Алишандре : другие произведения.

Ухо

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


  
   Ухо
  
  
  
   Серегу.Ш, бывшего старлея- по пояс разбило параличом. Он дотянулся до телефона и вызвал "скорую". Врач оказался сволочью. Отщупал Сереге трупы ног, потянул воздух и уехал. Серега бы тоже куда-нибудь уехал, но его разбило параличом... Валяется он на диване, пялится в потолок. Потолок - морщинистый как военная карта. На нем если не спится, можно угадывать зубчатые линии врага или считать азимут. Но Серега быстро отвернул голову к окну и лежал так, покусывая до крови губы...
  
   А вот он - я. Шаркаю по улице с сеточкой, тяжело отдуваюсь с похмелья. На мне костюмная жилетка, она одета на футболку, и брюки по щиколотку . Я- Алексей Вахрушин - сотрудник /бывший/ журнала " Авиация". Прошу не верить, пыльной, как из погреба плеши, оплывшему лицу и обсаленным брюкам. Я не побирушный бич, и просить у вас денег взаймы не буду, но если предложите - не откажусь.
  
   А вот Серегины ворота. Внизу, у костыля, - тусклый побитый дождями, рисунок "Фердинанда". Серега рисовал его на коленях, цветными мелками, в первый отпуск из Суворовского... Мы с ним друзья - не разлей водяру - а, вообще-то, бывшие одноклассники.
   ------------------
  
   Ноябрь уже. Виноград тухлый сыпется. Бетонку двора накрыло колючим хворостом. Двор давно никто не метет. Когда мели - бетонка была теплая и гладкая. Раз, в августе я встал на колени и прижался к ней щекой.
   Под хворостом, она, наверное, расчесывает себя до крови...
   ...Под шагами взрослого человека, хворост отзывается в два такта: хрр-крах, хрр-крах. Серегины пацаны и собачка Мурзя - извлекают звуки попроще: хрр, хрр, хрр,хрр.
   Каждый раз, шагая от калитки до хаты, я вижу в окне Людку. Если в двор заходит кто другой, она может быть где угодно: в летней кухне, в туалете, у колонки с ведрами. Не то - со мной. Я в калитку - Людка к окну. Глядит безразлично, а Сереге краем губ шепчет: "Серега лядь, поднимайся! Леха пришел. С сеткой".
   Серега закряхтит, сползет с дивана и сядет на стульчик - важный... "Ну и пришел, чего рассвистелась. Не министр обороны...!" А Людка машет рукой и бежит через летнюю кухню к входной двери - меня встречать.
   Сегодня в окне никого. Как интересно! Я похрустел двором, прошел дорожкой между стеной хаты и огородиком, толкнул дверь. Она была незаперта. Я прошел через летнюю кухню коридором в зал. Серега лежал лицом к стене - окаменелый.
   - Привет, генерал. - сказал я.- А где Людка?
   - Врачи были. Сказали - паралитики по платным вызовам.
   - А где Людка?
   - ..И уехали. У меня денег нет...
   Я поставил сетку с бутылками на стол: -Заболел кто?
   Серега не отворачивая лица от стены, ткнул пальцем в ногу. - Отнялись. Они сказали - допился.
   - У-у-у! - удивился я и сказал: -От бухла не парализуются. Ты ж не ранен, и не церебральный...
   - А вот не ходят... - сказал Серега.- Видишь, не шевеляться.
   - Я посмотрел на его ноги. Ноги обычные ... волосатые ...
   - Ущипни сильней!
   Я ущипнул за икры раз, потом еще. Серега напряженно глядел в стену. Потом сказал: -Людка взяла мальцов, ушла к Васильичу...
   Я открыл бутылку, плеснул в стакан вина и выпил. Серега с трудом, через голову протянул мне руку. Я налил стакан и вложил ему в ладонь. Он выпил, и я развернул Серегу лицом к себе.
   - Ну а, вообще, брат, - сказал я, усаживаясь за вертлявый стол. - Как же со скитом теперь, а?
   Серега ничего не сказал. Что скажешь, ноги не ходят!
   - О ските, Сереге рассказал я. В Острецком районе знаменитый целитель- иеромонах Феофилакт с благословения тамошнего игумена основал в лесу скит. Подвижный и неостановимый прежде в способности длинно поговорить - иеромонах стал пустынником и молчальником. Он и в скиту продолжал целительствовать, да только уже не травами , не отеческими книгами. Посадит человека на скамью, накинет на голову епитрахиль, и палец прижмет к губам, мол, хочешь чего рассказать, говори без слов, да не мне, а душе своей напрямик. Многие были недовольны. Своя душа оказывалась въедливой . Уточнит что-то, переспросит, а то и на вранье поймает.
   А Сереге того и надо. Не мастер он по разговору, ему легче помолчать обстоятельно...Очень он хотел к отцу Феофилакту. Он к попам стал уважителен.
   И сейчас мы молчим. Он лежит, я сижу.
   Уже вечереет, а мы все молчим. Солнце как слепой щенок потыкалось в красное стекло и скатилось вниз. В форточку, потянуло навозом - пастухи гонят в поселок коров. Серега протянул руку. Я налил ему...
   - В скиту пахнет жимолостью, - сказал Серега.
   - И лампадным маслом и Аввакумом,- ответил я.- А вкруг скита бегают прирученные старцем еноты.
   - Мы со старцем намолчимся до слез. Я баранок возьму к чаю...
   - До него 150 км. А ты - передвигаешся как...
   - Орудие без лафета, - сказал Серега.
   - ...Тюлень по отмели.
   Серега закрыл глаза.
   - Я ведь чувствовал - что-то будет: "Ца а цависан,- говорит.. Ни каво не асталас, - говорит.- Усшлы.
   - Куда ушли, - говорю.
   - Ца хаа сун. Ны знаю, - говорит.
   Никитин у окна возится, СВД - эшку подстраивает, и тут Петрийчук, капитан , ему говорит "убери его"
   Э, Колян, - говорю Петрийчуку - Сопляк же и ноги подсечены, смотри не ходит.
   - А, давай, лейтенант. - Петрийчук говорит, - И смотри, - звание подчеркнул, -...давай вертушку вызовем, в Моздок положим, подлечим. Сюда - грит,- Ризван идет. Из этой хаты, убили Тополева. А пацана мы нашли здесь раненым, значит не сопляк он, а боевик.
   - Конечно, будет раненым, - говорю - если Никитин по окнам гранат насовал... Ствола то у пацана не было, щебнем что-ли пулял...?
  
