|
|
||
Вокруг поэта всюду возникает поэзия. _________________________Новалис "Гейнрих фон Офтердинген" Из поэтов восемнадцатого века в наше время с удовольствием цитируют Бодлера, превозносят многосторонний талант Блейка, но мало от кого можно услышать о Новалисе. Первые двое эпатировали публику описанием неприглядных сторон бытия и восставали против ханжеской морали. Юный же Фридрих фон Харденберг поначалу кажется слишком приторным и постным, слишком правильным и неуместно поэтичным, но первое впечатление обманчиво. Явившись читателю как автор одного романа "Гейнрих фон Офтердинген", Новалис написал своеобразную автобиографию грез. Как поэт не чуждый дара предвидения он сам предсказал судьбу своего произведения: "Конца книги видимо не доставало...", пишет он в романе об удивительно знакомой книге из пещеры отшельника. И правда, его собственный роман оказался недописанным, но собранные другом "...последние картины были темные и непонятные; но некоторые фигуры его сновидения восхитили его". Последние картины действительно восхитительны, в них еще больше прекрасных афоризмов, и мыслей-откровений, откликающихся в душе ищущего прекрасного и уме думающего. Начинается "Гейнрих фон Офтердинген" традиционно, в жанре "романа воспитания", и по логике которого герой, выйдя из дома должен встречаться с различными по характеру и положению людьми, попадать в разнообразные истории, вернуться домой возмужавшим, поумневшим, разбогатевшим, или пропасть где-то, не совладав с превратностями судьбы, так и не закалив свой характер. Молодой герой Новалиса выходит из дома не из нужды, и не за развлечениями или деньгами, но в поисках любви: Ты вызвала высокие мечты, Огромный мир манил в твоих призывах. Но какой любви? И кто эта таинственная "Ты"? Голубой цветок, так манивший главного героя Генриха в начале, по мере повествования преобразуется в синие одежды Софии. На вопрос: "- Где любовь?" Новалис отвечает однозначно: "- В воображении". Таким образом, путешествие Гейнриха - путешествие по закоулкам собственной души и собственного воображения в поисках гармонии и своеобразного рая. Новалис описывает мифологему своей жизни в первых восьми главах, и чаяния своей души в девятой. В последней главе первой части поэт рассказывает нам сказку, причудливо наполненную духами и идеалистическими персонажами из разных культурно-религиозных источников. Здесь и "миловидная" молодая женщина с младенцем - образ из этрусской скульптурной пластики, перевоплотившийся со временем в христианскую Богоматерь с младенцем Иисусом; и героини древнейших греческих мифов сестры-титаниды Геспериды-звезды, герой-созвездие Персей; и северно-скандинавская богиня асов, повелительница весны и любви Фрея; персонажи средневековых алхимическо-герметических трактатов крылатый и вечно возрождающийся Феникс, персонифицированные Цинк, Злато... София - Премудрость Божья - пришла к нам из древнего гностического учения, и представляла одну из ступеней эманации Бога в мире. Само по себе описание эманации эонов гностиков является мифом, на котором строится всеобъемлющая синкретичная картина мира, но поэт по синкретичности превосходит самих дуалистов. В его мифе так же присутствует некое временно восторжествовавшее зло в образе Писца, но внутренний мир Новалиса настолько гармоничен, и он настолько уверен в победе сил добра любви и мудрости, что не наделяет борьбу с ним каким-либо драматизмом, а просто отстраненно рассказывает историю, как бы констатируя извечный факт. Писец выбран был на роль вселенского возмутителя не случайно, а как невежда, письмена которого ничего не значат, потому что не остаются на бумаге после проверки в волшебной чаше, тогда как записки ребенка Басни не стираются, и остаются как истинная божественная мудрость, живущая в чистом поэтичном сердце. "Невинность вашего сердца делает вас пророком" - такие слова вкладывает автор в уста Сильвестра в конце первой части романа. Предтечей возникновения его образа возможно стал монолог графа Гогенцоллерна: "...те немногие, которые записывали деяния и события своего времени, делали это не размышляя и не старались придать своим наблюдениям цельность и связность; они совершенно произвольно выбирали и собирали свои сведения... они, быть может, умеют рассказывать и даже чрезмерно словоохотливы. Но вместе с тем они забывают самое важное, то, что делает историю историей и объединяет случайное в поучительное целое. Вникая в это, я вижу, что историк непременно должен быть поэтом; только поэты обладают искусством умело связывать события. В их рассказах и вымыслах я с тихой радостью подмечал тонкое проникновение в таинственную сущность жизни..." Поэтизация жизни - ее мифологизация, возвращение к золотому веку поэзии и благородной героики, именно к такому подходу призывают нас романтики. Особенное место в романе занимает мифологема орфиков. Она почти незримо возникает почти в самом начале романа во второй главе, когда Генрих беседует с купцами: "...