Глава 4. Тяжело в учении, а легко - в бою

Утром мы двинулись в путь. Мы - это именно мы, "Рота безголовых". На счастье, всем удалось разместиться в довольно-таки уютных крытых фургонах: топать под палящим солнцем мне ну совсем не хотелось. Ехал я в последнем фургоне вместе ещё с двумя парнями, Луиджи и Арлекино.

- Арлекино? - даже переспросил я, не веря глазам своим.

Дело в том, что двухметровому загорелому увальню со шрамом, тянувшимся от мочки правого уха и до левой части подбородка, менее всего подходило такое имя.

- Ты что-то имеешь против, салага? - потянулся было Арлекино ко мне с во-о-от такими кулаками.

Надо отдать должное парню, вести переговоры на высшем уровне он умел, все возможные и невозможные претензии тут же отпали.

- Нет, нет, очень красивое и гордое имя! Для такого силача, как ты - самое оно, - замахал я руками.

- Вот. И другие так говорят, - довольно ухмыльнулся Арлекино, потягиваясь всем своим безразмерным телом.

"Угу. Сказали бы они что-то другое" - критический разум мой тут же дал о себе знать. Хоть бы не сболтнуть, хоть бы не сболтнуть!

- Арли парень хороший, ты не подумай, - сказал Луиджи.

От Арлекино он отличался разительно. Щуплый и сухопарый, то и дело оглядывавшийся по сторонам и не убиравший руки с пояса - там у него был запрятан в ножны стилет - Луиджи болтал всю дорогу. Но сейчас это было очень даже кстати: я буквально забрасывал его вопросами.

Более всего интересовал меня, естественно, наш отряд. Взять то же название - "Рота безголовых". По словам соседа-болтуна, такое так отряд назвали после первого серьёзного боя: необстрелянные салаги, простите за каламбур, попали под вражеский обстрел. В итоге - только один выжил.

- Кто же это? Арлекино? - ни-ни, и не подумайте, что это издёвка.

- Нет, - силач покачал головой. - Это было давно, я тогда ещёпод стол ходил.

- Наш капитан Гримальди был тем счастливчиком. С тех пор его так и зовут: Гримальди Счастливчик. Но кое-кто кличет его Головастиком. Ты не вздумай только при нём брякнуть, понял?

Для лучшего понимания Луиджи вытащил до половины клинка стилет. В общем-то, и без подобных приёмов красноречия я бы Гримальди не назвал Головастиком.

- Да что ты! Луиджи! Он же командир, как можно! - замахал я руками.

Болтун и силач переглянулись. Луиджи взмахнул головой, отчего его патлы, сальные и растрёпанные, стали похожи на маленьких чёрных змеек.

- Да. Его свои так не называют. Кто называл - тот уже не служит, - веско добавил Арлекино.

- А то. В отпуск ушли, - Луиджи провёл по шее пальцем с обгрызенным ногтем. - Отдыхают на небесах.

- Я пока ещё хочу служить, - попытался сказать это как можно более убедительно.

- Ну ещё бы. Кто ж не захочет? "Рота безголовых" - лучший отряд в Спорных графствах! Самый храбрый! Самый бесшабашный! Самый...

Арлекино замялся. Похоже, его запас хвалебных эпитетов иссяк.

- Самый безголовый! - поддакнул я, стараясь скрыть улыбку.

- Самый безголовый, - серьёзно повторил Арлекино. - Вот видишь, ты уже начинаешь понимать. Ничего, что ты писарь, может, выйдет из тебя настоящий мужик.

- А вот и проверим скоро, - заговорщицки сказал Луиджи.

Он так довольно улыбался, что меня по спине мурашки забегали.

- В смысле?

- А ты что, не знаешь? К вечеру доберёмся до одной деревушки. Её, говорят, давным-давно жители покинули.

- Ещё бы, когда там через день заварушка, а через декаду - настоящая резня.

- О да, дельце как раз по мне, - улыбка моя с каждой секундой становилось всё кислее и кислее.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я решил полюбоваться окрестностями. Отодвинув в сторону краешек парусины, из которой была сшита крыша фургона, высунул голову наружу, вдыхая свежий...

