Историю Гражданской войны до сих пор не оставляет миф о интервентах, якобы, принимавших в ней активное участие. Высадившиеся союзные части лишь захватывали порты и склады с военным имуществом. Единственной целью, которую при этом преследовали, было желание не дать попасть этим запасам в руки немцев. Помощь же, оказываемая белым была малозначительна и, скорее, походила на саботаж. Собственно, сами политические и военные лидеры Антанты не скрывали своего брезгливого отношения к истекающей кровью России.
Премьер-министр Англии Ллойд-Джордж: "Мы не собирались свергнуть большевистское правительство в Москве. Но мы стремились не дать ему возможность, пока ещё продолжалась война с Германией, сокрушить те антибольшевистские образования, вдохновители которых готовы были бороться с нами заодно".
Лорд Росбери (предшественник Ллойд-Джорджа на посту премьер-министра): "Британская империя не может позволить себе вести войны на абстрактных принципах или с точки зрения "верности союзу".
Президент Франции Клемансо: "Брест-Литовский мир нас сразу освободил от фальшивой поддержки союзных притеснителей".
Президент США В. Вильсон: "Германия ещё раз сказала, что сила и только сила решила вопрос о том, будет ли справедливость в мире управлять судьбами людей, будет ли право, в том смысле, в котором представляет его себе Америка, или владычество, в том смысле, как его понимает Германия, определять судьбы человеческого рода".
Французский чиновник Ф. Пишон: "Всё, что мы сделали против большевиков, было в действительности сделано против Германии".
Советник Вильсона, полковник Э. Хаус: "Целью войны является победа над Германией, а все другие цели могут обсуждаться после достижения этой основной цели".
Комиссар английской миссии Ходсон: "Самое важное правило, которого придерживаются союзники, - это невмешательство во внутренние дела этой страны. И, вмешательство было сделано только для того, чтобы помочь элементам, желавшим продолжить борьбу с Германией, и чтобы воспрепятствовать большевикам раздавить чехов".
Полковник Р. Робине: "Мы будем иметь контроль над избытком ресурсов России и поставим контролирующих сотрудников на всех пограничных постах".
Генерал Бриггс: "Деникина всегда преследовали неудачи в вопросах управления, и, по моему мнению, мы должны прекратить оказывать ему поддержку".
Генерал Гоф: "Многие русские командиры до такой степени тупоумны или памятью коротки, что уже открыто говорят о необходимости обратиться за помощью к немцам против воли Союзных Держав. Скажите этим дуракам, чтобы они прочли мирный договор. Всё, что Германия имеет, уже ею потеряно. Когда союзники, огорчённые неблагодарностью, прекратят помогать белым частям, тогда, проведённое с таким затруднением кольцо, сдавливающее Красную Россию, лопнет".
Генерал Марш (на встрече с российскими политиками): "Мы вас будем бросать".
Английский дипломат, лорд Ф. Берти: "Если только нам удастся добиться независимости буферных государств, граничащих с Германией на Востоке, то есть Финляндии, Польши, Эстонии, Украины и др., сколько бы их ни удалось сфабриковать, то по мне остальное может убираться к чёрту и вариться в собственном соку".
Английский офицер Х. Ульямсон: "Если бы союзники были бы искренни в отношении своего антикоммунизма, и послали бы достаточное количество войск на раннем этапе, они могли бы войти в Москву. Британский девиз "Пусть Россия сама решит проблему своего спасения", который выполнялся до последней буквы закона, разрушил почти все".
Английский журналист К. Бекхофер: "Англичанам трудно избежать чувства стыда, зная о действиях британского правительства по отношению к белым. Мы в определённый момент прекратили помощь белой армии".
Американский историк Б. Маггенберг: "Сотрудничество между союзниками и большевиками продолжалось даже после подписания Брест-литовского мира".
С русской стороны многие отмечали двуличную и циничную политику союзников.
