Роменский Алексей Олегович
Глава 5 (роман "Потрясенная временем")

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Приключения молодой опера Екатерины Ефимовой в прошлом продолжаются. Будет ли ее поездка до Растова мирной и без происшествий?

Все персонажи, имена, названия мест и события являются вымышленными. Любое совпадение с реальносуществовашими или существующими людьми, названиями мест и событиями являются случайными.

   Глава 5. "Я бы этому дяде с большими усами..." (с).
   В этот момент наш вагон слегка сдвинулся.
   "О, видать, паровоз прицепили - поедем скоро" - сказал один старый солдат.
   "Ага, поедем - вона понабиралось контры в вагонах и никуды нас не пустють" - зло добавил другой
   "А если ты такой умный - чего ж ничего этой контре не сказал, а стоял, как бычок на привязи?" - съехидничал кто-то в толпе.
   В ответ кто-то рассмеялся, а кто-то начал возмущаться, но разобрать было сложно, кто что говорит - поднялся гул. При этом гул был не агрессивный, а, скорее, переполненный переживаниями. Насколько я могу судить, люди в массе своей просто боялись, что их не пустят дальше, а не самого факта, что с ними едут эти "контры".
   Воспользовавшись сумятицей, я решила переговорить с Аглаей на темы "не для чужих ушей". Шумные места, кстати, - наилучшее место для тайных переговоров. Там все разговаривают между собой и им не слышно, о чем говорите вы. Да и не интересно - они погружены в свою беседу. Так что даже если вы обсуждаете их лично, то самое главное в такой ситуации - не таится, не "зыркать" (не смотреть) на этих людей и говорить обычным, нормальным тоном (орать тоже не надо). В ваши слова никто вслушиваться не будет, если вы не дадите им своим поведением понять, что им нужно вслушиваться в ваш разговор.
   "Аглая, а до такой станции ты едешь?" - спросила я, наклонившись к девушке. Солдат, сидевший свою очередь на диванчике, любопытно осматривался за всем происходящим. А поскольку находился он очень близко от нас допустить, чтобы он услышал, что мое прикрытие - "липа" было нельзя. Да и стоявшие рядом солдатики, скучавшие в ожидании своей очереди, тоже могли что-то услышать. Шум шумом, но когда разговор идет в 20 сантиметрах от твоих ушей тут хошь не хошь, а услышишь его содержание.
   "До Растова".
   Понятно. Значит, мне нужно будет высадиться в Растове, чтобы компания солдат, с которой мы сейчас путешествуем, не начала задаваться вопросом "куда это твоя помощница делась?". Конечно, можно было бы придумать какое-то объяснение, но это может быть черевато последствиями. Всего ведь не просчитаешь. А так я высажусь и потом подсяду к компании совершенно незнакомых мне лиц, а значит смогу вновь спокойно использовать свою легенду.
   Из моих мыслей меня вернул на грешную землю ее вопрос (у нее даже глаза заблестели, мне так кажется):
   "А Вы спрашиваете потому, что хотите взять меня к себе по настоящему? Как помощницу?" - сказала она чуть слышно, глядя на меня снизу своими детскими большими красивыми глазами. Все-таки, ей хватает ума не сильно громко со мной разговаривать - тоже понимает опасность быть услышанной.
   А вот этого мне не нужно - что я буду с ней делать? И как объяснить ей, что я - не посол? Да и что мне с ней делать, когда я найду этот яр, через который я во времени переместилась? В моем времени она мне не нужна.
   "Это не так просто, Аглая, - необходим курс специальной подготовки, длительный испытательный срок..."
   Взгляд моей собеседницы заметно погрустнел. Но потом луч надежды опять проблеснул в нем и она сказала:
   "Я готова на испытания! Я очень способная - в пансионате я была одной из первых по всем дисциплинам! Я много читаю!"
   Мне ее даже жалко стало - видно, что человек много времени уделял обучению и сильно старался, чтобы воплотить свою мечту. Вот только учеба и реальная жизнь - вещи абсолютно разные. В учебе нас пичкают несуществующими идеалами, которые никто реально не исполняет, рассказывают про патриотизм и любовь к людям. Да и во многих книжках также. И никто не говорит, что реальными двигателями людской натуры и общества является жадность и подлость - каждый норовит подставить другого и прибрать к рукам его имущество. Я сама была такой же наивной после института, но жизнь и начальство с коллегами быстро остудили мой пыл. Хоть получилось не "сесть" - уже хорошо. Впрочем, это уже совсем иная история.
   "Ты не дала мне договорить" - сбила я ее пыл, чтобы не давать ей повода для надежд - "сейчас мест в посольстве нет и не предвидеться" .
