Электрический разряд будильника прошёл через его нервную систему от самых кончиков пальцев до коры головного мозга, дав простой и понятный сигнал: "пора вставать". И Павел механически открыл глаза.
Встав с кровати, он подошёл к генератору атмосферы и остановился в задумчивости. В любое другое время Павел бы мучительно делал выбор между "дождливым днём" или "пиком Эвереста", но сегодня ему почему-то захотелось лирики, и он остановился на варианте "еловый лес".
Комната тут же наполнилась мерным щебетанием птиц. Запахло хвоей. Напольное покрытие под ногами Павла приобрело изумрудно-зелёный цвет и из него потянулись мягкие ворсинки, похожие на траву. Павел удовлетворительно крякнул. Генератор атмосферы сполна окупал вбуханную в него дурную кучу денег.
Но лирика лирикой, а суровую повседневность ещё никто не отменял. Павел два раза хлопнул в ладоши и скомандовал:
- Команда: новости, - затем, подумав, добавил. - Приоритет звука.
И щебетание птиц смолкло.
По всей квартире Павла загорелось несколько маленьких прожекторов, и их направленный свет сформировался в фигуру сексапильной ведущей новостей.
- Режим следования, - приказал ей Павел и начал собираться на работу.
Пока Павел умывался, одевался, готовил себе лёгкий завтрак и отдавал долг природе, покорная голограмма следовала за ним повсюду и вещала о том, что происходит в мире. Но Павел очень торопился и поэтому слушал её в пол-уха. Ведь как бы ни были интересны изменения на фондовом рынке, но всё-таки проблема отсутствия дома горячей воды заботила его значительно больше. Поэтому вместо повышения своей информационной осведомленности гордый человек двадцать первого века был вынужден позорно лить на себя подогретую воду из ковшика.
- Вчера вечером правительство Северной Кореи захватило сеть телевещания и объявило о готовящемся ядерном ударе на Соединенные Штаты Америки. Лидеры США отреагировали незамедлительно, послав в Северную Корею делегацию, с целью объяснить, что цивилизованное общество отказалось от телевидения ещё 2031-м году.
Неожиданно Павел прервал свой ежедневный ритуал, воровато оглянулся в разные стороны (будто бы кто-то мог следить за ним в его собственной квартире... не так ли, агенты КГБ?) и аккуратно достал с антресолей ничем не примечательную коробку.
В ней стоял маленький горшок с цветком. У цветка был длинный стебель, плод-коробочка и очень красивые красные лепестки.
Павел не знал его названия. Когда-то давно у него была книжка о цветах, купленная ещё отцом, но тогда ему были неинтересны эти бессмысленные растения. Да и какая разница, как назывался этот цветок. Он просто был - и этого хватало.
- ...оперативным отделом по защите и цензуре информации был проведён рейд по неблагополучным районам города. В ходе рейда была обнаружена подпольная типография, печатающая работы писателей-декандентов - Сорокина, Пелевина, Набокова и многих других. Все экземпляры книг были уничтожены, а типографщиков ожидает по 12 лет тюрьмы каждого.
А вот эту новость Павел расслышал довольно отчётливо. Так отчётливо, что у него мелкой дрожью затряслись руки, а внутри стало очень-очень жарко. Так жарко, что даже холодно. Потому что примерно такая же участь ждала и его, если кто-то узнает об этом цветке.
- Сколько там дают за хранение цветов для личных нужд? - начал прикидывать Павел. - Ну, лет 6-8. А если цветок ещё и наркотический, то и все 10 впаять могут. Мда, нерадужная перспективка.
Казалось бы, 10 лет за один цветок. Да вы, наверное, шутите! Но, увы, шутить никто и не думал.
Всё началось с закона о курении, принятого ещё в далёком 2013-м году. Закон был неплох, но малоэффективен. Потому в 2018-м люди пошли ещё дальше. Зачем бороться с курением, когда его можно просто отменить? И с лёгкой руки был принят закон, полностью запрещающий людям курить или хранить дома табачные изделия. Но эпопея на этом не закончилась. В 2032 году кому-то в голову пришла безумная идея: а зачем вообще нужны зависимости современному человеку, которому должно иметь только стремления, мечты и цели? И тогда всё, что приносит удовольствие, но не приносит пользы, было упразднено - алкоголь, табак, наркотики, компьютерные игры. В этот перечень попали и цветы. Ведь какая польза от цветов? К тому же некоторые умельцы научились делать из них неплохую дурь, что стало последним гвоздём в гроб несчастных растений.