То есть гадкий, наполненный пылью воздух. От неожиданности я даже закашлял. Да, а ещё говорили, что наши дороги - убийцы лёгких! Да ничего подобного! Волы и лошади, запряжённые в фургоны, поднимали такие тучи пыли, что ими легко можно было закрыть солнце! За ними удавалось разглядеть только силуэты гор...

- Это не горы, - хохотнул Луиджи.

Похоже, я говорил мысли вслух. Так, надо будет пристальнее следить за языком, меня на нём же и повесят, обмотав вокруг шеи. Будет урок!

- Не горы? - удивлённо переспросил я, закрывая "окно" в парусине.

- Не-а. Это руины городов. Здесь когда-то вовсю гуляли наши деды и отцы. Задали жару снобам из Алмостры и Тампы! Эх! Не то что мы! Всё друг с другом грызёмся, - махнул рукой Луиджи.

В глазах его сверкали бесенята: любитель стилетов, похоже, в глубине души мечтал о славе победителя этих самых Алмостры и Тампы.

- Не всё ли равно? Платят, еда есть, крыша над головой есть, ещё кое-чего при случае, - аж захрюкал Арлекино.

- Ты не понимаешь, Арли, - отмахнулся Луиджи, в кои-то веки замолкнув.

Вот так и прошёл остаток дня - в молчании. Набравшись смелости - и воздуха - я часто выглядывал наружу, силясь разглядеть хоть что-то за облаками пыли. Но видел я только силуэты. Похоже, прежде здесь шумел огромный город.

Шпили башен рвались к звёздам, бастионы спорили в крепости с горами, а жилые кварталы растилась на десятки километров вокруг. Теперь же остались только руины. Подумать только...

Я даже заметить не успел, когда это фургон успел остановиться: меня разбудил звук трубы.

- Приехали! - радостно воскликнул Арлекино.

Великан выбежал из фургона, отчего тот даже зашатался и заскрипел. Как только оси колёс выдержали?

- Выходим, - Луиджи, кряхтя, взвалил на спину мешок с нехитрым скарбом и аркебузу в просмоленном мешке. - Пошли, что ли.

- Ага, - кивнул я.

Все мои вещички поместились в рюкзак, родной брат того, чьё содержимое принесло мне столько головной боли. Рука машинально опустилась на пояс. Там, под рубашкой, покоился пакет с документами. Если они так нужны кому-то, значит, мне тоже могут сгодиться. Логично? Логично. Вспомнились слова нашего учителя логики: "Может, у этого человека и есть логика, но только какая-то извращённая!". Страшно захотелось домой, в университет, да хоть на экзамен! Лишь бы только подальше от...

От лежавшей в развалинах деревни. Похоже, прежде этот был пригород того города, что мы проезжали днём. В центре высилась башня, должно быть, некогда красивая, а ныне наполовину разрушенная. Верх её будто срезали: теперь строение завершалось "на полпути" - кладка просто заканчивалась. На обтёсанных камнях нашли приют мох и пара-тройка кустов бурьяна. У подножия башни худо-бедно сохранилось с десяток домов. Да, это тебе не мазанки!

Стены на вид прочные, с окнами - их даже заложили, и недавно, камнями, чтобы только узкие бойницы остались. Крыши черепичные, только прохудившиеся. А вокруг этого "островка" располагалось кладбище домов - иного и не скажешь.

Развороченные дома, от многих из них осталась только одна стена, а то лишь фундамент. Кое-где торчали каминные трубы, выглядевшие чёрными могильными крестами. А между ними протянулись тропинки приходивших на это кладбище людей - наспех сколоченные баррикады. Здесь и опалённые доски, и закопчённые листы металла, и груды камней, державшиеся на одном добром слове. Да, и зачем за такую дыру сражаться? Тоже мне, нашли Кемску волость...

- Не зевай, писарчук! - от всей души хлопнул меня по спине Арлекино.

Вот тут бы моей жизни и конец, если бы я каким-то чудом не увернулся: дружеское похлопывание только задело меня. Но и этого хватило, чтобы распрощаться, по счастью не навсегда, с лёгкими. Хорошо, что Арли на моей стороне!

- Рота, стройся! - донёслась из головы колонны команда Джироламо.

