Яркая вывеска над дверью магазина. На красном фоне белые с золотом буквы: 'Женское счастье'. Дверь открывается, задевая золотой колокольчик. Мелодичный звон вплетается в ненавязчивую мелодию. Молодая женщина уверенной походкой входит в магазин. Останавливается, обводя взглядом торговый зал. Солнечный свет, проникая сквозь широкую витрину, соперничает с искусной подсветкой стеллажей. Это мир женщины. Утонченный, изысканный и одновременно уютный. Здесь есть все, чего может пожелать душа. Едва уловимый аромат духов приятно дополняет запах шоколада. Высокие зеркала дробят отражения, создавая иллюзию пространства. Из зазеркалья на звон колокольчика мгновенно появляются две аккуратненькие Барби. На юных личиках вежливые, чуть подобострастные улыбки.
- Ах, Алиса Андреевна! У нас тут такое было, просто жуть! Компьютер завис, сработала сигнализация, отключился телефон! Мы думали, конец света! И, как назло, полно клиентов.
Женщина, склонив голову, окидывает их строгим взглядом.
- Почему мне не сообщили. У вас ведь есть мобильный.
Девушки переглядываются и гордо отвечают почти хором.
- Мы все уладили. Все уже в порядке. Позвонили по мобильному в компьютерную фирму. Они прислали волшебника. Он нашел вирус. Сказал, что у нашего компьютера грипп. Кстати, нет худа без добра. Одна клиентка с перепугу купила норковое манто. То самое, за две двести.
Женщина удовлетворенно кивает. Пока они разговаривают, бесшумно отворяется незаметная дверь в стене. Из подсобки выходит мужчина. Высокий, темноволосый, с пронзительно светлыми глазами. Сделав пару шагов, он останавливается как вкопанный, не в силах отвести взгляд от хозяйки магазина. Целая гамма чувств отражается на его лице. Удивление, недоверие, радость и тоска. Однако он быстро берет себя в руки. И когда женщина поворачивается в его сторону, на губах его играет лишь насмешливая улыбка.
- Здравствуй, Лиса Алиса. Ты совсем не изменилась.
Она вздрагивает не в силах скрыть удивление, недоверие, радость и щемящую тоску.
- Артем?
Он склоняет голову в шутливом приветствии.
- К вашим услугам, миледи.
Буря чувств, промелькнув, оставляет на ее лице легкий румянец и хрипотцу в голосе.
- Давно ты здесь?
- Около часа с ...
Нетерпеливо взмахнув рукой, она не дает ему закончить.
- Как давно ты вернулся в город?
Он спокоен и холодно насмешлив.
- Пять месяцев, две ночи и три дня.
Губы женщины смыкаются в жесткую линию. Рука с холеными острыми ноготками взлетает к виску. Словно завороженная она повторяет.
- Две ночи и три дня.
Эти слова явно что-то значат для обоих. Внезапно смолкает музыка, создававшая до этого легкий сентиментальный фон их диалога. Повисает пауза. Куклы Барби недоуменно переглядываются. Резко, требовательно звенит колокольчик над дверью. Его звон сливается с первыми аккордами новой мелодии. В магазин входит клиентка. Ожившие Барби исчезают с поля зрения. Женщина чуть заметно вздрагивает, а на лице мужчины появляется сладкая ухмылка Чеширского кота.
- Ты действительно почти не изменилась, Алиса. Жизнь в зазеркалье тебе на пользу.
Он протягивает ей белый прямоугольник визитки.
- Позвони мне, когда-нибудь.
Она машинально берет ее кончиками пальцев, будто боясь обжечься. Мужчина уходит, кивнув на прощанье щебечущим над клиенткой куклам. Женщина не оборачивается ему вслед. Ее взгляд прикован к отражению в большом зеркале. Оттуда, из глубины, на нее пристально смотрит высокая блондинка в изящном деловом костюме. Она поднимает руки, легко касаясь почти воображаемых морщинок у висков. На самом донышке прозрачных голубых глаз затаился страх.
