Андреев Николай Юрьевич. Возрождение

Меня зовут Амартол. Нет, вы не подумайте, я русский. Это прозвище такое, Грешник значит с греческого. Это потому, что я поступаю не так, как большинство людей. Вот скажите, кто бы захотел оказаться не в уютном современном городе со всеми удобствами (пробки не в счёт, от них сбежали бы за тридевять земель!), а в каком-нибудь захолустье?

Точнее, нет, не так. Вы бы согласились променять ваш мир на другой? Отправиться в прошлое, на самом деле никому неведомое, даже лучшим специалистам по истории.

Что, говорите, дали бы своё согласие? Так хочется поесть хлебушка со спорыньёй или быть зарезанным при переходе границы какого-нибудь мизерного феода? Или покрыться бубонами? Или умереть от "пляски Святого Витта"? Я смотрю, энтузиазма всё меньше и меньше. Это правильно, на самом деле: мы приспосабливаемся к нашему времени, а в чужом никому не нужны. Мы там лишние.

Но есть и те, кому не нашлось места здесь, и я один из них. Специалист широкого профиля, сотрудник Института Всеобщей истории Российской Академии Наук, прошу любить и жаловать. А ещё - хрононавт, то бишь путешественник во времени.

Однажды мне "повезло" угодить с ошибкой на сто один год и несколько сотен километров в сторону от Константинополя, в разграбляемый кучкой наёмников-каталонцев Адрианополь. Досталось и романтики, и смерти, и чего только ни придумаешь. Словом, было очень весело, так, что захотелось зарыться в архивную пыль поглубже да никогда не вылезать на свет божий.

В следующий раз я угодил прямиком на поле боя у Манцикерта. Победоносного военачальника из меня не вышло, хорошо хоть, ноги унес. Естественно, после таких событий хотелось отдохнуть.

Я мечтал подольше копаться в бумагах - лишь бы только держаться подальше от крови, смерти и той самой спорыньи. Хотя, конечно, с точки зрения эстета-гурмана...Мда...Что-то в этом есть, словом.

Но, как обычно, ни черта из этого не вышло.

Меня вызвало на ковер начальство. Знаете, в Институте Всеобщей истории оно особое. Не так чтобы грозное, нет. Поговорит, обсудит, подумает, направит. Вот и в этот раз меня направили, куда подальше. Впрочем, я знал, что дальше есть куда. Впрочем...

- Значит, так, - руководитель сидел за массивным деревянным столом. За его спиной возвышался шкаф, с крышки которого грозились посыпаться бесчисленные папки с бумагами. Это, надо понимать, наработки по предыдущим моим вылазкам в прошлое.

Начальнику не хватало только трубки и френча. Впрочем, я подумал, что надо бы попросить у коллег из Ирочки (так мы называли один дружественный институт) соответствующий реквизит. Пусть, что ли, слетают, в свободное от работы время. Иначе результатами вылазок не поделимся в следующий раз.

Мысли разбегались, о предстоящем вояже думать совершенно не хотелось. Признаться честно, зверски устал. Хотя путешествия занимали сутки, реже - несколько дней, выматывали они зверски. Предыдущая поездка так вообще оставили рану, то и дело нывшую и напоминавшую о себе. Вот и сейчас под лопаткой зверски зачесалось. Повязки только недавно сняли, видимо, кожа восстанавливалась. Так, во всяком случае, обещали мне врачи. Еще грозились гангреной, если что-то буду не так делать. Пусть молятся, чтобы я чуму не принес...

Голова дернулась: вот об этом лучше было не думать. Нет-нет, не надо такого счастья.

- В общем, ты чем сейчас занимаешься? - спросил он напрямик.

Сидел он расслабленно. Пот выступил на лысеющей голове. Размеренные беседы он полюбил еще в парижской командировке. Нормальной, не "хронологической". В советское время разве могли такое устроить. Впрочем, я давно мечтал об обычной командировке, что и рассказал начальству.

- Свожу материал, фактуру обобщаю. Вот занялся описью полученных образцов... Может, на итоговой конференции выступлю, или в Питер, что ли, поеду. Там в ноябре... - рассказать сокровенные мечты мне не дали.

- Вот что, есть...- он подбирал слова, почесывая руки. - Необходимость отправиться в тринадцатый век. Никея. У архивариуса получишь подробности...Главное, выяснить, что там было между падением Византии и объявлением Никейской империи. Только лучшему сотруднику могу это получить, - он предвидел мои возражения. - Остальные сейчас на заданиях.

