Аннотация: История из нашей жизни, а может и не нашей. Но в любом случаи, реальная история нашей жизни
Иль-де-Франс
Во времена Четвертой республики в Париже родился паренек, которого, только не смейтесь, назвали Жаном. Хорошее имя, а почему и не Жан? В отличие от того, как любила повествовать советская пропаганда, он не ходил в лохмотьях по улицам Парижа и не стоял в очереди за миской похлебки, а ходил в школу и кушал на завтрак круасаны. Очень любил домашний майонез, который делала его мама. Правда, когда подрос, полюбил больше французские вина и французские сыры, названия которых такие же противные, как и их запах. Кроме школы, он учился в гимназии, закончил Сорбонну по специальности "юриспруденция" и его, как гражданина Франции, призвали в армию. Службу он провел в колониальных войсках в Камеруне. И, надо сказать, служба ему понравилась, точнее местное женское население, которое очень любило статных молодых военных. А после окончания службы, он начал работать помощником адвоката в Париже, и стал готовиться к сдаче экзамена на право заниматься адвокатской практикой.
Нигде в законах Франции не прописано, что в Париже должно быть триста или четыреста адвокатов. Но экзаменаторы, которые принимали экзамены у будущих адвокатов, это правило соблюдали, и поэтому старались не допускать чрезмерного увеличения количества конкурентов. Но Жану повезло, как раз начались времена Пятой республики, которые были полны разных событий и свершений. Он стал адвокатом. Здесь надо отдать должное, и сказать, что во Франции адвокат имеет четкую специализацию. Если он адвокат по бракоразводным процессам, он никогда не возьмется за уголовное дело, а адвокат по уголовному делу не будет участвовать в хозяйственных спорах. Жан выбрал для себя адвокатскую практику, связанную с решением хозяйственных споров по внешнеэкономической деятельности. И жизнь пошла своим чередом.
Шли годы, Жан обзавелся клиентурой, женился, у него родилась дочь. Прошло время, и он уже был типичный французский буржуа, со всеми привычками и замашками типичного француза. У него появилась квартира в Париже и дом под Парижем. Он привык отдыхать на дорогих курортах, и вообще любил дорогие вещи и хорошие вина. Хотя его мама постоянно ему говорила "Жан, уймись". Но разве могла буйная французская натура Жана прозябать в спокойствии. Нет, конечно. Может поэтому с женой он развелся, хотя принимал самое активно участие в жизни дочери. Наверное, поэтому его дочь тоже стала юристом, вышла замуж за итальянца и поселилась в Милане. А Жан вел веселую жизнь баловня судьбы, который уже был не молод, но и не был так стар, чтобы не ухаживать за девушками. И тут судьба ему преподнесла интересный подарок. Одна крупная французская фирма наняла Жана съездить в Украину, чтобы разрешить ее хозяйственные споры. И Жан поехал...
Первые шаги на земле, которая еще не остыла от копыт золотоордынских всадников
Жан впервые приехал в Украину в 1993 году. Любимым его словом в Украине стало слово "бардак". Но не только это поразило Жана в Украине тех времен. Ему часто приходилось ездить в Киев, и переводчица посоветовала ему снять квартиру. Нашли квартиру с евроремонтом, в Царском селе. Но, не это самое главное. Жана поразило другое - за эту квартиру с него слупили огромные, как он думал, деньги - восемьдесят долларов в месяц. Но больше всего Жана поразило, что эта крутая квартира стоила тогда, как думали наши, очень большие деньги - около двадцати тысяч. Жан сравнил, сколько могла бы стоить эта квартира в Париже, и конечно был поражен украинской дешевизной. По роду своей работы Жану приходилось много побывать в разных странах Европы, и он хорошо помнил, как в Праге после развала социализма, цены на квартиры выросли в разы за считанные годы. Нельзя сказать, что Жан был дельцом, скорее он был французом, который больше ценит спокойствие и гульки, чем тяжелый труд, да еще связанный с инвестиционным риском. И скорее всего, эти все наблюдения Жана так и остались бы наблюдениям, если бы с ним не произошла другая история, уже лирическая.
Сложно сказать по каким делам Жана занесло в Ялту. Причем в самый бархатный сезон, когда уже не жарко, но еще не холодно. И вот, представьте себе Ялту времен начала 90-х и Жана в очень стильном и дорогом для украинских широт костюме, пахнущего дорогим парфюмом и с уже седой, но шикарной шевелюрой волос. Не удивительно, что когда он вышел в холл гостиницы Интурист попить кофе, к нему обратилась с невинным вопросом молодая женщина, точнее девушка. Потому что эта девушка была всего на пару лет старше его дочери. И, о чудо, эта милая девушка, как оказалось, тоже скучала в холле гостиницы Интурист. И как оказалось, она хорошо знает французский язык (она закончила романо-германскую филологию), и ей очень хочется пообщаться с настоящим французом, чтобы улучшить свое произношение, и она будет вечно благодарить Бога, что ей повезло встретить Жана. Дальше было все, и прогулки по ялтинской набережной, и обеды в тогда еще валютном ресторане и замечательные вечера вдвоем. Шерше ля фам. Что поделаешь. Франция побеждает. Звали эту девушку Таня, и она была из ... (пусть это будет тайной, это небольшой город в Украине). После приятного общения Жан вернулся в Киев. Таня позвонила. Таня приехала. Таня стала его гражданской женой.
И тогда, наверное, Жан понял, что русская жена, это не просто жена. Как только Жан рассказал о своих наблюдениях на рынке недвижимости, Таня сразу взяла эту идею на вооружение, и вперед...
На бывших землях Золотой Орды, деньги лежат под ногами, нужно только их поднять.
Во-первых, у Жана были неплохие накопления, во-вторых, у него была неплохая кредитная история, и потому ему французские банки давали деньги надолго и дешево. Первую квартиру он просто купил. А потом Таня подумала, что лучше покупать не отдельные квартиры, а расселять коммуналки и делать ремонт. Но это были не простые коммуналки, а в самых привлекательных районах Киева: Липки, Печерск, Подол. Дальше больше, Жан купил несколько квартир и переделал в офисы. А потом вообще купил бывший советский гастроном, и сделал хороший офис.
