Чтушкова Александра Александровна : другие произведения.

Все течет, все изменяется(часть 12)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Наразвешивала соплей по кустам. Наверное, надо будет еще раз вычитать. Ибо после фикса не перечитывала. Читать, одновременно с прослушиванием какого-нить реквиема по мечте. До постельной сцены, увы, не дописала. Вернее, дописала, но оно мне не нравится. Так что прийдется обождать.
  Два дня. Меня не было, как оказалось, два дня. Вечером первого, когда Варвара Кузьминична поняла, что трубку я уже не возьму, она позвонила Маринке. Подруга в тот день приболела, в университете не была, так что ничем утешить мою бабушку не могла. Хотя и пыталась. Однако, услышав в голосе старой женщины нешуточное волнение, и разом позабыв про температуру и севший голос, принялась обзванивать наших общих знакомых. Ей без труда удалось найти свидетелей того, как я садилась в черный автомобиль с мужиками бандитского вида. Подруга тут же сложила два и два, сообразив, кто, а вернее по приказу кого меня увезли. Ее первым порывом было скрыть от Варвары Кузьминичны это событие, сославшись на то, что я застряла в библиотеке, а телефон где-то забыла. Бывало, запирали у нас там на ночь особо заучившихся. Но увы, моя бабушка тоже умела сопоставлять факты и прекрасно помнила, что случилось несколько дней назад. Так что ничего у Маринки, никогда не умевшей толком врать, не получилось. Варвара Кузьминична вывела ее чистую воду в два счета.
   Уже через двадцать минут Маринка, моя бабушка и маринкин отец были в нашем районом отделении полиции. Их выслушали, вопреки ожиданиям даже внимательно. Но как только в тишине кабинета прозвучала фамилия Вельс, участковый переменился в лице.
  - Погуляет и вернется сама, - грубо отрезал он, приказав всем очистить помещение.
  Варвара Кузьминична с Маринкой попытались, было, настаивать, но их лишь бесцеремонно вытолкали за дверь, не забыв при этом пригрозить уголовной статьей за клевету на высокопоставленных людей.
  На следующее утро пожилая женщина снова пришла в отделение с требованием найти внучку. Но участковый не захотел с ней даже разговаривать. И вот тут-то слабое сердце Варвары Кузьминичны не выдержало. Разумеется, тут же вызвали скорую.
   Врачи констатировали инфаркт. На малую удачу один из них оказался однокашником маринкиного отца. Варвару Кузьминичну, по его просьбе, поместили в задерживающую время капсулу - чуть ли не единственное мед-магическое вмешательство, позволенное обычным людям. Его около пяти лет назад подарил нашей больнице новый мэр. В качестве предвыборного подарка. За что потом получил по голове от самой Миневры, углядевшей в этом подрыв устоев государства. Тогда мэр так перепугался, что попытался забрать свой подарок обратно. Под предлогом модернизации. Но врачам удалось отстоять чудо- прибор.
  Разумеется, это чудо техники и магии не делало неожиданных чудес, но давало шанс исследовать человека и назначить должное лечение до того, как пациент умрет.
  После повторного осмотра Варвары Кузьминичны диагноз уточнили. К инфаркту миокарда добавился еще и неполный разрыв сердца. А это означало, что как только мою бабушку заберут из капсулы, она умрет.
  Вечером того же дня вернулась я. Не найдя никого в квартире, и поняв, что что-то страшное случилось, я тут же бросилась звонить подруге. Мне повезло, набери я ее номер хоть минутой позже, Маринка бы уехала бы в поликлинику без меня.
  Через полчаса мы обе уже неслись по коридорам кардиологического отделения городской больницы. Могли и через четверть часа, но подруга заставила меня переодеться и наскоро вымыться - в мокром грязном свитере, в пятнах сажи и с подпаленными патлами волос в больницу точно бы не пустили.