В считанные секунды "безголовые" выстроились на пятачке напротив той самой башни.

Да, зрелище то ещё! Всякий был одет, кто во что горазд. Тут тебе и рубашки с кружевными воротниками, и дырявые лохмотья, и дикого вида камзолы - да чего только не было! Ах, ну да - униформы не было. И не дай Бог мне посоветовать Джироламо задуматься над этим!

Капитан прохаживался вдоль строя. Если нашу толпу, конечно, можно назвать этим гордым именем.

- Итак. Располагаемся как дома. Всем быть начеку. Генерал сообщил, что раньше утра враг подойти не должен, но - кто знает? Патрули вдвое усилить. Подновить баррикады. Будет обычный уличный бой, разве только круговой. Всё поняли?

- Да, командир! - рявкнула добрая сотня глоток.

Не без удивления я обнаружил свою глотку в их числе. Стадный инстинкт, будь он неладен!

- И, да, - капитан остановился напротив меня.

Было в его глазах что-то этакое, недоброе и выжидающее.

- Врага не жалеть. Поняли, безголовые?

- ДААА! - все звуки мира сменились этим диким рёвом.

Вот так и начались армейские будни...

Первым делом вся рота взялась за ремонт "укреплений". Застучали ждавшие этой минуты молотки, засновали люди, таская туда-сюда камни. Мне тоже нашлась работка - предстояло разгребать руины дома, стоявшего на краю деревни. Всё те же Арлекино и Луиджи составили мне компанию.

Силач, скинув никогда не видавшую рубаху, носил на себе, кажется, целые горы камня. Его загорелые мускулы сверкали на солнце: делай фотографию - и на обложку какого-нибудь журнала о бодибилдинге. И ни капельки допинга! Вот как надо!

Луиджи взял на себя ответственную роль главного: раздавал приказы мне, быстро выдыхавшегося и часто устраивавшего отдых, и Арлекино, не знавшего усталости.

- Э, да мы так провозимся! Ну-ка! Писарчук, знаешь, что тебе здесь предстоит сражаться? А? Живее! Живее!

Я едва не упал. На счастье, устоял в последний момент, иначе бы очередная каменюка, предназначенная для укреплений, меня придавила.

- То есть? - в-о-о-т такие глаза у меня, наверное, были в тот момент.

- То и есть. По законам нашей роты, кто какое укрепление возводил - тот его и занимает в бою. Дошло наконец?

- Я писарь, - ответ прозвучал как-то неуверенно.

"И моя хата с краю" - добавил ехидный разум.

- У нас даже кашевар сражается, ты это учти, - осадил меня Луиджи. - Так что бодрее!

Мне понадобилось секунд пять, чтобы осмыслить происходящее. Итак. Мы таскаем камни. Камни идут на баррикады. За этими баррикадами мы будем прятаться, когда начнётся бой. В бою буду участвовать я. И в этом бою меня могут убить. Убить!!!

Наверное, где-то глубоко в душе каждого человека дремлет необоримая сила - иначе с чего вдруг я начал носиться как угорелый, вовсю таская камни и выстраивая если уж не Великую китайскую, так хотя бы Кремлёвскую, стену? Только, надеюсь, меня не в ней похоронят. Не претендую, знаете ли.

- Молодец! Сразу бы так! - одобрительно воскликнул Луиджи и сам принялся за доводку до ума наших баррикад.

Надо сказать, получилось не так уж и плохо.

Может, Вавилонская башня и была повыше, а Великая китайская стена - посолидней, но нам и такой постройки оказалось вполне достаточно. Камни приходились мне чуть повыше груди.

Да! Потрудились мы на славу! Руки уже не просто болели - они вот-вот должны были отвалиться. Сейчас лечь спать и...

- Так-с, отойдите-ка, - настал черёд Луиджи вступить в дело.

Он припал к баррикаде. Долго вглядывался в даль. А чего вглядываться-то? Луга да луга, луга да луга, луга...Тьфу, скука. Единственная шероховатость на этом пузе планеты - наши руины. Драться-то из-за чего? А?

- С чего вообще сдались эти места? - не удержался я от вопроса.