   Серега махнул рукой: "Да, Петрийчук....! Выполняй приказ,- говорит Никитину, - пока жопу не порвал...
   Мне что-то противно стало. А Никитину - вдвойне: пацан ведь не ходит, тащить надо во двор еше живым ...
  
   - Бывает, - сказал я.- У меня, 15 лет назад, раз вышел очерк, в котором один актюбинский целинник, в свободное от клина время, якобы, жить не мог чтобы не почитать Шолохова. А, я - то хотел ему Фадеева зафуярить. Мы с ним так и договорились, но писать стал и по-пьяни перепутал. После публикации, к нему нагрянули знакомиться с Вешенской, мол, смотри, перец, водку не пьет, Шолохова читает. Приехали они делегацией и кто-то, узнал в целинике казачка, что жил в Шолоховском районе, на хуторке. В 42-м он с каким-то казачьим полком , ушел к немцам, а те его - в Югославию - мочить сербов. В 45-ом, в толкотне, нырнул в Союз, а там - в Казахстан - от греха подальше....Взяли его. Меня в Актюбинское КГБ, вызвали носом с ним столкнули. Казачок смотрит на меня, и смеется: мол, да не прячь ты глаз, Леха, хер ли твой Фадеев, это ж судьба.
  
   - ...С другой стороны, там не выжить, если начнешь ковырять ...- сказал Серега,- Салаги на войне делают одну и ту же ошибку. Они сосредоточивают внимание на цели и мажут. Самое главное - это правильно видеть прорезь и мушку. Точка прицеливания обычно туманится, это дело второе. Для меня, все чехи, туманятся...тот пацаненок может и не виноват, зато его одноклассник, в погребах растяжки мастырит...
   Серега подтянул одеяло.
   - Старцу ведь про растяжки не объяснишь. К нам в полк, со Ставрополья, батюшка приезжал. На второй день его ко мне во взвод привезли. А мы в утро у райисполкома, лежали головы поднять не можем - в глубине улицы кукушенок работает. А батюшке хоть бы хны - прогуливается сзади нас, псалмы читает. Слева, справа от него брызги - снайпер оживился, и, чувствуем, к нашим калганам все увереннее подбирается. А батюшке - ноль. Хорошо, что так, а то мы носы зарыли, подняться не можем. Лежим , завидуем, нас небесная сила не охраняет. Потом сообразил я и думаю: а, будь что будет, вылетаю как на тарзанке из-под груды щебня, укрытия нашего, хватаю батюшку и обратно. Снайпер, подлец, оказывавется, придумал как использовать батюшкину рясу... Ряса то на ветру развевается, чеху показывает нужные корректировки на ветер. Отжали мы таки огнем снайпера или сам он ушел по вызову. Я , батюшке потом говорю, вы в следующий раз, отец, камуфляж одевайте...
  
