- Он пришел в себя. - услышал я незнакомый женский голос. - Руку держите. Быстрее!
Первым желанием было - снять шлем ВР, но до него сумел дотянуться только правой рукой. В левую кто-то вцепился крепкими пальцами и не давал ею пошевелить.
- Погоди, дергаться! Как тебя там... Нео, - требовательным тоном произнес тот же женский голос. - Ну и имечко... Прежде чем шапку с тебя снимем, на вопрос ответь. Как себя чувствуешь?
Я хотел ответить, что нормально, но затем прислушался к своему организму. Вроде бы все было неплохо, за исключением того, что дико хотелось есть. Скорее, даже - жрать, потому что семантическое значение слова "есть", в смысле употребления пищи, недостаточно полно отражало мои потребности на данный момент. Немного кружилась голова, или это на нее давил туго сидевший шлем. С этими ощущениями ещё не разобрался, поэтому ответил:
- Есть сильно хочу. Все кишки, наверное, слиплись в животе.
- Еще бы. Больше суток без еды и питья.
Я не видел, кто это сказал, но по голосу узнал сразу же.
- Василич! Это ты? Каких суток?
- Я-я, натюрлих. - гортанным голосом откликнулся редактор, но на второй вопрос отвечать не стал, а сразу же обратился к кому-то из находившихся в комнате людей: - Ему не повредит, если мы прямо сейчас шлем снимем?
- Попробуем. - ответила женщина и, похлопав меня по плечу, сказала: - Глаза закрой и без моей команды не открывай.
Следом я почувствовал, как с меня снимают шлем. Руки, что это делали, показались знакомыми.
- Юля, ты тоже здесь?
- Сказала же, глаза не открывать! - строго прикрикнула женщина.
- Это всего лишь проявление тактильной памяти, - с иронией произнес редактор. Похоже, что именно он не давал мне шевельнуть левой рукой. В комнате раздались чьи-то всхлипывания, после чего голос Василича прозвучал снова: - Иди, работай. Сами справимся. Видишь, с ним все в порядке. Живой и практически здоровый. Все, ступай.
На мой лоб легла сухая, жесткая на ощупь, но явно женская ладонь. Пальцы быстрым движением пробежались по коже, в нескольких местах задерживались на одном месте, и там их давление на короткое время усиливалось.
- Ну, как, - спросила женщина, - голова больше не кружится?
- Да, она не особенно и кружилась...
- Не люблю, когда пациенты врут. Ладно, можешь открывать глаза.
- С возвращением, Нео, - улыбнулся, склонившийся на до мной Василич. - Сейчас доктор из тебя иголки повыдергивает, тогда можешь потихоньку сесть.
В поле зрения появилась худая невысокого роста женщина в белом халате. Чем-то она напоминала мою химичку. Наверно, таким же сморщенным личиком, с которого не сходило недовольно-брезгливое выражение. Приподняв поочередно мои веки, она внимательно всматривалась в течение пары секунд в каждый глаз, после чего изрекла:
- В порядке ваш бутербродер, или как там это называется?
- Неважно, - улыбнулся редактор. - Главное, что в порядке.
- А капельницу-то вы зачем ставили? - спросил я, наблюдая, как врачица заклеивает мне лейкопластырем кожу на локтевом сгибе. - Все было так плохо?
- Нужно ж было как-то организм твой поддерживать. - вместо нее отозвался Василич. - Позаботились, чтобы обезвоживание не произошло. Глюкозку заодно влили. Мозг - он много ее потребляет, когда интенсивно работает. Ты пока полежи. На телефоне твоем было несколько входящих, но из серьезного - ничего. Если хочешь, ночуй сегодня здесь. Потом дня три можешь на работе не появляться. Будем считать, что ты ушел на больничный. Оплачиваемый больничный.
- Мне аж не верится, что пробыл в шлеме больше двадцати четырех часов. Когда внутри произведения находился, догадывался, что много времени прошло, но чтобы так...
- Отдохнул за эти три дня нормально? - спросил редактор. - Как самочувствие?
- Мгновенно полегчало, как только увидел, сколько на кошелек денег капнуло, -
признался я. - С самым зловредным кредитом моментально расстался. Ради этого стоило быть облитым помоями с головы до ног.
- Вот и славно. Мы заодно благодаря тебе выяснили, как этот хакер малолетний ухитрялся нашу технику обманывать.
- Это Джон, что ли? - предположил я. - Ему больше имя Ванятка подходит.
Ответить Василич не успел. Дверь в кабинет открыла секретарша, несущая в руках поднос с коробочками, в которых развозят по офисам пиццу, салаты и прочие вкусности. Увидев, сколько всего было еды, я сказал:
- Этого и вчетвером не съесть.
Юля посмотрела на меня таким жалостливым взглядом, как будто я был голодным бездомным котенком, и решительным движением поставила поднос на стол. Пепельницу редактор успел сдернуть со столешницы в последний момент.
- Отъедайся, - сказал он. - Ты нам нужен толстым и румяным. Почти таким, как я. - Когда за секретаршей закрылась дверь, он, понизив голос произнес: - Юлька за тебя сильно переживала. Как за своего брата младшего. Было у нее разок, что потерялся братик в метро, ох, говорит и побегала она тогда.
- За брата? - наши близкие отношения с Юлей ограничивались всего одним долгим вечером, но назвать их родственными язык не поворачивался. Хотелось при этом надеяться, что она выросла не в столь извращенной семье. Бывало, что некоторые девушки быстро переводили меня в разряд друзей, или, просто знакомых, прозрачно намекая, что ожидали большего. Когда это случалось после первого же свидания, то и откладывалось подобное событие в памяти надолго. А такие воспоминания всегда отзываются неприятным болезненным эхом. Особенно в случаях, когда история имеет свойство повторяться. Пока я размышлял, чем же так не угодил секретарше Василича, он сказал:
- У девчонки житейской мудрости оказалось больше, чем я думал. Поговорили мы тут с ней по душам, пока ты там мертвяка изображал. Оказывается, она прекрасно понимает, что ты за фрукт, и никаких планов на будущее не строила. Старею, наверное... С годами молодежь все дальше и дальше уходит от моего понимания. А, Юля - молодец. Шлема ВР, как огня боится, но порывалась за тобой пойти, чтобы выяснить, что стряслось.
- А, что, так можно? - удивился я.