   Она опять погрустнела. Ну, ничего, пускай привыкает, что далеко не все в нашей жизни зависит от наших стараний и умений - обстоятельства всегда сильнее нас. Человек может трудиться и стараться всю жизнь, чтобы получить какую-то должность - ночами не спит, по выходным выходит, а эту должность потом дают родственнику "большого начальника". Или вообще фатально - человека машина сбивает, к примеру... Мне, например, моя бабушка рассказывала как она при Союзе деньги откладывала на сберкнижку. Насобирала около 2000 рублей -- огромную сумму по тем временам. А развалился Союз и деньги эти превратились в пыль, а вместе с ними в пыль превратились те усилия и время, которые были затрачены, а этого не вернешь...
   "А почему ты захотела стать моим помощником, а не пойти учителем в школу, как ты говорила ранее?" - решила я возобновить с ней разговор, прервав неловкую паузу.
   "Я думала совмещать можно, как Вы об этом говорили..." - безо всякого ответила мне девушка. Святая наивность - на госслужбе плохо относятся к совмещениям. Там для этого нужно уметь правильно "договариваться" с начальством и быть "щедрым и отзывчивым" человеком, либо чтобы родственники твои были "где по-выше".
   "Я это говорила не тебе, а солдатам с усатым во главе".
   На этой фразе Аглая недоумевающе взглянула мне в глаза.
   "У меня не было выбора - усатый бы нас вывел на чистую воду и тогда тебя от солдат ничего бы не спасло" - сказала я и мысленно добавила "и мне бы тоже досталось".
   В этот момент вагон покачнулся и мы поехали дальше по своему маршруту.
   "Гляди - комендант со своими связанный лежить!" - крикнул солдат, стоявший у окна и от скуки разглядывавший окрестности. Правда, когда он это говорил на его лице скука испарилась - вместо нее там были удивление и тревога.
   "Братцы, это ж ежели это выяснится, нас точно потом завернуть всех из-за этих **********! Нужно остановить вагон и коменданта развязать! Айда за мной!" - крикнул кто-то из солдат и группка из 5-6 серых шинелей ринулась было к выходу но им на встречу рынулся усатый.
   "Это ж кто им скажить, что именно мы его связали? Да и нахрен он нужен кому" - потом усатый крикнул в сторону того, кто был у окна и сообщил всем новость про коменданта - "Михалыч, комендантских развязываить кто?"
   "Не, все так ходють, а они лежать понад дорогой -- не увидали их еще, наверно" - ответил быстро, но задумчиво Михалыч.
   "Ага, один ты тут такой глазастый" - съехидничал усатый и продолжил - "Я вот что думаю, братцы, - всем плевать на того коменданта и никто его спасать не будет! А вот ежели мы сейчас к контре сунимся -- бой будить! И неизвестно, кто кого. А для чего мы опять кровь свою будем проливать? Или мало ее на фронте пролили? Так что не пущайте никого этих спасать -- только время потеряем а то и пристрелят еще!"
   Солдатня, в массе своей, одобрительно загудела. И группку "спасателей" никуда из вагона не пустили. На что сильно начал возмущаться тот солдат, что хотел "вызволять" связанных и атаковать "контру". Впрочем, его быстро усмирили, а оружие у "буйных" (у него и его сопровождающих) забрали - "как бы чего не вышло". Хотя по прибытии на конечную станцию винтовки им обещали вернуть. И, успокоившись, все вернулись на свои места -- благо из-за тесноты далеко уйти они не успели. Усатый был доволен собой и растущим авторитетом и с ухмылкой глянул в мою сторону -- как будто я имела к происходящему какое-то отношению. Впрочем, видно он просто этим давал понять, что он про меня помнит и как только у него будет достаточно авторитета и власти -- непременно припомнит мне все шуточки и грешки. Так что, наверное, нужно будет продумать план быстрого "убегания" куда-то в лес до следующего поезда как только мы приедем в Растов. В вагоне-то он мне мало что сделает -- довольные физиономии солдат, получающих место на диванчике выступали надежной гарантией моей безопасности
   Поезд тем временем набирал ход. События текли своим чередом, без особых происшествий. "Старички" (те, которые ехали со мной с моей станции отправления) объяснили "молодым", где здесь "курилка" и те, не сильно ерепенясь, начали соблюдать установленные правила. Короче, жизнь текла привычным ходом и у меня было много времени подумать. И первая мысль, которую мой мозг, успокоившись, выдал "на гора" была "жрать хочу!". Причем не есть, а именно жрать. У меня аж в желудке подмывало. Тут еще какая-то зараза, как на зло, достала что-то съестное (картошку вроде) и начала смачно уплетать прямо у меня под носом -- видимо, специально ждал пока на диванчик сядет, гад!
