Аннотация: Такая вот фигня. Осторожно! Ненормативная лексика!
ТЕМА: Что они сделали с нашей землей, Что они сделали с нашей прекрасной сестрой? Где тот дом, в котором я жил? Где те окна, небо в которых было всегда голубым? (Гребенщиков)
Напасть пришла не с трассы, не с реки и не из леса, подкармливающих деревню, а в из воздуха, точнее, из эфира. "SMS-голосования и звонки на короткие номера", слышали? Вот недавно и в Паволихе услышали. Несколько ребятишек из деревни назвонили и наголосовали сумму, которую им за один урожайный сезон не отработать ни рыбалкой, ни ягодой, ни горохом, а вся надежда оставалась на бабушкины пенсии и невысокие родительские зарплаты.
Участковый Василий Карасев, чьей "землей" являлась и родная деревня Паволиха, и придорожный "универсальный" магазин, уже замаялся по четвертому или пятому кругу выслушивать Сашку Ютина по кличке Хома. Местный бизнесмен исчерпал запас терпения, и оправдания стали переходить в откровенный наезд и намеки на то, что участковый превышает свои полномочия.
--
Пойми, Вася, я человек маленький, я действую строго по закону. Тарифы и прочую хрень по сотовой связи устанавливаю не я, а вот они, - Хома указал на вышку за рекой. - А у них одни правила и для города, и для деревни. Прогресс идет в деревню, и ничего с этим не поделаешь. Не нравится система - напиши рапорт начальству, пусть они с операторами разбираются. А ты мне не мешай работать, понял?
Очень может быть, что на этом разговор мог и закончиться, но тут в магазин вошел посетитель, и не кто-нибудь, а Митяй, он же Дмитрий Валерьевич Беликин, в прошлом чемпион области, а ныне - основатель и владелец турбазы на окраине деревни. Несмотря на статус местного олигарха, Митяй повел себя очень даже скромно. Увидев, что Хома занят, Митяй не полез в разговор, принялся изучать содержимое витрины и полок на стене. Промышленные товары его не заинтересовали, табак и спиртное - тоже, взгляд Митяя остановился на белом хлебе. Пожалуй, это единственное из ассортимента магазина, что осталось неизменным с детства.
Решив, что на его стороне подкрепление в лице классового сторонника, Хома решил добить представителя власти, задавить его, так сказать, эрудицией:
--
Знаешь, Василий, как пилятся бабки за эти голосования и дорогие звонки? Пятьдесят процентов идет "хозяину", то есть им, - Хома снова кивнул на вышку за рекой, - вторую половину делят меж собой те, кто короткие номера захватил и те, кто замутил это самое голосование. Понял? Это тебе не трусы с веревок искать.
Зря он так сказал, честное слово. Тем более, причем тут трусы и веревки?
Митяй тоже не с Луны в эту деревню свалился, примерно понял, о чем речь и вмешался, причем очень даже вежливо. Он направился к собеседникам, на ходу вытащив из денежной "котлеты" тысячерублевую купюру.
--
Пополни-ка мне счет. На всю купюру.
Хома проворно застучал пальцами по клавиатуре, и пока он отвлекся, Митяй ободряюще подмигнул участковому. Приняв от Хомы чек, деревенский олигарх деловито, без суеты отсоединил провод от ксерокса, взял аппарат в руки и ласково спросил Хому:
--
Ты как со старшими разговариваешь, придурок?
Служившие в армии легко могут представить себе картину: "салабон" пытается качать права перед "годком", а случайно проходивший мимо "дед" пресекает это безобразие.
Хома понял, что его сейчас будут бить, но не ногами, как у классиков, а оргтехникой, втянул голову в плечи и для надежности прикрыл руками макушку. Хулиганство, порчу имущества и нанесение телесных повреждений пресек тот, кому это и положено.
--
Дима, - морщась, сказал участковый, - положи вещь на место. Сесть не боишься, так хоть меня не подводи.
Митяй покладисто кивнул, поставил ксерокс, даже шнур аккуратно воткнул на место.
--
Твое счастье, Хома, - сказал Митяй.
Он сунул чек Хоме под нос и спросил:
--
Сколько ты с моей штуки себе на карман положишь? Пять процентов комиссионных - это полтинник будет, или я считать не умею?
Сашка затравленно кивнул, Василий неодобрительно хмыкнул:
--
Получается, ты и с профуканных детишками денег свои проценты получил, а мне тут про "хозяина" за речкой втираешь?
И тут Сашке пришла гениальная на его взгляд идея. С торжеством Архимеда, вылезшего из ванны, он предложил:
--
А давайте я пострадавшим комиссионные верну!
Идею не оценили. Василий просто брезгливо поморщился, а Митяй многозначительно посмотрел на ксерокс. К счастью для непризнанного гения в магазин зашли покупатели, и Сашка, облегченно вздохнув, сорвался их обслуживать, а Митяй спросил участкового:
--
Вась, у тебя задача профилактику провести или виновных покарать?
Василий с трудом удержался, чтобы не плюнуть на дощатый пол, пошевелил губами, обозначая ругательство, и зло сказал:
--
Какие, на хрен, виновные? Какая профилактика? Прав этот, - кто "этот" участковый не сказал, а кивнул на Хому, - прогресс идет, и хрен от него куда денешься. Пиво с десяти лет пить начинают, теперь вот с телефонами эта беда. Мля, Митяй, знаешь, что мне хочется? На другой участок перейти, чтобы там все по закону делать, а в своей деревне с чистой совестью, без оглядки на начальство бить морды тем, кто этого заслуживает. В свободное от работы время.
