Андронов Леонид Александрович : другие произведения.

Иуда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Иуда

   - Среди всех нас бытует мнение, что собственность - это лучший гарант стабильности. Никто никогда не признает, что собственность - это одна из обуз, которую мы навешиваем на себя в течение своей жизни.
   Он не был похож на своих компаньонов. На оранжевую рубашку ниспадали отяжелевшие от геля пряди. В руках вертелась сигарета. Она как будто принюхивалась к чему-то, хотя опасности не было никакой.
   Ни для сигареты, ни для её обладателя никакой угрозы не могло быть в принципе. Пока рядом с курившим сидели двое с короткими щётками вместо причёсок и лицами неотяжелёнными духовностью, предполагать подобное было, по меньшей мере, странно. На синтетической ткани их спортивных костюмов бликовала светомузыка. Танцпол был пуст.
  
  
   Утро. 1993 год.
  
   - Да бог с ней с обузой! - сигарета сплющилась в пластмассовой пепельнице. - Хуже другое. Собственность - это иллюзия. Она лишь отражение наших представлений о жизни. Она - риска на сосуде субъективной действительности. Не имеющая к объективному положению вещей никакого отношения.
   Влас закончил ПТУ. Он по специальности сварщик. По крайней мере, он так говорил. Было ли это так, и являлось его имя настоящим или только рабочим псевдонимом, Андрей не знал.
   - Подумай, человек, имея собственную однокомнатную квартиру и копейку, помещает себя в одну точку системы координат. Другой, имея двушку и девятку, позиционирует себя выше. Обладатель трёшки думает, что он король. И так далее. Обман? Самообман чистой воды.
   Он хлебнул из бокала. Газ уже выдохся, поэтому Влас, приподняв бокал, укоризненно глянул сквозь стенку сосуда.
   - Эту систему человек строит в своей голове, но система в корне не правильная. Все трое этих счастливцев - лохи.
   Андрей внимал. Ему не хотелось спорить. И в чём-то он даже был согласен с ним.
   - Такие графики не имеют никакой информационной ценности, - продолжал Влас. - Главный критерий, сколько секунд может человек смотреть в глаза другому, не отводя взгляда.
   Он вонзился взглядом в собеседника. Андрей сразу же опустил глаза. Влас брякнул дном стакана по столу.
   - Всё. Нет больше никаких критериев. Только этот, - он упёрся ладонями в торец крышки стола и покачался на стуле. - Однако об этом мало кто знает. Поэтому возникают недоразумения. Которые приходится улаживать. Да, пацаны?
   Его спутники одобрительно зашевелились. Влас снова посмотрел на Андрея.
   - Если бы люди были хотя бы капельку умнее. Если бы они могли смотреть хотя бы на шаг вперёд. Если бы они не пребывали в иллюзии. Тогда, да, - он улыбнулся с прогрустью. - А раз есть иллюзия, с ней очень трудно бороться. И расставаться больно.
   Он снова покосился на темнеющие позади фигуры.
   - Мы избавляем от иллюзий. Человек не должен обманывать себя. Это противно. Это недостойно имени человека.
   - Но... - попытался вставить Андрей.
   - И тебе я не советую впадать в иллюзии. Не надо обманывать себя. Реальность всё равно выглядит иначе.
  