   - Это судьба , Серега,- сказал я.- Вставь Фадеева, и он
   до сих пор дерн трактором ворошит. Ты был на войне, кого-то убивал, это- судьба. Зато не убили тебя, это тоже судьба.
   - Судьба - это плохое слово, - сказал Серега - Похоже на кляксу.
   - Судьба от слова - суд. Навроде как - молотьба - молоть. Мы ж под судом каждую минуту. День кончился, у прокурора новые вопросы. Вот, сейчас он у меня в ушах спрашивает: "С утра, Вахрушин, вы снесли за два литра, свадебный костюм. После - облевали кабинет главного редактора. Ась? ".
   - А я отвечу: "Не за два, а за литр, и не кабинет, а стол у секретарши в приемной, редкой, кстати, сволочи...". А кого это интересует?! Снес? Облевал? Получи...
   - И что у тебя там сейчас?- заинтересовался Серега.
   - Говорю же - судьба. Расчет и девичья фамилия!
   - Херово. - опечалился Серега.- Снова без работы?! Ох, Леша, третью ведь меняешь за год!
   - Значит, будет четвертая. Это только цифры. У человека бывает 8 жен, а он не обязательно скотина. Да дело сейчас не в этом, в тебе дело. Думай Серега, чем бревном разлеживаться.
  
   Серега стал думать. Недолго но, бурно. То зубами скрипнет, то всхлипнет коротко, то затылком о дужку изголовье стукнется. Хорошо так думал. И придумал.
   - Есть у меня, - говорит, - ухо трофейное. В Бамуте срезал, у трупа чеховского. Лютый был волчара, не жалко. Многих наших убил, пока его не свалили. Встал я над его трупом, а злость-то не проходит. Обидно мне. Думаю вдруг идейный фидаин какой-нибудь. Значит, впрямую в рай под пальмы уйдет. Мюллера убил, Гошку убил ...и под пальмы, да?! А ты сиди месяц без бани, грязный, на сухпае и с мыслью: "А, че воюем-то". Ну и строганул его. Слышал что чехи, без ушей или чего-другого в рай не попадают...В общем, забрал я его билет в рай. Там оно... лежит...- Серега показал в сторону Людкиной комнаты, - в жестянке из-под чая. Но, вот сейчас подумал: я этому чеху дорогу в кущи закрыл, а себе порчу навел, тем, что человека после смерти мучу. Пусть в жизни мы воевали, надо зубами схватимся, но за гробом - прости-прощай, иди ты, Леча, к себе к предкам, я к себе в поселок.. Так нет, я его с собой прихватил, понимаешь, ? Извини, Леха, нескладно я как-то...но кажется мне,... что ухо... ему надо вернуть.
  
   - Отошли по почте родственникам,- предложил я.
   - Не смейся, Леха, - зашептал Серега.- Я чую: оно закрыло мне какой- клапан. Жмет на меня. С ним я привез домой войну, кровь привез, вонь соляры, трупы, трупы! Пойми - решу с ухом, должно что-то устаканиться! Может даже и ноги верну, да нет - точно верну! Я ему ухо - он мне ноги! А и не захочет ноги отдать - просто верну билетик. Хотя бы, чтобы избавиться от войны, похоронить эту ведьму которая пришла со мной оттуда, легла в чайную жестянку и душит и душит...Похоронить!
   Леха схватился за кадык.
   - Стоп!- сказал я, внутренне усмехаясь, - Вот ты его и похорони это ухо. Да..., просто похорони. Закопай в землю, да хотя бы у себя в огороде. После этого вы в расчете. Он в земле и его ухо в земле, ну может чуть поодаль.
  
   Серега посмотрел на меня, облизал губы и рывком приподнялся на локоть . Его лицо стало бледным,льняным .
   - Да...? Ну-у-у да ведь! Да! Да! Лешка, братуха, ты ведь все понял! Елкин пруд, именно похоронить...
  
