Не меньшим плюсом была сама застольная компания. Великие люди собрались нынче, великие и знаменитые. Поводом для встречи, естественно был признан приезд Светланы. Всё лето прогостившая у родителей в деревне, и без того не жалующаяся на здоровье, Светка посвежела, засветилась, оттаяла после фаст-фуда и стейк-хаусов. Чистый воздух, девственная природа и парное молоко заставили проявиться румянец у неё на щеках и, уж я то чувствовал, добавили женственной привлекательности её стати. Ничуть не снижали этой привлекательности открытые плечи и глубокий вырез тёмно-красного лёгкого платья. Любой мужчина, окажись он распоследним импотентом смог бы навскидку утверждать, что бюстгалтер в гардеробе Светланы считается атрофизмом и пережитком прежних времён, с которым следует бороться со всем подобающим рвением. Такой прелестный цветок был, что характерно, подвержен спонтанному желанию движения. Движения подальше от строгих оков домашнего очага и семейного быта. Это было похвально с точки зрения мужского населения и крайне неодобрялось её мужем.

Муж Светы. Светин. Странно и удивительно порой судьба играет человеческими судьбами. Именно Светину Александру выпала честь стать Светиным мужем. Довольно сомнительная честь, стоит отметить. Сашка, кроме своей потрясающей головы, населённой всеобъемлющими мозгами, имел в своём арсенале старомодные очки с ужасающим количеством диоптрий, вечные юношеские прыщи, избавляться от которых устал лет десять назад, субтильную фигурку и образ классического советского интеллигента. К данному образу, естественно, прилагался мышиного цвета костюм с протёртыми локтями и стёртыми коленками, да вихрастая густая шевелюра. Его единственной постоянной страстью были высокие технологии, коими он мог заниматься сутками, забывая о сне и еде. Невероятно, но второй неиссякаемой страстью был женский пол. Что ещё более невероятно, сам женский пол пылал к сему доценту заштатного института с не меньшей силой. Женщины тянулись к Светину, жаждали его общения, готовы были часами сидеть на скучных его лекциях или преданно находиться рядом, пока он, уставившись в монитор, выводил очередную тысячу строк кода. Причудливо и удивительно было это сочетание внешности и темперамента. Причудлив был и брачный союз Светина и Светланы. Встретились два одиночество - сексуальный маньяк и нимфоманка, чего уж там, все мы свои и можем говорить об этом откровенно.

Как всегда, не смог отказаться от хмельной пирушки Михалыч. Уж, он-то никогда ни от чего не отказывался, лишь бы был от этого чего-то толк. Да и если не было никакого толка - не страшно, в хозяйстве всё пригодится. Среди своих за ним закрепилось прозвище Жмотыч, но все признавали его способность быть душой и двигателем любого застолья. Вот и сейчас, усевшись во главе стола, серьёзный и обстоятельный, Михалыч являл собой стать и величие. Плотный, выше среднего роста с огромной лысиной при своих тридцати с мелочью годах, в неизменной кофте английской шерсти в клеточку, мало кто из посторонних засомневался бы в его величии. Сей образ никак не походил на должной коею занимал этот колоритный мужчина. А именно, был он пресловутым водителем рейсового автобуса, ежедневно совершавшего променад где-то на западных окраинах столицы.

Звездой вечера окончательно и бесповоротно была признана Алевтина. Будучи гражданской супругой Михалыча, представляла собой даму столь серьёзную, что никто бы и не посмел воспротивиться её восхождению на олимп. Её буйный норов и успешная способность управлять мужскими массами стали притчей во языцех. И пусть, мужские массы были зашуганными студентами технического училища, гордо поименованного колледжем, Алевтина была способна и на гораздо большие свершения. Лишь природная лень и не желание стремиться куда-то, пытаться достигать новых вершин стали непреодолимой преградой. Чем роднили её со своим гражданским мужем. Собственно, образ гранд-дамы обязывал её одеваться соответствующе и строгий деловой костюм свидетельствовал этому всеобъемлюще.

Рядом с генералами всегда есть место для полковников. Великие не могут обойтись без своих почитателей. Кумиров делают поклонники. Сей скромной персоной в этой пёстрой компании был я. Разрешите представиться - Виталий Соколов. Дипломированный юрист с уникальным опытом работы. После того, как с ужасающим скрипом я, наконец, получил свою корочку, свидетельствующую о том, что теперь я в элитарных рядах бравых и беспринципных адвокатов по уголовным делам, единственно возможным путём движения оставалась лишь скромная государственная контора - районная коллегия адвокатов, в которой я и подтверждал практическим опытом опыт теоретический.

Характер у меня спокойный, ум склонен к анализу и рассуждению. И всё это, вкупе с непрезентабельной внешностью, наследственной худобой (лично я называю этот фактор стройностью), приобретённой нерешительностью и некоторой старомодностью во взглядах, начисто отрезали меня от мира огромных гонораров, жестких баталий в тиши судебных кабинетов и потрясающих по накалу страстей, количеству трупов, любви, ненависти и предательству преступлений. Моя работа - бомжи, особо изощренным образом похитившие батон хлеба с лотка магазина, пьяницы, из исключительной любви к ближнему, двигавшие этого ближнего опустошенной бутылкой по черепу, проворовавшиеся торговцы и бухгалтеры. Впрочем, последние проворовывались как-то странно. После их поимки, в карманах и на квартирах не обнаруживалось и сотой доли якобы похищенного капитала.

Довольно быстро, в своей конторе, я стал считаться специалистом по рутинным делам, не сулившим никакой прибыли, кроме, пожалуй, отборного мата очередного бедолаги, коего милая дама в черной приталенной мантии обрекала на несколько лет коллективной жизни в ограниченном пространстве. На меня сбрасывали все дела, с которых невозможно было получить сколь-нибудь стоящий доход. Все мои клиенты сплошь и рядом являлись личностями антисоциальными, отталкивающими и не стремившимися к общению с внешним трезво-рассудительным миром. Более того, они все до сладострастия любили мучить себя, доходя в этом до высших сфер мазохизма. Их душещипательные истории о собственной никчемной жизни, украденном детстве и потерянной молодости могли стать основой для десятков многостраничных приключенческих, вызывающих горючие слезы романов, на страницах которых великое соседствовало с низменным.

Вначале, с живейшим интересом слушая все эти сказания, я стал наполняться отвращением к жестокому миру. Однако, углубляясь в детали уголовных дел, с ужасающим постоянством замечал одну неизменную постоянную. Все сложности, трудности, неудачи, все перипетии жизни, сбрасывающие моих клиентов на обочину жизни, происходили исключительно при их самом активном в этом участии. Беспробудное многодневное пьянство, доводившее человека до состояния