Начальство его не любило. Он начальство недолюбливал и немного побаивался. Сослуживцы его не понимали и ни во что не ставили. Друзья же относились снисходительно. Он был полон противоречий внутри себя и казался со стороны суетным и не собранным. Все считали его неудачником, он же просто не знал, что на самом деле хочет.
Ему был 51 год. Жизнь уже перевалила за середину, и осталось совсем немного до того, как она стремительно покатится вниз, унося за собой здоровье и силы к очевидной и неминуемой цели.
А начиналось все хорошо. Он был полон оптимизма, мог блеснуть умом и знаниями, хотя старался не выделяться, чтобы не показаться выскочкой. У него было много идей. Инициатива рвалась наружу, а работоспособность была высокой в силу того, что здоровье еще не было растрачено.
Он не был честолюбив, но понимал, что в его время это плюс и, как мог, пытался походить на окружающих. С переменным успехом, правда. В свое время ему пророчили блестящее будущее, да и он сам надеялся, что ему повезет, и он с малыми жертвами преодолеет все барьеры, которые встретятся на пути. Но время шло, малейшие промахи и неудачи губили любое светлое начинание, а достигнутое и совершенное воспринималось как само собой разумеющееся. Взгляд его потускнел. Все валилось из рук. Он стал срываться на домашних и по вечерам часто держался за сердце. Когда подоспела зрелость, пришло новое поколение - свежие кадры. Постепенно и понемногу его роль становилась все незаметней. Иные просто пожимали плечами, иные - стали смотреть сквозь него.
Теперь ему 51 год. Он понял, что никому не нужен, любимое дело, пусть не собственное, попрано и осмеяно. Ему в глаза стали говорить, что он несуразен, а новые инициативы просто не воспринимались. Естественно, все это происходило на фоне фальшивых улыбок, банальных фраз и никчемных нравоучений.
Ему был 51 год. Он снова задержался на работе. Была теплая осенняя ночь. Листья покорно шелестели под ногами, а в небе сверкали ясные холодные звезды. Он шел и думал. О том, что очень устал, о том, что всю жизнь не чувствовал к себе настоящего уважения от окружающих и родных, о том, что настоящая любовь так и не пришла и ни одна мечта так и не сбылась.
Его ждали дома, а он решил посидеть на воздухе. Небрежно бросив газету на сырую скамью с прилипшими кленовыми листьями, он сел и закурил. В этом дворе он всегда чувствовал себя по-домашнему. Здесь было много зелени, и не давили стены домов. Головная боль почти прошла, и он безмятежно смотрел поверх светящихся квадратов окон в черноту небес. Едва-едва шевелилась тяжелая мокрая листва. Теплый осенний ветер вдвойне приятен в преддверии холодов. Он нежен, он понимает. Что скоро наступит жестокая зима, которая опять не принесет ничего хорошего. Что наступит новый год, на который будут возлагаться большие надежды, которые опять не осуществятся.
Он сидел достаточно долго. Мысли мельчали и в какой-то момент растворились совсем. Теперь он просто созерцал пустоту и только где-то в подсознании по-ребячески надеялся увидеть падающую звезду.
- Боюсь, что сейчас их уже очень мало, - раздался голос сзади. - Ночи, безусловно, очень темные. Небо идеальное! Млечный Путь выделяется очень четко, однако метеоры сейчас сложно увидеть. В августе вот в самый раз.
Он обернулся и посмотрел на человека, который обратился к нему. Это был пожилой мужчина интеллигентного вида с худым острым лицом, но живыми веселыми глазами. Длинные седые волосы были перехвачены нитью, и он казался много моложе своих лет. Пальто его было распахнуто, и наружу выбивался ярко красный самовязанный шарф.
- Разрешите, я присяду с вами, - улыбнулся он и, не дожидаясь приглашения, сел. - Вечер сегодня чудесный!
- Зато день был хуже некуда, - он затянулся сигаретой и подумал, что пора идти.
- Простите, я вам не помешал? - старик дотронулся до него своей теплой рукой.
- Нет, что вы?! - он решил уходить.
