Они столкнулись лицом к лицу в круговороте почти проигранной битвы, с двух сторон достав одного противника. Кончики мечей одновременно чиркнули по доспехам, взрезая полированную кирасу, и враг кулем свалился на землю.
Они встретились глазами. Ненависть, раздражение и ярость мелькнули и исчезли, растворившись в усталости. Покрытые грязью, потом и кровь, давно потерявшие своих, закружившиеся в ослепляющем водовороте, брошеные в бесполезную и бесполезную атаку...
Потерянные. Замершие на миг в ослепительном понимании вечные соперники, не желающие смириться с поражением, готовые драться до конца, хоть бы и со всем миром.
Одновременный кивок, и двое воинов стремительно разворачиваются спина к спине, прижимаясь вплотную. И в закручивающемся вокруг мельтешении воздвиглась блистающая стена стали. Маленькая, но прочная...
Они знают силу друг друга, ибо не раз сталкивались на дуэлях. Изучили и себя и потивника до последнего движения, до вздоха, и потому теперь... Бывшие соперник, словно единый организм, двигались вперед.
По взрытому полю, осторожно, отбивая и парируя вырывающиеся из слившейся перед их взором свалки, жала клинков.
Рукопашная... это не танец, это бойня. И ни ритм, ни красота не тронут врага, желающего порвать тебе глотку, вскрыть грудь, подрубить ноги и затоптать.
И нет времени помочь кому-то. Нет сил ответить на хриплые крики о помощи, рвануть на последнеий взблеск падающего наземь штандарта.
Есть только единая слитная стена, котрую надо удержать, двигаясь шаг за шагом, желая вырваться, дойти, выжить...
И потом отмстить.
И есть надежная спина позади, соперник-враг-друг, которому только и можно довериться здесь и сейчас. Тот, кто поддержит, поймает направленный в бок клинок, прикроет запнувшегося воина, сбросившего шлем с плюмажем.
Есть нечто большее, чем простое соперничество в момент, когда решается судьба, когда жизнь висит на волоске. Есть верность и честь, которые никогда не были преданы.
Есть...
Королевство, которое заслуживает жизни. Хотя бы в их памяти.
И если не смог, не сумел уберечь своих людей, брошеных на произвол судьбы начальственной швалью, сохрани хотя бы ее.
Память о лесах и полях, ручьях и озерах, небольших деревеньках, горных поселениях, ярком солнце, ветре, напоенном ароматами весны, цветущих лугах и глухих буреломах...
О детском смехе, женских улыбках, звонком кличе пастуха, сгоняющего табун к водопою...
Они сбились с ритма всего один раз, когда один из них нагнулся, подхватывая с земли измяты и затоптанный почти до неузнаваемости штандарт, вскинул повыше и вновь включился в круговорот выпадов и защит.
Взметнувшийся вверх синий щит на серебряном фоне вновь засиял над всеобщей свалкой, под голубым безбрежным небом и стал тем маяком, которому устремились немногие сохранившие разум и надежду.
Мгновение или бесконечность спустя, взрезав последний ряд окруживших котел битвы солдат, бывшие когда-то врагами, замерли на опушке леса.
Переглянулись...
Всмотрелись в лица усталых, измученных солдат, вырвавшихся из окружения следом за ними.
Бывший сотник Черных Егерей вскинул на плечо древко знамени, развернулся и двинулась в густые заросли. А ведущий Белого Крыла, взмахнув рукой, двинулся следом.
Редкая цепочка людей углубилась в чащу...
До сих пор на гербе одного из небольших государств на фоне белого крыла изображены черные скрещенные мечи.