Цветок Павлу достался совершенно случайно. Он-то всего-то и хотел, что купить рассаду, чтобы немножечко озеленить свою холостяцкую малометражку. Но при этом решил сэкономить, купив рассаду с рук. Экономия вылилась в случайно затесавшееся в рассаду семя цветка, которое, когда проросло, чрезвычайно удивило и испугало несчастного Павла.
Первой его мыслью было тихо и незаметно избавиться от цветка, но он был настолько красивый, настолько другой, точно из иного мира, что Павел на свой страх и риск решил его оставить.
Была и ещё одна причина. Не такая очевидная, но более весомая.
- Сегодня всё ей обязательно расскажу. И будь, что будет, - решил для себя Павел, спрятал коробку с цветком на прежнее место и вышел на улицу. Когда дверь за ним закрылась, дикторша оборвала свою речь на полуслове, немного постояла на месте, медленно перевела взгляд на антресоли и растворилась в воздухе.
Свою работу Павел считал неимоверно престижной, а себя настоящим баловнем судьбы. Действительно, в 28 лет устроиться менеджером в посредническую компанию третьего уровня было сравнимо с настоящим чудом Господним. Представляете, между его фирмой и посредниками первого уровня - настоящими воротилами бизнесами - были лишь посредники второго уровня, а это, считай, покупать товар практически у производителей! Хотя многие коллеги Павла не особо и верили в существование этих мифических существ. Чего уж таить, он и сам сомневался в их реальности.
С нетерпением Павел отмерял секунды и ждал пятиминутного перерыва. Удивительное дело! Раньше он ненавидел этот перерыв, считая его глупым и бессмысленным. Каждые два часа прерываться на пять минут, чтобы пообщаться с коллегами - причём, всё это в обязательном порядке - ну, не глупость ли? А вот его руководство думало иначе. Укрепление межличностных связей сотрудников - так они это называли. По сути же это был пятиминутный спектакль, где царили ложь и лицемерие, а каждый упорно делал вид, что все вокруг ему нравятся, да и сам он рубаха-парень.
Всё изменилось, когда Павел познакомился с Ней. Соня из соседнего отдела была другой, не такой как другие коллеги Павла. Она не смеялась, когда было несмешно и даже иногда имела наглость быть не в настроении общаться, что показывала весьма явным образом.
Павел безотчётно тянулся к ней, преодолевая один за другим барьеры непонимания и недоверия. В один прекрасный момент он понял, что ему нравится общаться с Соней, а Соня ничуть не против общаться с ним. Они разговаривали о литературе, политике, музыке, обо всём на свете. И нет ничего удивительного, что в другой прекрасный момент Павел понял, что любит Соню.
- Наверное, вот так вот всё и происходит, - размышлял Павел. - Вот так нормальные люди и влюбляются. Во время пятиминутных перерывов.
Сегодняшняя их беседа тоже обещала пройти в русле отвлечённых разговорах о моде и прочем, но у Павла были другие мысли на этот счёт.
- Соня, можно сказать тебе нечто важное? - начал он.
- Не знаю, - было заметно, что девушка сильно занервничала. Всё шло не так, как она привыкла. - Можно... наверное. Да.
- Зайдём сегодня ко мне после работы?
- Что?! - лицо Сони при этом приобрело мертвенно-бледный оттенок. - Ну... ты же понимаешь, что я не такая. Что я не могу так... сразу... вот.
- Нет-нет, не подумай ничего, - отмахнулся Павел. - Мне просто нужно кое-что тебе показать, и услышать твоё мнение. Мне это очень важно. Ну, и угостить тебя чаем, если ты не против.
- Хорошо, - девушка выдохнула и попыталась улыбнуться. - Думаю, я не против.
И после работы они вместе под многозначительные взгляды коллег отправились к нему домой.
- Вот! - сказал Павел, поставив прямо перед Соней цветок.