- Почему, нет? - вопросом на вопрос ответил Василич. - В одно произведение теоретически можно сколько угодно бета-ридеров закинуть, но тогда системные требования нужны запредельные. На нынешнем нашем железе без проблем отправляли троих. Стоило добавить еще одного, как система виснуть начинала. Один раз даже сам автор внезапно расконнектился.
Я представил себе секретаршу редактора на улицах постапокалиптического города, помотал головой, отгоняя от себя трагикомическое по сути своей видение, и сказал:
- Не пожелал бы Юле там оказаться. Да и толку бы от нее не было.
- Вот и я ей тоже самое сказал. Не договорили мы с тобой про Ванятку. Наловчился он обманывать систему обратной связи шлема. До этого, ни мы, ни разработчики устройства не подозревали, что это можно сделать. Там внутри стоят датчики, которые реагируют на зрачки человека. Если датчики зрачков не наблюдают, то шлем отключается автоматически. А этот изобретатель придумал, как защиту обойти. Приделал две миниатюрные камеры, чтобы они при сдвинутом на затылок шлеме могли изображение с его глаз считывать, и приспособление, чтобы на датчики изображение транслировать. Вот и получалось, что шлем с головы Джон не снимал полностью, поэтому произведение не закрывалось. В нем оставались активными сюжетные линии, но автор отсутствовал, потому что занят был посторонними делами. Мы же учитываем, сколько времени автор делает свою работу. До некоторых пор Джон одним из самых работоспособных писателей считался. Бонусы получал. Мы и не волновались особенно, когда ты в его произведении первые двенадцать часов провел. Просто думали, что работы непочатый край. У него там редко кто из бета-ридеров надолго задерживался. Потом подозрение появилось, но... Техника работает, автор на месте. Решили, что так и нужно. Потом он сам на связь с нами вышел, повинился во всем. В общем, провели мы с ним политбеседу. Надеюсь, осознал всю пагубность своих поступков. - сделав паузу, Василич спросил: - Как, хоть у него там обстоят дела?
- В его мире? - уточнил, не сразу сообразив, что имел в виду редактор.
- Да. Особо тематикой не интересовался. Знаю, только, что постапокалипсис, и весь сюжет на мертвяках завязан. Прятаться от них надо и на них же охотиться, не знаю уж зачем.
- Это были зомби. - с улыбкой поправил я. - Лютый получился у Джона трэшак, если честно. С моим появлением там многое изменилось. Подкинул парнишке несколько идей. Детализация мира у него действительно замечательная. Декорации впечатляют. Но жизненного опыта у автора нет никакого. От слова совсем. В этом плане ему еще много советов придется давать. Он, кстати проговорился, что бета-ридеры его произведение не очень любят. Почему?
- Потому и не любят, что ни чьих советов никогда Джон наш не слушал. Заносчив слишком. Мнения о себе высокого. Ты-то спесь с него посбивал, так он даже "девятку" поставил в качестве оценки. Никто не ожидал такой щедрости.
- Девятку?! - моему возмущению не было предела. - После того, как этот заморыш меня подставил самым наглым образом? Он уже забыл, что я для его бездарного творения сделал?
- А ты входишь во вкус, - засмеялся редактор. - Девятки тебе уже мало. Многие из наших бета-ридеров за счастье бы и "восьмерку" посчитали. Хорошо, когда люди знают цену своему труду. Значит, серьезно к нему относятся.
- Рад стараться. - привстал с места и карикатурным движением приложил не полностью распрямленную правую ладонь к виску.
- Вольно. - откликнулся Василич. Из его уст это прозвучало настолько органично, что сразу стало ясно - редактору не впервые приходится говорить людям это словечко, а так же его антоним.
- Вот, что, Нео. Есть у меня несколько заявок. Валяются, уже который день. Отмахнуться от них не могу, но чувствую, что произведения... как это сейчас молодежь говорит... полный шлак. Серьезного я тебе пока ничего давать не хочу. Не спорь. Считай, что у тебя еще реабилитационный период не завершился. Мне виднее, когда и кого можно нагружать серьезным делом. Начни вот с этой заявочки, для разминки. А там, видно будет.
- Нео к сеансу готов, - произнес и в следующий момент почувствовал себя маленьким. Нет, это была не та ситуация, когда я оказался на столе в редакторском кабинете, во время своего первого знакомства со шлемом виртуальной реальности. Просто показалось, что возвратился в детство и снова очутился на даче у бабушки. Там у забора росла вкуснейшая малина, высоченная, гораздо выше меня. Ягоды прятались в листве, не все они были видны сразу, но мне, с моим тогдашним ростом, не требовалось нагибаться, чтобы заглядывать под листики.
- Здравствуй, Нео.
За воспоминаниями, я не сразу заметил стоявшую возле теплицы женщину. На тех, кто день-деньской проводит на дачном участке, она была не слишком похожа, напоминая приезжавшую только на выходные горожанку. Об этом красноречиво свидетельствовали как минимум три вещи. Джинсы в обтяжку, полностью исключавшие возможности нагнуться над грядкой; блузка, которую любая нормальная женщина побоялась бы запачкать, и длинные ярко накрашенные ногти на руках. Дачница была гораздо моложе моей бабушки, но старше меня, двадцатипятилетнего, раза в два, это точно.
- Здравствуйте. Как мне к вам обращаться?
- Серафима Машеловна, - отрекомендовалась писательница. - Как тебе моя дача? Смотри, какие кабачки уродились. Прелесть. Помидорчики - один к одному, на загляденье. А вон там у меня ежевика. Только ее обрезать нужно. Никак не соберусь.
- В чем проблема? Придумайте, что ее уже обрезали. - посоветовал я. - Вы же лучше меня знаете, как должна выглядеть ежевика после правильного ухода за ней.
Казалось, она сейчас заговорит о том, что ошиблась, заказывала агрономического бета-ридера, а по какой-то причине прислали меня, но писательница сказала следующее:
- Так и сделаю. Мне от тебя вот какой совет нужен, Нео. Задумала я жанр сменить. Надоело писать рекомендации садоводам и огородникам. У меня этих книг вышло видимо-невидимо. Да еще колонки в двух журналах веду. Устала от этого. Хочу детективами заняться, или фэнтакси.
- Фэнтези. - поправил я. - А у вас, э...Серафима Мышеловна, опыт написания таких текстов уже есть?
- Таких нет. Но есть жизненный опыт, - улыбнулась она, - включающий в себя четыре брака, три развода, двоих детей, стольких же внуков и один год колонии общего режима.
