом.
   - Но неужели господин Дзако этого не понимал? - спросила Платина.
   - Конечно, понимал, - не стал спорить собеседник и, быстро оглядевшись по сторонам, убедился, что их никто не может услышать, прошептал: - Но считал, что, оставляя своих подданных во власти демонов петсоры, Сын неба нарушает заветы предков. Или, может быть, дело в том, что сам господин Дзако родом из Тодоё, и там до сих пор живут, то есть жили, много его родственников, и он пытался сделать всё для их спасения?
   Какое-то время они шли молча. Барон думал о чём-то своём, время от времени пристально поглядывая на свою спутницу, пытавшуюся осмыслить ещё одну грань местных реалий.
   Глава единственного высшего учебного заведения, основной кузницы кадров имперского чиновничества, знатный, образованный человек с огромными связями и влиянием кончает жизнь самоубийством, выбирая медленную и мучительную смерть лишь потому, что не сумел убедить правителя в своей правоте.
   Или всё же из-за того, что не смог спасти родных людей?
   Вот только в понимании Ии ни то, ни другое не стоило того, чтобы так мучительно умирать.
   "Всё никак не могу привыкнуть, - мрачно думала она, - к тому, что жизнь здесь имеет совсем другую цену. Хорошо, что мне так везёт. Встретилась с умной и образованной женщиной. Будь на месте Сабуро какая-нибудь крестьянка, ещё неизвестно, как бы всё вышло. Могла бы и прибить непонятную девчонку с её колдовскими штучками. Или бросить одну в избушке. А то, что я понравилась барону, так это вообще джек-пот! Молодой, красивый, богатый да ещё с такими взглядами. Правда, у него ещё одна жена будет, и мне вроде как придётся её слушаться. Так это у будет у всех, за кого меня здесь отдадут. Старшей госпожой всё равно не стану. Соглашаться на мой брак с тем, кто победнее, папаше гонор не позволит, а для богатых и знатных я же не родная, а приёмная дочь начальника уезда. Да ладно, как-нибудь приспособимся. Но такого парня упускать нельзя".
   - Наверное тяжело было сдавать государственный экзамен в такой обстановке? - рискнула нарушить затянувшееся молчание Платина.
   - Государственный экзамен вообще сдавать нелегко, госпожа Сабуро, - словно бы очнулся от своих мыслей барон. - Но после того, как главный учёный покончил с собой, а его брата арестовали за государственную измену, чиновники вели себя как сорвавшиеся с привязи собаки. Соискателей несколько раз обыскали. Придирались к любой мелочи. Один барон дал взятку, чтобы передать сыну записи, так его лишили имения и сослали, хотя раньше за такое лишь штрафовали и снимали с экзамена.
   "Где экзамены - там и шпоры, - усмехнулась про себя Ия, а в слух спросила: - Вы сказали, брата господина Дзако арестовали?
   - Да, - подтвердил молодой человек.
   - За что?
   - Вы и в самом деле хотите это знать? - усмехнулся собеседник, доставая из рукава маленький мешочек.
   - Да, господин Хваро, - без колебаний подтвердила девушка. - Мне очень интересно то, о чём вы рассказываете. Я же так мало знаю.
   Развязав шнурок на кисете, молодой человек достал небольшой чёрный шарик, похожий на горошину чёрного перца, и привычным движением отправил его в рот.
   - Что это, господин Хваро? - мгновенно насторожилась Платина.
   - Мальшагский ярмун, - ответил барон и, оглядев тёмную, пустынную улицу с редкими прохожими, предложил: - Прошу вас, обращайтесь ко мне неформально.
   - Хорошо, Хваро-сей, - легко согласилась спутница, но сбить себя с мысли не дала. - Так, что это за штука? Она вызывает видения? Или поднимает настроение как вино?
   - Вино? - удивлённо переспросил барон и рассмеялся. - Нет, что вы. Ярмун помогает взбодриться. Кочевники южных пустынь сосут его, чтобы не заснуть. Если хотите, я могу вас угостить? Только от него изо рта не очень хорошо пахнет.
   Он с готовностью стал развязывать шнурок.
   - Как-нибудь в другой раз, Хваро-сей, - отказалась Ия, рассудив, что не стоит давать Угаре повод для подозрений.
   - Как угодно, - пожал плечами молодой человек и размеренно заговорил: - Господин Мино Дзако младше своего брата и рождён от наложницы. Благодаря таланту и связям, сделал хорошую карьеру и служил помощником Великого цензора. Он не стоял вместе с братом у ворот дворца и даже приходил уговаривать вернуться к семье. После его смерти брат взял отпуск на полгода, чтобы достойно оплакать родственника. Говорили, что вся его семья погрузилась в траур, и они никого не принимают. А после государственных экзаменов я узнал, что Мино Дзако арестовали.
   В очередной раз оглядевшись, рассказчик наклонился к спутнице, обдав её острым ароматом, похожим на смесь запахов табака, полыни и острого перца.
   - Пошли слухи, будто Мино и даже его покойный брат входили в тайное общество.
   "А у вас здесь и такие есть?" - чуть не ляпнула девушка. Кажется, барон поделился с ней настоящим секретом из тех, что не принято обсуждать с малознакомыми людьми.
   - Его казнили? - так же шёпотом спросила она.
   - Да, - подтвердил собеседник. - Его и всех сыновей, жён и дочерей обратили в рабство, а могилу брата сравняли с землёй.
   - А детей-то за что? - всё-таки не удержалась Ия.
   - Разве вы не знаете, что за государственную измену уничтожают всех родственников до третьего колена? - насторожился молодой человек, и девушке показалось, что голос его стал чуть более хриплым.