Чтобы было понятно, почему Жану так везло в этом бизнесе, необходимо открыть небольшую тайну Жана. По роду своей деятельности, он знал работников посольств разных стран. Но самое главное, он очень хорошо знал, как работает механизм финансирования этих посольств. И если наши владельцы недвижимости своими предложениями по сдаче в аренду жилья для посольских работников просто вводили в ступор посольских работников своей некомпетентностью, то Жан знал с кем надо говорить и как надо говорить. Не удивительно, что он много своих квартир сдавал посольствам разных стран. И сдавал очень удачно. Чтобы было понятней, что значит "удачно", приведем один небольшой пример. В середине 90-х он сдал сотруднику одного посольства квартиру в Липках за пять тысяч долларов в месяц. Офисы у него тоже не пустовали. Поэтому он мог себе позволить и вовремя вернуть кредиты и прикупить еще недвижимости. Жизнь была замечательная. А почему бы нет? Рядом молодая жена, и не просто жена, а верный друг и компаньон. И еще какой компаньон, о таком могут мечтать многие. Но не все могут себе позволить. Где-то через полтора года Таня родила мальчика, которого назвали Мишелем. О, ля-ля!
Скорее всего, это было связано со спецификой бизнеса Жана, он свои активы оформил следующим образом: совместно с женой, он создал в Украине ООО, где ему, как главному инвестору принадлежало 97%, а Тане только 3%. Но директором этого ООО была Таня. Именно это ООО выступало владельцам всей недвижимости, которая приобреталась Жаном. Кроме этого ООО, Жан в Ирландии зарегистрировал оффшор. Причем оффшор дорогой, который ежегодно проходил международный аудит. А дальше все просто. ООО Тани сдавало в аренду оффшору Жана недвижимость, а уже оффшор Жана сдавал их посольствам разных стран. Все были довольны.
У хана Золотой Орды было всегда три-четыре правды: для Бога, для жены, для войска и для рабов.
Где-то в начале 2000 года, один знакомый Жана сказал ему, что с ним хочет встретиться один очень солидный бизнесмен, и хочет с ним поговорить и предложить совместный бизнес. Жан, конечно, согласился, почему бы ему, солидному французскому бизнесмену не встретиться с солидным украинским бизнесменом. Место встречи было назначено во французском кафе в Музейном переулке.
Жан с Таней пришли в кафе первыми. Вообще, хотя Жан уже давно жил в Украине, но язык он учить не очень хотел. А зачем? Таня с ним дома говорила по-французски. Все сотрудники его ООО знали французский, или на худой конец английский. А если нужно было с кем-то общаться, то Таня была всегда рядом.
В скором времени в кафе пришел и его знакомый с молодым человеком. Вначале Жан решил, что это какой-то референт его друга, который будет на подхвате. Но оказалось это и есть солидный бизнесмен. Почему солидный, а потому что его папа депутат Верховного совета, и соответственно он сын депутата. А это уже, круче некуда. Беседа была составлена в традициях двора Людовика XV. Молодой человек очень восхищался Жаном, так как много слышал о нем от своих знакомых и ему ужасно приятно теперь познакомиться с таким известным и солидным французским бизнесменом. Дальше беседа велась в еще более возвышенных чувствах и дифирамбах с обеих сторон. Но при этом народ не забыл поговорить о главном. Сын, а для простоты его лучше именно так и называть, предложил Жану солидный бизнес. Недавно на банкротство было выставлено одно небольшое киевское предприятие. Оно ценности никакой не представляло, но вот его ведомственное общежитие, это действительно вещь. Это общежитие расположено на Подоле (историческая часть Киева, хотя место так себе). Причем общежитие пятиэтажное, но можно без особых проблем надстроить еще этажа четыре, и тогда это будет крутой офис в несколько тысяч квадратных метров.
А Вы лично, если бы была такая возможность, отказались бы от такой возможности? Сдавать в аренду собственный бизнес-центр, это уже круто. Особенно, если это бизнес-центр в таком месте. Там всегда аренда высокая. Да, Жан согласился, ибо и сам уже мечтал о чем-то таком большом и солидном. Для этой цели была создано новое ООО, где 50% принадлежали фирме Сына, а 50% ООО Тани. При этом Жан в этом новом ООО сделал себя типа генеральным директором. А еще в этом ООО кроме Жана было два исполнительных директора, специалисты по архитектуре и строительству, дизайнеры, еще куча различных специалистов, и, конечно, секретарша с длинными ногами.
Получилось все, как и хотели. ООО Сына и Жана купило за несколько сот тысяч гривен целое общежитие. Быстренько выселили народ и начали делать реконструкцию дома. Строительные работы пошли своим чередом. Начали делать надстройку этажей и переделывать фасад. Строители оправдали ожидания Жана, но они требовали деньги и, причем регулярно. Первоначально Жан и Сын договорились, что они финансируют все строительные работы поровну, и потом в такой же пропорции делят доход. Но, у Сына что-то никак не получалось с деньгами. Или их у него не было, или он просто жадничал. Но получалось, что за стройку постоянно платил Жан. Для этого ему пришлось начать распродавать свою недвижимость, так как денег от аренды явно не хватало. И чем дальше шла стройка, тем чаще и чаще Жан беседовало с Сыном. Он рисовал ему таблицы и графики, показывал расчеты, сколько денег вложено и сколько он потерял за счет того, что он эти деньги изъял из другого бизнеса. Но дальше разговоров дело не шло. Сын обещал, но денег не давал. А Жан уже не мог и не хотел останавливаться, так как до завершения строительства оставалось немного, и он очень хотел как можно скорее начать сдавать в аренду. Для финансирования завершения строительства ему пришлось распродать все свои квартиры и офисы и оставить только одну квартиру, где он жил. И вот, когда бизнес-центр фактически был готов, Жан решил окончательно поговорить с Сыном и решить все финансовые вопросы. Поговорили. Они даже поругались, и тогда Жан решил действовать. Вообще Жан был человек шумный и активный, его тяжело было представить сидящим в пыльной конторе за письменным столом, скорее наоборот, Жану больше подходила шпага и верный конь, летящий к новым приключениям.
