Аннотация: Продолжение! Переписанная глава 3. Жду критики и тапок
Флирт, это когда девушка не знает, чего хочет, но всеми силами этого добивается.
В глаз без спросу сунулся надоедливый солнечный луч, пробивающийся сквозь непрочно подогнанные жалюзи и ресницы.
Глаза пришлось распахнуть, и мой сонный взгляд уткнулся в синее одеяло с голубыми человечками, прыгающими через розовый заборчик. Так, одеяло точно мое. Дальнейший осмотр полным глазным комплектом распознал письменный деревянный стол, тумбочку с веселенькой скатерочкой под Хохлому, подарком мамы, и блюдо, в котором засыхал прошлогодний мандарин. Это радует, я дома, у себя в квартире, в Санта Барбаре.
Последующая самоинспекция организма показала, что самочувствие было каким-то подозрительно хорошим. Мне бы радоваться, но щенячий восторг от осознания собственной жизнеспособности сводился на "нет" тем, что я абсолютно не помнила ни как я вышла из самолета, ни как прошла паспортный контроль, ни как забирала свой огромный баул , ни как добиралась до дому.
Памятуя как мне было хреново в самолете, я скорее ожидала бы очнуться на больничной койке, а то и не очнуться вовсе в местном калумбарии. Последнее, кстати, было бы предпочтительнее первого в силу дороговизны экстренной помощи в Америке. Местные МЧСовцы и правда, как показывало нам молодое пост-советское телевидение, способны достать человека хоть с дерева, хоть крыши небоскреба, и даже, если очень надо, с того света, но, к сожалению, такого рода услуги оказываются далеко не бескорыстно, и благодарность в последствии оценивается суммой в долларах с пятью и более нулями, а лишних тысяч местных денег у меня в тумбочке не водилось .
Я села на кровать, потерев виски, и попробовала все-таки вспомнить хоть что-то. Получилось смутно припомнить чьи-то руки, впивающиеся мне в ребра и заднее сидение машины, куда меня не слишком бережно положили, и где я,кажется, потеряла сознание. Салон машины был черный и кожаный, а на зеркале водителя висел маленький снеговик. Но это мог быть просто сон, который мне приснился от усталости и температуры уже после того, как я повалилась дома на кровать. Местные таксисты и бомбилы снеговиков на стекло обычно не вешают. Да и кожаные сидения , с замшевыми, как мне припомнилось, подголовниками, были явно не самым распространенным элементом отделки декора обычной машины в таксопарке. Таким образом реальность моих воспоминаний была слишком сомнительна.
На всякий случай, не поленилась, встала проверить паспорт. Голова немного кружилась, но это, скорее всего, от долгого пребывания в горизонтальном положении. Страхи мои были напрасны. Все необходимые штампы стояли, и карточка миграционной формы была аккуратно пришпилена к багряной обложке паспорта степлером. В кошельке не хватало нескольких долларов, равной цене на такси. Странным показалось именно это, так как положено было оставлять десять процентов на чай, и я всегда это делала, не зависимо от того, насколько оценила оказанную услугу. Тут просто так положено. Судя по количеству отсутствующих купюр, на чай я не оставила ни цента.
Пожав плечами, я списала потерю памяти и не выданные чаевые на последствия перегрева организма т.е. на высокую температуру. В конце концов, у меня могла и в кармане заваляться лишняя не запланированная купюра, которую я могла оставить на чай. У меня такие частенько водились.
Ну что ж, пора начинать новый день и отправляться на разведку до университета. Мой научный руководитель, у которого я уже два года двигаю науку, наверняка жаждет меня лицезреть.
Я пошлепала в ванну приводить себя в товарный вид. Но только я влезла под душ и намылила голову, как в дверь раздался звонок. Вот черт! Надеюсь, я никого не убила, когда в бессознательном состоянии бороздила просторы Калифорнии? Но полиция бы вряд ли стала бы так деликатничать, а просто сначала предложила бы мне сдаться, и , подняв руки, выйти из дому, или же просто сломала дверь и схватила бы меня в доме. Но сейчас в дверь просто вежливо звонили. Решила не открывать. В конце концов, я никого не жду, а мама мне всегда говорила не открывать не знакомым людям.
Через какое-то время звонить вроде перестали, и я с облегчением потянула руку к охлаждающей маске для лица. Я уже даже немного надавила на тюбик, когда звонок раздался опять и теперь дребезжал не умолкая. Густая белая масса попала мне в глаз. Глаз больно защипало, пришлось его срочно промывать. Я начала злиться. Вот чего так трезвонить, а?
