Аннотация: Пишу не так давно. Рассказ новый. Буду благодарна, если прочтете и поделитесь мнением/критикой произведения. Спасибо!
18 ноя 2014г - 15 фев 2015г.; 24 фев 2015г.
Белая тень.
Помню, как увидела ее впервые. Мельком, со спины. Уже тогда, - смешно вспоминать, - проскользнула мысль: а не моё ли это отражение в зеркале? Нет, это была Васса. Красивое имя, из-за которого кадровикам пришлось несколько раз переписывать документы. В тот один из серых осенних дней мне довелось хорошо разглядеть её лишь за обедом. До этого она уже успела познакомиться с парой работников нашего отдела, и теперь, аккуратно разделывая мясо, то и дело перебрасывалась с ними короткими фразами. Войдя в столовую, я не сразу сообразила, в чем дело:
- Извините, - сказала я ей, - тут обычно сижу я.
Быстрым жестом она убрала прядь темных волос за ухо и подняла на меня небольшие голубоватые глаза. Мои брови невольно поползли наверх. Опомнившись, я инстинктивно заморгала.
- Прошу прощения. Я здесь первый день, - она улыбнулась и пересела.
А я упала на свой стул. Мне представили Вассу, а я автоматически кивала. На тарелке лежала свиная отбивная с картофельным гарниром и легкий салат на закуску. За всю свою жизнь я не видела более похожего на себя человека, чем Васса. Надо сказать, я всегда то и дело ощущала своё отличие от большинства. Благо с возрастом часть минусов перешла в плюсы.
А какая Васса внутри, тогда я еще не догадывалась.
*****
Первое, что я отметила - Вассу взяли на мою должность. Работы хватало с головой, поэтому я не возражала, даже внутренне, про себя. Вадис, тогда уже мой начальник, как обычно улыбчивый и подвижный, позвал нас к себе в кабинет.
- Ну что, Васса в представлении уже не нуждается, - быстро заговорил Вадис, не переставая улыбаться. - поговорим о деле.
Я бросала на новенькую частые взгляды, выхватывая детали ее облика. Прическа - моя. Манеры тоже. Казалось, и это строгое платье она позаимствовала из недр моего гардероба.
- ...что натолкнуло на мысль о введении в наш дружный, но маленький коллектив нового сотрудника, - подытожив, Вадис тоже вперил взгляд в сторону Вассы.
И так мы молча стояли и глядели на неё. Вадис - восторженно и в предвкушении, а я - как на зеркало. Всего-то.
- Ну что, вполне правомерно, - сказала Васса, - я могу приступить к своим обязанностям?
Я посмотрела на Вадиса, а он - на нее.
*****
- Так где вы раньше работали? - спросила я у Вассы. Мы шли к машине на первое совместное задание. В спину били мелкие капли осеннего дождя.
- Давай "на ты".
- Хорошо.
- Я служила в силовых структурах. Но Вадис предложил мне это место, и я согласилась.
- Давно вы знакомы? - спросила я, уже начиная жалеть о сказанном. В ее обществе легко почувствовать себя по-настоящему неловко.
Вассу нисколько не смутил мой вопрос . Ее тонкие губы едва тронула легкая улыбка.
- Не так давно, - ответила она,- но достаточно.
"Достаточно для чего?" - не понимала я. Тут откуда-то возникла ревность, которая сейчас, по прошествии сколького времени, уже не имела смысла. Я вспомнила нас. Наш с Вадимом отдых у моря. Взгляд наткнулся на выглаженный воротничок ее рубашки, и я вернулась к разговору:
- Думаю, мы сработаемся. Не боишься первого поручения? - сказала первое, что пришло на ум. Приподняв голову вверх (Васса была чуть выше меня), я вновь заглянула в ее глаза. На улице, под белым небом они отливали лазурью.
- Все пройдет успешно, - ответила Васса.
Уголки ее губ потянулись в стороны. Да, Васса заулыбалась вовсю. Но даже теперь на лице Вассы не мелькнуло ни тени легкомыслия. Казалось, каждый вздох, каждый ее шаг четко выверены.
А через пару часов дороги мне, наконец, довелось увидеть её в деле. За время пути я обдумывала, как именно пройдет наш трудовой день, поэтому уже тогда предполагала, что Васса может оказаться неплохим работником. В профессии инспектора главное - выявить все несоответствия, подобно бесстрастной машине. Ей же, кроме этого, удалось расположить к себе работников фирмы. Мягкая улыбка и обходительность со всеми, с кем доводилось общаться, просто не могли произвести другого впечатления. Мелкие оплошности ей прощались сиюсекундно.
Надо признать, что ни один человек в моей жизни не интересовал меня так сильно, как Васса. Даже спустя всего три дня нашего знакомства.
*****
Шли дни и недели сотрудничества с Вассой. В основном мы трудились поодиночке, разделяя между собой обязанности. Я то и дело мельком замечала полы ее плаща, развивающиеся при ходьбе, когда она шла на задание. В такие моменты у меня, заворожено глядящей в небольшое продолговатое окно, невольно всплывал в памяти таинственный образ Бетмена. Эта статная женщина, казалось, может выдержать все. Не уставая отработать целый день. Но чем Васса занимается в свободное время? Я вновь вглядывалась в эту скалу, невозмутимую и устойчивую к любым помехам из вне. Моими руками она отправляла невидимую складку на юбке, моими жестами общалась с сотрудниками. Я же стояла в сторонке и смотрела на сотни повторяющихся действий этого существа, отточенных и выверенных до миллиметра. Однако порожденных мной. Не покадило чувство, что я неотрывно смотрю на саму себя со стороны. Только обычно, когда смотришь на себя в видеозаписи, настоящую и не ищущую удачных поз, зрелище вызывает отвращение. То, что я испытывала к себе, смотря на Вассу, было чистым восторгом. Я никогда не восторгалась самой себе. Лишь спустя пару мгновений, опьянение собственной непревзойденностью уходило. И я с дрожью в теле и ужасом поражения признавала, что смотрю на другого человека.
