Длительное полицейское расследование покажет правду, но эти вампиры предпочли умереть, лишь бы не оказаться под властью Жан-Клода. Если хочешь умереть, чтобы избежать участи стать частью чьей-то иерархии, это всего лишь крошечный шаг к тому, чтобы эту иерархию уничтожить. Я обычно не делилась информацией следствия со своими парнями, но... Если я не поделюсь этим, и что-то плохое случится с Жан-Клодом или кем-то из моих мужчин или друзей, я себе никогда не прощу. Они могут отобрать у меня значок, я не против, если вдруг придется выбирать между ним и кем-то из моих возлюбленных.
Я пытаюсь оправдать то, что собираюсь сделать? Да. Я собираюсь это сделать в любом случае? Да.
Я направилась во внутренний двор, мимо парамедиков и техников, и кучи копов, которых всегда, кажется, стекается множество на место убийства. Я прошла в переулок между двумя зданиями. Он был достаточно широким, чтобы сюда прошла автоцистерна для пива, подальше от дневного света, и рассчитан так еще в те времена, когда завод еще только строился. Я прижалась плечом к прохладным кирпичам стены и получила хоть какое-то уединение, которое мне было нужно.
Мне не надо было пользоваться телефоном, чтобы поговорить с Жан-Клодом; все, что мне надо было сделать, это лишь слегка опустить щиты, которые я возвела между нами. Это напоминало обычную дверь, которую я хранила закрытой, потому что без видимого усилия при блокировании мы вторгались в чувства друг друга; мы делились мыслями и даже тактильными ощущениями. На максимуме граница между нами, где заканчивался разум одного и начинался разум другого, полностью стиралась; это чертовски запутанно и, если честно, чертовски страшно. Мне не нравилось вторгаться так далеко в разум, тело и даже сердце другого человека и чтобы в меня вторгались так же, потому мне хотелось оказаться от него как можно дальше.
Но это не значило, что все, что мне было нужно сделать, это отпереть "дверь" в своей голове; потом мне надо было постучаться в щиты, которые предостерегали меня от падения в глубь головы Жан-Клода, потому что мы выяснили, что недостаточно только одному из нас закрыться щитами. Если это делал только один из нас, мы ощущали "эхо" в самые неподходящие моменты. В основном, это происходило от сильных эмоций и ощущений, но не всегда; иногда это выходило случайно.
Жан-Клод открылся мне, и я знала, что сидит в своем кабинете в "Запретном плоде". Я могла ощутить пот на его коже, пока он вытирал свой оголенный торс полотенцем. Он танцевал, что было довольно редко, так как он был владельцем и менеджером клуба. Ночами, когда он выходил на сцену, клуб просто разрывался от женщин и мужчин, которые хотели посмотреть на самого сексуального вампира Сент-Луиса, театрально сбрасывающего с себя одежду. Он никогда не раздевался так же сильно, как его штатные танцоры. Никакого обнажения до стрингов, зато у него были штаны, достаточно обтягивающие и с таким количеством разрезов, что скрывали ненамного больше. Я знала, что большую часть времени доминанты были максимально одеты, тогда, как подчиненные напротив носили минимум одежды и были скорее оголены. Дни, когда Жан-Клод был маленькой покорной подстилкой для любого, давно прошли. Вне спальни ни он, ни я, особо не любили обнажаться, по крайней мере, не так сразу.
Он взглянул вниз вдоль своего стройного, подтянутого тела, так что я увидела, что он облачен в те самые кожаные штаны, полностью открытые по бокам от талии до лодыжек, так что он скорее был прикрыт лишь спереди и сзади, а по бокам почти ничего не было. По большей части там светилась белым совершенством кожа его ног, проглядывающая сквозь кожаную шнуровку.
Один только взгляд вдоль его тела заставил сжаться кое-что внизу моего живота, и мне пришлось сделать глубокий вдох и выдох. Я даже вытянула руку, чтобы удержаться на ногах возле прохладной кладки стены. Жан-Клод так действовал на меня с самой нашей первой встречи.
-Ma petite, мне так нравится, как ты на меня реагируешь, - проговорил он в пустоту своего кабинета.
-Ты только что со сцены, а там все на тебя так реагируют, - прошептала я, прижав лицо поближе к кирпичам.
-Но это всего лишь вожделение незнакомцев, первый поток желания, полный вариантов и фантазий. Чтобы вот так кто-то реагировал, как ты после семи лет совместной жизни, значит намного больше.
-Не могу представить себе никого, кто бы не реагировал таким же образом на тебя, - заметила я.
Он рассмеялся, и этот смех был осязаемым, ласкающим звуком, будто проливавшимся вдоль моей кожи, под мою одежду и касающимся заветных местечек.
-Прекрати это, - сказала я, - я же все еще на работе.
-Ты обычно не контактируешь со мной, пока не закончишь. Что не так?