Жан, как генеральный директор продал уже фактически готовый бизнес-центр из ООО Сына и Жана на ООО Тани, за сумму которую он заплатил при покупке общежития. При этом всю сумму гривны, а это было несколько сот тысяч гривен, перечислил на счет ООО уже Сына без Жана.
И когда Вы думаете, что золотоордынский воин уже повержен и бежит, он разворачивается и начинает разить врагов мечом и стрелять стрелами.
Сын устроил громадный скандал. Но Жан был не менее голосистый. И как сказал классик "После встречи министров на яхте, о сближении не могло быть и речи". Они пошли судиться.
Надо сказать, что когда создавали ООО Сын и Жан никто не думал, что все закончится скандалом, поэтому за основу взяли типовой устав ООО, из текста которого было совершенно непонятно, имел право Жан, как руководитель предприятия продавать здание другому юридическому лицу без согласия всех учредителей или нет. Юридическая коллизия. А кто ее может решить как не Жан - специалист международного масштаба по хозяйственным спорам.
Чтобы там не говорили, но Жан действительно хорошо знал свое дело. К суду первой инстанции он отнесся формально. Как он говорил своим: "Не нужно раскрывать все козыри". И был, наверное, прав. Суд первой инстанции принял решение признать договор перепродажи здания недействительным. Зато к апелляции Жан подготовился с шиком. Во-первых, он нанял для защиты одну очень известную международную адвокатскую контору, которая оказывала услуги многим правительствам различных стран в хозяйственных спорах. Жан понимал, что судья не будет заниматься откровенным беспределом в присутствии таких адвокатов, так как любой судья, прежде всего, думает о будущем и ему не очень хочется, чтобы эти адвокаты раструбили на весь мир о его некомпетентности. Кроме того Жан через своих хороших посольских знакомых включил свой спор в перечень проблем с которыми встречаются зарубежные инвесторы в Украине, который готовили для встречи глав государств. И сам Жан очень активно изучал наше украинское законодательство и просто таки завалил суд различными документами, из которых следовало, что нет никаких прямых указаний, что эту сделку должны одобрять все владельцы ООО, и о том что вторая сторона ООО никаких финансовых затрат на строительство не понесла. Апелляционный суд отменил решение суда первой инстанции, и договор перепродажи здания опять обрел законную силу. С кассацией было еще проще. Умные головы в Верховном хозяйственном суде не захотели встревать в это запутанное дело и по формальным причинам отказали в кассационном разбирательстве.
Жан победил. Справедливость восторжествовала. Он уже даже начал заключать договора аренды на этот офис. Так что денежные потоки пошли в нужном направлении.
Но в то время, когда Жан судился за бизнес-центр, в его жизнь опять вмешалась лирическая сторона. Тяжело сказать, кто прав, кто виноват, но факт остается фактом, Таня все высказала Жану о его длинноногой секретарше, а Жан все рассказал Тане о Юре, сотруднике ООО Тани. Как бы сказали французы, "что только в жизни не бывает". Или еще красивее, "на войне, как на войне". Во время этих милых любовных ссор, возникла еще одна пикантная ситуация. Таня была беременна и скоро должна была родить. Но Жан был твердо уверен, что это не его ребенок, так как они уже давно не ..., и вообще она... (да, Жан тоже умел ругаться таким словами...).
В конечном итоге, почти одновременно произошли два события - Жан выиграл суд, а Таня ушла к Юре и забрала с собой Мишеля. Через определенное время Таня родила девочку, которую назовем просто "дочь Тани". В это время, Жан, как грозный начальник уволил и Таню, и Юру из своей компании. А еще, напомнил Тане, что это все его и вообще, она не заслуживает прощения за такой гнусный поступок никогда. Потом он начал скандалить с Таней за Мишеля. Он хотел, чтобы Мишель жил у него, естественно Таня была против.
И вот в один прекрасный день, Жан, как истинный любитель авантюр и приключений, пришел в детский садик, где был Мишель. Воспитательница без лишних слов отдала Мишеля отцу, а уже через полтора часа самолет их улетал за пределы Украины. Жан оставил Мишеля своей дочери в Милане. К слову, у его дочери было двое своих детей, младше Мишеля. Но, что не сделаешь ради любимого папы.
Похищение Мишеля было, наверное, последней каплей, которая переполнила чашу Таниных обид. И она ему этого не простила. И вообще, разве могла простить такое женщина, да еще такая женщина. И тут уже начинается вторая часть лирического отступления...
Однажды Жан вышел из французского кафе в Музейном переулке. Он вообще любил там бывать. Но, не успел он сесть в свою машину, как к нему подошли люди в форме, бронежилетах и с автоматами. Несколько слов, и Жан уже на заднем сидении их машины в наручниках. А через полчаса в кабинете следователя. И тут ему следователь с помощью переводчика объяснил - оказывается несколько дней назад его Таня пришла в отделение милиции и подала заявление о факте преступления. Оно фигурировало в уголовном деле, как "добровольное заявление о совершении преступления", где она написала, что Жан очень опасный преступник, который обманул бедную женщину, мало того запугал и заставил подписать преступный договор, согласно которого он украл у милых и просто таки замечательных людей целый бизнес-центр. Как только это заявление попало в милицию, Таня была очень быстро допрошена следователем, который действительно понял, что это преступление. На основании этих умозаключений следователь возбудил уголовное дело по статье 191 ч.5 "хищение чужого имущества, используя служебное положение", при этом это хищение считалось особо крупным и в составе преступной группы, так как договор перепродажи подписывали два лица Таня и Жан. А так как Таня все чистосердечно рассказала о преступных планах Жана, то следователь принял постановление не возбуждать уголовное дело по отношению к Тане, а вот на Жана возбудил, и дал задание найти его и арестовать. Что и было сделано оперативными работниками.