А Васса шла к служебной машине в своём черном длинном пальто, рассекая воздух. Движения плавные и четкие. Шаг - рука чуть выступает вперед. Ноль лишних движений. И обязательная улыбка охраннику на посту.
*****
Сильно удивляло, что, при всей нашей схожести, Васса не открывалась мне в полной мере. Не более, чем остальным. Как могла, пыталась расположить её к себе, но тщетно. А хотелось спросить столько всего. Будь моя воля, я бы предоставила Вассе подробную анкету. Но, стоило мне раз вскользь поинтересоваться о её семье, девушка отгородилась от меня стеной. Васса была мила, справилась обо мне, кинула пару фраз о важности семьи в жизни человека. Словами она бежала прочь от меня. И я не была в силах ее догонять. Рядом с Вассой наработанная годами уверенность превращалась в покорность. Порой девушка представлялась мне сестрой милосердия из психиатрического отделения. Снисходительная вежливость сказанного ей обволакивала сознание подобно наркотикам. Но если я не могла спорить с Вассой из-за плавности её речи, то остальные замолкали в присутствии девушки по другой причине. Новая сотрудница не брезговала поручениями.
Она раздавала их спокойным тоном, не давая собеседнику шанса возразить, удерживая его внимание пристальным взглядом ледяных глаз. Получив задание, люди покорно отходили. С приходом Вассы обстановка на предприятии стала похожа на театр, где молодая женщина в черном плаще выступала то режиссером, то дирижером оркестра, то актрисой главной роли. Только никто, кроме меня, этого не замечал. Со временем, завидев ее, большинство сотрудников автоматически натягивали на лица маски приветливости. Их улыбчивые физиономии также выражали сосредоточенность. Васса, прохаживаясь по предприятию, как чуму, разносила вокруг настоящую трудовую утопию. Начальство было в восторге.
А я превращалась в ее преследователя. Васса захватила меня полностью.
*****
Но однажды все было наоборот. Стояла приятная погода: ни холода, ни мороси. Ветки деревьев, недавно лишенные своей пестрой ноши, теперь легко взмывались в небо. Люблю такие светлые прозрачные дни. Ничего лишнего. Я ступила на тротуар, где обычно прогуливалась собачники с питомцами и мамы с колясками. В таких местах, казалось, застывало время. Никаких треволнений и рабочих забот. Тут не возможно проиграть битву. Мне хотелось на миг раствориться в воздухе. Что-то зачернело сбоку, контрастируя на фоне белых домов.
Мерным стаккато мне навстречу шла Васса. Сначала - стремительно и резко, но, стоило ей разглядеть меня вдали, походка девушки стала украдкой и осторожной, как у дикой кошки. Позже Васса уже надела приветливую улыбку и обратилась ко мне:
- Привет! Какая неожиданная встреча, не правда ли?
Поначалу мне совсем не хотелось говорить с девушкой. Ее формальная вежливость сейчас раздражала.
- И правда. Добрый день. - ответила я, - ты здесь живешь или по делу? - даже в момент нежданной встречи я не оставляла попытки узнать о Вассе побольше.
Она заметно стушевалась. Но иначе как это делают обычные люди, не в силах ответить. Лицо девушки замерло. Оно казалось совершенно симметричным, прямо как у покойника.
- Нет, я не отсюда,- наконец, произнесла Васса,- здесь находится магазин, который мне советовали.
И снова ступор. Взгляд Вассы расфокусировался, и эта складная девушка стала еще больше походить на манекен.
Тогда я быстро сообразила, во что можно превратить эту ситуацию. Тут же откуда-то появилась разговорчивость. Мне осталось уточнить название универмага, единственного известного в этом районе, а ей - согласиться.
А затем я предложила сходить туда вместе, сама того от себя не ожидая. Недолго подумав, Васса вновь дала положительный ответ, и мы зашагали вместе, как две сестры или старые подруги.
Слева появилась озеро. Темно-синяя вода буквально источала холод. Я заметила, что Васса чуть приостановилась Глаза заблестели, в них словно появились доселе незаметные искорки жизни. Находясь напротив течения воды, она подставила лицо ветру. Прямые волосы разлетались, легкая улыбка блаженства мелькнула на губах девушки. Я смотрела на нёё, и мне казалось, что Васса плывет вместе с этими тонкими волнами, с узкими берегами, обрамляющими темное озеро. Создавалось впечатление, что она любуется своим отражением в зеркале темной глади воды. Я же заворожено смотрела на нее, и Васса, как никогда, казалась неотразимой. Чувство реальности настигло меня, и я продолжила начатую игру:
- Любишь воду?
Взмах головы, порхание легких прядей, и сосредоточенный взгляд ее глаз нацелился на меня.
- Да.
Она ответила так, словно я справлялась о наличии документов. Внутри меня вскипела настоящая ярость. Мне оставалось смотреть на нее, с трудом контролируя выражение лица. Я совсем не знала, что сказать. И тогда она улыбнулась мне.
- Я росла у моря, - сказала Васса, - не здешнего, далеко отсюда.
Я выдохнула, и мы пошли дальше.
*****
В магазине она вела себя так, как я предполагала. Васса будто имела мой план покупок, безошибочно выбирая лучшие товары. Я уже перестала постоянно повторять, что тоже так делаю всякий раз, когда девушка в точности повторяла мой выбор. Страшно вдруг ощутить себя чьей-то копией, безропотно снося снисходительные улыбки. Оказаться вторичной. Впрочем, к тому времени я научилась не удивляться. Смирение пришло, но любопытство не думало покидать. Наоборот, с каждым брошенным на нее взглядом исподлобья, с каждым появлением Вассы в поле моего зрения, интерес возрастал все больше. Мне уже было любопытно, во что все это выльется. Но, как не силилась, я не видала следствий. Ведь причины оставались неизвестны. Приходилось плыть по течению, заданным Вассой.