Чертыхнувшись, я решила все-таки открыть, пока мои барабанные перепонки еще целы и вылезла из душа, естественно не вытеревшись, так как забыла полотенце в комнате. На полу сразу образовалась лужа, в которой я не смогла не воспользоваться возможностью нечаянно поскользнуться и пребольно боднуть головой раковину. А звонящий все продолжал насиловать несчастный звонок. Спокойствия это, разумеется, мне не прибавляло. И кто же это так сильно жаждет меня лицезреть? В довершении моих бед, я вспомнила,что чемодан не распакован, я столкнулась очень не вовремя с вечной женской проблемой , а именно, что мне нечего одеть, чтоб открыть надоедливому звонарю дверь. Костюм мокрой Евы я отбросила сразу. На глаза попался халатик, который я не брала с собой в Москву. Эту милую, под леопарда, очень красивую, очень тонкую, очень короткую и сверх-прозрачную тряпочку мне дарила мама.
Моментально намокнув и прилипнув к телу, этот кусочек разврата начал совсем уж неприлично просвечивать и откровенно облегать всякие анатомические выпуклости. Халатом это можно было назвать с большой натяжкой,скорее уж альковным пеньюарчиком. Но другой одежды в обозримых окрестностях, увы, не наблюдалось. Но я боялась, что если я сейчас не открою, на той стороне начнут вышибать дверь. В голове сразу не вовремя всплыл известный сценарий немецких клубничных фильмов, где томящаяся нежно хозяйка дома открывает в подобном виде дверь сантехнику...
Подумать над скромнизацией своего наряда мне не дали ожидаемые резкие стуки дверь чем-то тяжелым. Дверь казенная, меня же за повреждения и оштрафовать могут. Ну хорошо, сейчас вы там у меня попляшите! Я сунула мокрые ноги в плющевые тапки с зайцами и потащилась открывать дверь мстительно представляя как сейчас вытянется лицо незванного гостя. На минутку даже стало как-то не ловко: американцы --- народ куда более скромный чем мы, рожденные в СССР. В США никто никогда не ходит по пляжу в стрингах, не светит резиночками трусиков из-под низких джинсов, и не стремится в повседневной жизни приравнивать длину юбки к высоте каблуков. Мужская половина ходит по пляжу преимущественно в шортах,а из бассейнов девушки даже предпочитают идти домой мокрыми, лишь бы не менять при всех в женской раздевалке трусы. Ничего удивиельного для страны, где все население по воскресеньям кучкуется в церквях.
Однако злость на так не вовремя появишегося гостя моментально переборола начавшуюся было появляться скромность, и я радостно предвкушала культурный, а вернее бескультурный, шок человека по ту сторону двери. Ну что делать, сам виноват, нечего было меня вытаскивать из ванной!
Открыв дверь, я сначала никого не увидела, потом посмотрела вниз, и уперлась взглядом в чью-то шатенестую макушку. Мой вид, как и ожидалось, не остался незамеченным. Обладатель вышеупомянутой макушки бросил заниматься развязанными шнурками и теперь ошарашено переглядывался с зайцами на моих тапках. Могу поспорить, они ему подмигнули. А потом его взгляд медленно начал подниматься по моим голым и еще немного мокрым ногам, и достиг кромки прилипающего к бедрам халату. Там он мгновение задержался, и продолжил свое путешестве вверх по моему организму.
Я тоже принялась беспардонно рассматриваться не вовремя появившегося, как конь с горы, гостя. Секундный осмотр сверху вниз показал, что передо мной сидит на корточках мечта гомосексуалиста - худощавый, кареглазый, смазливый парень, с каштановыми длинными волосами чуть ниже плеч, лет двадцати трех, двадцати пяти.
-Чем могу помочь? - услышала я свой ласковый голос. Губы сами растянулись в американской дежурной улыбке, выдающей с головой мое желание захлопнуть дверь перед носом незваного гостя .
Парень не отвечал и все продолжал пялиться на то, что так любезно позволял ощупать глазами мой халатик. Известный сюжет немецкой порно-киноиндустрии все более отчетливо формировался в моей голове, а взгляд парня все поднимался и поднимался, и уже был где-то на уровне моей груди. Может, стоило все-таки посмотреть на себя в зеркало, прежде чем бросаться открывать? Раз смущения уже все равно не избежать, сделаю мое приветствие еще более пикантным. Хищно ухмыльнувшись, и немного повела плечами, давая халатику немного разойтись, и позволить вновь пребывшему увидеть ключицы. Теперь я мстительно понаблюдала (да, я всего лишь обозлилась на то, что меня вытащили из ванной ) , как молодой человек идет всеми оттенками красного, становясь сначала пурпурным как помидорка, а потом бордовым, как вишневое варенье, и четко просекла тот момент, когда его взгляд начал терять осмысленное выражение и фокусироваться на вырезе моего далеко не монашеского облачения. Еще чуть-чуть, и потянутся руки, а вышеупомянутый сюжет немецких фильмов имеет шанс стать былью. Ну этого мы, конечно, не допустим. Хорошенького понемножку.
