Alucard-Den-Engla
Хорошая ночь для охоты

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Постмодернистский игровой обзор в декорациях частично СНП-2008 и частично аниме-сериала "Hellsing". Четвертая группа. А также: Шапошников И.В. "Если снежинка не растает", М.Гинзбург "Ваш замковой, или предание о Легионе Смерти" и Иванова О.П. "Черное Сердце". Господи храни Англию и королеву!

Хорошая ночь для охоты

  

Пролог - автор

  
   Если бы его спросили - он сказал бы, что жить уже не сможет. После всего. После недавнего поражения, после сбитых в кровь ног, после гор славы, которые на поверку оказались вершинами отчаяния. После долгого пути, на ветру и холоде, ибо в тех горах не тает снег. После отказа, которым наградили его те, кого он считал добрыми. После унижения. После...
   Но его никто не спрашивал.
   - Наверно, это тяжело, смотреть себе в сердце? - раздался насмешливый голос.
   Странник оглянулся.
   Никого.
   Только закат, только поздняя осень, только город, готовящийся к празднику. Город, который не отверг его, но и не принял.
   Странник медленно обернулся спиной к ратуше и побрел наугад. Чувствовал взгляды. Сочувствующие, любопытные, понимающие. Не было сил отвечать. Никому.
   Один взгляд он все же перехватил. Стекло или сталь? Острое... как кинжал из-за угла. Ланцет хирурга. Без наркоза. Не выдержал, опустил голову, пошел прочь.
   Туман был в его глазах и сердце. Туман наползал с гор в долину, превращая закат в кровавое марево. Туман, обитель призраков и мертвецов, звал его, ибо подобное стремится к подобному.
   Он уже вошел в холодные, липкие объятия, когда тишину разорвал выстрел.
   - Стой, где стоишь! - тот же насмешливый голос, но теперь в нем слышалась угроза, и эхо заставило туман немного отступить. - Ты не найдешь там смерти и покоя, но можешь встретить поражение достойно и... скажем так, со вкусом. Впрочем, решать тебе.
   Странник осмотрелся. Вдалеке мерцали городские огни, но вокруг был лес, и размытые фигуры в тумане, и незнакомец в нескольких шагах от него. Алый плащ почему-то наводил на мысли о летучих мышах, широкополая шляпа скрывала лицо в сумерках, но глаза - круглые стеклянные луны - сияли в тумане колдовским светом.
   В протянутой руке незнакомец держал длинноствольный пистолет. Целился в туман.
   - Кто ты? - огонек любопытства вспыхнул в глазах странника.
   - Я охотник, - рассмеялся тот. - Если это важно - вампир. Можешь звать меня Алукард. А как называть тебя?
   - Я путник. Автор, если это важно. Зови меня любым именем - не ошибешься.
   - И в этом твоя ошибка, - вампир без улыбки спрятал оружие и указал на город, - но мы постараемся её исправить. Идем, автор. Сегодня прекрасная ночь...
  

Пролог - вампир

  
   Уолтер молча положил конверт на поднос, рядом с бутылкой красного. Я кивнул. С некоторых пор этого достаточно. Уолтер также кивнул и исчез. Я потянулся за бокалом. Вино, не кровь. Пить кровь из стекла - извращение. Но в этом мире уже нет места настоящему.
   Я не распечатаю конверт. Я знаю, чего желает Мастер. Безымянное зло, пришедшее из тумана, не смеет пока вернуться в Лондон, но рано или поздно все города падут, и пылью станут все слова. Так что предстоит путешествие.
   " - Полицейская!"
   " - Сколько можно, меня зовут Виктория..."
   " - Слушай молча, Полицейская. Я уезжаю. Полагаюсь на тебя. Впрочем, будь готова, ты можешь понадобиться..."
   " - Уезжаете? Куда?!"
   " - Этого места нет ни на одной карте. Но так даже веселее".
   ...Откуда пришел Инкогнито - мы примерно знали. Безымянное, безликое, серое создание, обретающее мощь, поглощая всё живое и настоящее, что есть в мире. Нашлась управа и на него, он получил всю кровь и боль, которую я видел и испытал, и этого оказалось достаточно, чтобы он не выдержал... Но теперь мне кажется, что он не умер тогда. Что он затаился в тумане, а сейчас хочет вернуться. В ином облике, в ином виде. Но я всегда узнаю его. Эту вонь нельзя не узнать. Смрад пережеванных чужих слов и признаний. Правда, меня беспокоит вопрос: смогу ли я дать ему Имя? Ведь только так можно подчинить его и уничтожить...
   Ведь я - вампир. Неживые не могут давать имена. Не могут творить.
   Придется поискать того, кто может.
  
   Четвертая группа. Рассказы:
  
   ...Они шли сначала через предпраздничный город, потом по сухому, пыльному подземелью, потом вдруг оказались на болоте, по колено в мерзлой воде, а в небе черные ветви исполинских деревьев сплетались с ослепительными молниями, но грома не было. Странник ничего не спрашивал, охотник тоже молчал. Лишь когда деревья расступились и показалась старая каменная арка, вампир прошептал:
   - Это нечто, что городской магистрат хотел от тебя скрыть. Всё очень просто. Огонь и туман. Что ты выберешь, человек?
   Странник шагнул во тьму арки.
   И настала ночь.
  
   Алёшина О. "Сон"
   Бал: барокко, маски, игристое вино, вальс, снова маски, снова вино... Это красиво, завораживающе, и потому никогда не случится в жизни, лишь во сне. Но сон этот похож на библейскую притчу, ибо - внимание! - к безликой красивой куколке-героине подходят незнакомцы, которые суть грехи. Если сорвать с них маски, станет очевидно, насколько они мелкие, пошлые, жалкие. Я боюсь думать о том, каким должно быть добро.
   Здесь интересно, но тускло. Умозрительно. Без огня.
  
   Холм А. "Амулет матери"
   Семь старинных монет. Амулет-тамга. Знак нечеловеческого: хищники, луна и солнце. Открывший тайну своего рождения изменился внешне, он теперь оборотень, чудовище, дух тайги, но изменился ли как личность? Не думаю. Хорошая история для "Икс-файлов", но...
  
