Полицейские могли не ответить по рации из-за множества причин, в том числе и в силу отказа оборудования. Это не заставит автоматом вызвать спецназ или привлечь еще больше офицеров, как было бы, если бы речь не шла о противоестественных гражданах. Слова типа "вампир", "вервольф", "зомби" и пр. могут быть автоматическим отзывом для нашего мобильного резерва. Если они не заняты на другом подобном деле, они могут взять и отказаться. Некоторые из них были с моим приятелем, маршалом Ларри Киркландом, выполняющим ордер на вампира, который приехал в наш город с открытым ордером из другого штата на хвосте. Он убил предыдущего маршала, который пытался "выполнить" этот ордер, так что ордер по электронке прислали маршалу, следующему в иерархии, от которого он и попал к Ларри. Ордер на ликвидацию подразумевал, что мы имеем полное право даже не представиться, вышибая дверь. Я начинала обучать Ларри, но ФБР это обучение закончило; он теперь вырос, женат и с ребенком, а я учусь игнорировать узел у себя животе, когда он ввязывается во что-то опасное самостоятельно. Есть куча обычных ордеров на наркодельцов, подозреваемых в серии убийств, так что спецназ ездит и с ними тоже. Сент-Луис - город небольшой; наш спецназ имеет в резерве людей еще на одну группу, но мы ее не получим, пока не докажем, что случилось что-то действительно плохое. До тех пор с нами будут только офицеры, которые были изначально, т.е РГРПС. Честно, иногда для меня это предпочтительно. У спецназа слишком много церемоний.
Ночь разрывалась голубыми и алыми огнями, когда мы с Зебровски подоспели. Сирен не было, только огни. В кино столько шума вместе с этими огоньками, но чаще бывает, как сейчас, ты выходишь из машины, а там тихо, только цветные огоньки, бликующие по кирпичной кладке зданий, и пустой внутренний дворик. В 1800-е годы пивоваренный завод был одним из главных предприятий в городе, но теперь он уже несколько лет, как заброшен. Кто-то купил его и пытался убедить людей, что тут можно сделать квартиры и офисы, но обычно его арендовали для фото- и видео съемок. Две полицейские машины выглядели пустыми. Где же были сами офицеры, которые приехали на них, и почему они не ответили по рации?
Детективы Клайв Перри и Броуди Смитт вышли из их машины. Перри был высоким, стройным, аккуратно, но консервативно одетым. Он был афроамериканцем, но его кожа не была настолько темной, насколько казалась в мерцающих огнях мигалок; Смитт был натуральным блондином и выглядел более бледным, когда на него падали красные и голубые блики. Перри были почти шести футов ростом, Смитт не намного выше меня. Перри был сложен, как легкоатлет, весь высокий и стройный; плечи Смитта были широкими, и он был сложен так, как буден сложен любой, кто регулярно поднимает тяжести. Белая рубашка Смитта была с расстегнутым воротничком, а его пиджак вечно был косо накинут на его плечи, будто пиджаки ему ни в какую не подходили и были в любом случае слишком короткими для его роста. Говорят, что противоположности притягиваются, по крайней мере, они отлично срабатываются, как сработались Перри и Смитт. Перри был обычным, а Смитт - самой обыкновенной ведьмой, работающий лучше, чем любой парапрактик или колдунья. Смитт был частью экспериментальной программы, проходящей в Сент-Луисе, в которой люди, обладающие некоей силой, обучались, так что могли пользоваться своими талантами в работе. Что удивило руководство, так это то, сколько копов обладали способностями, зато меня это совершенно не удивляет. Большая часть слов копов о том, что они нутром, инстинктом что-то чувствуют, может говорить о том, что они таким образом спасают своих напарников. Когда проверили, оказалось, что большинство "кишечных предсказаний" оказалось скрытыми парапсихическими талантами. Смитт мог чувствовать монстров, как только они начинали использовать что-то из своих талантов. Когда подозреваемый в ликантропии начинает перекидываться, Смитт это почувствует и предупредит любого, или же предостережет подозреваемого, чтобы тот этого не делал. Он мог почувствовать вампиров, как только они начинали использовать ментальные фокусы на вашей заднице. Но лучше он срабатывал с мохнатыми, чем с трупами. Он может ощутить, как кто-то пользуется парапсихическими талантами, например, как я ищу немертвых. Как медиум, Смитт был довольно посредственен, либо они просто не нашли его настоящий талант. Это ведь все лишь разновидности энергии.