   "Аглая, у тебя есть что перекусить?" - ласково я спросила у девушки.
   Та кивнула и сказала "да, в саквояже". А потом произошла немая сцена -- я смотрела недоумевающе на нее, а она -- на меня.
   "И?" - спросила я, глядя в ее очаровательно невинные глаза.
   "Что?" - реально непонимающе спросила она.
   Я хотела сказать "чего сидим, кого ждем?" но она бы не поняла, наверное. Поэтому скажу прямым текстом - "Ты не могла бы принести мне поесть, пожалуйста?"
   Она посмотрела сначала на меня, потом на Христана, потом опять на меня. Видимо, она думала, что не ее это барское дело сумки таскать, когда мужик есть. Но ничего не сказав, она встала и начала проталкиваться к чемоданчику за спинкой кресла. Пускай привыкает к тому равенству, за которое так борется -- не только всем круасаны есть, но и всем тяжести тягать и прислуживать тоже должны все.
   Вернулась она с булочками в руке. Я буквально вырвала одну булку у нее из рук. С голодухи мне она показалась вкуснейшим из блюд, которые я ела. Хотя, честно сказать, мука у булочки была лучше чем тот пластилин, из которого хлеб делают в моем времени.
   Из мыслей о качестве муки меня вывел удивленно-растерянный взгляд Аглаи. Да, видно от высокой должности посла США Аглая ожидала куда более изысканных манер, а не животного забивания рта сухомяткой. Да и чавкнула я пару раз -- так получилось... Вспомнилась история про нашего разведчика...
   "Извини за мои манеры, дорогая, - я со вчерашнего утра ничего не ела". Тем ни менее видно было, что мои действия были для девушки шоком. А ведь она собирается простых людей учить -- то ли еще будет с ее психикой. Начиталась книжек, наслушалась всякой романтической фигни, а теперь из-за этого ее ждет разочарование в жизни...
   Утолив голод в мой мозг поступила заявка от следующего по очереди органа -- мне нужно было в туалет. И я начала интересоваться у Аглаи, был ли он здесь -- она ведь в этом вагоне "местный житель", можно сказать. Туалет здесь был, но пробившись туда, я обнаружила, что в самой уборной сидят двое солдат с сумками и ружьями -- из-за нехватки мест занята была даже эта комната. Ну, все лучше, чем в прохладную погоду на крыше ехать. Эти солдаты моего статуса не знали и увидев меня в дверном проеме уборной даже подшутили. Я решила сходить за поддержкой и, вернувшись с Христаном, начала вести с ними переговоры. Солдатики юмора не поняли и мне пришлось долго их уговаривать, переходя часто на "стальной тон" и подключая Христана, в руках которого была винтовка. В конечном итоге, поняв, что я не на совсем, они впустили меня туда. Вскоре мы с моим товарищем вернулись в свой вагон и продолжили путь.
   После очередной "смены караула" на диванчике на связь с моим мозгом вышел следующий требующий к себе внимания орган. В этот раз это были ноги, которые страшно гудели от долгого стояния на месте. Судя, кстати, по лицу и "переминаниям" с ноги на ногу Аглаи, ей это чувство тоже было знакомо. С той лишь разницей, что, судя по всему, она была к нему куда менее привычна. Христан же в скором времени по отправке поезда просто уселся в шинели на пол, близко прижав к подбородку колени, чтобы не мешать стоящим возле него товарищам, которые переодически норовили его пнуть или наступить на него -- было очень тесно. Но, судя по довольно расслабленному выражению его лица такая поза и ситуация в целом была для него вполне привычна. А нам с Аглаей вроде по статусу было не положено так садиться. Да и шинель по плотности явно превосходила мои джинсы и ее платье -- пол был очень грязный и достаточно мокрый чтобы наша одежда едва прикоснувшись к нему пропиталась этой самой грязью по самое тело. А ехать мокрой и вымазанной неизвестно в чем мне тоже не хотелось.
   Видимо, придется Аглае еще раз "окунуться" в холодную и отрезвляющую реальность.
   "У тебя есть какое-то плотное покрывало в твоих вещах?" - спросила я у девушки. Она недоуменно взглянула на меня и быстро кивнув пошла за другой сумкой. Соладты с интересом начали наблюдать за происходящим движениям в "высших кругах" - за десять минут два раза куда-то бегают. До нашего вагона из соседнего слегка доносилась песня, которую, наверное, пели всем вагоном. "Наши решили не отставать и тоже ее подхватили (кто слова знал). Мой Христан оказался в их числе. Слов разобрать не удалось -- слишком много "ой-да" и других вставных словечек. Что-то про "разродимую сторонку"... Но мотивчик довольно заунывный. Не говоря уже о том, что Христан петь не умел, но, видимо, любил. Тоже, кстати, интересно -- когда поет одновременно много людей, то непопадания в ноты как-то не очень слышно. Но мой сопровождающий-то пел прямо под ухом. И глотки не жалел. А чего ему -- расселся в вагоне и думает, небось, что на курорте.