- Богато. - согласился я, думая о том, сколько же скелетов в шкафу может отыскаться у такой боевой тетеньки. - Ну а...
- Если ты про срок, - перебила она, то это было давно, в девяностые, когда все, кто занимался бизнесом, рано или поздно попадали. Кто на бабки, кто на нары, а кто и в могилку безымянную на опушке леса. Я бы тоже в такой могла очутиться, но, слава богу, на зону вовремя отправилась. Из трех вариантов, этот был не самым худшим. Когда вышла, стольких знакомых не досчиталась...
- Я вообще не про это хотел спросить. У вас что-нибудь есть мне показать из готового?
- Готового нет, - она подошла ближе, и остановилась в двух шагах от меня. - Я люблю с листа сочинять, по вдохновению. Составлять план - не для меня. Вот, взглянешь на цветущую ежевику, а в голове уже сразу строки складываются. Сейчас покажу.
- Синопсис? - с надеждой спросил я, думая, что этим все и ограничится. В искусстве, из огородной тематики мне нравилось только "Овощное танго" от группы "Несчастный случай".
- Ложись! - вдруг закричала писательница и сама рухнула вниз лицом на грядку, увлекая меня за собой.
Женщины в моей жизни всегда играли значительную роль. Перефразируя услышанное несколько минут назад, мог бы выразиться так: одна меня родила, две вырастили, а сколько их воспитывало меня в школе, даже не перечесть. Когда существо мужского пола начинает интересоваться женщинами под влиянием природной склонности к продолжению рода, то редко когда поначалу бывает разборчивым.
Были и у меня в свое время дамы старше вдвое, правда и я тогда еще не вышел из тинейджерского возраста. Повзрослев, и набравшись опыта, даже сам себе начинаешь казаться привередой. Поэтому, когда слышишь от пятидесятилетней тетки "ложись!", осознаешь, что рефлексы совсем не те, что в ранней молодости.
Стоял на месте я недолго. Серафима Машеловна протянула вверх руку, ухватилась за пояс моих джинсов и дернула вниз. Еще падая, успел заметить, как вздрагивают и начинают медленно складываться пополам длинные ветви малиновых кустов. И только потом до меня донесся звук выстрелов из автоматического оружия. Следом за первой очередью, раздалась вторая. На этот раз стрелявший взял ниже, поэтому досталось и ежевике. Не знаю, пробовал ли кто-нибудь обрезать ее при помощи стрельбы из автомата, но, возможно, сейчас на моих глазах рождался новый агротехнический прием.
Писательница тоже заметила, что нападавшие добрались до ее любимого растения.
- Ну, вы меня разозлили, сучары, - пробормотала
она и приказала не терпящим возражения голосом: - Слушай сюда. Задача - добраться до коттеджа. Сейчас с низкого старта рванешь до теплицы. Там переждешь, пока они перезаряжаться будут. После этого сразу же вдоль гряды с поздними сортами моркови до вишневого дерева. Дождешься очередной паузы и ныряй в открытую дверь дома. Там ползком и направо к лестнице на второй этаж. Понял?
- А, вы, Сераф... - в этот момент почти над нашими головами прошлась коса из пуль.
- Вперед! - приказала дачница, движением руки помогая мне набрать стартовую скорость.
Хотелось бы сказать о том, что я взял с места не хуже, чем Усейн Болт, но техника моего низкого старта даже в школьные годы была далека от совершенства. Это спортсмену ничего не мешает в нужный момент выпрямить корпус, ведь на стадионе по нему никто не думает стрелять. Специфические условия, в которых оказался я, позволили совершить старт в стиле "бегущий кабан" - с той же грацией и с тем же количеством задействованных конечностей, то есть на четвереньках. Когда до теплицы оставалось всего метр, неизвестный стрелок заметил движение и сместил линию прицеливания. Спасло то, что нападавший переоценил мои возможности и дал слишком большое упреждение.
Пулями не зацепило, хотя падать на осколки стекла тоже не очень приятно. Порезы оказались неглубокими, но их было слишком много. Когда я высунул голову, чтобы поглядеть, как там писательница, то увидел ее вздернутый вверх большой палец. Кивнул в ответ и пополз вдоль теплицы, вспоминая, мимо грядки с каким овощем нужно двигаться. По обеим сторонам от меня росла с виду почти одинаковая ботва и, честно признаться, я не находил каких-то особенных отличий в этом гербарии. По понятным причинам, спросить Серафиму... как ее там..., мне бы не удалось.
Теплица закончилась, и я оказался на распутье. Приподнял голову, чтобы оглядеться, и едва не разделил судьбу обожаемой писательницей ежевики. Инстинктивно рванулся влево, пополз, вжимаясь в землю так, чтобы не показывать над растительностью свой зад. В моем понимании, ботва вполне соответствовала моркови, но чуть позже я понял, что направление все-таки выбрал неправильное. Ранее получил указание ориентироваться на вишневое дерево, но впереди была только яблоня. Представить, что писательница их перепутала, я не мог. Ну, яблоня, так яблоня, не возвращаться же под выстрелы, тем более что впереди виднелось строение.
Домик оказался совсем маленьким и настолько скромным, что ни одной лестницы на второй этаж не обнаружилось. Но здесь я чувствовал себя уютно, отчасти по той простой причине, что выстрелы были не так слышны. Пытаясь осторожно выглянуть в окно, заметил краем глаза быструю тень слева от себя, и в то же мгновение в домик прошмыгнула писательница. Сделала быстрый перекат в сторону и устроилась рядом со мной на полу.
- Я так понимаю, что в сортах моркови ты не разбираешься? - на выдохе спросила она.
- Ну, да...
- Ясно. Нам, вообще-то в другую сторону нужно было. Не думаешь же ты, что я могу обитать в такой конуре. Это домик сторожа, Нео. Живет у меня тут на участке семейная пара. Он - сторож и садовник, а жена его в коттедже моём прибирается, да с заготовками по осени помогает. В городе сейчас оба.
- Извините, - промямлил я, - Серафима...
- Ладно. - она улыбнулась и подмигнула. - Главное, что ты не струхнул. Молоток. По-разному люди себя под пулями ведут. Имя-отчество мои не каждый выговорит, поэтому есть у меня два прозвища. Мышеловной ты меня разок уже называл. Назвал-назвал, не отпирайся, - засмеялась она, видя, что я начал протестовать, - но друзья кличут Сейшеловной, объединяя имя с отчеством.