   - Наверное, когда-то знала, - Платина постаралась как можно небрежнее пожать плечами и поспешила перевести разговор на другую тему: - Хваро-сей, а вы покинули столицу ещё до того, как... убрали "стену мечей"?
   - Да, - кивнул барон и принялся обстоятельно отвечать, видимо, тоже довольный тем, что беседа свернула с опасного направления. - До Букасо можно добраться или вдоль берега моря, где и началась эпидемия, или через Хайдаро, но та дорога занимает больше времени. Из книг я знал, что петсора исчезнет с наступлением холодов. Поэтому и отправился берегом, чтобы не терять времени зря. И очень пожалел об этом, Сабуро-ли.
   Ия не могла как следует рассмотреть лицо собеседника, но ей почему-то показалось, что тот даже побледнел, пробормотав:
   - Это ужасное зрелище. Даже снег не смог скрыть разбросанные повсюду останки.
   - Вы один рискнули поехать через те земли, Хваро-сей? - слегка насторожилась девушка, вспомнив найденные в лесу трупы.
   - Что вы! - горько рассмеялся молодой человек. - Кроме меня, нашлось ещё много... безумцев. В Алитли, рядом с которым проходила "стена мечей", мне рассказывали, что, когда выпал снег, в гостиницах не было уже ни одного свободного места. Люди платили большие деньги только за то, чтобы переночевать под крышей. Все ждали, что вот-вот откроют дорогу.
   Слушая его, Платина не знала, стоит ли задавать вертевшийся на языке вопрос, но, вспомнив снежинки на застывшем лице убитой женщины, выпалила:
   - Вы помните день, когда приехали в Букасо, Хваро-сей?
   - Да, это случилось, когда мы с вами встретились в первый раз, Сабуро-ли, - не раздумывая, ответил барон. - Сразу же по прибытии я отправил карточку вашему уважаемому отцу и получил от него приглашение на ужин. А в чём дело?
   Даже заикаться о том, что она подозревает его в убийстве, не хотелось категорически, и Ие пришлось соврать:
   - Хотелось узнать, когда открыли дороги? Я как-то забыла об этом спросить.
   - Вот вы о чём, - понимающе кивнул молодой человек, то ли в самом деле поверив в неуклюжую ложь, то ли искусно делая вид. - "Стену мечей" убрали в первый день месяца Орла. Ещё до того, как я до неё добрался.
   - А мы вышли из леса в десятый день Орла, - сообщила девушка.
   - Тогда и вы не сильно опоздали, Сабуро-ли, - усмехнулся спутник и забеспокоился. - Но мы почти пришли, а рассказываю только я.
   Оглядевшись, Платина с удивлением поняла, что они уже добрались до улицы, где проживает госпожа Андо. Хотелось ещё немного побыть с бароном, но она понимала, что лучше не задерживаться. Эта прогулка и без того страшный риск.
   - Что же вам рассказать? - улыбнулась пришелица из иного мира, невольно замедляя шаг. - Спрашивайте?
   Воспользовавшись разрешением, барон буквально засыпал её вопросами. К сожалению, для откровенных ответов на многие из них время ещё не пришло. Так, что скрепя сердце, Ие часто приходилось ссылаться на потерю памяти. В общем и целом она старалась держаться "легенды", разработанной начальником уезда и его сестрой. Зато почти честно рассказала о днях, проведённых в лесной избушке.
   Когда они всё же добрались до проулка возле усадьбы господина Андо, девушка как раз говорила о своём "повторном" обучении.
   - Госпожа Сабуро боялась, что я так ничего и не вспомню, вот и пыталась научить меня хотя бы читать и писать.
   Платина остановилась у стены, где по её расчётам всё ещё должна висеть верёвка.
   - Спасибо за прекрасную прогулку, Хваро-сей.
   - Это вам спасибо, Сабуро-ли, - отозвался собеседник. - За то, что не побоялись довериться мне. Надеюсь, этот вечер помог вам лучше меня узнать?
   - Иногда, чтобы узнать человека, не хватает целой жизни, - выдала Ия где-то услышанную фразу.
   - Неужели вы и меня так долго заставите ждать? - усмехнулся молодой человек, подходя вплотную. - И не ответите прямо сейчас, согласны ли вы выйти за меня замуж?
   Девушка немного попятилась, ощутив бивший в нос неприятный запах, невольно подумав: "Когда будем спать вместе - скажу, чтобы зубы лучше чистил или жевал чего-нибудь, чтобы перебить эту вонь. А лучше пусть вообще её не ест!"
   - Спросите об этом моего названного отца, Хваро-сей.
   - Вы же знаете, что мне важно знать ваше мнение! - в нетерпении вскричал юноша.
   - А я вам его уже сказала, - рассмеялась Платина. - Говорите с Бано Сабуро!
   - Простите, Сабуро-ли, - с облегчением выдохнул барон. - За то, что сразу не понял. Позвольте вам помочь?
   - Не нужно, Хваро-сей, - мягко отказалась Ия, нашаривая в темноте верёвку. - С этим я справлюсь сама. До свидания.
   - Подождите, Сабуро-ли! - неожиданно остановил её молодой человек.
   - В чём дело? - удивилась девушка, считая, что они уже всё сказали друг другу.
   - Теперь мы долго не увидимся, - проговорил собеседник. - Но позвольте хотя бы написать вам письмо?