- Если вы останетесь, я расскажу вам одну историю, - неожиданно сказал незнакомец.
Он заколебался и испытующе посмотрел на собеседника, если так его можно назвать.
- Пирог все равно не удался, - примирительно сказал тот.
- Как всегда,- согласился он.
- Если вам наскучит, скажите сразу. Я не буду занимать ваши мысли.
Он пожал плечами и остался. Незнакомец начал рассказ.
- Я знал одного мальчика, потом уже юношу и мужчину, но сначала все-таки мальчика, который во всем корил себя. Знаете, есть такая категория людей, замечу, очень впечатлительных, которые часто, порой совсем необоснованно, принимают все близко к сердцу, - он помолчал.- У него был сложный характер. Мне кажется, все это происходило оттого, что он не мог в себе разобраться.
- Порой это бывает очень трудно сделать.
- Согласен. Но необходимо. Об этом ему твердили все кому ни лень. Но он не мог, а иногда и просто не хотел этого делать.
- Ну?
- Прошли годы, а он так и не обрел внутреннего стержня. Вы знаете, таким людям бывает довольно сложно в жизни.
Собеседник напрягся.
- Самое обидное, - продолжал старик,- что человек-то неплохой, но уж очень податливый. Естественно, он чувствует, что несчастлив...
- Допустим.
- Я долго искал выход.
- Серьезно?
- Я не знал, что ему посоветовать. Порою советы наносят только вред, а иногда - унижают человека.
- Действительно.
- И представьте себе, я пришел к выводу, что он не хочет взрослеть.
Он хмыкнул и потушил сигарету.
- Ой, вы видели?!- встрепенулся старик.
- Что?
- Метеор! Восхитительно! Чиркнул на полнеба!
Второй стал вглядываться в темноту.
- Жаль, что вы не видели,- искренне посочувствовал незнакомец.
- Наверное.
- Простите, я вам не надоел? Мне кажется, я своей болтовней навожу на вас скуку.
- Ерунда, продолжайте.
- Вы уверены?
- Да. Почему бы и нет?- он застегнул верхнюю пуговицу пальто.
- Так вот, я решил, наконец, ему все рассказать.
- И что?
- Да как вам сказать? - пожал плечами тот.
- Я больше чем уверен, он не стал вас слушать.
- Напротив, он выслушал меня очень внимательно, но, к сожалению, упустил основную мысль.
- Ничего. Потом поймет, пацан ведь.
Старик пристально посмотрел на него:
- Какой же пацан в 51 год?
Он оцепенел.
- Что вы имеете в виду? - он нервно передернулся и почувствовал, что озяб.
- Все это время я говорил о вас.
- Ну и зачем? Не вижу смысла, - он вдруг занервничал. - Кто дал вам право соваться в мою жизнь?
- Я не суюсь. Я долго думал над этим.
- Напрасно, - он встал.
- Подождите, не обижайтесь на меня.
- Прошу прощения, но мне нужно идти.
- Прошу вас, подождите. Позвольте сказать мне еще одну вещь. А потом уже будете решать, идти вам или нет.
Он стоял молча.
- Я волшебник, - признался старик.
Ядовитая усмешка слетела с его губ.
- Это правда, уверяю Вас. Я могу вам помочь.
- Спасибо. Я думаю это не смешно.
- Зачем же вы так? - в глазах старика он увидел боль. - Зачем?
Ему стало неловко.
- Я не сумасшедший, - более спокойно сказал старик.- Я проделал долгий путь, чтобы помочь вам.
- Но почему именно мне?- изумился он.
- Потому что именно вы сможете оценить мою помощь. Вы способны, но захотите ли?..
Он сел. Никогда прежде он не был в таком положении.
- Вы можете изменить свою жизнь, - продолжал старик.
- Зачем мне её менять?
- Не лукавьте. Ведь еще полчаса назад вы сами назвали себя неудачником, - он быстро, но мягко схватил его напряженную руку. - Больно, я знаю. Но я только сказал, вы же - подумали. Я только озвучил мысль.
- Оставили бы вы меня, - нервно бросил он.