В вещевом почти не было народу. Васса направилась в отдел дорогой одежды. Той самой, которой я так обожала любоваться и применять. Денег не хватало и, вертясь в кабинке перед зеркалом в кашемире и шелке, я казалась себе такой юной и наивной. Эта же женщина прохаживалась между вешалок вальяжно и неторопливо, будто в ленивом ожидании своей свиты. Она остановилась рядом с манекеном в элегантном платье цвета морской волны. Шаг в бок, поворот шеи, движение руки - вот Васса стала точной копией этой ненастоящей блондинки. Она загадочно смотрела на меня, и мне оставалось только ей улыбнуться.
- Тебе оно пойдет больше, чем ей, - сказала я.
- Надо проверить, - протянула Васса, снимая со стойки вешалку со своим размером.
Я тоже быстро подыскала вещь для примерки, и мы вошли в просторный, декорированный под Арт-нуво, зал.
Быстро натянув неудачного кроя платье цвета кофе, я бросила в зеркало неодобрительный взгляд. В соседней кабинке слышалось оживленное шуршание шелковой ткани. Что-то заставило меня тихо выбраться в зал и встать напротив примерочной Вассы. Шторки были едва приоткрыты, и я украдкой заглянула внутрь. Девушка находилась не напротив зеркала. Уже сняв вещи, она неподвижно стояла в одной комбинации и расправляла платье. Поддавшись странному порыву, я потянулись вперед. Мне хотелось разглядеть ее всю, увидеть Вассу без одежды, расчехлить до самого нутра, до краснеющего мяса, до скелета в ее шкафу. Я продвигалась еще дальше. От Вассы совсем ничем не пахло. Я тянула носом еще и еще - результат был тем же. Тут все ее тело застыло в сосредоточенной позе, и она резко повернулась.
- Это ты? - громко произнесла Васса.
- О... Да, - мне снова пришлось сочинить на ходу мотивы своих поступков. В такие моменты не получалось воспринимать Вассу иначе, чем строгого следователя. - Как думаешь, оно мне идет?
Я деланно покрутилась перед ней.
С недоуменного ее взгляд сменился на критический:
- Нет, - отрезала Васса, склонив голову на бок,- оно портит твою природную красоту.
Я смотрела на нас в зеркале. Статная фигура Вассы возвышалась надо мной, подобно заботливой матери. Сейчас я как никогда видела наше сходство. И наше различие тоже. Изящная брюнетка в холодном синем, а на переднем плане невзрачная девочка в мамином выходном платье.
- Пожалуй. - сказала я, ловя ее пристальный взгляд в зеркале, - а тебе идет!
Теперь ее тяжелый взор переместился - с моего отражения на свое. Васса вглядывалась в него, как в тонко составленный договор, как в абстрактную картину. Казалось, она не видела ничего, кроме линий, форм и цветов, соединенных именно так, как им следует, и никак иначе. На секунду мне подумалось, что этот человек знает все наперед. Что наша спонтанная встреча была предрешена ею заранее, а мои действия - и известны наперед. Я никогда не чувствовала ничего подобного. В ту минуту все мое мироощущение вдруг надломилось. Я потеряла равновесие. Цепляясь за ниспадающие ткани, за острые углы, я старалась не упасть, а главное - ощутить реальность мира.
- Спасибо, - до меня, будто откуда-то сверху, донесся ее голос, - знала, что это платье тебе понравится.
*****
Какое-то время я стыдливо признавалась себе, что наконец могу посвятить себя чему-то еще, кроме вездесущей работы. Моя коллекция перьевых ручек пополнилась за долгие месяцы новыми экземплярами. Васса отлично помогала мне, беря на себя поручение за поручением. Острые углы рабочих будней приобретали более обтекаемые формы: рождалось чувство, что плыву по течению. Я получала от этого большое удовольствие, подозревая, что такой темп совсем не для меня. Но не сразу поняла, обо что именно мне придется споткнуться.
На собрание я пришла одной из первых. Со мной была толстая папка бумаг и привычное волнение. В узком кабинете было невыносимо душно. Ладони непроизвольно сжимались и разжимались, быстро, в такт ударов сердца. Дрожа всем нутром в своем черном костюме, я ждала повышения. Моё лицо становилось непроницаемым всякий раз, когда я замечала на себе любопытные взгляды. Осанка выпрямлялась, взор становился мягче и дружелюбнее. И только внутри я продолжала ощущать бесконечные разряды тревоги. Хлопья снега облепляли стекло. Взаперти.
Постепенно, один за одним, внутрь начали просачиваться они - серые кардиналы нашей организации. Сначала все сидели чинно, гипнотизируемые сладкими речами Вадиса об итогах проектов и последующих планах. Люди в костюмах словно утопали в идиллическом вареве заключений и напутствий. Или мне только казалось, что все заснули на полтора часа? Стук пульса отмерял тревожными долисекундами время до главной новости. Подобно радару, мой слух, отметая прочь потоки витиеватых фраз Вадиса, был нацелен на ключевые слова. И я услышала их. "Нельзя не сказать, кто и за что в этом году наградится премией " - пропел где-то слева Вадис. Былая концентрация вернулась в мое сознание. Подняв голову, я ждала заветного продолжения.
Но елейный голос произнес не мое имя. Собравшиеся принялись поздравлять совсем не меня. Все взгляды были устремлены в сторону Вассы, новой работницы, сидящей в конце стола.
Больше меня покоробили не слова начальника, а реакция Вассы. Мой взгляд автоматически застыл на ней, подобно камере на крепком штативе. Васса улыбалась во весь рот. То и дело она посматривала в сторону Вадиса, как бы в знак благодарности. Он же приветливо подмигивал ей в ответ. А я стояла с открытым ртом, не в силах больше контролировать поломки собственного тела. Находясь почти между ними двумя, я друг почувствовала незримую связь, которая, минуя меня, опутывала Вассу и Вадиса, как сеть. В тот момент стало невыносимо страшно: я поняла, что абсолютно одинока. На смену страху пришел новый приступ обиды.
