У великого русского фантаста Александра Беляева... да, именно Беляева Александра Романовича (1884-1942), одного из очень немногих фантастов, кого можно назвать великим, так вот, у великого русского фантаста Александра Романовича Беляева есть замечательный и почти нефантастический рассказ "Мистер смех". Рассказ этот о человеке, который полностью постиг природу смеха: аналитически разложил его по полочкам, и овладел базовыми приемами, дабы вызвать смех у кого бы то ни было. Он, конечно же, стал величайшим комиком и все такое, потом с ним случилась почти детективная история... Но это уже не так важно. Главное произошло в финале. Герой осознал, что страшнейшим образом обокрал себя, лишившись возможности искренне смеяться сам. Поняв это, он рассмеялся, но тут же осекся и помрачнел, потому что понял, что смеялся в последний раз. Ибо даже этот свой смех он автоматически разложил по полочкам и выявил его причины. А если причины, вызывающие эмоции действительно понятны, какие после этого могут быть эмоции?
Ни до не после этого рассказа я не встречал столь точного выражения этой интереснейшей мысли. Хотя ассоциативно не могу не припомнить пушкинского Сальери:
"Я сделался ремесленник: перстам
Придал послушную, сухую беглость
И верность уху. Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию. Тогда
Уже дерзнул, в науке искушенный,
Предаться неге творческой мечты.
Я стал творить; но в тишине, но в тайне,
Не смея помышлять еще о славе.
Нередко, просидев в безмолвной келье
Два, три дня, позабыв и сон и пищу,
Вкусив восторг и слезы вдохновенья,
Я жег мой труд и холодно смотрел,
Как мысль моя и звуки, мной рожденны,
Пылая, с легким дымом исчезали.
Что говорю? Когда великий Глюк
Явился и открыл нам новы тайны
(...)
Я наконец в искусстве безграничном
Достигнул степени высокой."
Под великим Глюком имеется в виду, разумеется, Кристоф Виллибальд Глюк (1714-1787), хотя это и не суть важно. Важно то, что ремесленник со всей его выверенной алгеброй гармонией мог идти лишь по чьим-то стопам. Да и то, осознавая как оно далеко куцему до зайца. Но оставим господ Вольфганга Амадея, Антонио и Александра Сергеевича. Их всех уже давно рассудило время. Обратимся лучше ко дню сегодняшнему.
Попробуем проследить за типичным и вполне успешным автором. Не будем конкретизировать за кем именно, в конце концов, имя им - легион, но для удобства представим, что один из них перед нами, как амеба под микроскопом. Оставим детство, отрочество и юность нашего героя для другого раза. Родился, рос, учился... Как мог, хитрил... В общем, жил как все. Как все держался в курсе модных направлений, слыл знатоком Джорджа Оруэла, Дж. Толкиена, Льва Гумилева, Карлоса Кастанеды и всего такого прочего. Не то чтобы фанатом, то есть, не прыгал по поляне с криком "я - эльф!", не проводил часы за поиском "точки сборки" и т.п., но поддержать беседу мог. Хорошо он усвоил и лейтмотив длиннющих проповедей некого Дейла Карнеги: "Рыба любит червяка, я люблю клубнику со сливками. Если я иду на рыбалку, то я беру не клубнику, а червяков". В хорошее время оказался на непыльной работе с компьютером на рабочем столе и, прямо скажем, не слишком загруженным графиком. И вот миру явился новый писатель. Сначала дела шли со скрипом (см. монолог Сальери), потом наш друг пообтесался, внял дельным советам старших товарищей, отточил ряд приемов, нашел своего "великого Глюка", к колее которого можно было пристроиться, и вот перед нами настоящий мэтр. Или, точнее, полу-мэтр. И вот он творит. Творит, естественно, только точными отработанными приемами. И оценивает работы тоже только, как наборы приемов. Удачно или не удачно они применены? Насколько часто именно такие приемы применялись и сочетались раньше? Не успели ли их старшие коллеги внести в разряд "штампов" и т.д., и т.п.
Все это, конечно же, "обалденно круто" и все такое, но, повторяю, для человека разумного быстро доходит, что он чего-то лишился. Чего именно лишился, доходит не сразу (как я уже говорил в начале, до А.Р. Беляева столь точное выражение этой мысли лично я не находил, а читал я не мало), но чувство пустоты появляется. Помните, у М.Ю. Лермонтова:
"И предков чужды нам роскошные забавы,
Их добросовестный, ребяческий разврат.