Дипломат, граф Ламздорф: "Французы собираются осаждать нас предложением заключить соглашение о совместных военных действиях обеих держав в случае нападения третьей страны. Совершенно запутавшись в их сетях, мы будем проданы и преданы при первом удобном случае".
Генерал, барон Маннергейм: "Основная вина за поражение русских белых сил лежит на генерале Деникине и его советниках. Но в большей степени ответственность за крах белых несут и правительства Антанты".
Политик, кадет И. Гессен: "Причина военных неудач лежит в чрезвычайно странном отношении англичан".
Генерал, барон П. Врангель: "Политика англичан в отношении нас оставалась враждебной".
Командир добровольческого отряда, князь А. Ливен: "Руководители союзной международной политики доказали, что они не были заинтересованы в восстановлении сильной России".
Генерал А. Родзянко: "Английский флот упорно не желал не только нас поддерживать, но даже и держать с нами связь".
Генерал, учёный А. Вандам: "Совсем не для того, чтобы действительно была борьба с Германией, устроили англичане революцию в России. Это был удар, направленный Англией против России. И большевики, может быть, вовсе не германское, а английское изобретение... Англичане никогда бы не допустили победы Колчака, Деникина, Юденича".
Супруга генерала Юденича, А. Н. Юденич: "[Англичане] были противниками восстановления России. Это не было в их интересах".
Учёный П. Сорокин: "Россия без сомнения спасла союзников от вероятного поражения и разрухи... Вместо помощи России, когда она нуждалась в этом, они старались её ослабить, ввергнуть в гражданскую войну, отторгнув поелику возможно и захватив территории".
Политик, кадет, князь П. Долгоруков: "Двойственность английской политики нами осязалась. В тылу Добрармии уже возникли совдепы, были явно враждебное настроение и действия. Образование такого тыла под протекторатом и при содействии англичан было невыносимо. Одной рукой давали, другой мешали".
Генерал С. Добровольский: "Английское командование не ограничилось разведением паники в тылу, а перенесло свою деятельность и на фронт, где им было предложено эвакуироваться всем бойцам, принадлежащим к самоопределившимся нациям, а также русским добровольцам в словено-британских легионах. Затем началось снятие с фронта английских частей, сопровождаемое порчей и уничтожением излишнего военного имущества. На глазах наших солдат на фронте началась порча даже аэропланов, утопление в реке снарядов, патронов, муки".
Генерал И. Поляков: "Вместо поддержки и действительной помощи Белому Движению - в общем, много красивых слов и масса неисполнимых обещаний. Сделав кое-какие жалкие подачки, наши союзники, прежде всего, бросились изыскивать способы наиболее прибыльной оккупации тех или иных местностей России и бесконтрольного расхищения богатств нашей Родины в минуту её немощи".
Штабс-ротмистр Е. Оношкович-Яцына: "Англичане всегда плохо снабжали Белую армию и к концу 1919 года прекратили".
Гардемарин И. Реден: "Когда закончилась война с Германией, белые тешили себя радужными надеждами о том, что будут завалены военными поставками союзников, но их ожидания так и не оправдались. Пехота получала патроны, не пригодные для русских ружей. Британские же винтовки получены без всяких патронов. Из Франции постоянно доставлялись орудия, которые разрывались после первого выстрела. Артиллерия получала целыми ящиками снаряды с дефектами".
Писатель, офицер Г. Безсонов: "Нам казалось, что не может быть, чтобы англичане, видя, как изнывают под гнётом большевизма люди, бывшие их верными союзниками и составляющие лучшую часть России, не пришли бы им на помощь. Но очевидно у англичан была другая точка зрения".
Полковник А. Гершельман: "Одетые немцами представляли резкий контраст с оборванными и босоногими чинами Северо-Западной армии. Приехал английский представитель, ему были выставлены два караула - один от ливенцев, другой от северозападников. Представитель спросил, отчего эти караулы не одинаково одеты, ему ответили, что эти чисто одетые и обутые солдаты снабжаются нашими врагами немцами, а те полуголые люди - нашими друзьями англичанами... В армии усилилось настроение против Антанты и начали раздаваться голоса за дружбу с Германией. Англичане снова, и не в первый раз, оказались изменниками, вполне сознательно посылая на истребление своих недавних союзников".
