Третью неделю стояла ясная, солнечная, но не очень жаркая погода. Снег стаял дня за три, и только в тени упорно прятались темные, дырчатые сугробы, которые лениво пытались раздробить и выкинуть на асфальт дворники в оранжевых жилетках.
Поеживаясь на прохладном ветерке, я смотрела в небо. Ярко-голубое, без единого облачка. А пора, пора...
Прищурившись, пристально уставилась на горизонт, заставленный разномастными домами. Ну, какой горизонт... так, километров пять и видно всего с подножия уставленного домами холма.
Хм... Взмахнув рукой, позвала не видное из-за остекленных небоскребов облачко. Вот так.
И поспешила к подъезду, взлетела по широким ступенькам, кивнула знакомой, сутулящейся у дверей и прячущей от порывов ветра в сложенных лодочкой ладонях сигарету.
- Холодно, - заметила она.
- Ага, пора бы уж... - я не договорила, чего пора. А знакомая кивнула, добавив:
- Тепла.
- Лета, - поправила я. И усмехнулась, подавив желание закружиться.
Не тепла, не лета, а дождя пора бы.
Ну, вот такая вот лицемерка, вечно не договариваю, поддакиваю, соглашаюсь. Ведь не объяснишь, отчего у меня, попавшей под противный, моросящий дождик, пробирающийся под куртку, такое радостное настроение. А он добавляет мне легкости, смывает усталость, и хочется выйти из автобуса, скинуть куртку и ботинки и пробежаться, кружась, по мокрому асфальту, отражающему высокие светлые стены домов.
Через лужи и ручьи, разбрызгивая воду, мимо ошалелых прохожих. Как жаль, что такое можно позволить себе редко, лишь после больших ураганов. С завывающим ветром, хлещущими плетями воды, бурными ручьями, смывающимим хилую травку с газонов, поломанными ветками и придавленными ими же машинами.
Это я люблю. И потому раз в год зову бурю.
Кроме меня, радости это никому не приносит. Плохо, плохо всем от бурь, и от дождей, и мороси мерзлой... хе! Я, в конце концов, ведьма, а мы, ведьмы, по определению добрыми не бываем. Злыми, хитрыми, вредными, лживыми, лицемерными, гадкими притворщицами - когда угодно, но добрыми... Это не к нам!
А я ведьма погодная, зло-обная. Все дожди в этом городе - мои. Ноябрьские мелкие туманные, слякотные январские, ледяные февральские, веселые апрельскте и грозовые майские. Летние - сквозь солнце, пузырями по лужам, ливнями по листьям, холодом по коже, ручьями по дорожкам, брызгами по машинам.
И этот, что прольется из медленно затягивающих горизонт серой пеленой туч, тоже принадлежит мне. Он очистит город, смоет со стен грязь, унесет через забитые решетки мусор, ну, и главное, добавит мне хорошего настроения.
А как же? Пробежка до метро без зонта, унылые лица людей, прячущихся под крышами остановок, брезгливо поддергивающая лапы кошка, перескакивающая нововозникшую лужу, широкие ручейки, растекающиеся по асфальту, многодневная пелена, прикрывшая горизонт, холодные капли, стремительно ссыпающиеся с водосточной трубы. Пузырящаяся река, над которой рассекают мокрые чайки, срываясь с свежеокрашенного парапета набережной, маленький, пыхтящий через силу кораблик, тянущий за собой сеть, полную зимнего мусора. Рабочая душа... Прибитые к земле клубы дыма, уныло стелящиеся из высоченных полосатых труб.
Красота.
А потом... яркий солнечный луч, отразившийся от куполов Новодевичьего разгонит сумрак, заиграет радуга и весело закурлыкает голубь, выбравшись из-под карниза на ветви уж более не раскачивающегося дерева.