И к гробу мы спешим без счастья и без славы,
Глядя насмешливо назад."
Что же дальше? Казалось бы, человек разумный, если он действительно таковой, должен быстро "наиграться" всей этой сомнительной гордостью осознания собственного умения вешать лапшу на уши быдла, распознавания других таких же вешателей, и великого отличия сей могучей когорты от прочих ни разу не грамотных графоманов. А дальше сначала несмело, но дальше все настойчивее начинает стучаться мысль: "А мне это надо?" То есть, если "мастер" зашибает хорошую деньгу на потоке, то стук этот не дойдет до его ушей. А вот как "свободный художник", так и просто нормальный читатель в конце концов понимает, что радость от осознания своей "продвинутости" в анализе творческих методов гораздо меньше, чем ощущение скотского положения пожирателя хорошо приготовленных червяков.
Из уст книготорговцев мне не раз приходилось слышать фразу: "Сами мы читаем классику, а продаем в основном разрекламированное дерьмо". Конечно же, говорится это только в узкой компании, клиентам втирается о каждой книге совсем по Марку Твену. Помните, был у него такой рассказ "Золотые мечты" ("Golden dreams")?
Тут интереснее другое. А именно, "сами мы читаем классику". Это не случайно, и это не снобизм, это как раз похоже на автоматическую защитную реакцию организма от чужеродного потока. "Слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди, и составители их - от единого пастыря. А что сверх всего этого, сын мой, того берегись: составлять много книг конца не будет, и много читать - утомительно для тела", сказано еще в книге Екклесиаста (Екклесиаст, гл. 12, ст. 11-12). И дело не в том, что "в наши дни поэты редки, и мы бездарнее, чем предки" (Дж. Свифт, "Критики"). В старое доброе (и даже не очень) время люди писали не лучше наших современников. Впрочем, и не хуже. По меньшей мере, на русском языке уже довольно давно. Дело в том, что испытание временем прошло немногое. Но это все тривиально и общеизвестно, а главное мы отвлеклись. Что же я все-таки не понимаю? Я понимаю, что люди, хотя бы частично распознающие эти шитые белыми нитками "попсовые" приемы, большинства нашего населения не составляют. Но и меньшинство их не такое уж и ничтожное. В конце концов, не такая уж великая это премудрость. Особенно после того, как ее растолковали. Так вот, мне совершенно непонятно, как все эти миллионы людей, давясь предлагаемой им халтурой, не могут ничего противопоставить взамен.
Я не то чтобы не понимаю, но все же искренне удивлен тому, какой обширной оказалась ниша людей, слишком долго пребывающих в блаженной эйфории от своей "продвинутости". Людей, получающих искреннее удовольствие от потребления халтуры, сварганенной такими же халтурщиками, и так же искренне ненавидящих все, печать халтурности не несущее. Вероятно, мой разум имеет какое-то качественное отличие от того, что находится на месте разума оных господ. Другого объяснения я найти не могу.
Конечно, можно сказать, что дело в деньгах и коммерции. Однако деньги деньгами, но ведь хозяева заводов производящих синтетические напитки, сами пьют соки натуральные. Это естественно, как естественно то, что книготорговцы предпочитают классику. Но что же предпочитают хозяева издательств? Или, во всяком случае, исполнительные директора. Я не могу поверить, что эти должности занимаются идиотами, которые сами не нуждаются в духовной пище, или для которых в качестве таковой выступает лишь радость за распознание правильного использования "попсовых" приемов.
Себя самым умным я тоже не считаю. И если я вижу, что король голый, думаю, видят и другие. И вот я предлагаю сим господам подумать. Вот вы видите, что издаете чушь. Вас ваши мелкие подчиненные убеждают, что именно это нашему народу надо. Что это очень профессиональная чушь, и народ именно от нее плачет и смеется, и только за нее готов выложить кровные рубли. Но подумайте, неужели народ и впрямь такой дурной? Вы видели когда-нибудь человека, который бы при выборе между только что выжатым натуральным соком и синтетическим аналогом предпочел последний? Пока синтетика была в диковинку, такое бывало, не спорю. Но вот диковинка кончилась. И?.. Скажу по секрету (если вы этого не знали), с книгами она тоже закончилась, и довольно давно.