- Я уйду, если вы будете настаивать. Не сомневайтесь. Но потом вы будете сожалеть об этом, - в этих словах не было ни капли угрозы.
- Но что вы мне можете дать?
- Я заберу вас,- просто ответил старик, поправляя свой шарф.
- Куда?
- Туда, где вы будете чувствовать себя самим собой. Туда, где вы будете счастливы.
Он замотал головой.
- Это не бред,- настаивал старик.
- Это сказка?
- Вы живете в сказке намного более сюреалистичной, чем та жизнь, которую я хочу вам показать.
Старик замолчал, но вдруг он радостно взвизгнул.
- Ой! Замечательно! Я, наверное, никогда не устану их наблюдать.
- Для волшебника вы чересчур подвижный.
- Я? Не знаю. Всю жизнь был таким,- он еще посмотрел на небо и резко повернулся к своему оппоненту. - Хорошо.
Тот нахмурился.
- Я не с того начал. Я не ставлю вас перед выбором. Я не стану насильно забирать вас куда-то, куда вы не хотите идти. Но послушайте, я предлагаю вам взглянуть на другую, совсем другую жизнь. Пусть это будет и останется для вас сказкой, если вы не захотите остаться. Попробуйте, хотя бы на час. Даже это время может открыть для вас многое, - он помолчал.- А если нет... тогда воля ваша, я перестану вам докучать.
Оппонент поджал губы.
- Ну что, по рукам?
- На какой срок? - хмуро переспросил он.
- Час, минута, год, вечность - как пожелаете.
- Хорошо,- неуверенно согласился он, - но при условии, что когда я захочу, мы вернемся назад.
- Ну и отлично!- старик, который в порыве спора встал со скамейки снова уселся, старательно оправив под собой пальто. Он даже немного поерзал, чтобы расположиться удобнее.
- Что же вы садитесь? Вы ведь собирались меня куда-то вести.
- Всё верно. Но давайте сначала посмотрим на небо. Оно прекрасно.
Они оба задрали головы вверх. На черном фоне бесконечного неба клубились облака Млечного Пути. Ни одна, даже самая маленькая звездочка не дрогнула в темноте. Ветер утих, и стало совсем бесшумно. Звезды выступали из темноты и застилали, усыпали собой небо. На хрустальном песке горели бриллианты ближних светил. Яркие, ослепительные огни. Вот они становятся ближе, переливаются радужным светом и набирают цвет. Розовеют, желтеют, белеют, источают нежное сияние. Ровное, теплое чуть-чуть, и бесконечно, беспредельно прекрасное.
- Вы заметили? И небо изменилось, - сказал старик.
- О, да. Оно стало такое синее. Насыщенное. Не черное, а глубоко синее, - он засмеялся. - Как море...нет, по-другому. Я не видел раньше такого синего цвета.
- Вы просто не обращали внимание. Небо часто бывает таким.
- Только часть неба. Всегда только часть.
- Здесь же оно все такое, - спокойно ответил волшебник.
- Здесь? - очнулся он. Его будто притянуло к скамейке.
Перед ним был тот же (?) двор. Нет, он стал совсем другим. Дома иные, окна шире, деревья выше и пышней. И месяц, что завис над крышей, был тоньше, ярче и нежней.
Он посмотрел на старика.
- Спокойно, все в порядке, - черные прямые волосы спадали на лазоревый шарф. Белёсая щетина куда-то исчезла, а над глазами уже не свисали седые брови. Он улыбнулся блестящей улыбкой.
- Мы на месте. Но уже поздно. Осмотр достопримечательностей перенесем на завтра.
Он усмехнулся:
- Где же мы будем спать? Ведь это уже не мой дом.
- Почему же? Квартира 12, я не ошибаюсь?
- Нет.
- Я предпочитаю чай, - волшебник поднялся.
- Ой! - он тоже встал, но наступил на полы своего пальто. - Что это?
- Начинать с начала интереснее. Ну, а если вернетесь - воспоминания будут гораздо приятнее.
Ничего не понимая, он смотрел на громадные рукава своего пальто. Вся одежда была сморщена и доставляла колоссальное неудобство.