Мы с Зебровски официально не были напарниками. Маршалы США обычно вообще не имеют напарников, вся наша Ветвь по Сверхъестественным преступлениям такая. Но я работала с Зебровски больше, чем с кем-либо из копов, в последние годы. Мы знали друг друга. Меня приглашали в его дом на обеды с женой и детьми, а на последние такие посиделки он даже позволил мне придти со своими двумя бойфрендами-верлеопардами. Двое мужчин, которые были "монстрами", а я жила во грехе с ними обоими, и он позволил мне привести их в его дом к его семье и другим друзьям-копам с семьями; да, Зебровски и я, мы друзья. Мы никогда не поверяли друг друга в свои самые сокровенные тайны, но мы друзья-копы. Это, как приятель с работы, но вы частенько счищаете кровь друг с друга и радуетесь, когда кто-то из вас остается в живых. Но, когда я пришла в РГРПС, они потребовали, чтобы я работала с кем-то нормальным. Зебровски временами испытывал "кишечные предчувствия", но их было недостаточно, чтобы пройти тест.
Мы проверили оба автомобиля, найдя их пустыми, и я озвучила:
-Мы можем предположить, что офицеры ранены, так что я делаю запрос.
Запрос по Неотложной Помощи По Сверхъестественному делу - это лазейка в новом, более совершенном относительно вампиров, законе, которая позволяет федеральным маршалам нашей ветви вызывать мобильный резерв в случае, если они считают, что человеческой жизни что-то угрожает, и нет времени ждать оформления ордера. По крайней мере двое офицеров были в своих машинах, возможно их было больше, и не важно, сколько их там было, они были либо ранены, либо мертвы, и все еще имела место пропавшая девочка. Если мы хотели хоть кого-то из них увидеть живыми, нам нужна была возможность перестрелять этих вампов.
-Предполагается, что вы не можете их вызвать, пока мы точно не узнаем, ранен ли кто-нибудь или взят в заложники, - заметил Перри. Он все еще был за инструкции, наш Клайв.
-Мы должны предположить, что офицеры ранены или чего похуже, Клайв, - отозвался Зебровски. - Анита в праве воспользоваться законом о Неотложной Помощи По Сверхъестественному делу, что будет означать, что она и любой, кто будет с ней, могут использовать огневую мощь, чтобы спасти человеческие жизни, не дожидаясь подкрепления. - Зебровски был одним из старших офицеров участка и был со мной согласен. Клайв сделал то, что делают любители инструкций, он им следовал. Потом он сможет самому себе сказать, что сделал все, чтобы предотвратить кровопролитие, но технически он будет чист.
-Вся ответственность на вас, сержант, - сказал он, кивнув.
Зебровски пропустил это мимо ушей и повернулся ко мне.
-Действуй, Анита.
Я удивленно приподняла бровь, но не стала акцентироваться на этом. Его усмешки было достаточно; он отпустил эту шутку со своим последним вздохом, ведь если долго ждать реакции на шутку о твоей заднице, это может и надоесть.
-Дай мне минутку, - отозвалась я. Если мы попытаемся пробраться в логово вампиров, я не смогу искать их с помощью своей некромантии, потому что они могут ощущать эту силу, а потом они будут просто знать, что мы пришли, хоть мы вряд ли могли бы остаться незамеченными, ведь приехали на полицейских машинах с мигалками.
В комнате для допросов произошла случайность, небольшой всплеск силы, а вот все, что было после, было сделано специально. Ничего случайного во всем этом уже не было. Большинство людей, которые поднимают мертвых - аниматоров, если называть из вежливо, или королей и королев зомби, если вежливость в ваши планы не входит. Им всем нужен круг силы, мази, ритуальные предметы, кровавые жертвы, и даже при всем этом они могут от силы поднять одного зомби за ночь. Я все еще пользовалась кругом силы, чтобы не допустить к моим зомби всякую нечисть, и кровавую жертву я приносила, но только лишь, чтобы поднять более качественного зомби или большее их количество, но, в основном, я использовала только свою силу, чтобы поднимать мертвых. Если я использую весь свой профессиональный арсенал, я могу поднять целое кладбище. Я прятала эту часть своей сути, как только могла, потому что никто, абсолютно никто не способен на подобное, кроме меня.
