Я знаю, что сделать это могла только Вероничка. Она единственная испытывала ко мне неприязнь, и у неё были на то причины. Когда-то мой отец бросил её мать и женился на моей. Такая старая история, но Вероничка ничего не забывает. И вместо шикарной московской квартиры в сталинском доме, где выросла и живу я, ей пришлось жить и рости в деревянном подмосковном домике. Домик покосился и давно обветшал. Из развлечений в Вероничкиной деревне имелась только библиотека и летние танцы под открытым небом, на которых встретить трезвого парня было почти невозможно. И Вероничка с её мамой смотрели по вечерам старенький телевизор, тихо рассуждая, какая сладкая жизнь там, у моей семьи в Москве.
Неудивительно, что сводная сестрёнка меня недолюбливала. А в чём я виновата? До восемнадцати лет я даже не подозревала о её существовании. Пока не умер отец. И тогда она явилась в Москву, к нам домой. Войдя, с порога представилась Вероничкой, объяснила, кто она и потребовала половину жилплощади. Не передать, как мы с мамой удивились, когда увидели её! Перекрашенная блондинка, кое-где в проборе и на макушке проступали настоящие, рыжие волосы. При небольшом росте всё-таки хорошая фигура, да и глаза блестят, даже избыток косметики не испортил их. Мама терпеливо объяснила Вероничке, что это она является прямой наследницей мужа, а уж потом я, но никак не наша гостья. Первое впечатление, которое оставила моя сводная сестра имело сходство с маленьким, но шумным тайфуном в нашей прихожей.
Папа скончался от сердечного приступа и завещания, конечно, не оставил. А законная, признанная им дочь лишь я одна, а Вероничка, даже в будущем, не имела никаких прав. К тому же, она осталось полной сиротой, её мама пару месяцев назад тоже ушла из жизни. Моя мама пришла в ужас и сказала, что Андрей, наш с Вероничкой папа, регулярно высылал деньги на её содержание, не отказывался ей помогать, но единственная законная его дочь Лиза, то есть я, и претендовать провинциальной девушке не на что. Мой папа никогда не был женат на её маме, отцовство не признал, фамилию первой дочери не дал, но по доброй воле, тайно, восемнадцать лет посылал им деньги. Моя мама всё это знала, но от меня этот факт держали в секрете.
Конечно, мы не выставили Вероничку за дверь, даже предложили погостить недельку у нас, но о том, чтобы ей переехать жить в столицу и речи не шло.
Мою маму тоже можно понять - ревность к юношескому увлечению её Андрюшеньки всю жизнь не давала ей покоя.
Вот так и поселились мы с Вероничкой в моей комнате. Моя сестрёнка сразу вызвала во мне массу противоречивых чувств. Во-первых, я самым наиглупейшим образом чувствовала перед ней вину, а во-вторых... Во-вторых она этим пользовалась. И это повергало меня в шок. Вероничка могла, например, бесцеремонно одеть любую мою вещь из шкафа или, использовав всю мою косметику, не задумываясь раскидать её по кровати, столу и подоконнику.
И всё же Вероничка мне нравилась. Даже низкий, грубоватый голос не портил её внешность, а выражение милого лица и блестящие глаза придавали ей сходство с хорошенькой лисичкой. Ей бы научиться в меру пользоваться косметикой и оставить свои рыжие волосы, но Вероничка красилась в блондинку и становилась похожа на миллион москвичек её возраста.
В общем, я очаровалась сводной сестрой. Энергия била в ней ключом, ну, а бесцеремонность я ей прощала. В конце концов, у неё были все основания не очень-то со мной церемониться.
Всё изменилось ровно через год. В этот год Вероничка приезжала к нам дважды, без предупреждения, и жила по три дня. Потом незаметно исчезала. Мы даже нашли с ней то, что нас сближало. Наш дедушка, Павел Сергеевич, сразу принял Вероничку, разглядев в ней сходство с сыночком. Да, не отказываюсь, она была похожа на моего отца гораздо больше, чем я. И дедушка расцеловал её и сказал, что уж он-то разделит между нами всё поровну.