   Серега откинул пятнистое от грязи и пота одеяло, с такой силой, что оно отлетело к окну. Он вытянул в мою сторону руки.
   - Держи, Леха, подними меня. Мы пойдем в огород. Мы его закопаем. О-у-у-у, - завыл Серега, мотая головой. - Как ты верно придумал, Леха, брат. В землю его. Мы с тобой на танцах всех баб отщупаем а, Толстой?! Ну, хватай, хватай коряги!
  
   Я взялся за Серегины руки и отвернулся- скрыть слезы.
   - Где там твое ухо? - говорю сдавленно.- Схожу за ним, да пойдем в огород.
   - На шкафу, вверху пошарь, там швейная машинка и старая детская обувь, - говорит Серега радостный-прерадостный и ладони мне обжимает как бабе - Увидишь у стенки. Зелененькая, эмалевая...
  
   Я вырвал руки из Серегиных лап и пошел в Людкину комнату. Побитый шкаф, полусорванные дверки образуют треугольник входа, вверху швейная машинка. Ох, мля, пыли по локоть! Вот она!
   Взял я ее двумя пальцами как дохлую мышь, и принес Сереге.
   - Проверь, может моль сожрала,- сказал я грубо, уже без слез.
   Серега чпокнул крышкой, хозяйски поглядел в коробку и потом протянул ее мне
   - В норме, забурело только, и как восковое , ссохло.
   Я сжал зубы и поглядел - ухо действительно было как из воска, мягкие ткани усохли, скособочили хрящи. Мочка более темного воска: там видно была кровь. А так ухо как ухо. У меня в детстве от черешневых сторожей хуже выглядело.
   Серега задрал рубаху, вжал живот и сунул коробку за пояс
   - Хватай левую руку! - скомандовал он окрепшим голосом.- Слегка подними меня и ныряй под грудь плечом. Я подтянусь, после этого тащи медленно, стопы наружу.
  
   Росту во мне - метр с табуреткой. Я волок школьного баскеболиста Серегу как безлошадный соху. Труднее всего дался полукруг до двери, меня водило влево-вправо, на лбу выступила хмельная испарина. Икроножные мышцы вздулись и полыхнули как зажженые. По прямому коридору идти легче. Надо только плотнее... шаркать как на лыжах. Мы миновали коридор, пересекли летнюю кухню и вывалились во двор. Я с трудом удержался на ногах, знал -упаду, больше Серегу не подниму. Пять метров асфальтового пятачка, огибаем цинковый бак с ржавой водой и только здесь валюсь с Серегой на землю. Вот она кромка колотого кирпича, за ней серая травянистая земля. Лет пять назад я копал здесь картошку.
  
   - О-е,- простонал я, хватая жадно воздух.
   Серега как упал бочком так и лежит. Ждет терпеливо, когда я оклемаюсь. Я отер рукавом лоб и тяжело поднялся
   - Где лопаты?
   - В сарае, справа, между внутренней лестницей и стеной. Там связка... - объяснил Серега.
  
   В сарае, под ногами влажно скрипели кукурузные зерна и опилки.
   Я выдернул из связки за теплый шершавый черенок одну из лопат и, опираясь на нее вернулся в огород. Серега так и не поменял позы. Он лежал на боку и задумчиво смотрел на каменистые, еле обозначенные грядки.
   -Там тоже был суглинок, - сказал он.
   - Где? - раздраженно спросил я.
   - В Бамуте, на автобазе..., в смысле у пожарного щита...
   - Понятно, - сказал я и вонзил лопату между грядками.
  
   Земля была твердой и слойчатой. За одним каменистым пластом, шел другой еще более каменистый. Пару раз штык взвизгнул и выбил россыпь искр.
   - Я говорю у пожарного щита, мы закопали чеха. Там суглинок, здесь суглинок, - размышлял будто Серега.- Как думаешь, Леший, это имеет значение?
   - Довольно,- сказал я, уже задыхаясь - не слона хороним. Давай покойника!
   - Не-е-е-т- покачал головой Серега- Я.... А то какой смысл ?!
   Он повернулся на живот и пополз ко мне, подгребая под себя здоровенные свои руки.
   - Какая разница, я - ты! Ну давай - ты, елки ...!
   Я отошел от лунки к краю огорода там, где он смыкался с беленой стеной зимнего птичника и закурил. Появившееся раздражение не уходило. Оно гоняло сердце, кололо щеки, спину: "Идиотизм! Серега-то поехал, а я?! Что? Зачем? Это же белая-белая горячка..."
  