Я давно ждала этой премии. Не так. как ждут у моря погоды. Несколько месяцев я брала работу на дом, а по столу были рассованы стикеры с напоминанием улыбаться сотрудникам. Работа стала моим кавалером, смыслом, завтраком, обедом и ужином. Из-за нее я отменила визит к дантисту в самый последний момент, отделавшись болеутоляющим. Из-за нее я неделями не видела книг и забыла о прогулках. Зарплата капала, копилась. Траты были минимальными, ведь я жила как аскет в своей кельи. Мне не были нужны деньги. Я ждала, что моё имя произнесут на собрании. Ежедневно мелькая мимо охранника, я чувствовала свою невидимость для всех остальных. Даже для него. Вадис редко говорил с кем-то с глазу на глаз, ему приятнее было выступать перед внушительными аудиториями, чем распыляться для одного. Постепенно я стала для него всего лишь частью этой безликой толпы.
Теперь же он лучезарно и самозабвенно улыбался ей, этой женщине в строгом белом, как сегодняшний снег, платье. Под конец совещания уже казалось, что все люди собрались в тесном помещении исключительно ради чествования Вассы. Все работники, обычно хмурые и серьезные, сейчас приветливо кивали ей, улыбались и поздравляли. Кто-то кидал плоские шутки о том, как потратить премию. Васса, эта белая чайка среди черных пингвинов, будто обладала свойством дарить радость. Как наркотическая доза, как конфета для ребенка. И лишь во мне, с каждым днем всё больше, этот человек порождал лавину сомнений, вопросов и необъяснимого первобытного страха. Как если бы я в одночасье очутилась по ту сторону гладкой поверхности зеркала.
*****
Стоял хмурый воскресный день. Я лежала у себя на кровати, листая фотоальбом. Бывают дни, с самого начала обреченные стать всего лишь вырванным календарным листом. Я испытывала апатию и ничего больше. Меня одолевали воспоминания детства, мелькая пестрым роем навязчивых пчел, норовящих ужалить. Вот я, выпускница школы, стою за спиной первой красавицы класса. А здесь, в далеком втором классе получаю огромный кубок на городской олимпиаде за второе место. Мама смотрит на меня с гордостью, отец с одобрением. Мое же лицо, маленькое и светлое, не выражает совершенно ничего. Казалось, с таким же лицом я решала математические уравнения. А теперь стою и решаю, радоваться призу или корить себя за позорное второе место.
Вдруг меня настиг вопрос, одинокое сообщение, всплывшее в усталом разуме. Стоит ли дальше вести эту бессмысленную и изнуряющую борьбу или уже настало время признаться в собственной посредственности? Миллионы людей живут именно по средствам, плывут по течению жизни. Смотря в зеркало, они не ищут изъяны, а улыбаются своему отражению в нем. Они толстеют в браке и довольны своим местом в непостоянном и меняющимся мире. Поливая бегонии на подоконнике и готовя ужин, эти люди с беспокойством и заботой думают о судьбах близких. Мясо на плите подгорает, а опасения развеиваются со звонком в дверь. Мои же думы, день ото дня, были сконцентрированы лишь на мне одной. Как бы успеть, не упустить главного, выполнить правильно. Но это было раньше. Теперь мою голову атаковала новая дилемма: как стать лучше нее. Я до последнего гнала этот вопрос, запирая его в дальнем углу подсознания. Но сейчас я была совсем обессилена. Низменные чувства проснулись во мне, отвоевывая свое право на существование. К вечеру, когда я со скрипом проводила губкой по поверхности стекла, пришлось наконец признать очевидное. Я завидую Вассе.
Начиная очередную трудовую неделю, я пообещала себе сжиться с этим новым знанием. Ведь, по крайней мере, я была честна перед собой. Однако принять новую себя, не только позорно проигравшую новенькой, но и насквозь пронизанную завистью, было мучительно тяжело. Мне казалось, что они все, наш дружный рой работников разного ранга и профиля, - все до единого, знают, что произошло со мной за эти три дня. Едва ответив на приветствие, я сразу отводила глаза и убыстряла шаг. И тут же корила себя за отсутствие в моем арсенале дежурной благовидной улыбки. Социально приемлемой и немного милой. Легкое движение губ помогаает продать ненужный товар и подписать важный контракт. И не вызывать подозрений. День ото дня, что бы не произошло.
Мы столкнулись с ней в просторном светлом коридоре, где всегда людно и суетно. Издали я мельком приняла ее за свое отражение в зеркале, а, приблизившись, едва не сбила с ног. Навалившись на это хрупкое создание, я ждала неминуемого падения, но Васса оказалась чрезвычайно стойкой, будто имела внутри железный каркас.
- Все в порядке, спасибо... Ася. - немного помедлив, ответила Васса с так свойственным ей спокойствием.
Это странно, но я удивилась звуку собственного имени. Дело не только в том, как девушка выделила его из массы общих слов. Я давно не слышала личных обращений к себе. Эта мысль отозвалась щемящей грустью где-то внутри, а мой взгляд застыл на уменьшающимся вдали силуэте Вассы. Она последняя, от кого я могла ждать человечности.
Спустя десяток минут я уже корила себя за простодушие и минутную слабость. Ведь теперь я, как никогда, была готова защищать свое место.
*****
Уже к обеду степень негодования, копящаяся внутри тесного панциря самообладания, достигла пика и была готова вырваться наружу, разрушая все вокруг. Лучше всего я помню именно этот момент: краски представляются ярче, эмоции - сильнее, хоть все кажется таким далеким сном.
Я остановилась под лестницей, в том неприметном месте, куда то и дело кто-то заворачивает, чтобы завязать шнурки или поправить галстук. А я стояла, потому что не могла сдвинуться с места. Едва заслышал шум голосов, я сразу поняла, что это они. "Все прошло идеально" - говорил Вадис своим самым вкрадчивым тоном. "Прекрасно, что ты такого мнения", - ответила ему Она. Беседующая пара надо мной вдруг показалась такой чудовищно огромной, будто мы все снимаемся в фантастическом фильме про мутантов. И как это ей удалось превратиться в Супер-Женщину? Эта мысль вызвала на лице кривую улыбку. На мгновение я испугалась саму себя.
- Мама потом позвонила мне, - произнес Вадис, - ты ее просто покорила, знаешь?