- Лизу я тоже люблю, но и Вероника моя внучка. Ах, Андрей! Как же ты держал от меня в секрете такую прелестницу! Уж сказал бы я тебе, да теперь поздно. Ну, поцелуйте меня, внученьки и запомните: всё моё - ваше. Не ссорьтесь и дружите. Не забывайте навещать деда.
Я не ожидала, но Вероничка тут же расположила деда к себе. И как у неё это получилось? Грубоватая, но не злобная, без всяких сюсюканий, она сразу объявила, что он единственный родной человек у неё на всей земле и теперь она будет за ним присматривать. Я не обиделась, такова уж Вероничка, что вмиг забыла о нашем с ней родстве. И, правда, к деду она стала приезжать по два, по три раза в месяц и ходила за ним, как за малым ребёнком. Меня удивляло, что дед прощает ей командный тон и лишь усмехается. Мне бы, например, не сошла с рук такая речь:
- Что ты засиделся сиднем, дед? А ну-ка, вставай и марш в парк на лавочку! Трудно? Так я тебя доведу.
К своему стыду я приезжала к деду реже. Занятия в институте, друзья... Но когда мы встречались у него с Вероничкой, то всегда находили с ней, о чём поболтать. И я познакомила её со своими друзьями, а что в этом такого? В её деревне трудно встретить нормального парня, с которым можно связать судьбу. Да и парней там почти не осталось, она рассказывала. А из моих подруг половина, даже не таких хорошеньких, как Вероничка, уже вышла замуж. Может и ей повезёт, найдёт себе мужа москвича, переедет ко мне поближе, жизнь наладится. Я всячески пыталась загладить свою несуществующую вину перед сестрой.
И она сблизилась с моими друзьями даже быстрее, чем я ожидала. Они стали приглашать её на вечеринки, искали меня и спрашивали, когда она вернётся, если Вероничка надолго уезжала.
В один из дней дедушка почувствовал себя плохо. И позвонил нам. Мы с Вероничкой примчались, я из дома, а она из гостей. Павел Сергеевич неожиданно показал нам свой тайник.
- Вот, внученьки, это ваше. Всё делите пополам. И квартиру после меня делите поровну, я уже составил завещание. Но помимо квартиры есть то, что я берёг от чужих глаз. Это осталось от вашей бабушки, Марии Васильевны.
Мы с Вероничкой ахнули. В большой шкатулке доверху лежали драгоценности. Кольца, браслеты, броши, серьги. Не знаю, как Вероничка, а я сразу поняла, что всё это чистое золото и драгоценные камушки.
- Дедушка... - растерялась я. - Да откуда же у бабушки столько сокровищ? Она же никогда не работала.
- Дед, - по-своему среагировала Вероничка. - Ты у меня совсем чокнутый? Разве можно держать всё это дома? А если воры?
- Лиза, - слабо улыбнулся дедушка. - Это всё Машеньке от её матери осталось, после революции. Вы хоть знаете, какая у неё была фамилия? Да откуда... Машенька прятала всю жизнь и скрывалась, и я вместе с ней. Вероника, не доверяю я банкам всяким. И правильно. Вот, всё вам, внученьки, сберёг. Девочки мои, я всё поделил, никого не обидел. Это твоя часть, Лиза, а эта Вероникина. Как меня не станет, приезжайте и берите, каждая своё. Но не раньше, чем со мной проститесь... Мне это память о Машеньке.
Дедушка совсем плохо говорил, с трудом дышал. Мы испугались, о сокровищах забыли и вызвали скорую помощь. А когда деда увезли, Вероника вдруг обронила:
- Тысяч на сто пятьдесят там. Долларов. Или на сто семьдесят.
- А ты откуда знаешь? - вырвалось у меня.
- Так... Каталоги с безделушками люблю разглядывать, - небрежно ответила сестра. - А если антиквар, то и на все триста! Молодец дед!