Внезапно она встрепенулась и прислушалась, затем приложила палец к губам и коротким кивком головы указала на все еще открытую дверь сторожки. Я навострил уши и только сейчас обратил внимание, что стрельба стихла, а вдалеке раздался звон разбитого стекла.
- Добрались до коттеджа. Там все основные запасы, - недовольным тоном произнесла писательница. - Здесь у меня набор ограниченный...
А я подумал о том, что сохранность банок с вареньем и консервированными огурцами, в такой момент может беспокоить только женщину. Нас того и гляди изрешетят пулями, как малину у забора, а она о запасах своих заботится!
- Ты что предпочитаешь? - прервала мои размышления Сейшеловна.
- Не, - не совсем оправившись от невеселых мыслей, помотал я головой, - как малина, не хочу...
- Чего, не хочу? Ствол, спрашиваю, какой предпочитаешь? Из АКа стрелял? В сторону сдвинься, в погреб нужно слазить.
Писательница откинула в сторону крышку погреба, не спускаясь вниз, пошарила рукой и стала доставать завернутые в брезент продолговатые предметы.
- Держи, - она протянула укороченный автомат Калашникова, - тебе сгодится, как новичку. А я волыны посерьезнее предпочитаю. АКМ в самый раз. - ловко присоединив магазин к своему автомату, Сейшеловна передернула затвор, после чего сдвинула переводчик огня в предохранительное положение.
Под ее испытывающим взглядом я попытался повторить те же самые действия со своим оружием. Опозориться не хотелось, руки от волнения тряслись, но - старался, поэтому справился, заслужив одобрительное подмигивание.
- Значит, так, - сказала она. - Сейчас они станут участок обыскивать. Нужно сразу позиции занять. Я до другого окошка метнусь. Ты здесь оставайся. Как только на месте окажусь, дверь ногой пни, чтобы закрылась. Когда стрельба начнется, окно над собой прикладом выбей, ствол наружу высуни и стреляй куда-нибудь ниже уровня подоконника. Да, смотри, сам не высовывайся. Толку от тебя - ноль, а маслину словишь на раз-два.
- А стрелять тогда зачем? - удивился я. - Если не прицельно...
- Для массовости. Чтобы, кланяясь, в атаку шли, а не в полный рост.
Стрельбу начала сама Сейшеловна. Разбив стекло, она принялась прицельно поливать короткими очередями собственный дачный участок. Помня о наставлениях, я долбанул прикладом по окну, едва увернулся от падавших кусков стекол и выставил над подоконником укороченный автомат. После первого же нажатия на спусковой крючок, ствол моментально повело вверх, большинство пуль расколошматили остатки стекла, засев в деревянной раме. Я осторожно перевел взгляд в сторону писательницы и заметил, как она мне ободряюще подмигивает.
Через несколько минут интенсивной перестрелки в сторожке стало душно от пороховых газов, а передвигаться по полу, без риска оступиться на гильзах, было невозможно. В ушах звенело от выстрелов, в воздухе пахло горячим машинным маслом и почему-то уксусом. Во время кратковременного затишья я огляделся по сторонам и заметил, что пули атаковавших нас людей угодили в банки с помидорами, разбив несколько из них.
- Они ушли? - спросил я писательницу.
- Отступили. - будничным тоном произнесла она, как будто говорила о выращивании ранних овощей. - Троих я попятнала. До жмуров дело не дошло, но одному крепко досталось. Уже не боец. Свои его под руки подхватили и уволокли. Ты, как, Нео?
Похвастаться было нечем, но существовала твердая уверенность, что в результате применения мною оружия, один человек точно пострадал. Этим человеком был я сам. В один из моментов, решив начать прицельный огонь по врагам, не стал прятаться за подоконником и, не особенно заботясь о том, где находится приклад автомата, нажал на спуск. Челюсть приклад отыскал мгновенно, сразу же дав понять, что я не из тех, о ком говорят "родился с оружием в руках".
- Нормально. - мне удалось даже улыбнуться разбитой губой.
- Герой. - похвалила Сейшеловна и, глядя в разбитое окно, произнесла: - Не уймутся никак фраерки, снова загоношились...Ложись!
Эту команду я выполнил самостоятельно и беспрекословно, а главное - быстро, рухнув на усыпанный гильзами пол. Сверху на меня упала писательница, а затем раздался страшный грохот, и сторожку основательно встряхнуло. Потолок затрещал, стал медленно опускаться прямо на нас, но придавить не успел. Сейшеловна открыла погреб, словно куль картошки, спихнула туда меня, а затем забралась сама.
- Что это было? - пытаясь избавиться от набившихся в нос щепок и пыли, - спросил я.
- РПГ. - восхищенно произнесла она. - Знатно шибануло. Домик в клочья разнесло.
- Кто хоть это по нам стрелял?
- Не знаю. Не придумала еще. С листа сочиняла. Ты же хотел посмотреть, как у меня получается. Понравилось?
- Еще бы...В ушах все еще звон стоит.
- Ну, вот, не все же мне про овощи писать.
- А откуда такой опыт в обращении с оружием? - поинтересовался я. - Ты за это и сидела, Сейшеловна?
- Да, если бы, - засмеялась она. - За такое столько не выписывают, сколько мне дали, и под амнистию я вряд ли бы тогда попала. Могла бы, конечно получить по максимуму, но доказательная база у них на меня была слабенькая.
- Слушай, а чего мы в погребе сидим до сих пор?
- И точно. - писательница уже стала приподнимать дверцу, как вдруг остановилась. - Подожди, секунд десять, я там все починю, а то сторожка в хлам... Вот, теперь можно вылезать.
Перед тем, как встать на первую ступеньку лестницы, я с опаской взглянул вверх. Потолок был на месте, был виден кусочек совершенно целого окна, а в воздухе больше не пахло сгоревшим порохом и уксусом из разбитых банок.
- Я бы тебя чаем угостила, - сказала Сейшеловна, - но толку-то его здесь хлебать? Знаешь, что. Приезжай ко мне в гости в реале. В журналах, где я колонку веду, есть адрес мыла, куда читатели вопросы скидывают. В теме напишешь "от Нео", я буду знать, что от тебя. Сброшу в обратном письме адрес. Приезжай, вареньем ежевичным угощу, заодно и стрелять научишься, не хуже, чем мои внуки. С одной стороны граница участка по краю овражка проходит. Там у нас стрельбище.
- Так это... - я изобразил в руках оружие, - у тебя реально все есть?
- Калашей только нету, а так, много чего есть. И для тебя найдется.