- Ну вот, дождемся их, карантин пройдут... - поймав недовольный взгляд, умолк.

- Сам знаешь, когда фонды на задание выделяют, их надо осваивать. Конец года. Что, скажут, экономить научились? Финансирование срежут. И так редкое чудо: деньги нам выделяют. Хотя суммы мизерные, тьфу. Денег, фактически, нет, но мы держимся.

Он выдержал короткую паузу. Пододвинул листок.

- Узнаешь почерк? Откопали недавно. Приписывают одной известной тебе особе. В следующем году, грозятся, финансирование увеличат, сможем больше поездок организовывать...- и он снова многозначительно умолк.

Доктор исторических наук, а редкий шантажист! Хуже византийцев, ей-Богу! Но...почерк я узнал.

Шутить расхотелось. Начальник знал, за какие "жабры" меня взять, на что надавить. Кажется, уже весь институт, да что там, вся Академия в курсе была моей личной истории. Я глубоко вздохнул, справляясь с волнением. Любой знак любой след в истории...Мало кто мог бы понять ценность для меня воспоминаний о ней.

- Вот копию снимем, и тебе отдадим...Копию отдадим, - поспешил он добавить. - Надо только съездить. Сам понимаешь, даже если бы не требовалось письменного согласия от путешественника, все равно поговорил бы с тобой, - он правильно понял мой взгляд.

Поскреб залысину, поднялся из-за стола.

- Ну, в общем, ты как? - он склонился надо мной, улыбаясь. Впрочем, его выражение лица всегда было таким, будто он улыбался.

Я хотел отдохнуть, почитать...Доклад, опять же...Но...

Я ведь Амартол. Куда мне до обычной. Рутинной работы?

- Вот! И правильно! - не успел я кивнуть, а он уже вовсю рассказывал задание. - Итак, начало тринадцатого века. Забрасываем тебя в Никею, как можно ближе к самому городу. Ты получаешь все необходимые сведения, и отбываешь обратно. Сутки даем. Туда - и обратно. Подробности и все необходимые материалы - у архивариуса. Да, и листок...пожеланий у него в этот раз обширный. Иностранцы заинтересовались нашими фондами, что, откуда...Просят продемонстрировать. Ну и было принято решения делегацию их удивить.

Начальник развел руками.

Ну понятно. Решили перед приездом дорогих гостей козырнуть. А мне нестись сломя голову...Хотя...Если мне обещают поездку к той самой девушке...Эх. Придется идти на риск. Оно, конечно, в Никее тот еще кипиш должен быть, но что поделать? В первый раз, что ли? Я уж резню каталанскую пережил, так и распад Византийской империи как-нибудь переживу.

- Только пистолет тебе больше давать не будут. Я распорядился. Надо же, потерять артефакт нашего времени там! - начальник поднял очи долу.

Сам бы, знаете ли, пробивался из окружения! Целый танк можно потерять, не то что пистолет!

Конечно, озвучивать идеи я не стал. Однако по лицу моему легко можно было догадаться о невеселых мыслях.

- Ладно-ладно. Все равно из зарплаты вычли, замнем как-нибудь. - примиряюще произнес начальник.

Ага, я уже на зарплате, и без того не очень большой, это почувствовал. Ну да ладно.

- Ну, я пошел? - я поднялся с кресла.

- Давай, удачи тебе, - он пожал руку и вернулся за стол, отдавшись любимому делу: перебиранию бумаг.

Уже за дверью я услышал, как начальник воскликнул: "Да когда же эти бумажки закончатся! Нет, в следующем году сам пойду! Сам! На какой-нибудь пир попрошусь!". Видимо, не только мне надоела макулатура-вместо-науки.

Настроение мое приподнялось. Самое время было идти к архивариусу.

В этот раз я нашел его в кабинете, в цокольном этаже. Как и обычно. Он трудился над каталогом, насвистывая под нос фривольную песенку вагантов. Естественно, на лангедокском наречии. Иного языка для поэзии архивариус не признавал. По виду, однако, нельзя было в нем распознать любителя всяких там фривольностей и баллад.

Залысина точь-в-точь как у монаха тонзура: лоб и макушка гладкие, что даже блестят, а пепельно-серые волосы покрывают затылок и виски. Рассеянный взгляд, словно бы этот человек полностью ушёл в свои мысли и нехотя обращает внимание на окружающий мир. Кажется, он из таких.К которым обратишься - и те вздрогнут от неожиданности: действительность стучится к ним в двери, но пускать её не хочется.