- Ну что? - волшебник смотрел на него. - Мы идём?
- Конечно, конечно, - и он засеменил за высоким спутником, быстро шагающим на своих упругих ногах.
Вот знакомый подъезд. Зеленая скамья с выщербленным перочинными ножами сиденьем и сентиментальными иероглифами: 'Миша+Ма..' Скрипучая дверь и стонущие ступени деревянной лестницы. Третий этаж.
Волшебник наклонил голову набок и хитро улыбнулся. Костяшки его пальцев встретились с дверью. Троекратный стук. Шаги. Звук открываемого замка и шорох двери. В глаза ударил свет. Пред ним стояла мать. Растрепанная, в пожилом халате и шлепанцах на босу ногу.
- Сынок! Ну что же ты так поздно?! - в ее голосе было лишь беспокойство. - Ночь на дворе. Чего стоишь? Быстро в дом! Двенадцатый час.
- Мам? - его язык поворачивался с трудом. Он чувствовал себя неловко. - Я чаю...- еле вырвалось из его уст.
- Тогда бегом на кухню. Ну, сколько можно стоять?! Холодно, - она закуталась в халат. - Ну же!
Он поморгал и посмотрел на волшебника. Тот спокойно сказал:
- Не надо. Она меня не видит и не слышит. Заходи, не бойся.
Он сделал первый шаг и неуверенно переступил порог. Дверь за ним мягко захлопнулась. Мать развернулась и, зевая, пошла к себе. Ее грузный силуэт растворился во мраке. А он до сих пор не мог поверить, что это была она. Ведь скоро будет двенадцать лет, как она умерла.
Его спутник тем временем спокойно разделся, снял шарф и повесил его на вешалку. Теперь он стоял в раздумии, снимать ему ботинки или нет. Он окинул взглядом волнообразный пол с кривыми половицами и широкими темными щелями, поводил губами и решил, что не стоит. Взглянув же на своего юного спутника, он улыбнулся и ловко стянул с него громоздкое пальто. Потом присел и закатал обе его штанины.
- Ты опомнился?
- Нет, - он замотал головой.
- Пойдем на кухню, - волшебник глянул в свое отражение в зеркале и довольно оскалился. Взял его за руку и повел через коридор.
На кухне он зажег газ, поставил чайник и сел напротив, вытянув свои длинные ноги. Он до сих пор не мог прийти в себя. Все вокруг было родное и близкое. В старую оббитую раковину стремительно летели капли воды, звонко разбиваясь о донышко стоявшей под краном чашки. Рядом шипел и фыркал темно-зеленый закопченный чайник. Светлые потрескавшиеся стены, широкий подоконник, заставленный посаженными в консервные банки цветами. Банки порыжели от ржавчины и кое-где покрылись волдырями. Болезненно хрипел холодильник, а на полках стояли круглые цветастые коробочки из-под индийского чая.
Он в задумчивости колупал в клеенчатой скатерти дырку и не верил.
- Не нужно мыслей. Просто наслаждайся. Лучше встань, пройдись по квартире. Перебери любимые вещи, только не сиди, - посоветовал волшебник.
Он послушно встал, стал озираться вокруг, стремительно вышел из кухни и побежал к себе в комнату. Прошло несколько минут. Волшебник пил третью чашку чая, громко швыркая и отдуваясь.
- Ничего, что я взял лимон из холодильника?- спросил он.
Он не ответил. Сел. Тоже налил себе чаю и застыл над кружкой.
- Ну что? - осведомился волшебник.
- Не знаю.
- Ты все увидел? Тогда пойдем спать.
Волшебник поднялся, ополоснул в раковине чашку, вылил его недопитый чай и, снова посмотрев, спросил:
- Идем?
- Да, - он машинально поднялся и последовал за ним в свою комнату. Расстелил постель и лег. Но не прошло и секунды, он поднялся. - А как же ты?
- Я? - волшебник удивленно поднял брови. - Я буду читать.
- Не будешь спать?
- Нет. Спи, я найду чем заняться .С восходом солнца нам нужно будет идти.