   В своем кабинете врач, тот самый друг маринкиного папы, сразу же предложил мне сесть, тихонько прикрыв дверь и предложил чаю. Глубоко вздыхая, он поведал, на этот раз уже мне лично, и про инфаркт миокарда, и осложнение в виде разрыва сердца, и возраст с предшествующей предрасположенностью. Продолжил, кажется, волей богов, и закончил тем, что сегодня руководством больницы вынесено постановление об удалении моей бабушки из временной капсулы. Завтра в полдень, во время обычного еженедельного обслуживания. Прямо в морг...
  Он говорил что-то еще, но я его уже не слышала. В ушах эхом отозвались только два слова "завтра" и "полдень". День и час окончания жизни последнего на земле родного мне человека. Завтра в полдень я останусь совершенно одна!
  ***
  Руководства больницы не оказалось на месте. Кабинет глав-врача рубанул по моей надежде расписанием приема на двери. Все, кто мог как-то повлиять на ситуацию, уже давно отчалили домой пить чай и смотреть телевизор.
  Заведующий временными капсулами, куда я бросилась во вторую очередь, не стал меня даже слушать. Не то чтобы продлить срок пребывания, даже взглянуть на Варвару Кузьминичну не разрешил, заявив, что запрещено законом. К несчастью, это было правдой. Подачка мэра охранялась как зеница ока, особенно от людей, способных к магии. Дабы не уяснили они принципы работы и не отобрали хлеб у маг-врачей, и статус небожителей у богатых.
  Когда дверь временного отделения за моей спиной захлопнулась, я тихо поскуливая, медленно осела по ней на пол. Мир перед глазами плыл белыми мутными пятнами, а в голове крутилась одна единственная мысль, что там, за стеклянной стенкой, за рядом камер и охранников лежит моя бабушка. И что завтра она умрет. Вернее ее убьют безразличные ко всему люди, выполняющие приказы и предписания. И виновата в этом я. Я, имевшая неосторожность привлечь внимание сильного мира сего и опоздавшая всего на двенадцать часов...
  Длинные лампы дневного света безразлично освещали потрескавшийся потолок больничного коридора и неровные выкрашенные в салатовый цвет стены. Где-то рядом хлопали фанерные двери, гудели людские голоса. Туда-сюда белыми приведениями сновали медсестры и врачи в медицинских халатах. Иногда проходили и посетители с сумками, оставляя после себя запах куриного бульона и домашних котлет. Но никто не обращал на меня внимание. Никому не было дела до растрепанной девицы, скорчившейся на обшарпанной банкетке и потерянно смотрящей в одну точку. Никому.
  Я стянула с плеч ненужный уже белый халат мерзко пахнущий хлоркой. В груди появилась странная вяжущая пустота. Словно сердце вырвали, а на его место, в кровоточащую дыру, положили кусок медицинской ваты. Белой чуть хрустящей стерильной медицинской ваты. Я на миг закрыла воспаленные от слез глаза. В мозгу сразу же вспыхнул яркий ряд сменяющих друг друга воспоминаний. Вот я, маленькая, сижу в тазу на деревянном крыльце, а бабушка поливает меня сверху водой из чайника. Светит солнце... Вот уже она одевает мне на ноги зеленые резиновые сапожки с белой уточкой, а я от нетерпения начинаю капризничать и тут же получаю алого карамельного петушка на палочке. Вот бабушка в ярком фартуке с котятами учит меня варить самую вкусную в мире кашу, а вот я уже в школьной форме, обнимаю Варвару Кузьминичну за шею и плачу навзрыд из-за неразделенной любви к соседу по парте...
  Кто-то подошёл ко мне, потряс за плечо. Какая-то туманная фигура в белом...Она что-то попыталась мне сказать, но я слышала лишь переливчатое гудение ее низкого голоса, не понимая слов. В руку мне неожиданно опустился бумажный стаканчик с чем-то горячим. В воздухе резко запахло мятой. Кипяток обжог язык, вернув меня в реальность.