Так, в древние времена, в пределах теперешнего греческого государства, как нам рассказывали путешественники, слышавшие еще там эти предания в простом народе, были поэты, пробуждавшие дивными звуками волшебных инструментов тайную жизнь лесов, духов, спрятанных в стволах деревьев; они оживляли мертвые семена растений в диких местностях и создавали там цветущие сады, укрощали зверей, смягчали нравы дикарей, вызывали в них кроткие чувства, насаждали мирные искусства, превращали стремительные потоки в тихие воды и даже увлекали мертвые камни в стройные движения мерного танца. Говорят, они были одновременно прорицателями и жрецами, законодателями и врачами: своим волшебством они вызывали высшие существа, которые открывали им тайны грядущего, гармонию и естественный строй всего земного, а также свойства и целебные силы чисел, растений и всех существ. С тех пор, как гласит предание, и возникло разнообразие звуков, а также странные влечения и сочетания в природе: до того все было дико, беспорядочно и враждебно". Без сомнения можно сказать, что здесь описывается время пифогорийцев, их воззрения на природу, на их многосторонние знания. "Одно можно сказать, что жил такой человек Орфей, который был истинным основателем теологии среди греков, законодателем их жизненных и моральных норм, первым из пророков и поэтов, отпрыск Муз, который учил греков ритуалам и Мистериям и от которого мудрость перешла к Гомеру, Пифагору и Платону" 1). Эрос в представлениях орфиков был не тем жалким забавным Амурчиком с луком, выпускающий страстные стрелы в богов и смертных, а вселенским животворящим принципом, движением которого явилась все мироздание. Поэтому в сказке Новалиса Эрос преображается, наконец, из ребенка в юношу, но все же не дотягивает до своего первообраза - идеи, принципа без телесного образа. "...Орфики как бы собрали воедино разные уровни Вселенной и таким образом пришли к идее о едином пантеистическом божестве. В нем сходится многое из того, что знала старая мифология: оно и рогатый Вакх-Минотавр, и "Отец всего" - Небесный свод, и владыка Преисподней, и созидающая сила любви - Эрос. Вселенское Сверхсущество раскинуло свои крылья от одного полюса мироздания до другого. Но в его недрах не утихает борьба враждующих начал". 2) Новалис, при всей глубине вхождения в отстраненные теосовские гностические сферы остается певцом земных прелестей. Гармония мира у него выражается в солнечной приветливой погоде, в прекрасных панорамах, открывающихся путнику. Все встреченные девушки прекрасны, матери нежны и заботливы, мужчины в большинстве своем мудры, благородны и величавы. Нескончаемые слезы радости, умиления и восторга - основной фон его взаимоотношений с людьми и природой. Но при всей этой сладостной певучести его судьба кажется мне скорее трагичной, нежели жизнеутверждающей. И во многом в этом виноват именно миф. Как пишет его друг Людвиг Тик: "Эта сказка введена поэтом для перехода ко второй части, в которой рассказ из самого обыденного возносится в чудесное; обыденное и чудесное взаимно объясняют и дополняют одно другое; дух, который произносит написанный стихами пролог, должен был возвращаться после каждой главы и длить то же настроение, то же волшебное преображение всего. Благодаря этому, невидимый мир оставался в постоянном сплетении с видимым...". Молодой Фридрих заигрался с надземным и подземным мирами, которые пытался объединить, и которые, в конце концов, увлекли его более чем мир земной. Умер он очень молодым, не дожив даже до двадцатидевятилетнего возраста. Пытавшись подняться до божественных небес и спуститься в преисподнюю за возлюбленной, возможно, он чувствовал себя Орфеем потерявшим свою Эвридику, скитавшимся по миру в печали, но поющим восхитительные и возвышенные песни, в которых открывается божественная мудрость и красота, принося свою жизнь в дар человечеству. 1).Мэнли П. Холл "Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии". 2).о. Александр Мень. История религии. т. 4. Глава пятая ОРФИЧЕСКАЯ ТЕОСОФИЯ Афины, ок. VI в. Роман "Гейнрих фон Офтердинген"
- Комментарии: 2, последний от 02/02/2005.
- © Copyright Александрова Ольга (Olaleksandrova@yandex.ru)
- Размещен: 07/02/2004, изменен: 07/04/2006. 9k. Статистика.
- Статья: Критика
Связаться с программистом сайта.