Outsider : другие произведения.

Черные крылья. Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Черные крылья
  
  
   Пролог.
  
   Боль. Красные вспышки боли перед глазами мелькали своей замысловатой круговертью. И в этой застилающей все пелене его сознание никак не могло найти точку опоры, ту самую спасительную нить, удерживающую от падения в бездну окончательного безумия. Из глубин памяти всплывали, и тут же пропадали отрывки каких-то фраз, неизвестно кем и когда произнесенных....
  
   ..вспышка...-Окружайте его...он не должен уйти...
   ...вновь вспышка...- Я люблю тебя, милый....
   ...это было сказано ему? Сейчас он не мог понять, кому были адресованы те слова, да и его состояние явно не предполагало способность к размышлению....
   ...вспышка...на этот раз приятный женский голос с бархатным оттенком - С днем рождения, сынок...
   ...всышка...удар...удар по голове....милосердная Тара, как же больно....он даже и не подозревал что может быть ТАК больно....
   - Оставте его, господин, с такими ранами он не доживет и до вечера, это лишь продлит его мучения. Не оскверняйте свою Линию убийством. Да и опасно здесь задерживаться, оставьте его диким зверям.....
   Вновь вспышка перед глазами, вновь боль, заслоняющая собой все. Но следующая вспышка наконец отправила его в обьятия спасительной тьмы беспамятства.
  
   Солнце постепенно садилось за горизонт, окрашивая небеса в багровый оттенок. Это было необычайно красивое зрелище, которое нельзя выразить словами. Природа в такие моменты замирала, словно боясь вспугнуть чудесное видение. Багряные небеса над зелёным лесом - это зрелище, способное заворожить любого. Лесная жизнь приостанавливалась на краткие мгновения; приостанавливалась лишь для того, чтобы войти в новую, в ночную фазу.
   Под огромным деревом лежал человек. Тело его было покрыто ранами, одна из которых пересекала висок. Эта была смертельной. Этот человек умирал, умирал уже несколько часов. Молодое тело отчаянно цеплялось за уходящую жизнь, используя все отведенные ему природой способности, однако с каждой секундой попытки эти становились все слабее и слабее. Однако удивление вызывал тот факт, что оно еще живет и пытается выкарабкаться.
   Внезапно рядом зашевелились кусты, и из них, осторожно ступая, к телу подошел огромный серый зверь. Обнюхивая лежащего, зверь задержал свое внимание на его голове. По-человечески умные глаза, казалось, взглядом настоящего лекаря осматривали страшную рану. Затем произошло неожиданное - человек застонал, и приоткрыл неповрежденный глаз - веко второго глаза было изувечено, и было совершенно непонятно, что под ним.
  
   ...боль, свет....свет, боль...все перемешалось, и эта слепящая круговерть в какой-то момент времени потеряла над ним власть. Потеряла ровно настолько, чтобы подарить ему несколько мгновений сознания, что само по себе было невероятным мучением. На мгновение он увидел огромное, всепоглощающее багряное полотно(небо?), на фоне которого находилась серая морда волка, казавшаяся гигантской из-за близкого расстояния. И прежде, чем вновь провалиться в бездну, едва существующее сознание навсегда запечатлело эту картину.
  
   Постепенно воздух холодал. Зверю было нипочем в его серой шубе, а вот человек был одет очень легко, и волк каким-то образом понимал это. Вокруг были жесткие кусты, и ветра можно было не опасаться. Волк тяжело, словно человек вздохнул, опускаясь рядом с телом, жизнь в котором до сих пор теплилась лишь благодаря непонятный выворотам судьбы.
   Волчьи глаза вновь вперились в рану на голове человека. Именно она была причиной того, что жизнь так спешила расстаться с этим еще совсем молодым телом. Осторожно, очень осторожно, зверь высунул язык и лизнул самый краешек раны. Затем он повторил свое действие еще несколько раз, очищая ее от избытков спекшейся крови. Действовать нужно было очень осторожно, чтобы не открыть приостановившееся было кровотечения. Было удивительным, как за все время лежания тела в лесу на траве, туда не попало ни одно из мелких насекомых, обильно этот лес населявших. Несомненно, судьба играла в странные игры с этим юношей, а подобные игры никогда ничем хорошим не заканчивались.
   Зверь снова вздохнул, и, поднявшись, одним скачком исчез в кустах.
   Через некоторое время он вернулся, неся в пасти клочок травы, запах которой, судя по дергающемуся носу волка, был далеко не из приятных. Вновь опустившись рядом с телом, животное начало равномерно жевать траву, а затем осторожно, как и прежде, лизать края раны.
   И постепенно лицо лежащего человек перестало быть серой восковой маской, и появилось более-менее ощутимое дыхание. Хватка смерти ослабла, хотя и осталась очень сильной.
   Через некоторое время, волк прекратил свои действия, и, прижавшись поплотнее к человеческому телу, положил голову на передние лапы и закрыл глаза. Он не спал - ведь волки ночные животные. Он ждал.
   Прошло какое-то время, и черная тень стремительно метнулась в кусты. Несколько секунд спустя молчаливый лес огласил визг какого-то животного, который оборвался, едва начавшись. И тень вернулась на свое место, удовлетворенно рыча. Глаза волка превратились в узкие щелки, направленные в пугающе мирно молчащую тьму.
  
  
   В такой позе и застало их утро - человека, находившегося уже даже не на грани жизни и смерти, а на ее жалком осколке, и волка, непонятно почему, ревностно охраняющего покой последнего. Врочем состояние человека едва ли можно было назвать покоем.
  
   Зверь поднялся на лапы и несколько раз обошел вокруг того места, где до этого лежал, разминаясь после долгого бездвижного лежания. Затем он подошел к человеку. Удивительное дело, но человек все еще был жив. Мало того, его состояние улучшилось. Бледность лица уже не была мертвенной, а грудь уже не еле-еле содрогалась, а слегка приподнималась. Эти факты не были заметны простому человеку, но волк не был человеком, а уж тем более простым.
   Вновь сходив в заросли за травой, зверь повторил этот своеобразный "ритуал" с осторожным лизанием краев раны, кровь из которой, кстати, окончательно перестала сочиться - либо помогали старания серого благодетеля, либо ее осталось уже так мало, что слабый напор не мог выходить даже через такую глубокую рану.
   А потом волк ушел. Вернулся он нескоро, и на этот раз он был не один.
  
   ....новый взрыв ментальной боли.... Он бежал, бежал не оглядываясь. Куда? От кого? Он не мог сейчас ни о чем думать. Он мог только смотреть на картины, которые его сознание извлекало из памяти.
   Он бежал, задыхаясь, однако он чувствовал, не физически, а разумом, рассудком - погоня близко, и обмануть ее не удастся. А силы на исходе...
  
   Спутником волка оказался не человек. Но и зверем это удивительное существо назвать тоже было нельзя.
   Часть 1.

Смерть стоит того, чтобы жить...

В.Цой

   Глава 1. Пробуждение.
  
   Сознание медленно возвращалось к нему после долгого периода темноты. Насколько долгого, он оценить не мог - там времени не существовало.
   Он попытался пошевелиться - тело почти не слушалось, но приступов боли это уже не вызывало. Было только ощущение того, что его тело - тело младенца, настолько слабым он себя чувствовал. Он попытался открыть глаза. Получилось, хотя и открылся всего один глаз. Что было со вторым, он понять не мог, но сейчас ему не было до этого дела. Сознание было пустым, словно его начисто вымели метлой.
   Над ним был простой деревянный потолок. Откуда-то слева сочился дневной свет.
   Неожиданно совсем рядом раздался голос. Голос был хриплый, и какой-то лающий, но говорил по-человечески.
   -Надо же, неужто очнулся ...мы уж с Гурдом отчаялись. Столько времени прошло.
  
   Столько времени? А сколько времени прошло? И самое главное - после чего?
   Он попытался заговорить. Язык едва слушался.
  
  -- Г...где я?
  -- У меня в доме. - по-прежнему невидимый, обладатель голоса усмехнулся.
  
  
   Он попытался сесть на ложе. С трудом, но ему это удалось, хотя перед глазами поплыли мутные круги.
  
  -- Да лежи ты, чтоб тебя...!! Ишь ты, прыгать надумал.
  
   Он наконец то увидел обладателя голоса. В другом месте и в другое время, он наверно умер бы от страха. Но сейчас ему было наплевать на все.
   Существо, сидевшее рядом с его кроватью напоминало человека. Если только не принимать во внимание его волчью голову. Как оно умудрялось произносить человеческие слова, было непонятно, но сути дела не меняло.
   Память отозвалась тупой и давящей болью в висках, однако он нашел в себе силы совладать с собой. И понял, кто сидит перед ним
   Они называли себя касчарами, эти странные полулюди-полуволки. Да, они были схожи с людьми телом, но это было лишь внешнее сходство. Касчары не вмешивались в дела людей, однако и не пускали их в свои дела. Но самым грозным был запрет о проходе на территорию Деррийского Леса, который они населяли. Любой, нарушивший запрет мог считать большой удачей, если его убивали на месте. Впрочем, на самом деле никто не знал, что они делали с теми, кто попал к ним в плен, так как от касчаров еще никто живым не возвращался, а посему источником информации об этом народу были лишь слухи. Как легко догадаться, не самые приятные - люди склонны бояться того, чего не понимают.
   Магия у касчаров тоже была особая и очень могущественная. Однако ни один людской маг так и не смог распознать ее природы, и, как следствие, оружия против нее не было. Согласно одной из многих легенд, связанных с касчарами, один не в меру гордый правитель решил подчинить себе этот немногочисленный народ. Подчинить или уничтожить. Когда он понял, что в открый бой касчар не выманить, а их родной стихии - в лесу их не победить, он решил пойти на крайнюю меру - поджечь лес. Однако команда "поджигателей" не вернулась. За ней была послана вторая, затем третья, но ни один человек не вернулся. Горячий правитель решил подождать ответных действи со стороны касчаров. А спустя неделю из лесу вышло трое человек, в которых признали людей, посланных для разжигания пожара. На их телах не было ни одной раны, ни одного ожога от пыток, или чего либо подобного. Однако ни один из них не мог сказать ни слова, а в глазах их стоял такой неизбывный ужас, что глаза эти казались бездонными колодцами человеческого страдания и боли. А спусти несколько дней правителя нашли в его походном шатре. Он не был мертв, но и живым его назвать было тоже нельзя. Голова его была совершенно седой, а в глазах была лишь пустота. Сердце его билось, но больше никаких признаков жизни это тело не подавало. Ночью того же дня касчары атаковали. Атаковали молча, без боевых выкриков, которые как нельзя лучше соответсвовали бы их их наружности. Но именно это молчания и вселяло в солдат, оставшихся без предводителя страх. Это был не бой, это была бойня. Полулюди-полуволки просто перерезали отряд, как коса косит траву. А затем уши обратно в лес, забрав немногочисленные трупы своих сородичей, погибших при атаке. Они оставили в живых лишь несколько человек - вероятно затем, чтобы те рассказали о происшедшем остальным. Так и произошло.
  