--
Так в чем дело, Вася? - ухмыльнулся Митяй. - В любое время приходи. Или звони, приеду. Мне самому интересно, чему тебя в армии да в школе милиции научили. Можешь не сомневаться, если сумеешь побить, я к твоему начальству жаловаться не побегу, а наоборот руку пожму.
Между тем Хома выставил на прилавок батарею плоских бутылок Холмогорского бальзама и три буханки белого хлеба. По набору покупок можно определить, в какую сторону отъедет от магазина авто покупателей. Эти набирают бальзам, значит, не архангельские, а москвичи из отпуска возвращаются. Архангельские и дома бальзам могут купить, а вот хлеба такого в городе нет.
--
Теперешним умом я бы тоже турбазу не в той деревне, где моя мать нам всем закон Ома и правило Буравчика, - тихо сказал Митяй. - Не там, где я вас, салаг, учил драться, а не хныкать. Мы оба с тобой нарушили правило - не охоться там, где живешь. Вот теперь и расхлебываем.
Покупатели рассчитались и хлопнули дверью, Хома подошел и хотел было что-то сказать, но Митяй его перебил:
--
Слушай сюда. Заведешь тетрадку, типа журнала по технике безопасности, будешь всю мелюзгу под роспись предупреждать о том, как опасно верить всякой фигне из телевизора. И на стене вот здесь нарисуешь, как деньги лохов эти крутилы пилят между собой. Понял?
Хома болезненно поморщился:
- А почему я должен...
- А потому, - перебил его Митяй, - что у Васи нас три тысячи рыл на участке, норматив такой. Ему что, по всем дворам ходить? А тебе, уроду, и ходить никуда не надо, люди сами приходят, еще и комиссионные платят.
На лице Хомы внятно читалось вполне уместное сочетание страха и досады. Сколько бродит по свету этих проверяющих и контролирующих, указующих, что и почем продавать, как пробивать чеки, как вешать ценники, куда складывать деньги, на какое место приклеивать чеки в конце дня? Никто не спросит, доживет ли до зимы раздолбанный по бездорожью "Транзит", сколько денег Саня торчит оптовикам, не обидно ли Сане, когда целая вереница тачек с номерами других регионов пролетает мимо и ни одна падла не остановится, чтобы купить бальзам у него, а не в другом месте. Никто не спросит, а сумеешь ли ты, Саня, отложить денег, чтобы хоть как-то раскрутиться дальше? У Васи три тысячи рыл на участке? Так у него оплачиваемый отпуск, и пенсия будет. У Митяя тоже нет отпуска, но скажи, боксер, на какие шиши ты свою турбазу отгрохал? Ягоды собирал? Хренушки! Ты на металлоломе раскрутился, который алкаши тебе ночами тырили, а продажные директоришки и начальники днем росчерка тоннами списывали. А теперь конечно Митяй чистенький, он свои пятьсот баксов в день не с деревенских получает, наоборот, для деревни он кормилец и поилец. Работодатель, мать его.
Но все это херня. И лубковый участковый, и сердобольный боксер, и даже проблемы малого бизнеса в отдельно взятой деревне. Потому что в не выдуманной, а настоящей деревне семилетней девочке Ксюше пьяный мудак, мамкин сожитель, отрубил топором пальцы. Чтобы запомнила: воровать - это плохо.
Ксюха не воровка, она просто недоразвитая. Нинка-Плечевая (для тех кто в танке - это не фамилия) наврала малолетней дурехе, что если с десяти разных телефонов позвонить по одному секретному номеру, то приедет добрый врач и одним уколом вылечит мамку от водки. Сперва Ксюха честно просила у дальнобойщиков телефон, чтобы позвонить, но ей не верили, смеялись "Иди, девочка, не мешай подруге работать". Что остается? Конечно взять телефон без спросу.
Нинку, суку, покарал Бог, не дожидаясь, пока награжденные триппером дальнобойщики утопят ее в болоте. Сшибло насмерть летящей по деревне фурой, номеров которой, разумеется, никто не заметил. Мать-алкоголичка повесилась, ее сожителя менты из райцентра в лесу отмудохали так, что вряд ли он до суда доживет.
Ксюху из больницы забрал Иван Гордеев, чудик, который поселился неподалеку от райцентра и пытается восстановить местный Храм. Двух зайцев убил - и благое дело сделал, и внимание к себе привлек на фоне нашумевшей трагедии.
Можно сколько говорить о развале империи, о предательстве Горбачева, клеймить позором проклятых американцев. Можно разглагольствовать о том, что совок давно сгнил и экономика снесла распределительную систему, что нужно работать, а не пить.
Можно ничего не говорить, а просто делать Дело. Маленькое, но зато совершенно конкретное, такое, как судьба этой изуродованной на всю жизнь девочки.
Можно орать на митинге, получить по спине дубинкой и считать себя порядочным человеком.
А можно просто и тихо, не отрывая зад от дивана, офисного стула, барного табурета или сиденья маршрутки помочь конкретному человеку.
Слава Прогрессу, не нужно никуда ходить, не надо ничего заполнять. Просто дай знать, что тебе не жалко одного бакса с лицевого счета для чудака, который строит Храм и приютил девочку. Номер легко запомнить...