Ночь. Зеркально-черное оконное стекло отражает убранство комнаты. Торшер, придвинутый к дивану журнальный столик, пару кресел. На диване, поджав ноги, сидит Алиса. Вокруг нее на подушках, столике, и даже на полу в живописном беспорядке разложены журналы, фотографии и эскизы рисунков. В дальнем углу громадной, до ощущения пустоты, гостиной безмолвно работает телевизор. Яркие картинки мелькают, сменяя друг друга. Пристроив на коленях лист плотной бумаги, она рисует. Чуть слышный шорох сопровождает движения ее руки. Этот звук, да еще монотонное тиканье часов на стене, вот и все что нарушает тишину пустого дома. Закончив рисунок, Алиса прислоняет его к подлокотнику и, откинувшись назад, критически изучает, хмуря брови. Это эскиз витрины, выдержанный в теплых, золотисто-бежевых тонах. Где-то в глубине дома хлопает дверь. Женщина поднимает голову, прислушиваясь, и одновременно кладет на колени чистый лист. На пороге гостиной появляется мужчина. Среднего роста с уже явно наметившимся брюшком. Ее муж, Сергей. В одной руке у него связка ключей. Другой рукой он крепко держит за ухо громадного плюшевого слона. Слон карамельно-розовый и немного печальный.
- Это мне? - смеется Алиса, указывая карандашом на плюшевого зверя. Сергей поднимает игрушку повыше, удовлетворенно улыбаясь.
- Что, нравится?! Сам выбирал. Продавщица предлагала медведя, но тот был какой-то мрачный и я выбрал слона. Прелесть, правда?
Алиса кивает, протягивая руки.
- Дай его сюда.
- Ну, нет, ты уже большая девочка. Это не для тебя. Я купил его для Антоновых. У них чудная малышка. - В его голосе сквозит тоскливая зависть. Голубые глаза Алисы темнеют. Она разочарованна и раздосадована.
- Глупости, ей же всего год и она вдвое меньше твоего монстра. Она может испугаться. Ты об этом не подумал?
Пальцы Сергея судорожно впиваются в плюшевое ухо.
- С каких это пор ты стала детским психологом?! Что ты вообще знаешь о детях?!
Алиса не отвечает, ее лицо застывает, превращаясь в холодную, напряженную маску. Но Сергей даже не смотрит на нее. Резко повернувшись на каблуках, он уходит.
Час или два спустя. Алиса встает с дивана, отбросив на пол, исчерканный бессмысленными штрихами лист. Выключает телевизор. Гасит свет и медленно идет по темному дому, сопровождаемая навязчивым тиканьем часов. Дом, оживленный лишь причудливой игрой теней, кажется громадным и пустынным, словно замок. Длинный коридор пересекает лезвие лунного луча. Женщина толкает приоткрытую дверь и останавливается на пороге. Большая, абсолютно пустая комната залита мертвым светом. Это детская. На стенах угадываются фигурки зайчиков и котят. На полу, в самом центре, смешно растопырив уши, сидит карамельный слон. Розовый и печальный. Черная нелепая тень тянется от него к ногам женщины. Тикают часы.
- Когда-нибудь наступило быстрее, чем я ожидал, - насмешливо говорит Артем, переступая порог. Дверь за ним закрывается, замыкая изолированный мирок приглушенного света, негромкой музыки и аромата свежесваренного кофе. Крошечная банкетка дорогого ресторана. Мягкий диван разделяет две вогнутые стеклянные стены. За одной - таинственный подводный мир. Яркие тропические рыбки снуют среди водорослей и кораллов, доверчиво заплывая в иллюминаторы затонувшего корабля. Вторая стена - обратная сторона зеркала, в котором отражается общий зал. Толстое стекло цвета солнцезащитных очков придает всему происходящему по ту сторону нереальный оттенок. Пары за столиками. Музыканты на эстраде. Аквариум человеческих страстей. Алиса полулежит на диване, скрестив ноги. Перед ней на столе довольно странный натюрморт. Бутылка водки, бутылка сухого мартини, громадная ваза, доверху заполненная зелеными оливками, два бокала и две чашки кофе. Засунув руки в карманы, Артем стоит напротив нее. Высокий, сильный, напряженный, словно натянутая струна. Смешав водку и мартини, женщина наполняет два бокала.
- Выпьем.
- За что?