Он натянул на себя мягкое лоскутное одеяло в заштопанном пододеяльнике, пахнущем свежестью, закрыл глаза, вдавил голову в подушку и крепко заснул.
Казалось, он только закрыл и открыл глаза, не больше. Ночь пронеслась со скоростью электрички.
Солнце. Оно пробивалось сквозь ветхие зеленые шторы и пятнами ложилось на костюм волшебника. Он не обращал на свет внимания, занятый чтением.
- Что ты читаешь?
- Ты проснулся? - его лицо расплылось в улыбке. - Ну что ж, доброе утро. Уверен, что ты выспался, - он прикрыл книгу, заложив ее указательным пальцем, и зажал в коленях.
- Давно так не спал, - он поморгал и зажмурился. - Усталости как не бывало.
- То ли еще будет, - засмеялся волшебник.
Он спустил ноги на прохладный пол и посмотрел в окно. За стеклом трепыхались рубиновые листья.
- День-то какой!
Волшебник повернул свое острое лицо на солнце.
- Да. Я открою форточку, ты не против?
- Нет, - он накинул на плечи одеяло и стал вдыхать ворвавшуюся осеннюю свежесть. - Как хорошо!
Волшебник возвратился на место и снова зажал книгу в коленях. Уловив его взгляд, ответил:
- Сервантес. Как ты его находишь?
- Не знаю. Я читал его слишком давно, мне трудно судить.
- Вот видишь! Какие вещи от нас ускользают!
Он грустно улыбнулся. Последние 10 лет ничего кроме специальной литературы он не читал. За исключением разве что двух-трех книжек, содержание которых сейчас ему трудно было вспомнить.
- Сервантес, - он поджал губы.
- Одевайся, идальго. Нам нужно идти. Уже полвосьмого.
Он перевел взгляд на пузатый будильник, громко отстукивающий секунды. Он оглушительно звенел по утрам. Он это помнил.
Рядом с кроватью, на старом венском стуле лежала его одежда. Он взял темно- серые брюки, когда-то перешитые из отцовских. Надел клетчатую рубашку с обкусанными пуговицами, свитер толстой вязки и кепку. В его детстве кепка была необходимым атрибутом и отличительным знаком повзрослевшего человека. Кому как не двенадцатилетнему мужчине её носить?!
Волшебник встал с кресла, отложил книгу и открыл перед ним дверь. В коридоре он быстро обулся и готов был уже идти, как из другой комнаты раздался голос матери:
- Куда?
Он опешил.
- Я на улицу, мам.
- А завтрак?
- Не хочу, - крикнул он, убегая.
Дверь захлопнулась. И они с волшебником побежали вниз по широким деревянным ступеням, создавая на пути неимоверный грохот. Они выскочили во двор, залитый солнечным светом.
- Что теперь? - спросил он.
- Пойдем, увидишь.
Через узкую длинную арку, проход у которой всегда был залит глубокой лужей, посередине проложенной досками, они вышли на улицу. Асфальт желтел кленовыми листьями. Парк, за побеленным десять лет назад забором, скрывался в тумане. Пахло сырым октябрём.
Из-за поворота выскочил трамвай.
- Поспешим, - волшебник ускорил шаги.
Трамвай приближался к остановке, трезвоня замешкавшейся на рельсах собаке. Они успевали. Трамвай остановился. Открылась задняя дверь. Из неё вышли два субъекта. Один в рваной тельняшке и в выцветших спортивных штанах, с неровным ёжиком на голове и частой черной щетиной. Второй - пожилой, седой, с красноватым загнутым к низу носом, в зеленой армейской рубахе, мятых брюках и сандалиях, из которых торчали синеватые скрюченные пальцы.
- Коля! - радостно воскликнул первый, увидев волшебника. И раскинул для объятий руки. В каждой была бутылка водки.
Волшебник смутился и втянул голову в плечи.
- Мартыныч, смотри, это же Колька! - обрадовано голосил знакомый волшебника, преградив собою дверь в трамвай, куда хотел прошмыгнуть волшебник.