   Беленкова К. "Доппельгангер"
   Тот, кто ходит рядом. Двойник. Шокирующее признание: я выдумал тебя, дружище. Вся твоя жизнь - иллюзия. Выдуманные в детстве друзья, выдуманные герои книг, их убивают в психиатрических больницах и на рабочих столах. И мало кто задумывается, что им не хочется умирать, что им тоже бывает больно. Впрочем, иллюзия, выдумка иногда бывает человечнее человека, и это как раз есть нечто, чего иные умники никогда не смогут принять.
  
   А. Белоглазов, Л. Жаков. "Несовершенство"
   Эта история об Откровении. Не том, где всадники скачут по небу, хотя небо тут кипит грозой, но эта гроза - акт творения. Много болтовни, много рассуждений "об жизни". Но когда абстрактное, умозрительное понятие "красота" находит воплощение в образе - мир замирает, вспыхивает огонь, и этот миг оправдывает существование рода людского. И доводит до бешенства тех, кто приходит из тумана.
  
   Берестнев. "Пожизненная гарантия"
   Иногда ритуальная фраза "...пока смерть не разлучит вас" выглядит насмешкой. Мир, в котором технология загнала человека в угол, заставила дрожать, а Закон освятил это положение. Мир, в котором человек настолько опустился, что кровь его напоминает на запах масло. История очень забавная, но выводы печальны.
   Идем отсюда.
  
   Цевелев С.Л. "Город Чёрной Птицы"
   - Где мы? - спросил путник. - Что это за город?
   - Забытый город. Город дракона, - охотник вздохнул, - рано или поздно все города становятся такими: по улицам бродят лишь призраки, воспоминания да такие, как мы, кто ищет самоцветы в... чем-то, где обычно их не бывает.
   - А причем тут дракон?
   ...Шорох чешуи раздался внезапно. Исполинский змей, дракон древних времен, некогда - черный, ныне - подобный серебряному изваянию, он посмотрел на странников, и вся красота и печаль многих веков отразилась в золотых глазах.
   - Мы приветствуем тебя, Хранитель, - вампир поклонился, путник последовал его примеру.
   Дракон улыбался. Забавное зрелище, особенно учитывая внушительные зубы.
   - Вы друзья Тейна и Кори?
   - А кто это? - спросил автор...
   ...Дракон поведал им историю своего Города и двух других путников, случайно нашедших его. Автор-странник радовался, что нашел огонь, вампир же сказал:
   - Тебе следовало убить обоих, мальчишку и охотницу. Ты полагаешь, что мёртвый колдун - самое большое зло в этом мире? Смертные глупы и слабы, кто-то проболтается, и завтра сюда набегут археологи и продюсеры, и твоему Городу придет конец.
   - Ты не видел глаз этого мальчика, - возразил Черная Птица.
   - Ты неправильный дракон, - рассмеялся вампир. - На моем знамени когда-то тоже был дракон, только не черный, а кроваво-алый. Ты позволишь назвать твое имя на рассвете?
   Черная Птица торжественно кивнул.
  
   Дудкина А. "Серебряный ангел"
   "Они виноваты в том, что даже не пытаются, не желают оберегать себя и родных..."
   Фраза отзвучала, осыпалась, точно серебристая пыль с ангельских крыльев. Алукард передернул затвор и выстрелил снова. Витраж разлетелся вдребезги.
   - Зачем?! - воскликнул автор.
   Вампир рассмеялся.
   - О, никогда не любил этих святош. Этого нытья, этих соплей. Этого требования праведной жизни. Требования добра. Стадо баранов... нет, хуже. Оберегать себя надо тогда, когда есть за что себя уважать. Я отказываюсь уважать человека только потому, что он соизволил родиться на свет. Оберегать других надо только тогда, когда они этого просят и когда они этого достойны. Всё иное ведет к умножению числа дегенератов...
   - Ты не слишком ли много возомнил?! - воскликнул автор. - Как ты смеешь, ты даже не человек! Где тебе понять...
   - Меня тошнит. Ангелы, святые и церковники - это нечто, не имеющее отношения к небесам. И к любви не имеют никакого отношения. Ложь. Враньё. Впрочем, ты можешь тут остаться...
   Молодой писатель не остался. Ему было жаль ангела, но людей он почти так же отвык жалеть, как и его странный попутчик.
  
   Dark[оl(U23)leneri]. "Луна-2"
   ...Дождь. Дарующий жизнь? Или - отнимающий?.. Что здесь правда, а что ложь? Умело наложенные краски, разводы на стекле, дух покинутого города, убитой, мёртвой, очищенной планеты. "Иди вперед. В уничтоженье твое очищенье". Земля-2. Как жутко.
  
   Филиппов А.Н. "Брут"
   "И ты, брут?" - улыбнуло...
   Вы, люди, сами создаете себе проблемы, решение которых перекладываете на машины. Свое несовершенство. Это нечто, чего я, наверно, никогда не смогу понять. Однажды машины станут человечнее людей, теперь это совершенно очевидно. Порадовала инициативность брута.
   Бедный, бедный старичок Азимов...
  
   Фурзикова Ю. "Раздел имущества"
   Нет, люди, вы точно дошли до ручки. Нужно вам законное оправдание, чтобы издеваться друг над другом. Законное оправдание жадности, злобы, мелочности. И непременный элемент спектакля. Кажется, автора вполне устраивает в данном случае роль наблюдателя некоего комического шоу. Впрочем, это дело каждого.
  
   Чваков Д. "Куда уходят клоуны?"
   Какая удивительная гадость. Довольно посредственный, омерзительно-скучный герой, серая, пошлая обстановочка, три ангела на крыше и тибетская книга мёртвых в придачу. Как будто бы она что-то проясняет и добавляет происходящему значимости. Клоун, он же шут, аркан Таро - смешной и грустный персонаж, никакого отношения к Ираклию. Нам ни к чему знать, куда уходят клоуны.
  
