Аннотация: Жуткая криминальная история или добрая рождественская сказка? Нечто среднее.
Конкурс Рождественского Детектива. 3 место.
Кличку "Хруст" Игорь Иванович Хрусталёв получил ещё в своей буйной хулиганской юности, когда был предводителем одной из самых жестоких подростковых банд в городе. В то время не было группировок "по интересам" вроде металлистов или люберов, не было авторитетов и понятий. Были драки "район на район", выворачивание карманов не только у школьников, но и у подвыпивших прохожих и прочие средства самовыражения и обогащения. От тюрьмы Игоря Хрусталёва за все детские и недетские "подвиги" спас призыв в армию. От сумы же Хруста уберегли характер и начало кооперативного движения. В конце восьмидесятых Хруст не просто рэкетировал, он подмял под себя значительную часть нелегального бизнеса в городе, вкладывая деньги в коммерцию. И почти сразу окружающие с завистью заметили, что жестокий нрав Хрусталёва очень удачно сочетается с коммерческой жилкой. Но вот участвовать в первом, "чёрном" переделе сфер влияния в городе, когда стали появляться криминальные авторитеты новой формации, Хруст не стал. Он просто отдал все "точки" валютчиков, напёрсточников, сутенёров и перекупщиков золота молодым и голодным "браткам", которым нечего терять и не за что бояться. Поговаривали, конечно, про какой-то цех по разливу "левой" водки, который братва якобы оставила в покое, но это так и осталось на уровне слухов. Сам же Хруст к тому времени успел стать обладателем заветного "зелёного" миллиона, который переводит человека в другое качество. В касту хозяев жизни. Когда же по всей России покатилась волна второго, уже "красного" передела сфер влияния, Игорь Хрусталёв окончательно сформировался как добропорядочный бизнесмен. Те же злые языки утверждали, что якобы Хруст немало заработал в качестве финансового гаранта на посредничестве между откровенно криминальными группировками и представителями правоохранительных и прочих силовых ведомств. Но кто поверит завистникам, если в городском РУОП нет никакой оперативной информации по Хрусталёву Игорю Ивановичу, никогда не судимому? Разве законом запрещено бизнесменам тренироваться в одном спортзале и стрелковом тире с сотрудниками милиции, а в бильярд и в футбол играть с людьми, чья репутация не столь уж кристальна? Не повезло Хрусталёву лишь в семейной жизни. Красавица Наташа, с самого детства влюблённая в короля Зарецкой шпаны, не выдержала отношения Игоря к моногамии и на четвёртый год совместной жизни подала на развод. Хрусталёв не стал удерживать ревнивую жену, купил для Наташи с трехлетним сыном Антоном хорошую квартиру в престижном районе и назначил вполне достойный пенсион. Произошло это за восемь лет до описываемых событий. Началась эта история с того, что Игорь Николаевич Хрусталёв начал задумываться о жизни, о её смысле и о своём месте в окружающем мире. Если персонажи анекдотов про новых русских начинают ставить пудовые свечи в церкви, умиленно плакать при мысли о тяжкой жизни сограждан, то наш герой, прожженный прагматик, стал интересоваться судьбой своего сына. То ли потому, что женщиной Наташа была умной и благодарной, то ли потому, что продолжала любить бывшего мужа, Наташа никогда не препятствовала встречам сына с отцом. Условие было поставлено одно - Антон не должен видеть отца в непотребном состоянии или в окружении "цыпочек". Никому бы и в голову не пришло называть Хрустом Хрусталёва-младшего. Вобравший в себя красоту матери, Антон рос очень даже скромным мальчишкой, большим любителем сказок и фантастики, лучшим другом всех животных земного шара в целом и каждой кошке или собаке в частности. Другими словами - полная противоположность своему отцу в том же возрасте. И звали окружающие Антона соответственно - Хрустальком. Если все восемь лет после развода подарки Наташе и Антону по праздникам от Хрусталёва приносили посыльные, то в последние полгода Игорь стал заходить сам, иногда даже оставаясь ночевать. А в конце декабря Наташа сама позвонила бывшему мужу: - Выручай, Хрусталев. Маме опять очень плохо, боюсь самого страшного. А у Антона рождественские каникулы. Я обзвонила все турфирмы, все путёвки уже распроданы, некуда мальчика пристроить. Ты своими связями пошеруди, придумай что-нибудь. Пожалуйста. Думал Игорь Иванович недолго. - Натах, а давай я с ним на Рождество в Лапландию к финнам съезжу! Санта Клаус, оленьи упряжки, все дела. Парню понравится. Визы быстро нам оформят, путёвок никаких не нужно, мы на машине поедем. После небольшой паузы Наташа невесело усмехнулась: - Эх, Игорь, если бы я не знала, как ты расслабляешься, когда кружку пива выпьешь и мордашку красивую углядишь! Раньше Хрусталёв на такие слова ответил бы грубостью и бросил трубку. Теперь же в голосе бывшего мужа Наташа услышала давно забытые интонации: - Нет, Наташа. Навсегда не зарекаюсь, но в этой поездке всё будет чики-чики. Никаких загулов. - Хочется верить, - ответила Наташа. Хрусталёв же вопрос о поездке счел уже решенным.
-- Сейчас к тебе приедет нотариус, выпиши мне доверенность на сопровождение ребёнка за границу. А я за Антоном приеду чуть позже, только с делами разберусь.
Выехали рано утром, и восемьсот с хвостиком километров до Выборга джип преодолел к концу дня. Машину вёл Степаныч, шофер и телохранитель Хрусталёва. Виктор Степанович Потапов, друг и соратник Хруста со школьных времён. Отношения у них так и остались приятельскими, поскольку Иваныч, как называл своего шефа охранник, не проявлял барства по отношению к подчинённому, а Степаныч никогда не переходил некой крайней черты между работником и работодателем. Недоверчивый Хруст старался посвящать в тайные сферы своего бизнеса и личной жизни лишь тех, кого знал достаточно давно.