Однажды золотоордынский хан велел ослепить, оглушить и вырезать язык своему ближайшему нукеру, чтобы он ничего не увидел, ничего не услышал и ничего не мог рассказать.
Жан не вел уголовные дела, но были случаи, когда его клиентов арестовывали за контрабанду, так что он был абсолютно уверен, что его отпустят под залог. А, как по-другому, он же не наркобарон или киллер, его обвиняют сугубо в экономическом преступлении. Может поэтому, он особо не возмущался, что ночь ему прошлось провести в "обезьяннике". Скорее всего, во всем мире везде "обезьянники" одинаково грязные и шумные.
На следующий день, Жана доставили под конвоем в суд. И тут начались первые странности. Когда его арестовывали, у него забрали все телефоны. На все его просьбы дать ему позвонить, чтобы он мог найти себе адвоката, ему просто не отвечали. При этом ему показали тетку почти с хозяйственной сумкой и сказали, что это его бесплатный адвокат. Ему дали и переводчика, но она больше молчала, чем переводила. А зачем?
Не успели Жана завести в зал суда, тут же прокурор, ссылаясь на мнение следствия начал требовать арестовать Жана. При этом явно было видно, что он даже толком не знает, в чем обвиняется Жан, так как он несколько раз сказал, что он боится, что Жан на свободе сможет совершить еще аналогичные преступления, и самое главное, он может запугивать свидетелей. Со слов прокурора получалось, что Жана нужно арестовать только потому, что он на свободе будет и дальше "воровать" дома у бедных сынков и папиков. Жан попытался объяснить судье, кто он, и в чем его обвиняют, и даже начал ссылаться на европейский опыт. Но судья спешила, поэтому фактически его перебила и вышла из зала вместе со следователем. А через десять минут вернулась с бумажкой, где было решение арестовать Жана на два месяца, причем причина ареста слово в слово была переписана из постановления следователя о привлечении Жана, как обвиняемого, при этом даже с соблюдением грамматических ошибок. (Согласно УПК и УК судья выносит решение самостоятельно в специальной комнате, куда не допускается никого кроме судьи, при этом судья при принятии решения об аресте должен учесть все обстоятельства уголовного дела и всесторонне изучить все обстоятельства, а также учесть личность обвиняемого и его социальную опасность для общества).
Не успел Жан еще отойти от этого ускоренного метода судопроизводства, как оказался в темной и очень прокуренной комнате на привратке в СИЗО. Жан, еще полный справедливого возмущения, войдя в эту комнату начал жестикулируя говорить, при этом явно забыл, что он говорит по-французски. В этой комнате было достаточно большое количество людей, которые стояли или сидели на корточках. Появления Жана их явно позабавило. Тогда Жан начал вспоминать русские слова, все обитатели этой комнаты вспоминали английские и французские слова, и со стороны это было похоже на игру в слова. Но, в конечном итоге они все пришли к выводу, и Жан тоже, что следователи (вырезано цензурой), прокурор (вырезано цензурой), а судья вообще (такие слова даже исключены из человеческого языка).
И тут в этой прокуренной и темной комнате и произошла знаковая встреча Жана и Корсиканца. Конечно, это был не корсиканец, он вообще не был никогда на Корсике, это был представитель татарской национальности. Но именно Жан так его назвал, и был прав. Во Франции корсиканцы считаются самым неспокойным народом, очень часто именно группы корсиканцев создают бандитские формирования, которые потом устраивают кровавые разборки между собой. Этот татарин было тоже малый не промах. Он попал сюда, потому что его земляки и друзья "настучали по кумполу, своим обидчикам и конкурентам", но перестарались, и два их обидчика "лежали в деревянных макинтошах, и возле них играла музыка, но они ее не слышали". Возможно оригинальность Жана, а может просто желание пообщаться с таким колоритным лицом, как Жан, подтолкнула этого Корсиканца познакомиться с Жаном. И не только познакомиться, но и отметить знакомство. Ни стола, ни стула в этой комнате не было, но Корсиканец явно был волшебником. Так как по его команде из баулов было быстро сделано что-то типа стола, появилась шикарная еда и даже принесли горячий чай. А Корсиканец что-то, кому-то сказал и уже они с Жаном пили минеральную воду градусов под сорок. Жизнь начала для Жана улучшаться. Уже когда их начали из привратки разводить по камерам, Жан был в хорошем настроении и вообще, что такое это СИЗО для него, крутого французского мачо.
Когда Жан был еще маленький, он ходил в воскресную церковную школу и там падре Даниель рассказывал меленькому Жану, что если он не будет слушать маму и папу, то попадет в ад. Когда Жан попал в камеру, он подумал, что надо было, наверное, лучше слушать папу и маму, потому что ад был рядом. Не без старания следователя Жан попал в "сороковник", в камеру, где было более сорока заключенных, хотя по норме там должно находиться не больше двадцати четырех человек. Было очень тесно, стоял запах, который уже нельзя было назвать запахом, круглые сутки стоял постоянный шум. В этой камере были в основном наркоши, которые постоянно скандалили или устраивали разборки. Жану еще повезло, что его привели с одним молодым человеком, с которым он сидел в привратке, и этот человек сразу пошел поговорить с каким-то мужичком и Жану выделили отдельное место на нарах с очень замусоленным матрасом. Так, что Жану было где сидеть и смотреть на это подобие ада, которое было вокруг него.
Бытовые условия это еще было не самое плохое для Жана. Он никак не мог добиться, чтобы ему дали нормального адвоката и пригласили представителя посольства. Вместо этого следователь усердно его агитировал написать чистосердечное признание и клялся на своем удостоверении, что как только Жан напишет признание, тут же исчезнет опасность для общества со стороны Жана, и его немедленно выпустят на подписку. Жан может и не знал всю специфику украинского уголовного права, но не был таким наивным и отказывался наотрез. Это очень расстраивало следователя, а, как известно, нет более страшного животного в СИЗО, чем недовольный следователь.