   Ясинская М.Л. "Шарманщик и буратинка"
   Смотри: пожилой шарманщик на перекрестке. Льется незатейливая мелодия, металлическое пощелкивание, и деревянный мальчишка оживает. Игрушка с некрасивым, косо вырезанным лицом, он встает и танцует, а потом устраивается на коленях шарманщика. И тот верит, что когда-нибудь исчезнут нити, тянущиеся от куклы к палочке в его руках. Верит в чудо.
   Смотри: замок-завод, здесь отливают чувства и поручают их доставку "случайным знакомым" и "курортным романам". И не дай бог перепутать адресатов, нечаянно или чаяно. Наказание: жестокий урок. Но... странный привкус у этой истории. Ты веришь в замок-завод? Автор верит?
   Не важно, впрочем. Главное, чтобы верил шарманщик.
  
   Казовский А. "Ты, робот"
   ...Тут люди вели себя как люди, но странный, пластиковый запах преследовал и охотника, и автора, хотя едва и уловимый. Автор, собственно, и обратил внимание на небольшую странность: в этом мире не было детей! Ни одного маленького любопытного мальчишки, ни одной маленькой забавной девчонки. Это оказался страшный, грустный мир, где роботы создавали людей, чтобы обслуживать их, а люди перестали быть настоящими.
   "А может, это не просто сбой, и как раз тогда, когда возникает право выбора, и можно попытаться снова стать человеком? Новым человеком в новом мире..."
   Очень хотелось бы. А лучше - до того, как будет запущен механизм уничтожения человека.
   Что же, здесь хотя бы есть надежда.
  
   Наталика. "Пока мир не изменится"
   - Его нельзя отпускать туда... одного... в туман! - автор хотел броситься по предутренней дороге, вслед за мальчишкой, предупредить, отговорить, но охотник положил руку ему на плечо:
   - Нельзя не отпускать. Он сам выбрал. Он прожил всю жизнь в черте запретов и наставлений, от него никто никогда не требовал поступка. Разве не прекрасно, когда рассвет стучится в его сердце, отзываясь в песне флейты? Привычный мир рушится, он меняется, и это самое лучшее время, чтобы выйти за перевал, за пределы себя.
   - Но туман...
   - Это не тот туман, - рассмеялся вампир.
   - Откуда тебе знать?!
   - Смотри: солнце встает над вершинами. Мир меняется каждое утро. Просто не каждый знает об этом. Туман же поглощает всё, оставляя навеки неизменным, безымянным. Слышишь? Это поёт флейта.
   - Так тоскливо... Как думаешь, он найдет их?..
   - Мы можем только пожелать ему удачи. Ему и всем другим. Иди, мальчик Май. Ты плохой гончар, но я назову твое имя, когда придет время.
  
   Моисеенко А. "Владения Хьюго Мортимера"
   Старая добрая Англия. История о призраках, которыми некогда зачитывалась молодежь. Грусть и меланхолия бесплотных душ, прикованных к бытию, к замку Хьюго Мортимера. И вредный характер самого Хьюго, который не исправила даже могила. Загадочное Устройство, и перспектива превращения замка в больницу, где будут умирать, умирать, умирать... и уходить туда, куда уходят мертвецы. Это нескучная история, но сложно обозначить кульминацию. Она не кажется удачной. Какой она должна быть - иной вопрос. Тускло.
  
   Нилак Н. "Снег"
   Бесконечная белизна слепила. Снежная равнина тянулась вдаль, перемежаемая черными, жалкими перелесками. Где-то вдалеке поблескивали замерзшие навсегда озера. Здесь слово "весна" кажется оскорблением, кощунством, злой, непростительной насмешкой. Здесь только снег, а по ночам - стонущий, безумный ветер.
   - Почему? - автор едва шевелит непослушными губами, непривычный холод, совсем не такой, как в горах, пытается его подчинить.
   - Лучше спросить: когда? - охотник улыбается, оглядывается на третьего, человека с усталыми, опустошенными глазами. - Верно, Молчун?
   - После войны, - отвечает тот. - Не тает никогда. Когда-нибудь он победит.
   - Это расплата? - автор пытается понять законы этой жестокости, но...
   - Это суровая реальность, - названный Молчуном человек тоже усмехается, таким страшным лицом, что кажется, будто снег почернел. На миг... - Все старания напрасны. Моя мать...
   Всё понятно. Нет нужды в словах. Мать - в холоде безумия, в её черепе воет ветер. Мать Земля не узнает своих детей. Успеть бы чуть раньше...
   Молчун опустился на колени, запрокинул голову к непростительно чистым небесам и громко, тоскливо и коротко взвыл.
   - Иней на твоем сердце, - заметил охотник. - Я могу сделать тебя неуязвимым к холоду и песне ветра. Бессмертным. Неживым.
   - Ты опоздал, - прошептал Молчун. - Я - уже...
   Твое имя мы тоже назовем, - подумал автор. Но промолчал.
  
   Халь Е. Халь Е. и И."Два в одном"
   Снова мир, пораженный всеобщей бедой. Только не снег - болезнь. Кое-кто верит, будто это кара Господня за разврат, содомский грех и движение эмо. Когда охотник и автор заявились в поселение неподалеку от Желай-Камня, местные подумали, что это "голубая гвардия", но поделать ничего не смогли. Живые упыри, заросшие чешуей, чудовища в обличьях людей, они были подходящей мишенью для охотника. Двое шли, аккуратно переступая трупы. Это можно.
   Они застали финал истории. Простое и сложное лекарство от эпидемии ненависти. Не важно, есть ли магия в Желай-Камне. Важно, чем ты готов пожертвовать, чтобы исправить содеянное. Чтобы пересилить обиду, презрение, злость. Чтобы убить дракона. С которым ты делишь одно тело. Одно сердце.
   - Никогда не понимал мужеложцев и подобных извращенцев, - бросил Алукард.
   - Ты вообще не понимаешь людей, - с упреком возразил автор. - А они иногда живее, чем кажутся. Тебя твоя ненависть превратила не в ящера, а в другое чудовище. Поэтому ты вряд ли сопричастен этой истории.
   - Просто я верю в то, что и ненависть должна быть настоящей. За это можно заплатить и чешуей. Впрочем, каждый пусть решает за себя.
  