Цвета глаз я его определить так никогда и не смог. Не получалось, и всё! Может, случайность, а может...Ну да ладно, отбросим всю эту мистику в сторону. Всё-таки мы учёные. Между тем историк в моей душе возмущался: жизнь постоянно, на протяжении многих тысяч лет, доказывала существование всего чего угодно. Даже умных чиновников и расчётливых пророков.

- Здравствуй, Амартол, здравствуй! - архивариус, по извечной своей привычке, решил проверить мое знание средневекового греческого: именно на этом языке он меня и поприветствовал.

- Дважды благословенный, скромный ромей приветствует тебя! - в долгу я не остался.

- Ладно-ладно, - архивариус отмахнулся.

Надо заметить: был он не совсем обычным сотрудником. Скажем так, не зря именно его кабинет венчала табличка "Архивариус", именно так, с заглавной буквы. И безо всякой подписи. Потому что все знали, кто такой Архивариус. Подписывать его имя-фамилию не требовалось. Хотя сейчас попытался вспомнить...Что-то не вспомнились...Проклятье...А ведь на день рождения даже текст грамоты ему выписывал, от коллектива...Проклятье. Неудобно-так как!

- Чего уныл? - Архивариус хитро улыбнулся. - Там сказали, что снова на задание. Так?

Мне только и оставалось, что развести руками. Мол, куда же еще?

- Вот нет чтобы просто так зайти. По душам поговорить... - только сейчас мне в голову пришло, что мы продолжаем говорить на средневековом греческом. - Скифы, одним словом! Тавроскифы даже!

- Ладно, чего у нас там на этот раз?

Архивариус поманил меня, и мы двинули к той самой комнате.

За каждым "специалистом широкого профиля", работающим на Институт, закреплена комната в глубоких подземных переходах под основным зданием. Вход туда доступен только для сотрудников, имеющих допуск надлежащего уровня. Причём единственным человеком, практически постоянно там находящимся, является архивариус. Он следит, чтобы не произошло каких-нибудь эксцессов, а также за сохранность помещений. Однажды я, для проверки, решил вынести кое-какую мелочь из своей комнаты (или, скорее, её можно назвать камерой хранения). Уверен, что никаких камер там не стоит, но "мой" архивариус намекнул не выносить лишнего. Пришлось ретироваться. Ходили слухи, что этот человек вообще никуда не выходит, во всяком случае, его не видели вне хранилища.

На этот раз мне достался мешочек, полный монет со святыми Дмитрием и Михаилом. Ага, ласкарисовские, то есть монетки первого Ласкариса. Выглядели как новенькие. Ну, то есть как: естественно, потертые, у парочки серебряные края были обрезаны. Интересно, куда драгоценные "обрезки" ушли?

- Обижаешь, наша лучшая подделка, - архивариус правильно понял мое недоверие к монетам. - Не отличишь от ласкарисовских. Недостаткир печати тоже повторены лучшим видом. Так, чтобы не обнаружили уж слишком хороших монет. Содержание серебра ровно такое же...

Архивариус даже причмокнул.

- Знаешь, сколько мы данные собирали по архивам и каталогам? Все честь по чести. Впрочем, ты там на сутки. Наказать за фальшивую монету не успеют. Тем более, тебя закидывают в тот момент, когда такие монеты уже ходят. Не подкопаешься. Решили, отдых тебе дать. Десятый год, шесть лет прошло с латинского погрома. Все еще помнят, что произошло, но установился хоть какой-то таксис.

Последнюю фразу он специально произнес по-русски, чтобы особо выделить последнее слово. Вот любит козырять греческими словечками, что поделать!

- И да, вот здесь спиок необходимых материалов, которые нужно собрать.

Архивариус, ничтоже сумняшеся, выдал листок бумаги. Он раскрылся в воздухе, превратившись в грандиозную эпопею археолога.

- Это? За сутки? - я попытался вложить весь мой скептицизм в голос и взгляд. Не сработало.

- Именно так. И вообще, основное задание простое. Ты думаешь, тебя просто так закидывают? Конечно же, надо собрать всякие штуки. В первый раз, что ли?

Делать было нечего: и вправду на такие задания нас чаще всего и посылали. Это мне "посчастливилось" несколько раз угодить в самую гущу событий.

- Ладно, - делать было нечего, и я махнул рукой.

