Не только вампиры уставились на меня, когда я обходила комнату, вооруженная до зубов. Кто-то пробормотал:
-Она что, считает себя Рембо?
Я не стала оглядываться, чтобы посмотреть, кто это сказал; это на самом деле не имело значения. Я девчонка, и у меня самые смертельные игрушки. Зависть к вооружению - страшная вещь.
-Они все истребители, - возразил Стивенсон. Его напарник взял его под локоть; нельзя говорить с заключенными, особенно, с вампирами.
-Нет, Анита Блейк - одна из группы охотников на вампиров, которым мы дали имена; она стала Истребительницей за годы до остальных. - Он изучал мое лицо своими серо-голубыми глазами, такими серьезными. - Имена мы даем только тем, кого боимся. Она - Истребительница, одна из Четырех Всадников.
Я услышала, как вздохнул Стивенс, а потом замер. Он хотел спросить что-то, но Ульрик остановил его, так что я переспросила:
-Истребительница не входит в число Всадников Апокалипсиса.
-Ты единственная, у кого два имени, - вмешался вампир.
-Дай угадаю, второе - Смерть, - предположила я.
Он покачал головой, очень торжественно.
-Ты - Война.
-Почему? - Спросила я.
-Потому что ты перебила больше наших, чем Смерть.
Я не знала, что на это сказать. Я хотела спросить, кто те другие маршалы, но побоялась, что Смертью окажется мой лучший друг Тед Форрестер, а он заработал свое прозвище задолго до того, как мы получили значки, и некоторых он убивал, чтобы заработать свое имя, и это было незаконно. Я не была уверена, что белокурый вампир это знал и сколько он вообще знал. Он действительно показался мне слишком странным, так что мог дальше выдать что угодно.
Женщина, которая выглядела скорее, как чья-то моложавая бабуля, чем вампирша, спросила:
-Почему вы нас не убили?
-Потому что не должна, - отозвалась я.
Белокурый парень, которого пытался ударить Биллингс, проговорил:
-Другие офицеры хотят заставить вас это сделать.
-Вы не питались, так что не вы пили кровь из тех офицеров. Вы их не убивали.
-Но мы видели, как это делали, - возразил он, - согласно закону, мы так же виновны, как и те, кто выпил их.
Я нахмурилась, глядя на него.
-Вы хотите, чтобы я вас перестреляла?
Он кивнул.
Я нахмурилась сильнее.
-Почему?
Он пожал плечами и опустил глаза, так что я не смогла рассмотреть его лицо.
-Вы зло и ваш мастер - Зло, - отозвалась бабуля.
Я посмотрела на нее.
-Я не перегрызала людям глотки, только постаралась не дать вам сделать из пятнадцатилетней девочки вампира против ее желания.
В ее глазах отразилось сомнение, всего мгновение, потом она сказала:
-Девушка хотела быть одной из нас.
-Она изменила свое мнение, - заметила я.
Бабуля покачала головой, выглядя угрюмо.
-Не имеет значения.
-Точно так же говорят те, кто насилует женщин на свиданиях: "Она согласилась встретиться, так что для нее уже слишком поздно говорить "нет" сексу."
Она выглядела потрясенной, будто я ее ударила.
-Как вы смеете нас сравнивать с ними.
-Заставлять кого-то стать вампиром против его воли - насилие и убийство, так что все едино, - ответила яж.
-Ты в это веришь, да? - Спросил парнишка.
-Верю.
-И все равно сожительствуешь с мастером вампиров этого города, - заметил он.
-Сожительствую, - согласилась я. - Ты старше, чем выглядишь.
-Разве ты не можешь определить мой возраст? - Спросил он.
Я задумалась над этим, лишь слегка применив силу, и ответила:
-Лет двадцать, как умер, потому и стрижка из восьмидесятых.
-У меня не так много силы, чтобы отращивать волосы после смерти, как делают твои приближенные. Твой мастер тянет мою энергию, тянет ее у нас всех, и пользуется ею, чтобы исцелять своих людей и отращивать волосы подлине, черные завитки, как у тебя.
Я знала, что Жан-Клод получает силу от своих последователей и делится ею с ними, но я не думала, как этот обмен силой можно интерпретировать. Блондинчик прав? Жан-Клод крадет силу у них только для того, чтобы отращивать волосы мне в угоду, не давая им лечить их собственные раны и отращивать собственные волосы? Правда ли это?
-Ты не знала, - заметил он.
-Она знала! Она знает! - Возразила бабуля. Ее голос хрипел от гнева, но под гневом был пряной ноткой страх, будто в хорошем пироге. Я посмотрела на нее, и что-то в моем лице заставило ее остановиться и подняло в ней страх. Она действительно меня боится?