- Как только время выберу, то приеду, - твердо пообещал я, зная, что не солгал ни себе, ни ей.
- Тогда сеанс окончен, Нео.
Юрий Васильевич встретил меня насмешливой улыбкой:
- Прополол картошку? Или вы там помидоры подвязывали?
- Ага. Свинцовый горох сажали. - в тон ему ответил я и рассказал о своем знакомстве с пробным фрагментом от Серафимы Машеловны.
- Да, ну... - не поверил редактор. - Реально?
- Еще как реально, Василич. - Я потер губу, которая еще недавно казалась вспухшей и плохо двигалась. - Тетка мастерски создает декорации. Как будто в настоящем бою побывал. И это она с листа сочиняла, без всякой предварительной правки. Не знаю, насколько интересно сюжет будет выстраивать, все-таки как писатель - на овощах выросла, но со спецэффектами у нее все по высшему разряду.
- Хорошо. Присмотримся к ней обязательно. Заявочку еще одну возьмешь?
- Давай, - согласился я. - Весело было на даче у Сейшеловны. Скучать она мне не давала. Никакой усталости, наоборот, взбодрился.
- Добро пожаловать, землянин! - пафосно обратился ко мне высокий подтянутый мужчина с надменной улыбкой на гладковыбритом лице. - Республика приветствует тебя. Будь нашим гостем. И да пребудет с тобой светлая сила.
Как только он произнес последние слова, я сразу же понял, где видел его костюмчик, стиль которого напоминал сочетание банного халата и монашеской робы. Висевший на поясе незнакомца продолговатый цилиндрический девайс удалось опознать уже без необходимости напрягать память. Другие элементы произведения тоже были вполне узнаваемы. Достаточно упомянуть о том, что мы стояли перед огромным круглым иллюминатором, через который виднелась чернота космоса. На ее фоне величественно проплывали космические корабли самых разнообразных размеров. Пару раз среди них мелькнуло что-то до боли знакомое.
- Здравствуйте. Неплохо у вас тут фанфик по старварс организован. С душой и размахом. Респект. Ваша работа?
- Моя. - моментально помрачнев, подтвердил писатель. После этого он некоторое время разглядывал меня, затем задал вопрос: - Скажите, Нео, по какой такой причине вам поют хвалебные гимны на нашем писательском закрытом форуме? Любому лохматому вуки понятно, что Оксана в таких вопросах не авторитет. Там, ни мозгов, ни таланта, даже не ночевало. Все, что она умеет, это манипулировать эмоциями домохозяек и воспевать пэмээс, маскируя его истинную природу рассуждениями об импульсивной и свободной от оков женской натуре.
Я никогда не считал себя сексистом, хотя об этом регулярно напоминали некоторые дамы, мои отношения с которыми продлились меньше, чем упомянутым дамам хотелось. Разумеется, такое специализированное словечко они никогда не употребляли, предпочитая заменять его на менее благозвучный термин, обозначавший самца домашней козы. Одни из них, до некоторой степени были правы, другие, в чем я был категорически уверен - нет, и это позволяло мне надеяться, что я - не такая уж и сволочь, как все они единогласно утверждали.
Но сейчас передо мной стоял махровый сексист, которому я и в подметки не годился. Мы обменялись короткими взглядами, и нам обоим они сообщили друг о друге больше, чем может дать целый вечер, проведенный за совместной беседой. Более того, я был внутренне убежден, что подобному человеку никогда в жизни не предложил бы выпить вместе со мной. От его слов веяло таким презрением к людям, что на их фоне слова эльфийки о низкорожденных, казались невинной детской забавой. Мне даже стало обидно за Оксану, хотя, расстались мы с ней отнюдь не на мажорной ноте. И за Сейшеловну тоже стало обидно.
- Оксана - прекрасный сочинитель в духе классического толкиеновского фэнтези, - почти не кривя душой, сказал я. - Во всяком случае, она не стесняется признавать, что заимствовала концепцию своего произведения. - далее моя внезапно проснувшаяся совесть подсказала, что я все-таки задолжал представительницам прекрасного пола немного больше, чем они мне, и добавил: - Среди женщин есть много талантливых авторов. И я не вижу причин, по которым домохозяек нужно выделять в отдельный класс читателей.
Его глаза сузились, левая щека еле заметно дернулась, как будто человек мечтал прицелиться в мою сторону из чего-нибудь и даже начал закрывать для этого левый глаз.
- Хорошо. - сквозь зубы произнес писатель. - Общаться с вами на тему женского фэнтези выше моих сил. Но, вот какая штука получается, Нео. Я знаю, какие оценки ставил до вас бета-ридерам Джон. Выше "тройки" никто из них не получал. Несмотря на молодость Джона, мы с ним неплохо ладим. Бывает, что ведем откровенные разговоры о творчестве. Что такого вы с ним сделали, если сумели получить в три раза больше, чем он ставил бета-ридерам раньше?
- Я могу казаться кем угодно, но к делу своему стараюсь подходить серьезно. Оба упомянутых вами автора услышали от меня только правду. А сегодня таких людей стало трое.
Он поначалу не понял, а когда осознал, то аж задохнулся от возмущения и продышаться смог не сразу. Я ожидал услышать нечто вроде "да, вы - наглец, батенька", но вместо этого
писатель закрыл глаза, вытянул вверх шею и замер. В этот момент ему не хватало только таблички на грудь с надписью "Ушел в себя, просьба не беспокоить". "Светлая сила у автора совсем на исходе, - подумал я, - даже на то, чтобы испепелить меня гневным взглядом, и то не хватило. Пойду-ка прогуляюсь, пока писатель при помощи медитации заряжает свою батарейку. Тем более, повод есть. Когда еще доведется совершить экскурсию по палубам этого, ну, как его..." В общем, я никогда не запоминал типы и названия космических кораблей из вселенной Звёздных Войн.
Корабль начал казаться бесконечным уже очень скоро. Достаточно было просто пойти, куда глаза глядят, сделать пару случайных пересадок на лифте и свернуть в незнакомые коридоры, не имея в голове четкого маршрута следования. Заблудился я моментально, хотя все это время испытывал уверенность, что нахожусь в знакомых местах. Чуть позже догадался, почему это происходит. Каждый коридор, куда приходилось сворачивать, уже ранее видел. Внутренние переходы корабля представляли собой ассорти из интерьеров всех звездолетов, которые только показывали в фильмах Джорджа Лукаса. Всех и сразу, включая "Звезду Смерти".