- Правда?
- Ну а как иначе? - Вадис засмеялся. Они зашагали по ступеням.
Я же побежала прочь. Через стеклянный коридор - в вестибюль. Оттуда - на улицу. Резкий запах свежести молодой зимы ударил мне в нос. Именно это было необходимо. Я дышала прерывисто и часто, вокруг ходили какие-то люди, но мне казалось, что я одна посреди этой снежной пустыни. Чувство падения не давало вновь включить разум и взять себя в руки. Так, как это бывало в тех редких случаях, когда перипетии жизни сбивали меня с ног. В кои-то веки все мои эмоции - новые и те, что томились за фасадом идеального работника, дали о себе знать, разрывая все на пути своего высвобождения. Не помня себя, я упала на колени. Резкая боль от соприкосновения со льдом на секунду пронзило мое тело. Потоки слез брызнули из глаз, рот исказили беззвучные рыдания. Наконец, я смогла заплакать. В те минуты я не ощущала себя, я просто делала то, что требовала природа. Когда мои руки упали вниз и импульсивно сжали белый снег, только тогда я пришла в себя. Подобный эффект дает холодная вода, которую выливают на людей, бьющихся в припадке истерики. Оглянувшись по сторонам, я убедилась, что вокруг никого нет. Как следует протерев глаза холодными руками, я зашагала в сторону здания.
*****
Уже было не важно, завидую я ей или нет. Я лежала на полу в своей квартире, вертя в руке телефонную книгу. Мне вдруг вспомнились прошлые выводные: всякая записная книга - это такой же проводник в прошлое, как и фотоальбом. Я листала изрядно потрепанные резные страницы, вглядываясь в имена, некогда имевшие отношения к моей жизни. Кто-то имел на нее влияние, а кто-то был просто надписью на бумаге. Кто-то дарил радость, кого-то хотелось вычеркнуть из памяти навсегда. Смотря на белые страницы, я силилась понять, кем теперь являлся для меня Вадис, яркий человек с необычным именем. Чуть поодаль, уже другими чернилами было аккуратно выведено: "Васса". Последняя запись. Фрагменты их разговора на лестнице потоком въедливых вопросов заполонили мой разум. Как странно, что иные мысли могут вызывать телесную боль. Теперь я не только слышала голоса, я наблюдала лица пары, идиллически прекрасные, милые, с щебечущими ртами и смеющимися глазами. "Мама была от тебя в восторге, догорая." "Я так пыталась понравиться этой прекрасной женщине, милый". Казалось, я вижу сон. Но на смену утопии пришел кошмар из прошлого. День, который, возможно, разрушил все. "Грустно. что так вышло, - в темноте возникло мое лицо, уставшее и серое, - правда, я старалась понравиться твоим родным, - мой рот еле открывался, - но ведь всем не угодишь. Со мной стоял Вадис, он молчал. "Прости", - сказала я. Помню, как сложно мне тогда было произнести это слово. Как можно нести вину за то, что человек, от которого многое зависит, решил просто не удостоить тебя расположением? "Ладно, - только и ответил Вадис, не поднимая головы, - что уж теперь."
Ничего серьезного. Тогда-то я считала, что все можно исправить, ведь перед нами целое будущее. Но с каждым днем мы отдалялись. Проще было все быстро завершить, чем неустанно стучать в закрытые двери, раздирая руки в кровь.
Всякий раз глядя на Вассу и Вадиса - свою копию рядом обок с моим прошлым, я не могла не корить себя за упущенное. Сжав губы от сожаления, я смотрела им вслед. Васса оборачивалась со своей вежливой улыбкой, прекрасной и пугающей одновременно. А я испепеляла себя изнутри за то, что когда-то гордость не дала мне измениться так, как хотел того Вадис.
Дни шли. Наше привычное окружение податливо принимало происходящие вокруг. Казалось, я одна чувствую перемены. Иногда мне представлялось, что все они это армия роботов, покорно выполняющие заложенные в них программы. Их не заботят тонкости человеческих отношений. И единственное, доступное их вниманию сходство между мной и новенькой это наша общая должность. В коротких взглядах сотрудников я читала недоумение: почему я допускаю падение своей производительности?
Я допускала слишком многое.
*****
Я почувствовала себя на пределе, когда вдруг заговорила с Вассой в уборной.
Стоя перед большим зеркалом, она проводила расческой по прямым волосам.
Васса обернулась раньше, чем я окликнула ее. Пустой взгляд скользнул по моему лицу.
- Васса... - заговорила я, не зная, что сказать. Тогда я просто порывалась понять ее. Отчаянно, во что бы то ни стало.
- Ты должна смириться, - внезапно ответила она своим привычным ровным тоном. - Я существую для него.
Пока я стояла в полном недоумении, Васса быстро собралась и вышла из уборной. Меня протрезвило лишь отражение в зеркале собственного лица. Оно выражало карикатурный шок, как его демонстрируют актеры немого кино.
Это точно уже не могло быть ошибкой. Последняя фраза, произнесенная Вассой, когда-то была моей мантрой. После - оправданием.
Минутой позже я уже следовала за Вассой, не зная, куда и зачем.
*****
О слежке я подумывала давно. Эта мысль неразрывно шла с осознанием нашей невероятной схожести. С тех самых пор, как я впервые увидела этого человека, меня не покидало маниакальное желание узнать причину. До последнего я гнала гнусную идею преследования Вассы. Теперь же, внезапно сорвавшись вслед за ней, у меня не было ни малейшего представления, как действовать дальше. Я просто смотрела ей в спину, теперь в прямом смысле слова. Не так страшно было стать кем-то замеченной: провал превратил меня в невидимку.
Она обернулась, когда мы проходили через пост. Я была уверена в тот момент, что Васса засекла меня, и начала придумывать слова оправдания. Импровизация давалась с трудом. Но опасность миновала: Васса зашагала вперед к дороге. Пола ее пальто, как прежде, развивались, поступь была твердой и размеренной. У остановки какой-то мужчина обернулся ей вслед. Ноль реакции. Васса вошла в подъехавший автобус и заняла место спереди. Все так обыденно, но что-то отличалось в ее обычном поведении.