Зебровски спас меня.
-Анита, фургон вернулся. Нам надо их увозить.
Я кивнула и поняла, что совершила ошибку. Я позволила плохим парням вогнать меня в сомнения относительно тех, кому я доверяла. Они говорят, услышь дьявола, он не будет тебе лгать, но он точно и правды тебе не откроет. Блондинчик не был дьяволом, далеко не был, но он говорил правду, потому что видел ее, и я расспрошу Жан-Клода этим же вечером, как только доберусь до дома.
Я повернулась к задержанным.
-Если вы попытаетесь сбежать, только попытаетесь, мы вас пристрелим.
-Исходя из Акта о Сверхъестественных Происшествиях, - добавил Блондинчик.
-Он дает нам юридическое право убить вас, да, но двое мертвых полицейских, погибших от укусов вампиров, делает из вас потенциально мертвых подозреваемых. Вампиры, подозреваемые в убийстве, могут быть убиты, если попытаются бежать.
-Будь мы людьми, все было бы иначе, - заметил он.
-Учитывая двух мертвых офицеров, может, и нет, - отозвалась я.
-Только не законно, - возразил он. Я подхватила его под руку и помогла встать на ноги так рез, что он споткнулся, и мне пришлось его поймать.
-Ты такая же сильная, как мы, и я почувствовал то, что ты сделала с тем офицером. Ты тоже не человек. - Прошептал он.
Я оттолкнула его от себя, забыв, что он в кандалах, скованных с наручниками, и мне снова пришлось его ловить. Никто в комнате не мог бы двигаться так же быстро, чтобы поймать его, мгновение между толчком и попыткой его поймать, чего не мог бы сделать ни один человек в этой комнате.
-Вот видишь, - добавил он.
Я его оттеснила к остальным, которым уже помогли встать на ноги. Я не была уверена, стоит ли мне держать его при себе, или же убрать подальше, чтобы у него не было возможности продолжить дурить мне голову. Почему он мне так действует на нервы? Ответ прост: потому что я верила в то, что он говорил. Я случайно подняла своего первого зомби, когда была еще подростком, увидела первого призрака, когда мне было всего десять; мертвые всегда меня любили. Я была не такой, как большинство маршалов; они были людьми, которые отлично убивали монстров, но не больше. Я же была одной из монстров.
Девушка споткнулась в своих оковах. Я подхватила ее под руку, чтобы помочь, и она пробормотала:
-Спасибо.
Но, когда она увидела, кто ей помог, она пискнула и начала вырываться. Я держала ее в то мгновение, пойманная ее страхом, который взбирался вдоль по моей руке от ее тела, перекатываясь у меня на языке. Я могла попробовать ее страх так же, как оборотень или человек. Если кто-то вас так боится, он - еда. Я позволила ей отойти, и она упала, неспособная удержать равновесие. Другие вампиры попытались ей помочь, но им тоже пришлось туго. Наконец, Зебровски поднял ее на ноги.
Вампиры таращились на меня, и позади их суровости и гнева виднелся страх. Чего боятся монстры? Других монстров, конечно.
Я заметила, что Блондинчик наблюдает за мной, но именно бабуля заговорила со мной.
-Монстр!
Я сказала единственное, что могла придумать.
-Этот монстр-маршал пришел по твою душу, бабуля.
-Почему мне не дают таких милых прозвищ? - Поинтересовался Зебровски.
-Тебя никто не боится, Зебровски, - отозвалась я и улыбнулась ему, чтобы обратить все это в шутку.
-С такой жуткой задницей, как ты, я просто не могу конкурировать.
-Это тебе жена твоя говорит.
-Охо-хо, - вмешался Смитт, - удар ниже пояса.
Зебровски мне усмехнулся.
-У меня никогда не было проблемы с тем, чтобы быть отличным мужиком, Анита, никогда.
Если бы я не была вооружена до зубов и окружена вампирами и другими копами, я бы обняла Зебровски.
-Спасибо, Зебровски. - Но в своих глазах я постаралась ему продемонстрировать, как много для меня это значило в тот момент, раз уж я не могла показать, сколько разных чувств роилось у меня в голове.
Он улыбнулся, не своей дразняще-дерзкой улыбкой, скорее нежно, от чего его утомленный взгляд и вид стали более расслабленными. Он чуть поклонился, и я вернула улыбку, как и должно было быть. Он понял, что я догадалась, что он все понял. Потребовалось одной предложение, пара взглядов и поклон перед женщиной, вместо того, чтобы пять минут трепаться ни о чем. Я бы сказала, удивительно правильный у меня напарник.