   Платина уже открыла рот, собираясь решительно отказаться от столь рискованного предложения, но тут же вспомнила, как приятно прошёл этот вечер и поняла, что ей будет не хватать общения с этим парнем, чьи суждения так отличаются от всего, что она читала и слышала в этом мире. Но, если нельзя встретиться и поболтать, то почему бы действительно не обменяться письмами?
   Вот только как это сделать, чтобы не подставить под удар свою и его репутацию?
   Ясно, что Енджи привлекать для передачи корреспонденции нельзя ни в коем случае.
   - Почему вы молчите, Сабуро-ли? - прервал её размышления молодой человек.
   - Я бы с удовольствием почитала ваше письмо, Хваро-сей, - с сожалением вздохнула Ия. - Но как вы сможете мне его передать? Только не надо обращаться к служанке госпожи Андо. Разболтает.
   Собеседник стушевался, видимо, вновь собираясь воспользоваться услугами Енджи.
   - Может, я смогу передать его через забор? - после недолгого молчания предложил он. - Вы же как-то положили там камешки?
   "А это идея!" - мысленно зааплодировала ему Платина, тут же сообразив, как это лучше организовать.
   - Вы правы, Хваро-сей! Это может получиться. Около полудня я гуляю по садику и смогу подойти к ограде. Вашему человеку в это время надо быть в переулке. Как только я тихонько свистну два раза, он перебросит через забор камень, завернув его в письмо. Только пусть не кидает далеко.
   - Лучше передать из рук в руки, - сделал встречное предложение собеседник. - Ограда низкая, и, если взять маленькую лестницу...
   - Нет-нет! - не дав ему договорить, запротестовала девушка. - Одно дело, когда человек просто так стоит, и совсем другое - когда на забор лезет.
   - Но письмо будет мятым, - с непонятным упрёком заявил барон.
   - Зато от вас, - парировала Платина. - И неважно, на какой бумаге вы его напишете, лишь бы от души.
   - А вы мне напишете, Сабуро-ли? - с надеждой спросил молодой человек.
   - Обязательно, Хваро-сей! - клятвенно пообещала Ия. - И тоже переброшу через стену. Так что пусть ваш человек дождётся.
   - Когда ему ждать? - деловито осведомился собеседник. - Завтра?
   - Через два дня - на третий, - после короткого размышления выдвинула встречное предложение спутница. - Если у меня не получится, то я попробую на следующий день, и так до тех пор, пока не получу ваше письмо.
   - Хорошо, - согласился барон, повторив: - Через два дня - на третий.
   - Только у меня одна просьба, Хваро-сей, - поколебавшись, сказала девушка.
   - Всё, что угодно! - заверил тот.
   - Не пишите никаких имён! - выпалила Платина, пояснив: - Если вдруг ваше письмо как-нибудь попадёт в чужие руки, я всегда смогу сказать, что оно адресовано не мне.
   На сей раз молодой человек молчал гораздо дольше.
   Ия подумала, что он, наверное, очень обиделся на это предложение. Но она и так сильно рисковала, соглашаясь вступить в тайную переписку. Сама не понимая зачем, Платина решила добавить негатива, добавив извиняющимся тоном:
   - И простите, но мне придётся их сжечь. После того, как прочту.
   - Понимаю, - глухо проворчал молодой человек. - И сделаю, как вы просите. Только ваши письма я сохраню обязательно, Сабуро-ли.
   - Спасибо, Хваро-сей, - шмыгнула носом она. - Я очень рада, что познакомилась с вами.
   - Я тоже, - ответил тот.
   Окрылённая впечатлениями от удачного свидания с потрясающим парнем, девушка птицей взлетела на стену.
   Обернувшись, она отыскала в темноте смутно черневшую фигуру, чтобы помахать рукой и ещё раз повторить:
   - До свидания, Хваро-сей!
   - До свидания, Ио-ли, - откликнулся тот, перейдя все грани приличия.
   Опасаясь оставить на скамейке следы, Платина мягко спрыгнула прямо на землю. Торопливо отвязала и свернула верёвку, после чего, пригнувшись, устремилась к уборной, где, кроме всего прочего, сняла шляпу, распустила волосы и, стянув кафтан, накинула его на плечи.
   Выйдя наружу, девушка ещё раз внимательно огляделась по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, неспешно направилась в сторону павильона.
   С каждым шагом сердце колотилось всё сильнее, а в голове настойчиво билась всего одна мысль: "Только бы она спала, только бы спала!"
   Разглядев прислонённый к двери камень, Платина облегчённо перевела дух. Даже если служанка и проснулась, то не покидала павильон. В противном случае, ей ни за что не вернуть этот булыжник на место.
   Аккуратно положив его возле поддерживавшего веранду столба, Ия тихонько разулась, подхватила туфли и скользнула внутрь.
   Опустив занавес, она поставила обувь на пол.
   - Госпожа? - пушечным выстрелом ударил в спину сонный женский голос.
   У девушки враз ослабели колени и, чтобы не упасть, она судорожно ухватилась за прикрывавший дверь полог, одновременно прижимая к груди шляпу.
   - Это вы? - второй вопрос прозвучал уже гораздо твёрже.
   - Я, Угара, - с трудом выдавила из перехваченного спазмом горла Платина.
   - Зубы заболели? - забеспокоилась собеседница.
   - Нет, - заверила её быстро пришедшая в себя Ия. - В уборную ходила. И погуляла немного. Ночь сегодня просто чудесная.
   - Гуляли, госпожа?! - встрепенулась служанка. - Одна? Да разве можно? Вы там никого не видели?
   - Нет, - заверила девушка, снимая с плеч кафтан, прикрывая им штаны и демонстрируя белую курточку для сна. - Кому же там быть?