По дороге в больницу Павла Сергеевича не стало. Но узнала об этом я одна, ведь позвонили нам домой. Мама сказала мне об этом, как только я вошла. Я сразу решила сообщить Веронике, а маме пока ничего о драгоценностях не говорить. Мы и так перед Вероничкой виноваты. По крайней мере, дедушкину волю исполним. А потом и маме скажу. Сестрёнка моя, когда мы до дома доехали, пошла в гости к моей соседке Наташе. Я её понимала, мне и самой домой идти не хотелось. Но куда пойдёшь, когда из больницы могут позвонить?
- Вероничку твою Рамиль с ребятами только что на пляж увезли. - Услышала я в трубке Наташин голос. - Там ещё Юлька, Светка, ну и почти вся наша компания... Все у меня сидели. А когда она пришла, все позагорать решили. Не потеряется твоя Вероничка. Только знаешь что, Лизон? Грустная она какая-то. Ребята её еле-еле уговорили.
- Неприятности у нас, - ответила я, не желая делиться с Наташкой горем. - Семейные. Ладно, позже ей позвоню. Сейчас у неё телефон отключен. Забыла, наверное...
Разумеется, я могла связаться с кем-нибудь из своих друзей и позвать Вероничку. Но я решила дождаться её возвращения. Или подождать хотя бы до обеда. Всё же такую новость лучше сообщать дома, с глазу на глаз.
Около часа мне позвонила Наташа:
- Вероничка поехала в гости к Мартину. Просила тебе передать, что телефон не зарядила. С ней Макс и Катя. Короче, звони Катьке, если что. Она тебе Вероничку даст. Что-то у Веронички настроение совсем плохое, вот они её и решили вытащить. Что у вас там случилось?
- Да... Вобщем... Дедушка умер, - выдавила я из себя, чувствуя, как к горлу подступает комок. - Надо сказать Вероничке.
Откладывать дольше не стоило. Я позвонила Кате. Занято. Перезвонила Максу.
- Алло, Лизон? Как дела?
- Дай мне Веронику.
После недолгой паузы и сквозь музыку Макс сказал:
- Она через минуту тебе перезвонит. Я дал ей подзарядку, кажется, телефон у неё уже в порядке.
Я с тоской посмотрела на свой телефон, который мне недавно подарила Вероничка. Свой я где-то потеряла. А этот даже номера не определял. Но как временная вещь сойдёт.
- Лизон? - услышала я голос Веронички через пять минут. - Как?
- Всё, - только и смогла сказать я. Горло сдавил спазм.
В трубке повисла тишина, а потом она проговорила:
- Вот я и осталась одна...
Услышав короткие гудки, я решила не перезванивать. А что я ей скажу? Дед и, правда, единственный, кто у неё оставался. Меня она почему-то считала какой-то очень дальней родственницей, но это и понятно. Сказывалась многолетняя обида. Но лучше бы она сейчас забыла обиду и приехала ко мне. Я тоже нуждалась в поддержке, ведь мысль о том, что дедушки больше нет, просто не укладывалась у меня в голове. Не знаю, как я держалась.
Телефон позвонил спустя час. Весь этот час я успокаивала себя тем, что сестра моя в данную минуту не одна, и мои друзья рядом.
- Лизон, выгляни в окно.
Я выглянула и оцепенела. На крыше дома напротив стояла Вероничка. Её розово-пунцовое платье, в котором она сегодня была у деда, светилось ярким пятном.
- Вероничка, ты что?! - губы меня не слушались. - Ты зачем там?
- Прощай, Лизон, - услышала я её грубоватый голос. - Теперь я полная сирота. Никто меня не любит, никому я не нужна. На всём белом свете. Жить мне теперь незачем.
- Да ты с ума сошла! - очнулась я. - Вероничка, милая, слезай с этой чёртовой крыши. Да как ты на неё попала?
- Люк был открыт, - бесцветным голосом ответила она. - А код я знала. И никакая она не чёртова... Знаешь, как здесь красиво? Люди сверху маленькие-маленькие. А машины ползают, как букашки. И ветер... Сказочный...
- Вероничка, одумайся, умоляю! Всё будет хорошо. И я у тебя есть. Только не делай глупости!