- А ты что, не знаешь? - хором спросили мои товарищи по стройке тысячелетия.

Даже Арлекино - и тот удивлённо почесал макушку. Мне послышалось, или раздался такой же звук, как при стуке о пустую миску?

- Так я...это...память потерял...ничего не помню...Капитан Джироламо подобрал на поле боя. Ну вы знаете, что дальше было.

- Ясно, - развёл руками Луиджи.

Силач Арлекино - так тот даже хотел меня ободряюще похлопать по плечу. К счастья, я успел вовремя увернуться.

- Угадай, что под нами?

Луиджи для образности попрыгал на месте пару раз.

- Земля? - развёл я руками.

- Ха, а я по сравнению с ним профессор, - хмыкнул Арлекино.

Его мясистые губы расплылись в торжествующей улыбке.

- Нет! Величайшее сокровище Свободных графств - уголь. Единственное "ничейное" месторождение. И, говорят, самое жирное. В случае чего, здесь можно будет наделать пороха, чтобы весь мир взорвать - и ещё чуть-чуть останется. Как думаешь, стоит из-за такого драться? - подмигнул Луиджи.

"А стоило бы драться за богатейшее нефтяное месторождение?" - так и норовил спросить я, но, к счастью, удержался.

- Думаю, что да, - кивнул я.

- Вот именно. Тащите аркебузы, парни! - скомандовал Луиджи, взбираясь на груду камней.

Он станцевал нечто торжествующее и задорное, но в самом конце едва не упал. Высоко задрав правую ногу, он замахал руками, бешено закрутил головой и зашатался. Череда безумных телодвижений вернула ему равновесие - но ненадолго. Только-только переведя дух и отерев трудовой пот со лба, он не учёл тяжести своего тело - и камень под ним сперва зашатался, а потом и вовсе ухнул вниз. За ним устремился и сам бедолага Луиджи, на прощанье с "вершиной" всплеснув руками.

- Допрыгался, Лягушонок, - захохотал Арлекино.

От этого смеха задрожала наша "стена" - и, признаться, теперь она казалась скорее жалкой, чем величественной. Да и камни в любой момент готовы были "пойти по своим делам". А если это случится в самый опасный момент боя? Или вообще - мы окажемся под построенными своими же руками баррикадами? Вот жуть-то!

- Знаешь, Арлекино, мне даже как-то не по себе, всё...

В этот раз я был настолько погружён в свои размышления. Очень важные размышления, между прочим, глубокомысленные, тонкие, лирично-пафосные даже: "Мы все умрём! А! Боже!!! Мама!" - и потому не успел увернуться от "ободряющего" хлопка.

Я повалился наземь, пропахав немаленькую борозду носом и передней челюстью. Признаться, уверенности поприбавилось: если уж Арлекино на нашей стороне - среди врагов бояться некого!

Нету ведь Арлекино среди врагов, нету...

- Мой ход, брат. Ты его и так чересчур бережёшь.

- Согласен. Начинай.

- Смейтесь! Смейтесь! - с деланной обидой всплеснул руками Луиджи, отряхивая со своих тёмно-синих штанов пыль.

Как я успел заметить, он был чистюлей и модником. Театральным жестом смахивая пылинки и пёрышки, мечтал о подвигах и славе, тяготился войной с такими же наёмниками, как и он сам - и в этом оказался полной противоположностью Арлекино.

Великан, похоже, радовался жизни такой, какая она есть. Не обращая внимания на то, что говорят о нём другие (во всяком случае, так мне казалось), столь же мало думал о нём о будущем. Есть еда в котелке, крыша над головой - да хоть звёздное небо - и хорошо.

Эх!

- Арлекино, я тебе ещё это припомню! - усмехнулся Луиджи, отвернувшись от нас.

Я взялся за очередной камень. Надеюсь, мы тут будем только этим и заниматься. Рука заныла. Ладно, ещё чуть-чуть потаскаем. Рука заныла ещё сильнее. Как ни странно, сил на то, чтоб махнуть ею на глыбу, хватило. Вот лентяйка!

- Ребята...- донёсся приглушённый голос Луиджи.

