5.05. Погорье. Ард

___________________________

В этот ясный день на взлётную площадку замка Ард приземлился харф.

Его окрас был золотым, а шерсть - такой здоровой и ухоженной, что солнечные блики скользили по ней, когда мышцы перекатывались под шкурой. Вертикальные зрачки этого харфа отливали медью. Словно всполох светлого огня, зверь встал на задние лапы, помахивая хвостом, и издал высокий свист, чем-то напоминающий музыкальную трель. На этот свист ответили все харфы Арда, прячущиеся в скалах, ибо узнали по нему властную Марейту.

Всадник, сидевший на её спине, встряхнул поводьями. Тогда Марейта опустилась на все четыре лапы, сложила крылья и приникла к площадке, позволяя хозяину спешиться. От эстетичного изгиба её шеи перехватило бы дух у любого человека, влюблённого в красоту.

Спрыгнув, всадник снял с Марейты сбрую и подал её слугам.

На плече всадника лежала скромная светлая коса. Впрочем, по толщине и длине этой косы было очевидно, что если он распустит её, образ его никому не покажется скромным.

Облачён он был в бело-золотой китель, украшенный гаимскими витыми узорами.

Не парадный. Повседневный.

На его правом плече алела нашивка с подмаринским знаком.

Это был второй человек после марина Оротона, влиятельнейший из подмаринов Погорья и Бог Форисая, как называли его повсеместно - кто в шутку, а кто и всерьёз. Человек, которого боялись, которого любили, которого ненавидели и о котором говорили; человек, с мнением которого не считаться было нельзя; человек, плетущий судьбы и Судьбу.

Человек, о котором кое-где ходили слухи, что он продал душу самому Анцеру.

Да, это был он: словно вышедший из древнейших погорских легенд

первый подмарин Погорья -

Лейгин Форисайский.

***

Неторопливо он поднимался по винтовой лестнице, ведущей к подмаринскому кабинету. Всадник, которого он встретил по пути - Тенан, услужливо предложил себя в качестве сопровождающего. Лейгин задумчиво смотрел вслед этому вежливому и обходительному мальчику, пока тот вёл его вверх и вверх. От разных источников он был наслышан о его натуре. Змеиный характер Тенана, возможно, и привлёк бы его, вот только всадник этот был не особенно умен. Нет, способностями и знаниями он обладал, разумеется, незаурядными, иначе и вовсе не попал бы в отряд. Он хорошо схватывал информацию, владел ею, как ремесленник инструментами, умел подобрать ключик к почти любому высокопоставленному дворянину, к любому человеку, если хотел; свободно владел всеми языками Форисая, но тем не менее оставался недисциплинированным глупцом, холодным к саморазвитию и поиску истины. А потому Лейгин не видел смысла в его существовании.

По крайнем мере, в элитном крылатом отряде.

Обращался он с ним, однако, не менее вежливо и обходительно.

Они приблизились к кабинету, который Лейгин замечательно нашёл бы и сам. Тенан согнулся в поклоне столь выверенном, будто кланялся первому подмарину каждый день и точно знал, сколько нужно вложить в поклон уважения и почтительности. "Мы на месте, господин Лейгин, - нейтрально, как истый слуга, произнёс он. - Чувствуйте себя как дома".

- В кабинете подмарина Аррейса? - уточнил Лейгин.

- Простите?..

Лейгин скользнул по его красивому лицу прищуренным взглядом.

- Благодарю вас за сопровождение, Тенан, - сказал он, стягивая с рук перчатки. - Вы отлично справились. Можете быть свободны.

Мальчик очаровательно улыбнулся в ответ, так и не распознав иронии.

Затем он снова поклонился, развернулся и исчез.

Не было никаких сомнений, что Аррейс уже знает о его появлении (сложно об этом не узнать, когда весь замок встаёт на уши, да и Лейгин предупреждал его письмом неделю назад), а потому он даже не потрудился отправить перед собой слугу или постучаться, сообщая о своём прибытии. Он просто взялся за ручку и отворил дверь. Тенан был не так уж и неправ в своей неосторожной фразе: Лейгин действительно чувствовал себя здесь как дома.

