Аннотация: Цикл "В твоей весне...", история третья: Порой лучше не думать. Целее будешь. Бета: Liebe
В жизни каждого человека бывают моменты, когда он чувствует себя полным идиотом, который никак не может осознать, что с этой самой жизнью творится.
С того проклятого вечера, когда порывом ветра мне в руки опустило листок бумаги, явно выдранный из школьного блокнота, с невнятными каракулями, это чувство меня не покидало. Розоволосое нечто, со спринтерской скоростью прискакавшее вслед за листком, оказалось автором стишка и вообще весьма перспективным вокалистом, чего я, естественно, не знал.
Обиженный мальчишка нагло влез в мою жизнь, превратив мою квартиру в склад, а меня в идиота. Потому что объяснить мое поведение ничем другим, кроме приступа идиотизма, я не в силах. Вот только получалось, что этот самый приступ длится подозрительно долго, постепенно превращаясь в диагноз. Потому что сначала он притащил ко мне весь свой хлам, а теперь каждый вечер утыкается холодным носом мне в шею. И я не могу объяснить, почему я все это терплю. Тут даже моего писательского дара не хватает.
Впрочем, объяснения тут только мне и нужны. Шуичи прекрасно справляется, имея один ответ на все "почему?". Он говорит: "я люблю тебя, Юки", - и я ничего не могу возразить.
Окружающие же придумывают причины самостоятельно и в зависимости от образования, степени извращенности.
Вот уже год придумывают.
А я вот уже год являюсь идиотом, потому что тот Юки Эйри, которым я был до встречи с этим мальчишкой, никогда бы не подумал, что будет полчаса топтаться возле ресторана, ожидая опаздывающего любовника, чтобы отметить с ним год мучений. Отношений, то есть.
Однако. Вот он я. Стою. Время от времени поглядываю на часы и тянусь к телефону, чтобы в очередной раз прослушать "абонент выключен или...", чертыхнуться и до рези в глазах вглядываться в даль, высматривая шевелюру знакомого цвета. Жду.
Чувствую себя идиотом.
Судя по взглядам прохожих, идиотом знаменитым. Что не утешает.
Еще раз смотрю на часы и даю торжественное обещание, что, как только будет ровно половина - секунда в секунду, я развернусь и уйду.
Самое ужасное - это отчетливое осознание, что я не сделаю этого. Потому что я должен знать, что с этим малолетним придурком все в порядке.
Естественно, чтобы собственноручно его придушить при встрече, а не из романтических побуждений.
Наконец на светофоре среди толпы мелькает ярко-розовая макушка, и раздается ужасающе громкий крик:
- Юкиииии!!!!
Демонстративно морщусь.
Оглядываю мальчишку с макушки до пят.
Морщусь уже просто так, испытывая непреодолимое желание схватится за голову.
Ну конечно. Скажи дураку, что пойдет он в ресторан, он и оденется соответственно... для кафе при начальной школе.
На Шуичи красуются ярко-оранжевые кроссовки, джинсы, обтрепанные и потертые до такой степени, будто их лет пять не снимая носили... в джунглях, ядовито-салатовый ремень, небесно-голубая ветровка и солнечные очки с оранжевыми стеклами. Композицию дополняют розовые волосы, виноватые аметистовые глаза, смотрящие поверх очков, и канареечно-желтый рюкзак за плечами.
Сразу видно: певец, творческая личность. Дитя манги и интернета, блин.
А уж как мы рядом, смотримся, наверное... Загляденье!
- Юки... - виновато говорит он, явно порываясь зареветь. - Юки, прости. Я просто не успел. Кей назначил пресс-конференцию и под дулом пистолета отвел меня туда. Я не успел переодеться. Но у меня все с собой!
Мне торжественно демонстрируется рюкзак.
Эх. Заставить бы его сейчас прямо здесь переодеваться. Ведь послушается же он меня. Останавливают только заголовки завтрашних газетенок в духе: "Вокалист "Bad Luck" Шиндо Шуичи устраивает публичный стриптиз на улице".
- Пошли, - отворачиваюсь и, не глядя назад, прохожу в двери ресторана.
Позади слышится обиженное сопение.
Учтивый служащий проводит нас к заказанному столику и дает меню.
Шуичи с любопытством оглядывает зал. Скажет, что тут могло бы быть и поярче, - убью! На него с не меньшим, если не с большим, любопытством смотрят посетители и официанты. Один так засмотрелся, что чуть поднос на голову клиентки не поставил. Не каждый день к ним вокалист "Bad Luck" наведывается. Если честно, вообще никогда.
Промолчав об интерьере (видно прочел на моем лице предупреждение), Шуичи утыкается в меню и тяжело вздыхает.
- Юки, а он еще и французский, что ли?
- Да.
- Юки... а я французского не знаю. И лягушек люблю... Но только не есть!
В голосе мальчишки звучит такая искренняя надежда напополам со страхом, что я едва удерживаюсь от смеха. Вместо этого начинаю переводить и объяснять ему названия блюд.
Выбрав самые безобидные, Шуичи успокаивается.
Где-то через полчаса на сцене появляются музыканты. Ох, сегодня же четверг. А я совсем забыл, что в этот день здесь живая музыка.