Неизвестно сколько бы продолжалось это пребывание Жана в аду, если бы не его очередная встреча с Корсиканцем на следственке. Жан, как мог, пожаловался Корсиканцу и, хотя может он не все понял, но сказал ему написать письмо надежному человеку на волю и заодно написать мобильник этого человека. Жан долго не думал и написал письмо Длинноногой (будем так звать секретаршу Жана) и передал его Корсиканцу. И, о чудо, на второй день в СИЗО пришел работник посольства, Жана перевели в новую камеру, которую можно было уже назвать раем. В любом случае, там было все очень чисто, с Жаном в камере были только три человека, причем один из соседей хорошо знал английский, так как сам был из Канады. За день поменяли Жану адвоката и заодно переводчика. Длинноногая стала носить передачи в СИЗО, так что Жан уже окрепший и ободренный был готов к бою.
А бой предстоял не простой. Как только Жан оказался в СИЗО, Сын и Кº быстро уговорили Верховный суд в рамках исключительного судопроизводства отменить решение об отказе принятия кассации к рассмотрению в Высшем хозяйственном суде. Так что Высший хозяйственный суд принял к рассмотрению и тут же отменил решение Апелляционного хозяйственного суда и направил на новое рассмотрение в суде первой инстанции. Хозяйственный суд первой инстанции тут же стал на строну Сына и Кº и признал договор перепродажи бизнес-центра незаконным. Соответственно этот бизнес-центр вернулся в собственность ООО Сын, но уже без Жана. Хотя формально Жан оставался собственником 50% этого ООО. Но, так как статья, по которой обвиняли Жана, предполагала конфискацию имущества, то на долю Жана в ООО был наложен арест. Так, что уже Сын и Кº мог спокойно сдавать в аренду этот бизнес-центр и сдавал с большой для себя выгодой. К слову и ООО, где раньше директором была Таня, а потом уже после скандала Жан поставил директором себя, приказало долго жить. Его тоже арестовали, но особого смысла не было, так как сотрудники сами разбежались подальше от такого ООО.
Стоило бы заметить, что как только у Жана появились новые адвокаты, интерес к Жану со стороны следствия полностью исчез. Следователь просто забыл о Жане. Он уже не приходил к нему и вообще не проводил никакие следственные действия. А вот адвокаты Жана - другое дело. Тут стоит сказать пару слов об этих адвокатах. Жан был все же жителем Франции и поэтому нанял для себя самую лучшую адвокатскую контору. Вот что касается слова "лучшая", это еще вопрос, но что раскрученная и распиаренная, это факт. Владелец этой адвокатской компании лично пришел в СИЗО к Жану поблагодарить его за оказанное доверие. Специально для Жана был выделен адвокат со знанием французского языка и еще два помощника, которые знали английский. Эта троица к радости Жана развила бурную деятельность. Он сам принимал самое непосредственное участие в составлении различных ходатайств и заявлений, изучал усердно украинский УПК иУК. К слову, украинский УПК и УК по форме и по тексту существенно от французских законов не отличался. В нем, как и во французском, были записаны совершенно верные слова, что следствие может быть только объективным и не упрежденным. Все действия и бездействия следователя могут быть обжалованы в прокуратуре, а прокурор должен очень строго следить за соблюдением следствием всех требований украинского законодательства. Поэтому Жан с таким азартом писал разные документы и еще читал в переводе комментарии к УК и УПК. Шедевром Жана и троицы его адвокатов было прошение закрыть уголовное дело за отсутствием состава преступления, которое состояло из шестидесяти страниц, где были до мельчайших подробностей изложены все перипетии покупки и реконструкции этого бизнес-центра, была детализирована вся финансовая информация об оплате Жаном и только Жаном всех работ по реконструкции. Кроме того в этом прошении целые страницы были исписаны выдержками с заседаний пленума Верховного суда и цитатами из статей ведущих специалистов украинской юриспруденции. После подачи этого прошения, прошло две недели, и Жан получил ответ, который состоял из одного листа, где было написано, что прокуратура "не вбачає...". Жан был расстроен очень сильно.
Шли месяцы, Жан уже обжился в своем новом жилье. Длинноногая снабжала его всем необходимым, она же была и его главным благодетелем на свободе. К счастью Жана, он в свое время познакомил Длинноногую со своей дочерью. И вот когда все рухнуло, Длинноногая позвонила дочери и все рассказала. Друг дочери, который делал для Жана оффшор, оперативно переоформил оффшор на дочь, и она могла спокойно распоряжаться деньгами. А деньги, как раз на оффшоре и были, и были только там. Так что дочь посылала деньги Длинноногой, за эти деньги существовала сама Длинноногая, оплачивались очень дорогие адвокаты и обеспечилось существование Жана в СИЗО. Со временем Жан настолько обжился в СИЗО, что он уже носил только стильную одежду, у него всегда была его любимая еда, он регулярно брился и от него, как и прежде пахло очень дорогим парфюмом. И если бы Жан курил, то, скорее всего это были бы дорогие сигары, но он не курил, зато щедро одаривал вертухаев и других сидельцев хорошими сигаретами. Поэтому можно было увидеть, что когда Жана вели на следственку, с ним уже по-приятельски беседовали охранники и другие пассажиры СИЗО. И сам Жана нахватался сленга и русских слов.
Следствие вечным не бывает. Жану предъявили обвинительное заключение, и он начал знакомиться с материалами своего уголовного дела и готовиться к суду. Вот на суде он уже покажет всю свою мощь. Во всяком случае, так думал Жан.
Золотоордынский хан не только распоряжается всем имуществом своих подданных, но и их жизнями.
Вначале Жану его адвокаты долго и нудно объясняли, что у нас нет суда присяжных. Потом, еще дольше убеждали его, что коллегиальное рассмотрение дела в суде, только удлиняет процесс, так как сложно собрать в одной комнате и на одном заседании сразу трех судей. В конечном итоге его уговорили на единоличное рассмотрение его уголовного дела.