Почти всю дорогу Хрусталёв-младший смотрел по сторонам, засыпая отца и Степаныча восторженными комментариями или вопросами. Но под конец дня мальчишку разморило, и он заснул, свернувшись калачиком на заднем сиденье. Хруст со Степанычем облегченно вздохнули, вслух выразились о занесённой снегом дороге и о гаишниках, каждый из которых считает своим долгом придраться к тонированным стёклам хрусталёвской машины. И принялись обсуждать, где провести ночь - в очереди на таможне или в каком-нибудь придорожном мотеле поприличней. Остановившись на втором варианте, они стали искать приличный мотель.
Несмотря на то, что гостиниц за последние годы предприимчивые выборжцы понастроили немало, свободных мест нигде не находилось, все стоянки заполонили машины с финскими номерами. Хрусталёв возмутился:
-- У них там что, сухой закон объявили?
-- Похоже, - ответил Степаныч. - А заодно и всех шлюх на сто первый километр выселили. Как раз сюда.
Не доехав километров сорок до Выборга, они остановились у придорожного кафе. Степаныч отправился на разведку, оставив шефа стеречь спящего Антона. Минут через десять охранник вернулся с двумя пластиковыми чашками кофе:
-- Такие дела, Иваныч. На таможню сегодня ехать бесполезно, перед Брусничным авария на мосту. Все гостиницы забиты, а скоро ещё народ потянется. Есть какой-то отель в стороне от дороги, километров двадцать, в бывшей воинской части, но туда дорога хреновая. Что делать будем?
Хрусталёв не стал долго раздумывать.
-- Едем. Если и там ловить нечего, двигаем к другой таможне.
Двадцать километров до отеля ехали больше часа. Хрусталёву пришлось пересесть на заднее сиденье и взять мальчика на руки, чтобы тот не упал с сиденья, когда машину трясло и качало на ухабах.
Бетонный забор с ржавыми металлическими воротами показались в свете фар, когда Хрусталёв и Степаныч уже начали сомневаться в том, что дорога куда-нибудь приведёт. Из будки КПП вышел заспанный охранник открыл створки ворот и махнул рукой в сторону двухэтажного здания.
-- Даже не посмотрели кто едет, - хмыкнул Степаныч.
-- С такой дорогой можно и ворота не ставить, - ответил Хрусталёв.
Насколько можно было разглядеть в сумерках, от воинской части остались двухэтажное здание, на которое указал охранник, полуразрушенная казарма и огромный ангар. Судя по всему, реконструкции подверглась только двухэтажка, над крыльцом светилась вывеска "Мотель "Парадиз". Новые хозяева покрыли наружные стены виниловой вагонкой, выломали перегородки между двумя окнами на первом этаже, сделав одно длинное окно-витрину, за которым с улицы можно было разглядеть стойку для администратора, объединённую на манер финских отелей в барную стойку. У крыльца стояла одна единственная машина, Уазик-"буханка". Когда Хрусталёв и Степаныч со спящим Антоном на руках вошли в холл гостиницы, администратор, парень лет двадцати пяти, за стойкой понимающе кивнул, убавил звук телевизора и положил на стойку два ключа:
-- Ваши номера на втором этаже. Как устроитесь, загляните, пожалуйста, сюда с документами.
Лет десять-пятнадцать назад новые двери с финскими замками, декоративные панели на стенах и искусственный паркет на полах и произвели бы на Хрусталёва впечатление. На сегодняшний же искушённый взгляд всё выглядело так, будто строители и хозяева отеля сэкономили на всём, на чём можно было сэкономить. Материалы явно выбирались самые дешёвые из того, что можно найти в строительных магазинах, кривые стены, возведённые явно такими же кривыми руками солдат из стройбата, не выровнены, а сантехника уже успела местами и пожелтеть от потёков.
Вымывшись с дороги, Хрусталёв со Степанычем спустились в холл, заполнили у администратора карточки, заплатили и направились в бар.
За столиком у входа в бар поглощал мороженое устрашающих размеров парень в униформе охранника. Вазочка в его руках казалась фужером, а чайная ложечка - зубочисткой. Бросив равнодушный взгляд на вошедших, охранник снова принялся за своё мороженое. За другим столиком расположилась компания картёжников - трое мужчин и женщина. В отличие от охранника, картёжники оторвались от игры и с любопытством уставились на Хруста со Степанычем. Перегородка между баром и "рецепшеном" не давала видеть вход в гостиницу и лестницу на второй этаж, а вот проход за стойкой оставался открытым, и Степаныч выбрал столик таким образом, чтобы видеть хоть часть лестницы. Хруст, доверяя "вкусу" Степаныча, безропотно занял место за столиком и принялся бесцеремонно разглядывать компанию игроков. Игорь Иванович привык доверять своему умению разбираться в людях, без этого невозможно остаться на плаву в сложном бизнесе ростовщика. Именно поэтому и решения о том, получит ли очередной претендент "чёрный" кредит после всех экспертиз специалистов принимал лично Хруст. Все трое мужчин Хрусталёв бы назвал одним ёмким словом "интеллигенция". И в ироническом, и в уважительном смысле одновременно. Несмотря на все старания самого Игоря Ивановича, Наташи (когда-то) и всех парикмахеров и портных, внешне Хруст всегда выглядел Хрустом. Резкие и мелкие черты лица, шрам над левой бровью, приплюснутый как у боксёра нос, хищный прищур глаз и тонкие губы делали его похожим на гангстера из старых американских боевиков. Именно поэтому Игорь Иванович Хрусталёв никогда и не пытался куда-нибудь баллотироваться. А вот мужчины за соседним столиком были бы уместны как в любой распивочной самого низкого пошиба, так и на приёме у Президента. И не только России. Хрусталёв не мог объяснить своих ощущений, как, впрочем, и в большинстве других случаев. Женщина лет тридцати пяти выглядела так, словно она находится на балу или каком-то светском рауте и очень озабочена тем, чтобы её супруг не напился.