   Шифман Л. "Time is money"
   Начинать повествование с буквы "Я" плохой тон. ИМХО.
   Больше сказать нечего. Разве что автор будет настаивать.
  
   Томах Т. "Дорога домой"
   Цыган они увидели издали. Алукард принялся рассуждать о различиях между закарпатскими, донскими и испанскими ромалэ, но автор не слушал. Он присматривался к пёстрому табору, поддаваясь романтическому ореолу, которым овеян этот древний загадочный народ. Любовался огнем в глазах. Изумлялся, как может сочетаться в одном месте красота и грязь...
   ...а потом вдруг осознал, что охотник только что схватил цыганенка за горло, поднял над землей и улыбнулся:
   - Ай, ромалэ калимо джуклормо! Ваш народ верит, что достаточно показать вампиру завернутую в носок чесночину, а потом бросить её в реку, как он кинется за ней и утопнет. Это не так. Где Мами Калы?
   - Оставь ребенка! - прорычал хищным голосом мотора тот, кого прежде звали Ланс.
   - О, Рув-волк, ты ли это? - вампир отбросил цыганенка, тот ловко вскочил и нырнул за телегу, предварительно показав вампиру какой-то не вполне приличный знак.
   - Зачем тебе Черная Старуха, князь мертвецов?
   - Пусть погадает.
   - Тебе?! - изумился Волк.
   - Ему, - Алукард указал на автора.
   - Пойдем, - махнул рукой Рув...
   ..."Ты думаешь, цыган - это когда черные кудри и глаза цвета углей? Ром - это не тот, кто родился в таборе, кто смугл и черноволос; ром - это тот, у кого в глазах дорога. Это тот, кто никогда не найдет дома в этом мире; кто всегда ищет дорогу к своему дому".
   "И что теперь?"
   "Теперь иди".
   Эти прекрасные слова горько поразили некогда сердце Ланса, сделав из него Волка Дороги. И вот теперь молодой автор сидел перед Черной Старухой, перед древней женщиной, поющей над разбросанными костями, перед самой Матерью Землей, и плакал, и не мог успокоиться, да никто его и не успокаивал. А потом он улыбнулся и взглянул в глаза Мами Калы.
   - Ты знаешь свое имя? - спросила она.
   - О да.
   - Тогда произнеси его тут.
   - Мое имя Хаук. Ястреб. Но не тот, который Перепелятник, - быстро оговорился автор, - а тот, что летает над проливами в поисках добычи.
   - Ну, наконец-то! - воскликнул Алукард, глаза за стеклами жутко сияли в полумраке...
   - Я и тебе скажу, князь мертвых, - усмехнулась гадалка. - На твоей дороге - повешенный. Но не умерший. И он помнит о вас. Слишком хорошо и слишком долго.
   - Тогда, пожалуй, я назову имя и Рува-Волка, если он к тому времени не найдет дорогу домой, - вернул улыбку Алукард...
   ...Это прекрасный рассказ о чуде, которое может случиться с каждым, кто потерял связь со своим настоящим. Это прекрасный рассказ о тех людях, чье сердце - в вечном стремлении за горизонт. И еще это прекрасный рассказ о почти несбыточном желании.
   Но не умрет ли ром, если перестанет кочевать?..
  
   Васильев С.В. "Корректор"
   Стандартный, хотя и неплохо выписанный зачин о "коррекции реальности". Стандартная, если откровенно, ситуация. Но финал вполне симпатичный, в меру романтичный и жестко-грустный. Другое дело, что мне претит сослагательное наклонение в принципе, поэтому заранее прошу у автора прощения...
  

Интерлюдия

  
   Разговор на пустом вокзале.
   - Мы прошли полпути. Но что мы нашли? Мы теряем время с этими историями! Сколько усталых, мертвых, слабых...
   - Не горячись, Хаук. Мы напали на след. Для тебя это может стать дорогой домой, во всех смыслах. Я же могу стать для тебя поручнем моста. Но никак не костылем. Чего ты хочешь?
   - Помочь тем, кому можно. Спасти то, что можно. А ты?
   Алукард рассмеялся.
   - Убивать, - произнес сквозь смех.
   До рассвета было далеко.
  
  
   Четвертая группа. Миниатюры:
  
   Двое: вампир Алукард и молодой писатель Хаук. Один ищет врага, второй - тайну. Они идут сквозь миры, открытые авторами. У них мало времени.
  
   Шишковчук А. "Ящик"
   "Мыши Сорокина"... Ну-ну...
   Еще один мир, где человек срастается с машиной. Потому что с машиной проще. Ящик дает счастье хозяину, но ведет к гибели невинных людей. А потом герой уходит в другую историю. Что в сердце у героя? Ящик?..
  
   Богданова Т.Д. "Таксист"
   Мистика. Хорошая, твердая мистика, которая могла бы стать городской легендой, но играет и в своей категории. Приятно.
  
   Дрожжин О.А. "На полуслове"
   Что же это за автор, который не имеет смелости узнать, чем завершил дело его герой? И что же это за ребенок, который ни разу не дослушал до конца? Мир гниет, его сказки гниют, так вот, на полуслове... и так ему и надо.
  