Начался суд. Прокурор зачитал обвинительное заключение. Выступил Жан и очень долго и детально рассказывал обо всех перипетиях этого дела и даже вспомнил кафе в Музейном переулке. Но, это все было скучно и тривиально. Самое интересное началось, когда начали вызвать свидетелей, и первым свидетелем была вызвана Таня.
Говорят, что мировоззрение женщин, это великая тайна, которую не могли разгадать величайшие умы вселенной. И это правда. Таня зашла в зал суда, увидела в клетке Жана с бритой головой (он сам волосы сбрил, просто для удобства), обменялась с ним взглядом и заявила, что Жан никакой не преступник и ничего незаконного он не делал. А это заявление в милицию она написала из-за обиды на Жана, так как он своим поведением ее сильно расстроил. А так как она женщина красивая и не просто красивая, а очень красивая, и хотя он и француз, это не значит, что Жану можно обижать красивых женщин и т.д. Но в том заседании суда, самым интересным была даже не речь Тани, а вид прокурора и судьи, когда они слушали Таню. Прокурор, а это был молодой человек достаточно крупной наружности, застыл, как монумент, и только его глаза клипали, как у робота, у которого слетели микросхемы, но он еще работает. Судья, а это была женщина средних лет, застыла с полуоткрытым ртом, и было видно, как ее глаза увеличиваются и увеличиваются по мере продолжения речи Тани. Первой пришла в себя судья и в нарушение всех УПК, прервала выступление Тани и объявила перерыв заседания на неделю, нет на две недели. Хотя реально следующее заседание суда состоялось только уже через два месяца.
Небольшая ремарочка. Может, кому-то со стороны поведение прокурора и судьи покажется странным, хотя ничего странного в нем не было. Хотя уголовное дело Жана и насчитывало сорок томов, но фактически все обвинение Жана базировалось только на протоколе допроса Тани. Все остальные документы в уголовном деле, как раз доказывали обратное, что это Сын и Кº украли у Жана бизнес-центр. Но так как у нас еще со временен Вышинского пошло, что "царицей доказательств являются показания сторон", то фактически все обвинения против Жана и базировались на показаниях Тани. Согласно УПК любой свидетель имеет право в суде уточнить, дополнить или отказаться от своих показаний. При этом судья обязан при вынесении приговора руководствоваться не материалами и текстом протокола допроса, а словами, услышанными в зале суда. Поэтому, когда Таня заявила, что она отказывается от своих показаний, то согласно УПК прокурор должен был бы прекратить поддерживать обвинение и обратиться к судье, с просьбой закрыть уголовное дело за отсутствием состава преступления. А судья была обязана эту просьбу прокурора удовлетворить. Единственно, что мог сделать прокурор, с целью мести потребовать привлечь Таню за дачу заведомо ложных показаний, но скорее всего и это дело развалилось бы в суде, так как Таня не получила материальной выгоды от дачи этих показаний, а семейные склоки это не объект для судебных разбирательств. Что не говори, умные попались Жану прокурор и судья, они сразу высчитали всю опасность слов Тани, и все проблемы, которые ждут их, если не будет Жану обвинительного приговора. Поэтому и пришлось срочно прервать заседание, чтобы "посоветоваться со старшими товарищами".
Пока между судебными заседаниями был перерыв, события вне стен суда развивались ускоренными темпами. Юра резко разлюбил Таню и выгнал ее с ребенком из своей квартиры. Пришлось Тане переехать в гостиницу. Но, потом собрать в кулак все свои обиды и пойти в гости к Длинноногой. О чем говорили эти две женщины, покрыто мраком и страшной тайной, но в скором времени через адвокатов Длинноногая написала Жану письмо, описав все эти события. Жан написал через адвокатов ответ. О, ля-ля! Жан как благородный французский рыцарь простил свою заблудшую женщину и с радостью готов принять и ее, и ее дочь под свое покровительство. Он дал указания Длинноногой дать ключи Тане от его квартиры, а еще выдать денег на жизнь. И стали жить они долго и счастливо, можно было бы написать. Но в действительности, они действительно стали жить и мало того, теперь передачи в СИЗО Жану уже организовывала Длинноногая совместно с Таней. А когда начались судебные заседания, в зале суда на скамейке рядом сидели Таня и Длинноногая, а из клетки на них смотрел Жан.
И потекли судебные будни. Допрашивали свидетелей, которые ничего по делу сказать не могли, так как вообще мало имели отношения к этому делу. Они больше рассказывали, как и кто строил, какие использовались материалы и строительные технологи, но они ничего не знали об источниках финансирования. Понятное дело, допросить лиц, которые имели отношение к финансированию строительства, суд просто забыл. При этом все ходатайства и требования адвокатов Жана судья в мгновение ока отклоняла, и процесс тянулся и тянулся месяц за месяцем. Пока не произошло одно знаковое событие.
Когда уже все свидетели были допрошены, прокурор заявил, что он хочет задать несколько вопросов Тане. Согласно УПК все законно, в процессе судебного разбирательства можно несколько раз допрашивать свидетелей. И хотя Таня тогда сидела в зале суда, но прокурор попросил, чтобы она пришла на следующее заседание, а он как раз подготовит вопросы. На следующее заседание Таня пришла, и прокурор монотонно начал зачитываться вопросы. И было видно, что эти вопросы только предлог, он даже не слушал ответы, и сама суть этих вопросов была ни о чем. Когда он уже набаловался игрой в вопросы, он достал бумажку и зачитал. Согласно этой бумажки, прокурор по вновь открывшимся обстоятельствам, просит суд отменить решение следователя об отказе возбуждать уголовное дело против Тани, которое было принято еще когда Таня подала то злополучное заявление в милицию. И кроме того прокурор просит дать санкцию на арест Тани, как лица, которое обвиняется по ч.5 статьи 191 УК. Судья, как бы только ждала этих слов прокурора. Тут же дала команду конвою никого из зала не выпускать. И выбежала из зала. Вернулась уже через полторы минуты с двумя бумажками, где все просьбы прокурора были удовлетворены. И тут же судья объявила перерыв в заседании. Конвоиры быстренько увели Таню, а Жан как одурманенный, начал говорить со своими адвокатами, но было явно видно, что они и сами растеряны и не ожидали такого развития событий.