   День. 1994 год
  
   Секретарша засуетилась.
   - Минуточку. Сейчас.
   Юркнула за дверь. Андрей стоял в приёмной и смотрел себе под ноги.
   - Юрий Михайлович ждёт, - девушка уже сидела за компьютером и смотрела в монитор через защитный экран.
   Ещё одна иллюзия, как сказал бы Влас. Андрей прошёл. За столом сидел человек невысокого роста.
   - Здравствуйте! - он не знал, куда девать руки. Каждая подобная встреча давалась с трудом. Юрий Михайлович указал рукой на место за полукруглым столиком, приставленным к его столу.
   - Слушаю, - он отложил исчёрканные листы и прямо посмотрел на посетителя.
   - Я даже не знаю с чего начать, - заговорил Андрей, потирая лоб.
   - По-моему, ваш товарищ был достаточно прямолинеен, - пробурчал владелец кабинета. - Или у вас что-то изменилось?
   Андрей кашлянул.
   - Меня направили к вам...
   - Я знаю, кто вас направил. Я вчера яснее ясного дал понять, что думаю о вас и вашем предложении.
   - Мне сказали, что вы бывший лётчик. Военный...
   Юрий Михайлович бросил критический взгляд на покрасневшие кисти Андрея.
   - Конкретнее можно?
   - Я понимаю, вы сильный человек. С характером, - Андрей всё время смотрел в стол. - Вы многое повидали...
   - Что-то я в толк не возьму, чего вы ко мне пришли? - голос Юрия Михайловича посуровел.
   Андрей поднял голову и посмотрел на него.
   - Это страшные люди, Юрий Михайлович.
   - Видали и не таких. Можете им передать, что не на того напали.
   - Вы не понимаете. Я знаю.
   - Молодой человек, зачем вы ко мне пришли?
   - Я должен вас переубедить.
   - Переубедить?
   - Пожалуйста, соглашайтесь на их условия.
   Юрий Михайлович с сожалением посмотрел на юношу.
   - Вам-то какой резон? Для чего им нужна плакальщица?
   - Я их убедил, - Андрей закашлялся.
  
  
   Ночь. 1993 год
  
   Стол уставлен пивом. А Влас пьёт чай. За столом сидят только двое. Второй значительно старше Власа.
   - Не нравится мне эта затея, Виталий Палыч, - он прихлёбывает чай, не смотря на собеседника.
   - А что я сделаю? Самому тошно.
   Раскрасневшийся полный мужчина поморщился и нервно плеснул в бокал пенистый напиток.
   - Куда я денусь!
   - Глупо выглядеть будем, - Влас поднял на него глаза.
   - Ну и ты туда же!
   - Нет, ну я не хотел.
   - Я чё, не понимаю? Влас, куда мне деваться?
   - А Кембриджи всякие, Сорбонна?
   - Ничего не помогает. А я давить не могу. Ты понимаешь, ступор какой-то!
   Влас стал отжимать пакетик в кружку.
   - Я вам тут не советчик. Дело слишком интимное.
   Он стал искать глазами пепельницу.
   - Вырастил на свою голову! - вздохнул Виталий Павлович.
   Замолчали. Влас разглядывает дно кружки. Виталий Павлович крутит в руках кончик простыни.
   - Ни у кого ведь таких проблем, - осмеливается вставить Влас.
   - Дык.
   - Бить пробовали? - Влас закусил губу.
   - Веришь, нет, не могу. Рука не поднимается.
   Собеседник кивнул.
   - Добрый вы человек, Виталий Палыч. Я бы не церемонился. Гуманизм этот разводить, последнее дело. Особенно, когда живёшь не за свой счёт.
   - Узнают, на смех поднимут, - фыркнул Виталий Павлович.
   Вдохнули.
   - Думать надо, Влас. Думать.
  
  
  
   День. 1994 год.
  
   - Я прошу вас, послушайте меня.
   Андрей теребил лацкан своего пиджака. Юрий Михайлович стоял у окна, заложив руки за спину.
   - Молодой человек. Вы в своём уме вообще? - ответил он, не оборачиваясь.
   - Я совершенно серьёзно. Худой мир лучше доброй войны. Это не стоит того.
   - А что ты заработал в своей жизни, чтобы так говорить? - взорвался владелец кабинета.
   - Всё равно. Есть вещи ценнее этого,- упорствовал Андрей.
   - Мало ли что есть ценнее! Я и стакан семечек никому дарить не собираюсь.
   - Я не знаю, как вас убедить. Поймите вы, что если кто-то решил вас достать, они достанут.
   - Хрен они что получат! А ты! Как ты жить собираешься с такими убеждениями?
   - Это не стоит вашей жизни.
   - А я не боюсь.
   - Но у вас же есть ребёнок. Жена.
   - Ты мне угрожаешь, сопляк?
   Юрий Михайлович обернулся. Андрей опустил плечи.
   - Я не знаю, как вас убедить. Их не остановить, понимаете?
   - Этот бизнес я начинал с двух мешков сахара. Здесь всё моей кровью полито. Из каждой поры по капельке выдавливалось, чтобы стать чем-то. Так что хрен твои друзья чего получат!
   - Да не друзья они мне! - закричал Андрей.
   - Что ж ты за них ратуешь?
   - Я за вас беспокоюсь, - он посмотрел перед собой. - Пока есть время.
   - Ух, как мы заговорили.
   - Я серьёзно, Юрий Михайлович. Пока я здесь, они ничего не сделают.
  