Я резко взвизгнула и запахнулась в многострадальный кусок разврата по самые уши, и для сохранности еще и завернулась в рядом висящую беленькую занавеску в розовый горошек, отрезая блуждающий взгляд от себя, и, скорчив злобную физиономию, прошипела:
-Ну что? Насмотрелся? А теперь объясни мне четко, словами не длинее шести букв зачем было так ко мне в дом ломиться?
Мгновенное перевоплощение из соблазнительной одалиски в леопардовом прозрачном пеньюаре в фурию в занавеске, судя по всему, повергло гостя в еще больший шок. Он резко отпрянул. Взгляд парня в панике еще обежал мою фигуру , натолкнувшись на неодобряющие глазенки плюшевых зайцев, носы которых грозно торчали из-под занавески, и опасливо осмотрел мои руки, ожидая, видимо, там увидеть если не гранатомет, то скалку, утюг или сковородку. Я уж понадеялась, что он убежит от меня с диким криком, а я смогу нормально домыть голову.
Но тут он взял себя в руки и медленно поднялся с корточек во весь рост, и я невольно поморщилась, заметив, что достаю ему едва до плеча. Когда он расправил плечи, я поняла, что субтильность, которую я приписала ему в начале --- всего лишь видимость. Под белой футболкой, хорошо угадывались проработанные мышцы. Он был тонкокостным, и потому сначала показался мне тощим.
Ко всему прибавился еще колючий, уже заметно охладевший оценивающий взгляд карих глаз, который почему-то никак не вязался с предполагаемым возрастом моего визитера.
Вдруг пространство вокруг медленно расплылось, пошло темными пятнами, сузелось, и, наконец, вытянулось. Все предметы исчезли в черной мгле кроме сощуренных, злых карих глаз незнакомца.
Мое сознание потеряло волю и сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее понеслось на встречу этому карему взгляду.
На мгновение в себя меня вернула резкая боль в затылке. Она запульсировала распространяясь на виски, и сжала голову по периметру поэтапно отдаваясь над бровями. В тот же миг глаза незнакомца исчезли, и я упала в обморок.
Очнулась я на диване в гостиной. На лбу лежала мокрая тряпка --- оторванный кусок той самой занавески. Испуганно озираясь, я заприметила недавнего гостя. Он с беспокойством щупал пульс на моей руке.
- Эй, - сказала я и удивилась слабости своего голоса. - Что случилось?
Парень,наконец, заметил, что я пришла в себя. Пытливо заглянул в глаза, затем как -то виновато потупился и тихим, приглушенным голосом сказал:
-Ты упала в обморок, Кейт.
Я удивленно уставилась на него. Он знал, как меня зовут, хотя я его имела счастье лицезреть впервые.
-Э..., а откуда ты знаешь мое имя? И кто ты такой?
Парень выпустил мою руку, и наклонился чуть ближе что-то на мне рассматривая. Я вжалась спиной в диван. Он,видимо, увидев такую реакцию, отстранился, убрал упавшие ему на лицо темные пряди и спокойно сказал:
-Я Алекс! И теперь мы будем жить вместе.
Сказать, что я была удивлена этим ответом --- это все равно, что ничего не сказать.В голову не к месту пришла старая шутка про собачку, которую привезла домой маленькая девочка представив маме как "Это Бобик, и он будет у нас жить" .
-Это как так? - я попыталась встать, но голова опять закружилась, и перед глазами все опять начало угрожающе темнеть.
Только что представившийся Алекс двумя руками придавил мои плечи обратно к дивану и, видимо, чтоб меня не пугать лишний раз, сразу отпустил.
-Видишь ли, - начал он. - Миртл не приедет, она нашла другое жилище, и переписала контракт по жилью на меня.
Наконец-то до меня начало доходить, что к чему.
Квартира, которую я снимала, была рассчитана на двоих постояльцев. Это были стандартные трех-комнатные апартаменты, где две комнаты были отведены под спальни, а большая служила гостиной и кухней.
До недавнего времени я в ней жила с американкой мексиканского происхождения. Сухели была меня старше лет на пять, и уже заканчивала докторскую по диетологии. Она была очень удобной соседкой, так как ее практически никогда не было дома и она всегда оставляла мне набитый холодильник с запиской, "берите, что хотите" и пропадала на две-три недели в Техасе, где у нее водился жених. "Берите, что хотите" всегда сопровождалось диетическими рецептами, которые я, в силу своей природной любознательности все опробовала. Иными словами, мы с ней жили душа в душу.