  -- О чем ты задумался? И кстати, как тебя зовут?
  
   Внезапно поток, который хлынул на него из глубин памяти, прекратился. Он поднял голову(великая Тара, какая же тяжелая эта голова!) и поглядел на своего собеседника. Тот выглядел совсем не враждебно, а как-то устало. "Но почему, почему я еще живой? Ведь касчары ревностно охраняли свои границы, сами никогда за них не переходя..."
   Затем его разум вдруг осмыслил вопрос, заданный ему касчаром, а это несомн.енно был касчар, волчья голова выглядела совсем настоящей. Почему-то он чувствовал - надо ответить, но вот знает ли он сам ответ на вопрос? Язык еле ворочался во рту.
  
  -- М-меня зовут....-господи, ну как же его зовут, память отзывалась лишь мучительными вспышками, как вдруг......
  
  
   ...вспышка...Лица совершенно незнакомых мужчины и женщины.
  -- Как мы назовем его, любимый?
  -- Дарт. Мы назовем его Дарт.....
  
   Откуда-то пришло знание, что это именно его имя. И он, с трудом выговорил:
  
  -- Дарт...кажется так меня..звали...
  
   Опять из глубин сознания поднялась какая-то фраза. Это был вопрос. Вопрос собеседнику.
  
  -- Давно я....здесь?
  -- Давно друг мой, по вашим людским меркам давно. Шесть лет.
  
  
  
  
   Глава 2. В гостях у касчара.
  
   Хозяина звали Стархом. И, как выяснил Дарт, находились они сейчас в южной оконечности Деррийского Леса. Их избушка стояла на небольшой полянке, вокруг которой возвышались молчаливые громады деревьев. На дворе стояло лето, и воздух был напоен лесными ароматами.
   Потихоньку к Дарту возвращались силы. Он уже мог вставать с кровати и передвигаться по избе. Однако Старх был недоволен. Он считал, что "такой молодой и сильный юноша уже должен по деревьям ползать, а не ходить, держась за стены."
   Однажды, во время своего очередного круга по избе, Дарт набрел на зеркало, неведомо каким образом оказавшееся в этом месте. Зеркало было накрыто тряпкой, которую юноша не преминул сдернуть; а сдернув, тут же замер, вглядываясь в незнакомца, стоящего перед ним. Его отражению было по меньшей мере лет тридцать - он знал, что на самом деле он моложе, хотя и не понимал, откуда это знание. Длинные волосы то и дело перемежала седина, а правый висок наискось пересекал толстый шрам, доходивший до пустой глазницы, закрытой черной тряпкой. Медленно, очень медленно, словно боясь чего-то, руки ощупывали правую половину лица, пытаясь понять, откуда этот шрам.
  
  -- Когда Гурд нашел тебя, этот шрам был еще свежий. Глаз спасти я даже не пытался - это была бы заранее обреченная затея. - раздался вдруг рядом голос Старха.
  
   Гурдом звали старого волка, верного товарища Старха.
  -- Старх, расскажи, как я попал сюда.....
  
   Дарт давно ждал удобного момента, чтобы задать этот вопрос. И вот момент настал.
  
  -- Ну чтож, пойдем ужинать, и за столом я тебе расскажу все, что знаю я немного.
  
   За ужином Старх поведа весьма краткую историю того, как Гурд нашел в лесу человека со страшной раной. О том как привет его, Старха, к этому человеку, и как касчар все это время ухаживал за ним. После его рассказа, Дарт задал вопрос, который до сих пор боялся задать.
  
  -- Старх, а почему ты меня спас? Ведь насколько я знаю, уже многие сотни лет ни один человек не ступал под своды вашего леса. Неужели изменились законы?
  
   Старх тяжело вздохнул.
  
  -- Нет, мой мальчик. Законы все те же. А вот я... я даже не знаю что со мной. Когда я тебя увидел там, под деревом, первой моей мыслью было просто прекратить твои мучения, дав тебе легко и безболезненно умереть. Надежды на спасение я не видел. Но, как ни странно, Гурд не позволил мне. - Старх повернул морду...нет, лицо.. в сторону огромного зверя, мирно лежавшего у входа. - К счастью для тебя, я прилушался к его просьбе оставить тебя в живых.
  -- А твои...твои собратья, как же они..?
  -- Остальные касчары ничего не знают о тебе. Я живу отшельником, и поэтому скрывать тебя было не так уж сложно.
   "Отшельник? Среди касчаров? На их же территории?"
  
  -- Старх, что теперь со мной будет? - голос Дарта не дрогнул, но сам он мысленно сжался, ожидая ответа.
  -- Сначала на ноги твердо встань, а потом и поговорим...но... - он на мгновение задумался, вглядываясь в пустоту, затем слегка тряхнул головой, словно отгоняя наваждение - ладно, об этом потом.
  -- Спасибо тебе - голос юноши звучал глухо, словно его ударили в грудь чем-то тяжелым - спасибо...
  -- Расскажи лучше о себе, о своей семье...ведь у тебя есть семья?
  -- Семья.... - неожиданная боль сдавила виски Дарта
  
   ...очередная вспышка света перед глазами, господи, как же больно....
   Совсем еще маленькая белокурая девчушка испуганно смотрит на огромного, закованного в сталь, человека. Человек делает размах левой рукой, в которой находится меч....
   ...волосы...окровавленные обрывки когда-то белоснежных волос на мече,небрежно стряхиваемые рукой, закованной в латную перчатку....
  
   Придя в себя, Дарт обнаружил, что лежит на полу, и рядом с ним стоит Гурд, заглядывая ему в лицо своими умными, но полными какой-то неизбывной тоски, глазами. Он знал. Знал то, о чем сам Дарт сейчас мог только догадываться.
   С усилием, Дарт поднялся и сел на лавку, с которой упал. Старх по-прежнему сидел и ел, словно бы ничего не случилось.
  
  -- Я не помню свою семью...есть лишь какие-то неуловимые обрывки воспоминаний.
  
   Старх медленно дожевал кусок мяса.
  
  -- Я могу тебе помочь. Но ты уверен, что хотел бы вспомнить все? Что-то непохоже, чтобы эти воспоминания были особенно приятными.
  
   Дарт прикоснулся к своему шраму, словно удостоверяясь, на месте ли он.
  
  -- Да, Старх. Какими бы они не были, но это - моя жизнь, мое прошлое, и я не хочу его терять.
  -- Хорошо. Я помогу тебе. Но пока ты еще слишком слаб. Подождем немного.
  -- Но Старх, я...
  -- Никаких "но" - в лающем голосе касчара послышались интонации, которых Дарт раньше не замечал. - так будет лучше для тебя.
  
   Постепенно, неделя за неделей, к Дарту возвращались силы, и к концу лета он уже вовсю трудился во дворе, коля дрова для печи. В лес его Старх по непонятным причинам не пускал ни под каким предлогом. Да и не особенно его туда тянуло.
   Лето сменила осень, а зай ней наступила лютая зима с ее темными вечерами и ясными ночами. В один из таких вечеров, Дарт вернулся к старому разговору о его прошлом.
  
  -- Старх, ты как-то упоминал, что можешь помочь мне вспомнить то, что я давно позабыл....я считаю, что время уже настало.
  
   Касчар взохнул.
  
  -- Хорошо, Дарт. Ты и впрям готов к этому. Подойди ко мне, и ты увидишь, что может магия касчаров.
  
   Дарт молча повиновался. Старх встал со скамьи, на которой сидел, велел юноше опуститься на колени, и положил правую руку ему на голову. А затем закрыл глаза.
  
   ...вспышка....Боль....красные всполохи перед глазами. И какая-то знакомая картина, пробивающаяся сквозь мутную пелену. Звездное небо, на фоне которого морда огромного серого волка, смотрящего прямо в глаза человеку. Вернее в единственный уцевший глаз. Гурд...
  
   Новая вспышка... он бежал, бежал задыхаясь. Впереди был лес, а за спиной была погоня - все отчетливей слышался топот копыт, взрывающих землю. Он боялся обернуться. Боялся задержать свой бег хоть на мгновенье, но все-таки обернулся.
   Прямо за ним неслось два всадника в доспехах, сверкавших в лучах закатного солнца, они были еще довольно далеко - но куда человеку тягаться со скакуном?
  
   Внезапно дверь в избушке Старха слетела с петель, и в нее ворвалось несколько теней, бросившихся к касчару и юноше, стоявшему перед ним на коленях.
   Сильный удар выбросил Дарта из транса. Перед глазами все плыло, и он не мог понять, что происходит. Он видел, как закутанные в плащи фигуры связывали Старха, и не мог пошевелиться сам, чтобы помочь ему. И вдруг его осенила страшная догадка....Кто еще может ворваться в избушку, стоящую посреди Деррийского леса кроме касчаров?
  
  
  
   Глава 3. Суд касчаров.
  
   Для Дарта все происходившее дальше виделось сквозь какую-то пелену безразличия. Где-то на самом краю сознания маячила мысль - это конец. От касчаров никто и никогда живым не уходил. Их вытащили из избы, куда-то поволокли по снегу. Морозный воздух першил в легких, заставляя Дарта кашлять. А неведомые похитители все тащили их и тащили, пока наконец они не добрались до како-то землянки, в которой их и бросили. И Дарт мгновенно провалился в забытье.
  
   Проснувшись, Дарт не сразу понял, где он находится. Вокруг было темно, и его руки были связаны за спиной. Помещение, в котором он находился, было относительно теплым, особенно если учесть то, что он по всей видимости проспал всю ночь на полу безо всяких последствий.
   Совсем рядом раздался какой-то стон.
  