- Ты у меня есть... - пробормотала она. - Но ты меня не любишь. Дед любил, а ты нет. Явилась я к вам, не запылилась. А теперь ещё со мной наследством делиться придётся. Не за что тебе меня любить. Хоть сейчас не ври.
Я даже задохнулась. Бедная моя сестрёнка, как тебе помочь, какими словами удержать от страшного шага?
- Послушай меня, - я представила себя рядом с ней. - Ты такая молодая! Умница, умнее меня. И красавица. Тебе жить и жить. Прошу, возьми себя в руки!
Мне показалось, что розовое пятно приблизилось к краю крыши.
- Умнее тебя? Думаешь? И красивее? - в голосе Вероники почему-то послышались насмешливые нотки.
- И красивее! - я была готова сказать ей всё, что угодно, лишь бы не потерять Вероничку. - Хорошая моя, остановись! Я буду любить тебя, обещаю!
Какую чушь я несла, ведь я уже давно привязалась к Вероничке, но разве в тот миг я что-нибудь соображала? Ужас просто заполнил меня.
- Будешь? - что-то в её голосе изменилось. - Лизон, ты ведь не знаешь, каково это - остаться одной на всём белом свете... Ты не знаешь, как себя чувствуешь, когда ты никому не нужна. Павел Сергеевич любил меня. Дед у нас с тобой, Лизон, был классный.
Я так разволновалась, что выронила телефон. А когда подняла его с пола, услышала:
- Ладно. Считай, я тебе поверила. Поехали в больницу, прощаться с дедом. А потом к нему домой, делить наследство. Ведь ты меня не обманешь?
Как странно, в её голосе мне снова послышалась насмешка. Но что мне до голоса, главное, я перевела дух!
- Только ты выходи сейчас, а я спущусь позже и поедем врозь. Ты-то ведь едешь с мамочкой? - спросила она.
- Мама уже там, - сказала я. - А я тебя ждала.
- Всё равно врозь, - решила Вероничка.
Я спорить не стала. Конечно, ей сейчас надо в себя прийти, успокоиться.
- Да. Встретимся в больнице, - согласилась я. - Но... Ты мне обещаешь, что спустишься вниз?
- Смотри! - она отключила связь, но я увидела, как очень скоро её фигура стала удаляться вглубь крыши.
- Ну, слава Богу! - выдохнула я и стала собираться.
В больницу я действительно приехала на несколько минут раньше Веронички. Она вошла с заплаканным лицом, но держалась спокойно. Я обняла её, но она отстранилась и, мне показалось, поморщилась.
"Чувствует неловкость за свою выходку, - подумала я. - Бедняжка, как переживает!"
Простившись с дедом, мы вместе поехали к нему домой, как и решила моя бедная сестрёнка. Вместе зашли в его квартиру, вместе всплакнули и вместе открыли тайник.
Драгоценности исчезли! Немая сцена продолжалась минуту. Мы смотрели в пустую шкатулку и друг на друга и не знали, что сказать. Дверь в квартиру не взломана, ключи были только у нас и у деда, да и о тайнике, кроме нас, не знала ни одна живая душа. Даже моя мама ни о чём не подозревала.
- Где? - наконец проронила Вероничка.
- Не знаю... - я развела руками. - Я весь день тебя искала. Ты мне веришь?
Вероничка криво усмехнулась:
- Ну, а где была я, ты знаешь. Поминутно.
- Значит, воры? - спросила я растерянно.
Сестрёнка моя плечами пожала и молча вышла. Хлопнула дверь, а я так и осталась, словно опять виноватая. Но я-то сокровища не брала, это-то уж точно! И в милицию не сообщишь, у дедушки ни описи драгоценностей, ни бумаг на них никогда никаких не было. Чем я докажу, что у бедного пенсионера пропало целое состояние?!
Домой я вернулась в самом ужасном расположении духа. Всю ночь не спала, ворочалась. А к утру на меня нашло прозрение.
Если я золотые вещи не брала, и в случайную кражу мне верится с трудом, то драгоценности украла Вероничка. Больше некому!