Перешагнув границу нашего узкого рабочего мирка, Васса будто сняла маску благовидной доброжелательности. Теперь это было просто существо, ведомое инстинктами или внутренней программой, выверяющей каждое действие.
Нарастал интерес, а вместе с ним - страх, что внезапно разбушевавшиеся эмоции помешают мне действовать здраво. Сейчас как никогда хотелось положиться на кого-то успокаивающе беззаботного. Мысль понеслась назад, в сторону прошлого. Перед глазами стояли наши с Вадисом радостные лица на фоне светлого летнего моря. Все внутри сжалось, стало трудно дышать. казалось, мои легкие наполнились соленой водой. Каламбур вызвал смех, нервный и беззвучный.
А между тем... Автобус затормозил, двери его распахнулись, входившие и выходившие сменяли друг друга в этом хаотичном танце. Пола черного пальто шелохнулись у двери. Васса сходила здесь, на остановке, которая едва проглядывалась сквозь засыпи снега. Забыв об осторожности, я ринулась в закрывающиеся двери.
На улице осталось перевести дыхание и осмотреться по сторонам. Все в порядке, ровная фигура Вассы виднелась за остановкой. Неподвижная, словно завороженная, девушка смотрела в сторону движения транспорта. Я вдруг начала размышлять, чем же могут быть заняты мысли этого человека, но подошел очередной автобус, и Васса двинулась в его сторону. Как верный паж, я поспешила за ней.
Всю оставшуюся дорогу то и дело косилась в ее сторону, боясь упустить из виду. Время от времени находила эту спонтанную слежку сумасшествием. Но в основном я винила себя. За все то, что случилось с приходом Вассы, и что просто не должно было произойти со мной. Я не знала кто она, я лишь понимала, что вблизи этой особы я теряю контроль. А самое парадоксальное то, что я теряла себя саму рядом с человеком, который так невероятно на меня похож. Васса будто забирала во мне все хорошее. Нет, она демонстрировала лучшие мои качества в их идеальном исполнении. Все это время именно я была ее тенью.
Я наблюдала за ее аккуратной головкой, чуть повернутой в сторону окна, за тем, как едва колыхаются пряди темных волос, и не могла придумать выхода из происходящего.
Возможно, впервые в жизни я решила плыть по течению. Исходить из того, что предложит случай, не следуя продуманному плану. Бросая взгляд то в сторону окна, то на Вассу, я задыхалась от предчувствия неизвестности. Чувство беспомощности одолевало меня. Но выбора не было.
Фары проезжающих машин бликовали на гладкой поверхности ее волос.
*****
Я насторожилась не сразу. В это приморское место никогда не добиралась на автобусе, только на машине Вадиса. Он громко включал музыку, подпевая песням и вез нас к морю, всегда такому приветливому и ласковому, быстрому и холодному, - противоречивому, как сам Вадис. Но с ним вместе я никогда не унывала.
Теперь же я была просто сражена. Неужели она едет к нему? Конечно, вокруг стояло немало крошечных домиков, но я не могла представить здравомыслящую Вассу обитательницей приморских мест.
Выходя из автобуса в след за ней, изо всех сил старалась отбросить упаднические мысли и назойливые сомнения. "Будь что будет" - повторяла я про себя эту фразу. Казалось, тогда я считала, что мне нечего терять.
А Васса шла в сторону моря. Воздух в этих местах уже давал знать о его существовании: резкий ветер пробивал на дрожь. Я отвергала и внезапный пронзающий холод, который мешал мне идти вперед. Я преследовала человека.
После пройденного рядка аккуратных домиков во мне проснулись былые сомнения. Шаг за шагом, Васса уверенно стремилась навстречу моим омертвевшим воспоминаниям. Я вспоминала эти деревья, узкую дорожку, прорезающую снежные глади, расстилающиеся кругом. Пришлось сильно отстать, чтобы девушка не заметила меня. Ведь теперь на целой дороге мы остались одни. А мне хотелось бежать, обгоняя Вассу и просить ее скорее привести меня к месту ее обитания. Мне хотелось ошибиться - в очередной раз.
*****
Однако я была права, а происходящее мне вовсе не снилось. Все таким же бодрым шагом Васса подходила к двухэтажному коттеджу, голубому, как глыба льда. Клены, некогда имевшие пушистую листу, теперь глядели ввысь остроконечными черными ветками. Васса прошла в дом. Послышался щелчок замка.
Стоя за деревом и внимательно наблюдая за каждым движением женщины, я сама боялась пошевелиться. Идея проникнуть в дом, теперь совершенно чужой для меня, казалась верхом абсурда.
Я старалась выудить как можно больше информации, неподвижно стоя и вглядываясь в окно. Теперь все они, кроме одного, были занавешены непроницаемой серой тканью. На мгновение мне показалось, что я инспектирую очередной объект. Только сейчас внимание к деталям стоило мне гораздо большего. Что они скрывают?
Меня хватило на двадцать минут. За это время из дома не слышалось никаких звуков, комната в окне была пуста. Осторожным бегом я добралась до правой стены. Решила для себя, что если запасного ключа не окажется на прежнем месте, то вернусь домой. Рывком руки я подняла некогда купленный мной горшок с искусственным фикусом, теперь явно доживающим свои дни. В поддоннике лежал ключ. Страх холодом разлился по всему телу. Заставив себя подняться, я потратила пару минут, чтобы беззвучно открыть дверь.
