Аннотация: Мой самый любимый и самый лучший рассказ.
Я умер
(байка)
It doesn't matter if we all die
The Cure `One hundred Years',
(Pornography, 1982).
Когда я умер, не было никого,
Кто бы это опроверг.
Е. Летов.
Прошлой ночью я умер.
Просто взял и покончил с собой.
Выпил довольно большую дозу яда и отправился в Вечную Темноту.
Умирая, я вообразил себе свои собственные похороны, своих бедных родителей захлебывающихся от горя и рыдающих так, что меня просто стошнило бы при жизни, своих друзей, которым я был на фиг не нужен до этого момента, святошу, читающего надо мной еще более нелепые и заунывные молитвы. И самое главное - представил себе Ее. Ту из-за которой я умер, ту которую я считал Совершенством, Богиней, Воплощением всего прекрасного и в конце концов оказавшейся грязной стервой, которая предпочла меня какому-то прыщавому хулсу с глянцевой рожей и глазами конченного дауна. Возможно она также придет плакать на мою могилу и будет раскаиваться как глупо она поступила, а может и просто будет молчать, но мне уже не будет до этого дела - я умру и на этой отвратительной земле меня больше не будет и возможно я попаду в мир даже лучший, чем этот.
Реальность расплывается и темнеет в моих глазах. Темнота все ближе и ближе к моим глазам. Вот-вот сейчас остановится мое сердце и меня не будет.
Все.
Провал.
Пустота.
Я больше ничего перед собой не вижу.
--------
Я уже не помню сколько я пролежал в таком состоянии, но помню, что очнулся в каком-то белом и твердом пространстве и главное это пространство было для меня очень узким. Я ощупал его - пространство было действительно твердым. Нет это точно не облака. Но что это?
Я стал думать где я и что со мной происходит. И к ужасу своему я осознал одну страшную вещь
Я ЛЕЖУ В СОБСТВЕННОМ ГРОБУ
Мне стало страшно. Страшно, больно и обидно, что я не умер от яда и теперь мне приходится задыхаться от нехватки кислорода в СОБСТВЕННОМ гробу. И самое смешное было то, что пошевелив извилинами я вспомнил, что оказывается я выпил не яд. Вместо яда я выпил снотворное, которое мой батя перелил в банку с надписью `цианистый калий', чтоб моя мама, злоупотреблявшая им, не смела даже прикасаться к этому зелью, а потом и мама и папа и вовсе забыли об этом снотворном, находящемся в банке `цианистый калий'. Да-а, как я опростоволосился! Я же теперь фактически похоронен заживо!
Мне стало страшно. Я стал кричать:
-ПОМОГИТЕ! ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА! ЭТО ОШИБКА! Я ЖИВ! Я ЖИВ! Я ЖИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИВ!
Я истерически кричал и барабанил по крышке гроба. Все было бесполезно. Я заплакал. Заплакал от стыда за свое неудачное самоубийство и от отчаяния, что я задохнусь здесь. Все было прямо как в фильме `Заживо погребенный', только там была другая модель гроба в отличие от моей ситуации.
Я стал думать, как мне выбраться отсюда. Я был не особо силен, поэтому на успех не рассчитывал. Я стал пытаться поднять крышку гроба. Крышка не поддавалась. Мне надо было собрать свои силы, чтобы ее открыть, и я попытался сосредоточиться. Поднатужившись, я вновь стал поднимать эту несчастную крышку. Три минуты крышка не поддавалась, и я уже подумал, что ничего у меня не выйдет.
Наконец крышка потихоньку стала подниматься, а в гроб посыпалась сырая земля.
-Ну же, Миша! - говорю я себе - Сделай это! Никому же не хочется задыхаться в собственном гробу!
Потихоньку крышка начала сдаваться и вскоре я с большим трудом смог отбросить ее от себя.
УРАААААААААААААААААААА! НАКОНЕЦ Я СВОБООООООДЕН!
Я не мог поверить, что я все же смог СДЕЛАТЬ ЭТО! Надо мной было ночное небо без звезд, было холодно и сыро. Но все-таки я обрел свободу. С трудом, выбравшись из собственной могилы, я вдохнул воздух полной грудью и подтянулся. Пьяный могильщик, увидев меня, в панике убежал. Вероятно, он подумал, что у него явно белая горячка, и он в очередной раз даст себе зарок: никогда не пить. Но я все равно понимал, что такие люди как он рано или поздно возвращаются к водке. Хотя... мне было плевать на этого старого могильщика, равно как и на то, что его огреет сковородой его собственная жена, потому что он - пьяница и алкаш.
Мне надо было уйти с кладбища и вернуться в город. Я долго пытался найти выход отсюда, т.к. ночное кладбище очень сильно напоминало лес, и трудно было вообще что-то найти. Наконец я нашел ворота, за которыми, однако, была кромешная тьма, лишь изредка пронизываемая парой тройкой огоньков. И я вышел оттуда.