   Фенек Р. "Беглец"
   Луна взошла над пустыней, над горами, над руинами Мазандерана. Ветер гнал песок. Ветер пел, а песок коварно шипел, заметая кровь и славу. И хриплым голосом говорил костер, продолжая сказание или песнь-касыду, словно странствующий чангир.
   У костра сидел немолодой уже человек, рваный плащ-бурнус плохо скрывал раны и шрамы. Соли в бороде больше, чем перца. Только в странных, невероятных янтарных глазах отгорали звезды. И горько улыбался дамасский шамшер. Рядом сидела прекрасная пери. Они молчали, все слова за них говорила последняя ночь.
   - Руми, - произнес, входя в круг света, человек в алом, - Джалал ад-дин Руми. Воин и поэт, или, может, поэт и воин?..
   - Неужто все демоны собрались сегодня здесь? - ухмыляется Руми.
   - Нет тут демонов, как нет и богов, - рядом с охотником стал Хаук, - есть только старая восточная сказка, похожая на выщербленную пиалу, со щепотью пряностей на дне.
   - Уж какая сказка, - плюнул в песок Джалал. - Сказки кончаются хорошо.
   - Для тех, кто побеждают как человек, - усмехнулся охотник. - Я тоже не смог одолеть, будучи смертным. Мое королевство в руинах, мои советники мертвы, мои воины разбежались. Но ты сильнее, Руми. Я мстил...
   - Ты что, смеёшься?! - шамшер взлетел в звездную ночь, уткнулся вампиру в шею, но дуло пистолета смотрело в лоб поэта.
   - Ты поэт, и тебя запомнят таким, хотя стихи и не принесли ни победы, ни утешения, - говорил вампир, глядя, как распаляется в янтарных глазах страшное пламя.
   - Мы скоро уйдем, - вмешалась синеглазая пери, - такова судьба. Такие как мы, такие, как ты, чудовище, а потом такие, как он, - указала на писателя. - Зачем ты мучаешь?..
   - Прежде чем уйти, я прошу тебя, Джалал ад-дин Руми, чтобы ты позволил произнести свое имя, когда это будет нужно, - охотник убрал оружие, и молчание длилось долго, пока наконец поэт не вздохнул и кивнул.
   И спрятал клинок...
   ...Жаль, что герои вынуждены бежать в сказания, но тут, видно, ничего не поделать. Удивительная история, завораживающая, печальная, в ней жар страсти юга сливается в туманную купель с ледяным фатализмом севера; в ней уместны отсылки к мифологическому Востоку, но история эта - о вечном, о том, что есть средства, пред которыми цели кажутся иллюзорными. Отказ от мести тяжек. Не из милосердия. Даже не из справедливости. Пусть каждый сам найдет объяснение...
  
   Юркова Е. "Кимберлитовая трубка"
   Извините. Наверно, я чего-то не понимаю. Вы можете сформулировать для меня, сущеглупого, сверхзадачу, "зачем" этого текста? Я - упаси боже - не предъявляю претензий. Просто понять хочу.
  
   Юс. С.С. "Следы"
   Это был праздник Огненного Змея, проглотившего Солнце. Дракон полз по городу, дыша дымом, а лапами его были жалкие, нищие недочеловеки. Миг: толстый мальчишка улыбается, но тут же хмурится: змееносец не старается, хвост волочится по пыли! Хлыст! - и кровь мешается со слезами, но мальчишка молчит. Хаук стиснул зубы, он так и не научился смотреть на чужую боль равнодушно. Его попутчик неотрывно смотрел в глаза маленькому змееносцу. И тот не опускал взора.
   - Как тебя зовут?
   - Хала.
   - Хала. Огненный Змей, летящий меж звезд. Тот, кто покрывает тело броней дракона. У дракона должны быть острые, крепкие зубы. На всякий случай. И запомни, Хала. Люди убьют тебя. Даже если ты не поглотишь солнце. Они не любят других. Сказка молчит об этом, но...
   - У меня есть сердце, такое же как у всех, - возразил мальчишка.
   - И это твоя беда, - улыбнулся охотник. - Я позову тебя, Хала. По твоим следам. Удачи тебе.
  
   Каракис Г. "Прощальная песня"
   "Умытый дождём город". Аффтар жжот...
   Ммм-дя... Таких вот сентиментальных историй у покойного Ганса Христианыча было много. Не по сюжету, по духу. Предсказуемо. Несколько слезливо. Неоправданно. Не надо давить на жалость, а давите, так ищите точки.
   Извините, ничего личного. У вас же наверняка есть свой читатель...
  
   Кишларь С. "Рецензия"
   ...Яма. Бездна. Неведомое. Бессознательное? Несколько в лоб, но не без зерна истины. Жаль, очень жаль, что не каждый, кто берется, готов идти до конца, глубже дна. Поучительная история, но только ли для начинающих писателей?..
  
   Логут М. "Хозяйка"
   И-эх... "Уж мы их душили-душили..."
   Ладно, не обращайте внимания. Просто ворчу.
   "Котенок подошел к девчонке и серьезно посмотрел на нее. И в тишине прозвучало:
   - Здравствуй, Хозяйка. Я теперь с тобой. Ничего не бойся. Мы теперь вместе.
   Девчонка выдохнула и прижала к себе найденыша..."
   Приятно. Но - и только.
  
   Аарон К.М. "Вода"
   - Вот тут осторожно, - тихо сказал охотник, и Хаук не сомневался: тот улыбается. - Мы, кажется, вляпались...
   ...Костры. Сухо. Пустыня. Так представляли себе преисподнюю южные народы.
   Воды! Воды!!!
   Жажда. Она сводит с ума. Жажда неведомого. Жажда покоя. Жажда обретения себя...
   А вот два мальчика. Раффа и Адда. Один из них не умеет умирать. Но любит. Гляди-ка: один мальчик воткнул в другого нож. "Вот этот сустав, - показал мне Адда, - был взят из поросенка. У пятилетнего ребенка он почти такой же. Покажешь мне?"
   Зачем?
   А интересно.
   И вот теперь Раффа сидит у костра с отсутствующим взглядом и глядит на себя-дитя. Адда идет по пустыне, идет вперед, белокожий, белобровый. Не такой как все. Маленький мертворожденный уродец. В его глазах - радость боли. И все болезни мира. Мертвая вода.
   - Бедное дитя, - Хаук смотрел на существо с сочувствием и страхом. - Почему?
   - Глупый вопрос, чужеземец, - улыбается Адда. - Хочешь воды?
   Да, хотел ответить писатель. Было жарко. Его мучила жажда. Иного рода. Когда пальцы жжет ненаписанное. А глоток воды из глаз белого человечка мог избавить от страданий.
   - Нет! - закричал вдруг Раффа. - Не говорите с ним! Он - проводник!
   Хаук отстранился. Солнце мертвого мира сводило с ума. Два ребенка, один из которых уже не ребенок, а другой - вообще, смотрели ему в глаза. Автор же не сводил взгляда с Раффы, обретшего память. Как это страшно. Сторониться начали не того, кто ожил, а того, кто убил. Вот она, расплата. За что? За то, что дружил с тем, кто с рождения был чужим? Жужжание песчинок. Вода. Вода помнит. Вода забвения. Жизни и смерти. Как все просто.
   - Зачем? - прошептал писатель.
   Адда улыбнулся.
   - Воду хранит песок. Во время дождя он поглощает ее, и вода остается в песке, пока не доходит до земли. Если долго трудиться, можно извлечь воду. Раскрой ладони, - шепчет он. - Сжатая в кулак ладонь не может ни дать, ни принять.
   - А что потом? Изгнание? Это что, мораль? Святая необходимость? Какая-то потаенная мудрость? Буддийский коан? Если долго мучиться - конечно, что-нибудь получится. Но - и это очевидно - дождя здесь никогда не было. Нет. И не будет. И совершенно неважно, ладонь перед нами или сжатый кулак.
   Ты не настоящий.
   Хаук замолчал и отвернулся. И тогда Алукард произнес сквозь смех:
   - Почему некоторые так любят смотреть на смерть?!
   Выстрел. Пуля разнесла детскую головку. Кровь, похожая на воду, стекала с улыбки губ.
   - Оживет, - отмахнулся охотник. - Это ему на память. Запомни это имя, автор. Адда.
   Ad infinitum. Уходим.
  