  -- Старх, ты в порядке? Что происходит?
  -- Дарт...мальчик мой, мы попали в опасную, очень опасную передрягу. Нас схватили мои собратья. А схватили, потому что я нарушил закон...
  -- Какой закон? О чем ты говоришь, я не....
  -- Помолчи, и не перебивай меня. Я не знаю, сколько нам отведено времени. Меня будут судить за нарушение закона моего народа, и скорее всего, я буду казнен...
  -- Но...
  -- Слушай меня, не перебивая. Скорее всего меня казнят. Но у тебя есть шанс спастись. Пусть маленький, но шанс. Я попрошу за тебя, у меня будет последяя воля. А ты, если выкарабкаешься, запомни имя - Грасс. Это колдунья, она живет Северном Лесу. Это находится за...
  
   Его слова прервал хриплый лающий окрик:
  -- Подъем, лежебоки, уже светает. Ваше время пришло.
   Дверца в отворилась, и в землянку вошло двое касчаров. Дарта, жмурящегося от яркого света, и Старха выволокли наружу, и вновь потащили куда-то по лесной тропинке.
  
   Вскоре их притащили на широкую поляну, на которой собралась целая толпа касчаров. Несколько касчаров стояло поодаль от всех.
   - Если нас приволокли сюда на суд, то это, наверное, судьи - решил Дарт.
   Тем временем их подтащили к середине поляны, и вся толпа окружила их, образовав правильный круг по периметру поляны.
   Судей было четверо. Они встали перед человеком и касчаром. Все это происходило почти в полной тишине, лишь скрипел снег под ногами, да слышалось шумное дыхание Дарта.
   Один из судей начал говорить, обращаясь к Старху.
  
  -- Старх из народа касчаров, ты обвиняешься в том, что нарушил древний закон, предписанны нам нашими предками - ты впустил на территорию Деррийского Леса человека. Более того, ты укрывал его в своем доме более шести лет! Хочешь ли ты сказать что-нибудь в свое оправдание?
  
   Ого, подумал Дарт, быстро у них тут все решается.
   Старх поднял морду(или все-таки лицо?), и посмотрел в глаза судье.
  -- Если бы мне было, что сказать, я бы сказал. Когда этот человек попал ко мне, я просто не смог добить его. Да и у него почти не было шансов на спасение, они так слабы, эти люди...
  -- И все же, ты нарушил закон, и должен понести наказание.
  -- Я полностью согласен с тобой, Первый.
  
   Первый? Почему Первый? Или у них тут главный - всегда первый? - несмотря на угрозу близкой смерти, Дарт сохранил ясность мышления.
  
  -- Итак, Старх, Совет Четырех сейчас вынесет тебе приговор, примешь ли ты его сразу и безо всяких оговорок?
  -- Да, Первый, я нарушил закон, и понесу наказание.
  
   Дарту все это начало казаться подозрительным. Старх еще никогда не вел себя так. Он стоял, не шевелясь, и продолжал смотреть Первому прямо в глаза.
   Это наверно какая-то магия! - догадка резанула разум Дарта. - Старха заколдовали, и он наверное и сам сейчас с радостью пошел бы на эшафот. А он, Дарт, ничего не может сделать. Горячая волна поднялась откуда то из самых глубин существа.
  
  -- Стойте!! Вы используете магию, это не суд...это...это... - Дарт попытался броситься к судьям, но его тотчас же остановили двое охранников, и оттащили на прежнее место.
  
   Голова первого тем временем медленно повернулась в его сторону.
  
  -- Не тебе вмешиваться в Суд Касчаров, человек. Но я отвечу тебе, хоть ты и не задал вопроса, который сейчас занимет твои мысли. Мы не используем магию, наш народ, в отличие от вашего, гораздо сильнее соблюдает обычаи предков. Суд Касчаров - это не ваше людское сборище с толпой свидетелей и пострадавших. Это все, а теперь стой и жди.
  
   О отвернулся в остальным трем судьям, и они образовали квадрат, встав лицом в центр. Таким образом они, по-видимому, совещались, решил Дарт, внутри которого все похолодело от взгляда Первого.
   Через несколько минут, один из судей вышел из квадрата, остальные встали за ним.
  
  -- Совет Четырех принял решение, Старх. Я, Четвертый из Совета Четырех, выношу тебе, Старху, приговор - смертная казнь.
  
   Дарт ждал хоть какой-то реакции толпы или самого Старха, но вокруг царила зловещая тишина.
   В напряженной тешине прошло с десяток секунд. Наконе Старх, сказал:
  -- Я принимаю вердикт Совета Четырех. Принимаю, и требую Слова.
  
   Четвертый сделал шаг назад. Вперед вышел другой касчар.
  
  -- Я, Второй из Совета Четырех, слушаю твое последнее Слово, Старх, прежде, чем ты будешь казнен. И клянусь тебе кровью великой Тары, что твое слово будет выполнено, независимо от того, что ты потребуешь, если только, конечно, это вообще можно выполнить.
  -- Я прошу...я требую, чтобы этот человек еще до закаты вышел из Деррийского Леса. И вышел живым.
  
   Второй помедлил с ответом.
  
  -- Хорошо, Старх. Этому человеку будет дарована жизнь, как ты просишь.
  
   Второй отошел назад. Вперед вышел последный из Совета. Он подошел вплотную к Старху, и посмотрел ему в глаза. Дарт в бессильной ярости наблюдал, как за него и за его самого близкого друга решают судьбу.
   Третий внезапно вскинул правую руку, из которой высколчило два костяных лезвия. Время замедлило свой бег. Дарт видел, как лезвия начали свой гибельный ход к груди Старха.
  
  -- Неееееееееееет!!!
  
   Дарт рванулся, но охрана была быстрее. Дарт даже не попытался обернуться. Он рвался вперед с силой, на которую только способен отчаявшийся человек. А лезвия уже заканчивали свой бег, приближаясь к тому месту, где должно было находиться сердце. И вот они вонзились. Грудь Старха окрасилась кровью, и он начал медленно оседать на землю, не проронив ни звука.
   Дарта держало двое дюжих охранников, полностью лишая его возможности вырваться, хотя теперь уже было поздно...да и были ли у него шансы? Максимум, он успел бы отсрочить казнь на несколько минут, не больше.
   По щекам Дарт текли слезы, простые человеческие слезы, которые он, казалось, не замечал. Он стоял, удерживаемый двумя касчарами, и смотрел на безжизненной тело того, кто успел стать ему и братом и вторым отцом. Того, кто дважды спас ему жизнь, во второй раз заплатив своей. И слезы продолжали течь по щекам человека, ставшего братом касчара.
  
   Вокруг стояла необычная для леса, мертвая тишина. Со всех сторон на заснеженную поляну напирали черные-зеленые громады деревьев. И внезапно издалека донесся вой. Вой, исполненный огромной тоски. Гурд знал.
   Дарт поднял голову и посмотрел на Первого. Теперь его взгляд не выражал ничего - ни страха, ни ненависти. Он просто ждал своей участи.
  
  -- Человек, - сказал Первый - ты нарушил наш закон. Ни одному человеку не дозволяется безнаказанным вступать на территорию Деррийского Леса. Это закон. Но последнее слово осужденного на казнь выше любого закона. И поэтому мы отпустим тебя. Но знай - если когда-нибудь ты посмеешь приблизиться к нашему лесу, то приговор будет приведен в исполнение. Сейчас тебя выведут из Леса, и ты больше никогда не вернешься сюда.
  
   Позади Дарта заскрипел снег, и в тот же миг мир погрузился во тьму.
  
  
  
  
   Глава 4. Глагг.
  
   Наступал закат. Солнце багровым колесом катилось за горизонт, цепляясь слабыми лучами за легкие и тонкие облака, не желая исчезать в столь раннее время. Высоко над землей парила одинокая птица - керст. Это не был полет охотника, ибо сегодня керст уже съел пойманного зайчонка, и теперь просто парил в вышине, подставляя сильные крылья ветру.
   Где-то далеко внизу, по широкому белому полю двигалась маленькая черная точка. Керсту даже не нужно было напрягать глаза, чтобы разглядеть, что это идет человек. Сильная птица никогда не могла понять - как же можно жить, не отрываясь от земли? Как можно существовать, двигаясь столь медленно?
  
   Под ногами Дарта поскрипывал снег, окрашенный в красно-желтый цвет садящимся солнцем, но Дарт не замечал ничего вокруг. Сейчас он хотел одного - выжить. Далеко позади мрачной стеной стоял Деррийский Лес. Туда он больше не вернется. Его путь - вперед. Он не знал, что там - впереди. Но он должен идти.
   Усталость и холод давали знать о себе. Дарт не слышал хруста сугробов, только лишь мерные удары крови в виски, и собственное тяжелое дыхание. Ноги по щиколотку, а местами и по колено погружались в снег.
   Шло время. Солнце уже скрылось за горизонтом, и Дарт продолжал тащиться в сумерках. Усталость наваливалась на плечи непомерной тяжестью. Он не мог, да и не хотел ни о чем думать.
   Внезапно впереди, на темно-сером фоне, забрезжила какая-то красная точка. "Костер" - понял Дарт. Это придало ему сил, и он постарался ускорить шаг, насколько это было вообще возможно.
   Постепенно точка приближалась, на самом деле превращаясь в небольшой костерок. Дарту казалось, что он почти бежит, хотя на самом деле он уже еле волочил ноги. Тьма вокруг становилась все гуще, и небо заволокло низкими облаками. Он попытался закричать, но изо рта вырвалось лишь несколько хриплых звуков.
   У костерка сидела небольшая фигурка, закутавшаяся в плащ, а вокруг кругом было построено нечто вроде небольшой, едва доходящей до груди снежной стены. Открытым оставался лишь небольшой проход, рядом с которым стоял канд, что впрочем нисколько не мешало животному мирно спать. Все его шесть ног были почти полностью занесены снегом, однако ему, похоже было абсолютно все равно - длинная белая шерсть, покрывавшая животное, могла выдержать и куда более холодные
   Фигура у костра повернула голову в капюшоне, а затем поднялась навстречу Дарту. Небольшой рост, коренастая фигура; очередной язык пламени выхватил лицо незнакомца из тени - круглое, бородатое. В уголках чуть раскосых глаз собрались морщинки, говорящие о том, что обладатель их любит улыбаться, однако сейчас он был насторожен и хмур. Несомненно, Дарт встретил представителя племени латтов, вольных бродяг и наемников. Несколько секунд они стояли молча, и наконец, Дарт прохрипел по-ригалльски:
  -- Здравствуй, добрый латт....Не дозволишь ли одинокому путнику отдохнуть и согреться у твоего костра?
  