Вместо официанта или бармена меню принёс всё тот же администратор. Степаныч заказал себе горячий чай с пирожным, Хрусталёв - стопку водки и салат.
Администратор спросил у Хрусталёва:
-- Вы не против, если я сделаю музыку погромче? Не беспокойтесь, на втором этаже не слышно шума в баре, ваш сын не проснётся.
Покосившись на Степаныча, Хрусталёв разрешающе кивнул. Вот уж что ему было родным и привычным, так это кабацкая атмосфера с громкой музыкой, танцами и пьяными голосами. Обычной обязанностью Степаныча как раз и было всегда не дать своему шефу кого-нибудь побить под пьяную руку или сесть за руль. Впрочем, в родном своём городе чаще всего старые приятели куролесили на пару, разве что Степаныч пил намного меньше шефа и всегда оставался начеку.
Минут через пять после того, как музыка заиграла громче, лицо Степаныча, не спускавшего взгляда с лестницы напряглось.
-- Что случилось? - спросил Хрусталёв.
-- Сейчас увидишь, - ответил Степаныч.
И действительно, дверь отворилась, и в помещение вошла, нет, вплыла, впорхнула подобно грациозной фее девушка. Ангельские черты лица и нежность форм несколько дискредитировало откровенно провоцирующее декольте вечернего платья, в которое мгновенно погружался взгляд. Цвет дорогого вина великолепно оттенял матовую белизну кожи и золото длинных локонов. Не то колдунья, не то богиня...
Хрусталёв еле подавил рефлекторное желание широко раскрыть рот, а Степаныч, довольно быстро отойдя от шока, досадливо прошептал:
-- Игорь, будь человеком, иди спать! Ты же обещал Наташке, да и сам понимаешь, что с тобой сын.
Хрусталёв лишь тихо прошипел:
-- Степаныч, от...(бип)! Всё будет путём.
Зная натуру своего шефа и приятеля, Степаныч решительно поднялся из-за стола и прошептал:
-- Дай мне ключ от комнаты с Антоном. Хрен с тобой, оставайся. Мне пополам не разорваться, буду его одного стеречь. Да ключ от номера, а не бумажник! Иваныч, что с тобой? Вроде и выпил совсем немного.
А между тем девушка улыбнулась всем окружающим сразу (включая проходящего мимо неё Степаныча,) и присела за столик к игрокам. Хрусталёв с трудом отвёл взгляд от соседей и со уставился на батарею бутылок за стойкой бара, изображая скуку. Он уже успокоился и ждал, что и его теперь обязательно пригласят сыграть за компанию, потому что интеллигентам будет неудобно шуметь, мешая единственному и скучающему соседу.
-- Молодой человек, не составите нам компанию? - Обратилась к Хрусталёву дама, которую тот уже прозвал для себя Снежной Королевой.
Хрусталёв неторопливо поднялся из-за своего столика и подошёл к игрокам.
-- Составлю. Только предупреждаю, - Хруст скорчил страшную гримасу, - я профессиональный катала и вам не следует играть со мной на деньги. Обчищу до нитки.
Вся компания уставилась на него с любопытством. И Хруст не подвёл их ожиданий. Еще при знакомстве с Наташиными родными и её подругами Игорь убедился, что людям, далёким от криминала, гораздо интересней разоблачение шулерских приёмов, чем обычные карточные фокусы. Так произошло и на этот раз. Тузы в рукавах Хруста привели зрителей в гораздо больший восторг, чем дамы, которых Игорь достал из внутреннего кармана пиджака. Мужчины, чтобы не ударить в грязь лицом перед дамами, пытались "подавить" Хруста интеллектом - начали загадывать хитроумные задачи на логику. Хруст же ответил по методу Александра Македонского - проигнорировав загадки, сделал стойку на руках, держась за спинку и сиденье стула, а затем прочитал, обращаясь к дамам стихотворение Бальмонта. Разумеется, это было единственное стихотворение, которое Хрусталёв вызубрил специально для подобных случаев.
-- Вы уж простите, но мы, лётчики, не сильны в загадках и в логике, - заявил Хруст, когда смолкли восторженные аплодисменты. - Мы больше ценим прекрасных дам и физическую силу.
Интеллигенты сразу сникли, а Алиса, как представилась девушка, лукаво погрозила пальчиком:
-- Так вы лётчик или шулер? Признавайтесь!
-- Признаюсь. Только никому не говорите! - Хруст демонстративно огляделся и заговорил громким шепотом. - Я секретный лётчик. Я перевожу через границу секретное средство, чтобы наши дети были самыми умными в мире.
-- И что же это за средство? - недоверчиво спросила Алиса.
Хрусталёв ещё раз оглянулся, затем перегнулся через столик и громко прошептал на ухо девушке, нарочно касаясь губами её лица:
-- Я не знаю, что это за средство. Но студенты набивают его в папиросы.
Хрусталёв и Алиса смеялись одни, поскольку остальные не слышали последней фразы. Пока девушка повторяла шутку всей компании, Хрусталёв незаметно подмигнул администратору за стойкой и покрутил пальцами по поверхности стола. Администратор понимающе кивнул и начал манипулировать с музыкальным центром. Как только заиграли вступительные аккорды "Отеля "Калифорния", Хрусталёв поднялся, и обошел стол пригласить Алису на танец. Один из игроков, которого Хруст прозвал про себя "Длинный", пригласил танцевать Снежную Королеву.
-- И что прекрасная Алиса может о себе рассказать? - спросил Хрусталёв.
-- А что рассказывать, - ответила девушка. - Учитель младших классов, не замужем, живу с мамой. А сюда попала случайно. Подруга работает на телевидении, собиралась с коллегами отдохнуть на природе. А сама заболела и предложила мне вместо неё съездить, раз место уже оплачено. Но я подозреваю, что хитрая Сонька решила меня таким образом познакомить с кем-то из своих товарищей по работе.