   Рубцова Д.П. "Память иллюзий"
   Летняя ночь. Странные люди, волшебные существа, их переполняют эмоции и впечатления, они танцуют в небе, и крылья их сверкают. Ранее их звали бы феями. Теперь - иллюзии. Нам остается только наблюдать за ними, если повезет, и завидовать.
   Ну и что?
   Да ничего.
   Пробуждение инстинктов, яркие сны, зазеркалье, шаг в пустоту, крылья за спиной - в данном, конкретном случае является примерно тем, что косноязычные ирландцы называют "bla-bla-bla". Картинка красивая и притягательная, но пустая. Всё это было сотни лет назад.
  
   Неандерталов С.А. "Лит-Ра"
   Лит-ра. Пол-литра. Ассоциации.
   Это даже не интересно. Картинка яркая: обезумевшая тетка называет имена классиков, перед классом среднеобразовательных полудебилов (не будем заблуждаться на сей счет), и это конец её карьеры. И что? А раскрутить можно было...
   Но ведь - Литра.
  
   Собака. "По долгу службы"
   Н-ну... забавно. С юмором всё в порядке. Внештатные сотрудники Ночного Дозора. Только не превысили ли полномочия при исполнении?
   Привет коллегам по увлекательной войне с нечистью.
  
   Соломенникова Т.А. "Уходя, остаюсь"
   - Не может быть... - молодой писатель хлопал глазами, а девочка, которую вчера убили, и её мама уходят, - ожила? Это невероятно...
   - Есть многое на свете, друг Горацио, - улыбнулся вампир. - Дети бессмертны. Потому что не ведают о своей смерти. Иногда случаются чудеса.
   - Да ты романтик.
   - Иди к черту. У нас так мало приятных, спокойных, счастливых моментов в жизни, что каждый такой текст неизменно радует.
  
   Текилаzz А. "На пороге"
   - Это что, морг?.. - Хаук поежился, от холода, но охотник рассмеялся:
   - Ты что, боишься мертвых?
   - Ты хуже всех мертвых.
   - О, ты напрасно так полагаешь...
   "Вадим сел на кровати. Чувствовал он себя на удивление хорошо. Последнее время он привык к постоянной боли, привык к тому, что путь от палаты до туалета сравним с покорением заснеженной вершины, привык, что любое движение требует усилия и отдается звенящей болью в рассыпающемся теле. Странно, но боль, ставшая за последние месяцы его постоянной спутницей, куда-то ушла".
   Ушла и жизнь...
   ...Двоих призраков застали в грязном, холодном помещении, пропахшем формалином. Парень лет тридцати и девчонка, которая могла быть и дочкой ему, и младшей сестрой, но, скорее всего, её просто привезли чуть раньше. Двое немертвых, неупокоенных. Что делать им теперь в этом печальном, несправедливом мире? Нет ответов. Смысл вопросов меняется на пороге страны мертвых.
   Рассказ похож на лабиринт, который заканчивается тупиком. Лично я не берусь судить, насколько это полезно или вредно. Идем дальше.
  
   Тишанская М.А. "Такая досада!"
   "Человеку не нужен Космос. Человеку нужна Земля, растянутая до размеров Космоса". Будете спорить?
   Такая досада, что бессмысленные тексты проходят предноменацию. Даже неохота ругаться.
  

* * *

  
   - Мы на верном пути, Ястреб, - Алукард неслышно шагал сквозь заснеженный мрак, вороненая сталь "Шакала" отблескивала в сиянии луны. - У тебя выросли когти? Большие злые когти?
   - О чем ты? Ведь в конце был пепел, только пепел...
   - И на пепле были следы. Смрад, который я запомнил навсегда. В твоем мире скоро рассвет, и на рассвете мы примем бой. Только пройдем врата.
  
   Перед рассветом. Шапошников И.В. "Если снежинка не растает"
   ...Война. Зима, пять минут до нового года. Солдаты сидят прямо в снегу. На них смотрит старый костёл. Не осуждает. Жалеет.
   Бьет барабан.
   - Рота ВСТАААТЬ, - машинально орет сержант.
   Бьет барабан.
   Бьет сердце. Пехота спускается с холма.
   Падает снег. Не тает. В телах мертвецов нет крови. Нет тепла.
   Снег.
   Снова снег. Как ненависть.
   Но в сердце того, кто держит на ладонях снежинки, нет ненависти.
   Мы идем рядом с ним. Автор и читатель. С холма. В новый год. И холод отрезвляет. И мы тоже так хотим воевать на другой стороне. Защищать.
   Это прекрасный текст. Алукард - не пацифист и ненавидит католиков, но уважает выбор солдата. Нам должно хватить пяти минут, пока снежинка не растаяла, чтобы дойти до черты, чтобы принять решение. Пять минут сурового волшебства.
   Спасибо. Безымянный солдат. Пусть снег тает на твоих ладонях. И плевать на сержанта...
  