   - Да мне всё те следы на снегу покоя не дают, - успокаиваясь, проворчала женщина, шурша соломой.
   - Я же сказала, что не разговаривала с ним, - напомнила Платина, присев и торопливо стягивая штаны.
   - Не знаете вы мужчин, госпожа, - зевая, посетовала служанка. - Уж если им что в башку взбредёт, так потом колом не выбьешь. Особенно у пьяных молодых господ. Захочет такой вас увидеть, так и всякий стыд забудет, может прямо днём через забор полезть. А вы в ночь пошли. Нет уж, госпожа, вы в следующий раз, когда по нужде выйти задумаете или погулять, меня будите, а то я всю ночь спать не буду, за вас переживая. Мне же старшая госпожа приказала о вас заботиться.
   - В следующий раз так и сделаю, - честно пообещала подопечная. - А сейчас спи. Я дверь на засов закрыла и больше никуда не пойду.
   - Вам ещё что-нибудь нужно, госпожа? - пробормотала Угара.
   - Ничего, - ответила девушка. - Спи.
   - Добрых вам снов, госпожа, - ещё громче зевнула служанка.
   - И тебе тоже, - вернула пожелание Ия.
   Свернув штаны, она сунула кинжал за прикрывавшую стену циновку и прошла к своей кровати, пряча за спиной шляпу и сложенные штаны.
   Только убедившись, что соседка по каморке крепко спит, Платина осторожно продолжила раздеваться. Стянула свитер и грудную повязку, она спрятала их под одеяло, дав себе задание проснуться как можно раньше и вернуть вещи в корзину.
  
  
   Подобно некоторым великим мудрецам и легендарным правителям древности, в редкие минуты отдыха Хосино Нобуро любил лично заваривать себе чай. Для этого даже в рабочем кабинете имелся специальный уголок, отгороженный от любопытных взглядов шёлковой ширмой с искусно вышитым пейзажем.
   По звонку серебряного колокольчика бесшумно распахнулась дверь, и появившийся в проёме секретарь, поклонившись, замер в ожидании приказа.
   - Распорядитесь принести кипяток, - велел губернатор, поднимаясь из глубокого кресла с низенькой спинкой.
   - Слушаюсь, ваше превосходительство, - отозвался чиновник.
   Шурша дорогим сиреневым шёлком, Хосино Нобуро проследовал за ширму, где окинул придирчивым взглядом маленький, лакированный столик на вычурных ножках и узенький шкафчик из вишнёвого дерева, инкрустированного черепаховым панцирем. В его выдвижных отделениях хранились разнообразные сорта чая. И хотя ни на одном из ящичков не было никаких надписей или иных обозначений, хозяин кабинета прекрасно помнил, где что лежит.
   Сегодня к настроению высокопоставленного чиновника больше всего подходил джангарский "Яшмовый рассвет".
   В дверь деликатно постучали. Угадав по ритму и числу ударов, кто именно просит впустить, губернатор сказал не выходя из-за ширмы:
   - Заходи.
   Торопливо прошлёпав по деревянному, лакированному полу ступнями в толстых носках, перед ним предстал склонившийся в полупоклоне слуга в коричневой куртке и круглой шапочке.
   Повинуясь движению бровей господина, он поставил на круглый столик специальный поднос на ножках, где над горелкой с углями негромко побулькивал пузатенький чайник из красной бронзы, после чего, кланяясь, удалился, оставив хозяина наслаждаться одним из его любимых занятий.
   Безошибочно выдвинув нужный ящичек, тот поддел специальной ложечкой из слоновой кости немного сухих, скрюченных листьев и аккуратно высыпал их в чашечку из тонкого старинного фарфора.
   Подняв взгляд на полочку, где выстроились в ряд разнокалиберные заварочные чайники, отыскал наиболее подходящий, на всякий случай заглянув внутрь.
   Слуги знали, как трепетно их господин относится к чаепитию, и содержали посуду в идеальной чистоте. Тем не менее он всегда тщательно осматривал её, прежде чем приступить к приготовлению любимого напитка.
   Убедившись, что внутри нет ни следов налёта, ни старых засохших чаинок, ни пыли, пожилой мужчина бережно положил крышечку фарфорового чайника на столик вверх дном, чтобы внутренняя поверхность не касалась лакового покрытия.
   Затем, надев на правую руку варежку из толстого войлока, подхватил за ручку бронзовый чайник и заполнил заварочный кипятком ровно настолько, насколько нужно. Закинув в воду сушёные листочки, он сделал три спокойных вдоха, после чего вылил из него горячую воду в ту самую чашу. Отсчитав ещё три вдоха, вернул её в чайник.
   Только повторив дыхательную процедуру в третий раз, вновь наполнил чашу, поставил её на блюдечко, прикрыл крышкой и направился к своему рабочему столу.
   Настало время для заключительной части церемонии, которую высокопоставленный чиновник когда-то придумал для себя сам.
   Вдумчивое приготовление напитка и неспешное смакование каждого глоточка помогало ему обрести душевное равновесие и упорядочить мысли.
   А в последнее время Хосино Нобуро как никогда раньше нуждался и в том, и в другом.
   Пройдясь косой смерти по побережью и землям Хайдаро, петсора изрядно добавила седых волос в его всё ещё густую шевелюру.
   Губернатор до сих пор не мог без содрогания и тайного стыда вспоминать недостойный благородного мужа страх, охвативший его тогда, когда слухи о появлении этой всегубительной болезни подтвердились, и то облегчение, даже радость, что он испытал, узнав о "стене мечей", которая по указу Сына неба отделила заражённые земли от остальной части Благословенной империи.