-- И как вам её товарищи по работе? - Хрусталёв даже не пытался скрыть пренебрежения к своим потенциальным соперникам.
-- Милые интеллигентные люди. Бах - Фейербах, эстетика русского языка, стихи и музыка. Со скуки помрёшь.
Администратор не подвёл, за первым медленным танцем сразу зазвучала музыка для следующего.
Они не сразу заметили, что остались в баре одни, даже администратора за стойкой не было видно.
-- К тебе или ко мне? - спросил Хрусталёв без лишних церемоний.
Проснулся Игорь Иванович часам к одиннадцати. Алиса сидела в кресле и листала какой-то журнал. В джинсах и джемпере девушка выглядела не так эффектно, как в вечернем платье, но и сейчас была очень хороша.
-- Доброе утро. Не хватает тахты, коробки конфет и мечт. Или мечтов? - сказал Хрусталёв, сладко потягиваясь.
Алиса улыбнулась:
-- Просто мечты. Знаешь, в детстве меня эта песня просто бесила. Все спрашивали, умею ли я вязать. А теперь радуюсь, когда услышу её по радио. Одевайся, Казанова. Мужчина должен первым выходить. По крайней мере, так пишут в романах.
Двери номеров Степаныча и Хрусталёва были закрыты, на стук никто не отозвался. Игорь спустился на первый этаж. Администратора за стойкой не было, и Игорь зашёл в бар. Охранник и компания Снежной Королевы сидели на тех же местах, что и вчера.
-- Люди, кто видел моих? - громко спросил Хруст, не утруждая себя пожеланиями доброго утра.
Снежная Королева и её приятели удивлённо переглянулись, а администратор ответил:
-- У мальчика поднялась температура, и ваш товарищ повёз его в больницу. С ними поехал мужчина из второго номера, чтобы показать дорогу.
-- Во сколько?
-- Около восьми часов. До вас они не могли дозвониться.
Только сейчас Хрусталёв вспомнил, что вчера отключил свой телефон в номере у Алисы. Как только он разблокировал трубку, раздался вызов. Звонила Наташа:
-- Игорь, вы где? Не могу дозвониться ни до тебя, ни до Виктора.
-- А мы в очереди на таможне торчим. Антоха со Степанычем ушли книжный киоск искать. Всё в порядке. Как матушка твоя?
Кое-как успокоив Наташу, Хрусталёв принялся вызванивать Степаныча. Трубка бодрым женским голосом отвечала, что абонент временно недоступен. Ничего не спрашивая, администратор поставил на свободный столик чашку кофе с сахарницей и сказал Хрусталёву:
-- Присядьте, пожалуйста. Всё образуется.
Как только Хруст присел за столик, телефон зазвонил. Вызов был с трубки Степаныча. Хруст с облегчённым вздохом спросил:
-- Что там, Степаныч?
Но вместо Виктора ответил Антон:
-- Папа! Ты не представляешь, как здорово! Я в Нарнии! В настоящей волшебной стране. Здесь фавны настоящие, такие забавные. А скоро придёт мистер Барсук и отведёт меня к самому Аслану. Папочка, ты за меня не беспокойся. В Нарнии время идёт по-другому, чем у вас. Ты и моргнуть не успеешь, а я уже вернусь.
-- Какая Нарния? Какой Барсук? - заорал в трубку Хрусталёв, не обращая внимания на окружающих.
Но телефон уже молчал. Хруст принялся нажимать повтор вызова, но номер больше не отвечал. Но как только Игорь положил мобильник на стол, раздалась мелодия вызова. На табло значилось, что абонент закрыт от определителя.
-- Слушаю, - мрачно сказал в трубку Хруст, предчувствуя, что ничего хорошего ему не скажут.
-- Здравствуй, Игорь Николаевич Хрусталёв. Ты готов разговаривать, как получить своего сына живым и здоровым?
Незнакомец говорил с лёгким кавказским акцентом, ровно и спокойно. Хрусталёв в свою очередь тоже успокоился и внутренне подобрался. Одно дело, когда ничего не понимаешь в происходящем и другое - привычно накалённая обстановка, когда от первых переговоров зависит почти весь дальнейший расклад. Хруст шумно выдохнул и сказал:
-- Я готов разговаривать. Где мой сын?
-- Твой сын на пути в Ичкерию. Ты знаешь такую страну?
-- Да, я знаю эту страну.
Ответив, Хруст выдержал паузу и спросил в свою очередь:
-- Значит, ты борз?
Собеседник невнятно выругался и ответил, с явным трудом сдерживая злость:
-- Ты забываешься! Твой сын у моих людей. Если я разрешу Барсуку не церемониться с мальчишкой, знаешь, что ты получишь за свои деньги? Я сам этого отморозка иногда боюсь. Ему что мальчик, что девочка...
-- Успокойся, уважаемый. Пойми меня, пожалуйста. Я очень переживаю за своего сына, поэтому невежливо с тобой говорил.
Сделав небольшую паузу, Хруст осторожно спросил:
-- Скажи, уважаемый, кто ты такой?
-- Меня зовут Аслан. Я командир нарнинского отряда или, как вы называете, группировки. Впрочем, это неважно. Сколько ты готов заплатить?
Хруст чуть заметно усмехнулся и ответил:
-- Я не знаю, сколько времени ты дашь мне на то, чтобы собрать деньги на выкуп сына. Назови сам срок и сумму.
-- Я не знаю, сколько ты можешь заплатить.
Хрусталев сморщился и сказал:
-- Перезвони мне, уважаемый, и скажи, сколько ты хочешь и сколько у меня времени на то, чтобы найти деньги.
Нажав отбой, Хруст попросил администратора:
-- Принесите мне, пожалуйста, ещё кофе. И сто грамм водки.
Только сейчас Хрусталев заметил, что в баре появилась Алиса и смотрит на него во все глаза.