* * *

   Пройдя сквозь костёл, они вышли к древнему замку. Туман висел повсюду, пахло разлагающимися трупами. Во мгле трудно было угадать, сколько осталось до рассвета. Но теперь Хаук не сомневался: разгадка где-то рядом.
  
   Перед рассветом. Гинзбург М. "Ваш замковой, или предание о Легионе Смерти"
   ...По дороге тащилась корявая нежить, не столько из сказок, сколько из штампованной фэнтези, из компьютерных игр для детей с неторопливым развитием. К легиону мертвяки не имели никакого отношения, но ведь Легион Смерти звучит грозно, да? Мы ведь темные, да? Молчим уже о том, что "предание" вообще звучит дико и кощунственно в контексте такой истории.
   Итак, налицо:
   а) стёб
   б) постмодернизм
   в) издевательство над жанром
   И ведь приняли...
   Но ведь, как известно, люди делятся на мудаков и нормальных (себя автоматом относим к нормальным), а произведения - на хорошие и плохие. "Предание..." - однозначно хорошее.
   Для "Армады".
  

* * *

   Странники прошли сквозь толпу мертвецов, благо те были большей частью бесплотны, а на нескольких особо плотных Алукард не пожалел пары патронов из серебряного креста Винчестерского аббатства. А Хаук успел спросить конский череп, у которого из глаз торчали змеи:
   - Куда вы идете?
   - На войну, - ответил череп насмешливо. - Усмирять непокорных. Город должен быть разрушен! Esse, мать его так, delendam!
   Молодой писатель брезгливо поморщился. Кое-кто даже не пытается выглядеть достойно.
   Теперь перед ними расстилалось огромное поле. Неподалеку виднелась старинная усадьба.
  

* * *

   Кто-то здорово наследил. Кто-то пустил мертвую армаду по мирам. Не без помощи. В организации снова завелись паразиты. Что же, Уолтеру будет чем заняться.
   " - Полицейская! Виктория, слушай внимательно..."
  

* * *

   - Готовь когти, Ястреб, - охотник направился к дому, - это последний рубеж.
  
   Перед рассветом. Иванова О.П. "Черное сердце"
   Хорошая фэнтези должна называться двумя словами. Это аксиома. Читали Сапека, молодцом.
   "Море пшеницы". Ага. "Волны, бегущие по золотым полям". "Что покоится в глубинах памяти?" - "То, с чего все началось. Голубая планета". (с)
   Извините. Не сдержался.
   "Молнии освещали небо каждую секунду, превращая ночь в день"
   Ночь в день. Затерто до дыр. Только чаще там пожары или вспышки.
   "И вдруг одна из них", и ниже: "И вдруг в глубине коридора". И вдруг. Подарить словарь синонимов?
   "и почему-то страшно болела шея".
   Ну-кась, угадаю: не от укуса ли? Когда болит шея, то обычно - мышцы.
   "Я уже было решил, что от удара молнии у меня поехала крыша" и дальше "вероятно, у меня слегка поехала крыша". Вероятно, даже не слегка. Ищите не повторяющиеся формы. Плиз.
   "Окнами-глазницами". Ладно, дело такое...
   "Она была невероятно красива. Так прекрасна бывает только мечта или волшебный сон. У каждого есть такая мечта, и каждый всю жизнь, даже если не признаётся себе в этом, тоскует по ней и ищет её. Я тоже искал во всех встречных девушках хотя бы отблеск моей мечты. И вот теперь она сама стояла передо мной..."
   Ой боже я не могу... сечас зарыдаю... штамп же на штампе, вы что, не видите?.. Нет, конечно, у всех в сердце есть рыцарь на белом коне или прекрасная принцесса, каждый ищет и все такое прочее, но зачем опошлять такие вещи общими фразами?..
   "Вампиры боятся Креста"
   Неправда. Они его просто не любят. Извините. Безотносительно рассказа.
   "вдруг воцарилась мёртвая тишина. И в этой жуткой тишине в конце коридора заскрипела дверь..."
   А, я понял. Это стилизация под т.н. "страшную историю", которые детишки рассказывают в летних походах с ночевками? Да?
   С пауками хороший момент.
   "Дерево вошло в тело легко, словно нож в масло"
   Без комментариев...
   "холодное чёрное пламя вспыхнуло и поглотило его"
   Черное пламя. О как. Добрый совет: аккуратнее с этим образом. Там бумеранг.
   Превращение "красавица-мертвяк" тоже старый ход. Частично - сублимация комплексов.
   Ситуация-перевертыш сама по себе довольно забавна, хотя и ожидаема. Но было бы еще интереснее, если бы в конце ВСЕ персонажи оказались бы не теми, за кого себя выдают, как в китайских историях.
   Сюжет тоже штамп. Формат. Вообще, про вампиров тяжело написать что-то стоящее, и дело не столько в том, что тема заезжена, сколько в том, кто за неё берется. Тема предполагает очень узкие рамки, в которых можно выехать только, пожалуй, на психологии героев. Здесь ничего подобного, к сожалению, нет.
  

* * *

   - Такие вот, с позволения сказать, вампиры, и создают нам скверную репутацию, - охотник не стал стрелять, он просто окутал старый дом мглой, в которой распахнулись сотни кровавых глаз, и добавил, обращаясь к Лизе:
   - Зови хозяина. Ведь кто-то сделал тебя такой.
   Она не хотела стать добычей неведомой бездны. Она закричала. Хаук стиснул кулаки, он хотел заткнуть уши, чтобы только не слышать этот вопль, но знал, что не смеет... уже не смеет. Лиза замолкла, и через два удара сердца раздался ответ.
   Хозяин услышал.
   - Можете бежать, - Алукард убрал колдовскую завесу, - солнце еще не взошло, да и не пристало истинному вампиру бояться света. Вы не должны видеть поединок.
   Олега и Лизу не надо было просить дважды. У них хватило способностей растечься туманом.
   - Тебе, наверное, тоже лучше уйти, - заметил охотник Ястребу.
   Тот упрямо помотал головой:
   - Десять раз. Я не для того так долго шел!
   - Славно, - рассмеялся пес "Хеллсинга".
  