  - Кать, - голос подруги показался необычайно громким, - Пойдем, больница закрывается.
  Она селя рядом, взяла мою руку в свою и сжала. Я почувствовала тепло ее пальцев, ласково и сочувственно поглаживающих мое запястье. Слава богам континентов, подруга сочувствовала молча. Если бы она начала меня жалеть вслух, я бы взвыла.
  - Кать.. - пальцы подруги сжались, - Переночуешь сегодня у нас. А завтра ... - она запнулась.
  Я всхлипнула. У подруги только что не повернулся язык сказать, что завтра она будет помогать мне с организацией похорон.
  Маринка, шмыгнув носом вслед за мной, медленно встала.
  - Кать, ... - она потянула меня за собой, к выходу.
  Я поднялась вслед за ней. Сделала шаг. Второй. Споткнулась о невысокий порожек. Не сильно, но ощутимо ударилась бедром у брошенную каталку, и тут в голове всплыли последние слова врача, сказанные чуть ли не шепотом мне вдогонку. "Тут поможет только чудо. Или маг-врач."
  Вот черти, дура, какая же я дура, как же я сразу не подумала об этом. Мне нужен маг-врач. И стало быть, мне нужен Вельс. Или Александр. Лучше, конечно, Филипп. Он мне должен! Это же из-за него, из-за него, сына черта и бешенной козы, у меня случилось горе! Не последуй он тогда за мной, меня бы не украли вместе с ним, и с Варварой Кузьминичной ничего бы не случилось. Пусть делает что хочет, хоть законодательную систему меняет у всей страны к завтрашнему полудню. Лишь бы спас... иначе, я костьми лягу, но вся страна узнает о похищении, и не видать его матери президентского кресла как своих ушей. Даже если я от этого сдохну, даже, если стану дурой, я это сделаю! Нужно только его найти...
  - Кать, ты чего остановилась, - окликнула меня Маринка, снова дернув за рукав.
  - Марин, мне срочно нужно в институт, - ответила я, вырываясь и бегом направляясь к выходу. Я знала, где он! Нутром чуяла, он в университете. Тем самым, уже много лет обучаемым нутром... Да, для определения точного нахождения человека нужно много чего. Например, сильный энергетический накопитель, и предмет с отпечатком ауры разыскиваемого. Но в первую очередь, отсутствие магических блоков. Разумеется, ни одно из условий в моем случае не выполнялось. Однако, иногда, когда с человеком была эмоциональная сцепка, его можно было почувствовать и так. Такую сцепку в науке обычно называли семейной, ибо образовывалась она, в основном, только среди близких родственников-магов. Не даром дети в потомственных магических семьях часто жалуются на то, что родители всегда знают, где они.
  Но случалась подобная связь, правда не на долго, и у людей, многое вместе переживших. А за сегодня Вельс чуть ли не дважды помер у меня на руках, колдовал при мне и даже копался в моих мозгах. Событий более чем достаточно для появления краткосрочной эмоциональной сцепки.
  - Но... сегодня - воскресенье, он закрыт, - не поняла подруга, видимо решив, что я поехала умом от горя. Но вдруг ее брови нахмурились, синие глаза испуганно сверкнули. Маринка тоже слышала про маг-врача и только что догадалась про эмоциональную сцепку. Правда, причины ее появления подразумевала, наверняка, совершенно иные. Ведь с насильниками у жертв тоже случались сцепки...
  - Удачи, - тихо сказала Маринка, всовывая мне в руку свой мобильник. Мой, полностью разряженный, так и остался лежать в рюкзаке, в спешке заброшенном за шкаф. У меня не было времени его зарядить. - И ... будь осторожнее.
