Андреев Николай Юрьевич. Когда тьма стучится в душу

Пролог

Я улыбался. Всегда надо улыбаться, когда перед тобой объятия свои распростёрла смерть. Она удивится, обидится и уйдёт. Если же грусть накроет лицо твоё покрывалом - то уже смерть будет радоваться, забирая тебя с собой. Так что каким же должно быть твоё лицо в минуту опасности?

Я улыбался. Звуки их шагов растворились во мгле за моей спиной. Им на смену пришло сопение. Довольное, глубокое, самоуверенное сопение победителей. Они, должно быть, уже предвкушали моё поражение.

Я улыбался. Повернулся к ним лицом, широко-широко рот свой разевая в улыбке.

Тот, что справа, отшатнулся. Ярость, гнев, ужас, ненависть - вот что они ожидали увидеть, но никак не улыбку. А я - улыбался. Загнанный в тупик: глухая стена заброшенного кирпичного дома, - я, наверное, не мог скрыться или спастись. И потому - улыбался. А они этого никак не ожидали, а потому опоздали на два, нет, три мгновения. А этого в нашем деле было вполне достаточно.

Сжатые, даже скрюченные пальцы. Их ногти, несколько длиннее, чем положено обычному парню, скребли реальность в поисках натяжения. Вот оно! Первое мгновение прошло.

Разрыв. Пальцы впились в воздух...О, нет! Так только показалось бы постороннему, Незнающему. А вот Знающий разглядел бы...

Как серебристые нити обвили мои пальцы. Второе мгновение истончилось, а затем и вовсе исчезло в потоке времён.

Я всплеснул руками, точь-в-точь как досадовавший на жизнь итальянец из какой-нибудь дурацкой комедии. Только это была не комедия...

Удивление стекало с их лиц, а под ним проступала боль. Она овладела их телами, заставляя скручиваться в дугу. Грязно-серые потоки обволакивали их тела, и сама материя их стекала лужицей на серый асфальт. Он не выдерживал и трескался, разваливался на куски, и "паутинка" разбегалась вокруг. Вот уже стекли лица этих двоих, плечи, торс их обратился в серую жижу, а вскоре и ноги обратились в болотную слизь. Остался только кроссовок, белый с красными полосками, с такими чистыми шнурками, что они казались накрахмаленными. Он нависал над образовывавшейся в асфальте ямкой, отчего та казалась еще более серой и унылой.

Улыбка стёрлась с лица моего: теперь не требовалось врать смерти. Теперь можно и слабину показать, привалившись к стене и разглядывая извечную русскую беду. Какую? Да все три. Спросите, что за третья, когда первая и вторая дураки и дороги? Потом узнаете. А, нет, вы и так знаете. И постоянно видите. Но не хотите понимать. Вы слишком привыкли к двум бедам, и третью принимать не хотите.

А зря. Потому что беда - вот она, у самого носа.

И очень может быть, что всем вам вскоре придется улыбаться. Улыбаться, чтобы смерть не забрала вас.

Мне же придется улыбаться вдвойне, чтобы отсрочить вашу гибель. Потому что я...

Послышалось разухабистое бульканье: для пения парень выпит чересчур много, - топот ног, шум. Не время для размышлений о третьей беде...

Улыбаться не нужно было. Смерть далеко. Не нужно улыбаться. Как хорошо, что не нужно улыбаться. Пока что...

Глава 1: Тени исчезают в полночь

Я шел по бесконечным переулкам. Нет, конечно, переулок должен был бы однажды кончиться, я знал об этом, даже, можно сказать, во мне жила уверенность в этом, - но они все не кончались! Внезапно позади послышались звуки шагов. Один, нет, двое человек. Они гнались за мною, я в этом был полностью уверен. Гнались. Звуки становились все громче, а значит, они приближались. Я припустил вперёд, чтобы оторваться, но это ничуть не помогало. Поворот, снова поворот, ещё, и ещё, и ещё...И...бац! Мне едва удалось остановиться: прямо перед моим носом возникла глухая стена. Взгляд наверх. Кладку, наверное, делали гиганты: вершина её терялась в темноте. А эти- эти подбирались всё ближе, и страх заставил сердце стучать громко, невероятно громко.