   Рассвет
   "Шакал" отплевывался огнем и серебром. Вспышки сверкали на стеклах, блестели две стеклянные монеты на лице охотника. Безымянный хозяин пришел во главе многочисленной свиты, сам же не показывался до времени. Хаук снял со стены шпагу, по виду вовсе не парадную, примерил по руке и сделал несколько выпадов.
   - Не смеши, - Алукард выбросил пустую обойму, - лучше ищи предводителя...
   ...Полунагая жрица Вуду, заляпанная куриной кровью, вызывала алхимического змея Уробороса, который разомкнул символ вечности, отпустил собственный хвост и ломился сквозь стены особняка. Огонь и пыль танцевали в дрожащем воздухе. Зомби, дебилы, ублюдки, мутанты, психопаты, наркоманы, извращенцы, длинноухие эльфы и другие омерзительные символы эпохи Водолея перли толпой, и казалось, что имя им Легион, ибо число их было велико. Красивый белоликий юноша, Адда, улыбался и шептал: "Убей... убей меня", на месте переносицы виднелась аккуратная дырочка диаметром полдюйма. А хозяина все не было, он прятался в толпе и хохотал.
   И тогда Хаук стал называть имена.
   И пришли Хала Огненный Змей и Джалал ад-дин Руми, Рув-волк и снежный странник Молчун, флейтист Май с сонем на плече и старый, седой дракон Черная Птица. И еще многие, многие, кого вспомнил Ястреб в час кровавого рассвета. И начал таять снег на ладонях молодого бойца, который завершал чужую войну.
   Старый дом ходил ходуном, стены пошли трещинами, ибо было слишком тесно для битвы двух великих змеев: Уробороса и Черной Птицы. Все, кто мог, покинули бывшее пристанище вампиров. Затем с гулом и грохотом обвалилась крыша, из-под руин взметнулись искры и пыль, а затем показались чешуйчатые кольца драконьего тела. Черная Птица смеялся над символом вечности, потому что чудо уникально, и ни один рассвет не похож на другой, а ему это было известно как никому другому. А прекрасные образы сказок и легенд влияют на людей сильнее, чем мертворожденные уродцы. Или даже реальные люди. Пусть это кому-то и не по нутру.
   И тогда, под огнем беспощадного солнца, из остатков некогда непобедимой армады, вышел молодой человек, как две капли воды похожий на Хаука. Но в тот миг их было не перепутать. Автор загорел, кровь сочилась из порезов, и живые глаза искали добычу. Его доппельгангер носил грязно-белый плащ, похожий на саван, на трупно-белой коже явственно синели вены, а в глаза лучше было и вовсе не смотреть. Но автор - посмотрел.
   - Горы Славы, дружище, - прошипел Хозяин, ибо это был он. - Деньги набросятся на тебя, да так, что не отбиться. Это магия тумана, этому не научат в той волшебной школе, которую ты защищал. Идем со мной, оставь этих неудачников. Они даже думать не умеют...
   - Крапивник, - перебил писатель. - Ты просто крапивник, птичка-королёк, обманом добившийся титула Короля Птиц. Знаешь эту легенду? Выше всех взлетел орел, а крапивник сидел у него на плече. И когда у орла не осталось сил, крапивник подпрыгнул на пару футов. Но - в наказание ты должен теперь прятаться в кустах, потому что не таким как ты тягаться с хищниками неба. Волшебница говорила о таких, как ты. Крапивник. Вот твое имя.
   Глаза Хозяина помутнели. Плащ распался на куски, клочья стали расти, заслонив небо, накрыв все туманом. Из худого, серо-черного тела торчали обрывки колючей проволоки. Из руки вырос побег крапивы с ртутным отливом.
   - Хорошо, - улыбнулся Крапивник. - Хорошо, если ты хочешь... Мы сразимся там, где не светит солнце, и там тебе не помогут никакие заклинания.
   - Это по мне, - вмешался Алукард. - Идем, королёк. Мы оба слишком долго ждали.
   - У тебя кончились патроны, - ехидно заметил Крапивник.
   - Они мне не понадобятся, - заверил его вампир, отбросив пистолет и шляпу.
  

Эпилог - вампир

   ...Повешенный. В море тумана, на болоте, на высокой сосне. Не убитый. Аркан Таро, которым балуется Черная Старуха.
   - Повешенный, - слова мерзнут на губах вампира, которых уже давно не касалась кровь. - Таково твое имя. Как у древнего бога. Но ты не бог. И ты подчинился имени, которое дал тебе Хаук. Почему?
   - Ты что, совсем дурак? Это же заклинание... и еще там было солнце.
   - Это не всё. Знаешь, что я сказал напоследок молодому писателю? Никто из нас не победит, потому что чудовище не может убить чудовище. Чудовище может убить только человек.
   В ответ он воет. О, как он воет. Это сильнее меня.
   Разбитые очки падают с лица. Опадает некогда алое одеяние, становится осенней листвой. Я ухожу, оставляя Повешенного на высокой сосне. Во мне нет больше ни сил, ни ненависти. Пусть туман уходит с гор вокруг долины, пусть Город празднует осень, а потом - Новый Год, пусть сбудутся все желания, которым суждено. Я, Алукард, верный пес "Хеллсинга", вряд ли доползу теперь до своей конуры, но главное, чтобы добрался писатель.
   Единственное, что тревожит: всегда найдутся те, кто позовет Повешенного из тумана. Но с этим ничего не поделать. Это их право. Это их выбор. Их мир.
  
   " - Мастер... я не подвел тебя?"
  

Эпилог - автор

   Лети, Ястреб. Теперь ты можешь назвать зло по имени, теперь оно тебе подвластно. Твой взор теперь острее стали, сквозь спину прорастают крылья, и только встречный ветер для тебя - попутный. Моря принадлежат пиратам, а не армаде, небо принадлежит орлам, а не крапивникам. Лети, Ястреб, ибо твоего возвращения так ждут. Лети домой.
   Удачи тебе и таким, как ты.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"