-- Что случилось, Игорь? - спросила девушка.
-- "Чехи" сына украли.
-- Какие чехи? - не поняла Алиса.
-- Чеченцы, - ответил Хрусталёв. - Ты прости, я сейчас не в себе, могу нагрубить.
Снова зазвонил телефон. На этот раз голос похитителя был более уверенным.
-- Ты заплатишь пятьсот тысяч долларов. Деньги должны быть у меня через три дня. В полдень. Ты всё понял, Хрусталёв?
-- Я всё понял, - спокойно ответил Хруст. - Если часть денег не успею конвертировать, возьмёшь рублями?
-- Возьму. Но это единственная уступка. Я позвоню тебе за два часа до обмена твоего сына на деньги.
На этот раз чеченец первым положил трубку. Хруст сжал в руке фарфоровую пепельницу, оглядываясь, во что бы или в кого бы её бросить. Встретив сочувственные взгляды окружающих, Хрусталёв положил пепельницу на место и одним махом полстакана водки.
Выглянув в окно, он увидел, что у крыльца нет ни Мерседеса, ни Уазика.
-- Как мне быстрей добраться до Выборга или хоть до трассы?
Администратор посмотрел на часы и ответил:
-- Уазик с продуктами вернётся часа через два. И вас сразу отвезут в Выборг на вокзал или в аэропорт.
Подумав немного, Хрусталёв заявил.
-- За два часа я на лыжах до трассы дойду. Есть лыжи у вас? А если Уазик встречу, то попрошу меня до трассы подкинуть. Заодно и лыжи верну. Не могу сложа руки ждать, всю гостиницу вам разнесу. А в Выборг мне вообще-то ни к чему, всё равно там никого не знаю. Найму попутку до Питера, а там до дома рукой подать. Нужно деньги на выкуп собирать, такое дело никому не поручишь.
Администратор отправился подбирать для Хрусталёва лыжи, а сам Хруст поднялся к себе в номер, собираться в дорогу. Собирать ему, собственно, было и нечего, ведь ночевал Игорь в другом номере. Но вот в номере, где ночевали Антон и Степаныч, Хруст не только всё тщательно осмотрел, но и спрятал в свою дорожную сумку простынь и белое махровое полотенце из душевой. Все обитатели отеля вышли проводить Хрусталёва и долго смотрели вслед, как Игорь красивым классическим шагом мчится спасать сына.
Но вдоль дороги Хруст бежал недолго. Как только забор гостиницы скрылся издали, Хруст взял направление чуть в сторону от дороги, а затем и вовсе повернул назад. Когда за деревьями вновь показался забор бывшей воинской части, Хруст остановился, отдышался и принялся облачаться "маскхалат". На голову он намотал полотенце, а в простыни сделал две прорехи для рук и надел её на тело, связав углы на затылке и под коленями. Критически осмотрев себя, Хруст ухмыльнулся: "Кукушка, (бип)!" и стал осторожно продвигаться в сторону гостиницы.
Забираясь на дерево у самого забора, Хруст невольно улыбнулся при мысли о том, сколько солдат возвращались этим путём из самоволки. Из своих же армейских самоволок он вспомнил именно тот случай, когда к нему приезжала Наташа.
-- Герда спасла Кая. Кай пришёл за Хрусталёнком. Кто не спрятался - я не виноват.
Хрусталёв спрыгнул с забора и пошёл к ангару.
Все окна были плотно завешенными изнутри чем-то похожим на брезент. Хруст полез по лестнице, ведущей к прожектору на крыше ангара. Верхний ряд окон оказался завешен не изнутри, а снаружи брезентом, покрытым неровным слоем серебрянки под цвет оцинкованного железа. Осторожно отогнув край брезента, Хруст заглянул в окно.
-- Ни (бип) себе! - прошептал Хрусталёв.
Он смотрел ещё минут пять, затем спустился на снег и пошёл к гостинице, по прежнему стараясь быть незаметным. За стойкой регистратора никого не было, а в баре за двумя сдвинутыми столами сидели Снежная Королева со своей компанией, администратор и оба охранника.
-- Здравствуйте, кого не видел, - сказал Хрусталёв. - Позвольте с вами посидеть?
Все сидящие за столом смотрели на Хрусталёва, как на привидение. А Хруст как ни в чём не бывало подошёл к Алисе и обнял её за плечи.
-- Промёрз, как собака. Маэстро, - обратился он к администратору, сидевшему рядом с Алисой, - налейте, пожалуйста, сто грамм водки и чего-нибудь горячего.
Как только администратор отправился за заказом, Хруст сел на его место и спросил:
-- А вы чего такие невесёлые?
-- А с чего веселиться-то? - удивилась Алиса. - У тебя же чеченцы сына украли. Думаешь, мы совсем бесчувственные?
-- Какие чеченцы? - изобразил удивление Хруст.
Он обвёл внимательным взглядом всех присутствующих, затем наклонился к Алисе, обнял её за талию и поцеловал в шею. Затем снова осмотрел всех присутствующих. И успел заметить гримасу администратора, который подходил к столу с подносом в руках. Впрочем, тот быстро справился с собой и поставив перед Хрусталёвым стопку, чашку и тарелку с бутербродом, сел на свободное место за столом. Хрусталёв выпил водку, закусил и сказал:
-- Этот Аслан - клоун, а не чеченец. Я его уважительно спрашиваю - ты БОРЗ? А он лезет в бутылку и начинает меня пугать каким-то барсуком. Нет, Алиса, ты представь! Я его волком называю, а он про барсука втирает. Борз - это волк на их языке. Почётное погоняло у чехов. Ладно, думаю, может, кто-то из братвы красится под чеченца? И спрашиваю "ты кто такой"? И этот клоун проглатывает, как будто я ему "здрасте" сказал, начинает мне про своё имя и крутизну говорить.
Хруст снова внимательно посмотрел на окружающих. Судя по лицам, никто не понял подвоха.