А потом сердце превратилось в будильник.

Где-то вдалеке, за крышами домов, вставало солнце. Небо едва порозовело, и вот-вот оно должно было обратиться в утренний багрянец. Ещё вчера я ещё мог бы любоваться этой картиной, но сегодня - именно сегодня - было совершенно не до того. Будильник звенел всё громче, и мне волей-неволей пришлось прервать эту песню. Противную, ненавистную песню. Всё внутри выворачивалось наизнанку от этого пиликанья. Наверное, если ад существует, то там её крутят круглыми сутками. И даже в обеденный перерыв.

Голове не гудела. Скорее, она как будто была пронзена десятками осколков, заставлявших мозги нестерпимо болеть. Думать было совершенно невозможно. Вот что значит проспать всего пять часов! Или шесть! А ещё с утра идти...

Пары! Тело как будто подбросило над кроватью на метр вверх, и прямо в полёте я вытянулся дугой, чтобы схватиться за одежду, висевшую на стуле. Так. Джинсы.Рыбушка. Должно же быть что-то ещё...Что-то там с ногами...А, точно! Носки! Нужно найти носки! Присев на корточки, я стал рыскать в их поисках. Так-с, это краешек коврика, это ещё какая-то дрянь...Убраться бы...да времени нет...А, вот! Напрягшись, мне удалось выловить один носок, а позже, порывшись как следует, я выловил и второй. Натянул их кое-как. Сперва хотел сделать это, как обычно, стоя, но тело само собой повалилось на кровать. Спать...Спать...нельзя! Проснуться! Вновь рывок, спасший меня из таких замечательных, таких сладких объятий сна...Ещё бы минут пять...Голова сама ложится на подушку...

Я рванулся - и выпал из сна в реальность. Комната всё ещё была погружена в полумрак: утро ведь начиналось где-то далеко, а здесь ещё была ночь!

Так! А вещи? Точно! Рюкзак я собрал ещё прошлым вечером. А ещё хотел отложить на утро...Как хорошо, что я так быстро меняю решения! Сейчас бы мне даже всей моей силы воли не хватило бы даже на то, чтобы разыскать даже ручку! Не говоря уж...

Остатки этой самой силы воли пустил на то, чтобы подняться и поплестись на кухню. Ужасно хотелось пить. В горле, пока я спал, какой-то умник решил замесить бетон, накидав туда щебёнку и песок, но забыв их перемешать и добавить воды. Чуть ли не на ощупь миновал гостиную. Она переходила в коридорчик, длиной метра полтора, не больше. Так, здесь надо повернуть...

Поворот...

Раньше боли пришли вспышки света, настоящие звёзды! Они упали прямо мне в мозг, запалив его болью. Ну точно! Не вписался в поворот, врезавшись головой прямо в стену! Нет, надо засыпать раньше, надо! Но как?.. Ведь не до того!

Голова гудела, даже смотреть было больно. Но это помогло проснуться. После такой встряски уже ни о каком сне и думать не хотелось! И вообще ни о чём не хотелось: мозги слишком уж сильно болели, отплясывая джигу в моей черепушке.

У самой двери, справа, на столешнице, за телефоном, стоял графин. Свет уже понемногу проникал через стёкла, а потому мне удалось разглядеть заветные очертания. Так, а теперь - стакан. Я полез за ним в навесной шкафчик над мойкой. Вода заурчала, стекая в прозрачную бездну. А теперь - р-раз! Влага буквально взорвала нёбо, и хотелось пить, пить, пить...Ещё стакан! И ещё!