   - Не смотри!- крикнул Серега.
   Он лег спиной ко мне, подтянув ноги. Оперся на локоть, чпокнул в животе крышкой. С веранды, треугольник света белил ему спину, под камуфляжной майкой заходили лопатки. Замерли.
   У меня жмет виски, сердце как басовая струна...на столе еще- раз, два- две есть...
   - Все, что ли?- крикнул я
   -Сейчас, Леший, не злись, слово скажу, - торопливо ответил Серега.
   Льстится. Раньше не так, но раньше были ноги. Кресло ему надо сыскать колесное...
   - ... Лежи теперь ....Мюллер в требухе....кент...плакал......группа ПК ....Богородице дево....Иисусе Христе...- бормотал Серега.
   Под камуфляжем снова заходили лопатки.
   - Все! - Серега упал на спину.
   Я откинул бычок, чтобы от стенки, подошел к Сереге, встал на колени и посмотрел ему в глаза.
   - Двигаем?
   Обратно, получилось легче, раздражение докапало сил. Коридором шли долго, с минуту, но нетрудно. Серега прижимался лицом к затылку, я чувствовал - он улыбается. Интересно, о чем? Ухо в землю и "аще снега -убелюся". Пусть, так лучше...
   Ноги подкосились. Мы все-таки упали, но уже на диван. Серега перекатился на левый бок, уставился в стену и замер.
   - Давай брат, поспи. Тебе сейчас надо. Завтра что-нибудь придумаем,- сказал я. Серега кивнул.
   -Вот и ладно!
   Я пододвинул табуретку к окну, взял со стола бутылку, смахнул ей с подоконника бычки и стопку Серегиных календариков с золотистыми святыми, сел. Она уже подступает, привычная, черная, душащая обида. Дерет гланды, деревянит язык и губы.
   Погоди-ка. Я выпил один стакан-другой и кинул его зло, на подоконник.
   Серега лежал неподвижно, мерно сопел. Теленок! Приставляй бандитам уши, бегай по старцам. Будешь толкаться на коляске у церковных ворот, делить с руганью, выручку с папертными товарищами. Вера? Будет она! Вера в милость - расчетом, потом в надрывное, покаянное, свое убожество и, наконец, стукнется безверие, придет ненависть, особо страшная, потому что - обезноженная, конечная.
   Я покатал стакан по гнилой доске подоконника, поставил оземь, налил и выпил. Под ногами, желтели календари. Целитель Пантелеймон похожий на молодого Леннона, глухо смотрел в потолок.
   - Нечего сказать?! - усмехнулся я, еле разлепив губы.- И мне Сереге нечего... На коляску посажу, в артель устрою розеточником, выпивать с ним буду, жалеть.Себя жалеть и его. И ты пожалей. На нем гора трупов у меня душа скорежена, рассказов не принимают, утерял связь с миром, водкой восстанавливаю. Морзянкой, ти-ти-ти-ти...эй ангелы, архангелы, святии патриарси ...душе моя, того ли восхотела еси...?!
   Кого жальше - люди, все таки, убитые, а?!
  
   Стакан липко чертил на подоконнике концентрические круги, выскользнул из пальцев и свалился на половицы, сдавленно брямкнув.
   Одна капля влепилась в лицо, отмалчивающегося Пантелеймона.
   -.Паачешь, это паавильна, паачь! - от выпитого я стал терять согласные.
   Я встал с третьей попытки, и оберегая центр тяжести двинулся к выходу, в Людкину комнату.
   -.Ах, щщщерт!
   Половичный, лежалый завиток с размаха кинул меня на диван поверх Сереги.
   Он дернулся как ужаленный и строевой офицерской пяткой, с грохотом откинул, меня обратно к табуретке.
   - Иди ты в зад, Мюллер, со своим бухлом, только прилег с КПП- пробормотал он, не открывая глаз.
   Я сел спиной к батарее , с силой выдохнул и закрыл глаза.
   - Спи, дурак, кто тебе мешает. Я тоже высплюсь. Поутру к енотам ехать, к старцу.
  
  
  
   -
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   .
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  --
  --
  --
  --
  --
  
  
  --
  
  --
  
  --
  
  --
  
  
  
  --
  --
  --
  --
  --
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"