-- Такой вопрос - прямое оскорбление или вызов. И не только по "понятиям". Воин не может отвечать на него словами. Если растерялся и не ответил делом, считай, что проиграл.
Окружающие молчали. Хруст не спеша дожевал бутерброд, запил чаем, вытер губы салфеткой и продолжил:
-- Нравится мне ваша компания и всё это заведение. Подъезжает к воротам "Гелентваген" с тонированными стеклами и иногородними номерами 500, ему открывают ворота и показывают как проехать. Кто сидит в машине, что везёт, разве это охране интересно? - Хруст кивнул на сидящего за столом охранника. - Зачем нужна такая охрана? Для престижа? Или позвонили сюда из кафешки придорожной, что отправили к вам двух лохов с ребёнком? И вы специально парня в будку отправили, чтобы изобразить бдительность. Так ты бы и изображал! Трудно было документы спросить? Или страшно?
Хруст оскалился в злобной улыбке, но не в сторону охраннику с КПП, а к верзиле, охранявшему бар. Тот испуганно вздрогнул и отвернулся.
-- Вы что себе позволяете? - одёрнул Хрусталёва администратор.
-- А что такое? - невозмутимо спросил Хруст. - Вчера вы равнодушно смотрели, как я Алису увожу, а сегодня в нас глазами стреляете. Как бы до дуэли не дошло. Кто он тебе, Алиса?
Девушка закрыла лицо руками, а Снежная Королева сказала:
-- А вы не боитесь такие намёки про странности высказывать? Ведь здесь, - она демонстративно пересчитала, - шестеро мужчин, а вы один.
Хрусталёв усмехнулся и кивнул на администратора:
-- А чего бояться мужчин, среди которых такие альфонсы право голоса имеют?
Немного помолчав, Хруст обнял Алису и стал говорить, обращаясь только к ней:
-- Весь день вспоминаю одну девочку. Она училась в другой школе, а мы враждовали с тем районом. Несколько пацанов из той школы не боялись со мной драться один на один. А однажды я нагрубил Наташке ни за что и на другой день решил придти и извиниться. Наташка была настоящей Гердой из нашей с ней сказки, для всех остальных я был просто хулиганом без сердца и души. Я шёл к ней в школу и думал, как буду рвать того, кто попробует мне что-то сказать или сделать, и пусть бы меня там даже убили.
Хруст замолчал, и Алиса сама спросила:
-- А что было дальше?
-- А ничего не было. Видимо, ребята из её школы почувствовали, что в тот день лучше ко мне было не соваться. А Наташка уже потом, после свадьбы, смеялась, что девчонки в их классе в меня повлюблялись. А сама она подошла ко мне лишь для того, чтобы увести поскорей, пока не побили. А Степаныч с пацанами, оказывается, прятались в соседнем дворе с кольями и цепями. Честное слово, я этого не знал.
Неожиданно Хрусталёв тихо спросил у Алисы:
-- Ведь со Степанычем всё в порядке, правда? Он жив?
Алиса рассеянно кивнула.
-- Дура! - рявкнул администратор.
-- Почему? - невозмутимо спросил Хрусталёв.
Вместо ответа администратор вытащил из кармана пистолет.
-- А вот это уже серьёзно, - сказал Хрусталёв. Теперь он обращался не к Алисе, а к Снежной Королеве. - Представьте себе, что ваш приятель меня пристрелит. Что мы имеем? Огнестрельный труп, убийцу и... - Хрусталёв держал руки на столе, чтобы не провоцировать вооруженного человека и считал сидящих за столом просто поворачивая голову. - И семерых свидетелей. Именно свидетелей. Но когда убийцу припрут к стене, станет ли он вас всех выгораживать? А ведь остаются ещё мой сын и Степаныч. Их тоже в расход?
Хруст видел, что заставил слушателей задуматься. Подмигнув администратору, не знающему уже, как быть с оружием, Хруст продолжил:
-- У меня при себе приличная сумма наличными и две кредитные карточки. Кода для карточек вы не знаете, сын и Степаныч - тоже. Наличных денег на всех не хватит. Будет он с вами делиться?
-- Да что вы его слушаете? - крикнул администратор. - Неужели вы думаете, что я буду в вас стрелять?
-- Не говори слов, когда держишь в руках оружие, - посоветовал Хрусталев. - Или стреляй сразу, или спрячь ствол. Только на предохранитель поставь, а то яйца себе отстрелишь. Не так, ещё вниз флажок...
Как только администратор сосредоточил всё внимание на пистолете, Хруст бросил ему в лицо пепельницу и тут же выдернул пистолет из ослабевшей руки. Не обращая внимания на потерю оружия, администратор закрыл лицо руками. Глядя на капли крови на лице бедолаги, Хруст сочувственно констатировал:
-- Бровь рассечена. Шрам будет как у меня. Намочите кто-нибудь полотенце, больно же человеку.
Снежная Королева повелительно взглянула на Длинного. Тот ушел за стойку и довольно скоро вернулся с полотенцем, выжимая его на ходу.
-- А хорошо постоялец ориентируется в подсобных помещениях, - иронично заметил Хруст. - А хотите, я вас удивлю? - он выщелкнул обойму из пистолета, сунул её в карман и положил оружие на стол. - Хотите, номер пистолета угадаю?
Никто не притронулся к оружию. Все молчали.
-- Алиса, - попросил Хрусталёв, - сходи, пожалуйста, за Степанычем. Куда вы там его заперли? Только скажи ему пароль - "Три семёрки", чтобы он сгоряча воевать не начал. Я ведь сразу-то и не сообразил, что вы говорили про температуру у Антона, а когда с сыном по телефону говорил, то никакой болезни в голосе и в помине не было. Да и не тот человек Степаныч, чтобы стеснялся меня получше поискать. А вот и он!
