Осеннее утро встретило приятелей крепким похмельем. Как и почему они оказались в квартире общего знакомого, ни тот ни другой не знал. Да и по большому счету их это не интересовало. Такие сюжеты для них были обыденными и являлись скорее нормой, чем исключением. Приятели больше полагались на волю случая, чем на разум, и поэтому не они контролировали свою жизнь, а жизнь контролировала их. В это утро жизнь настойчиво требовала опохмелиться. За неимением денег приятели нервно ходили из угла в угол. Когда кругов по квартире было накручено столько, что их вполне можно было засчитать за полноценную зарядку, один из них остановился и, взглянув в окно, просиял от радости.
- Петрович! Ты только посмотри!
- Ну, чего там?
- Болдинская осень!
У Петровича приятно защекотало в груди. Болдинская осень был неформальный праздник, провозглашенный его приятелем. По аналогии с творческой порой А. С. Пушкина, праздник символизировал активацию творческих сил, а в действительности был традиционной пьянкой на природе, где мечталось и грезилось о покорении эстрадного Олимпа. Приятели, однозначно люди творческие, имели отношение к музыке и готовились к большой сцене. Точной даты праздник не имел, и поэтому дата определялась его учредителем по одним только ему известным признакам. А защекотало в груди у Петровича оттого, что празднование Болдинской осени всегда проходило без сучка и задоринки, и значит сегодня был гарантирован хороший опохмел. Петрович сделался предельно вежливым.
- Александр Станиславович, раз такое дело - может выдвигаться будем?
Александр Станиславович пошел на кухню, открыл холодильник и, обнаружив в нем белесую курицу, с едва заметным синюшным оттенком, сложил ее в пакет. Больше в холодильнике ничего не было и приятели, прикрыв за собой дверь, покинули квартиру гостеприимного хозяина, так и не очухавшегося после вчерашнего застолья.
Гостеприимным хозяином был Андрей Антонович. Он же: Дрюля, Антонович, Антон, русский гитарист, Конек-Горбунок - человек интересный и можно сказать уникальный. Вьющиеся черные волосы, нос с горбинкой, усы и глаза навыкате, делали его похожим на цыгана и молдаванина одновременно. Однако, выпив водки, он говорил о принадлежности к потомкам горских народов, хотя носил явно украинскую фамилию. При этом плечи его высоко поднимались, усы шевелились, глаза выпучивались дальше некуда, а из груди исходили угрожающие звуки. Со стороны зрелище выглядело устрашающим, но на деле Дрюля был человеком безобидным и окружающие видели в нем больше Конька-Горбунка, чем злого чеченца. Однако в смелости отказать ему было нельзя, особенно когда дело касалось чести Родины. Однажды, в бытность работы грузчиком в филармонии, Антонович оказался на гастролях в Болгарии. По случаю изрядно приняв местного бренди, он зашел в ресторан при гостинице. В ресторане он еще добавил несколько стаканчиков "Слънчев бряга", внимательно наблюдая за игрой гитариста местной группы. Что он при этом думал неизвестно, но когда музыканты ушли на перерыв, Дрюля подошел к сцене и взял гитару. "А сейчас для вас будет играть русский гитарист Андрей", - объявил он в микрофон, чем вызвал неподдельный интерес у посетителей ресторана. Посетители застыли во внимании, а тем временем, самолично объявивший свой выход русский гитарист, ударил по струнам и, вместе с гитарой рухнул на пол.... Подоспевшие музыканты унесли смертельно пьяного Дрюлю в его номер.
Приятели шагали по улице, погрузившись в раздумья о том, где взять им деньги.
- Представляю, что будет, когда Дрюля обнаружит пропажу курицы..., - задумчиво произнес Петрович.
- Наш Конек-Горбунок проклянет нас горским проклятьем! - засмеялся Александр Станиславович.
Неожиданно из-за угла на них буквально налетел запыхавшийся человек.
- Здорово, чибисы!
Это был ресторанный певец Ромаха, тоже человек творческий и как следствие часто страдающий от недостатка спиртного. Опытным взглядом он сразу оценил состояние приятелей.
- Ну, и что будем делать?
- Есть тут у меня одна знакомая..., - туманно произнес Александр Станиславович.
Друзья направились к знакомой, но та в выдаче денежных средств отказала. Потом были походы к знакомым Петровича и Ромахи но, успехом они не увенчались. Была даже предпринята попытка продажи курицы возле торгового центра, но и она провалилась. Настроение приятелей принимало явно упаднический характер. Горское проклятие начинало действовать....
Однако сила Болдинской осени взяла вверх над горской магией и, Александр Станиславович, сняв с себя наручные часы, заложил их в одном из коммерческих отделов за цену трех литров неважного разливного вина, которое сразу и было приобретено. Приунывшие было друзья воспряли духом, и бодрой походкой направились в лес. По дороге они нашли кусок фольги.
- Пригодится, - заботливо поднял фольгу Александр Станиславович.
В лесу они развели костер и положили жариться в него курицу, предварительно завернув ее в фольгу. Празднование Болдинской осени началось. Вино, меняющая цвет листва, ласковое солнце уходящего лета и теплый ветерок навевали желание уехать в далекие края. Петрович со Станиславовичем начали было заводить приятные беседы, но нетерпеливость Ромахи, портила праздник. Мечтание планов то и дело прерывались громогласным Ромахой. "Мужики! Давайте еще по стакану!" - буквально через каждые пять минут раздавался в лесу его зычный кабацкий голос. Вдобавок, он неустанно проверял готовность курицы в результате чего, она была съедена почти сырой. Вино быстро закончилось, курицы не было. В душе оставалось тягостное ощущение незавершенности. И тут винный червячок, попавший в организмы трех творческих людей, включил мощную интуицию. Ноги приятелей сами повели куда следует. Выйдя из леса, они направились в центр города на набережную, где Петрович без особого труда взял деньги у знакомых продавщиц мороженым, на которые была приобретена бутылка водки и быстро выпита на берегу. Далее, интуиция направила приверженцев Болдинской осени к Центральному универмагу, где Ромаха встретил радушного знакомого с полной сумкой водки и сырыми яйцами. Далее было распитие водки из горлышка прямо на улице с закусыванием сырыми яйцами, затем поездка к еще одному творческому человеку и выпивание с ним водки на лавочке. Была и большая лужа, в которую Петрович по неосторожности вошел и долго топтался в ней, пытаясь выбраться, что со стороны можно было принять за необычный танец. И много что еще могло бы быть, но время подошло к полуночи и, Болдинская осень закончилась.
На следующий день Александра Станиславовича так тошнило и мутило, что он по скорой помощи попал в госпиталь с острым отравлением. Петрович во время танца в воде крепко подвернул ногу и две недели ходил с тросточкой. И только один Ромаха не пострадал: ведь хотя он курицу и ел, но в похищении ее не участвовал а, следовательно, горское проклятие его не коснулось.