Впрочем, как и везде.

Открыв дверь, он оказался нос к носом с Веретани, учеником ардского лекаря - всадника в отставке. Веретани прижимал к груди кипу каких-то бумаг и выглядел испуганным. Лейгин молча взирал на него сверху вниз и ждал каких-либо осмысленных реакций. Наконец, молодой лекарь спохватился и отвесил неловкий поклон.

- Добрый день, господин Лейгин, - надтреснуто произнёс он.

- Истинно так, - согласился тот, цепко оглядывая всадника. - Вы наружу, Веретани?

- Э-э... да.

- Прошу вас, проходите.

Лейгин сделал шаг в сторону, пропуская его, и Веретани, на этот раз своевременно (и даже как-то слишком торопливо) прошмыгнул мимо первого подмарина в коридор. Один лист из его беспорядочной стопки упал на порог, и Лейгин придавил его каблуком сапога. Поколебавшись, он всё же решил не поднимать его. Спустя пару мгновений Веретани вернулся, краснея и извиняясь, дрожащими руками поднял лист и чуть не рассыпал всю кипу.

Когда он убежал, первый подмарин закрыл дверь и обратился к Аррейсу.

- Не слишком ли ты давишь на юношу? - спросил он. - Может, стоит дать ему отдых?

Тот откликнулся далеко не сразу, развалившись в своём мягком кресле и откинув голову на спинку. Его лицо было бледным и немного похудевшим с прошлой их встречи (скоро будет, кажется, год). Веки Аррейса дрожали; не открывая их полностью, он с вялым прищуром, с полуулыбкой смотрел в окно. Руки его, полностью скрытые рукавами рубашки, лежали на подлокотниках. На пальце сверкал красный перстень, отражая солнечные лучи.

- Не понимаю, о чём ты, Лейгин, - лениво отозвался он. - Бедняга, наверное, просто переработал. Его энтузиазм бывает сложно сдерживать. А вообще-то тебя этот вопрос волновать не должен - если ты не прилетел, чтобы поговорить о Веретани, конечно...

Светлые брови Лейгина поползли вверх.

- На мне лежит ответственность за всё, что происходит в Погорье, - сказал он.

- Х-ха... а по-моему, ты берёшь на себя слишком много.

Пауза.

- Ты сейчас в состоянии вести серьёзные беседы, Аррейс? - полюбопытствовал Лейгин. - Или, возможно, мне лучше зайти после обеда?

- Я в порядке. Не знаю, почему ты решил иначе.

Лейгин прикрыл глаза и едва подавил желание потереть переносицу. Люди, употребляющие натари, начинали искренне превозносить силу своего ума, постепенно сходя с него. Им начинало казаться, что они плетут потрясающе сложные и хитрые интриги. Порой это было так, конечно, но чаще они просто становились упрямы, беспечны и самоуверенны. Даже сейчас - Лейгин дал максимально толстый намёк на то, что он знает (аж целых два раза), но Аррейс всё равно отрицал очевидное. Это, признаться, раздражало.

Может быть, стоит дать третий намёк, подумал Лейгин.

Если не сработает и он...

- Рука у тебя лежит неестественно, будто болит, - благожелательно заметил Лейгин, проходя мимо, к столу, кресло за которым пустовало. - Веретани поэтому к тебе приходил?

Левый локоть Аррейса дёрнулся.

- Нет, не поэтому, - улыбка словно приклеилась к его губам. - Он просил разрешения слетать в Харамаду. Ему и лекарю нужны какие-то особые редкие травы. Я не уточнял, какие.

- Понятно.

Снова пауза.

- Так что такое чудовищно важное ты хотел обсудить, Лейгин? Такое, что аж прилетел из Гаимы лично, не удовлетворившись перепиской, не отправив сопровождающего?..