Небось хочет показать очередные выкрутасы - и хочет привлечь внимание благодарной публики. Арлекино был уже далеко, так что не услышал своего товарища. Я же так устал, что мне было совершенно не до прыжков и падений щуплого солдата.

- Ребята! - уже громче повторил Луиджи.

И было что-то в этом голосе, что заставило меня повернуть голову в сторону разволновавшегося однополчанина.

Луиджи тыкал пальцем вдаль. С чего бы? Я занял место по левую руку от него. Присмотрелся. Ну, поле и поле. Ничего. Вон, уже темнеет горизонт. Ночь надвигается, как-никак...А солнце ещё высоко...

Глаза слезились и дико болели от напряжения: близорукость, чтоб её! Ничего там нет, на горизонте! Но ведь Луиджи испугался чего-то? Эх, глаза, ни разу не читавшие книг! Иногда я завидовал таким людям - им не прописывали очки!

- Идут. За углём идут. Идут!!!

И тут Луиджи сделал то, чего я от него ну никак не ожидал: запрыгал от радости.

- Идут-идут-идут! Идут! Идут! Идут! Идут!

Хлопая в ладоши, Луиджи во весь опор мчался в центр деревни: хотел поделиться радостью с капитаном Джироламо, не иначе. Вот командир-то порадуется! Рота против...эхм...сколько же их там? Ну, наверное много...

- Да, "Рота безголовых" против многих, - ухмыльнулся я.

Чего-то ноги устали. Такая слабость в них проснулась, что тело моё упало на землю и не желало подниматься. Вы не подумайте, это не страх, нет! А то, что я пополз к ближайшему укрытию - вовсе не желание спрятаться в ближайшую нору, да поглубже, и переждать заварушку. О, нет! Я горел желанием биться! Да, проливать кровь за "Роту"! Даже кулаки мои дрожали! От нахлынувшей ярости, конечно же, без всяких сомнений!

К счастью, силы всё-таки вернулись ко мне, и я решил поскорее увидеть капитана. Может, хоть что-то ясно? И не подумайте, будто бежал я с такой прытью в центр деревни, потому что догадался, что там будет безопаснее всего. Ни-ни, с чего вы взяли?

Несколько домишек с прохудившимися крышами. Руины башни. Жизнь здесь била ключом: собралась вся рота. Солдаты потрясали кто мечом, кто аркебузой (ох и силачи, этакую тяжесть попробуй подними, не то что уж...), а кто и кулаком (кулачищи у этих были те ещё, как у боксёров - считая перчатку).

Джироламо взобрался на валун, так, чтобы всем его было хорошо видно. Капитан взмахнул правой рукой в длинной кожаной перчатке коричневого цвета, доходившей до локтя. Впервые он был не в своей дурацкой шляпе, а в...

Шляпе. Металлической - это легко можно было понять по блеску в лучах вечернего солнца. Точно так же блестела стальная кираса с выгравированным крылатым львом. И сюда венецианцы добрались, поди ж ты!

- Ребята, нас ждёт знатная битва!

Капитан был на удивление весел и спокоен. Удалая ухмылка танцевала на его лице, а глаза были широко раскрыты. Да он получал удовольствие от предвкушения предстоящей драки! Да, настоящий "безголовый"!

- Ура! - слились в единый хор голоса всех "безголовых".

Всех - ведь "безголовым" я себя не считал. Мне ещё хочется вернуться домой. Очень хочется! Я даже экзаменаторов готов целовать на следующей сессии! Да каждый семинар будут отмечать как праздник! Хочу толкаться в автобусе в час-пик! Только верните домой, сволочи! Дайте жить, гады!

- Не похож он на героя. Готов признать своё поражение?

- Ты ещё не видел его в деле.

- Да ну? Помнишь, как об этом ты уже так говорил? "Вот подожди, ему только последний штрих к заклинанию - поймает самих! И не вырвутся парни!"

- Ну говорил. Твой герои оказался лучше. Но в этот раз всё будет иначе.

- Посмотрим. Посмотрим...Ага!

- Ты его подтолкнул.

- Считаешь это бесчестным?

- Нет. Так будет только интереснее.

- Пьеро, ты хочешь сказать? - Джироламо перевёл свой взгляд на меня.