Прихожая не изменилась со времен моего последнего визита. В доме пахло спиртом. По прежнему, не было не звука. Я осторожно заглянула за единственную незапертую дверь. Комната поразила меня угрюмым полумраком, совершенно чуждым этому дому прежде. Здесь, в гостиной, больше не было ни зеленых обоев, ни журнального столика, того, что постоянно умещал на себе книги Вадиса, которые я каждый раз так любила просматривать. Кроме громоздкого шкафа и такой же габаритной кровати, в комнате не было никакой мебели. Сзади меня раздался скрип, и я быстро обернулась, еле дыша. Никого. С ужасом осознавала, что силы уже на исходе. Но что-то влекло меня посмотреть спальню. Сделав один большой шаг, я приблизилась к ее двери. Тишина. Ни намека на жизнь внутри дома, в котором прежде я, как никогда, чувствовала себя живой. Взгляд назад для подстраховки, - и моя щека прикоснулась к гладкому дереву старой двери. Меня поразила слепящая бель, бьющая ярким светом из замочной скважины. Казалось, помещение замело снегом. Я не могла связать имеющиеся факты. Эта неизвестность множила во мне и так немалый страх. Вдруг память подсказала, что эта комната открывается совершенно бесшумно. Поддавшись импульсу, я нажала на ручку двери, едва ее отперев. Разум заполонили воспоминания о днях, проведенных в этой комнате. Но стоило мне вглядеться в открывшееся взору пространство, как от них не осталось и следа. Кругом зияющая белизна. Глянцевая поверхность огромного стола отражала падающий на нее свет высоковольтных ламп. Комната походила на кабинет дантиста. Я еще глубже заглянула за открытую дверь и, убедившись, что в комнате никого нет, зашла внутрь.
Кроме стола тут находилось нечто, напоминающее стенной шкаф. Стояла еще пара элементов медицинской мебели, скрывающих свое содержимое за блестящим алюминием. На кожаном кресте, единственном черном пятне в идеально белой комнате, едва различался портфель Вассы. Рядом располагался крансшейн с одеждой, на одной из вешалок которого уже покоилось пальто девушки. "К чему все эти перемены?" - недоумевала я, уставившись на длинную ширму из плотного материала, которая стояла рядом. В комнате был порядок и столько света, что тут можно было собирать микросхемы, не боясь потерять деталей.
Я решительно не понимала, для чего все это и что мне остается делать в этих декорациях. Я подошла к креслу и приоткрыла портфель Вассы. Он оказался совершенно легким. Рабочие бумаги, ручка, пузырек с таблетками - это все, что вмещало в себе основное отделение. Но что-то гремело внутри. Медленным движением я тянула молнию, чтобы оставаться беззвучной. Внутри кармана меня ждал пластиковый пузырек, лишенный любых опознавательных знаков. В нем я ожидала увидеть пилюли, но там лежали три ампулы с инъекциями. Я сильно удивилась - Васса совсем не казалась больной. Раскладывая все обратно, я нащупала что-то маленькое и глянцевое. Доставая предмет из портфеля, я уже догадывалась, что это. Дрожащая рука сжимала фото Вадиса. Его глаза улыбались, и я не могла понять, настоящая в них радость или притворная. Мне больше не хотелось ни в чем разбираться. Я мечтала, как когда-то, сморенная долгой прогулкой, просто раствориться в этих светлых глазах. Снова суметь доверять... Но его фото хранила теперь другая. Чудовищно то, как я смогла допустить это.
Я аккуратно поставила портфель на прежнее место, когда краем глаза заметила что-то темнеющее в углу. Оно будто только что появилось за ширмой. У меня перехватило дыхание. На цыпочках я прошла вдоль нее. Дрожащей рукой, в которой, казалось, не осталось крови, отодвинула завесу.
*****
Передо мной, как некогда ранее, спиной стояла Васса. Вероятно, она совершенно не замечала моего присутствия. И все же ее тело, выпрямленное и напряженное, будто выдавало обиду или готовность к атаке.
- Васса! - окликнула я и едва коснулась ее кожи, такой гладкой и прохладной.
Девушка не давала ответа. Я стояла в недоумении, не зная, что сказать. Волосы Вассы, аккуратно ниспадающие на плечи, отражали яркий свет ламп. Мне хотелось провести по ним, убедиться что это не парик. Недавно я так же стояла перед ней, желая проникнуть в мир Вассы, понять, кто находится в паре сантиметров от меня. Но теперь многое переменилось. Я лишилась права действовать, став лишь наблюдателем. Моя же жизнь теперь походила на спектакль, искусно разыгрываемый другими людьми. Поддавшись порыву, я выпалила на выдохе, едва державшись на ногах:
- Теперь он твой. Поздравляю тебя, Васса.
В бессилии я оперлась о кресло и тупо уставилась на девушку. В какой-то момент мне показалось, что это манекен, точная копия Вассы. Мерное тиканье стрелки часов сводило с ума. Что сейчас изображено на ее лице? Ухмылка, пренебрежение, равнодушие? Тишина разрывала, выносить ее уже не было сил. А если Васса смеется надо мной? Что, если она специально затеяла этот розыгрыш, чтобы добить меня? Или они... Я судорожно ловила воздух ртом, мысли путались.
Рывком я схватила Вассу за плечи и начала трясти. Но тело девушки, вместо того чтобы сопротивляться, податливо следовало моим движениям. В страхе быстро развернула Вассу лицом к себе. Глаза ее были закрыты. Но не это поразило меня больше всего. Из самого живота девушки тянулась огромная трубка прямо к стенному шкафу. Юбка скрывала некое подобие бандажа, умещавшего в себе множество клапанов и проводов. В ужасе я отшатнулась, Васса безвольно повалилась на меня. Я сама уже впадала в ступор, когда сзади послышался знакомый голос.
Это был Вадис. Он приветствовал меня своим привычным задорным тоном.
Сперва меня обуял порыв подбежать к нему и схватить за руку. Прежде это всегда успокаивало. Но случившееся всплыло в сознании целиком, заполонив все вокруг, не давая вторгнуться в него случайным воспоминаниям. Я стояла посреди чужого дома, возле девушки с проводом, торчащим из живота. Стены начали давить на меня, сжимая белым пленом со всех сторон. Я отчаянно не могла понять. что происходит. Будто прочитав мои мысли, Вадис продолжил свою речь. Его голос послышался совсем близко. Сегодня он звучал отчетливо и торжественно, будто Вадис оглашал победителей конкурса.
- Вот ты и явилась, Ася, - я чувствовала, что он улыбается, - не узнаешь свою коллегу? - вот уже с явным смешком произнес Вадис.