Я скорее не пыталась вызвать свою некромантию, а просто отпустила ее. Больше всего это похоже на воображаемый кулак у меня в животе, кулак, который я держу плотно сжатым, удерживая мою силу, чтобы она не просачивалась. Она расходилась под моими пальцами, распластывая этот кулак, отпуская то напряжение, которое всегда жило внутри моих ребер. Будто освобожденный выдох, который мне приходилось постоянно придерживать, и теперь появилась возможность выдохнуть.
Возможно, некоторым это могло показаться волшебством, и именно поэтому многим из них нужны были все эти ритуальные предметы и притирания, но у меня это было лишь парапсихической способностью, и все, что мне было нужно сделать, это отпустить ее. Моя некромантия напоминала прохладный ветерок, вытекающий волнами из меня. На самом деле она не могла пошевелить и волоска на головах окружающих, так что ветерок был скорее не точным словом, но я ощущала, как она вытекает наружу из меня, расходясь, будто кольца по воде, когда в нее падает камень, исключая то, что камнем была я, а сила была несколько мощнее и направлена больше впереди меня. Я ощущала ее и позади, но не так сильно. Понятия не имею, почему.
Смитт вздрогнул возле меня, а Клайв Перри даже сделал шаг от нас. На самом деле он ничего особенного не чувствовал, но я знала, что его бабушка, как и моя, была жрицей вуду, не говоря о том, что она была плохой, в отличие от моей бабули. Потому он и относился ко мне настороженнее, чем к Смитту.
Я поискала немертвых. Моя сила никогда не ошибалась, когда дело касалось мертвого тела. Будто бы моя сила видела это так же, как мы видим стол или стул: как нечто инертное. Тут я ощутила намек на вампира, будто что-то попало на границу поля моего зрения, и я постаралась сконцентрировать свою силу, направить ее, будто она была ловчим псом. Я последовала за этим "чутьем", за этой энергией, и как только напряжение стало бы сильнее, я поняла бы, что это вампиры; если же не стало бы, то это могли быть зомби или лишь след того, что вампиры здесь недавно были. Ощущение стало сильнее, намного сильнее, и теперь меня тянули за мою силу.
-Нам туда, - сказала я. Они все были со мной на предыдущих охотах; они знали что как только сила почуяла вампиров, начиналась гонка. Настоящая гонка за тем, найдем ли мы их раньше, чем они сумеют от нас сбежать. Мы достали наши пистолеты и побежали. Бег на шпильках по булыжнику выбил из меня остатки дыхания. Мужчины не могли идти первыми, потому что я была единственной, кто знал, куда идти. Я приподнялась на цыпочках так, чтобы каблуки вообще не касались пола, и побежала, направив пистолет в землю. Я люблю Натаниэля, но мне придется ограничить его в желании наряжать меня перед работой. В какой-то момент я поняла, что не сполоснула каблук, который побывал в груди вампира. Они ощутят кровь на мне; они могут даже понять, что это кровь Барни. Я задавалась вопросом, посчитают ли они, что я его убила, и важно ли оно вообще мне.
Раздался крик, высокий и жалобный, отразившийся эхом от стен здания. Мы побежали быстрее, но, так или иначе, я знала, что "ощущение" вампиров указывало в ту же сторону, откуда раздался крик.
Ненавижу, когда плохие парни одерживают верх, потому что было только два пути: лифт или лестница, и о каждом из них они знали, знали, что мы придем, так что там могла быть западня. Огромный, хлипкий грузовой подъемник, единственный лифт, представлял собой металлическую "клетку" - убийственную ловушку, если у них есть оружие. Это был не вариант.
Оставалась лестница, которая была настолько узкой, темной и сырой, что если бы у меня был выбор, я бы туда не пошла. Новый крик раздался откуда-то сверху, и выбора уже не оставалось, так что мы стали подниматься. Ступеньки были настолько узкими и крутыми, что я сбросила шпильки, и в тот момент, когда мои ноги в чулках коснулись прохладных и влажных ступеней, я восхитительно поскользнулась. Дерьмо!