   Латт секунду помедлил, а затем неожиданно улыбнулся.
  
  -- И тебе привет, человек. Отчего ж не дозволить - у меня тепла не убудет, да и вдвоем не так скучно.
  
   Не заставляя себя долго ждать, Дарт плюхнулся на расчищенное место у костра, вытянув усталые ноги рядом с пламенем. Латт присел напротив, подкидывая в огонь небольшие поленья, аккуратно сложенные рядом. Некоторое время тишину нарушало лишь завывание ветра. Заметив, что путник перевел дух, латт первым задал вопрос.
  
  -- Как же зовут нашего "одинокого путника"? Или он желает сохранить свое имя в тайне?
  
   На мгновение Дарт задумался - стоит ли вот так, первому встречному, называть себя? Но
   откуда-то из глубины души появилось доверие к латту. Да и невежливо было бы отказать - тот его все-таки спас от замерзания в снежной пустыне. И он назвал себя, а затем задал встречный вопрос.
  
  -- А я Глагаринобергудд, но ты называй меня просто Глагг. Вы, люди, почему-то не любите больших имен. - он ухмыльнулся, и морщинки в уголках глаз выделились более четко.
  
   Позже, Дарт так и не смог вспомнить полного имени Глагга, а спрашивать не решался.
  
  -- Ну что ж, Дарт, садись ближе к костру, я гляжу, ты малость замерз? - губы латта тронула чуть заметная улыбка. - Заодно раздели со мной трапезу.
  
   Только сечас Дарт сообразил, что уже сутки ничего не ел. Вдобавок к непомерной усталости, на него еще навалился и голод, и он с жадностью вгрызся в предложенный ему кусок копченого мяса.
  
  -- Ого! Да я смотрю, ты проголодался! - латт вел себя как ни в чем не бывало, словно они сидели не посреди сугробов, а в каком-нибудь трактире.
  
   Запивали все простой водой из объемистого бурдюка. Как этот бурдюк не замерзал, оставалось для Дарта загадкой, да он и не особо старался думать о чем-либо. Еды было немного, но и этого оказалось достаточно, чтобы расслабиться и позволить теплу медленно растекаться по телу - Глагг дал ему меховой плащ, который достал из мешка.
   Когда они поели, Глагг подбросил поленьев в костер, и повернулся к Дарту, закутавшемуся в плащ и задумчиво глядящему в огонь.
  
  -- Так откуда ты, Дарт? Я не знаю ни поселения ни людей, ни кого-либо еще поблизости. А непохоже было, чтобы ты шел издалека. - он усмехнулся. - одежка твоя к этому не располагает.
  
   Дарт помедлил с ответом.
  
  -- Я иду из Деррийского Леса. - наконец сказал он.
  -- Если не хочешь отвечать, - латт вновь отвернулся к костру - то так и скажи. Зачем врать то? - в его голосе послышалась незаслуженная обида.
  -- Я не вру, Глагг. Я иду из Леса - тихо повторил Дарт. - Мне незачем тебе врать.
  
   Латт вновь повернулся к нему, и в его глазах появился интерес.
  
  -- Так значит, ты был в Лесу? Был там, куда никто не смел войти уже больше тысячи лет, если верить преданиям? Удивительные дела нынче творятся....но почему касчары оставили тебя в живых? Как ты ушел оттуда?
  
   К горлу Дарта подступил предательский комок.
  
  -- Глагг, извини, я не хочу вспоминать об этом. Там я.. - он замолчал, глядя в землю перед собой.
   На некоторое время воцарилось молчание. Слышно было лишь веселое потрескивание огня, пожиравшего очередное полено.
  
  -- Извини... - Глагг тяжело вздохнул. - понимаю - есть вещи, о которых первому встречному-поперечному не рассказывают...Но скажи мне, куда же ты теперь направляешься?
  -- Не знаю....куда-нибудь...
  -- Это как так "куда-нибудь", а? Э, нет, дружок, так не пойдет. Давай-ка вот что сделаем. Если тебе некуда идти, то пошли вместе со мной - я сейчас направляюсь в Нолан. Идти нам около двух недель, но если повезет, дойдем дней за десять. А доберемся - дальше видно будет.
  -- Спасибо конечно, Глагг....Но не надо тебе так беспокоиться за меня.
  -- Не хочу и знать никаких "но". Отчего-то у меня такое впечатление, что если бы мы с тобой сегодня не встретились, то до завтрашнего утра ты бы мог и не дотянуть - не больно то жарко ты одет. Ни еды ни питья при себе не имеешь. А находимся мы между прочим в Пустоши, тут же на сотни миль вокруг ни единого огонька. Вобщем ты идешь со мной, и все тут. А сейчас тебе пора отдохнуть. Ты видать, немало за сегодняшний день протопал..это по колено в снегу-то. Да уж, странные вы, люди. То бывает, мрете от какой-нибудь болезни ерундовой, а то дак, вон, едва ли не голыми по морозу с два десятка миль вышагиваете.
   Ну да ладно. Не буду я тебя больше утомлять, отдыхай.
  
   Уже засыпая, Дарт подумал, что так ничего и не узнал о своем неожиданном попутчике.
  
   Два лезвия, несущихся к груди Старха. Несущихся - для всех, но не для Дарта. Он видел лишь замершую руку, из которой торчало два костяных, но по твердости не уступающим стальным, клинка. Застывшее облачко пара перед лицом самого Старха. Все стояло на месте, не двигалось. Но он, Дарт, не мог ничего сделать - он тоже был подчинен этому странному оцепенению. Он мог только смотреть не застывшие фигуры, одну из которых от смерти отделяло лишь несколько дюймов морозного воздуха. И он смотрел.
   Холодный голубой купол накрывал собой весь мир. Лишь легкие перья облаков посмели нарушить его строгую гладкую поверхность. Морозный воздух заполнял легкие. Так встретил Дарт свое первое за несколько лет утро вне Леса. Проснувшись, он еще некоторое время полежал, затем сел, сбрасывая с себя остатки сна. Непонятного, но не очень-то приятного сна.
   Вокруг костра уже вовсю хлопотал Глагг, приготавливая завтрак и насвистывая какую-то песенку. Заметив, что Дарт проснулся, он прекратил свои музыкальные упражнения.
  
  -- Доброе утро, лежебока. Самое время позавтракать и отправляться в путь.
  
   В ответ ему раздалось невнятное то ли мычание, то ли хрипение. Голосовые связки Дарта по всей видимости утратили свою дееспособность после ночи на под открытым небом.
   Однако пострадало не только горло. При попытке встать, в спине раздалось подозрительное похрустывание, и заныла поясница. "Ну я и развалюха," - подумалось Дарту. - "привык уже к теплой постельке".
   Напрягшись, Дарт рванулся с земли. Перетруженные накануне мышцы немедленно отозвались болью, но он своего добился, и теперь стоял, лишь немного пошатываясь.
   Тем временем, от костра пошел понемногу усиливающийся запах пищи, и в животе у Дарта заурчало.
  
   Глагг переворачивал узкие куски мяса на небольшой сковородке. Снег справа от него был окрашен кровью. Немного позади лежал весьма скромных размеров лук и колчан стрел, вполнее соответсвующих размеру этого лука. Увидев, куда смотрит его новоиспеченый спутник, латт ухмыльнулся.
  -- Нас ведь теперь двое, и надо немного экономить запасы пищи. Нам, латтам, много еды не надо, а вот вы люди, прожорливы. Вот и пришлось зайца подстрелить. - он немного помолчал. - Ты давай, в порядок себя приведи, снего лицо протри, чтоли; да присаживайся рядом, сейчас уже готово будет.
   Дарт последовал совету Глагга, и, набрав пригоршню снега, протер им лицо. Это помогло - глаза перестали слипаться, в голове прояснилось, и он сел к костру. Зайчатина оказалась необыкновенно вкусной - латты умели хорошо готовить в любых условиях. Да и есть свежее мясо было куда приятнее, чем с трудом перемалывать копченое.
   Поев, они начали собираться в дорогу. Глагг сказал, что следующий привал будет только вечером, если не ночью, и он будет весьма коротким - только перекусить да передохнуть, и поэтому нужно как следует подготовиться к переходу. Прежде всего, латт достал из свеоего огромного мешка пару сапог, покрытых мехом изнутри, сказав, что обувь Дарта никуда не годится. Затем последовали штаны, но латты были намного ниже людей, и размер не подошел. Дарту пришлось довольствоваться тем, что у него было. Плащ Глагг ему дал еще накануне, и теперь Дарт был одет вполне подобающе, хотя латт все время качал головой и ворчал.
   Затем Глагг отобрал из потушенного костра поленья, прогоревшие не до конца, и, отряхнув их от пепла, сложил в отдельный мешок. Все поленья, оставшиеся неиспользованными, он связал, и водрузил на спину канда, мирно поедающего, сваленную перед ним охапку сена. В это время, по его указу, Дарт отмывал сковородку, и всю остальную утварь при помощи снега.
   Все упаковали в мешки, один взял себе на спину Глагг, другой Дарт, остальные же нагрузили на канда. Забросав кострище снегом, они двинулись в путь.
  
  
  
   Глава 5. Нолан.
  
   Первые дни их совместного похода дались Дарту с трудом. Он еле волочился вслед за Глаггом, вышагивавшим как ни в чем ни бывало, и что-то напевавшему под нос. Едва дождавшись очередного привала, Дарт почти валился на землю.
   Однако через неделю он уже попривык, идти становилось все легче. Мышцы по утрам болели уже не так сильно, а на переходах он не отставал от Глагга. Но голова его была занята другим. Ему больше не снились странные сны, но он никак не мог забыть тот сон. Однако ответы на все вопросы были неизвестно где, и Дарту никак не удавалось зацепиться хоть за что-нибудь. Так постепенно он стал все меньше задумываться над этим. Придет время - придут и ответы на вопросы. А пока были другие дела. И Дарт продолжал топтать ногами Пустошь.
  