Через неделю уже Таня и Жан вместе сидели в клетке, а Длинноногая в зале одна. Это только в кино в тюрьме влюбленные могут часами болтать через тюремную решетку. В реальной жизни пообщаться наедине Жану и Тане было сложно. Их всегда везли в отдельных "стаканах", на привратке держали в отдельных боксах и они могли встретиться только в клетке в зале суда, но там поговорить или пообниматься было сложно. Поэтому они просто сидели и время от времени смотрели друг на друга. Со стороны можно было заметить, что их взгляды были полны умиротворения и надежды.
За время перерыва между заседаниями, Длинноногая уже успела отвести дочку Тани дочке Жана, так что теперь дочка Жана уже имела очень большое семейство. Интересно, как к этому относился ее муж итальянец? После того, как произошло это событие, судья явно начала торопить события. Ускоренными темпами судья провела и ознакомление с материалами дела и судебные дебаты, отклонила все ходатайства адвокатов Жана и в один из дней заседаний, судья приступила к вынесению приговора. Выступил прокурор и, читая с бумажки, путаясь и запинаясь, повторял казенные фразы, в отдельных случаях мало имеющие отношение к этому уголовному делу. В конце он сказал, что вина и Жана и Тани доказана, и они заслуживают наказания десять лет с конфискацией имущества и без права занимать руководящие должности в течение трех лет после отбывания наказания. Выступили и адвокаты Жана. Дали слово и Тане, но она говорила мало, и было слышно, как дрожит ее голос. Жан выступал долго и азартно. Причем это было явно выступление на публику, вот только проблема, не было публики. Прокурор играл в игры на мобильнике, судья листала материалы уголовного дела, и по выражению ее лица было видно, что она их видит в первый раз, даже адвокаты Жана явно скучали. Когда все завершилось, судья вышла из зала и вернулась уже через полчаса. Тут уже она не очень наглела. Как ни как, она выносила приговор.
"Именем..." Суд изучил все материалы дела, заслушал всех свидетелей и признал, что Жан и Таня виноваты в хищении имущества в особо крупных размерах организованной преступной группой, но беря во внимание положительные характеристики обвиняемых и руководствуясь гуманизмом, приговорить Жана к девяти годам тюрьмы, а Таню только к восьми. Когда это услышала Таня, она просто заголосила, так как, наверное, голосили бабы, провожая своих мужей на фронт. Жан начал говорить, много и как всегда по-французски, когда он нервничал. Но судья уже вышла из зала. Убежал и прокурор. Адвокаты для приличия Жана слушали и даже ему объясняли, что он должен быть довольным, что ему дали только девять лет, ведь согласно этой статье наказание возможно до двенадцати лет, так что он должен быть им благодарен, что не двенадцать. Но конвоиры не дали долго выступать Жану и быстро его увели и посадили в "воронок". А потом уже пришли за Таней. Хотя это и не положено, но конвоиры не обращали внимание на плачь Тани. Дали ей наголоситься вдоволь. И уже когда "воронок" заехал в СИЗО, Таня упокоилась. А может и не успокоилась, а просто закончились слезы. Жан все время пытался что-то говорить конвоирам. Но они уже не обращали на это внимание. Они и не такое видели за свою службу. И вообще, что стоило им так убиваться, не ПЖ же им дали, так, каких-то девять и восемь лет. Жаль по этой статье нельзя применить акт амнистии. Но зато они могут обратиться за помилованием.
А с другой стороны, что такое восемь лет тюрьмы для Тани, в целом молодой женщины? Во-первых, она первый раз осуждена, значит, будет отбывать наказание в лагере на общем режиме. К сожалению, у нее статья считается особо тяжкой, значит ей УДО (условно-досрочное освобождение) положено после трех четвертей. А это значит, что через шесть лет она может выйти на УДО. Причем у нее есть двое несовершенно летних детей, а это положительный факт, который будет администрацией лагеря учтен при рекомендации ее на УДО. Кроме, того она уже отсидела в СИЗО месяц, а пока будет апелляционное рассмотрение, это еще займет месяца два-три, так что непосредственно в лагере, ей придется сидеть пять лет с хвостиком.
Если подумать о Жане, то ему еще проще. К нему УДО можно применить только после того, как он отсидит в лагере, тоже общего режима шесть лет и девять месяцев. Он уже почти год сидит в СИЗО, и этот срок будет засчитан ему в общий строк отбывания наказания. Ему через два года будет шестьдесят пять, а этот факт тоже считается, как положительный факт при рекомендации на УДО. Так что ему тоже в лагере придется пробыть около пяти лет с хвостиком. Может они даже вместе с Таней выйдут по УДО.
Плохо, что оставшиеся квартиры Жана конфискуют и продадут через исполнительную службу. Но зато, скорее всего до его оффшора не доберутся. Причем дочь всегда сможет в случае опасности сделать новый оффшор и перекинуть туда деньги. А к дочери претензий у украинского правосудия нет.
Татары всегда отличались хитростью и изворотливостью, поэтому и сыскали уважение среди золотоордынских ханов.