Рассуждая логично - это же не я её не любила, а она меня! И богатством делиться со мной ей не резон. Я и так получила всё, при чём, по её мнению, это всё принадлежало ей не в меньшей степени, чем мне.
Ты считаешь себя умнее меня, сестрёнка? Посмотрим.
Время до обеда я провела в размышлениях и в вычислениях.
Значит, так. Когда дедушку увезли, драгоценности остались в тайнике. Мы с Вероничкой вместе покинули его квартиру и поехали к нам домой. Возле дома она сказала, что зайдёт к моей соседке Наташе. Я не возражала, надо же было отвлечь себя от тревожных мыслей. Дома я узнала, что нам уже позвонили и сообщили, что Павел Сергеевич скончался по дороге. Мама отправилась в больницу, а я стала искать Вероничку. Телефон у неё не работал. Я набрала номер соседки. Наташа сказала, что мою сестру только что уговорили поехать на пляж. Так. Я сразу подумала о Юльке. Юля совершенно точно ездила вместе с ребятами на пляж и видела там Вероничку. Или не видела, вот это я и хотела узнать.
- Юль, привет. Скажи, пожалуйста, вчера Вероничка с вами на пляже долго загорала?
- Лиз? А... Да нет. Она вообще не загорала. Они как сели в лодку с Рамилем, так и плавали часа два. Он её там, кажется, успокаивал. А то она чуть не плакала. Да что у вас случилось-то?
- Не важно, - сказала я. - А точно она в лодке сидела?
- Не, ну ты даёшь, - удивилась Юлька. - Так её розовое платье так и мелькало перед глазами. Мало платья, так она ещё по дороге розовую шляпу с полями купила. Представляешь себе картинку? И как Светка Рамиля к Вероничке не ревнует? Жена же всё-таки! Впрочем, к твоей Вероничке и ревновать нельзя. Она ж на Рамиля ноль внимания, не пара он ей. Ей же итальянца подавай!
Юлька бы ещё долго злословила, но главное я уже узнала. А замуж за итальянца Вероничка действительно собиралась. Я и забыла, скоро она в Италию летит. Мама кое-какие сбережения ей оставила, на путёвку хватило. И как это у меня из головы выскочило? Вероничка же не раз говорила, что там, в Италии она и замуж выйдет. Смеялась, конечно. Ладно, это потом.
Сейчас надо выяснить, почему Рамиль так долго Вероничку катал, пока другие купались и загорали. А Вероничку ли он катал? Что с берега можно увидеть? Стройную девушку в лодке в пунцово-розовом платье и в шляпе с полями? Ну а кого бы стал катать Рамиль?
Я своих друзей знаю всю жизнь. И знаю, что как не любит Рамиль Светку, увлечён он сейчас Леной, женой Макса. Уж не знаю, взаимно ли у них, Ленка своим браком рисковать не станет, но пококетничать с Рамилем не откажется. И фигурка у неё похожа на Вероникину.
Моё воображение разыгралось. Допустим, в лодке произошла подмена. Когда они причалили к другому берегу реки, под ивы. Вероничка могла спокойно покинуть лодку, а Лена в неё сесть, если у них была такая договорённость. А почему нет? Шепнуть пару слов Рамилю, позвонить Ленке, и дело в шляпе!
Да, именно в шляпе. Под шляпой ни за что не разглядишь, кто там сидит напротив Рамиля. А розовое платье? Переодевание? Почему бы и нет? Если одежда свободная, для девушек это пустяк. Через пару часов, а может и раньше, Вероничка вернулась, и они с Леной снова поменялись местами.
И тут моя буйная фантазия меня подвела. Если Вероничка оказалась на суше, то поехать домой к дедушке она, разумеется, могла. И взять оттуда драгоценности. Но зачем ей тогда понадобилось ехать в гости к Мартину?
Воображение нарисовало следующую картину: Макс с Катей танцуют, целуются. А Лена, жена Макса ни о чём не подозревает, она дома, после свидания с Рамилем, вся в романтических грёзах. Потом ей скажут, что Макс поехал не просто с Катей, а с Катей и с Вероничкой. И у Веронички что-то случилось, они её по-дружески успокаивали и развлекали. Обычная ситуация для наших ребят.