   В очередной раз они остановились на привал рано - еще не наступил вечер. Однако Глагг сказал, что возможно будет снежная буря, и им надо подготовить укрытие. И они начали строить небольшой снежный домик, в котором могли бы разместиться человек, латт и канд. Домик имел вид купола с боковым отверстием - входом. По всей видимости, у Глагга был солидный опыт в подобных вещах - по его руководством работа была закончена через три-четыре часа. Было уже совсем темно, и ветер заметно усилился. Они завели канда, не оказывавшего особого сопротивления, внутрь купола, где была кромешная тьма. Затем разожгли небольшой костерок - Дарт поначалу испугался, ведь все-таки они находились под слоем снега, но латт успокоил его, сказав, что стены немного подтают, а затем он ослабит огонь, и, покрывшись льдом изнутри, их импровизированное укрытие станет намного прочнее.
  
   Прошло около часа. Костерок притушили, оставив лишь тлеющие угольки. Снаружи все громче раздавались завывания ветра, однако внутри снежного укрытия было относительно уютно, несмотря на почти полную темноту.
  
   Рядом слышно было ровное и глубокое дыхание канда. Это удивительное животное по-видимому могло спать в любых условиях, когда представлялась такая возможность.
  -- Глагг, - вдруг неожиданно для самого себя спросил Дарт - расскажи о себе. Откуда ты, и куда направляешься. - Сам же Дарт был удивлен, что такие простые вопросы пришли ему в голову только сейчас, ведь они с латтом уже неделю как вместе. Хотя вся эта неделя была заполнена, и редко выдавались свободнуе минуты, да и те тратились на еду и на сон.
  
   В темноте раздался вздох.
  
  -- Я ждал от тебя этого вопроса, правда думал, что ты спросишь раньше. Ну что ж, ты вправе знать о том, с кем путешествуешь. Правда я думаю, что мой рассказ не будет особенно длинным, и уж тем более интересным. - латт хмыкнул. - Родился я в Северном Снежногорье. Отец был купцом, часто ездил в Асмор. Когда я подрос, он стал брать меня с собой - уму-разуму набираться. Когда родители умерли, я почувствовал, что не могу сидеть на месте, и спокойно вести хозяйство. Хотелось посмотреть на мир. Собрав денег, и поручив хозяйство младшему брату, который уж куда толковее меня в этих делах, я отправился в дорогу. Только пошел я не туда, куда с отцом ходил. В Асморе я уже был. И направился в Цитию.
  
   Цития...множество различных слухов и легенд ходило об этой стране и о ее жителях - великанах. Немногие отправлялисьтуда по собственной воле, да и сами великаны далеко не каждого впускали в свои владения.
   Зато оружие, сделанное цитианами, стоило едва ли не впятеро дороже золота того же веса.
  
  -- Ты знаешь, а эти цитиане не такие уж плохие ребята. Похожи на людей, разве что выше да умнее. - Дарт прямо-таки почувствовал, как латт усмехается. - В Эресте попал в школу Найтлок, там меня железками махать выучили. Десять лет там прожил, да опять отправился в путь-дорогу. Побывал в Элдоре, служил наемником. Эх, славное было времечко... - латт снова вздохнул - потом судьба занесла в Светлоречье. Вот уж где настоящие маги живут. Это тебе, друг мой, не какие-то там колдунишки городские да заклинатели погоды. Там волшба в самом воздухе ощущается...Да бесполезно словами это описывать - не придумали еще слов таких. А теперь вот иду в Остан, слышал там заваруха какая-то назревает. Глядишь и моим железякам место найдется, чтоб позвенеть.
  
   Латт умолк, занятый какими-то своими мыслями, а его спутник тем временем переваривал услышанное. Несмотря на кажущуюся простоту, что-то в рассказе Глагга было не так. Что именно - пока было неясно, и Дарт решил поразмыслить над этим позже.
  
   К утру буря закончилась. Спутники раскидали сугроб, наметенный за ночь у входа в их убежище, наскоро позавтракали и отправились в дальнейший путь.
  
   Следующие четыре дня погода стояла ясная, и около полудня четвертого дня Дарт заметил, что впереди что-то чернеет. А спустя еще несколько часов они подошли к Нолану.
   Сам город располагался на равнине, практически не имевшей никаких возвышений. Он был обнесен крепостной стеной, наиболее укрепленной в южной и восточной ее частях. Почти посередине города протекала река Жемчужница, являвшаяся единственным крупным источником воды в городе. Река брала свое начало на севере, в самом Бездонном, как впрочем и все реки Хайдингсайда.
   Нолан был столицей Остана, одновременно являясь и его южным форпостом. С востока Остан был защищен Кремниевыми горами, с запада - Деррийским лесом. На севере находился Бездонный.
   Южные ворота были открыты, по бокам стояли стражники, прислонившись к стене. Увидев человека в компании с латтом, один из стражников двинулся им навстречу.
  -- Кто вы такие, и что вам здесь надо? - без приветствия бросил он.
  
   Спутники остановились. Латт шагнул вперед.
  -- Здравствуй, почтенный, не знаю твоего имени. Мы просто...
  -- Мое имя тебе ни к чему. - грубо оборвал Глагга стражник - Иди-ка вы отсюда подобру-поздорову...почтенный, - он ухмыльнулся - и дружка своего одноглазого прихвати. А то с одним глазом-то он сам и развернуться наверное не сможет.
  
   За его спиной раздался взрыв взрыв хохота. Дарт же пропустил оскорбление мимо ушей. А вот Глагг нахмурился.
  
  -- Мы обыкновенные уставшие путники, не намеревающиеся ночевать за городскими стенами.
  -- Знаем мы ваших "путников". Разбойники , поживы легкой ищущие, вот вы кто. Думаешь я не знаю, за что в Элдоре глаза лишают?
  -- Мой спутник лишился глаза совсем не по той причине. - с голосом Глагга происходило что-то странное, Дарт еще ни разу не видел, чтоб тот сердился - И не твоего ума это дело. Пропусти нас с миром, по хорошему прошу.
  -- Ой-ой-ой! Напугал-то как! Да ты наверное даже меч-то не знаешь, за какой конец держать, обрезок.
  
   "Обрезок" - это было презрительное прозвище латтов из-за их малого роста. Назвать латта обрезком - значило бросить ему серьезное оскорбление.
  
   Раздалось тихое шипение доставаемых из-за спины Глагга мечей. Как и многин другие латты, он предпочитал пользоваться двумя клинками. В его руках словно оказались братья-близнецы - оба меча были как на подбор. Оба были полутораручными - силой мать-природа Глагга не обделила. И сейчас латт стоял, опустив оба, но не приходилось сомневаться, что в случае необходимости, братья взлетят в воздух по первому зову.
   Теперь голос Глагга звучал глухо.
  
  -- Возьми свои слова назад, человече. Или ты узнаешь, чего стоят клинки полка "Красных Скорпионов".
  
   Ухмылку стражника словно ветром сдуло. Его лицо стало постепенно приобретать все более светлые оттенки, неумолимо приближаясь к цвету лежащего кругом снега. Его товарищи все как один перестали подпирать собой стену.
   Пока Дарт ломал себе голову, что же это за полк "Красных Скорпионов", стражник вновь заговорил, однако теперь его голос уже не был столь груб и самоуверен.
  
  -- Ээ.., подожди... уважаемый.. Я ведь всего лишь охранник города, и мое дело - не пускать всяких...ээ.. проходимцев внутрь. Наверное я вас просто..гм..спутал..да, спутал. Проходите, проходите же внутрь, и не серчайте. А слова свои, почтенный латт, я ...мм.. беру назад. Ну..ээ.. сами понимаете, с кем не бывает.
  
   Братья-близнецы с легким шуршанием заняли свое место.
  
  -- То-то же. - с удовлетворенным видом отметил Глагг. - вот и я сразу понял, что вы наверное нас перепутали с кем-то. Ну да ничего, бывает.
  
   Охранник с готовностью закивал ему в ответ.
  
   Латт взялся за поводья канда, и повел его внутрь города. Миг спустя, за ними двинулся и Дарт. Стражники провожали компанию взглядом, в котором явно читалось удивление и что-то еще...может быть это был страх?. Тем не менее, ни один из них больше не сказал ни слова.
  
  
   Они остановились на постоялом дворе "Летящий керст", вывеска которого с весьма посредственной похожестью изображала этого самого керста. Весь нижний этаж занимало большое помещение, использовавшееся в качестве трактира. Хозяином оказался грузного телосложения(как впрочем и все трактирщики) тип, в переднике, покрытом пятнами как известного, так и неизвестного происхождения. Хотя сам факт наличия передника уже говорил о кое-каких попытках выглядеть прилично.
   Первым вошел Глагг, Дарт остался снаружи вместе с кандом. Спустя несколько минут латт вернулся уже вместе с помощником, которому поручили завести канда в конюшню и задать ему корм. А затем они двинулись внутрь.
   Время было вечернее, а посему и посетителей в трактире было немало. Свободных столов не оказалось, и спутникам подошли к столу, где уже сидело двое относительно трезвых(на вид) мужчин, одетых в кольчуги. За поясом у каждого было по мечу в истертых ножнах.
  -- Здравствуйте, почтенные. - Глагг первым завязал разговор. - Нельзя ли мне и моему спутнику сесть за ваш стол? Больше свободных мест нет.
   Старший из сидящих поднял голову, в которой уже явно виделись седые пряди. Взгляд его был спокоен, но Дарт почувствовал, что сидящий сейчас внимательно изучает их, подмечая каждую мелочь. Тем не менее, молчание продлилось не более двух секунд.
  -- И тебе здравствуй, латт. Отчего ж нельзя, садитесь. Мы с другом не против. Ведь так, Кейл? - он повернулся к сидящему рядом. В ответ ему раздалось невнятное мычание - тот был занят поглощением содержимого своей кружки. - Ну вот и ладненько. Садитесь.
   Друзья не заставили себя долго ждать. Моментально к ним подскочил мальчишка из прислуги.
  -- Что господа будут есть?
  -- Давай-ка нам чего-нибудь из обычного меню. Того, что все едят. - Глагг не был сейчас склонен к размышлениям по поводу того, чего выбрать на ужин. - И пива, да побольше.
   Мальчишка умчался, а латт повернулся к сидящим напротив.
  -- Давайте знакомиться, все-таки за одним столом хлеб делим. Меня зовут Глагг.
   Дарт почувствовал, что на его ногу что-то сильно надавило.
  -- А я Дарт. - кивнул он.
  
  
  
   Глава 6. Королева Элеонор.
  