Откинувшись на спинку дивана, Алиса смотрит на свет сквозь напиток. Она пьяна. Ровно настолько, чтобы говорить не задумываясь.
- Я пью за жизнь.
Я пью за свет.
И за любовь,
которой нет.
За ненависти липкий бред.
И за свои семнадцать лет.
Мужчина наклоняется, поднимая бокал.
- Лучше я выпью за твои двадцать.
- И твои двадцать пять, - медленно добавляет Алиса. - Как давно это было.
- В прошлой жизни, - соглашается он, пригубив коктейль. - Хотя порой мне кажется, что все это было вчера.
Женщина смеется звонко по-детски.
- Вчера. Мы ходили с тобой на 'Ночного портье' и до рассвета гуляли в парке. Вчера играли в снежки и грелись у 'вечного огня'. Ты помнишь?
Он силится улыбнуться, но лицо искажает гримаса боли.
- Помню. Помню, как вернувшись, я узнал что ты выходишь замуж. А ведь меня не было всего три дня.
Она вздрагивает, расплескав напиток.
- Три дня и две ночи. А накануне ты забыл под вешалкой свой револьвер и, сияя от гордости, открыл мне великую тайну. Что служишь в охране грозного и могучего господина Б. Крестного отца местной братвы.
- И ты испугалась! - В его голосе наивный упрек.
Она осушает бокал, качнув головой.
- Нет, я испугалась позже. Когда ты не пришел, как обещал. А по всем каналам вопили о бандитской разборке и смаковали количество трупов. Испугалась настолько, что обзвонила все больницы и морги.
- Но я же вернулся, - почти кричит он.
- Поздно. Слишком поздно. Мне приснился сон. Я тонула в крови и не могла выбраться. Я теряла тебя.
Она умолкает на мгновение.
- Вот тогда я действительно испугалась.
Ее голос звучит глухо, бесцветно.
- Я поняла, что не хочу делить тебя со смертью. Ты был мне нужен весь без остатка. Юность слепа, она различает только черное и белое без оттенков.
Мужчина опускается в кресло и замирает, устало ссутулившись.
- А зрелость?
- Зрелость, она более прозорлива. Приходя, она размывает контрасты, окрашивая мир в однородно серый цвет.- Алиса наполняет бокалы.- Выпьем за серый цвет. За цвет мышей и стали. За стальных крыс, в которых нас превращает жизнь.
Артем поднимает голову.
- В итоге ты добилась своего. Ты получила покой, которого я не мог тебе дать. Дом, муж, деньги. Ты счастлива?
Ее смехом можно резать стекло.
-Счастлива!? Если счастье измеряется завистью ближних!? Тогда я счастлива безмерно. Я молода, привлекательна, относительно здорова, богата. У меня есть громадный дом, пара машин, влиятельный и заботливый муж.
При упоминании мужа Артем презрительно кривится.
-Если все так прекрасно, почему ты здесь, со мной?
- Потому, что мой сказочный замок оказался построенным на зыбучих песках. Королю нужен наследник. Наследник, которого я не могу ему дать.
Брови мужчины удивленно ползут вверх.
- Бред. Если любишь женщину...
Алиса перебивает его, насмешливо качнув головой.
- Хорошее слово если. Короткое и колючее, как еж.
- Тогда брось его.
Она снова смеется весело и зло.
- Бросить и начать все сначала. Много ли ты знаешь тридцатилетних женщин, которые начали с нуля и добились успеха. А я привыкла вкусно есть, мягко спать. Привыкла к достатку и власти.
Мужчина слушает ее с плохо сдерживаемой яростью. Наконец не выдержав, он опускается перед ней на колени.
- Уедем со мной. Я обещаю, что ты ни в чем не будешь нуждаться. У меня есть друзья в столице. Дай мне год и нынешний достаток покажется тебе нищетой. А дети!? Если захочешь, возьмем ребенка. Нет, так мне нужна только ты. Я ведь люблю тебя, Алиса. Люблю больше жизни.
Она берет его лицо ладонями. Пристально смотрит в глаза.
- Ты мне снился все эти годы, каждую ночь. Поцелуй меня.
Глухо застонав, мужчина впивается губами в ее губы. Затем подхватывает на руки и выходит на темную лестницу.