   Эпидемия всё же добралась до земель, подведомственных хозяину этого кабинета, но не дошла до столицы провинции. Тем не менее даже сейчас, когда демоны петсоры повержены суровыми духами стужи, забот у него не сильно убавилось.
   Нужно привести в порядок обезлюдевшие уезды, ремонтировать мосты, дороги, дамбы. Необходимо составить списки умерших дворян, выяснить число оставшихся без хозяев земельных наделов, подсчитать хотя бы приблизительно, на сколько уменьшилось податное население, и какую сумму налогов не досчитается государственная казна. Кроме того, крайне важно правильно составить прошение на имя государя о помощи и вдумчиво подготовиться к её распределению.
   И в это время, когда губернатору провинции буквально некогда вздохнуть, появляются ещё и семейные проблемы, отнимающие духовные и физические силы.
   Удобно устроившись на мягкой шёлковой подушечке, он привычным усилием отогнал в сторону все мысли и принялся наслаждаться любимым напитком.
   Приподняв крышечку, зажмурился, глубоко вдыхая аромат, не уступающий по яркости и насыщенности благоуханию самых утончённых благовоний.
   Затаив дыхание, Хосино Нобуро упивался ощущениями и только, когда пришлось выдохнуть, сделал первый, крошечный, глоточек.
   Ни один из сортов джангарского чая дешёвым не бывает. Но даже среди них "Яшмовый аромат" относится к наиболее изысканным. Однако то удовольствие, что испытывал сейчас хозяин этого кабинета, безусловно стоило тех больших денег.
   На душе заметно полегчало, и даже вновь вернувшиеся проблемы уже не казалось столь неразрешимыми.
   Поставив блюдце с опустевшей чашей на стол, он вновь звякнул колокольчиком.
   - Принесите анонимные доносы, господин Татосо.
   - Слушаюсь, ваше превосходительство, - отозвался секретарь, приоткрыв дверь.
   Ежедневно губернская канцелярия получала десятки, а то и сотни жалоб наиболее активных и сознательных верноподданных Сына неба, спешащих уведомить набольшее начальство провинции о проступках и злоупотреблениях младших чиновников, при этом очень часто забывая указать своё имя и место проживания.
   Особо доверенный писец тщательно сортировал подобного рода послания, отбирая всё, что хоть как-то касалось видных чиновников, землевладельцев, богатых купцов и прочих влиятельных лиц Хайдаро.
   Раз в пять-десять дней Хосино Нобуро лично просматривал доносы в поисках любой компрометирующей информации.
   Подавляющее большинство из этой писанины отправлялось в корзину для мусора, а потом сжигалось, но отдельные экземпляры попадали в потайной шкаф хозяина этого кабинета, где хранились материалы на его самых видных сторонников и противников, а некоторые отправлялись в канцелярию для дальнейшего разбирательства.
   Постучав и получив разрешение войти, секретарь внёс лакированный ящичек и поставил на рабочий стол начальника.
   - За господином Рокеро Набуро послали?
   - Да, ваше превосходительство, - даже если собеседник удивился данному вопросу, то ничем этого не показал, всё же сочтя нужным добавить: - Сразу же, как вы приказали.
   - Слуга ещё не вернулся? - нахмурился губернатор.
   - Нет, ваше превосходительство, - покачал лысой головой чиновник, объяснив: - Я приказал без господина Рокеро Набуро не возвращаться.
   Его начальник бросил раздражённый взгляд на окна. Из-за холодов их плотно закрывали решетчатые рамы, заклеенные белой, полупрозрачной бумагой, не позволявшей толком рассмотреть положение солнца. Но хозяин кабинета чувствовал, что с тех пор, как он приказал отправить посыльного за младшим братом, прошло уже очень много времени.
   Мальчишка совсем отбился от рук, позабыв обычаи и наставления родителей, ни во что не ставя его ни как старшего мужчину в семье, ни даже как губернатора.
   Подобное пренебрежение своим долгом и служебными обязанностями со стороны близкого родственника изрядно надоело высокопоставленному чиновнику.
   Однако он не собирался демонстрировать своё раздражение в присутствии подчинённого, дабы не давать повода для лишних сплетен, поэтому голос его звучал также ровно, а изборождённое ранними морщинами лицо с изрядно поседевшей, аккуратно подстриженной бородкой оставалось по-прежнему бесстрастным.
   - Как только господин Рокеро Набуро появится, сейчас же приведите его ко мне.
   - Слушаюсь, ваше превосходительство, - поклонился секретарь.
   Не дожидаясь, когда тот скроется за дверью, хозяин кабинета взял из ящичка первый аккуратно сложенный листок.
   Так, взятки. Неизвестный доброжелатель сообщал, что чиновники вымогают деньги за разрешение на строительство и перестройку лавок. Ничего нового и никакой конкретики. Скомкав послание, Хосино Нобуро отправил его в плетёную из бамбука корзину. Опять взятка. На сей раз требует какой-то писец. У мелких чиновников жалованье и без того мизерное, а донос написан на дорогой бумаге, да ещё качественной, поблёскивавшей тушью. Значит, автор не бедствует и в силах заплатить. Опять в корзину. И снова взятка. Но здесь губернатор заинтересовался, поскольку речь шла о родном брате секретаря цензора провинции. Тот требовал деньги за содействие в получении государственных подрядов. И хотя в тексте отсутствовали конкретные суммы, даты и даже фамилии подрядчиков, хозяин кабинета отложил бумагу в сторону для передачи в палату расследований. Там, скорее всего, ничего не найдут, но хотя бы потреплют нервы его давнему недоброжелателю.
