Я прошла мимо заброшенного домика с прогнившим крыльцом, спустилась к самой воде и села на поваленное дерево. Поверхность огромного озера была совершенно спокойна и отражала окружающий мир с безукоризненностью зеркала. Здесь всё сияло свежестью: яркая зелень листьев и травы, весёлая пестрота цветов. Я полной грудью вдохнула воздух, сладкий и пьянящий, как хмель, взглянула на безоблачное небо и закрыла глаза, внимая дивной музыке этого места. Шелеста листьев не слышно, на фоне неумолчного стрёкота цикад насвистывают птицы, создавая нехитрую мелодию, изредка пролетает шмель, внося в неё низкую басовитую ноту, да высоко, почти переходя в ультразвук, звенят комары.
Сидя здесь трудно было поверить, что моя родная деревня расположенная совсем недалеко изнемогает от жажды, медленно умирая во власти самой сильной засухи за последний век. Всё унылое, пожухлое, блёклое. Старики говорят, что если в ближайшие день-два не будет дождя, поля погибнут. Тогда только на заработки в Империю подаваться. Хотя там не любят жителей княжеств, мы для них - второй сорт. Они нас отсталыми считают. У них техника всякая в почёте, всё придумывают разное, с природой воюют. Не понимают, что с природой в мире жить надо. Как может лист с веткой воевать?
Мой жених Велест почти два года в Империи работал. Привёз мне в подарок бутылочку с заумным названием "аэрозоль". Вроде как на нашу ароматную воду похоже, но не пришлось мне по душе: уж больно запах резкий. Я пользовалась только, чтобы его не обидеть. Он рассказывал много про тамошнюю жизнь, восторгался, а мне - так даже по рассказам не понравилось.
Неожиданно плеснула вода. Я испуганно распахнула глаза и сразу успокоилась: это всего лишь селезень поднялся на крыло и сейчас летел низко, над самой водой, к противоположному берегу.
Я обхватила руками колени и глубоко вздохнула, пытаясь набраться смелости для совершения поступка, который изменит всю мою жизнь.
Я не колдую. Принципиально.
Вот мама колдовала, да. От неё я и унаследовала свой Дар, но многие, я и сама в том числе, считают, что это скорее проклятье. Хотя она говорила, что и у отца в роду что-то такое было. Мама умерла, когда я была совсем девчонкой, но я помню её хорошо, а вот отца - совсем не помню, родители ещё до моего рождения разошлись. Мама говорила, что если начинаешь колдовать, то счастья в семье не будет. Бывает и иначе, но у нас из поколения в поколение именно так.
Я знала, знала, что Велест неодобрительно относится к магичкам. Он так радовался, что у меня нет Дара! И я не решилась сказать ему, что он ошибается, и подумала, что для меня важнее быть с любимым человеком, чем заниматься всякими магическими штучками, и только сейчас поменяла своё решение.
Отбросив последние колебания, я встала в воду у самого берега и, чувствуя, как ноги погружаются в ил, щекочущий пальцы, протянула ладонь над поверхностью воды.
Сначала казалось, что ничего не изменилось. Только лёгкая рябь прошла по озеру. Я испуганно опустила руку, но сразу же вновь подняла и отрешилась от всех посторонних мыслей, стараясь слиться с этой водой, почувствовать её, как себя.
Сейчас получилось лучше. Над поверхностью появились лёгкие белые полосы, они медленно расширялись, и вскоре озеро затянулось туманом. Он сгущался и сгущался. Всё вокруг замолкло. Я уже ничего не видела в плотной белой пелене, но продолжала стоять неподвижно. Наконец ощутила - пора, и вскинула обе руки ладонями вверх.
Ощущение было, словно я эту тяжесть просто руками поднимаю.
В изнеможении я упала прямо в воду. Я знала, что слабый ветер понесёт тучу в нужном направлении. Посторонние мысли, которые я гнала прочь, вновь вернулись. Конечно, после моего сегодняшнего поступка Велест навсегда потерян для меня!
Я ополоснула лицо от пота и слёз, и, убрав дрожащими пальцами мокрые волосы с глаз, подняла взгляд вверх, чтобы увидеть дугу, сияющую разноцветьем на пол неба.