Четвёртая поэзия
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Посв. В. К.
Чужестранница (цикл стихотворений)
I
У нас - вчера. Построчная зима:
то снег, то грязь... Последней здесь в избытке:
от сих чернил - нетрезвый слог письма
и судороги мыслей при попытке
начать непринуждённый разговор
среди зимы (твоей - взаимной - общей).
Так птица заставляет светофор
заплакать. Так соринки многоточий
щекочут, застят взор - и бравый спектр,
не находя спасенья в дуализме,
готов в три солнца целовать проспект:
во имя жизни. Незнакомой жизни.
Три цвета - враз! - букет? аккорд? стоп-кран
для мкадин? чтоб - молчать, автомобили! -
в три голоса к тоскующим мирам
сегодня пело: любим. Как любили.
II
Когда сердце лежит в руинах, а голоса
дорогих, нет! бесценных кажутся чудом не от
мира сего; когда - скомканы паруса,
государыня-рыбка души примеряет невод
вместо мантии, ибо приказано с глазу прочь
прятать солнце сокровищ без имени и предела;
когда ночь отдаётся беспамятству пришлых порч,
затопив океанами чувств бастионы тела, -
это - северный ветер!..
Но будь - ему вопреки:
буря стихнет - и тьма, расступаясь пред маяками,
станет светом, в чей круг вхожи боги да моряки,
неба новой надежды коснувшиеся руками.
III
Рухнувшим криком - свобода: тебя - вернуть!
"Мы" - пара букв, без тебя ничего уже
не означающих, кроме как: верный путь
не пролегает сквозь пустоту в душе.
Ранящим стоном - свобода: тебя - отдать!
Звона цепей не слыхавшие - ей тесны,
и она медленно сходит с ума от дат,
павших в бою ожиданья твоей весны.
Яростным кличем - свобода: к тебе! к тебе!
Кожи не чуя, пульсары слагают ритм:
сердцебиенье - вопрос и ответ судьбе,
судьям, себе и... (Тсс! Скоро - поговорим.)
Горе шлифует железные времена!
Море семи одиночеств - волной - кричит:
эта свобода - отныне - тебе - верна:
против Фемиды она поднимает - щит.
IV
Одиночество, холод, Бетховен.
Шаг за шагом - Лефортовский парк.
Мир без Бога - безбожно духовен;
Божий мир был духовен не так...
Под нахлёстами крыл - ветра? Духа? -
что за птица, чьим холодом полн! -
волны "Лунной" касаются слуха:
не касается слух этих волн.
В вековом серебрении диска
наугад ищет устье река...
Ты так близко, так близко, так близко!..
Так близка мне - и так далека!
V
Эта страна пожирает своих детей:
мучит отчаяньем немочи мать-чума!
Родина-плеть смолвит - смелет теплом плетей:
в этой стране время года всегда - зима.
Непроходимые льды равнодушных глаз.
Неизлечимо хрипящий некроз сердец.
Снег уступает пространству одну лишь грязь,
прах под ногами: не есть ли он - сам Творец?
Третье злословие неумолимо - клясть;
первые два так умело играют на
нём, до небесного слома ощерив пасть
тюрем, кликухами сплюнувших имена!..
Род прокажённых - замешанный на войне
мир - красота никого уже не спасёт:
там, где невинность растоптана в тишине, -
алые рты злобно скалит не-мой народ.
VI
Вместо голоса - почерк.
Вспоминанье несбывшихся встреч.
Между прошлым и прочим -
миг - меч - ты. Плач - (попытку рассечь
вечность) - прячем, пророчим -
петь, устлав партитурами - речь.
Вместо голоса - почерк...
Вместо взгляда - неловкость:
зрак, мятущийся в двух плоскостях.
Сумасшедшая лёгкость.
Россыпь нот в родниковых горстях.
Разум, рухнувший в пропасть.
(Пустота - для незрячих - пустяк.)
Вместо взгляда - неловкость...
Вместо прикосновенья -
бегство воли под натиском звёзд.
У границ сновиденья -
белый парус (израненных грёз
чистый образ! паденья
солнц - в штыки полыхающих гроз!)
вместо прикосновенья...
Вместо имени - латы.
(Ты сказала: мешают дышать.)
Квадратура прохлады;
жар - скупое тепло удержать.
Марш-броски - маскхалаты -
швы: так плюшевый мир медвежат
сшить с куском стекловаты
просто, если душа - в мятежах! -
lumen cordium...
На сердце - латы -
сохранить его.
VII
Так - тики - так:
счётчик разлук.
Резкое: - враг!
(Веское: друг.)
Дерзкое: - бой!
(Детское: боль.)
В лбу - лом одной
мысли: с тобой.
(Так - тики - тик.)
Нервы - внатяг;
верно - постиг
(хоть и - простак)
суть бытия:
суетен быв,
вспомнил - тебя,
память разбив
будущим...
Ток -
жил провода
сжёг. Жив - листок:
клеточки да
речи комок
(Арин клубок).
Если бы - мог!..
Если бы - Бог...
VIII
Минуя сегодня, вчера оказалось завтра.
На скаредном небе - извёстка и проч. старьё.
Двадцать лун, как я бросил зерно; и на почве Сартра
оно пробудилось прекрасным цветком осветить жнивьё.
Я вышел навстречу ему, считая уколы в пятке:
сердце ль пало в бреду, или сам я - Эллады сын.
В урожайный век можно сыграть, даже - выиграть в прятки;
но предел анонимности ложут, солгав, весы.
Когда у языческой дамы нема повязки,
правосудье - на глаз, то есть: правду побрал судья.
И на скотном дворе, в отделении свинствопляски,
гений места - ничто забыванья: они суть я.
Это не маскарад, но - эмпатия: чувство плоти,
воззыв духа к тому, что когда-то звалось: душа.
Солидарность в лице человеческом, виде, роде, -
de profundis до самого высшего падежа.
Лишь наречие воли, обнявши крылом словесность,
не нуждается в перьях сберечь существа тепло.
...так ладонь доверяет ладони, презрев стекло;
так в ковчег возвращаются голуби, неизвестность
усмиряя масличным листиком; так в беззвездность
тьмы покажется вдруг: светло.
IX
Чужестранница! Тобой ли
мир мой - Рим мой - завоёван?
Век мой - беспризорной боли
зверь - сражён, низвержен, скован:
кротким жестом, речью звонкой,
взором ласковым, роднящим
Весту - с вольной амазонкой,
будущее - с настоящим.
Чужестранница! Тебе ли,
сердцу сердц, любви отчизне,
посвящали менестрели -
гимны, Ланселоты - жизни?
Душу подвигом тревожа,
слух поэзией смиряя,
песни - (битвы) - правда - ноша
неба? - Нет: земного рая!
Чужестранница! Тебя ли,
целомудреннее веры,
в чародействе обвиняли
чернорясы-лицемеры?
Скупость, пустоту и сирость
облачив грудною клетью,
не узреть, как возносилась
птица душ к тысячелетью!..
Чужестранница! Обратно -
сквозь века, - ищу ответа:
ты ли это, Ариадна?
Ариадна... ты ли это?
Февраль-июль 2017