   Так, а это что? Рыцарь Вагого сожительствует со снохой - женой своего младшего сына, которого отослал по делам в Кирохо. Это интересно. Среди провинциальной знати давно ходили неясные слухи о том, что сей достойный дворянин "разгребает пепел" с супругами своих сыновей, и вот теперь они получили подтверждение. Судя по почерку, писала женщина, может, кто-то из этих несчастных снох, уставших от внимания свёкра, или какая-нибудь из его жён? Вот только начинать официальное расследование пока не стоит. Пусть и этот донос полежит в тайном шкафу, дожидаясь своего часа.
   Прочитав ещё с десяток жалоб и отправив семь из них в корзину, губернатор взял очередную бумагу.
   Новый донос на начальника уезда Букасо - господина Бано Сабуро. На него писали довольно часто, вот только достойная внимания информация попадалась очень редко. Если опять речь пойдёт о взятках без конкретных сумм, фамилий и дат, то и этот листок пойдёт в мусор.
   Брови высокопоставленного чиновника скакнули на лоб, а сухие губы скривились в иронической усмешке. Попрание нравственных устоев! О Вечное небо! Бано Сабуро нарушает моральные нормы, приличествующие дворянину и государственному служащему?!
   Хосино Нобуро даже интересно стало. Однако, чем дальше он вчитывался в текст, переполненный витиеватыми выражениями и цветистыми оборотами, тем сильнее охватывало его недоумение пополам с раздражением.
   Анонимные поборники высоких идеалов обвиняли начальника уезда Букасо в том, что тот выдаёт полудикую девицу из какого-то варварского племени за свою родственницу и даже намеревается её официально удочерить, даровав благородную фамилию представительнице дикого народа. Автор жалобы посчитал подобное поведение чиновника не только в высшей степени предосудительным и подрывающим устои Благословенной империи, но и преступным, поскольку господин Бано Сабуро вводит в заблуждение не только общество, но и самого Сына неба, а это уже покушение на государственную измену.
   За время своей службы губернатору приходилось читать самые разнообразные жалобы и доношения, а также самому их писать. Нельзя сказать, что сей опус выглядел совсем уж уникальным, но и обычной эту кляузу назвать было нельзя.
   Сам Хосино Нобуро вполне одобрял великодушный жест господина Сабуро, намеревавшегося удочерить какую-то девушку, видимо, оставшуюся сиротой после прокатившейся по тем землям петсоры, и нисколько не сомневался, что столь благородный дворянин не примет в свою семью кого попало, тем более чужеземку из какого-то варварского племени.
   Поразмыслив, хозяин кабинета рассудил, что столь нелепый донос не достоин того, чтобы присоединять его к прочим жалобам на начальника уезда Букасо, хранимым в потайном шкафу. Подобному бреду место только в корзине для мусора.
   Безжалостно скомкав бумагу и отправив её по адресу, он взял из ящика очередной донос.
   Хвала Вечному небу, в нём речь шла о махинациях на строительстве дамб. Хотя там не указаны конкретные суммы, зато имелись фамилии тех, кто хорошо поживился за государственный счёт. Вот только среди них имелись хорошие знакомые губернатора и даже родственники шурина его третьей наложницы. Ясно, что в таком виде жалобе давать ход нельзя. Поэтому пусть полежит в шкафу. Однако палате расследований всё же надлежит проверить состояние дамб. Скоро весна, начнётся паводок, пойдут дожди. Если их где-то ненароком размоет, и будут наводнения с жертвами, это может привлечь внимание министров, а то и самого Сына неба.
   Высокопоставленный чиновник невольно поёжился и потянулся к ящику, но тут в дверь деликатно постучали.
   - Войдите, - разрешил он, откидываясь на низенькую спинку кресла.
   Хосино Набуро предполагал, кто мог решиться побеспокоить его в такое время, и готовился продемонстрировать посетителю всё своё неудовольствие.
   В кабинет вошёл коренастый молодой человек в шёлковом халате с опущенным долу взглядом покрасневших глаз, с выражением глубокого и искреннего раскаяния на опухшем, но тщательно выбритом лице с тонким, явно когда-то перебитым носом и короткими, рыжими усами.
   - Ваш недостойный младший брат прибыл по первому зову вашего превосходительства.
   Однако ни смиренный вид, ни переполненный угрызениями совести голос уже не могли обмануть хозяина кабинета, слишком часто ему приходилось видеть и слышать нечто подобное. Рокеро каялся и просил прощение, но через какое-то время вновь попадал в историю, мало того что наносившую вред его и без того далеко небезупречной репутации, так ещё и бросавшей тень на всю семью.
   - По первому зову? - с обманчивой любезностью переспросил старший брат.
   - Именно так, ваше превосходительство, - по-прежнему глядя в безукоризненно чистый, покрытый лаком пол, подтвердил собеседник, делая несколько мягких, словно крадущаяся кошка, шагов.
   Предупредительный секретарь тут же плотно прикрыл за ним дверь.
   - Я отправил за тобой ещё час назад! - повысил голос губернатор, едва удержавшись от того, чтобы хлопнуть ладонью по столу. - А ты только пришёл!
   - Простите, ваше превосходительство, но я не виноват, что ваш слуга так медленно ходит, - пожимая плечами, пробормотал молодой человек.
   - Молчать! - лакированные доски всё же удостоились удара белой, холёной дланью с украшенными перстнями длинными пальцами. - Не смей дерзить старшим! Мне и без того надоели ваши пьянки, драки и развратные похождения! Своим поведением вы позорите память нашего отца и вызываете слёзы у матери. Никто из детей её мужа не огорчал нашу мать так, как вы!