   Их соседей по столу, оказавшихся братьями, звали Сет и Кейл. Они, как и Глагг, пришли в Нолан в качестве наемников. Только в отличии от латта, они знали несколько больше о "какой-то заварухе".
   Как выяснилось, совсем недавно родной брат королевы Остана решил, что трон должен принадлежать ему, а не любимой сестричке. И, как обычно водится, поднял мятеж.
   В любом государстве, как бы хорошо оно не жило, всегда найдутся толпы недовольных. А толпа - она как стадо, что скажет пастух, то и делает. И вскоре весь северный Остан был охвачен мятежом. Часть регулярной армии перешла на сторону принца, несмотря на присягу. И теперь королева собирала наемников.
   Братья и Глагг погрузились в обсуждения перспектив вступления в армию королевы, а Дарта тем временем одолевали размышления. Куда он теперь? Не будет же он висеть на шее у Глагга. А идти ему некуда. Даже в армию не вступишь - за меч не знает с какого конца браться, да тут еще и потерянный глаз...
   Однако латт имел на этот счет свои планы. Неожиданно на плечо легла его тяжелая широкая ладонь.
  -- А что, Дарт, давай с нами. Время у нас есть, думаю за месячишко я смогу тебя малость подучить железками махать, а уже в бою опыта поднаберешься. Как думаешь?
   Месячишко? - подумалось Дарту. - Чему можно научиться за месяц? Однако лицо Глагга было абсолютно серьезным, да и выбора особого не было. И после нескольких секунд раздумий, он согласился.
  -- Ну вот и ладненько. С завтрашнего дня и начнем твое обучение. А пока наслаждайся свободной жизнью. - латт ехидно прищурился.
   Внезапно гул голосов вокруг них стих. Воцарилась почти полная тишина, прерванная лишь одним полусонным субъектом, поднявшим голову со стола:
  -- А ввв чем, собсно гря, дело..а? - язык его заплетался - вино делало свое дело. - Шо эта..замолчали вдрух, а?
   На него зацыкали со всех сторон.
  -- Тсс, Квинто сейчас петь будет.
   Все головы в зале были повернуты в столу, стоящему у самой стены. На столе сидел черноволосый юноша, державший в руках неизвестный Дарту музыкальный инструмент, чем-то напоминавший по форме грушу. Из верхней части инструмента выходила постепенно сужающаяся доска, из дальнего конца которой торчало восемь странной формы винтов, по всей видимости приспособленных для вращения их руками. От каждого болта тянулись струны, закрепленные в нижней части "груши", а в середине этой самой "груши" неизвестно зачем была проделана круглая дыра.
   Правая рука юноши плавно легла на струны, и инструмент откликнулся приятным на слух звуком. Со всех сторон раздались крики:
  -- Давай, Квинто, "Возвращение" спой!
  -- Да, "Ввозвращение" давай!
   Черноволосый поднял голову оторвав взгляд от инструмента. Возникла пауза. И вдруг его правая рука с силой ударила по струнам, и он запел. Голос у него оказался не по-юношески хрипловатый.
  

Рог боевой в поле зовет

Воин седлает коня

На поясе сталь, в голосе лед

Таким пусть запомнят меня

Мать и сестра...обе в слезах

Отец одряхлевший молчит

Все как всегда....но что-то не так

Да керст еще вьется, кричит

Но времени нету. Время ушло.

Пора вслед за войском скакать.

Прощальный взмах дому, прыжок в седло

Отчизна зовет убивать.

В крови по колено, по трупам своих

Мы гнали врага от границ.

И мы не щадили, и враг не щадил

Бесчетные числа зарниц

Тот бой был жестоким, но первым в войне

В войне, что тянулась года

Но время всему отмеряет конец

И, как ни странно, всегда

В шрамах лицо, в зазубринах меч

Меньше в кольчуге колец

Годы чужбины не согбили плеч

И вон он, мой дом! Эй, отец!

Мать, сестра! Встречайте, родные!

Вернулся сын ваш и брат!

Но лишь скрипят петли дверные

И окон провалы молчат

  
  
  
   ИНТЕРЛЮДИЯ 1.
  
   ...кап...кап...кап...
   Девятнадцать лет - это много. Семь тысяч шестьсот двадцать шесть дней. <На Хайдингсайде год равняется четыремстам суткам(прим. автора)> Только считая дни, я сохраняю рассудок, сидя здесь, в полной темноте. Хотя иногда мне кажется, что я уже давно сошел с ума. Не знаю.
   ...кап...кап...кап...
   Это тихо капает вода в коридоре. Капает все девятнадцать лет, что я здесь нахожусь. Я еще не забыл, что такое свет, только благодаря тусклому факелу, что каждый день приносит тюремщик. Это уже седьмой тюремщик. Или восьмой? Я их не считаю, в отличие от дней. Кстати, дни я считаю как раз при помощи тюремщиков, ровно один раз в сутки принощих еду.
   ...кап...кап...кап...
   Сначала это было пыткой. А теперь это - единственное доказательсто того, что я еще существую.
   Я стараюсь делать кое-какие физические упражнения, чтобы не превращаться в кусок мяса, валяющийся на полу. Хотя и мяса то во мне не осталось. Мое тело мне самому напоминает обтянутый кожей скелет. Да какая разница?
   ...кап...кап...кап...
   Лязг далекого засова. Шаги на лестнице. Тюремщик. Седьмой, или все-таки восьмой? А, к черту. Важно лишь то, что пошли новые сутки.
   Свет факела отдается резью в глазах, но я смотрю, я не хочу забывать, что такое свет. Звон забираемой тарелки, оставшейся еще с прошлой моей скудной трапезы.
   Свет удаляется. Снова шаги по лестнице. Снова лязг засова, на этот раз закрывающегося. Снова темнота. Пошел семь тысяч шестьсот двацать седьмой день.
   ...кап...кап...кап...
   Поначалу я пытался заговорить с моим тюремщиком. Это было давно. Однако спустя бесчисленное количество попыток, я сделал вывод, что либо сюда попадают лишь лишенные языка, либо им под страхом смерти запрещено говорить.
   ...кап...кап...кап...
   Когда-то у меня было имя. Впрочем, оно есть и сейчас, но это уже не имеет для меня ровно никакого значения. Теперь я знаю, что не выйду отсюда до конца своей жизни. А когда-то у меня была надежда. Давно. Больше ее нет. Я смирился.
   Поначалу я хотел покончить с собой. Это было бы несложным. Есть множество разных способов. Я даже мог просто приказать самому себе умереть. Это входило, а может и входит, в число многих моих умений, приобретенных Там. На свободе. На свободе, которую мне больше не суждено увидеть.
   Однако, как оказалось, покончить с собой, даже в таких условиях, я не мог. Слишком силен в человеке животный инстинкт, стремление к выживанию. Рассудок может потерять надежду, но она все равно будет еле теплиться где-то на самом краю сознания. И сознание стремится к существованию, к сохранению этой надежды.
   ...кап...кап...кап...
   А сейчас мне все равно, жив я или мертв. Я не испытываю мучений, а потому и не стремлюсь к смерти. Я просто существую. Я даже не могу определить, сошел ли я с ума. Хотя может ли сумасшедший признать себя сумасшедшим?
   ...кап...кап...кап...
   А иногда я вспоминаю свою жизнь Там, на свободе. Перед внутренним взором встают яркие картины. Хотя что теперь для меня слово "яркий"? Ярче чадащего факела тюремщика?
   И тем не менее, воспоминания еще есть. Я еще помню, кто я такой. Интересно, долго ли я еще буду помнить? Даже смешно становится от таких вопросов, задаваемых самому себе.
   Когда-то у меня была жизнь. А теперь ...
   ...кап...кап...кап...
  
  
   Глава 6 (продолжение).
  
  -- Ну что, Дарт, пойдем прогуляемся на ночь глядя. После долгого путешествия это самое что ни на есть милое дело - спокойно прогуляться.
   Честно говоря, Дарт имел совершенно противоположное мнение по этому поводу. Однако перечить не стал - Глагг опытней, ему виднее....
  