Историк, князь А. Щербатов: "Англичане, мало заинтересованные в помощи России, фактически предали белых соратников".
Полковник Ф. Безак: "Французские и греческие войска высадились в Одессе с полным вооружением и в достаточном количестве, но славой они себя там не покрыли, так как более чем поспешно отступили перед бандой Григорьева, не имеющей ни артиллерии, ни танков, ни аэропланов... При первом наступлении большевиков на Киев Центральная Рада обратилась с воззванием помочь спасти город... Появись в то время французские войска в Киеве, можно было бы не только удержать порядок на Украине, но и спасти Россию от большевиков... Бегство французов из Одессы - вопрос очень тёмный, который не только погубил Украину, но всю Россию отдал на долгие года под иго большевиков".
Я. Александров: "Все взоры русских людей обратились к союзникам, ожидая от последних, если и не полной уплаты бывших долгов, то всяком случае помощи. С поддержкой иностранного снабжения и сравнительно небольшой военной силы, Главное Командование могло рассчитывать в кратчайший срок справиться с большевиками. Но в этом вопросе русский юг ожидало сильнейшее разочарование. Прибытие представителей союзников произвело крайне несерьёзное впечатление. Их поведение ясно показало, что "союзные" правительства совершенно и не собирались считать юг России, как "политическую державу". Великая трагедия русского народа была им чужда. Действия "союзников", начиная от гнусных и наглых предложений, сделанных Донскому Атаману и кончая Одесской эпопеей, ясно показали, что юг России одинок. Если французы и англичане сплавили немного военных запасов, ненужных самим, то это была не помощь, а лишь коммерческое предприятие".
Политик, кадет, князь Е. Трубецкой: "Мы попали на английский броненосец. Вместо адмирала нас принял его начальник штаба. За всю жизнь я не помню официального приёма более холодного и неприятного... Чувствовались неприязнь и безграничное презрение к России. Англичанин, видимо, тешился нашим отчаянием. Мы поспешили откланяться. И когда очутились на берегу, встречные немецкие офицеры показались нам симпатичными по сравнению с англичанами... Мы, приехавшие искать защиты у французской армии испытали мучительное для нас ощущение бессилия победителей. Как могли французы попасть в эту грязную лужу, получить поражение от ничтожного отряда, наполовину состоящего из разбойничьих банд... В Одессе и её окрестностях скопилось свыше 50000 союзных войск. Этого было больше, чем достаточно, чтобы предпринять энергичное наступление против слабых большевистских сил, двигавшихся на Одессу. Вместо этого произошло как раз обратное. Они отдали на съедение большевикам тысячи людей, которые были привлечены в Одессу исключительно их обещанием покровительства, они обнажили фланг Добровольческой Армии, поставив её тем самым в критическое положение".
Политик, октябрист Савич: "Английское правительство признало большевиков, заключило с ними договор. Удар не только по белой России, но по России вообще. Это явная война против русского народа в целом. Наши милые бывшие союзники разрушали Россию лучше, более жестоко, чем Вильгельм II и его победоносные генералы".
Доброволец Волков-Муромцев: "Ни англичане, ни французы не интересовались свержением большевиков".
Калмык П. Джевзинов: "Казакам-калмыкам союзники отвели для убежища огороженное колючей проволокой поле. Чем не советский концлагерь? Награда за трёхлетнюю борьбу с большевизмом".
Казак Н. Фёдоров: "Вспоминаю Лемнос и французскую пропаганду возвращения в советский "рай". Была даже применена такая уловка - французы объявили набор рабочих в Грецию. Записались около двух тысяч человек. Французы заполнили русскими большой пароход, и он отчалил от берега. Тогда было объявлено, что пароход идёт в советскую страну. Судьба тех, кто доехал до родины, такова: 500 человек были расстреляны сразу, остальные отправлены в концентрационные лагеря".