   - Простите ничтожного, ваше превосходительство! - посетитель рухнул на колени, уткнувшись лбом в пол. - Мне так жаль, что я доставляю столько неприятностей старой госпоже Набуро!
   - Хорошо ещё, что наш отец и пятая госпожа наложница не дожили до такого позора, - выплеснув скопившееся раздражение, хозяин кабинета начал успокаиваться и говорил уже не так громко. - Иначе они бы просто умерли со стыда за такого непутёвого сына.
   - Я достоин смерти, ваше превосходительство! - не поднимая головы, глухим от сдавленного рыдания голосом вскричал собеседник. - Прошу вас, накажите меня со всей строгостью. Моя несдержанность принесла вам и госпоже Набуро столько огорчений!
   - Я устал от ваших бесконечных извинений, Рокеро-сей, - оборвал его Хосино Нобуро, выпрямляясь в кресле и глядя куда-то поверх коленопреклонённого младшего брата. - Наш отец особенно любил вас, как своё последнее дитя. Почитая его память, я помог вам сдать государственные экзамены на степень ейчей, устроил на хорошую должность и никогда не стеснял в деньгах. А чем вы ответили на такую заботу?
   - Я достоин смерти, - вновь забубнил молодой человек.
   - Вместо того, чтобы усердно трудиться на благо Сына неба и во славу семьи, принося ей почёт и процветание, вы шляетесь по заведениям, играете в кости, дерётесь, - проигнорировав его слова, вещал губернатор, выкладывая всё, что накопилось на душе.
   Он долго раздумывал над дальнейшей судьбой непутёвого брата и пришёл к неутешительному выводу, что такого оболтуса можно исправить только тяжкой воинской службой где-нибудь подальше от цивилизации с её соблазнами. Правда, там опасно, и Рокеро может погибнуть, но тогда его, по крайней мере, можно будет почитать как героя.
   Теперь высокопоставленному чиновнику надлежало так объявить о своём решении, чтобы брат воспринял это не только как наказание, но и как возможность искупить свои многочисленные проступки.
   - Но ваша последняя выходка переходит все границы. Вы опозорили меня и нашу семью перед всем городом! Да что там городом! Перед дворянством всей провинции! Поднять руку на благородного человека гораздо старше себя годами и общественным положением, заставив именитого землевладельца в одном белье выскакивать на улицу на потеху простолюдинам! Хвала Вечному небу, что его укрыла городская стража, иначе этот почтенный человек мог и умереть от перенесённых унижений. И тогда бы мне пришлось судить вас за убийство и приговорить к смерти.
   - Я, безусловно, виноват, ваше превосходительство, и не прошу о снисхождении, - воспользовавшись паузой, подал голос собеседник, по-прежнему не смея поднять головы. - Это всё из-за моей невоздержанности и вспыльчивого характера. Я приложу все усилия, чтобы исправить в себе эти качества, недостойные благородного мужа.
   - Это всё из-за безответственности, - вновь не дал ему договорить хозяин кабинета. - Ваша мать баловала вас и потакала вашим капризам. Омерзительно пьяным вы заявились в дом всеми уважаемой Сумеречной Розы, заранее не условившись о встрече. Неудивительно, что самая популярная гетера в Хайдаро принимала гостя. Разве вас не предупредили об этом?
   - Воспоминания об этом недостойном поступке жгут моё сердце! - вскричал молодой человек, гулко ткнувшись лбом в пол.
   - Я спрашиваю! - повысил голос губернатор, стараясь побольнее уязвить нашкодившего родственника. - Говорили вам, что госпожа Сумеречная Роза не может вас принять?
   - Говорили, ваше превосходительство, - подтвердил младший брат. - Но я лишь хотел передать Сумеречной Розе стихи...
   - Вы ещё и оправдываетесь?! - едва не задохнулся от возмущения старший брат.
   - Что вы, ваше превосходительство! - запротестовал молодой человек. - Я знаю, что мне нет прощения, и молю о наказании. Но вы же должны знать все обстоятельства...
   - Какие ещё обстоятельства? - Хосино Нобуро почувствовал, что его начинает покидать с таким трудом обретённое спокойствие. - Вас просили уйти и слуги гетеры, и люди барона. А вы ворвались в комнату, напугали женщину, избили почтенного дворянина, заставив его выпрыгивать из окна в одном белье, да ещё и погнались за ним!
   - Это всё моя невоздержанность! - вскричал собеседник. - Пусть наказание послужит мне уроком, научит почтению к старшим и терпению.
   - Какому ещё терпению? - окончательно выходя из себя, рявкнул высокопоставленный чиновник.
   - Я не стерпел, когда господин Бакуфо назвал меня "пьяным паршивцем"! - выпалил младший брат.
   - Барон Бакуфо так сказал? - недоверчиво переспросил хозяин кабинета. - Или это ваши очередные плутни?
   - Клянусь Вечным небом и памятью предков! - молодой человек впервые рискнул поднять голову и посмотреть на него. - Я вёл себя непростительно шумно для благородного человека. Но когда понял, что госпожа Сумеречная Роза занята, то собрался уходить и лишь просил передать ей мои стихи... Да замешкался немного. Тогда-то господин Бакуфо и закричал своим людям, чтобы те меня на улицу выкинули.
   - Господин барон знал, кто вы? - нахмурился губернатор.