Алиса в дверях бара попыталась пропустить Степаныча вперёд, но тот бесцеремонно протолкнул девушку в помещение, и лишь потом прошёл сам, отплёвываясь и растирая кисти рук. Когда Степаныч сел на свободное место за столом, Хрусталёв спросил приятеля:
-- Как они умудрились тебя стреножить?
-- Постучался этот халдей, - Степаныч кивнул в сторону администратора, всё ещё держащего полотенце у лица, - и сказал, что тебя надо помочь поднять на второй этаж. А как только зашёл в бар, сзади по башке чем-то саданули.
Вместо ответа Хрусталёв положил перед приятелем пистолет и обойму. К удивлению окружающих, Степаныч первым делом принялся обнюхивать ствол оружия.
-- Вроде не стреляли из него сегодня. Ни маслом, ни порохом не пахнет. А что здесь происходит?
-- Выясняем, - развёл руками Хрусталёв.
-- А где Антон?
-- В ангаре.
-- А что он там делает?
-- А вот это мы как раз и выясняем.
-- А чего тогда сидим? - удивился Степаныч. - Надо кому-нибудь яйца дверью прищемить и всех делов. С кого начинать?
Под его оценивающим взглядом присутствующие испуганно замерли. В наступившей тишине Снежная Королева поднялась со своего места, отошла к стойке бара и вернулась с пультом от телевизора. Сев за стол, она нажала кнопку и кивнула на телевизор. Все повернулись к экрану, а бдительный Степаныч отодвинул свой стул и сел за спинами собравшихся. И первым заговорил:
-- Ох, ни (бип) себе! Простите, дамы, чуть не выругался.
На экране телевизора Антон сидел за грубо сколоченным деревянным столом и уплетал деревянной ложкой из глиняного горшка кашу. Перед мальчиком сидел, подперев щеку ладонью, старичок одного с мальчиком роста. Хрусталёв не сразу сообразил, что ни мальчик, ни старичок не кажутся маленькими на фоне стола. В кадре появилась старушка с кружкой молока в руках. Старушка была ещё меньше Антона ростом. Погладив мальчика по голове, старушка поставила перед ним молоко и тоже села за стол.
-- И что это значит? - спросил Степаныч.
-- Лилипуты. Мы приютили несколько семей лилипутов-пенсионеров.
-- Зачем? - спросил Хруст. - Благотворительность? А средства на высокие цели добываете киднеппингом? Точнее - шантажом?
-- Не совсем, - невозмутимо ответила Снежная Королева. - Это наш первый и, надеюсь, последний опыт, - при этих словах она болезненно поморщилась. - Начиналось всё очень красиво. Вы ведь знаете про коммерческий успех идеи с Гарри Поттером? (Хруст со Степанычем кивнули) Вот и мы решили создать нечто подобное. Сначала хотели придумать новый мир с новыми героями, но не смогли выбрать вариант, который устроил бы всех. И решили взять за основу сказку Льюиса "Хроники Нарнии". Вы читали в детстве эту книгу? (Хруст со Степанычем помотали головами) Очень красивая сказка, и продолжение можно писать бесконечно. Но издать сценарий не удалось, а киностудии не берутся снимать сериал для детей. И тогда мы задумали сами снимать фильм, на своём павильоне. Мы приехали в Выборг, бросив свои семьи и работу и познакомились, так сказать, в живую.
-- Как это? - спросил Хрусталёв.
-- Мы же раньше знали друг друга только через интернет. Вы слышали про сайт "Самодат" Михаила Мошникова? Вот там мы когда-то и познакомились. Так вот, мы встретились. Купили за бесценок этот бывший "гарнизон", в ангаре развернули строительство съёмочного павильона. На первых парах всё шло просто прекрасно - энтузиазм, творческое нетерпение и азарт. А потом кончились деньги.
-- И вы залезли в долги? - понимающе кивнул Хрусталёв.
-- Представьте себе, нет, - ответила Снежная Королева. - Мы разъехались по своим городам и продали свои квартиры, машины и всё, что можно было продать. Мы избегали кредитов, чтобы не рисковать правами на своё детище. Когда кончились и эти деньги, мы решили, что дальше так продолжаться не может.
-- И стали искать источники доходов, чтобы хоть что-то окупалось?
-- Вот именно. Сначала мы попробовали устроить платный аттракцион для детей новых русских, по одному запуская их в сказочный мир. Но для этого Выборгская область - очень неудачное место. Зачем здесь кому-то не раскрученное и сомнительное развлечение, если в сотне километров - Западная Европа с аквапарками, Дисней-лендами и прочими Лапландиями? Да и дети не знают Нарнии. В лучшем случае, они бы согласились побывать в Хогвартсе.
-- И как же вы стали зарабатывать? - спросил Степаныч.
-- Мы стали писать и продавать повести и романы. Мужчины нанялись "неграми" к раскрученным писателям, а мы с Алисой творим самостоятельно. У меня вышли книги "Убийство авгура", "Улыбка завгара" и "Винтовка начкара", а у Алисы - детективы "Гадалка на минном поле", "Клещи в неволе" и мистический триллер "Застрелиться, что ли?". Несколько книг мы написали с Алисой вместе. Не читали Марью Серую? "Нет и в помине", "Киллер поныне", "Уши в камине", "Медовый месяц в Чуйской долине" и еще десятка два подобного, - при этих словах она брезгливо поморщилась.
-- Слышал, как же, - решил сделать приятное собеседнице Хрусталёв и добавил: - Скажите, а Дарина Дубцова - не ваша работа?
Лучше бы он этого не говорил! Потому что лишь чудом сумел увернуться от пепельницы, которую с криком "Фильтруй базар, козлина!" запустила ему в лицо Алиса, а Снежная Королева вскочила со своего места и приняла стойку "обкуренная кобра", прожигая Хрусталёва ненавидящим взглядом. Администратор и его приятели с завидным проворством сползли под стол.