На второй день после суда Жана вызвали на следственку к адвокатам. Как только он зашел в кабинет, сразу набросился на них. Его голос громыхал в стенах СИЗО, он уже не выбирал выражений и говорил им лицо, все, что он о них думает. Они, было, попытались опять начать беседу, что "если бы не мы, то судья дал бы десять, а так всего девять...". Хотя Жан и не был большим специалистом украинского правосудия, но и он понял, что все эти игры "прокурор попросил десять, а судья типа учел смягчающие обстоятельства, дал девять", это традиционные игры прокурора и судьи. Жан был вне себя. Он все говорил и говорил, точнее, кричал и кричал, и во время его грозного спича вдруг открывается дверь в кабинет, и является Корсиканец. Он тоже был на следственке, и когда услышал, как разоряется Жан, не мог не зайти. СИЗО деревня маленькая, поэтому он уже знал, какой приговор был у Жана. Но увидев его и его адвокатов, он все понял и без слов. А дальше, он показал, еще один из своих фокусов. Но этот фокус был настолько шикарным, что даже Жан, уже имеющий опыт нахождения в СИЗО был поражен.
Первым делом, Корсиканец посоветовал Жану гнать этих адвокатов в шею. Они и сами были рады уйти. Корсиканец сказал остаться Жану в комнате и убежал. (Когда уходят адвокаты, задержанного должны доставить в камеру). Через несколько минут в комнату, к большому удивлению Жана вошла Таня (Запрещено задержанным встречаться в одной комнате без разрешения). Есть такое изречение "поседела за одну ночь", о Тане можно было сказать "осунулась за одну ночь". Она уже не могла плакать и только смотрела на Жана страшными глазами, именно страшными, так как они были полны страха и тоски. Жан начал к ней говорить, она же просто отвернулась, и уже хотела уйти, но тут в комнату вбежал Корсиканец. Он сразу срисовал картину и начал говорить с Таней. Тут надо заметить, что хотя Жан и нахватался за время своего бдения в СИЗО русских слов, но Корсиканца с его татарским акцентом, он понимал плохо, а Корсиканец аналогично Жана. Поэтому он все внимание уделил Тане. А надо сказать говорил он "смачно".
- Что за паника. Это первая инстанция. На апелляции все отобьете. А если что еще - кассация, помиловка. Вам же не ПЖ (пожизненное заключение) дали.
Через некоторое время в комнату занесли сумочку, и Корсиканец по-деловому выставил на стол содержимое сумки. Там было все. Все, что надо людям в такой обстановке и в таком месте. Даже был французский коньяк, украинского разлива. И была "на бруньках". О закуске и говорить нечего, все, что только душе угодно.
Где-то после третьего стаканчика, глазки у Тани начали оживать и щечки стали розоветь. Жан вообще после "брунек" стал веселым и добродушным. И он был прав.
И тут опять на горизонте появилась женщина. Точнее реально она не появилась, а только со слов Корсиканца. Несмотря на свою профессию, он был, прежде всего, семьянин. И тут он был строг и благороден. Но, была у него одна зазнобушка. Как он с нею познакомился, и почему его жене не надо было знать, что он с нею поддерживает дружеские отношения, это дело другое. Тут главное не это, а то, что эта зазнобушка могла помочь и Жану и Тане. Она, как раз, был специалистом по этим апелляциям. Нужно было только с нею связаться и самое главное, четко выполнять ее указания. Никакой самодеятельности, а тем более никаких глупых ходатайств и жалоб. Когда Корсиканец это объяснил Тане, она все рассказала Жану. Естественно, что и Таня и Жан были согласны. Тогда Корсиканец достал мобильный телефон (строго запрещено в СИЗО) и переговорил со своей зазнобой. Не говоря деталей, попросил помочь людям. А потом, Корсиканец дал телефон Тане, и она позвонила Длинноногой. И после непродолжительной беседы, и жизнь стала хороша, и жить стало хорошо. Под конец этой "встречи на высшем уровне", Корсиканец позвал вертухая, что-то сказал, и он повел Жана и Таню, коридорами и коридорами, пока не завел в комнату с решетками, но с кроватью и даже с электрическим чайником и посудой. Сказал при этом, что у них только час. А дальше....
Кто такая зазнобушка, знать никому не интересно. Тут важно другое. Когда апелляцию Жана и Тани рассматривали в апелляционном суде, после изучения всех материалов, суд отменил приговор суда первой инстанции, направил дело на ДС (дополнительное расследование) и при этом поменял территориальную подследственность уголовного дела. (Уголовное дело уже рассматривали другие лица). А заодно удовлетворил ходатайства адвокатов Жана и Тани, (это были новые адвокаты) и выпустил их на подписку о невыезде.
Дальше все шло уже более спокойно, хотя и долго. Следствие заменило Жану и Тане обвинение с ч.5 ст.191 на ч.2 ст.367 "Служебную халатность". То есть следствие установило, что они подписали договор перепродажи бизнес-центра, по ошибке, так как недобросовестно изучили все обстоятельства этого дела и законодательство по этому вопросу. Но главное тут не суть обвинения, а то, что на эту статью распространяется амнистия. Так что, согласно решению суда, Жан и Таня были освобождены от наказания, и уголовное дело по отношению к ним было прекращено на основании акта амнистии.
А, тут еще Жану и Тане повезло. Папа Сынка не прошел в депутаты. Так, что Жан очередной раз через суд восстановил себя в должности в ООО Жан и Сын и вернул право на свою долю в бизнес-центре. Сын еще с Жаном повоевал для приличия, но в конечном итоге пошел на мировую. Пришлось, правда, Жану немного в долги залезть, но с Сынком он расстался окончательно. И уже начал было в аренду свой бизнес-центр сдавать. Но, тут как раз начался бум на эти все офисы и недвижимости. И надо сказать, наверное, Таня подсуетилась, уговорила Жана этот бизнес-центр продать, от греха подальше. И Жан продал, и хорошо продал. Причем продал одной австрийской компании за очень хорошие деньги.
Что, дальше?... Все. Жан и Таня живут вместе, в Париже. Там же и дети, в том числе и дочь Тани. Длинноногой Жан тоже сделал гражданство Франции, она тоже решила уехать подальше. А зазнобушка и дальше помогает людям, которые попали в тяжелое положение. Корсиканца суд осудил, но тут же спохватился, что он уже так долго сидит в СИЗО, что из зала суда и освободил за отсиженным. Жизнь идет своим чередом...