Соня же ответила молчанием. Она крайне внимательно рассматривала красные лепестки, длинный стебель и плод-коробочку. Этот процесс поглотил её настолько, что казалось, будто она впала в ступор или вообще - в атоническую кому. Наконец, после нескольких минут переваривания увиденного она произнесла:
- Вижу.
- Что скажешь? - поинтересовался Павел. И очень-очень хотел, чтобы её ответ оказался правильным.
- Красивый, - кивнула она безучастно.
Павел же в этот момент вздохнул с облегчением. Не сказать, чтобы он в ней как-то сомневался, но какая-то непонятная тревога всё равно обуревала его. Но он сделал правильный выбор, доверившись ей, и был чрезвычайно этому рад.
Следующей его мыслью было немедленно предложить Соне руку, сердце и прописку в квартире, но тут девушка разрушила его цитадель иллюзий одной лишь фразой:
- Ты должен немедленно выбросить ЭТО.
Земля под ногами Павла будто бы разверзлась. Между тем моментом, когда Соня сказала "красивый" и моментом, когда она потребовала выбросить цветок, будто бы образовалась непреодолимая пропасть.
- Но ты же сказала, что он красивый, - только и смог выговорить он.
- Да, сказала. И я правда так думаю, - при этом Соня взяла его за плечи и внимательно посмотрела на него своими карими глазами. В них читалась забота. - Но ты должен от него избавиться. Так будет лучше. Спокойнее. Для тебя и для меня.
Что-то зарождалось в душе Павла. Что-то мерзкое, склизкое и противное. А зародившись, поползло вверх по пищеводу, неумолимо приближаясь к горлу, чтобы сорваться в оглушительное:
- Убирайся! Ты ничего не понимаешь! Видеть тебя не хочу!
Павел грубо откинул руки девушки с плеч и взглядом дал понять, что разговор окончен. Соня же в ответ лишь мягко улыбнулась и сказала:
- Это ты ничего не понимаешь, глупый. Ты ведь мне не безразличен, да и я тебе, наверное, тоже. Вот только не получится у нас ничего. Не срастётся крепких отношений, если каждый день будем бояться, что нас в тюрьму посадят.
Тем не менее, девушка понимала, что парень упёрся и ни за что не отступится. Поэтому она просто собралась и ушла.
- Дурак ты, Паша, - сказала она на прощание. - Дурак, но хороший. Не волнуйся, ничего я никому не скажу. Не надо мне это. А ты... береги себя, что ли.
На прощание Соня чмокнула Павла в щёку. И когда дверь за ней захлопнулась, он отчего-то подумал, что больше никогда её не увидит. Ни у себя дома, ни на работе, а если и сведёт их снова судьба ненароком на улице, то пройдут они друг мимо друга как незнакомые.
Всё что оставалось Павлу - это смотреть на закрытую дверь и тихо ненавидеть: себя, её, цветок и эту глупую жизнь. Горечь, тоска и обида переполняли его так сильно, что он, как ребёнок, просто завалился в кровать и, чтоб не расплакаться, поскорее уснул.
Они пришли с рассветом. Люди в униформе. Молча заломили Павлу руки, молча забрали цветок, молча вытащили его из квартиры. Да и незачем им было говорить. Всё итак было понятно. Непонятно было только одно: кто сдал? Соня? Разве что только Соня. Нет, не может быть. Кто угодно. Только не она. Прослушка. Или соседи. Да, точно соседи.
Решив так, Павел неожиданно для себя стал настолько спокоен, что страх перед грядущим наказанием полностью выветрился из его души. Он был готов ко всему. Жалко было только ни в чём не повинный цветок.
В это время дверь полицейской машины, куда люди в униформе затолкали Павла, закрылась, на долгий срок пряча его от солнечного света и пятиминутных перерывов.
Тюрьма была, в сущности, не самым плохим местом на земле. К тому же Павел уже был здесь, отсидев свой обязательный год, когда ему исполнилось 18. Зачем вообще молодому человеку идти в тюрьму, если он ничего такого не совершал - Павлу было неведомо. Видимо, сидел он исключительно за первородный грех. В любом случае, тогда у него было два варианта: либо год в тюрьме, либо три в армии. Элементарная математика была на стороне тюрьмы. Да и заботились о заключенных не в пример лучше, чем о солдатах.