Наконец, пришло утро, - а вместе с ним и мама. Она встала за плиту, и начала наставлять меня, как следует провести первый день в университете. Учившаяся там несколько десятилетий назад, она ещё помнила многих преподавателей. А так как люди редко меняются, то даже сейчас у них должны были остаться те же странности. А как же человек работать в университете без странностей? Обычных людей пруд пруди, а преподаватель должен быть особым! Только вот почему преподаватели думали, что особый- значит "приветливый"? В смысле, с приветом. Послушав первые два рассказа, я понял, что они там очень приветливые. Чересчур даже. От этого даже становилось страшно. А вдруг они меня только этому и научат?

Мама, увидев мольбу в моём взгляде, только рассмеялась. Мол, ничего плохого не будет, всё будет хорошо, привыкну я к этим парам, с новыми людьми познакомлюсь. Если честно, такая перспектива меня не радовала. Снова привыкать к новым лицам, примериваться к их характерам. А самое страшное - запоминать имена! Ну никак у меня этого не получалось! Никак! А уж фамилии! Тут уж впору на стенку лезть!

Мама встала за плиту, готовя завтрак. Я же жевал бутерброды, приготовленные на скорую руку: хлеб и сыр, сыр и хлеб, хлеб и...Ну вы поняли. Дожевав второй бутерброд и запив кофе, я понял, что больше в меня не влезет. Желудок мой ещё спал. Да, кажется, и сам я не проснулся. Еще часика два, может, и продеру глаза, а так...

Взгляд мой остановился на часах, которые висели на стене над обеденным столом. А! Без пятнадцати семь! Надо бежать, а то попаду в самую пробку!

Кинувшись в комнату и захватив рюкзак, я тут же помчался обратно, через коридор, в прихожую. Не глядя вдевая ноги в кроссовки, я пытался справиться с лямками рюкзака. Ну что же с ними?! Почему они совсем не там, где надо? А, вот! Всё в порядке! Надо спешить!

- Удачи в университете! - из родительской комнаты раздался сонный голос отца, догнавший меня уже на лестнице, на полэтажа ниже.

Я бежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, а то и через две. В такое ответственное утро никак нельзя пользоваться лифтом: вдруг застрянешь в этой проклятой кабине, - да и по лестнице иногда быстрее доберёшься, чем...Ну вы поняли, в какой кабине.

Светало. На улицах появились люди. Хмурые, все как один, точно идущие на смерть. Все они были сосредоточены до отрешенности от мира. Я готов поспорить, что если бы здесь проходил монах даос или кто-то вроде, то сразу же упал бы в ноги первому же прохожему, умоляя научиться постигать дзен. Но так как наши люди утром выходили на работу, уже достигнув нирваны, чистилища и пары десятков других не менее жизнеутверждающих местечек, то до монаха им не было бы никакого дела. Наверное, потому бритая братия здесь не появлялась, предпочитая более теплые места.

Весь путь до остановки прошел в каком-то полузабытьи. То и дело в голову врезались какие-то обрывки образов, с донельзя рваными краями: вывеска ларька с фастфудом, краешек факультета...чего-то там...Какого же факультета?.. Голова отказывалась это вспоминать, а потом и вовсе перешла на обдумывание совершенно других вещей.

Сознание очнулось, когда потребовалось прорываться в транспорт. Люди стояли не то что на бордюрах - на самой дороге, готовясь к броску. Едва подходил автобус, битком набитый людьми, и его двери открывались, как тут же, стройными рядами, люди шли на штурм. И что с того, что мест не было?! Потенциальные пассажиры и актуальные припоздавшие, они знали секрет четвёртого, пятого и, на худой конец, шестого измерений. В этом, во всяком случае, они были полностью уверены, когда начинали борьбу за восхождение на вершину - первую ступеньку автобуса. Не бывавший до того на остановке в это время, я стоял, кажется, с взаправду раскрытым ртом. Как люди только могут так сильно сходить с ума? Если бы у меня была возможность подождать, то...Но время подходило к концу: впереди замаячила громада притормаживающих у светофора авто. Пробка начиналась, а это было похуже конца света. Тот хоть р-р-раз - и пройдёт! А вот пробка...