Но хорошее всегда быстро кончается, и вскоре Сухели защитилась, сделав мне на прощание холеной ручкой "адью". На ее место не на долго пришла девушка из Тайвани, по имени Фанги, с которой мы не возлюбили друг друга сразу. По началу у нас все было более менее спокойно, пока меня не достала ее постоянная своеобразная национальная готовка.
Фанги постоянно жарила соленую селедку на сковородке. Не иначе как по соображению гуманности, Фанги никогда не отрывала селедке голову и не чистила, бросая целую рыбину в кипящее масло. Масло горячими шипящими брызгами радостно разлеталось по кухне, оседая на плите, стенах и шкафах, откуда не желало смываться. Вытяжку над плитой Фанги не включала принципиально, из -за чего нашу квартиру постоянно пронизывал тяжелый рыбий душок. Дошло до того, что мои друзья перед каждым приходом ко мне на чашку коньяку спрашивали, а не затеет ли Фанги опять свою национальную готовку. Если же я давала не уверенный отрицательный ответ, то у гостей непременно появлялись случайные неотложные дела.
Более того, мыть после себя Фанги считала ниже своего достоинства. Как потом выяснилось, родом она была из как-то аристократической семьи, где в доме убирались слуги, и Фанги просто считала, что мыть плиту, это только для плебеев, к коим относила и меня.
Помыв пару раз все сама под презрительным взглядом аристократки тайваньского производства, я не выдержала, и не смотря на всю мою нелюбовь к конфликтам, поставила выпендру перед фактом, отловив в ванне, что она раз в две недели моет пол, плиту и раковину.
Выговаривая ей все, что думаю, стоя в ее ванной, я мысленно порадовалась наличию двух ванных в нашей квартире.
Разбросанные использованные средства личной гигиены покрывали кафель слоем, в котором ноги тонули по колено.
На мой ультиматум Фанги реагировала весьма по-аристократически, послав меня ко всем чертям, и пригрозив, что если я не буду мыть всю квартиру, включая ее ванну, то меня вышибут из страны. И как я смею, такая жалкая из какой-то там России с ней, королевских кровей принцессой, заговаривать об уборке.
Я, не привыкшая к женским разборкам такого калибра, поступила по-американски. Не объявляя холодной войны, во избежание всяческих подстав, я просто в тот же день вызвала владельца квартиры к нам на дом. Последний пришел в тихий ужас и в тот же день выставил матерящуюся на чем свет стоит наследницу знатного тайваньского рода за дверь.
Третьей моей соседкой была американка Миртл, с которой мы списались в Интернете. Она должна была приехать в начале февраля, и я рассчитывала месяц пожить в квартире в гордом одиночестве. Однако, судя по всему, встретиться с ней нам так и не суждено раз она отдала жилье только что прибывшему Алексу.
Я еще раз аккуратно попыталась сесть, чутко прислушиваясь к своим ощущениям. Шутка ли, я в своей жизни ни разу не падала в обморок(если не считать, конечно, мой бред с такси со снеговиком). Организм более не сигнализировал о каких-либо неполадках, и у меня получилось встать.
Алекс уже покинул свой пост у моей кровати и домовито гремел кастрюлей на кухне.
-Уже расхозяйничался как дома, - ворчливо подумала я, - а кастрюля, вообще-то, моя!
-Эй, Алекс, я так понимаю, тебе моя помощь не нужна. - я имела в виду, что дом показывать ему уже бессмысленно.
-Ну почему же, - высунулась из -за двери лохматая голова моего нового занкомца, - мне надо разобрать сумку. Буду очень признателен за помощь.
-ЧТО? ! - опешила я. - А шнурки тебе не погладить, а в рот не плюнуть жеванной морковкой? !
Я так была возмущена, что забыла, что мой халат имеет свойство развязываться совсем не вовремя.
-Погладь. - не смутившись ответил Алекс, широко улыбнувшись во все тридцать два зуба. - Ух ты, у тебя и правда, под халатом ничего нет!
-Да ладно тебе, - донесло за спиной. - На обиженных, сама знаешь, воду возят. И морковку, так уж и быть, я разрешаю себе оставить. Итак, вон какая тощая.
Молча, на негнущихся от возмущения ногах я, не оборачиваясь, прошествовала в свою комнату. В спину мне несся веселый смех. Но тут неожиданно мое сознание споткнулось о фразу "на обиженных воду возят". В английском языке, на сколько я знала, эта фраза звучит по-другому. И в тот же момент, как я подумала об этом, ощутила легкую головную боль. Я резко повернулась, чтоб спросить о фразе Алекса , но дверь в его комнату уже закрылась и боль также неожиданно прошла, как и появилась.