   Дело начинало приобретать несколько иной оборот. Нисколько не оправдывая поступок брата, господин Хосино Нобуро хотя бы понял, из-за чего тот устроил очередной скандал. Рокеро, безусловно, виноват в том, что оскорбил дворянина старше себя возрастом и положением.
   Однако, если господин Бакуфо столь оскорбительно высказался в адрес не просто благородного человека, но ещё и близкого родственника высокопоставленного чиновника, то он тоже позволил себе лишнее. Назвать Рокеро Нобуро "пьяным паршивцем" мог только его старший брат или мать.
   В стародавние времена за подобные слова можно было получить вызов на поединок. Официально они уже давно запрещены, поэтому сейчас дворянам, чтобы свести счёты, приходится либо встречаться и биться где-то тайком, либо нанимать профессиональных убийц. Но чаще всего они подают на обидчика жалобы, иногда даже без подписи.
   - Не знаю, ваше превосходительство, - выпрямившись, но всё ещё оставаясь на коленях, беспомощно развёл руками собеседник. - Не помню. Только если я собирался передать госпоже Сумеречной Розе стихи, то, наверное, сказал от кого?
   Старший брат нахмурился. Предположение звучало вполне правдоподобно.
   - И что, вас в самом деле выбросили на улицу?
   - Они пытались, ваше превосходительство, - опустил взор молодой человек. - Я безмерно виноват. Это как-то само собой вышло.
   - Кто ещё слышал, как господин Бакуфо столь... резко отзывался о вас?
   - Госпожа Сумеречная Роза, - начал перечислять собеседник. - Она хоть и испугалась, но должна помнить. Её слуги и... два телохранителя господина барона.
   Губернатор задумался. Сейчас выходка Рокеро уже не выглядит столь тяжкой. Он не сомневался, что в этом случае шалопай сказал правду, ибо его слова легко проверить. И на всякий случай это сделать нужно, только тайно - не поднимая шума. Хозяин кабинета уже знал, кому поручит столь деликатное дело.
   Что касается самого происшествия, то, если всё случилось именно так, как рассказал младший брат, получается, что господин Бакуфо, раздосадованный шумом в прихожей, мешавшим ему приятно проводить время в обществе лучшей гетеры города, не стал разбираться и приказал выкинуть надоедливого гостя. А тот, не позволив это сделать, пьяным ворвался в комнату, напугав достойного барона так, что тот поспешил покинуть её в одном белье.
   Хосино Нобуро пришлось признать, что Рокеро поступил справедливо, защищая свою честь. Вот только говорить ему об этом не стоит ни в коем случае, и он всё же должен понести наказание.
   Нужно уметь держать себя в руках, даже будучи сильно пьяным, и, конечно, почитать старших. Однако оправлять брата в армию всё же не стоит, лучше отослать куда-нибудь на время.
   Все должны видеть, что, твёрдо следуя законам и установлениям Благословенной империи, губернатор провинции Хайдаро не делает снисхождения даже для своих близких родственников.
   Вот только куда бы его направить и зачем?
   Поручать ему что-то серьёзное он опасался, но и позволить бездельничать не мог.
   Внезапно хозяин кабинета вспомнил про очередной нелепый донос на Бано Сабуро.
   Букасо достаточно далеко, чтобы брат не мозолил глаза дворянам Хайдаро. А любые расследования при желании можно проводить до бесконечности.
   Воспользовавшись тем, что юноша по-прежнему стоит на коленях, уткнувшись лбом в пол, старший брат осторожно достал из корзины скомканную бумагу и, убедившись, что это тот самый лист, приказал:
   - Встаньте, господин Нобуро.
   Поднявшись на ноги одном плавным, слитным движением, тот замер, по-прежнему смиренно потупив взор.
   - За нарушение порядка и благонравия я лишаю вас половины годового жалования...
   - Смиренно принимаю справедливое наказание, ваше превосходительство, - поклонился собеседник и, как показалось губернатору, облегчённо перевёл дух. Видимо, безобразник и впрямь решил, что так дёшево отделался.
   Придётся его разочаровать.
   - Кроме того, я намерен поручить вам важное расследование, от тщательности проведения которого зависит, останетесь ли вы на прежней должности или будете смещены и продолжите службу в другом месте подальше отсюда, - торжественно объявил высокопоставленный чиновник.
   - Я весь во внимании, ваше превосходительство, - поклонился заметно поскучневший молодой человек.
   Хозяин кабинета с самым серьёзным видом прочёл донос неизвестного автора.
   Подняв взгляд на посетителя, он с удовлетворением отметил, что тот слушает его с выражением почтительного внимания на круглом лице, и только во взгляде сквозила ироничная усмешка.
   Старший брат с сожалением отметил, что младший так и не научился полностью скрывать свои чувства. Хорошо хоть, хватает ума никак не комментировать этот бред. Но ему ещё учиться и учиться себя держать.
   Подавив вздох сожаления, он заговорил:
   - Вы, господин Нобуро, должны как можно скорее отправиться в Букасо и тщательно, со всем рвением разобраться в том, насколько выдвинутые в этом письме обвинения соответствуют действительности. Установите: на самом ли деле достойный начальник уезда намерен кого-то удочерить? Если это так, то разберитесь: кто эта девушка, к какой семье принадлежали её настоящие родители, и что с ними стало?
   - Слушаюсь, ваше превосходительство, - поклонился собеседник. - Приложу все старания.
   - Учтите, Рокаро-сей, - губернатор сурово свёл брови к переносице. - Это ваш последний шанс оправдать оказанное вам высокое доверие. Таких предложение больше не будет.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   147
  
  
  

Оценка: 7.95*7  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"