Я направился в сторону огоньков. Было темно, и я не видел, что вокруг меня происходит. Однажды я наткнулся на что-то большое. Я подумал, что это либо тяжелый камень, либо расчлененный труп.
РАСЧЛЕНЕННЫЙ ТРУП!!!???
При мысли об этом у меня забегали мурашки по коже. Может, за время моего лежания в гробу в городе объявился маньяк, и он режет каких-нибудь очень красивых девушек и разбрасывает остатки их частей по всему городу.
`Этого не может быть - подумал я - кто знает, что это такое? Лучше пока оставить свой черный юмор при себе и идти дальше'. И я, обойдя это странное нечто, отправился дальше.
Пока я шел к огонькам, предо мной то и дело представала вся галерея ночной жизни - алкаши, бродяги... один раз я вообще застукал какую-то парочку, которая занималась любовью в кустах. Романтика, б...я!
Наконец темнота исчезла, и огоньки превратились в освещенные окна домов и свет фонаря, который освещал трамвайные рельсы. Я пошел на трамвайную остановку и почему-то стал ждать трамвая. Однако неожиданно для себя я понял, что денег для оплаты проезда у меня нет, а трамваи в полночь не ходят. И я направился по трамвайным рельсам в сторону дома, где жила Алина. Да-да это была та самая девчонка, из-за которой я собирался покончить с собой. Я побродил немного среди старых зданий из рыжего кирпича и, наконец, разыскал ее дом. Но разыскал я, похоже, не только ее дом, но и ее саму и ее нового парня. Видели бы вы его рожу - он похож на ПТУшника, который благодаря родительским деньгам попал в пупсовую группу и теперь он сам прется оттого, что у него дофига девочек. Я спрятался за домом и стал слушать, о чем они говорят.
-Ты откуда идешь - спрашивает у него Алина.
-Я? - парень чешет затылок - с дискача конечно.
-Ну и как?
-Отстой. Отстойное музло, телки - колхозницы. Такой беспонтовой дискотеки я еще ни разу в жизни не видел.
-Сочувствую, тебе, Серый! Хотя гораздо отстойней были места, в которые водил меня Кожинов.
Кожинов это была моя фамилия, поэтому, когда я услышал от нее такие слова, я был просто взбешен.
-А куда он тебя водил? - спросил Серый.
-Не имеет значения. Может быть, он вообще меня никуда не водил. Но по-любому я его послала подальше.
-А ты слышала, что он покончил с собой?
-Слышала, ну и что...
-Говорят, он оставил записку, где писал, что типа не может жить без тебя... ну... и все такое.
-Мало ли что этот лох написал. Я рада, что одним занудой в этом богом забытом городке стало меньше.
Услышав про себя это, я чуть было не заплакал от злости.
Я подумал:
ШЛЮХА!
ТУПАЯ БЕССЕРДЕЧНАЯ ШЛЮХА!
Ты сама мне говорила, что тебе хорошо со мной. Я делал для тебя все, а ты мешаешь меня с дерьмом даже тогда, когда я уже на том свете? ТАК ИЛИ НЕТ? Чтоб ты сдохла от СПИДа, гнилая потаскуха!'
Я развернулся и пошел прочь. Ну, надо же, а? Каким же я был лохом, что поверил ей, а уж тем более, когда совершил этот глупый суицид, будь он трижды проклят. Я был настолько зол, что не заметил, как оказался в своем дворе. Под ногами валялся обрывок старой газеты с сообщением об увеличении количества погибших детей в Беслане. С...ная политика - никуда от нее не денешься, уж тем более, если тебе запудрят мозги об угрозе международного терроризма. Ладно, хватит политики, возвращаемся в реальность.
Во дворе я заметил компанию своих старых дружков. Они развлекались тем, что показывали друг другу свои мелодии на мобилах. Я подошел поближе - очень хотелось за этим понаблюдать.
И вдруг мой друг Тима неожиданно взглянул в мою сторону и его глаза расширились от ужаса.
-ПРИЗРАК! - закричал пронзительно Тима - ЗДЕСЬ ПРИЗРАК! СПАСАЙТЕСЬ, КТО МОЖЕТ!
Уставившись на меня, компашка мгновенно разбежалась. Тима остался и не мог пошевельнуться - испугался до смерти!
-Тима - говорю я - это же я Миша! Почему ты меня боишься! Я же жив!
Но Тима настаивал на своем и уже заикался от страха:
-Эт-т-т-то не-п-п-п-п-п-п-п-правда! М-м-м-м-миша давно м-м-м-м-мертв! А т-т-т-ты его п-п-п-п-п-п-п-п...
Он с трудом собрался с силами и договорил:
ТЫ П-П-П-П-П-П-ПРИЗРАК!
И он убежал к себе домой. Последнее, что я видел это его искаженное от ужаса лицо.