   Нолан был достаточно красивым и опрятным городом. Одним словом - столица. Хотя до этого Дарту приходилось видеть настоящий город один или два раза в жизни, уж не говоря о столицах. Откуда-то он это знал. Память так и не возвращалась к нему, хотя иногда в мозгу мелькали какие-то знакомые образы, но этим дело все и ограничивалось. И тех снов Дарт больше не видел. Он вообще не видел больше снов, или по крайней мере, просыпаясь, ничего не помнил о них.
   Они не торопясь шли по безлюдной мостовой. Оба молчали - каждый думал о своем. Дарту в голову пришла мысль о том, что Глагг все-таки был прав насчет прогулки - так хорошо она расслабляла, позволяла телу и разуму погрузиться в состояние блаженного отдыха. Где-то вдали послышалось цоканье копыт о мостовую - ночная стража заступала на пост. Вскоре звуки стихли. Дарт повернулся к Глаггу, открыл рот для вопроса....и так и остановился с открытым ртом.
   Лицо Глагга словно застыло в настороженности. Черными щелочками выделялись сузившиеся глаза, губы были плотно сжаты. Вся его фигура выражала предельное напряжение.
   Дарт шепотом, опасаясь сам непонятно чего, спросил:
  -- В чем дело?
   На что латт лишь мотнул головой - молчи мол.
   Дарт прислушался. И не услышал ничего такого, что могло бы привлечь внимание.
   Внезапно Глагг дернулся, словно очнувшись, и беззвучно ступая двинулся в сторону переулка, пересекавшего дорогу, по которой они шли до этого. Дарт молча двинулся за ним, хотя даже при всем старании, он даже вполовину не мог идти так тихо, как это делал латт. И он до сих пор не мог сообразить, в чем дело.
   Когда они достигли переулка, Дарт наконец услышал, и тут же поразился чутью своего спутника. Это были стоны, приглушенные стоны. Тем временем Глагг зашел за угол, и Дарт едва успел увидеть смутный отблеск двух клинков, выдернутых из ножен. И поспешил вслед за спутником. Однако то, что он увидел там, за углом, заставило его остановиться.
   Их было четверо. Двое из них держали женщину в порванном платье, прислонив ее спиной к стене и зажимая ей рот. Она уже даже не билась, она тихо плакала. Было темно, но Дарт явственно различил темные струйки на белой коже ее ног. Еще один застегивал штаны, а четвертый, по всей видимости,их расстегивал, ухмыляясь и предвкушая удовольствие. Все четверо были одеты в разную одежду, и все были вооружены мечами. Наемники - отметил Дарт - солдаты были бы одеты одинаково, а простые жители в городе оружия не носят. И тут же он поразился своим мыслям - словно кто-то другой, обладающий холодным, расчетливым умом сейчас говорил в его сознании.
   А Глагг тем временем молча двинулся, держа перед собой чуть покачивающихся братьев-близнецов, и лицо его не выражало ничего хорошего.
   Их быстро заметили. Ухмылки сошли с лиц, уступив место недоумению, почти мгновенно сменившемуся злобой. И четыре руки потянулось к ножнам, висящим на поясе. А два клинка бесшумно плыли к ним, тускло отсвечивая в свете неполной луны.
   Женщина, которую больше никто не держал, тихо опустилась на камень, закрыв лицо руками. Плечи ее сотрясали беззвучные сейчас рыдания.
  -- Кто ты такой? - вытащил меч из ножен тот, кто стоял впереди всех. - На твоем месте я бы развернулся в обратную сторону, и забыл о том что ви....
   Он осекся, прервавшись хрипом, а на его горло легла кровавая полоса, мгновенно превратившаяся в широкую рану, извергающую поток крови. Еще секунду он стоял, словно не понимая, что произошло,а затем начал заваливаться набок. Это сбросило оцепенение как с оставшихся троих, так и с Дарта, наконец понявшего, что происходит, и бросившегося на помощь товарищу. Женщина же, подняв голову, сейчас округлившимися глазами смотрела на еще подергивающееся в конвулсиях тело того, кто только что измывался над ней.
   Почти одновременно рассекли воздух три меча, вырвавшиеся из ножен, и их обладатели двинулись навстречу незваному гостю, явно намереваясь обойти его с трех сторон.
   Глагг теперь уже двигался не как крадущийся кот - его движения стали резкими, точными и бнастолько быстрыми, что ничего не подозревающий сторонний наблюдатель увидел бы только смазанное пятно в сумерках. Одним прыжком преодолев короткое расстояние до троицы, он нанес еще один удар. Но на этот раз сталь звякнула о сталь. Остальные двое мгновенно пришли в движение, обходя латта с боков.И почти одновременно ударили их мечи, один из которых разрубил пустоту. Второй, нанесенный сверху, встретили скрещенные братья-близнецы. Промахнувшегося же занесло собственным ударом, он чуть наклонился, и тут же тяжелый сапог невысого латта ударил его. Но наемнику повезло, и вместо груди сапог угодил намного левее, с хрустом вдавившись в тело. А тем временем один из скрещенных клинков уже двинулся в сторону первого противника, который успел занести в замахе меч.
   Все это происходило в считанные секунды, но для Дарта они словно постепенно растягивались, удлинялись, замедляя свой бег. Он видел, как летел в сторону выроненный меч того, кто сейчас падал, схватившись за левый бок. Именно к мечу Дарт сейчас и хотел добраться.
   А братья-близнецы загудели в воздухе, отделив Глагга от двух других стальной завесой. Однако и мечи наемников мелькали с не меньшей быстротой, изредка прорывая эту завесу, однако не доставая самого латта. Теперь, когда сошло первое удивление непрошенному гостю, они обрели уверенность в собственном превосходстве. Их было двое. Двое опытных мечников против одного, пусть даже с двумя мечами. Сейчас они покажут ему, кто здесь главный. А потом разберуться и с его дружком. Ого! Да Тайхо похоже и сам с ним сейчас разберется.
   Дарту оставалось совсем немного до лежавшего меча, когда вдруг его нога резко согнулась в колене от удара носком сапога, и он растянулся на мостовой. Наемник, который только что валялся, держась за левый бок, уже вскочил на ноги и прыгнул к Дарту, который только-только начал вставатьи пнул его, попав левую половину груди.
   В глазах у Дарта потемнело, и дышать стало почти невозможно, не говоря уже о том, чтобы встать. Второй удар перевернул его набок. Еще один, направленный под дых, должен был его прикончить, но Дарт об этом даже и не догадывался. Он пока мало что понимал в драках, и не знал, чем может кончится точный пинок в солнечное сплетение, нанесенный с достаточной силой. Однако инстинкт самосохранения не подвел его, и, сжигая остатки воздуха в легких, он откатился. Совсем рядом, где слышался звон мечей, раздался дикий крик, почти мгновенно прервавшийся каким-то невнятным бульканьем, однако смотреть в ту сторону не было ни времени, ни сил. Перед глазами плыли разноцветные круги, легкие отчаянно пытались захватить хотя бы глоток воздуха. А наемник, пнувший его, отвлекся на какое-то время, поднимая свой меч, и двинулся в сторону Дарта, которому, как он думал, теперь уж точно никуда не деться. Понимал это и сам неудачливый вояка, у которого по прежнему перед глазами танцевали огни. Время для него по-прежнему текло медленно...
   И вдруг остановилось совсем.
  
   Смерть неслась к Старху. А он, Дарт ничего не мог сделать. И вот теперь, совсем короткое время спустя, смерть неслась к самому Дарту. Но теперь у него есть шанс. И надо его использовать.
  
   Поначалу Дарт подумал, что он спит. Но разве может во сне что-то болеть? А вот его бок сейчас словно схватили раскаленными клещами. И тем не менее, вокрг стояла тишина. Он видел наемника, занесшего ногу в шаге, последнем шаге до лежащего человека. Видел его перекошенное от боли и ярости лицо, и начатый размах меча. И вдруг обнаружил, что может слегка двигать пальцами. Попробовал повернуть голову. Получилось сдвинуть ее на какую-то долю дюйма, и при этом затрачивал усилия, которые по меркам того немногого, что еще теплилось в его теле, были невероятно огромны.
   И тут он заметил, что все вокруг не абсолютно бездвижно. Просто двигалось с невероятно малой скоростью. Меч наемника уже почти достиг края замаха, нога почти опустилась на мостовую. А может это он, Дарт, стал быстрее двигаться? И как долго это все продлиться?
   Однако времени было мало, и, доверившись инстинктам, он пополз. Вернее он сначала попытался ползти, однако тело плохо слушалось, подчиняясь этому оцепенению. Левый бок нестерпимо жгло, каждый вздох делал еще больнее. Но это была всего лишь боль, а боль можно терпеть, и он продолжал попытки. Как ни странно, постепенно его тело словно оттаивало, начиная двигаться все быстрее и быстрее, хотя и по прежнему приходилось очень тяжело.
   И вот от преодолел дюйм, два, сажень. Вот он за спиной наемника, нога которого уже коснулась земли, а меч уже прошел треть своей гибельной дуги.
   В таких условиях было почти невозможно ударить, но откуда-то пришла мысль, что если все для него сейчас двигаются замедленно, то он-то для них двигается как раз с невероятной скоростью. И направил удар под коленку ударяющему в пустоту наемнику, как тот ударил его за несколько секунд до этого.
   И вдруг вернулись звуки.
   И мгновенно воин, только что ударявший по скорчившемуся на мостовой телу, вдруг неуклюже завалился на раненый бок, подломившийсь во колене. Он издал сдавленный стон, с размаху подмяв собственную руку. А его глаза были полны удивления - где же тот, которого он только что намеревался прикончить?
   ...Из двоих оставался еще один, тогда как другой неподвижно лежал в луже собственной крови. У него был рассечен череп. Одежда, лопнувшая на животе, была вся покрыта кровью.
   Однако оставшийся сражался за десятерых. Он был в ярости. А еще он боялся. Боялся оттого, что понимал - шансов у него немного.
   Три клинка вились в воздухе, и о том, что они вообще соприкасались, говорил лишь только звон стали. И в какой-то момент наемник не успел защититься. Латт оказался быстрее, и один из братьев-близнецов прорвал его одежду и легкую кольчугу, глубоко войдя в грудь там, где находилось сердце. Меч выпал из ослабевшей руки, и тело опустилось, превратившись в бесформенную груду на камнях мостовой.
   Глагг же не останавливался ни на секунду. И сейчас он уже летел в сторону начавшего вставать наемника. Тот поднял голову, и увидев латта, отбросил меч в сторону. Он понимал, что уже не успеет защититься. Его правая рука поднялась раскрытой ладонью навстречу Глаггу, и он прохрипел:
  -- Не убивай, я сдаюсь. Чего ты хочешь? У меня есть деньги, я тебе все ....
   Клинок вошел в основание его шеи, по диагонали двинувшись вниз и влево. Дойдя до середины груди, он с чавканьем вылетел наружу, разбрызгивая черные капли. Бой кончился.
   Женщина, о которой все позабыли, дрожала, как осиновый лист. Она переводила взляд расширенных глаз с одного трупа на другой.
   Глагг подошел к ней, присел рядом на корточки, глядя в глаза.
  -- Я знаю, что тебе сейчас очень нелегко. Но нам нужно убираться отсюда, пока не нагрянула стража. Не думаю, что они будут на руках нас носить, обнаружив четыре трупа. Сможешь идти?
   Женщина слабо кивнула. Латт встал и протянул ей руку.
   Когда она встала на ноги, он повернулся к начавшему подниматься Дарту. Подошел к нему, и тоже помог подняться.
  -- Пошли. - коротко сказал он. - все обсудим позже.
   Когда они вошли в трактир, то, направляясь к лестнице, вели себя так, как им по дороге наказал Глагг.
  -- Ну дружище, ты совсем пить не умеешь, - он весело, как ни в чем не бывало, пихнул Дарта, которого мало что не тащил на спине. Тот тащился, тяжело облокотившись на плечо невыского и коренастого латта. - А ты, подруга, тоже помогай, не все же мне одному делать.
   Женщина, при свете оказавшаяся совсем еще молодой девушкой, шла, едва чуя под собой ноги. И все же она попыталась натянуть на себя улыбку. Не получилось. К счастью никто на них не обращал внимания - картина была вполне обычная.
  
  
  -- Уф, - тяжело вздохнул Глагг, опуская Дарта на одну из двух постелей. - Добрались наконец-то. Ну что, подруга, как тебя хоть звать то? А то захочешь обратиться, и не знаешь как! - несмотря ни на что, он улыбался.
  
   Та испуганно посмотрела на него по-детски большими зелеными глазами, но к этому времени она уже начала осознавать происходящее, и понимала, что эти двое - ей не враги. Однако перед ее внутренним взором снова и снова виднелся полупризрачный танец тени с двумя мечами. И все-таки она произнесла дрожащим голосом:
  
  -- Мария...господин.
  