Тем временем Лейгин уже сел за подмаринский стол, положил перчатки на середину и открыл кожаную полётную сумку. Немного порывшись в ней, он достал лист хрупкой коричневатой бумаги, вложенный в тонкий переплёт, и протянул его Аррейсу. "Взгляни-ка, - попросил он, расслабленно подперев щеку ладонью. - Думаю, тебя заинтересует эта штука".

Подмарин Аррейс, с неохотой оторвавшись от кресла, потянулся и принял бумагу.

Какое-то время он вглядывался в неё, морща лоб.

Он уже не улыбался.

- Ничего не понимаю, - сказал он, запнувшись. - По-харамадски, что ли, написано?

Лейгин невинно пожал плечами:

- Только не говори, что ты внезапно забыл язык, которым должен владеть лучше меня.

- Разумеется, не забыл, - в голосе ардца мелькнула досада. - Дай мне минуту.

- Изволь.

Пока Аррейс вчитывался в документ, Лейгин пристально наблюдал за ним и знал, что он прекрасно чувствует этот взгляд. До человека, занимающего пост ардского подмарина - третьего подмарина, даже увлечённого натари, даже отрицающего очевидное в силу некоторых искажений рассудка из-за этого, уже должно было дойти, что Лейгин действительно прилетел сюда не шутки ради. Когда же Аррейс поднял голову (всё это время, и это было абсолютно ясно, он всего лишь пытался справиться с эмоциями, а не вспоминал харамадский язык), он встретился взглядом с человеком, в лице которого почти не осталось доброжелательности. Лейгин до сих пор не сменил позы. Даже не шелохнулся.

- Это подтверждение... заказа шприцов из Харамады, из Ней-Аира... - Аррейс осёкся.

- На твоё имя, дружище.

- И что?

- А ты не хочешь объяснить, во-первых: для чего тебе эти шприцы; во-вторых, почему ты напрямую выписываешь для себя передовые изобретения Харамады, и ни я, ни марин Оротон не знаем о них? В-третьих, - Лейгин сощурился, - чем ты оплатил этот заказ? Почему здесь не выписана цена? Уж не подарок ли это, неумело замаскированный?

Аррейс нетвёрдо наклонился вперёд. Он бросил документ на стол, и Лейгин прихлопнул его ладонью, не давая соскользнуть на пол.

- Ты решил обвинить меня в измене? - спросил Аррейс.

- А что, есть повод?

Пару мгновений подмарины смотрели друг на друга, один - с наигранно беспечной усмешкой, исподлобья, второй - с ответной иронией, лишённой, однако, всякого тепла.

Потом Аррейс отвёл глаза, прерывая контакт:

- Зачем ты пытаешься разрушить мою жизнь фальшивой бумажкой?

- Разрушить. Упаси Леб. Я ведь не чудовище, Аррейс.

- Ну а я - не самоубийца. Измена никогда не входила в мои планы.

Взгляд первого подмарина стал острее, холоднее и цепче.

- И тем не менее, ты можешь сознаться во всём сам, - произнёс он всё так же легко. - Я дарю тебе этот шанс не как первый подмарин, но как давний друг. Если ты признаешься, твоё наказание будет не таким жёстким, какое ожидает тебя, когда эта информация дойдёт до Оротона. Пока что он ничего не знает. У тебя ещё есть возможность исправить ошибку.

Помедлив, Аррейс вновь откинулся на спинку кресла. Плечи его вдруг опустились. Энергия будто оставила его после имитации бодрости, и он устало взглянул в окно, где тени гор складывались в послеполуденную геометрию. Он знал, что первый подмарин Погорья до сих пор смотрит на него, смотрит, вгрызаясь в глубины разума демонически светлыми глазами с узким зрачком; выдержать это было невозможно, а потому Аррейс просто отвернулся совсем, позволив наркотику в крови вновь всецело завладеть его душой.