Я замер. Руки мои протянуты к небу в мольбе. Неужели капитан подумал, будто я...Проклятье! Надо что-то делать! Может, мне удастся остановить эту вакханалию?

- Капитан, я...Эээ...

Как будто на лекции, и преподаватель задал тебе на первый взгляд простой вопрос. А ты не в силах вспомнить на него ответ. Тот вертится в голове, кажется, ещё чуть-чуть, и...Но нет, ты не в силах вспомнить.

Звук рожка прервал мои велеречивые излияния.

- Парламентёры! Парламентёры! - заорал кто-то за моей спиной.

- Замечательно! Они как нельзя кстати, - утвердительно кивнул капитан.

Он застыл в позе гордого мятежника. Подбородок, кажется, само небо хочет продырявить. Плечи расправлены крыльями. Эх, если бы полы шляпы колыхались на ветру! Но нет, от металла не дождёшься. Хотя, конечно, смотря какой ветер...

Рожок пропел ещё раз и смолк, кряхтя и кашляя. "Безголовые" напротив меня расступались. Я взобрался на руины домика, чтобы получше разглядеть происходящее. Ага! Трое человек, в серых камзолах (и без кирас - то ли смельчаки, то ли психи). Тот, что посередине, нёс шест с двумя полотнищами: белым и...не белым. Второе было грязным донельзя, и цвета едва удавалось различить. Да уж, чистюли!

- Привет "Полку Чистюль!", - воскликнул Джироламо.

Радостно воскликнул, без тени иронии или издёвки. Надо же! Будто старого друга встретил. Так...И...

Чистюль? Надо же, как я угадал! Горжусь!

- Привет "Роте безголовых!", - ответствовал тот, что шёл справа.

Его лысина блестела на солнце не хуже, чем металлическая шляпа Джироламо. Оружия не было видно. Ни мушкета, ни кинжала...Хотя...Ага! Рукоятка выглядывала из-за левого плеча. И верно: на этаком-то пузе пояс не поместится, не то что ножны! Поди сыщи подходящий кусок кожи.

- За баров воюешь нынче, выходит?

Джироламо спрыгнул с валуна и в два прыжка одолел расстояние, отделявшее его от толстяка.

Обнялись. Как только пузан не задавил капитана?

- А ты за сплитовцев который уже год, а? Как только терпишь? - ухмыльнулся в свои размашистые усы толстяк.

- А ты постоянно меняешь нанимателей, чаще даже, чем сорочки. Эти хоть нормально платят?

- Эх, - вздохнул толстяк. - Да как обычно...Всё завтраками кормят, да такими, которым живот не рад. Ну да ладно. Сказали, возьмём деревню - заплатят.

Джироламо сделал шаг назад. Сделал вид, будто разглядывает толстяка - и рассмеялся.

- Ты здесь похудеешь, Франц, но денег не заработаешь. Знаешь же моих ребят. Эх, жаль только, больно оторвались от своих, - Джироламо обвёл "безголовых" ободряющим взглядом. - Ну да мы привыкли.

- Ребят у нас раз в десять больше, чем у тебя. Уходи к нам, а? Джироламо, ведь по молодости-то, по молодости! - толстяк широко улыбнулся, выставив на обозрение ряд не жёлтых даже - чёрных зубов.

Угу. Чистюли. Как же. Сразу видно.

- Нет, Франц. Будем драться, - спокойно ответил Джироламо. - Начинаем перед закатом. Идёт?

Франц обвёл оценивающим взглядом "безголовых". Ребята ответили дружным гоготом. Некоторые даже показывали - и очень красноречиво - что сделают с толстяком и всеми его солдатами.

- Ну ладно. Вы все умрёте. Не забыл, что чистюли никого не оставляют в живых? - Франц недобро усмехнулся.

- Помню-помню, мой милый друг Франц. Вот и проверим, каковы твои ребята в деле.

Парламентёр переминался с ноги на ногу, явно чувствуя себя не в своей тарелке. А вот третий флегматично смотрел на небо, будто разговор двух командиров его не касался, а во вражеский лагерь он забегал по утрам и вечерам ежедневно.

Со стороны это больше походило на беседу двух приятелей за кружкой пива в каком-нибудь баре. Только вот мы были не в стороне - отнюдь не в стороне.