Я так и увидела сидящую в углу комнаты Вероничку, которая не мешает Максу виться вокруг Кати. А потом моя сестра встаёт, говорит, что на часок отъедет, пусть они с Катей делают, что хотят. А если ей будут звонить, то в их интересах сказать, что она через минуточку перезвонит. Ну а дальше звонок ей, и она кому нужно, перезванивает.
Почему я не стала детективом? Ведь мне вспомнился ещё один факт: когда Макс говорил со мной, играла музыка. А когда перезвонила Вероничка, в трубке была тишина.
Двойной адюльтер! Вероничка хороший психолог, если просчитала сложный четырёхугольник: Макс и Катя, Рамиль и Лена. И всем предложила помощь. Ненавязчиво, она так умела. Как предложила мне подержанный телефон без определителя. И ведь я не смогла отказаться! А куда пропал мой новенький телефон? Мне кажется, я уже догадываюсь.
Хорошо, Вероничка и в этот раз могла успеть похитить драгоценности. Ребята будут утверждать, что она была с ними, это понятно.
Ну а к чему тогда эта сцена на крыше? Для чего Вероничке понадобилось разыгрывать передо мной попытку самоубийства? Да, но с чего я взяла, что видела на крыше Вероничку? Опять это розовое платье! Но ведь она могла уговорить кого-нибудь постоять на крыше, пока разговаривала со мной из дедушкиной квартиры. И вынимала золото из тайника!
Допустим, но кого? Да ту же обманутую Светку, жену Рамиля, пообещав открыть ей имя разлучницы. И ей Вероничка тоже предложила помощь. Все давно догадывались, за кем бегает Рамиль, кроме самой Светы. Ну, как это и бывает. И Света вполне могла помаячить несколько минут в розовом платье на крыше, а потом получить звонок по телефону и спокойно пойти домой.
От дедушкиного дома до больницы гораздо ближе, чем от нашего. Но Вероничка должна была убедить меня в том, что она находится где-то возле меня. Лучший выход - показаться мне на глаза. А поехать со мной в больницу она отказалась, потому что находилась на другом конце города!
Да. Но тут я снова зашла в тупик. Если я видела платье на крыше, то как она успела встретиться со Светой и взять его обратно? Ведь в больницу она приехала именно в этом злосчастном розовом платье. И в слезах. Хорошая актриса моя сестрёнка! Никогда до этого дня я не видела у неё слёз.
Значит, возможен только один вариант - платьев было два.
Я так устала продумывать все возможные ходы, что без сил откинулась в кресле.
Где ещё у меня белые пятна? О чём я не подумала? Как она узнала о дедушкиной кончине одновременно со мной? Так не проблема позвонить в больницу и узнать о состоянии Павла Сергеевича. Я хорошо помню её отрешённые слова:
- Вот я и осталась одна...
Никакого всплеска горя, никаких рыданий. Словно она уже пережила эту новость.
И кто открыл ей люк на крышу? Возможно, люк и в самом деле случайно оказался открыт, а возможно... И это могла сделать Вероничка, заранее. Не ключом, конечно, а с помощью ломика и того же Макса. Или Рамиля. Или кого угодно. Что и говорить, но сестра моя действительно красавица, кто откажется провести с ней часок на крыше? Если дома жена, а своей квартиры в Москве у Веронички нет? О, она могла подбить любого и на любую авантюру.
Такая белокурая принцесса с зелёными глазами может соблазнить кого угодно.
Хорошо. Так в который же из трёх раз ты меня обманула, дорогая? Но знаешь, что? Может, всё случилось и как-то иначе, но зла я на тебя не держу.
Будь счастлива, Вероничка, поезжай в Италию, выходи там замуж за итальянца, а когда вернёшься в Москву, мы продадим дедушкину квартиру и поделим деньги пополам.
И я буду любить тебя, потому что ты моя сестра. И ещё, я совершенно не понимаю почему, но ты мне нравишься!