По коридорам сновала разношерстная публика, в смысле, заросшие шерстью от пяток до макушки баскетбольного роста гуманоиды, даже здесь именовавшиеся - вуки. От лукасовских они отличались только тем, что имели шерсть веселых расцветок. Такое впечатление, что кто-то специально сидел и подбирал самые ядовитые оттенки в пэйнтовской палитре. А затем мне навстречу попался блестящий желтый робот, еще с первого фильма запомнившийся тем, что у него никогда не распрямлялись согнутые в локтях руки, будто они были загипсованными. Впервые четвертый эпизод я смотрел еще в детстве, на фоне воспоминаний о собственном опыте ношения гипсовой лангеты, поэтому мне всегда было очень жалко этого робота. У здешнего с руками дела обстояли не лучше.
- Здравствуйте. - я преградил ему дорогу. - Ответите на пару вопросов?
- Да, сэр! Я знаю несколько миллионов галактических языков. - бодро сообщил робот.
- Отлично. Переведи мне, скажем... на девятьсот тысяч семьдесят девятый по счету язык фразу: "Автор самостоятельно ничего не смог придумать от начала и до конца". Сможешь?
После этих слов робот впал в ступор, его глаза-лампочки несколько раз мигнули и погасли.
- Что и следовало доказать, - произнес я, широким жестом призывая в свидетели всех окрестных вуки. - Было бы у нашего джедая воображение, эта консервная банка что-нибудь бы мне ответила.
- Как вы думаете, робот, которого придумал Лукас, тоже справился бы с таким заданием? - раздался за моей спиной голос писателя. Не знаю, сколько времени он за мной наблюдал, но проявил себя только сейчас.
- Думаю, он что-нибудь просвистел бы, или проскрипел в ответ. Что угодно, я же все равно не смог бы проверить. У меня тоже есть вопрос к вам. Почему вас так коробит от слова "фанфик"? Почему вы стесняетесь того, что создали? Нет ничего зазорного в фанфиках. И поклонников у этого жанра хватает. Как известно, любые жанры хороши, кроме скучного.
- Слишком неудобное место для серьезного разговора. - писатель подхватил меня под локоть и направил прямиком к раздвижным дверям, за которыми открывался вид с большой высоты на сплошной облачный покров. Воздух здесь был разреженным, но сильный ветер ощущался всем телом, и пришлось даже ухватиться за поручень, чтобы не потерять устойчивости. Буквально в метре от меня, за ограждением простиралась бездна, ни конца, ни края которой невозможно было охватить взглядом. Я не агорафоб, но мне здесь показалось неуютно:
- Мы же вроде бы в космосе только что находились, или я что-то путаю?
- Прилетели, - глазом не моргнув, ответил спутник. - Пока вы робота интервьюировали. Вот, что я скажу вам, друг мой...
Последние слова настолько не вязались с интонацией, которая их сопровождала, что внутренний редактор в моей голове сразу же произвел автозамену "друг мой" на "чтоб ты сдох". Тут же все моментально стало на свои места, и я был готов внимать автору дальше.
- Не существует понятия "фанфик", - продолжал писатель. - Это глупейшее слово, годное лишь для характеристики непрофессиональных графоманских текстов. Фанфик может написать девочка-десятиклассница, сохнущая по герою популярной книжной серии. Вот это будет фанфик в чистом виде. У профессиональных писателей существует термин "творческое заимствование", он более точно отражает суть вещей. Мы с вами профессионалы, поэтому давайте говорить на принятом среди профи языке.
- То есть, - решил уточнить я, - висящий у вас на поясе световой меч - это не голимый плагиат, а, как раз-таки творческое заимствование?
- Разумеется. - автор немедленно вернул издевку, которую услышал в моем голосе. -
Во-первых, это не световой, а корпускулярный меч. Во-вторых, кнопка включения у него находится с другой стороны. А в-третьих, он не издает гудения, когда включен. Это оружие придумано мной, и только мной. Любые совпадения с какими-то аналогами, совершенно случайны.
Рассказывая, писатель снял с пояса рукоять меча, активировал его, затем одним ударом снес часть ограждения балкона. Из того что было рассказано и показано, я безусловно, убедился в одном - меч действительно не гудел, он вообще не издавал никаких звуков. Потрясающая воображение писательская находка.
- Получается, что, не изменив особо принцип действия, но, обозвав его другим словом, переставив кнопочку и отключив звук, вы решили проблему с оригинальностью?
Он несколько секунд сосредоточенно искал в моих словах подвох, но, не найдя его, ответил:
- Естественно. Никого же не удивляют в компьютерных играх отзеркаленные автоматы Калашникова, у которых то, что должно быть справа, находится слева.
На языке у меня вертелись простые слова о том, что в ряде случаев полет творческой мысли следовало бы ограничивать при помощи такого простого инструмента, как совесть, но потом подумал, что в лексиконе данного автора это понятие, скорее всего, отсутствует. Вместо этого я произнес:
- Мне так и не понятно, с какой целью вы приглашали к себе бета-ридера?
Впервые с момента нашей встречи писатель улыбнулся и сказал:
- Сейчас я вам покажу. - шагнув на край балкона в том месте, где сам же срубил ограждение, поманил рукой, предлагая присоединиться. - Смотрите, Нео. - приобняв меня за плечи, сказал он. - Мы с вами сейчас находимся на высоте шести километров над уровнем моря. Вы согласны, что падение вниз с этого балкона будет смертельным для человека?
- Еще бы...
- Тогда, лети, птичка, - усмехнулся автор, сильно толкнув меня в спину.
Те, кто смотрел Матрицу, должны помнить момент, когда главный герой падал вниз с крыши во время тренировки. Возможно, это отчасти поможет понять, как же на самом деле было страшно мне. Я летел вниз, отчаянно размахивая руками, цеплял при этом твердые на ощупь облака, и никак не мог понять, почему я, упав с высоты вниз лицом, смотрю сейчас при этом вверх. Падать одновременно вверх и вниз было невозможно. Голова закружилась, перед глазами стала закручиваться быстро вращавшаяся спираль из неясных образов. Казалось, что меня сейчас разорвет на части, потому что ощущения менялись стремительно и ни на одном из них я не мог сосредоточиться.
Ожидание трагического финала было невыносимее самого падения, каким бы странным оно ни казалось. А это чувство стало появляться после того, как одна из рук снова коснулась чего-то необычного. Успев зацепиться мыслью за это ощущение, я потянулся в ту сторону, и только тогда впечатался всем телом в твердую поверхность. Перед тем, как потерять сознание, успел подумать: "Когда меня всего загипсуют, то я, как две капли воды, буду похож на того робота"
- Нео! Нео, ответь!