- Полагаю, сегодня мы ничего не добьёмся? - долетел до него голос Лейгина, глухо, как сквозь густой туман. - Ты будешь маниакально отрицать всё, о чём я, очевидно, знаю?

Дёрнув плечом, Аррейс заставил себя улыбнуться:

- Кто в здравом уме подтвердит подобные обвинения?

- И впрямь.

Лейгин, или Бог Форисая, как называли его повсеместно - кто в шутку, а кто и всерьёз, убрал в сумку лист, предварительно вложив его в переплёт. Тихо щёлкнул серебряный замок. Затем он надел перчатки, разгладил мягкую, но удивительно прочную ткань, и встал из-за стола. Тень, которую он отбросил на Аррейса, заставила того нервозно вздрогнуть. Инстинктивно Аррейс повернул голову к человеку с толстой косой волос на плече. К человеку, который выглядел так, будто даже бело-золотой китель (повседневный) не помешает ему убить. Прямо здесь, сейчас. Вопреки здравому смыслу, вопреки ожиданиям.

Впервые Аррейс задумался, насколько оправданным было ощущение такой опасности, исходящей от Лейгина. Она всегда казалась частью его эксцентричного образа...

А на самом деле?

- Надолго ты здесь? - спросил Аррейс, глядя на него снизу вверх.

Лейгин приподнял бровь:

- У тебя с этим какие-то проблемы?

- Никаких.

- Значит, останусь до утра.

- ...хорошо.

Лейгин учтиво поклонился - едва-едва склонил голову, по-гаимски прижав ладонь к сердцу, потом выпрямил идеально ровную спину и вышел из кабинета ардского подмарина, бесшумно закрыв за собой тяжёлую дверь. Ощущение опасности пропало. Но не полностью.

Аррейс выдохнул.

"Кто в моём замке - его шпион? Мерена, Кадорни, Веретани, Сайн? Или сразу все?.."

Думать было невыносимо сложно.

Но сделать это было необходимо - как только, так сразу.

Где-то за окном призывно крикнула Марейта, будто почуяв что-то, и Аррейс невольно поморщился. Её мелодичный, по идее, голос, неожиданно отдался в мозгу ужасным грохотом, будто с гор сошла каменная лавина. Пару раз моргнув, Аррейс сфокусировал взгляд на левой кисти, сжал и разжал кулак. Рука работала трудно; в мышце оставалась боль.

Стараясь удерживать сознание собранным (перед глазами у него уже мелькал милый сердцу женский образ), Аррейс медленно закатал рукав и взглянул на место последнего укола. От него асимметрично расходилось тёмное пятно. Таких пятен было уже много. Пока что - только на одной руке, но Аррейс подумывал вскоре использовать и вторую. Вены он пока не трогал. Эту идею пришлось оставить - даже у него хватило здравого смысла на это.

Веретани каждый раз умолял его прекратить.

Он говорил, что не знает, почему синяки не сходят и вызывают у подмарина боль. Нужно, уговаривал он, обратиться к другому лекарю, хотя бы к ардскому, в крайнем случае - к хидадскому - или хотя бы закончить эксперименты. Но заканчивать было уже поздно.

Аррейс не мог даже обдумать это решение, не испытывая ломки...

Не то, что принять его.

***

Весь день Атем чувствовал тревогу.

Ещё на обеденной трапезе, споря с мастером Кадорни об оптимизации обучения юных всадников, он увидел, как в зал входит первый подмарин Лейгин. Аррейса на своём месте за столом не было, и Лейгин совершенно спокойно занял его, будто бы всегда, каждый день так делал. Атем подавился пучком укропа, и Кадорни пришлось хлопнуть его по спине. Из Атема едва не вылетел дух от его удара. "Ещё раз так сделаешь, - серьёзно сказал он, ткнув вилкой спутнику в нос, - и я на тебя обижусь". Кадорни усмехнулся. Он знал, что ничего более опасного Атем придумать не сможет, и даже эту угрозу он не стал бы осуществлять.

Остальные всадники первому подмарину не особо удивились.

