Моя верная колымага начала давать сбой. Это был старый одноместный корабль, купленный мной по дешевке у подозрительного типа с Файки. Я знал, что на той планете водятся одни ворюги, но денег на более законную по происхождению ракету у меня не было. К тому же первое время космолет радовал меня плавным ходом и даже некоторым комфортом. Неделю я умилялся мерным гулом двигателей и отзывчивой на кнопки дверцей бара, но вскоре появился неприятный стук в заднем отсеке, а датчики показали быструю потерю топлива. Надо было причаливать на какую-нибудь стоянку для ремонта и заправки.
Я поискал на карте ближайшую подходящую планету. Неподалеку была некая Акмака, судя по справочнику для туристов, место неинтересное с отсталой цивилизацией. Но делать нечего, я повернул штурвал к ее орбите.
Посадка выдалась на славу, с грохотом и падением корабля на бок, так что я на мгновение потерял сознание. Очнулся я от чьих-то криков, снаружи кто-то орал благим матом. Я выглянул в иллюминатор и увидел толпу дикарей. Каждый из них по очереди совал руку в остатки пламени, струившегося из сопла, и обжегшись начинал верещать от боли. Однако, сей опыт ничему не учил соплеменников, и следующий придурок с любопытством тянул пальцы в огонь. Если их не остановить, то, пожалуй, они все получат ожоги.
Я открыл дверь и встал на маленькой ступеньке. Видок у меня был тот еще. Комбинезон зеленого цвета с нарисованным на нем птерозавром, символом свободных туристов, корона на голове для общения на местном языке. Вся толпа, стеная от боли, рухнула передо мной на колени.
- Слушайте вы, олухи! - крикнул я, - нельзя трогать огонь. Вы же сгорите все, к чертовой бабушке!
Я подошел к соплу, вытащил нож и повернул им винт, как на какой-нибудь горелке. Пламя исчезло. Это вызвало новый вопль восторгов.
- Где тут у вас можно поселиться? На пару дней? - спрашиваю и вглядываюсь в лица, пытаясь найти хоть одну значимую физиономию. Но вижу только глупые ошарашенные взгляды. Акмаки ведут меня всем скопом к чему-то, что напоминает городище. Там много глинобитных мазанок.
Рядом глубокая расщелина, почти пропасть. Я с опаской подхожу к ее краю и смотрю вниз. Если бросить туда камень, то он, наверное, полчаса будет лететь пока достигнет дна. У меня кружится голова, появляется страх падения, бездна притягивает. И тут происходит невообразимое. Человек двенадцать дикарей с криком: - Эх!! - бросается в пропасть, да еще раскинули руки, будто крылья. Понятное дело, полететь им не удалось и они все свернули себе шею. Тут еще одна дюжина разбежалась и прыгнула следом за ними.
- Стойте вы, ненормальные! - я повернулся к племени этих долбоебов, - нельзя туда прыгать. Это опасно. Смертельно опасно.
Все те же тупые взгляды. Правда, видно, что они опасаются меня, можно сказать, боготворят. Надо им иначе все втолковать. Я показываю им нож и говорю:
- Если кто-нибудь сиганет в пропасть, тому я сделаю вот так, - я надавливаю лезвием на собственное предплечье до появления капельки крови.
Толпа ахнула от ужаса. Я принялся наговаривать этим самоуничтоженцам простые заповеди:
- Нельзя лезть в огонь.
- Нельзя пилить сук, на котором сидишь.
- Нельзя совать в себя острые предметы.
- Нельзя нырять в глубокие воды.
- Не курить в постели.
Таким вот манером, я им несколько дней запрещал многие вещи, от которых они гибли сотнями. К тому времени, пока я починил свой корабль и запасся кусочком урана, у племени набралось около пятидесяти правил, за нарушение которых я угрожал им наказанием. Жизнь у акмаков наладилась, они вроде бы перестали делать глупости, по- просту говоря самоубийства.
В общем, улетел я от этих бедолаг со спокойной совестью.
Понимаете, жизнь путешественника тем и занимательна, что попадаешь в разные переделки. Вторая планета, на которой я очутился, была вроде Акмаки. Местные аборигены тоже наносили себе вред, только несколько по-иному, чем акмаки, изощреннее, что ли.
Когда я приземлился на их планете, они не совали руки в огонь и не прыгали в пропасть. Они спокойно стояли передо мной, правда, тоже с благоговением в глазах. Я подумал, было, что встретил цивилизацию, достойную нашей, но очень скоро разуверился в этом. Едва я одел на голову корону, инкрустированную алмазами для общения, взгляды некоторых особей одолела алчность. Так на моей планете обозначается род смертельного недуга. Кроме того, в школе я изучал все те болезни, которые были истреблены у нас, но в множестве были представлены на Земле. Зависть, ненависть, гнев. И еще много чего. То, что я видел только в справочниках.
И все эти недуги убивали людей изнутри. Медленно, но верно.
И сказал я им:
- Не завидуйте.
- Не воруйте.
Десять заповедей, как лекарство от смерти. Пусть уяснят, что возненавидеть кого-то, то же, что сунуться в огонь.
Я лечу дальше. Получается, что я вроде космической скорой помощи. Хотя на всяких планетах меня кличут по-разному. Но я так полагаю, что просто не даю им уничтожить себя. Лишь бы моя колымага не подвела.