Было достаточно просторно, чтобы Смитт и Перри обогнули нас, пока я отцепляла чулки от подвязок и снимала, сидя на ступенях. Зебровски стоял возле меня, пистолет в руке, и смотрел то вверх, то вниз вдоль лестницы. Он не сделал ни единого колкого замечания, пока я стягивала вниз чулки, оставив их в стороне на ступенях. Когда Зебровски упускает шанс отпустить едкое замечание, все очень серьезно.
Я встала, голые ступни ощутили тут же всю грязь ступеней, но я больше не скользила, когда шла за Зебровски. Однако, держа пистолет одной рукой, второй я опиралась на стену, на всякий случай. Я ощутила запах крови, много крови. Я схватила его за руку и задвинула за себя, прикрыв собственным телом, почти прижав нас к стене. Я воспользовалась двумя пальцами, но показала не на глаза, а на кончик своего носа. Он знал, что это означает, что я что-то чую, и это кое-что было кровью. Он позволил мне его обойти и пойти первой. Зебровски так же знал, что меня сложнее ранить, чем его, и потому позволил мне пойти вперед, будто я была большим парнем, пушечным мясом. Я была хрупкой, но я стала чертовски прочной, благодаря меткам вампира.
Кровь подсыхала на ступенях плотной, темной лужей; на поверхности этой лужи лежало тело одного из офицеров, одетого в форму, которого я внешне не признала. Я была рада, что я его не знаю, и тут же почувствовала себя от этих мыслей не в своей тарелке. Его погасшие глаза были широко распахнуты и слепы, его лицо - маской смерти. Его горло было с одной стороны вырвано, так что никакого пульса быть не могло; вместо него зияла дыра.
Обувь оставляла отпечатки в кровавой луже; Перри и Смитт прошли мимо нас. Я попыталась переступить через кровь голыми ногами, но просто не смогла перешагнуть через нее всю, не наступая на погибшего офицера. Я этого делать не хотела, но кровь была плотной и топкой. Я заставила себя об этом не думать, просто идти наверх, на помощь остальным. Был по крайней мере еще один патрульный полицейский, может быть два, в зависимости от того, с напарником они выезжали или нет. Я сконцентрировалась на живых и задвинула подальше мертвых, но кровь было тяжело игнорировать, прилипая к каменным ступеням с каждым шагом, который я делала. Следы Перри и Смитта вели наверх. Не было никакой возможности не идти на место преступления, никакой возможности не идти по крови, никакого выбора... Новый пронзительный крик, и на этот раз я знала, что это была девушка, и я даже разобрала слова:
-Не раньте их! Не надо ранить кого-то еще!
Я не оглядывалась назад на Зебровски, чтобы проверить его, я сконцентрировалась на ступенях. Они были настолько крутыми, а мой центр тяжести был настолько низко что мне было проще воспользоваться свободной рукой, чтобы устоять на них. Я поднималась вверх по ступеням, будто взбиралась на отвесную скалу, так что, когда мне внезапно открылась огромная комната, я стояла на четвереньках, потому выстрел раздался над моей головой, а не попал в меня.
Я вздрогнула, но уже поворачивалась, чтобы посмотреть откуда был выстрел. Я видела только фигуру с пистолетом в руке, и мой собственный пистолет оказался нацеленным и стреляющим ему в грудь прежде, чем мое сознание осознало тот факт, что второй рукой он держал девушку, пока она вырывалась, пытаясь отойти от него. Он упал назад, увлекая девочку за собой. Я почувствовала движение вовремя, чтобы заметить второго мужчину, двинувшегося ко мне, но времени, чтобы поднять пистолет, уже не было. Прозвучал выстрел другого пистолета, и вампир упал возле меня, отверстие зияло у него в груди, но он все еще тянулся ко мне. я всадила пулю ему в голову, даже не задумываясь об этом. Он перестал пытаться меня сцапать, распахнув пасть так, что блестели клыки. Зебровски стоял в дверном проеме, пистолет был направлен на упавшего вампира. Я не была уверена, он ли в него стрелял, или... Смитт встал на колени позади огромного металлического вентилятора, который находился около двери. Его пистолет был направлен на того же вампира. Я заметила Перри, лежавшего на земле возле него. Смитт работал с ним у себя за спиной дольше, чем мы друг с другом с Зебровски. Второй выстрел отбросил Зебровски за пределы дверного проема, но я все еще была слишком далеко; я прицелилась и увидела парнишку с оружием в руках. Он стоял там, выпрямившись, такой стройный, такой высокомерный, чувствуя, что пришел его час, и целился в меня. Я выстрелила ему в грудь до того, как выстрелил он. Он схватился за рану, а потом упал на бок. Второй подросток бросился вперед, перебрасывая пистолет из руки в руку.