После тщательных расспросов выяснилось, что Атем опять всё узнал позже всех.

Потому что спал, собственно, до обеда.

"Надо поменять режим, - мрачно подумал он, гоняя по блюдцу свежий горошек. - Все важные события в этом несправедливом мире почему-то происходят именно утром".

В целом ему удалось успокоиться и игнорировать присутствие Лейгина в начале длинного стола. Вот только уже заканчивая приём пищи (в тот момент Атем как-то особенно громко заржал над шуткой сидящего рядом мастера Санеса), он поймал пытливый взгляд подмарина. Атем резко осёкся и пошёл красными пятнами от внезапного предчувствия беды. Извинившись, он вскочил и почти выбежал из зала, зная, что многие смотрят на него с удивлением. Никогда он не умел контролировать эмоции. Никогда, наверное, и не научится.

Да, только из-за этого взгляда он до ночи чувствовал беспокойство. Лейгин обычно не смотрит на людей с подобным интересом просто так.

Это что-то значило. Наверняка это что-то значило.

Вот только Атем, к сожалению или к счастью, никогда не понимал этого человека, а потому не знал, чего от него ожидать и ожидать ли вообще. Но семь лет назад, когда Лейгин так смотрел на него, чуть не произошло Непоправимое. Всё кончилось слезами у подмарина Аррейса. Святой человек, этот Аррейс - он внял мольбам своего всадника, отчаянным и страстным, и всё же не переправил его на Сломанные Земли, как того желал Бог Форисая.

Тяжёлая была история.

Атем так надеялся, что она осталась в прошлом.

Но сегодняшняя ночь, увы, разрушила в пух и прах его многолетние надежды.

Он горячо ждал наступления темноты, чтобы подняться, наконец, на астрономическую башню и понаблюдать за лунами. Сегодня серпы Леба и Анцера должны были красиво наложиться друг на друга, и Атем планировал сделать пару зарисовок.

Увлечённость любимым делом совершенно перекрыла образ Лейгина в его голове.

Атем даже забыл о нём.

И не помнил ровно до того момента, как не услышал позади себя тихое:

- Чем это вы занимаетесь здесь, мастер Атем?

Атем даже подпрыгнул, выронив карандаш. Затем, обернувшись, оказался перед самим первым подмарином, одетым в блузу с гербом Погорья на вороте. Волосы Лейгина на этот раз были распущены и мягкими, идеально ровными волнами спадали с его плеч.

- Я... эм... - Атем невольно попятился и напоролся на стол, который пошатнулся (вместе с ним пошатнулась и почти полная бутылка вина). - Здравствуйте, господин Лейгин.

Тот сдержанно кивнул в ответ:

- Доброй ночи и вам.

После этого воцарилась тишина, которую Атем совсем не хотел прерывать.

- Наблюдаете прохождение? - поинтересовался Лейгин.

- Ага... в смысле, да, наблюдаю прохождение, - Атем кашлянул и приосанился, стараясь выглядеть, как ардский мастер, Анцер его подери. - Это явление, достойное моего внимания как учёного. А вы чего... э-э... то есть, вы тоже решили им полюбоваться сегодня?

Лейгин неожиданно тепло улыбнулся.

- Атем, - мягко произнёс он, - не пытайтесь исказить свою личность, чтобы выказать манеры, которых у вас, к счастью, нет. Вам к лицу ваша непосредственность. Расслабьтесь.

Удивительно, но после этих слов Атем напрягся ещё больше.

- Вы не ответили на мой вопрос, - заметил он.

- Ах да... нет, я здесь не для наблюдения за лунами, простите.

- Тогда зачем?

- У меня появился к вам небольшой разговор, и в процессе я хотел бы утолить свою праздную скуку, - Лейгин бесшумно прошёл мимо, к краю башни, и на всадника повеяло ароматом горного цветка алоура. - Вы уделите мне крупицу вашего драгоценного внимания?