  
   День. 1993 год.
  
   - Да что тебе от меня надо? - Виталий Павлович метался по комнате. - Я тебе машину купил, ты не ездишь. Квартира у тебя есть, ты там не живёшь. Отдыхать ты не ездишь! Что тебе надо вообще?
   Андрей сидел на диване, скрестив пальцы рук. На Виталия Павловича он не смотрел.
   - Мне это не нужно.
   - Ты жить нормально не хочешь! Что ты хочешь?
   - Это не нормально.
   - Это не нормально? А ты хоть копейку заработал, чтобы так говорить?
   Андрей поднял глаза.
   - А ты?
   Виталий Павлович остановился.
   - Что ты сказал?
   - Ты заработал?
   - Да как ты...
   - Что, прикажешь прирезать меня своим мордоворотам?
   - Андрюша!
   - Думаешь, я слепой? Думаешь, я не вижу, какой след за тобой волочится?
   Виталий Павлович сдержал рефлекторную реакцию, не дал голове повернуться.
   - Ну ты... ну...
   - Рука не дрожит, когда кровавые деньги в детдом отдаёшь?
   - А ты бы не слушал кого попало. Верить надо мне, а не кому-то.
   - Я смотрю новости, папа.
   - Тебе нужно разобраться со своими проблемами, прежде чем перекладывать их на меня.
   - А у меня одна проблема. Совесть.
   - Ты слишком категоричен. Ты видишь не то, что хочешь.
   Он замотал головой.
   - Ты видишь только то, что хочешь видеть. Что ты внушил себе.
   - Дядя Саша, твой компаньон - это тоже внушение?
   - Да как ты... Ты бы лучше учился нормально!
   Виталий Павлович побагровел.
   - Хочешь сказать, что это тормоза?
   - Андрей, ты обвиняешь меня в страшных вещах. Ты выдумал себе...
   - Я не дурак, пап.
   - Не нравится тебе жить с нами, езжай куда хочешь. Если тебе противно.
   - Сбежать. Чтобы ты мог спокойно заниматься всем этим?
   - Да что ты себе в голову вбил? - он подошёл к Андрею. Попытался прикоснуться к его голове. - Сынок, ты зря так...
   - Ничего нет?
   - Конечно.
   - Готов поклясться?
   - Естественно. Ты же был на работе у меня. Всё чисто. Этот бизнес потом перейдёт тебе. Зачем мне мараться?
   - Богом клянёшься?
   - Клянусь. Вот те крест.
   Андрей усмехнулся.
   - Магазин папы Вики Болотнянской, знаешь?
   Виталий Павлович переменился в лице.
   - Его били утюгом по лицу. А потом сожгли вместе с магазином. От Бори и Глеба на следующий день дымом несло.
   - Да что за бред, сын?
   - Работники видели. Да и запись-то осталась.
   - Не было никакой записи!
   Андрей собрал в кулак волосы на затылке.
   - Пап...Как мне быть?
   - Андрей! - Виталий Павлович кашлянул. - Ты не слушай никого. Так всегда. Люди завидуют, говорят неправду.
   - Ты меня любишь?
   - Ты чего? - Виталий Павлович раскинул руки. На глазах его проступили слёзы.
   - Давай договоримся.
  
  
   День. 1994 год.
  