Первым, что увидел, открыв глаза, был лежавший рядом со мной на полу шлем ВР. Голос редактора доносился откуда-то сбоку. Повернув голову в том направлении, только сейчас заметил на стене устройство громкой связи. Заставил себя подняться с пола и, шатаясь, добрался до селектора.
- Василич...
- Что случилось, Нео?
- Сука, этот ваш автор, - едва слышно пробормотал я. Ноги подкосились, и тело сползло по стене на пол. - Сбросил меня с высоты... шести километров... когнитивный... сука диссонанс...
- Ты, Василич, сразу прийти не мог, когда понял, что...ну, что ты там мне сейчас говорил?
- Работа системы завершилась некорректно. - повторил редактор. - Извини, небезопасно это было и для тебя, и для меня. Ты умудрился шлем с головы случайно сдернуть за секунду до того, как сработала блокировка креплений. Если бы ты в шлеме оставался, все бы легче прошло. А так, разница в виртуальных и реальных ощущениях, особенно в зрительных образах, была слишком велика. Плюс разница ощущений у вестибулярного аппарата. Ты когда подумал, что всего переломало, всего лишь с дивана на пол упал. Я сразу и не мог сюда прийти. Человек в таком состоянии себя вообще не контролирует. Неизвестно, за кого бы ты меня мог принять, если б увидел. Или набросился бы, или ломанулся бы в ужасе. Да, если бы при этом еще башкой об стенку... Лучше уж так.
- Василич, вот скажи мне, как можно шлемы эти другим людям предлагать, когда такая фигня с ними может произойти? - я потянулся к минибару и достал оттуда бутылку с минералкой. - Ведь реально думал, что летел с высоты, и у меня ни одной целой косточки не осталось после падения!
- Вон, вискарик твой любимый стоит, - виноватым голосом произнес редактор, - Сам же открыл. Чего теперь воду эту тянешь?
- Да, в таком состоянии вкус его даже не чувствуется! - явытер полотенцем пот со лба. - Потом, может быть...
- Форс-мажор, Нео, - в который раз повторил Юрий Васильевич. - У автора сбой произошел, расконнектился в самый неподходящий момент. Вот тебя и выкинуло из произведения. Стоял ты на открытом пространстве, видимо, страх высоты испытывал, когда выгружалось все из памяти компьютера. Вот поэтому и ощущал все, как падение вниз.
Мой смех был таким диким, что редактор посмотрел на меня с опаской, но ничего не сказал.
- Василич, - утирая слезы тем же полотенцем, - сказал я. - Об этом вам джедаец недоделанный поведал? Ему больше веры, чем мне?
- Кто? - собеседник до сих пор смотрел на меня, как на человека находившегося немного не в себе. Тут он не был далек от истины, но не настолько близок к ней, как сам предполагал.
- Ну, как там этого аффтара зовут, пейсателя долбаного?
- Он у нас, как Магистр проходит по базе данных. Автору проще пережить внезапный разрыв с виртуальной реальностью, если конечно он сам с себя шлем не сорвет. Но у нас идиотов нет.
- Зато мудаки есть. Мудак ваш автор, а не магистр. Так и запиши! - снова накатило раздражение, и я ткнул указательным пальцем в ту сторону, где находился редакторский кабинет. - Какой он, нахрен, магистр? Друзь - магистр! Кто там еще? Блин, только его и вспомнил... Много их там, в телевизоре, и все - магистры! А этот...
- Успокойся, Нео, - ласково произнес Василич, - потом мне будешь рассказывать про всех магистров, которых знаешь...
- Про всех не расскажу, а про одного, - я допил воду, вытянул руку с пустой бутылочкой, разжал пальцы и проводил взглядом падение предмета до самого пола, - про одного магистра точно тебе расскажу. Слушай.
- Давай, потом, - предложил редактор.
- Василич, я уже в норме. Еще немного, и вкус вискаря начну ощущать. В драбадан не имею склонности надираться, но, чувствую, что момент настал. Потом мне сложнее станет тебе рассказывать, слушай сейчас. - все это время какая-то мысль не давала покоя, но сейчас она сформулировалась вдруг четко и ясно. - Василич! А у вас записи какие-нибудь ведутся, когда я в шлеме, и автор в шлеме. Как мы там контачим между собой. Есть же какой-нибудь у вас видеорегистратор?
- Нет у нас регистратора, Нео, отдыхай. Там специальное шифрование применено, чтобы утечек информации не допускать. - он похлопал меня по колену, поднялся с дивана, намереваясь выйти. - Даже писатель не может запись происходящего делать. Просто нет такой аппаратуры.
- Василич, если вы сейчас мои слова не проверите, то мудак этот так безнаказанным и останется. Неизвестно, сколько он еще пакостей людям наделает. Сами зашифровали, сами расшифруйте. Должен же у вас быть какой-нибудь сервер с данными. Не поверю, что ничего не сохраняется.
Редактор сделал шаг к двери, а я решил выложить последний козырь:
- И с Джоном этот джедаец в хороших отношениях. Даже откровенные разговоры вели друг с другом о творчестве. Есть у меня одно подозрение...
- Медитировал, говоришь... - задумчиво проговорил редактор, когда выслушал мой рассказ. - Ладно. Пойдем, Нео. Только, прямо сейчас. Или у тебя момент настал для вискаря?
- Ради такого дела, могу отложить. - поднялся на ноги, качнулся из стороны в сторону. - О! Даже не шатает уже. Пойдем, куда ты там хотел.
За одной из дверей на нашем этаже находилась каморка, в которой явно было тесновато двоим крепким на вид ребятам. Увидев Василича, они не вскочили и не вытянулись "по швам", но как-то внутренне подобрались, напружинившись, словно готовый прыгнуть со своего места кот.
- Этот со мной. - сообщил редактор, глядя только на ребят. - Визит гостевой, однократный, кратковременный. Дальнейшего изменения протокола безопасности не предполагается.
- Принято. - ответил один из охранников и только после этого посмотрел на меня.
Людям с таким взглядом можно было бы работать во флюорографическом кабинете, причем вместо самого аппарата. Я хотел по этому поводу пошутить вслух, но почему-то подумалось, что с чувством юмора у товарища есть проблемы. Пока мы играли с ним в гляделки, Василич успел открыть дверь в другое помещение.