Вот и мне пришлось принять участие в сражении за посадочные места. Въехав на "зебру", свои двери распахнул троллейбус. Бойцы безумного фронта, видно, не столь ценили победу в сражении за пространство в нём: ещё бы, здесь же было меньше сидений и уйма места для стоячих пассажиров! Не интересно ведь!

А потому мне удалось протиснуться, и не на ступеньку даже, а в самое нутро машины. Разум возликовал - и вновь перешел в состояние полудрёмы. Он выхватывал спины и локти соседей, мелькавшие за окном витрины магазинов, деревья, дома, дома, дома, машины, машины, машины, машины, машины, машины...Ну, в общем, вы поняли...

Но вот двери распахнулись: людей стало поменьше, самый центр ведь! И лава (пусть не конно, но зато оружно) хлынула на остановку, разделив на мелкие ручейки оборонявшую здешнюю твердыню толпу. Та была только рада: в освободившийся троллейбус устремились новые бойцы.

Я застыл на месте. Всего лишь в десяти, ну максимум, пятнадцати, шагах, маячили кованые ворота. Они вели во дворик, а там...Там двери факультета. Нет, я уже был здесь, но в тот раз мне не нужно было спешить на пары...Пары...Что за странное название для урока?!

Сквозь ворота текла людская река: студенты, "новички" и "старички", шли на первые занятия в этом году. Вдохнув поглубже, я влился в этот поток, старясь быть незаметным.

План мой, кажется, грозил обрушиться, когда, миновав одиннадцать гранитных ступеней, я прошел сквозь стеклянные двери и оказался перед турникетами. Так, карточка! У меня же где-то есть карточка!

Глаза наткнулись на часы. Круглые такие, белые, похожие на те, что висели у нас на кухне. Они висели достаточно высоко, так что толпы студентов не мешали видеть время...А-а-а! Осталось десять минут! А мне ещё искать аудиторию! Какую аудиторию?! Мне же ещё расписание надо найти! А-а-а! Уже девять минут!

Я, путаясь в лямках, снял его с плеч и принялся рыться. Так, где же мой кошелёк? Ну вот зачем я засунул его поглубже? От воров?! Да они вдесятеро быстрее найдут его! И я их ещё поблагодарю, что нашли! Время! Моё время кончается...

И вдруг мир замер. Сердце кольнула иголка. Краски поблекли, и серость покорила реальность, покрывшуюся пеленой иных миров. Кровь в висках застучала, а вот тело похолодело. Я не чувствовал своих рук. И вообще - тела! Только сердце, терзаемое невидимой швеёй-садисткой. Мир замолчал. Кроме...

Стук шагов. Он прорвался в мою голову, разорвав в клочья последние лоскуты реальности. Так звучат...Да, точно! Так звучали бы металлические каблуки, ударяющие по мраморному полу в огромном пустом зале. Этот звук я никогда бы не спутал ни с чем.

Так шагала тьма. И она была где-то совсем рядом. Я принялся оглядываться по сторонам, но бесконечное число людей мешало хоть что-то рассмотреть! А ведь где-то должен быть...Нет, я даже человеком это не могу назвать. Где-то ходит оно. И мне нужно это уничтожить.

Потому что больше некому у...

Кто-то подтолкнул меня сзади, и мир обрушился на меня, весь, разом. Проклятье! Кошелёк едва не выпал из моих рук - вместе с рюкзаком.

Оставить комментарий © Copyright Андреев Николай Юрьевич (wredig@rambler.ru) Размещен: 17/08/2013, изменен: 17/08/2013. 15k. Статистика. Глава: Фэнтези Городское фэнтези		Ваша оценка:
Аннотация: Пролог и начало 1-й главы. Городское фэнтези. Он давным-давно перестал жить одной жизнью: теперь их у него две. В первой он только-только начал ходить в университет. Во второй - давно борется с тьмой, что стучится в душу. Его ожидает самая опасная и страшная битва, в которую он когда-либо вступал. Сумеет ли он победить на этот раз? А тут ещё и учиться надо...

Андреев Николай Юрьевич : другие произведения.

Когда тьма стучится в душу