Кучка сгрудившихся молодых людей, боязливо жмущихся друг к другу, была аналогичного мнения. Тем не менее, в их глазах Павел видел неподдельный ужас от происходящего. Видимо, то был совсем недавний завоз.
- Глупые, - рассуждал он. - И чего в тюрьме боятся? У нас почти вся страна сидела - и ничего. Многие даже в уважаемые люди выбились.
Но ему было не до них. Он шёл к неприметному на первый взгляд старичку, глазом бывалого торговца оглядывающему весь новопоступивший контингент. С этих ребят ещё не выветрился воздух свободы, а он уже пытался понять, как лучше на них подзаработать. Это был один из тех тюремных людей, у которых можно было купить абсолютно всё. Он-то Павлу был и нужен.
- Здравствуй, отец, - вежливо кивнул он старику. - Тут, говорят, у тебя кое-что душевное имеется.
Старик насмешливо улыбнулся, увидев первого за день покупателя, и ответствовал:
- И верно говорят. Да, души у меня много. Прям не знаю, куда и девать. А тебя что интересует?
- Что-нибудь особенное. Очень-очень особенное.
- Та-а-а-ак, - протянул старик, роясь по карманам. - Вот тут у меня есть книжка Набокова "Лолита". Ох, и дела там творятся. В одиночке читать - самое то! Не интересует? Нет. Жаль. Есть ещё, смотри, игрушка старенькая. Только совсем я её продавать не буду - раритет всё-таки. Но на неделю погонять дать могу. Тут, короче, играешь за волка и яйца ловишь. Простенько, но захватывает, сука. Ещё мой дед игрался. Тоже нет? Экий ты разборчивый. Вот ещё тут завалялось...
Старик достал из кармана несколько семян. При виде них у Павла засверкали глаза и затряслись руки. Чтобы унять дрожь он поспешно сунул их в брюки.
- Мак. Опийный. Вставляет не по-детски, - старик увлеченно рассматривал семена и вспоминал годы своей безумной молодости. Затем он взглянул в лицо Павла и понял, что молодость этого человека - совсем другая. И душе его хочется совсем не дурмана, а чего-то такого... особенного. И эта мысль отчего-то ввела старого заключенного, повидавшего и грязь, и глупость, и много чего другого, о чём не говорят даже в бреду, в смущение. - Ну... а ещё они... это... красивые такие.
- Беру, - сказал Павел и протянул мятую купюру.
Камера у Павла была вполне пригодной для жизни. Подсобил кто-то из руководства компании. Негоже ведь терять ценного кадра, пусть и уголовника. Стол, стул, кровать, старенькая плазма и древний компьютер, к которому, тем не менее, был подведён интернет, так что всё свободное время Павел занимался работой. Даже в таком месте как это нужны посредники третьего уровня.
А в уголке в земле, натасканной Павлом из всех возможных уголков, росли маки. Всего два. Остальные не прижились. Но и эти два цветка создавали в этой крохотной комнатушке атмосферу тепла и домашнего уюта.
Павел смотрел на них, и ему было хорошо. А ещё он думал о том, что, будь у него возможность засадить этими цветами всю его крохотную квартирку, то и никакой генератор атмосферы ему бы и не понадобился.
- Не так уж здесь и плохо,- говорил себе Павел. - Жить можно.
Одной из ночей Павлу приснилось огромное поле маков, тянущееся до самого горизонта. А Павел был точно маленький челнок, качающийся на его ярко красных волнах. Он аккуратно ступал по нему, стараясь не задавить ни единого цветка, будто всё море разом могло отвергнуть его, если он это сделает. И вот так он и плыл. Среди цветов. И щемящее чувство тоски не давало ему покоя. Ему чудилось, что там за горизонтом море цветов обязательно должно оборваться. И когда он достигнет этой линии - далее его ожидает одна лишь пустота.
Электрический разряд будильника прошёл через его нервную систему от самых кончиков пальцев до коры головного мозга, дав простой и понятный сигнал: "пора вставать".
- Не хочу, - сказал Павел. И по голову погрузился в маковое море.