   Между тем подошла Аглая с чемоданом и кое-как начала рыться в своих вещах. Чемодан открыть полностью было нельзя -- задели бы стоявших или сидевших солдат. Поэтому возня с "саквояжем" (во словечки-то раньше были?) затянулась. Но протяжная песня продолжалась (уже минут 15 одна и та же -- мотив, по крайне мере, не менялся) - гул стоял редкий, поэтому я молча взяла у Аглаи ее покрывало из добротного волокна. Но это были еще цветочки -- нужно было видеть лицо девушки, когда я начала проталкиваться к Христану и расстилать покрывало на полу рядом с ним. Для нее это было полной неожиданностью и чуть ли не последней каплей -- в помощницы не берут, тяжести вместо мужиков тягать заставляют, еду из рук выхватывают, а теперь еще и вот это... С другой стороны -- а для чего она думала я у нее покрывало прошу? Завернуться в него на римский манер и продолжать стоять, изображая Юлия Цезаря?
   Справедливости ради следует отметить и недоуменные глаза солдат, через которых я проталкивалась и которых теснила. А потеснится им пришлось -- в сидячем положении, как известно, человек занимает больше места, чем в стоячем. Но меня их взгляды не сильно занимали -- пусть будут благодарны за диванчик. И, судя по всему, они благодарны были и смиренно потеснились, насколько это возможно. А часть просто решила меня не трогать, опасаясь. Я же тоже ноги поджала к подбородку и старалась экономить пространство.
   Место рядом с Христаном было выбрано не случайно -- сидя рядышком вас и затоптать сложнее -- отдача больше, и места вы занимаете меньше. Запах же ото всех мною уже не чувствовался -- принюхалась.
   Умостившись поудобнее, насколько это возможно, я жестом (ибо слов было бы не разобрать) великодушно пригласила Аглаю на ее же покрывало. И этим, видимо, окончательно добила несформировавшуюся психику наивного ребенка -- усевшись и обхватив руками ноги, придвинутые к подбородку, она "ушла в себя". Но вид ее был, все же, не такой критичный, как когда к ней приставали солдаты -- сейчас она, скорее всего, просто пыталась для себя объяснить логику происходящего -- почему произошло так, а не иначе. А может тоже место додумалась сэкономить. Или же "два в одном".
   Из раздумий Аглаю вывел солдат, аккуратно потрясший ее за плечо рукой и проговоривший что-то себе под нос со стеснительной улыбкой на лице. Аглая вопросительно взглянула на него. Поняв, что его не слышат, солдатик солидного возраста перекрикивая горлание песни спросил, не настала ли его очередь на диванчик? Христан аж петь перестал, чему мои уши очень обрадовались.
   Урегулировав вопрос с диванчиком не вставая с места, Аглая вновь вернулась в себя, а жизнь не преподносила никаких сюрпризов. Пелись песни, у кого была возможность что-то съесть -- он ее пользовался. Прошло уже три смены места на диванчике и все это время меня страшно мучало невыносимое желание "убить время" и залезть в телефон, поиграть в свои любимые игрушечки... Реально началась ломка и что с ней делать я не знала. Все-таки мы уже окончательно зависим от Интернета и подобных устройств и время можем коротать, когда нечем себя занять, исключительно уткнувшись в монитор своего телефона или компа.
   Слава Богу, что к этому времени мы приехали к очередной станции. И я не преминула встать, опираясь при этом за Христана. Это оказалось абсолютно сложной задачей -- от долгого сидения в одном положении ноги стали ватные, жутко затекли. Но кое-как я осилила эту задачу и пошла "размяться". Христан, кстати, последовал моему примеру. Пробиться сразу нам не удалось -- желающих было много. В окно промелькнула быстро направляющаяся куда-то фигурка усатого -- эта сволочь смогла проскочить одной из первых.
   Протолкавшись все-таки на перрон, я решила направится не к кубовой, а к зданию вокзала, прихватив, конечно же, с собой и моего верного теперь уже товарища. Навстречу нам шли пять человек в кожанках и с обнаженными револьверами. Сзади них с довольной улыбкой шел усатый, нагло показавший на нас пальцем.
   Подошедшие товарищи, с показательно вежливой улыбкой, сказали:
   "Разрешите Ваши документы, товарищ посол?"
   Внутри у меня все похолодело.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"