Подобный страх Хруст испытывал лишь один раз в жизни. Это было лет десять назад, когда Наташа застукала его в офисе с секретаршей. У Наташи тогда в руках бейсбольная бита, и Степанычу большого труда стоило успокоить рассерженную женщину. К слову сказать, Хрусталёву пришлось всё-таки на следующий день менять половину мебели и всю оргтехнику в приёмной, а также стёкла, фары, подфарники и капот только что купленного Форда.
Не подвёл верный Степаныч и на этот раз. Не рискуя вступать в рукопашную сватку, охранник два раза выстрелил в воздух и громко сказал:
- Женщины, стыдитесь! Вы сейчас похожи на героинь бразильско-мексиканского сериала.
Когда все расселись по местам, Хрусталёв спросил:
-- А как вы всё-таки решились на явную уголовщину?
-- Нас вся затея со съемками фильма уже давно разочаровала. Всё, что мы зарабатываем своим адским трудом, как в прорву уходит на этот ангар. А фильм про Нарнию никому не нужен. Однажды мы с Алисой решили написать детектив про похищение ребёнка, а Сергей, - она кивнула на администратора, - предложил заработать денег в соответствии с сюжетом.
-- А как вы в своей книжке представляли передачу денег? - спросил Хруст. - Ведь это самое трудное при получении выкупа. Уж я-то знаю.
-- А откуда вы это знаете? - с подозрением в голосе сказал администратор.
-- Так это, - замялся Хруст, - книжки читал, по телевизору видел.
Чтобы прервать тяжелое молчание, он торопливо поинтересовался:
-- А последствия? Ведь Антон и Степаныч всё потом бы рассказали.
-- А нас через три дня вы бы и не нашли. Нам деньги нужны, чтобы уехать отсюда и квартиры купить. А вам бы мы оставили доверенность на распоряжение всем этим имуществом, честное слово! Ведь ваши паспортные данные есть в регистрационной книге.
-- За полмиллиона?! - возмутился Хрусталёв.
-- А что? Мы сюда больше, наверное, вложили! - подал голос администратор.
-- А мне до фонаря, сколько вы вложили, - заявил Хрусталев. - Есть ликвидная стоимость, минус ваши долги, минус мои моральные издержки...
-- Плюс за сценарий! - сказал администратор.
-- Сценарий вы мне сами на блюдечке принесёте, будете просить, чтобы я хоть что-нибудь за него дал. А я буду жалом водить: переделайте то, переделайте это, тогда куплю, так и быть.
Хрусталёв говорил так, будто уже принял решение.
-- Плюс за лилипутов, - не унимался администратор.
-- Вот тебе за лилипутов, - Хруст показал администратору кукиш. - Ты сам рад от них избавиться, а мне их кормить и отапливать.
-- Игорь, Серёжа! - одёрнула мужчин Алиса. - Опомнитесь, вы же про живых людей говорите. Посмотрите на экран.
А на экране Хрусталёв-младший находился уже в компании десятка маленьких человечков, среди которых были и дети.
-- На каникулы приехали, - пояснила Алиса.
Хруст узнавал и не узнавал сына одновременно. Глаза мальчишки, верящего, что находится в настоящей волшебной стране, светились таким счастьем, что Хруст закусил губу, не желая показывать окружающим улыбку.
-- Господи, - сказал он, - парень будет друзьям рассказывать, ему не поверят, а он толком и в рожу-то дать не умеет.
-- Пятьсот долларов за плёнку устроит? - тут же подал голос администратор.
-- Пишете?! - обрадовался Хруст.
-- Не пишем, - нагло заявил администратор, - но плёнку можем продать.
-- А в рыло? - мрачно осведомился Степаныч.
-- Двести! - поспешил сдаться Серёжа.
-- А давай семьсот и в рыло? - предложил Степаныч.
Было видно, что Степаныч до сих пор не мог простить администратору свой позорный плен и кляп во рту.
-- Да уймитесь вы! - сказала Снежная Королева.
Помня взрывной характер этой дамы, Степаныч изобразил на лице безразличие и отошёл в сторону.
А Снежная Королева мечтательно шептала:
-- Вы посмотрите, какой типаж! Макалей Калкин просто отдыхает! Дениэл Редклиф - где-то рядом. Правда, сценарий надо заново переделывать.
Хрусталёв почти ничего из сказанного не понял, но спросил:
-- А сколько Антон может там быть, в этой стране?
-- Не знаю, - ответила Снежная Королева, - такого мальчишки у нас не было. Думаю, неделю как минимум. Видите? Дети-лилипуты рады развлечению не меньше вашего сына.
Хруст достал из кармана телефон и вышел на улицу.
-- Наташа, привет. Помнишь, ты говорила мне когда-то, что веришь в волшебную страну? Я зря над тобой смеялся. Сколько выпил? Два раза по сто минус пять километров на лыжах. Ты можешь ко мне приехать? Через час сюда пойдут две машины со специалистами, я им скажу, чтобы заехали за тобой. Я люблю тебя, Наташка.
"... И тут случилась странная вещь. Ребята столько же знали об
Аслане, сколько вы, но как только бобр произнес эту фразу, каждого
из них охватило особенное чувство. Быть может, с вами бывало такое
во сне: кто-то произносит слова, которые вам непонятны, но вы
чувствуете, что в словах заключен огромный смысл; иной раз они
кажутся страшными, и сон превращается в кошмар, иной - невыразимо
прекрасными, настолько прекрасными, что вы помните этот сон всю
жизнь и мечтаете вновь когда-нибудь увидеть его. Вот так произошло и
сейчас. При имени Аслана каждый из ребят почувствовал, что у него
что-то дрогнуло внутри. Эдмунда охватил необъяснимый страх. Питер
ощутил в себе необычайную смелость и готовность встретить любую
опасность. Сьюзен почудилось, что в воздухе разлилось благоухание и
раздалась чудесная музыка. А у Люси возникло такое чувство, какое
бывает, когда просыпаешься утром и вспоминаешь, что сегодня - первый