Бледный осенний рассвет касается лица спящего мужчины. Артем просыпается и, приподнявшись на локте, как завороженный смотрит на клочок бумаги, сиротливо лежащий на подушке, еще хранящей аромат женщины.
'Не звони'.
Запотевшее стекло словно покрыто изморозью. Слышно как из крана течет вода. Раздается звук рвущейся бумаги, потом что-то падает. Изящная женская рука протирает косую полосу, и в зеркале отражаются широко распахнутые голубые глаза. В них растерянность, страх, и какая-то детская беспомощность.
-Алиса, у тебя то-то кипит, - невнятно кричит из-за двери Сергей.
Женщина со свистом втягивает воздух сквозь стиснутые зубы. В кулаке у нее зажата полоска белого картона с двумя яркими поперечными черточками. Сергей сидит за кухонным столом, листая свежую газету, и брезгливо морщит нос в сторону газовой плиты. Пахнет пригоревшим молоком. Входит Алиса. По столу рассыпаются узенькие картонные полоски. Взяв одну из них, Сергей недоуменно поднимает голову.
- Что это значит?
- Это значит, что я беременна.- Уголок рта у нее подергивается от нервного тика.
Секунду, другую он молчит, пытаясь осмыслить услышанное. Наконец вскакивает, опрокидывая стул и взмахнув руками, издает смешное блеяние.
- Ты бе...бе...береме-что?
Алиса смотрит на него почти с ужасом и разражается истерическим смехом, переходящим в рыдания. Сжав ее в объятиях, Сергей приходит в себя.
- Не плачь. Тебе нельзя плакать. Теперь, тебе нельзя плакать.
Он пытается заглянуть ей в глаза.
- Как ты себя чувствуешь? У тебя ничего не болит?
Она отстраняется.
- У меня болит душа.
Он не понимает ее. Его слух цепляется за первые слова.
- У тебя что-то болит? Тогда нужно лечь. Может, придется полежать до родов.
- Девять месяцев?- хрипло спрашивает она. Он лихорадочно кивает, пытаясь снова обнять ее.
- Ведь главное не потерять малыша.
Женщина отталкивает его и, вцепившись в край стола, запрокидывает голову. Из груди ее вырывается вой раненной волчицы.
Погожий осенний день. За столиком в кафе сидят трое. Дородная рыжеволосая женщина аккуратно вытирает платочком несуществующие слезы и, комично скосив глаза, заявляет своему отражению в пудренице.
- Счастье-то какое. Жаль сынок, что твой папа не смог прийти. Он так занят на работе, так занят.
Сергей равнодушно кивает, наблюдая, как Алиса отправляет в рот очередной эклер.
- Дорогая, может быть хватит? Это уже пятый.
- Шестой, - поправляет его мама. Алиса слизывает шоколад с верхней губы и холодно усмехается.
-Как вы наблюдательны Вероника Ивановна. И заботливы.
Захлопнув пудреницу, женщина натянуто улыбается.
- Милочка, ты теперь должна думать не только о себе. Если налегать на шоколад у малыша будет аллергия.
Сергей вздыхает.
- Мама... У него все равно будет аллергия. Это же у нас семейное.
Алиса задумчиво пододвигает к себе блюдо с пирожными.
- Можете не волноваться. Я гарантирую - никакой аллергии.
Вероника Ивановна, пристально наблюдающая за выражением ее лица, мрачнеет.
- Откуда такая уверенность, милочка?
Неопределенно взмахнув рукой, Алиса вонзает зубы в глазурь. Глаза свекрови становятся похожи на два буравчика.
- Нынешняя медицина творит чудеса. Говорят, по анализу крови можно определить что угодно.
Она берет пирожное, аккуратно отделив корочку, надкусывает и невнятно бормочет:
- Все, что угодно.
Голубые глаза Алисы приобретают стальной оттенок.
Берег реки. Обнаженные деревья отражаются в холодном зеркале вод. Взметая песчаные брызги, на пустынный пляж вылетает ярко-алый 'Нисан'. За рулем Алиса. Выйдя из машины, она бежит к воде. Тонкие каблучки сапог вязнут в сыром песке. Подхватив камешек, женщина, что есть силы, швыряет его в реку. С громким плеском он разбивает отражение небес. Она замирает, безвольно опустив руки. Круги расходятся по воде, заставляя трепетать призрачный мир зазеркалья. Внезапно тишину нарушает рокот мотора. Серая 'Девятка' осторожно пробирается по размытой дождями дороге.