   - Я не вижу другого выхода, Юрий Михайлович!
   Андрей всё так же сидел за небольшим приставным столиком. Юрий Михайлович отмеривал шагами комнату.
   - Где-то в этой стране можно работать так, чтобы никакая сволочь не могла тебя доить? - Юрий Михайлович остановился. - Андрей! Вот ты нормальный парень. Студент, наверное. Зачем тебе всё это? Зачем ты тратишь свою жизнь на это дерьмо? Тебе перед детьми своими не будет стыдно?
   - Я пытаюсь не допустить насилие. Насилие - зло. Но насилие из-за денег - это зло втройне. Потому что деньги не стоят этого.
   - А семья? - Юрий Михайлович посмотрел на него. - Семья стоит этого?
   - Вот поэтому я и говорю...
   - Нет, дорогой мой! Я работаю ради своей семьи. И ради неё я не позволю кому-то засунуть руку с мой карман. Потому что тогда он обкрадёт моих детей! Ясно тебе?
   - Поймите, если мы не договоримся, они начнут действовать... ну как вы не понимаете?
   - Мы ещё посмотрим кто кого.
   Юрий Михайлович развернул стул и сел напротив Андрея.
   - А тебе какой резон обо мне беспокоиться? И почему это они послушаются тебя?
   Они встретились глазами. Взгляд Юрия Михайловича был пронзителен. Андрей опустил глаза.
   - Знаешь, как можно проверить, стоит биться с противником или нет? - спросил Юрий Михайлович.
   - Просто вам нравится бороться, - он стал катать карандаш, лежащий на столе. - Вам всем это нравится.
   - Если противник опустил глаза, он проиграл. Не было ещё ни одного человека, кого бы я не переглядел, Андрей.
   - Вы не уступите.
   - Никогда.
   - Почему вы все такие упрямые?
   - Потому что упрямые добиваются своего.
  
  
   Утро. 1993 год.
  
   Музыка в пустом зале надрывалась. Влас цедил третью чашку чая.
   - К чему ты всё это говоришь? - спросил Андрей.
   - Ты хотел знать почему? Я ответил тебе. Знаешь как у животных? Слабый отходит в сторону и прячет глаза. Тогда его не трогают. А если ты смотришь в глаза, тогда бейся до крови. Ты не хочешь, чтобы проливалась кровь? Хочешь изменить природу людей? Кто ж против? Дерзай. Очень скоро ты убедишься, что пребывал в иллюзии. Это не мы плохие, это борьба. Люди упрямые, они борются. Меряются силами. И побеждает сильнейший. Это спорт, Андрей. Просто спорт.
  
  
   День. 1994 год.
  
   - Так ты не ответил, почему они тебя послушаются? - Юрий Михайлович придвинулся к нему ближе.
   Андрей посмотрел на него.
   - Потому что я сын Виталия Павловича.
   Юрий Михайлович замер.
   - Ты его сын? Ничего не понимаю.
   Он просидел неподвижно несколько секунд, потом поднялся и подошёл к своему столу. Сел в кресло и стал копаться в ящике стола. Снова замер.
   - Ничего не пойму.
   - Мы договорились, что у меня будет шанс уговорить человека платить добровольно. Я пытаюсь отговорить сопротивляться. Лучше сдать город мирно, чем заливать его собственной кровью.
   - Ты благодетель прямо, - Юрий Михайлович зашелестел бумагами.
   - Они сильны, потому что у них нет моральной преграды. Поэтому они побеждают. Честный слабее, потому что совесть ему не даёт делать подлость, чтобы достичь цели. У него рамки.
   - Когда защищаешь себя, рамок быть не должно, - отозвался Юрий Михайлович.
   - Но тогда вам придётся мериться силами...
   - Померяемся.
   Юрий Михайлович, похоже, нашёл, что искал. На лице его отразилось удовлетворение.
   - Ты так уверен во всесильность своего отца?
   - Я просто использую свой шанс.
   - А может это такая игра?
   Андрей потёр лоб.
   - Я видимо ничего не понимаю ещё.
   Юрий Михайлович покривил губы и покачал головой.
   - Наверно.
   - Хотя я понимаю, что мне ничего не изменить.
   - Это уж точно, - усмехнулся Юрий Михайлович и направил на него пистолет.
  
  

29 мая 2007 года

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"