Аннотация: Раунд номер две тысячи триста сорок шесть.
Боксер
Его кулаки появляются из ниоткуда.
Уже не могу дышать самостоятельно, но продолжаю стоять. Шансов никаких.
Если хочешь знать, то звук ударов не слышен - ни моих, ни его. В момент удара уши закладывает свинцовой ватой, деревенеешь от пяток до макушки, и если ткнуть в тело иголкой - она сломается. И поэтому звуков нет. Вообще. Только этот скрип. Скрипит кожа перчаток от соприкосновений по мокрому телу...
Когда госпожа Смерть приласкает и назовет по имени, и ангелы затянут свою тихую песню, и тогда кто-то огромный и страшный, как высота пятнадцатого этажа, предложит сказать что-нибудь перед лицом вечности. Ты бы что сказал?
Да? Серьезно?
А я молчу. И теперь уж не отвертишься. Не объяснишь, что каппа мешает говорить. Минуту назад она вылетела в ложу прессы. В пятый раз...
- Сколько у меня пальцев, Джо?
Я расскажу каково это. Ты будто идешь по обочине ночной дороги. А навстречу тебе сотни машин, и свет их фар красный-желтый-белый заливает глаза, и ты чувствуешь себя медузой на дне глубокого океана. Чувствуешь себя проглоченным в тесной и липкой кишке кашалота. Чувствуешь... как руки повисли на канатах, а под зад услужливо положили табурет.
- Джо!? Джо!
Он повторяет без конца свой вопрос, а я и лица то его не помню. Забыл напрочь.
- Сколько пальцев? Не знаю. Один?
Он качает головой. В глазах отчаяние. Знаю, ошибся. Не угадал.
Но ты о белом полотенце и не думай даже, договорились, дружище?
Эй! Кто выключил свет?
- Не пропадай, Джо! Ну!.. Не пропадай! У нас осталось одно незаконченное дело...
В рот проникает мокрая прохлада воды - сглотнуть и мысли не возникает. Выплевываю на рефлексах. Обратно вываливается кровавый студень. Куда-то прямо на пол, мимо ведра, расплескивается по рингу, как чернильная клякса.
- Бей справа, Джо! Иди вперед. Наступай, он этого не ждет. Остановишься, промедлишь - ты покойник...
Звенит гонг. Я встаю с кривой табуретки.
Кто выключил свет?
Когда вот так лежишь на ринге и рассматриваешь его поверхность вблизи, то она кажется красивейшей картиной. Мозаика царапин и следов крови. Моей, разумеется. У него то крови вовсе нет. А ведь избивал его в пятом раунде, как скотину. Слева и справа. Гонял по рингу, словно крысу в ведре. Откидывал его на канаты, зажимал в углу... Но теперь он даже не пошатывается. Свеженький. Это мои глаза прикрыло набрякшими синяками - почти ничего не вижу. Здорово он меня отделал... Так и хочется просто сдохнуть.
Но я поднимаюсь в который раз. Еще раньше чем отсчет пошел. Знаю, что победить невозможно - отстаю по очкам.
Но я встаю, и плевать мне, сколько еще простоит он.
А я и не стараюсь сбить тебя с ног, приятель. Я работаю над твоим корпусом, чтобы ты потом кровью неделями ссался, чтоб ты надолго меня запомнил. Я буду бить по бедренным костям, пока не вздуются гематомы, чтобы хромал целую вечность - мой тебе посмертный подарок. И ты его запомнишь, обещаю...
Продолжаю орудовать тактикой труса - вхожу в клинч, прижимаюсь к нему, бью его по ребрам, в печень, в спину, в ноги. Куда придется. Получится, так и в пах ударю. Мы ведь с самого начала не в слишком то равных условиях, да, приятель?
Рефери отталкивает нас в разные стороны.
Я сказал, что почти ничего не вижу за плотью свисшего века? Его кулаки появляются из ниоткуда. Я не шучу, прямо из пустоты прилетают... А он проводит прямые удары в открытую голову. Публика замолкает. В страхе ли, в предвкушении - не знаю. Такое количество никакой череп выдержит, даже у профессионала. Череп разойдется по швам, лопнет, как перезревшая слива.
А мне еще тяжелее. Сегодня на меня первый раз одели перчатки. Но я иду вперед, помню о словах секунданта. Рано он меня хоронил...
Звенит гонг.
- Слушай, Джо! Хватит. Мы проиграли. Хватит. Он слишком силен. Слушай, мы сдаемся. Я не могу на это смотреть, Джо!.. Я не выпущу тебя на следующий раунд! Слышишь? Хватит, Джо. Никто не скажет, что ты не пытался. Черт, да я никогда не видел, чтобы кто-то дрался так отчаянно, как ты! Но, хватит, слышишь? Мы проиграли. Иногда нужно просто остановиться. Просто остановись и боли больше не будет, понимаешь, Джо? Боли не будет.
- ...
- Джо?! Ты слышишь? Я выкидываю белое полотенце. Слышишь?
- ...
- Джо, ты просто должен спросить себя - зачем тебе все это? Слышишь?
Каппа мешает мне говорить, ты, чертов придурок.
- Слышишь?
Кровавая пластмасса наконец вываливается из меня, словно кусок непрожеванного мяса.
- Я тебя этим белым полотенцем придушу, ты меня понял, сука? Тебе все ясно?!.. Все ясно?!..
Я уже дотянул до раунда за номером две тысячи триста сорок шесть. И еще больше протяну.
Чтобы я сказал перед лицом вечности? Промолчу презрительно. Я - тварь живучая.
Звенит гонг.
Вскидываю руки, иду вперед. Наступаю - он этого не ждет.
Я просто шел по обочине ночной дороги. Глаза заполняет диким разноцветьем, и он наносит мне свой первый удар. И удар его страшен, словно тонна стремительного железа под ребра.
И вот я где-то там, на белом столе, с переломанным хребтом. Валяюсь бездыханно. Уже несколько лет остекленело пялюсь в потолок, но не вижу его. Глаза закрыло гематомой...
В сердце втыкают электрод... разряд! нет пульса! разряд! - бодрит-с.
Он снова отбрасывает меня на канаты. Костистые кулаки проникают в живот, рвут плоть. Имя непобедимого чемпиона мне не известно. Но на нем и правда черные одеяния, дыхание холодно, а за тенью капюшона лица не разглядеть.
Шорты, мокрые от крови и пота, прилипают к ногам. Отчаянно вскидываю руки в позицию. Скрипят перчатки.