Мы встречались с ним так долго, что поняли, что когда я на работе, я - федеральный маршал, а не его подружка. С другими были трудности в определении этого; но не с ним. Жан-Клод принял разделение наших жизней, эмоций и людей. Вампиры, которые выживают несколько столетий, становятся очень демократичными. Им приходится такими быть или они сойдут с ума. Нельзя слишком долго сосредотачиваться на плохом, потому что за несколько сроков жизни плохого накапливается предостаточно. У меня и за одну-то жизнь уже накопилось столько неприятного; я не могла представить, сколько всего скапливается за шесть столетий.
Я рассказала ему самую короткую версию, какую могла, и добавила:
-Ты что-нибудь подобное слышал?
-Не совсем такое.
-Это значит "да" или? - Уточнила я.
-До меня доходили слухи о том, что некоторые недовольны возможностью того, что единый Совет вампиров появится на территории Америки. Некоторые опасаются, что старые члены совета, оставшиеся в живых, просто решили основать здесь филиал своего совета и править так же, как делали это раньше. Одной из причин, почему во главе американского совета поставили меня, было то, чтобы этого никогда не случилось. К тому же местные вампиры доверяют мне больше, чем мастерам Старого света.
-Я встречалась с достаточным количеством членов старого совета, чтобы быть согласной с сомневающимися, - заметила я.
-Я не слышал, чтобы кто-то отрицал наличие мастера в принципе. Только самые юные из нас могут мечтать о подобном.
-Здесь и оказались одни юнцы. Ни одному из них не было больше сотни лет, большинству от пятидесяти до двадцати, некоторым по десять и меньше.
-Все они - американцы?
Я задумалась над этим.
-Думаю, да.
-Американцы, будь они живыми или мертвыми, странная порода. У них есть некий идеал свободы от всего вокруг, о котором никто из нас даже не помышлял.
-Мы - молодая страна, - согласилась я.
-Да, в другом веке и при другом возрасте, Америка оказалась бы более экспансивной, прошла бы все империалистические стадии, но совершеннолетие у нее наступило слишком поздно. Мировые лидеры и военные союзы теперь подобные завоевания просто не позволили бы.
-Хорошо было бы сохранить часть земли и ресурсов, за которые умирали наши солдаты, - проговорила я.
-Ma petite, ты у нас скрытый империалист?
-Просто устала, как наших парней и девушек пакуют в черные мешки для трупов в новостях.
-У тебя есть свобода и благодарность людей, которым ты помогла, - проговорил он, чуть понизив голос.
Я рассмеялась.
-Да, они так благодарны, что продолжают пытаться нас убить.
-В этот непростой момент истории, когда Америка только достигает своей зрелости, я с тобой соглашусь.
-Эти ребята пожелали умереть, лишь бы не быть привязанными к тебе посредством клятвы на крови, но я их ощущала так, будто они принадлежат к нашей линии крови.
-Это интересно и неожиданно. Ты уверена, что на самом деле они не принадлежат к нашей линии крови?
Я глубоко вздохнула и действительно попыталась поразмышлять над тем, что я ощутила. Я позволила этому ощущению всплыть в моей памяти. Я просто прекратила говорить, позволив ему прочесть все это в моем сознании.
-Я подумаю над этим. - Он отстранился от меня, немного закрывшись.
-Ты кое-что понял, но пока что мне не расскажешь?
-У меня есть идея насчет всего этого. Мне жаль, что все так произошло, и мне нужно посоветоваться с кем-то из старейших... С теми, кому я доверяю больше всего, прежде, чем я все это расскажу тебе.
-Когда-то ты просто солгал бы мне, - заметила я.
-Когда-то, ma petite, ты не понимала, что я что-то от тебя скрываю.
-Я тебя знаю, - отозвалась я.
-Мы знаем друг друга, - поправил он. - Ты мне достаточно доверяешь, чтобы подождать, пока я проверю эту теорию и расскажу тебе все?
-Мне хотелось бы знать уже сейчас, - возразила я.
-Ты мне веришь? - Переспросил он снова.
Я вдохнула.
-Да. - Но подумала, что хочу знать, и полезла снова ему в голову, но он меня вытолкнул, аккуратно.
Мой ракурс изменился, когда я оказалась в его голове, будто я была впереди него и немного выше. Обычно было так же, когда я пыталась вторгнуться глубже, и пока не смирилась с этим, но на этот раз меня подтолкнул сам Жан-Клод.
Он мне улыбнулся, его глаза были богатого, кобальтового цвета, самые темные и по-настоящему синие, какие я когда-либо встречала. Сначала глаза, а потом черные локоны, пролитые вокруг этого сверкающего, красивого торса; небольшой крестообразный шрам от ожога оказался гладким под прикосновением кончиков пальцев. В тот момент, когда я поймала это ощущение, мне показалось, что я стала намного ближе к шраму, будто камера взяла крупный план.