- Ты следил за мной?
Захлопнув дверцу, Артем подходит к ней.
- Нет. Я случайно видел, как ты штурмом взяла перекресток, и понял, что найду тебя здесь. Он останавливается в двух шагах от кромки воды. Стоит, подняв воротник куртки, засунув руки в карманы, не глядя на женщину застывшую рядом.
- Ты всегда любила это место. Хотя я никогда не понимал за что.
Она обводит взглядом унылый пейзаж.
- Здесь спокойно.
- Ты ищешь покой?
Алиса мрачно усмехается.
- Сейчас, я ищу выход.
- Из любой ситуации есть как минимум два выхода.
- Смерть и еще один?!
- Не стоит понимать старика Конфуция буквально.
Они умолкают. Налетевший ветер скрипит голыми ветвями. Поежившись, женщина произносит совершенно будничным тоном.
- У меня будет ребенок.
Мужчина рывком оборачивается к ней. Напряженно сузившиеся глаза напоминают амбразуры дзота. Не взглянув на него, женщина продолжает:
- Я чувствую себя сильной и беспомощной одновременно. Как будто играю с судьбой в крестики нолики.- Она переводит дыхание. - Ты можешь остановить меня в любой момент, если почувствуешь что я не права. Этот ребенок родится в большом доме, будет иметь лучших врачей и учителей, а в наследство получит этот городок со всеми потрохами.
Артем молчит, закусив губу почти до крови. А когда находит в себе силы заговорить, она не узнает этот хриплый отрывистый голос.
- Я сделаю все, чтобы ты была счастлива и спокойна.
Вздрогнув, Алиса сжимает кулаки.
- Тогда сделай так, чтобы в жилах ребенка текла кровь моего мужа. Иначе они попытаются признать его незаконнорожденным.
- Как здорово, что я тебя встретил, - на одном дыхании произносит Сергей, пинком закрывая за собой дверь ресторана. Артем, опередивший его на пару ступеней, кивает. По его губам скользит мимолетная мрачная усмешка. Они спускаются по лестнице и неторопливо идут к своим машинам. С чернильно-черного неба сыплется ледяная изморозь, размывая промозглым туманом свет редких фонарей. Споткнувшись и чуть не упав, Сергей весело смеется.
- Черт! Ну и набрался же я. Кажется, последний раз я так напивался еще в институте.- Он с завистью смотрит на Артема. - А тебе хоть бы хны. Впрочем, как всегда.
Пожав плечами, Артем шарит по карманам в поисках сигарет. Сергей поглаживает капот своего автомобиля.
- Как тебе моя малышка? Купил всего пару недель назад. Мурчит как кошка. Летает как птица. В общем, зверь.
Артем слушает его, сохраняя на лице выражение вежливой заинтересованности. Однако глаза, пронзительно холодные, будто прощупывают собеседника. Сергей продолжает, оживленно размахивая руками.
- Знаешь, я присмотрел еще одну игрушку. Кабриолет. Чистый американец. Хочу подарить его Алисе в честь первенца. Я тебе говорил, что у нас будет ребенок?
Артем слегка натянуто улыбается.
- Последние шестьдесят секунд ни разу.
Он достает сигареты и закуривает. Сергей берет у него одну. Видно как от дыма его развозит еще сильнее. На стоянку въезжает такси. Молоденькая девушка, захлопнув дверцу, направляется к ресторану. Сергей следит за ней мутным взглядом.
- Вот штучка! Мне бы такую.
Артем удивленно приподымает бровь.
- При такой красавице жене тебя посещают странные мысли.
- Алиса?! Она, как ее любимый мартини. Такая же дорогая. Но знаешь, иногда хочется просто чаю или пепси. Ну, понимаешь о чем я.
Артем кивает. Скорее для того, чтобы скрыть презрительный блеск глаз.
