Припомни, душа, как в далекие дни пировала,
Какие одежды свободно и гордо носила.
По-царски дарила, легко в похвалах танцевала,
И в горькой беде ни о чем никого не просила.

Какие носила одежды свободно и гордо.
Как рыцарски страстно стремилась попасть в донкихоты!
И в узких стенах твоего ледяного фиорда
Звучали столь искренно чистые горькие ноты.

По-царски дарила, поскольку рублем не измерить
Реальную стоимость пылкого юного чувства.
И все торопилась стихами и песней проверить
Извечную магию ритма и силу искусства.

Припомни и то, как, не ведая тонкого плена
Учтивых похвал и изысканно вкрадчивой лести,
Была ты на слово жестока, и в чувствах надменна,
Являясь игрушкой в руках ложно понятой чести.

Где царство твое? Где бравурный аллюр донкихотства?
Умолкли овации некогда бурных ристалищ.
И немощь как червь источила твое благородство.
И суетный мир с его блеском тебе не товарищ.

Иные друзья у поверженных - цепи и узы.
Иная одежда скорбящего - рубище, пепел.
Но легче, свежее дыхание страждущей Музы,
Как горный поток ее взгляд и прозрачен, и светел.

И все, что ниспослано сердцу, приемля покорно,
Окажешься добрым рабом своего Господина.
И в рубище скорби тебе будет так же просторно,
Как в брачном наряде счастливого царского Сына.