Он отодвинул меня, на этот раз немного решительнее и уже не улыбался, когда пристально посмотрел на меня. Я знала, что он видит меня в переулке так же, как я вижу его в его кабинете.
-Ты сказала, что веришь мне.
-Я тебе верю, - подтвердила я.
-Но, тем не менее, пытаешься пересечь наши границы.
Я пожала плечами.
-Прости, это действительно вышло случайно.
-И да, и нет, ma petite.
Я снова пожала плечами.
-Нельзя винить девчонку в том, что она пыталась.
-Да, конечно, - согласился он. - Je t'aime, ma petite.
-Я тоже тебя люблю, Жан-Клод, - проговорила я.
Он перекрыл связь между нами, закрыв за собой метафизическую дверь, твердую и прочную. Он о чем-то размышлял, и если я надавила бы, он бы раскололся, но я знала, что, когда Жан-Клод говорит мне, что я не захочу что-то знать, обычно он оказывается прав. Незнание не счастье, но одно из благ. Иногда, когда ты знаешь слишком много, счастливее ты не становишься.
Я услышала движение позади меня и обернулась, увидев Зебровски в начале переулка.
-Он видел все в новостях?
-Что? - Переспросила я.
-Тела, - пояснил он.
Я заморгала, пытаясь собрать во едино выражение своего лица, свои мысли и тело. Я надавила кончиками пальцев на холодную грубую кирпичную поверхность стены, и это помогло.
-Ты в порядке? - Спросил он.
Я кивнула.
-Вполне.
-Я тоже позвонил Кэйти, - сказал он.
-Она видела новости, - догадалась я.
-Нет, их видели дети.
Я посмотрела на него с сочувствием.
-Мне жаль, Зебровски, это должно быть тяжело.
-В новостях показали все тела с простынями и кровью повсюду и сказали, что убиты двое офицеров, они ведь никогда не называют имен, пока семьям погибших не сообщили, но это еще хуже, - проговорил он.
Я задумалась над тем, сколько из моих "приятелей" могло ощутить, что я жива или что умерла, как могла все это ощутить я в отношении них. Но я закрывалась, как последний сукин сын, чтобы выгнать их из моей головы. Я выяснила, что все они полностью были ограждены от вмешательства в мой разум, пока я работаю над убийством. Я старалась, чтобы при этом не перекрывались наши метафизические связи. Понадобилось хорошенько поработать, чтобы сохранить собственные тайны при себе, но я так же осознавала, что это нужно не только для того, чтобы они не знали всех секретов следствия, но и для того, чтобы не видели всех тех ужасов, с которыми я сталкивалась по долгу службы. Мне не хотелось делиться этой частью своей работы. Иногда, когда мне снились кошмары, они видели их отголоски, если спали вместе со мной. Когда я работала над действительно серьезным случаем, некоторые из моих любовников предпочитали спать отдельно. Я их не виню, хоть и поняла, что стараюсь сторониться тех, кто оказался в этом списке. Я предпочитаю мужчин, которые готовы принять меня целиком, а не по частям.
Мне стоило позвонить домой? Скорее всего. Дерьмо.
-Что это такое отразилось у тебя на лице? - Поинтересовался Зебровски.
-Я рассказала Жан-Клоду, но не сообщила остальным.
-Разве это не значит, что он и им расскажет?
-Не обязательно; старые вампиры не всегда делятся информацией.
-Ты нам нужна, чтобы поговорить с некоторыми из вампиров, но, если ты хочешь позвонить кому-то из своих парней, тебе лучше поторопиться.
-Спасибо, Зебровски, - поблагодарила я.
-Не за что, могу даже подсказать того, кому лучше позвонить, чтобы узнали остальные.
-Спасибо, должно быть, это Мика, - заметила я и полезла за телефоном.
-Передавай привет мистеру Каллахану.
-Обязательно, - сказала я и стала копаться в телефоне.
-А до этого у тебя телефона не было, - заметил Зебровски.
Я посмотрела на телефон в своей руке, будто он только что там оказался. Я догадалась, что в полумраке он предположил, что разговаривала я по телефону. Если подумать, я могла бы скрыть факт, что в первый раз телефоном не воспользовалась.
Он покачал головой и махнул рукой.
-Не хочу знать, потому что, если бы узнал, наверняка, что ты можешь говорить с Жан-Клодом напрямую, без телефона, наше расследование оказалось бы нечестным. Просто теперь телефоном воспользуйся, ок?
Я кивнула, продолжая сжимать телефон в руке.
-Как скажешь.
Я выбрала номер Мики из списка избранного, и аппарат начал его набирать. Он был верлеопардом, не вампиром; оборотни думают быстрее обычных людей. Предполагалось, что будет иначе, но нет. Вампиры не были людьми или животными; они были вампирами, и не важно, насколько я люблю Жан-Клода, я все равно знаю, что это так.