Жить хочу!

"Мыслить хочу!" - в кои-то веки разум оказался со мной солидарен.

Надо выкрутиться! Думай, голова, думай!

Говорят, что студент в момент опасности - то есть перед "неудом" - вспоминает двадцатую строчку сверху тринадцатой страницы любого учебника. Даже непрочитанного. Хорошо, что я студент!

- Стойте! Это не по правилам! - воскликнул я.

Все покосились на меня. Даже флегматичный белобородый "чистюля", до того рассматривавший небеса. В его взгляде - и на какую только глупость не обратишь внимания? - читался интерес.

- Пьеро, я тебя слушаю.

Мне показалось странным, что в такой момент слушают не солдата даже - писаря. Но, с другой стороны, здесь и воинских уставов пока что не издали.

- Господин Франц, Вы ведь действуете на основании договора с барцами?

Я старался говорить так, как нас учили. Тон спокойного, уверенного в себе человека. Только такой на вопрос, сколько бедолага будет сидеть или платить по решению суда, переспросит: "А сколько Вам надо?". Лишь бы голос не дрогнул. И плевать, что ни черта я здешних законов не знаю! Договор - он и на Марсе будет договором, лишь бы там люди жили. Люди-то - они везде одинаковые...

- Да, - озадаченно ответил толстяк Франц.

- И основным его условием является оплата Ваших услуг? - сощурил я глаза, сфокусировав взгляд на лбу командира "чистюль". Так оппонент думает, что я сверлю его взглядом - а на самом деле просто стараюсь не выдать неуверенность в глазах. - Следовательно, если Вы сейчас, лишённые заработка вот уже который день, станете с нами воевать - Вы нарушите договор. Ведь одно из главных условий его уже не выполняется, а когда такое происходит, договор считаете разорванным. Так? Так. И это значит...

- И это значит, молодой человек...

Меня перебил тот самый флегматичный "чистюля". Он оживился, само тело его кричало о достойной работёнке.

- И это значит, молодой человек, что если мы сейчас пойдём атакой на "роту безголовых", то нас можно обвинить в нарушении обычаев наёмников. Что ж, интересная мысль. Сумеете её доказать на суде пик? Готовы его начать?

Так мог бы улыбнуться маньяк, прижавший жертву - или адвокат, уцепившийся за слабость позиции противника. А оба взяли пример с паука, долгое время ждавшего, когда же мушка попадётся в паутину, почувствовавшего колебание ниточки. Вот оно! Ты пойман!

Так вот - ни черта, старик! За мною опыт многих сессий, а это тебе не просто так! И уйма кодексов! И книг!

"А за ним - "чистюли" и знание здешних обычаев и законов" - не преминул поддеть меня мой же разум. Совсем распустился, знаете ли!

А мы ещё посмотрим, кто кого!

- Готов! - пылко ответил я, ударив кулаком по воздуху.

По рядам пронёсся вздох удивления. Ещё мгновение - и "безголовые" в крайних рядах принялись хлопать в ладоши. Конечно, тут вам не очередной брежневский съезд, но таки "аплодисменты на задних рядах переросли в бурные овации". Интересно, с чего вдруг они так аплодируют!

Даже Джироламо - и тот подошёл ко мне. Обычно невозмутимый, он был удивлён без меры, и это было легко видно.

- Я в тебе ошибался, Пьеро. Ты станешь хорошим солдатом. Если выживешь после "суда пик".

И - удивительно дело - капитан сочувственно сжал моё плечо своей мощной рукой. С чего вдруг?

"Что, начинает доходить, во что ты вляпался?"

- Утром, на рассвете, мы решим, кто прав. А прежде пусть капитан Джироламо выберет по обычаю помощника этому смельчаку, - опустил голову в знак исполненного долга седобородый старик. - Пойдёмте, капитан Боддденброк, здесь нам делать больше нечего.

Судя по всему, я попал в переделку. Большую переделку. Может, лучше б сражение устроили, а? Там хоть какие-то шансы выжить!

Ко мне уже спешили Арлекино и Луиджи. Они так широко и довольно улыбались, что никаких сомнений в скорой гибели у меня не осталось.