Несколько минут Шуичи внимательно слушает. Потом начинает ерзать на стуле, заставив меня пожалеть о том, что я не увел его, едва разглядел его наряд.
Наконец, выдает:
- Ну разве так играют?!
Я тяжело вздыхаю и опускаю голову на скрещенные на столе руки. Началось.
- Гитарист фальшивит, клавишник в такт не попадает, тот, который на трубе, явно ее в первый раз видит. Единственный, кто нормально играет, - это скрипач. Но и тому еще учиться и учиться! Лучше бы "Nittle Grasper" включили, чем так позорится!
Шуичи говорит громко, практически на весь зал, и музыканты, судя по их перекосившимся лицам, все прекрасно слышат.
Замечательно. А сейчас они пойдут его бить. За необоснованную критику. И меня тоже. За компанию.
Внезапно пресловутый скрипач (совсем молоденький мальчишка, наверное, даже младше Шуичи), до этого внимательно вглядывавшийся в лицо моего языкастого любовника, радостно вскрикивает:
- Это же Шиндо Шуичи!!!
Остальные оскорбленные музыканты тоже вглядываются в Шу и, судя по посветлевшим лицам, тоже признают.
Через несколько минут сбитого с толку Шуичи извлекают из-за стола и уводят в сторону сцены.
Я остаюсь один.
Как полный идиот.
Некоторое время смотрю на то, как моего любовника восхищенно рассматривают совершенно посторонние люди. Потом достаю из бумажника несколько банкнот, кидаю на столик и встаю.
Сейчас я готов поспорить, что моего ухода он даже не заметит.
"Вести себя подобным образом крайне глупо", - убеждаю я себя, садясь в машину. Если бы это был случай из одного из моих романов, на этом месте должны были быть размышления героя о причинах своего поведения с соответствующими выводами и махровым хеппи эндом на радость тысячам школьниц и домохозяек. На практике дело обстоит куда как сложнее.
Поэтому я, не глядя, нашариваю в бардачке пачку сигарет и зажигалку.
Идиотизм.
И чего я, спрашивается, уехал, показав себя взбалмошной девицей? Насмешил всех только. Вот только вернуться сейчас будет еще глупее. Устроил праздничное шоу, ничего не скажешь.
Грохоту, с которым я распахиваю дверь, даже Шуичи может позавидовать. А его перещеголять трудно.
Прохожу в свою комнату и машинально включаю ноутбук. Раздается писк, извещающий о новом письме. Тацуха по доброте душевной прислал мне сканированную страницу нью-йоркского журнала, с которого широко улыбается Шуичи. Как всегда вовремя, ничего не скажешь.
Сохраняю страницу в специальной папке. Там у меня уже коллекция. Все знакомые почему-то считают своим долгом присылать мне все статьи о Шуичи. Видимо, думают, что иначе я пристукну своего юного любовника из ревности.
Следующие два часа я сижу на подоконнике спиной к окну и курю. Дым улетает в форточку. Из форточки в комнату влетает ледяной ветер, заставляющий зябко ежиться и передергивать плечами.
И где только шатается этот мальчишка?!
Мог бы хотя бы позвонить.
Впрочем, мне это совершенно неинтересно. Мало ли где он бродит, и что с ним может там случиться.
Хватаю телефон со стола и набираю номер Хироши.
- Да? - сонно отвечает трубка голосом Аяки.
- Позови Хиро.
- Эйри-кун? - смущенно-удивленно спрашивает она.
- Да. Позови Хиро.
- Сейчас.
В трубке начинает играть стандартная мелодия, стоящая на функции удержания вызова.
Наконец раздается недовольно-настороженный голос лучшего друга Шуичи:
- Юки-кун? Что-то случилось?
- Ты не знаешь, где Шуичи? - спрашиваю сразу, не утруждая себя приветствием.
- Эээ... - протягивает Хиро, - он же, вроде, к тебе пошел. Или вы не встретились?
- Это было давно.
Нажимаю на "сброс" и кладу трубку на подоконник рядом с собой.
И где он только болтается, этот глупый мальчишка?
Еще через час, когда моя шея окончательно деревенеет на сквозняке, а разбуженными оказываются все более-менее близкие знакомые Шуичи, включая Сакуму Рюичи в Америке, раздается звук открываемого замка.
Я слезаю с насиженного места и открываю рот, чтобы высказать малолетнему нахалу все, что я о нем думаю.
Так, прямо с распахнутым ртом, я и замираю.
Потому что Шуичи стоит в дверях, одетый так, как я его не видел никогда раньше: в строгие темно-серые брюки и черную рубашку.
Сквозь рваные прядки челки на меня настороженно смотрят его глаза. Если бы не кошмарные розовые волосы, я бы его и не узнал.
Шуичи улыбается и говорит:
- Вот видишь. Я же говорил, что у меня все с собой. А ты мне не верил!
Он подходит ближе и, нагло пользуясь напавшим на меня столбняком, становится на цыпочки, дотрагиваясь до моих губ своими.
Все-таки я идиот...
***
- Ауч!
- Не крутись! Ты мешаешь мне тебя лечить!
- Но я не могу даже голову повернуть. А ты нагло этим пользуешься, гаденыш!
- Сам виноват. Форточки и спички детям не игрушки.