Дверь захлопнулась. Трамвай прощально прозвенел и отъехал. Волшебник не мог сопротивляться. Мартыныч ему тыкал в нос двумя банками с килькой и булкой хлеба, а его спутник размахивал водкой, беспрестанно припадая к Колюне и добродушно целуя его в щеку.
Казалось, волшебник ничего уже не слышал и не воспринимал. Он весь ушел в себя. Его тянули за рукав в сторону парка, он нехотя шел, с трудом передвигая ногами.
- Сервантес, Сервантес... - шептали его губы.
- А как же я? - прокричал мальчишка им в след, но ему никто не ответил.
Туман поглотил три фигуры, они исчезли за воротами парка, а мальчик стоял и не знал, что ему делать.
Сзади, за его спиной прозвенел велосипедный звонок. Он обернулся. Два паренька - два лучших друга его детства учили кататься его на велосипеде.
Он помнил этот момент и всегда считал его одним из самых радостных в жизни. Правда, он не помнил, видел ли он тогда кого-нибудь на трамвайной остановке. Они повернули в арку и скрылись из виду. К нему подбежала собака, ткнулась носом в штанину, и, повиляв хвостом, направилась в ту же сторону, что и волшебник со своими друзьями. Вот и она исчезла в тумане.
Ветер шелохнул подсохшие листья. Спрятавшееся было солнце выскочило из-за облака, туман стал редеть.
Он стоял на середине дороги и не знал куда идти. Но вот он решился и пошел прямо по рельсам. Поворот. Мимо обшарпанной белой ограды парка, мимо низких ещё спящих домов навстречу солнцу.
Он шел размышляя о сути вещей, над которыми раньше ему некогда было задуматься. Он долго шел, и вот колея привела его к мосту, под которым медленно, как гусеницы, ползали поезда. Мост был высокий, изогнутый. Ни что в округе не возвышалось над ним. Он остановился. По ярко - голубому небу медленно плыли ослепительно белые облака, вдали точкой мчался самолет.
Всё вокруг было золотистого цвета - деревья, дома... Все было спокойно, умиротворенно. Мысли сами по себе подошли к извечному для материалиста вопросу: 'А есть ли?..' Он смотрел вокруг и думал, думал. И вот он понял. Ему открылось тайное. Простое до ужаса, но единственно верное.
Он поводил глазами вокруг себя и, приподняв ногу, попытался нащупать. Согнутая в колене нога ощутила под собой поверхность. Он перенес тяжесть тела вперед и ступил второй ногой на воздух. Снова занес ногу и почувствовал вторую ступень. На третьей ступени он обессилел от счастья и прослезился. Чуть успокоившись, сел на четвертую ступень и стал смотреть на горизонт. Там, на пологих горах, стояли темные леса - напоминание о том, что это был могучий, суровый край. На их фоне белела колокольня. Он помнил, что его отец руководил её сносом. Тогда ему было все равно, позже он сожалел о том, что это был памятник, а теперь он знал, что это символ. Теперь он многое понял, сидя на четвертой ступени в полутора метрах от земли.
Он встал. Оглянулся назад и наверх. Посмотрел в том направлении, откуда пришел и спустился вниз.
- Ещё рано, я знаю, - прошептал он и быстрым шагом направился к цели. Теперь он точно знал, ЧТО он хотел от жизни. Он понял, зачем и для чего он появился на свет. Для чего он прожил 51 год. Теперь его мало что могло удивить, он знал главное.
ЭПИЛОГ
- Я был там, где сбываются мечты...
- А где это, дедушка?
- Это далеко отсюда, но очень близко... Это в сердце.
- А как ты туда попал? Оно же маленькое.
- Там живут волшебники и люди там счастливы. Всегда.
- Здорово.
- Но я был там очень недолго. Зато я много успел сделать.
- А что ты сделал?
- Я нашел клад, - он рассмеялся.
- Ух, ты! Какой?
- Большой. Огромный. Ты когда-нибудь тоже его найдешь. Надеюсь, без посторонней помощи. А теперь спи. Спи. Уже двенадцатый час.