"Он издевается что ли", - подумал Атем, но всё же кивнул. Хотя спустя мгновение спохватился, что первый подмарин, вообще-то, стоит к нему спиной, а поэтому выдавил вежливое, но какое-то полувнятное: "Да, разумеется". Опершись локтем о невысокую стенку, Лейгин обернулся и снова посмотрел на мастера - спокойно, как бы изучающе, без угрозы.

- Как продвигается ваша работа над новым оружием? - спросил он.

Атем нервно откинул со лба спутанную прядь.

- Да вроде как-то продвигается, - ответил он. - Скоро всё будет готово.

- Вы... получили заказ от марина Оротона, если не ошибаюсь...

- Зимой.

- Да, действительно, зимой. Сейчас лето, Атем, - Лейгин чуть наклонил голову вперёд, лёгкая улыбка всё никак не исчезала с его лица. - Вас что-то задерживает? Может быть, стоит снять с вас эту работу, если вы, например, переоценили свои силы и с нею не справляетесь?

Очень, очень много усилий Атем приложил для того, чтобы не ответить "да".

- Нет, всё... в порядке, - он запнулся. - К осени я отправлю господину Оротону чертежи своего ружья и пробный экземпляр, сделанный в Арде... но, конечно, сперва проверенный.

- Замечательно. Не сомневаюсь в вашем успехе.

- Спасибо...

Снова повисла тишина. Наконец, перестав так открыто разглядывать Атема (вероятно, он уже разглядел в нём всё, что только можно и чего нельзя), Бог Форисая поднял со стола бутылку, рассеянно прочёл этикетку, почесал висок. "Разрешите?" - обратился он ко всаднику, качнув ею, и тот кивнул. Тогда Лейгин плеснул вина в бокал, стоявший тут же. Атем же уселся на стол и оперся на отставленные за спиной руки. Так он хорошо видел небо.

- Вы не ради этого вопроса поднялись сюда, - сказал он.

- Ну почему же, в том числе и из-за него, - откликнулся Лейгин, отпивая вино. - Но вы, конечно, правы. На самом деле я хотел бы предложить вам - в очередной раз, прошу прощения за навязчивость - перевод в Лазом, к марину Оротону. Кажется, сравнительно недавно вы уже обсуждали с подмарином Аррейсом такую возможность. Вы, очевидно, отказались. Очень зря. Уверен, что здесь, в Арде, не раскрывается ваш истинный потенциал.

Несмотря на то, что кровь в жилах Атема холодела всё сильнее и сильнее, пока он слушал эти слова, он не смог подавить смешок - чуть-чуть нервный, конечно, но...

- Господин Лейгин, - с ухмылкой сказал он, - мой потенциал не раскроется нигде лучше, чем здесь. Вы ведь на самом деле прекрасно это знаете, не правда ли?

Подмарин взглянул на него поверх края бокала.

- Не совсем понимаю, о чём вы. Проясните.

Атем приоткрыл рот... и тут же его закрыл.

- Хмм... извините, я ждал, что вы ответите по-другому, а потому не успел сочинить пафосную речь, - признался он. - Давайте просто сделаем вид, что вы этого не слышали.

Подмарин рассмеялся. Смех его был удивительно искренним и приятным. Атем никогда ещё не видел его смеющимся. Вот так просто, в обычной рубашке, под звёздами...

Пожалуй, это было даже очаровательно.

- Время, прошедшее с той истории, пошло на пользу вашему чувству юмора, - сказал Лейгин, почёсывая висок. - А я, знаете ли, безумно люблю это качество в людях, - его лицо стало серьёзнее, хотя в уголках глаз ещё таилось озорство - Признаться честно, мне жаль, что наши разногласия оставили между нами пропасть семь лет назад. Я предпочёл бы видеть вас союзником, а не соперником. Может, теперь мы сможем найти общий язык?

Непроизвольно Атем вспомнил слова Сайн в ночь перед её отлётом.

Я останусь такой, какая есть, и если понадобится - убью свою душу, чтобы эти ваши человеческие слабости...