Я не знала, что ответить. Начала было выяснять, что происходит, но он перебил меня громким возгласом:
- Да, это она! Это наша прекрасная Васса.
- Она... больна? - спросила я, уставившись на лицо Валдиса, похожее на маскарадную маску.
В ответ он разразился смехом. Бокал в руке Вадиса подрагивал, расплескивая содержимое. Сердце забилось еще сильнее. Настал момент, когда мое тело просто устало от постоянного страха и напряжения. Тогда я подбежала к Вассе, оперевшейся о стену, как старый манекен. Вадис засмеялся еще громче.
- Не переживай, у нее отличное здоровье, - он приблизился к Вассе и потрепал ее по голове.
Перестав смеяться, он серьезно посмотрел на меня. От этого взгляда хотелось бежать, руша любые преграды. Совсем другие глаза...
- Она робот, Асенька! - вдруг произнес Вадис. Согнувшись над Вассой, он нажал пару кнопок на ее животе и осторожным движением извлек трубку. Он протянул ее мне, тыча в лицо. С конца трубки стекала тягучая красная капля.
- Ох, это же кровь! - воскликнул он, всплеснув руками, - как нехорошо!
- Кровь? - меня хватало лишь на повторение его слов. Услышанное никак не хотело складываться в единую картину. - Что с Вассой? Скажи, что с ней!
- Она идеал, - Вадис перешел на шепот. Работа с клапанами и проводами совсем не отвлекала его от затеянного представления. - А если вдаваться в детали, я создал это чудо сам. Всего-то тело юной девы и немного железяк.
- Прекрати нести этот бред! - я сорвалась на крик, потеряв терпение.
- Смотри сама! - он нажал кнопку на бандаже Вассы и у нее открылись глаза. Он нажал вторую, и девушку начало тошнить. Синяя жижа, похожая на гель, неровным потоком лилась вниз, стекая на пол. Я инстинктивно зажала рот руками.
Некоторое время мы стояли молча - я, глядя на Вассу, а Вадис - на меня.
- Зачем это все, Вадис?
- Я не мог смотреть, как ты страдаешь, дорогая моя.
Мои глаза расширились. В недоумении я взглянула на Вадиса.
- Ну же... Все твои попытки, Ася. Ты нуждалась в усовершенствовании. Но ты не могла помочь себе сама. - он смотрел на меня так, словно старался донести до меня очевидную мысль.
- И, voila, твоя идеальная копия готова!
*****
Я могла только качать головой. Из стороны в сторону. Лицо Вадиса расплывалось. Он представлялся мне хирургом, как его видит пациент, едва отойдя от анестезии. Я определенно пребывала под наркозом.
- Ты чудовище. - меня хватило лишь на хриплый шепот.
Вадис потупил взгляд и вытянул губы подобно обиженному ребенку.
- Так оно и бывает в жизни... Хочешь помочь, а этого не ценят. Собираешь по крупицам свое детище, чтобы вручить его страждущему, а что в ответ? - он помотал головой. - я создал ее от любви к тебе, Ася.
Захотелось наброситься на него с кулаками.
- Ты не больший человек, чем она. - только и сказала я, - кем бы не была Васса. Вы - отличная пара.
- Человеку нужен человек, Ася! - закричал Вадис, - Васса должна была научить тебя. Ее век не долог, ткани отмирают очень быстро, даже сдобренные растворами и обмотанные проводами! Но Ася... Ты меня огорчила. Вместо того чтобы плыть к спасательному кругу, ты начала тонуть. Тебе ведь не хватало совсем чуть-чуть. Я, наивный, ждал, что ты таки уничтожишь это недосущество. Обгонишь, переплюнешь. Был уверен, что ты боец. Скажи мне, что сбило тебя с пути? - он вопрошающе уставился в мою сторону. Вадис ждал отчета. Васса глядела в пространство между нами своими невидящими стеклянными глазами.
Я силилась остановить поток слез, но напрасно. Природа брала свое. Организм отказывал мне постепенно.
- Я скажу, - начала я, еле переводя дыхание, - я страдала всякий раз, когда она оказывалась впереди. Но... - я еле говорила, - больше всего, когда она оказывалась рядом с тобой.
Он попытался что-то вставить, но меня было не остановить. Я перешла на отчаянный крик.
- А все это почему, знаешь? Я человек! Ни от одного, даже самого идеального робота ты не получить чувств взамен.
Негодование захлестнуло меня, и, схватив бокал Вадиса со стола, я ударила им Вассу в живот. Бокал раскололся о пластик кнопочной панели. Красное вино смешалось с синей жижей, и юбка Вассы покрылась новыми, лиловыми пятнами. Я резко всадила осколок ей в шею, стараясь задеть нужную жилу. Он вошел в мягкую, словно кусок масла, плоть Вассы, но из нее не брызнуло ни капли крови. Осколок продолжал торчать из ее шеи. Именно тогда я окончательно перестала принимать ее за живую девушку.
Недолго думая, я схватила свою сумку и выбежала из комнаты, не дав опомниться Вадису, все еще ожидающему от Вассы необходимых реакций. Пропащий человек. Мне хотелось облить все керосином и поджечь.
По привычке я побежала к морю. Ноги вязли в свежем снеге, глаза едва видели дорогу в темноте зимнего вечера.
У берега меня настиг поток мыслей. Осознание собственной ничтожности кололо душу. Не было большей обиды признавать возможность быть замененной. Хотелось раствориться в глуби воды или затаиться на дне. Дальнейшая жизнь казалась мне немыслимой. Отходя от шока, уже представляла, как вновь прихожу на работу, и десятки неодобрительных взглядов впиваются в меня. Я вернусь домой и не смогу смотреться в зеркало.
И тогда я поняла, что всегда была лишь заготовкой.
*****
Вадис ликовал. Я же, распрощавшись с контролем, в отчаянии и благоговении отдалась на растерзание мастеру. Не помню, как все прошло, но со мной это вышло иначе, чем с Вассой. Вадис поистине достиг совершенства.