`Да... - констатировал я - Я призрак! Для них всех я уже давно мертв. Даже если б я сказал Тимоти, что я жив, что я на самом деле выпил снотворное вместо яда и что я, потом проснулся и выбрался из гроба, он бы все равно не поверил. Да... для них всех я уже давно мертв'.
Я обрисовал будущее Тимы. Скорее всего, он все расскажет мамочке, та, скорее всего, отведет его к психиатру, тот скажет, что это у него от переутомление, а может даже худший вариант - отправит на Пряжку. Но на всякий случай мне пришлось ретироваться, а то сейчас наверняка бы прибежали озлобленные и ошарашенные граждане с палками и бейсбольными битами, а также с неожиданно проснувшимися в них темными средневековыми инстинктами.
Я заметил, что в окне моего дома все еще горит свет. Я решил подняться на карниз и разведать обстановку. На свой страх и риск я стал подниматься по водосточной трубе, хотя после дождя она была настолько влажной, что я мог бы упасть. Я поднялся на карниз и стал наблюдать, что творится в доме моих родителей и, соответственно, в моем уже бывшем доме. Неожиданностей для меня не было - предки опять выясняли отношения.
-Ну и где ты был, мерзавец? - кричала мама
-Я... - замешкался батя - на работе отмечали день рождения шефа.
-Врешь! Ты опять был с ней! Я тебя знаю, изменщик несчастный, ты опять был с ней, болван!
-С кем это с ней?
-Да опять с этой... - мама впала в истерику - с Людкой! С этой... швоблой! С этой... мерзавкой! С этой...
-У тебя что? Паранойя, что ли? Запомни навсегда - я тебе не изменял и ни с кем я не спал.
-Спишь!
-Не спал!
-Спишь!
-Не спал!
-Спишь!
-Я ТЕБЕ СКАЗАЛ
Я НИ С КЕМ НЕ СПАЛ!
Матушка замолчала.
-Тебе лечиться надо! - гремел батя - От паранойи и от излишней истерии!
Я уже не могу передать словами, что они там дальше говорили - это омерзительно и противно даже для меня. Но в любом случае про меня они ни разу не упомянули.
`А про меня забыли дома - подумал я - Такое ощущение, что я будто и не умирал'. Что сказать мои родичи ссорились даже тогда, когда я еще был так сказать `живым'. И почему они еще не развелись? Хотя мама по-любому не сможет бросить отца - тогда она останется без крыши над головой. Воистину, нет более зависимого от материальных вещей существа, чем человек.
`Ну и ладно - подумал я - пусть грызутся дальше. Пусть перегрызут себе глотки от ревности, я для них давно умер, значит и они для меня в таком случае тоже мертвы'.
Я отошел от окна и спустился с карниза по водосточной трубе. Я стал думать - что делать дальше.
И я решил уйти из города и изменить свою жизнь.
`Что же делать? - подумал я - покончить с собой снова я уже не смогу. Меня потом похоронят как бомжа, да и когда я попытался отправиться на тот свет тогда, всем было пофигу, да и сейчас всем будет пофигу. А если я буду всем доказывать, что я жив - никто мне не поверит, а психиатрам тут скоро добавится работы. Ну что ж - я возьму себе другое имя - скажем Витек. Над фамилией пока подумаю, но ее тоже стоило бы изменить. И нужно уходить из города. И как можно скорее. Пора начинать новую и более полноценную жизнь'.
И я покинул двор, а заодно и выбрался из своего района. Я даже подумал, почему на меня еще гопники не наехали. Повезло, мне в каком-то роде, что я на них еще не напоролся. И надеюсь, в ближайшее время не напорюсь. Очень скоро я выбрался на шоссе и уже шел в том направлении, где, как правило, заканчивается город и начинается Дорога. Дорога в Неизвестность.
Уже светало и постепенно поля мимо, которых я проходил, окутались туманами. Я решил свернуть и в последний раз насладиться туманами этих полей. Я лег на траву, и мой взгляд застыл на небо, где уже появлялся свет восходящего солнышка, а вокруг меня было лишь белое туманное Ничто, словно облако, обволакивавшее меня и заманивавшее меня в чудесный сон. Боже, как я хочу попасть в тот чудесный сон, где все хорошо, все по-кайфу, и мне доступны самые прекрасные и верные юные девы, которые будут любить меня всегда!!! Как я хочу оказаться в этом сне и никогда, НИКОГДА не возвращаться в эту убогую реальность.
Я закрыл глаза и улыбнулся. Впереди была Долгая Дорога в Неизвестность.
-------
Я проснулся на своей постели. Я был жив и не лежал ни в каком гробу. Я был дома. У себя дома. И я подумал про себя: `Хорошо, что все это был всего лишь плохой сон'
P.S.
Во время работы над рассказом автором прослушивалась композиция группы Bauhaus `BelaLugosi'sDead'.