Я скользнула в полицейскую стойку на одно колено и выстрелила в него. Смитт орал.
-Они - просто дети, Анита, просто дети! - Он все еще стоял в своем укрытии; у меня укрытия не было.
-Только схватитесь за оружие, и вы умрете! Раньте кого-нибудь, и вы умрете! С этим все понятно? - Крикнула я.
Послышались неодобрительные шепотки, и голос этого поддонка. Некоторые из них выглядели напуганными, их глаза были широко распахнуты. В этой группе было еще несколько подростков, но были и взрослые. На самом деле в этой большой группе вампиры были всех видов и размеров.
-А теперь поднимите руки, чтобы мы их видели!
Они подняли руки, некоторые нарочито высоко, другие, как могли.
-Руки за голову.
Некоторые из них были перепуганы этим приказом.
-Руки за голову, так же, как вы видели по телеку, шевелитесь, вы ведь знаете, как это делается, - вмешался Зебровски.
Я встала, продолжая держать пистолет нацеленным на них, но периферическим зрением я следила за первым вампиром. Девушка хныкала, пытаясь высвободить руку, но или его рука была сжата посмертной судорогой, или же он все еще не был мертв. Одна посеребренная пуля калибра девять миллиметров, пущенная в грудь, не всегда убивает вампира.
Вампиры в тени сделали то, что приказал им Зебровски. Смитт вышел из своего укрытия, и я заметила, как пошевелился Перри. Он не был "чуть жив", не был ранен настолько, чтобы Смитту пришлось сдерживать кровотечение из его ран или помогать ему, значит, все было отлично.
Я сконцентрировалась на девочке и первом вампире. Она посмотрела на меня, лицо заплаканное, глаза расширенные.
-Он меня не отпустит, - проговорила она. Она пыталась высвободить хотя бы палец, чтобы убраться оттуда. Его рука оставалась сжатой. Вампиры умирают несколько более сверхъестественно, чем люди; иногда они могли вот так схватить, но... Я поднялась на ноги, без опаски и осторожности, мои голые ноги почти не издавали шума на грязном полу. Но он был вампиром; он мог слышать даже мой пульс. Не было способа достаточно тихо встать на колени, а потом на ноги... Он сидел, пистолет был рядом с ним. Я всадила пулю ему в лоб до того, как он прицелился в меня. Девочка снова закричала, но теперь она могла уйти и побежала от вампира в мои объятия, надеясь на них, но мне было нужно удостовериться, что он действительно и окончательно мертв и безоружен, так что я оттолкнула ее, сказав:
-Идите к остальным. Идите! - Я оттолкнула ее слишком сильно, и она упала, но я двинулась к вампиру. Пистолет все еще был у него в руке. Мне нужно было его забрать.
Я пошла к нему, взяв пистолет двумя руками. Если бы он дернулся, я бы снова выстрелила в него. Я оттолкнула пистолет от его руки, и он никак не среагировал. Его глаза были широко распахнуты и слепы, как и у офицера на лестнице. Вампир мог бы быть мертв, но... Я вогнала вторую пулю ему в голову и еще одну чуть ниже отверстия посреди его груди. Я могла бы проделать дыру в голове и груди даже пистолетом, но это было грязно, к тому же пули могли пройти тело и попасть в перекрытия и даже сквозь них. Смитт и Зебровски должны были уже вызвать мобильный резерв. Было бы неприятно перестрелять других копов этажом ниже. Пули не всегда останавливаются стенами и полами. Мне нужен был мой набор для убийства вампиров, который был у меня в машине.