Сутки, и я уже дома! Похожу по рынку, может, что у кого спрошу, подмажусь к чиновникам...Рука сама полезла к кошельку.

- Ладно, сейчас тогда переоденусь в ромея из стольной Никеи, и поедем...Поищем...

Впрочем, передаваться долго не пришлось. На этот раз мне выдали одежду бедного горожанина, никаких тебе шелков и прочих приятных вещей. Надо заметить, я привык. Но разок-то могли! Да хотя бы учителем из Магнавры! Рассказывал бы про Василики и Номоканон...

Архивариус проводил меня в отправочную. Это был небольшой ангар, практически пустой. Только в центре возвышалось сооружение из двух металлических колец, достаточно больших, чтобы в центре поместился человеком ростом с меня.

Кольца стояли на возвышении с пристроенным пультом управления. Операторы буднично меня поприветствовали, вручив часы. Это была моя связь с пультом отправки (машиной времени, если по-простому). Внешне часы напоминали медный браслет, на тыльной стороне которого размещался циферблат. Электронный, правда, так что лучше было его не "светить". В отличие от обычных часов, на них был установлен обратный отсчет. Когда время выйдет, меня должно было вернуть домой, в родное время. Если циферблат разбить, также сработает возврат домой. Если я умру, тоже будет возврат. Одного...Ладно, об этом думать не хотелось. В таком деле "накаркать" хуже смерти.

- О, Амартол, привет!

Вот прицепилась кличка, ничего не поделаешь!

- Запускаем? - оператор протянул типовой бланк согласия на путешествие.

- Запускаем... - грустно ответил я, чиркнул протянутой ручкой подпись, вернул все оператору.

- Вот и славно! Привез бы, что ли, мелочь какую для друзей! - пошутил оператор.

- Однажды проставлюсь. Вот в последнюю мою поездку всем ребятам привезу сувениры! - последовал столь дежурный ответ.

- Договорились! - оператор кивнул. - Процедуру ты знаешь.

- Угу, - это были мои последние слова.

Я поднялся в эту дурацкую центрифугу.

- Запускаю! - громко сообщил оператор.

Кольца завертелись. Я весь сжался. Нет, не от страха. Просто мало ли где меня выкинет. Может, в метре...

Мир дернулся. Меня завертело, подул шквалистый ветер, меня подхвативший и бросивший...непонятно куда.

В это мгновенье я проклял все на свете. Все вокруг было темно: все еще длился переход. Мгновение спустя словно бы небо разверзлось: вспыхнула молния, где-то рядом раздался гром, меня оглушивший.

И тут меня грохнуло наземь, поволокло по камня, со всей дури шмякнуло о дерево. Удар вышиб из меня весь воздух: оставалось только рот разевать, силясь вздохнуть. Не было бы счастья: то самое дерево меня остановило. Как нельзя вовремя. В полуметре был глубокий каньон, промытый бурной горной рекой. Падать бы на его дно и падать!

При мысли о том, что меня ждало, появись я над ним, душа в пятки ушла.

Чтобы успокоиться, я поднес браслет к глазам. Знание того, сколько осталось времени на "приключения" на пятую точку, всегда меня успокаивало.

Теперь же чуть не привело к сердечному приступу. Браслет превратился в лохмотья металла, перемешанные с оборванными проводками.

- Эй, - сил хватило только на этот возглас.

Меня должно было вернуть обратно: штука же сломана!

Но время проходило, гром продолжал бахать, а я оставался на месте, в полуметре от обрыва.

Верить не хотелось, но...я остался здесь. Если штука не срабатывала и сломалась, то возвращать меня больше было некому.

- Я застрял... - от нервов я произнес это вслух. На чистейшем русском. - Я застрял...Застрял!!!

Сердце остановилось, чтобы вскоре снова пойти. Но весь я похолодел от этой мысли - теперь мне придется здесь остаться...

Оставить комментарий © Copyright Андреев Николай Юрьевич (wredig@rambler.ru) Размещен: 19/01/2017, изменен: 19/01/2017. 17k. Статистика. Глава: История, Фэнтези Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Институт Всеобщей истории нашел способ отправлять сотрудников в краткие экспедиции в прошлое. Человек по кличке Амартол, один из лучших сотрудников, отправляется в короткое путешествие, буквально на сутки, в Никею начала тринадцатого века. Но несчастный случай ломает все планы и оставляет его в прошлом...

Андреев Николай Юрьевич : другие произведения.

Возрождение