- Заходи. - предложил он. - Телефон только оставь здесь, на столе. Так положено.
Комнатка, в которой мы очутились, размерами была еще меньше, чем предыдущая. Учитывая стандартную планировку помещений в офисном здании, это выглядело странно. Но затем я заметил, что стены вокруг были покрыты пластиковыми панелями, видимо ими отгородили нечто, созерцать которое имели возможность не все.
За компьютерным рабочим местом сидел, приблизительно, мой ровесник. На этом, наше сходство, пожалуй, и заканчивалось. Он был выше меня ростом, худее, раза в два, а длиной черного цвета волос превосходил раза в четыре. Черная майка с изображением отчаянно колотящего по ударной установке барабанщика, дополняла наряд местной "рок-звезды".
- Денис, - обратился к нему редактор, не подумав даже представить меня, - у человека возникло подозрение, что Джон наш мог изобретеньицем своим поделиться с коллегами. Не со всеми, но с одним - точно мог.
Не знаю, какими еще талантами обладал местный админ, но слушать умел превосходно. За то время, которое Василич затратил на пересказ моей истории, Денис не издал ни звука. Слова редактора я пропускал мимо ушей, по причине того, что с сюжетом знаком не из вторых рук, гораздо
интереснее было рассматривать лежавшие на столе предметы. По тому, как свое рабочее место обустраивает человек, можно многое о нем сказать. По-видимому, Денис был левшой, фанател не только от тяжелого рока, но еще от киноужастиков и "Звездных войн". На это намекала леговская фигурка, изображавшая магистра Йоду со световым мечом в руках. На магистров мне сегодня везло.
Я упустил момент, когда рассказ Василича закончился, и теперь оба они, редактор и админ, приникли к монитору и что-то там изучали.
- Никаких совпадений. - произнес через некоторое время Денис. - Я после того случая даже программку написал, чтобы отлавливать схожую схему использования шлема. Ничего общего.
- Тоже сомневался, - сказал Юрий Васильевич, - потому что автор в присутствии бета-ридера не стал бы так рисковать. Но проверить стоило.
- А нельзя у вас тут, - я указал пальцем на монитор, - воссоздать всю картину преступления?
На лице Дениса возникло скептическое выражение:
- До перезагрузки серверов информация сохраняется, но там все так перемешано...
- Как перемешано? - не унимался я.
- Вот, если взять, к примеру, видеофайл блюрэевского размера, разбить его покадрово, затем рандомно перемешать кадры и снова склеить. Попробуй, там поищи что-нибудь вручную. А у нас тут не блюрэй, поболее будет объем.
- То, что зашифровано, можно же и назад дешифровать.
- Теоретически можно, - согласился Денис, потом, взглянув на редактора, добавил: - но мне еще не надоело здесь работать.
- Говори. - разрешил Василич. - Какие идеи есть?
- Маркер события нужен. Какое-то обращение к базовой системе мира. В таких случаях четко прослеживается привязка к действию. Можно идентифицировать и собрать конкретный эпизод из общей нарезки, а затем провести его дешифровку... Изменение декораций, - уточнил админ, видя, что я не понимаю, о чем он только что говорил. - Но это не типа, крокодил по воздуху проплыл мимо, или дождь из чебуреков прошел. У автора такие фишки могут быть заготовлены.
- С роботом был у меня разговор. - вспомнил я. - Он от перегрузки отключился.
- И чё? - идею админ тут же отфильтровал в осадок. - На то он и робот. Вкл-выкл. Снова вкл. Нормальная ситуация. Вот, если бы робот этот внезапно в дверь с размаха влетел и на куски ее разнес, тогда бы уже кое-что...
Блуждая взглядом по столу, я снова наткнулся на маленького пластмассового Йоду, и тут осенило:
- Вполне. - кивнул Денис и пододвинул ближе к себе клавиатуру. Через пять минут нашего с Васильичем ожидания, он изрек: - Да, было такое. Маркер события есть. Сейчас поищу фрагменты, из которых можно слепить полноценные эпизоды. У первого из них будет непосредственная привязка к маркеру, у следующего за ним эпизода проследить преемственность можно. Дальше - по убывающей. За третий еще можно поручиться, но потом...
- Всего три кадра? - моему разочарованию не было предела.
- Нет, не кадра. - усмехнулся Денис. - Просто пример приводил. Какой эпизод интересует больше?
- Они большие? По хронометражу?
- Нет. На минуту внутреннего времени произведения, не больше.
- Пожалуй, третий. - поразмыслив, решил я. - Начнем с него.
- О-кай, - нараспев произнес админ. - Давайте, проведу дешифровку только... - он задумался, - по какому-нибудь одному значимому параметру. Скажем, движение персонажей подойдет?
- Подойдет. - согласился Василич. - Время дорого.
Через несколько минут Денис откинулся на спинку кресла и молча указал на экран монитора. Там уже демонстрировался мультфильм, создателем которого мог быть художник-примитивист. Стоявшие рядом человечки были обозначены прямыми линиями и небольшими окружностями в тех местах, где располагались суставы. Голову отмечал кружочек, чуть большего диаметра. На экране монитора один человечек положил руку на плечи другого, а через некоторое время сделал резкое движение корпусом. Второй человечек, нелепо взмахнув руками, полетел вперед.
- Извини, что не поверил тебе, Нео, - сказал в коридоре редактор. - В такой ситуации человеку всякое может привидеться. Проверка требовалась. Покушение на бета-ридера - серьезный проступок со стороны писателя. Это, ни в какие рамки не укладывается...
- И что ты с ним сделаешь, Василич? - засмеялся я. - Участковому заявление напишешь?
- Зачем? - он улыбнулся, но мне бы не хотелось, чтобы подобная улыбка появлялась на лице редактора, если он когда-нибудь заведет разговор о моей персоне. Слишком уж холодной была эта улыбка. - Сами справимся. Есть у нас убедительные способы объяснить человеку, что он не прав. Еще раз извини, Нео.
- Ладно, Василич. Ты же уже извинялся.
- Я о том, что нагружать тебя серьезным делом не хотел после зомбиленда. Думал, что заявки эти легкой прогулкой окажутся. Ты, сейчас куда? Реализовывать момент для вискаризации организма?
- Что-то я уже передумал. Когда осознаешь, что твою правоту после долгих сомнений и проверок признали, то получаешь такой заряд морального удовлетворения, что никакой эффект от вискаря с этим не сравнится.