  
  ***
  
   Магический фонарь, круглый и желтый, словно кошачий глаз, назойливо дергался между углами громоздкой крыши университского подъезда. Будто бы школьный пружинный маятник на уроке физики, у которого грузик заменили кусочком уголька. Мелкие снежники игриво искрились в его слабо мерцающем свете и тихо садились мне на джинсы. Промозглый порыв ветра свистнул в плохо прикрытом окне первого этажа, дернул мои растрепанные волосы, бросив их в лицо, обдал холодом мокрые дорожки слез на щеках. С носу капнуло. Из груди вырвался слабый всхлип.
  Пустая парковка и темные окна главного здания подтверждали очевидную истину - сегодня и правда, воскресенье. И что тут нет не только Вельса, но и даже сторожа.
  Как глупо! Это же первая лекция по магверу! При истощении или сильном стрессе работа интуиции не стабильна, и сбоит даже с максимальным числом известных данных. В том числе и при эмоциональных сцепках.
   Да что ж тут говорить...И без всякой магии было понятно, что уставший и раненный человек не попрется в институт, даже если он гран-маг и сын орденоносной мамочки. Что он тут потерял в это время? Боги всех континентов, какая же я идиотка! От свалившегося невесть откуда несчастья, многочасовых блужданий по лесу, взрыва и дважды за день помирающего на моих руках Вельса у меня зашел ум за разум. Мне, дуре, надо было не в университет бежать, а в обшаги, на другой конец города, откуда бедные студенты добираются до средоточия знаний на общественном транспорте. А там - пройтись по комнатам с выполненной мною на той неделе домашкой по математическим уравнением маг-физики. И всучить ее первой попавшейся девице, согласившейся выдать мне эти чертовы девять цифр Вельсова телефона. Не может быть, чтобы их ни у кого не было! Должны быть! Хотя бы у бывших пассий. Да, далеко не все раскроют передо мной двери и свои записные книжки, но за мои конспекты и тетрадки с заданием раньше даже дрались и выкладывали в институтские локальные сети. Жажда халявы в таком сложном предмете в ком-нибудь страх бы да переселила бы. Наверное.
  Но нет, на последнем автобусе я зачем-то рванула сюда. Еще напрочь забыла убрать телефон подруги за пазуху, из-за чего на морозе он моментально разрядился. Лишь укоризненно мигнул мне лампочкой в боку. Так хоть позвонить Маринке было бы можно, чтобы эвакуировала меня, дуру, от сюда! А сейчас... остается или замерзать тут насмерть или топать пешком, через весь город, или пытаться поймать попутку. И все равно придется ждать утра. Не пустят ночью меня в общагу.... Господи, почему, почему не посадили того сволочугу, кто разворовал деньги на постройку общежитий рядом с университетом, а вместо этого выдал студентам несколько авариных задний в другом конце города?
  ...Где-то в далеко протяжно завыла собака. Грустно так завыла, тоскливо, понимающе. Самобичевание от осознания собственной глупости вдруг уступило место парализующей апатии. В груди успокаивающим холодком зародилось унылое безразличие и разлилось по венам вязким киселём, лишая последних воли и мыслей. В тот же миг мои ноги, мои несчастные ноги, подкосились, и я неуклюже повалилась на холодные бетонные ступени. В глаза тут попал снег, но руку поднять, чтобы вытереть его, у меня уже не было сил... Похоже, это был конец... Всего. Всему. Всем.
  Как странно. Еще час назад подобный вывод поверг бы меня в истерику, заставил бы бегать по стенам, кричать, действовать, а сейчас... сейчас это чувство даже сожалением не назовешь. Апатия, холодность, безразличие и сон. Сон, затягивающий, как водоворот и успокаивающий, словно прикосновение любимого. Глаза сами медленно закрылись, закрывая мое сознание от окружающего мира в манящей тьме. Однако, перед тем, как провалиться в забытье, я успела уловить характерный хруст снега под чьими то ногами... Показалось, наверное...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"