Кажется, как-то так.

- Нет. Не думаю, что сможем.

- Можно узнать причину?

Атем пожал плечами.

- Мне чужды ваши взгляды, - он поднял голову и с прищуром вгляделся в два серпа на небе, усыпанном миллионами звёзд. - Я изучал ваши философские труды, господин Лейгин. Я не забыл, в чём вы меня убеждали. Я не забыл, как тяжело было освободить Кадорни от вашего влияния. Не забыл... и не забуду, как вы пытались устранить его, когда поняли, что он вам больше не подвластен. На такие штуки у меня отличная память, знаете ли. Сомневаюсь, что моё отношение к вам когда-нибудь изменится. Разве что, наверное, если я тронусь умом.

Дольше, намного дольше, чем в прошлые разы, тянулась эта пауза.

- Что ж, теперь я вас понял лучше, - наконец, произнёс Лейгин, и Атем услышал хрустальный звон бокала, соприкоснувшегося со столешницей. - В таком случае, нам больше нечего обсуждать. С вашего позволения я покину вас и начну готовиться ко сну.

- А-ага. Давно пора.

Лейгин застыл, глядя на него.

- А чего такое? - поинтересовался Атем, игнорируя ощущение внезапной опасности, ледяными струнами растянувшейся в воздухе. - Вам разонравилась моя непосредственность?

- Она не должна переходить в грубость, - заметил первый подмарин.

- Разве я уже не за границей дозволенного?

В глазах Лейгина не осталось ни тени веселья.

- Нет, вы ходите по краю, - тихо ответил он. - И раз уж вы отвергаете моё предложение, то я жду, что вы будете благоразумнее, чем раньше. Вы нужны Сайн - нужны как мастер Арда, как учёный, и я не хотел бы лишать её общения с таким полезным человеком, как вы. Я уважаю вас и много могу вам простить: вы придерживаетесь чёткой, осмысленной позиции, а это всегда ценно. Но если тот фарс - та история, что произошла с Кадорни - начнёт повторяться с ней, - Лейгин сделал паузу, - то я уже не спрошу, хотите вы переводиться в Лазом или нет. Вы просто окажетесь там. Никто не поможет вам, Атем.

Не опуская головы, мастер смотрел на небо. В сторону Лейгина он даже не взглянул.

Не дождавшись его ответа, первый подмарин отвернулся, шагнул в дверной проход и слился с темнотой лестницы, ведущей туда, где не видно звёзд. Только когда его шаги стихли, Атем наконец-то смог расслабиться. Взъерошив длинные лохматые волосы, он с удивлением обнаружил, что рубашка на спине вымокла от пота, а руки у него трясутся, как от холода.

Это был... безумно страшный разговор.

Как часто первый подмарин так открыто предупреждал людей - без кокетства, без игры, просто выдавал как факт, что если помешать ему, то случится то-то и то-то?

Атем не знал.

Но в этом действительно ощущалось уважение.

Однажды он выиграл войну - и Лейгин больше не потерпит поражения. На этот раз всё может привести к иному исходу. С тех пор прошло целых семь лет, Атем повзрослел и стал мастером, но и сам первый подмарин не остался тем человеком, что был раньше, или точнее, он стал ещё больше тем самым человеком - такие, как он, не отступают от своих принципов, взглядов и планов. Новая война может кончиться плохо. Очень-очень плохо.

Заставит ли это Атема сдаться?

Сдаться, испугавшись явной мощи противника?..

"Погодите-ка, почему я вообще мыслю в каких-то военных терминах? - озадаченно подумал Атем и отхлебнул вина из горла (бокалом Лейгина он брезговал). - Пора прекращать слушать, как Кадорни заставляет молодняк решать тактические задачки..."

Довольно долго он сидел так, обдумывая произошедшее.

Затем, почесав в затылке, он спрыгнул со стола и стал искать карандаш.

Этой ночью у него ещё оставались дела.