- Ладно, пока. Еще увидимся, - бормочет Сергей, забираясь в машину.- Завтра мне нужно решить одно дельце, так что пора на боковую.
Выехав со стоянки, Артем останавливает машину и замирает, откинувшись на спинку сиденья. Глаза его закрыты, но желваки на скулах и пульсирующая у виска вена выдают напряжение. Мимо проезжает машина Сергея и, ни с того, ни с сего останавливается в нескольких метрах впереди. Сергей выходит и нетвердой походкой наискось пересекает дорогу. Артем наклоняется вперед, следя за ним цепким взглядом. Перед ним абсолютно пустынная улица уходящая в темноту. Ветер с протяжным подвыванием таскает по грязному асфальту обрывки газет и гремит рекламными щитами. Правая нога Артема непроизвольно нажимает на газ. Машина остается неподвижна, но мотор, набирая обороты, издает угрожающий рык. На руках вцепившихся в руль белеют костяшки. Проходит секунда, другая. Сергей, благополучно одолев дорогу, скрывается за дверью магазинчика, коротающего ночь за плотно опущенными жалюзи. Артем отпускает сцепление, и машина, издав визг разъяренной кошки, срывается с места
В полутемном подъезде девятиэтажки витает стойкий запах кошачьей мочи. Миновав пролет шестого этажа, Артем замедляет шаг. Откуда-то сверху доносится жалобное всхлипывание. Прямо на полу, поджав ноги, сидит девчонка лет девятнадцати и ревет, размазывая по щекам остатки косметики. На ней комнатные тапочки с помпонами и бесформенный вылинявший свитер.
- Что за горе?- негромко спрашивает Артем, прикуривая очередную сигарету. Девчонка поднимает голову и, икнув, заявляет.
- Сволочи.
- Все, или только некоторые?- равнодушно усмехается мужчина.
Она снова всхлипывает.
- Те, что мне свет отключили. А у меня завтра экзамен. Если не сдам - повешусь.
Артем удивленно качает головой.
- Какое рвение к наукам.
Девушка обреченно вздыхает.
- Да какое к черту рвение. Я за семестр вперед заплатила. Дура. Больше не наскребу. Придется брать академку.
Артем только теперь замечает громадный амбарный замок на щитке и кучу железок разбросанных по площадке. Наклонившись, он поднимает сломанную пилочку для ногтей.
- Где учишься?
- В пединституте.
- На кого?
- На младшие классы.
Девчонка с интересом наблюдает, как он ковыряется в замке. Раздается щелчок, и она радостно взвизгнув, тянется к тумблеру своей квартиры.
- Здорово это у вас получилось. Научите.
- Лучше скажи родителям, пусть заплатят за свет.
Она угрюмо пожимает плечами.
- Я одна живу. Мать на заработки подалась. Уже третий год.
- А отец?
- А черт его знает. Он с нами не жил. У него давно другая семья.
- Где же ты деньги возьмешь?
Она снова вздыхает.
- Не знаю.- И вдруг нахохлившись, огрызается. - А вам какое дело? Тоже мне ангел хранитель нашелся.
- Хранитель или искуситель, это мы еще посмотрим,- неторопливо отвечает Артем, разглядывая: мордашку сердечком, вздернутый носик и губки бантиком. Причесать, приодеть и любой ловелас слюной удавится.
- Как тебя зовут?
- Ася.
- Знаешь, Ася, я бы выпил чаю. Угостишь?
Она окидывает его оценивающим взглядом.
- На Чикотило ты вроде не похож. Ладно, пошли. Может мне сегодня действительно везет.
- Может быть?!
Сидя за рулем своей машины, Артем нетерпеливо поглядывает на часы. Наконец появляется та кого он ждет. Кутаясь в серебристую норковую шубу, Алиса быстрым шагом пересекает обледеневший сквер. Артем наблюдает за ней с мягкой улыбкой. Она действительно очень хороша. Раскрасневшись на морозе и гневно блестя глазами, Алиса садится к нему в машину.
- Что может быть настолько важным?
Артем молча трогается с места. Они объезжают сквер и, миновав несколько кварталов, останавливаются напротив института. Алиса равнодушным взглядом окидывает стайки молодежи снующей на площади перед корпусами.
- Зачем ты меня позвал?