-Ты стреляла в детей! - Заорал Смитт.
Я не хотела уходить, не продырявив ему голову и грудь, так что я опустила пистолет, подхватила вампира за пиджак и потянула в сторону других плохих парней. Смитт последовал за мной, все еще возмущаясь или что-то в этом духе. Я отпустила груду этого тела рядом с телами двоих подростков. Теперь я могла посмотреть на остальных. Если они шевельнутся, я выстрелю еще в нескольких.
Смитт почти задвинул меня плечом назад.
-Ты, мать твою, стреляла в них! Ты стреляла в детей!
Я впилась в него взглядом, но встала на колени рядом с подростками и оттянула губу одного из них в сторону, обнажая клыки. Я показала клыки и второго подростка Смитту.
-Ты знала, что они вампиры, - догадался Смитт.
-Да.
Весь гнев сошел на нет, и теперь он выглядел смущенным.
-Они подперли нас у двери. Они швырнули Перри в стену.
-Он сильно ранен? - Спросила я, вставая над трупами.
-Плечо и рука могут быть сломаны.
-Иди и позаботься о своем напарнике, Смитт, - сказала я.
Он кивнул и ушел, чтобы заняться этим. Зебровски присоединился ко мне, его пистолет все еще смотрел на коленопреклоненных подростков. В этой группе стоящих на коленях людей не было ни одного взрослого лица. Зебровски наклонился и прошептал:
-Ты сказала мне однажды, что когда твоя некромантия работает в полную силу, ты не можешь с точностью отличить человека от вампира.
-Да, - подтвердила я.
-Ты не знала, что они вампиры, когда стреляла в них, - заметил он.
-Нет, - подтвердила я.
-Ты для себя проверяла наличие клыков, когда показывала их Смитту?
-Нет, я знала, что они вампиры.
-И откуда же? - Уточнил он.
-Посмотри на их раны, - отозвалась я.
Он посмотрел и переспросил:
-И что?
-Кровь не та, - пояснила я.
-Она выглядит так же, как моя, - возразил он.
-Она слишком густая. Человеческая кровь намного жиже этой, даже венозная.
Его глаза стрельнули в мою сторону, потом его взгляд остановился на наших подозреваемых.
-Знаешь, Анита, это чертовски жутко, когда ты вот так догадываешься.
Я пожала плечами.
-Если бы ты шел первым, ты замялся бы, потому что подумал бы, что это обычные детишки? - Спросила я.
-Возможно; они ненамного старше моих старших детей, - заметил он.
-Хорошо, что первой шла я, - отозвалась я.
Он посмотрел вниз, на мертвых подростков.
-Да, - согласился он, но так, будто не был до конца уверен.
Я отошла, чтобы подойти поближе к нашим задержанным, во-первых, чтобы лучше их рассмотреть, а во-вторых, дело было еще в этом разговоре с Зебровски о том, что я стреляла в вампиров, когда еще считала их обычными подростками "из плоти и крови". Я не сожалела о своем решении в ту секунду между жизнью и смертью, но маленькая часть меня задавалась вопросов, как я могла теперь ужиться со своим решением. Это меня беспокоило теперь, но не взволновало, когда я стреляла в двоих подростков, ни одному из которых не могло быть больше пятнадцати. Это меня не волновало теперь, когда я смотрела на стоявших на коленях вампиров, зная вне всякого сомнения, что если бы больше вампиров попыталось на нас напасть, я убила бы их, независимо от возраста, расы, пола и религиозных предпочтений. Я легальный истребитель вампиров; я могу убить любого из них. Я позволила им все это прочитать у меня на лице, в моих глазах, и на их лицах, сквозь напускную крутизну, начал просачиваться страх. Одна из девушек начала тихо плакать. Что может значить, если монстры вот так тебя бояться, если ты их заставляешь плакать? Может дело в том, что монстры были по обе стороны от дула пистолета, или же я просто хорошо делаю свое дело. Около двадцати перепуганных лиц, которые уставились на меня, так что я почувствовала себя не уютно от того, что они меня боятся, но я знала, что если бы они на меня напали, я бы их убила. Они должны меня бояться.