  -- А я Глагг. На самом деле меня зовут длиннее, но ты зови меня просто Глагг. Ладно, ты пока успокойся, все уже позади. Сейчас позаботиться о нем - он кивнул в сторону лежавшего Дарта. Я пойду воды принесу а ты пока посиди и постарайся расслабиться, хорошо?
  
   Девушка слабо попыталась кивнуть. И тут она, не выдержав, упала на колени, и заплакала, уткнувшись лицом в ладони. Сквозь всхлипывания было слышно, как она повторяла:
  
  -- Спасибо, господин....спасибо....
  
   Глагг поморщился, а затем поднял ее с колен, мягко обняв за плечи. Усадил на скамью у стены.
  
  -- Все, все, успокойся. Я представляю, каково тебе. Но все уже позади.
  
   Последние слова он говорил, уже направляясь к двери.
  
  -- Да, и не надо называть меня господином. Зови по имени.
  
   Скрипнули петли, раздался мягкий стук закрывшейся двери.
  
  
   Через несколько минут латт вернулся, неся целый ушат с водой. К этому времени Мария уже затихла, и теперь только всхлипывала время от времени. Он поставил ушат на полу около кровати, а затем стал снимать одежду с Дарта.
   На левом боку красовался огромный темно-синий, почти черный синяк, по краям отливавший багровым.
  -- Ничего, дружище, будешь жить. - сказал Глагг с веселыми нотками в голосе. - Сейчас вот только проверю, как твои ребра. Придется потерпеть - будет очень больно.
   Выбора у Дарта не было, это понимали оба. Он невнятно хмыкнул, издав звук, похожий на "угу". А через секунду застонал от невыносимой боли - латт осторожно прощупывал ребра, ища возможные переломы.
   Наконец он закончил, и смочив какую-то тряпку(опять же появившуюся из его походного мешка) в холодной воде, приложил ее к синяку. Боль немного утихла, и Дарт наконец решился задать вопрос, занимавший его с момента их возвращения сюда(не считая конечно некоторых размышлений относительно состояния собственного здоровья).
  
  -- Глагг...а необходимо было...убивать тех....четверых? Ведь ты их... как животных...
  
   Лицо его спутника стало непроницаемо-хмурым. А через секунду он услышал ответ.
  
  -- А ты у Марии спроси.
  
   Дарт замолчал. Он все понял.
  
  
   Те четверо подонков не были достойны жить. То что они сделали один раз, они наверняка сделали бы и в другой раз. Если, конечно, этого не случалось раньше. О, Тара Всемогущая, почему ты не вмешалась, не поразила ублюдков собственной дланью? Почему ты позволяешь происходить такому?
  
   ...яркий свет. Это солнце, мирно висящее намного выше самых высоких деревьев.
  -- Мама, а как солнце не устает все время светить и держаться за небо?
   Маленький пятилетний мальчик щурился, глядя вверх, пытаясь рассмотреть пылающий желтый круг. Однако ему никак не удавалось - свет был слишком яркий, и даже если оставить маленькую-маленькую щелочку, солнце все равно не рассмотреть.
   Молодая темноволосая женщина держала мальчика за руку и ласково улыбалась, глядя на него.
  -- А оно не само там держится. Ему помогает Великая Матерь.
  -- А зачем Матерь помогает ему?
  -- Потому что оно помогает ей. Оно освещает всю землю, и злые люди не могут от него спрятаться. И Великая Матерь находит их и наказывает за плохие поступки.
  -- Всю-всю землю? А в доме она видит? А в лесу?
  -- Всю-всю, мой мальчик. От Тары Всемогущей при свете солнца не спрятаться.
  
   Мальчик испугался, вспомнив, как вчера стащил пряник без спросу. И подумал, что скорее бы ночь, чтобы Великая Матерь не увидела и не наказала его. А потом подумал, что его наверное и днем не найти, солнце ведь так далеко, да и наверное у Великой Матери много других дел. И побежал поскорее рассказать сестричке ужасно важную новость, которую только узнал от матери....
  
   Дарт едва не захлебнулся от потока холодной воды, хлынувшей ему на лицо, и сел на кровати, отфыркиваясь и тряся головой. Мгновенно резануло в левой половине тела, и он охнув схватился за бок. Тотчас услышал знакомый голос.
  
  -- Вставай, лежебока. Пора за дело браться.
  
   Вставать ужасно не хотелось, однако выбора похоже не было, и Дарт, протерев сонные еще глаза, слез с кровати.
  
  
  
   Глава 7.
  
  -- Нет, Хаэрон! Я решительно против такого шага! Это...это....унизит мое достоинство! В династии Кармиоллов никогда не было трусов!
  
   Красивая молодая девушка с раскрасневшимся от переполнявших ее эмоций лицом, стояла, уперев руки в массивный дубовый стол. Она обращалась к старику, сидевшему по правую руку от нее.
  
  -- Моя Королева, это не трусость. Это всего лишь здравый смысл. Нашему государству сейчас ни к чему затяжная гражданская война. Поэтому я еще раз повторю - отправить посла к вашему брату просто необходимо.
  -- Нет! Я сказала - нет! И это мое последнее слово, как Королевы. И я запрещаю дальнейшее обсуждение этого вопроса.
  
   Старик молча склонил голову в знак покорности.
  
  
  
  
   Огромная дверь закрылась удивительно тихо для своего веса. Шестеро человек, вышедших из зала Совета тихо обсуждали только что прошедшее заседание.
  
  -- Она нас ни во что не ставит! Нужно что-то с этим делать, иначе, иначе.... - молодой человек в длинном балахоне фиолетового цвета, выдавашего в нем Писца, был возмущен.
  -- Остынь, Сейне. В таких делах не место эмоциям. - старик, которого Королева назвала Хаэроном, тяжело покачал головой.
  -- Но..но...
  -- Я сказал замолчи. - в дребезжащем голосе старика вдруг зазвенели металлические нотки.
  
   Тот, кого назвали Сейне, потупил голову. Тон старика вновь смягчился.
  
  -- Всему свое время, Сейне. Всему свое время. А сейчас, господа, я вынужден с вами распрощаться.
  
  
   Элеонор Кармиолл, Королева Остана, сидела за столом Совета, откинувшись на спинку кресла и размышляла.
  -- Идиотский Совет...и самое отвратительное заключается в том, что я ничего не могу с этим поделать. Милосердная Тара, почему? Почему я, истинная наследница престола, вынуждена слушать кучку придворных глупцов?
   Элеонор вздохнула, закрыла глаза. Где-то вдалеке был слышен обычный дворцовый гул. Совсем недалеко кто-то кричал гневным тоном - видно какой-то вельможа отчитывал слугу.
  -- Ничего... - подумала Элеонор - пока еще не время. Пока....
   Королева улыбнулась.
  
  
  
   "Тук-тук-тук" - Дарт не уже не слышал ничего, кроме собственной крови, пульсирующей в висках. Хотелось упасть и умереть. Тихо и спокойно. А вместо этого он сейчас вращал тяжелую деревянную палку, держа ее перед собой на вытянутой руке.
  -- Так,так, не замедляй темпа! Я тебе что сказал,а? Еще раз замечу, что мухлюешь - пятьдесят отжиманий!
  -- ...Глагг....я.....я больше.....больше не могу.... - слова давались с трудом.
  -- Ничего - ничего, это я пока еще твои мышцы к активной работе приучаю. Через недельку начнем более-менее серьезные тренировки.
   Одна только мысль о том, в чем заключаются "более-менее серьезные тренировки" вызывала у Дарта притупы тошноты. Вся рука, от кончиков пальцев до самой ключицы, уже сама казалось стала деревянной. Ноги после интенсивных предыдущих упражнений были ватными. Состояние спины вообще не поддавалось описанию. Ему сейчас казалось, что еще минута - и он развалится, как карточный домик.
  
   Шел третий день, как Глагг гонял Дарта по всему двору, заставляя делать те или иные упражнения, которые самому Дарту казались пытками. Обычно все это происходило ранним утром, так что любопытных глаз не было.
  
   Где-то к полудню Дарт уже успевал отдохнуть до такой степени, что мог самостоятельно ходить. Однако и тут добряк Латт без дела его не оставил.
  -- Времени свободного у тебя хватает, так что помоги-ка хозяйке. Дров наколоть, воды принести - работа нехитрая. Зато может удастся скостить цену за постой.
   И Дарт безропотно шёл выполнять "нехитрую работу". Он понимал, что сейчас находится на полном обеспечении у Глагга, и стыдился этого. Однако особо широкого выбора у него не было.
  
  
   Дни тянулись бесконечной серой вереницей. Каждый день проходил словно, словно размеченный тонкой палочкой на песке. Подъем ранним утром, тренировки, завтрак, опять тренировки, обед, отдых, работа во дворе, и , наконец, ужин, после которого Дарту хватало сил лишь добрести до своей кровати, рухнуть на нее и мгновенно уснуть. Снов он не видел.
   Первое время ужасно болели мышцы во всем теле. Спустя неделю усиленных тренировок, боль исчезла, но вместо нее осталось тупое одеревенение. Ноги отказывались ходить, а руки - поднимать ложку с едой. Но постепенно проходило и это.
   Но если физическое состояние Дарта можно было назвать удовлетворительным, то с оружием дело у него не заладилось вообще никак. Базовые, как их называл Глагг, движения, простейшие секущие удары и простейшие же блоки еще куда ни шло, но что-то посложнее, какая-то чуть-чуть необычная атака или защита - это все было из рук вон плохо. Поставленный под неправильным углом меч выворачивался из пальцев от очередного сильного удара Глагга, ругавшего своего подопечного на чем свет стоит:
  
  -- Балбес ты. Седые волосы в голове, а мысли в голове - ну ровно как у младенца грудного. Сколько раз я тебе объяснял, показывал даже, а ты все свое гнешь, вояка недоделанный. Был у нас в роте командир, дак он говаривал, что "мечом махать не сможет только лошадь научиться - потому как меч ей держать неудобно". Так ты еще хуже лошади - тебе вроде и держать есть чем, а не держится у тебя в руках ничего.
  
   Дарт только виновато опускал голову.
  
  -- Ну ладно. - голос латта смягчался - давай все заново. Если в этот раз не выйдет, во всем постоялом дворе полы вымоешь... - он улыбнулся.- А деньги я себе заберу.
  
   Дарт вскинул меч.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"