Артем жестом просит ее подождать. Она сердито пожимает плечами и достает сигареты. Он бросает на нее короткий укоризненный взгляд, но молчит. К скамейке прямо напротив них подходят три девушки. Артем, удовлетворенно вздохнув, поворачивается к своей пассажирке. Осторожно отбирает у нее сигарету и выбрасывает в окошко, не дав ей времени возразить.
- Видишь девочку в малиновом пуховике?
- Вижу.
Алиса явно не понимает что происходит.
- Она спит с твоим мужем.
Женщина удивленно поднимает брови. На губах ее вспыхивает брезгливая усмешка.
- Как же низко ты пал, дорогой.
Мужчина издает сдавленный смешок.
- Я опустился так низко, что самому не верится. Но факт остается фактом. Эта девочка носит ребенка, в жилах которого течет кровь твоего мужа. Разве не этого ты желала?
Побледнев, Алиса наклоняется к самому его лицу.
- А ты не слышал, что исполнившиеся желания страшнее любого кошмара?
Губы мужчины почти касаются ее губ.
- Насколько я тебя знаю, кошмары тебе не страшны. Я сдал карты. Теперь твой ход.
Алиса отстраняется в ее глазах странный блеск.
- Любопытно, кто из нас сошел с ума? Наверное, ты. Если думаешь, что женщина способна отказаться от собственного ребенка. Она открывает дверцу, и уже выйдя из машины, наклоняется:
- Запомни это, и больше не появляйся на моем пути.
Он следит, как она исчезает в толпе и вдруг начинает смеяться. Резкий бесшабашный смех не вяжется с печалью в глубине его глаз.
- Алиса! Алиса! Я знаю одно - ты женщина до мозга костей и кончиков ногтей. И ты сделаешь все, чтобы твой ребенок был счастлив.
За высоким забором в кольце стриженых лужаек массивный двухэтажный дом. Все его окна залиты светом и от этого на посеребренной инеем траве золотые лужицы. Выйдя из машины, Сергей на мгновение останавливается. Он слегка удивлен подобной иллюминацией. Закрыв за собой дверь, он громко зовет.
- Алиса!?
Огромный дом отзывается глухим эхом. Сергей идет по коридорам, заглядывая по пути в комнаты.
- Алиса, где ты? Что за глупые прятки?
Наконец он находит ее. На втором этаже в холле, в который выходят двери двух спален. Сейчас эти двери распахнуты настежь. Взгляду открывается прекрасная перспектива дух совершенно разных мирков. Алиса сидит в кресле выдвинутом в центр холла и задумчиво изучает обе комнаты. Обернувшись навстречу Сергею, она спрашивает спокойно и мягко.
- Как ты думаешь, что будет, если убрать стену между спальнями?
Он фыркает.
- Что будет? Скорее всего, я переберусь спать на первый этаж. Мой вечерний футбол и твоя утренняя гимнастика вещи несовместимые.
Алиса берет его за руку и пристально смотрит в глаза.
- Скажи, тебе никогда не казалось странным, что, прожив больше десяти лет, мы так и не научились мириться с желаниями друг друга?
Он недоуменно пожимает плечами.
- О чем это ты?
- О том, что есть я, есть ты, и между нами громадная нейтральная полоса. На которой мы оба чувствуем себя неуютно.
Сергей раздраженно выдергивает руку.
- Перестань. Ты же знаешь, что меня раздражают твои философствования.
Женщина терпеливо кивает.
- Тебя раздражает не только это. Книги, которые я читаю. Фильмы - которые люблю. Мое стремление к независимости.
- Твоя независимость - блажь чистой воды. Разве была необходимость работать? Нет. Но ты все делаешь по-своему. Вместо того, чтобы как все нормальные жены заниматься домом, ты открыла магазин. Ладно бы один. Но тебе все мало. Я уже не помню, когда мы обедали или ужинали вместе. Этот дом стал напоминать гостиницу.
Она тихо смеется.
- Вот видишь, как оказывается просто прийти к одному мнению.
- С тобой ничего не бывает просто. Однако теперь все должно измениться. Ребенок - это главное.
Женщина поднимается на ноги. Ее лицо безмятежно спокойно.