Сверхсрочник Боря Нечитайло отмечал сразу три события: годовщину развода, своё тридцатилетие, и 400-летие русской балалайки. События не имели между собой внутренней связи, объединяли их внешние обстоятельства - выпали на один день и всех их Боря оценивал знаком "плюс".
Развод с женой, неистовой татаркой Минирой Закирьяновной, Боря считал событием не менее положительным, чем освобождение Руси от татаро-монгольского ига. За девять лет совместной жизни Боря пережил десять тысяч её истерик и вырос в звании от "моего пушистика" до "сверча поганого".
Возможность отметить тридцатилетие в своём углу - фактор тоже положительный: не у всякого военспеца к этому времени своё жильё имеется. И если бы в порыве злости Минира не ускакала из Полтавы жить к маме в Казань, то Боре впору было бы бежать из дома к папе в Магадан.
А 400-летие русской балалайки отмечалось по совокупности. Боря вычитал в старом численнике эту дату и приплюсовал её к двум предыдущим для кворума: бог троицу любит. Кто посмеет считать божий промысел явлением отрицательным? Дружок Вова Ширлинг пытался оспорить возраст балалайки в сторону его уменьшения: дескать, в других источниках её рождение относят к восемнадцатому веку. Но Боря эту ересь удавил в зародыше с помощью того же чудо-численника: там указано, дескать, что балалайка упоминается в летописях эпохи Иоана Грозного одновременно с началом покорения Сибири! Шестнадцатый век! Может, уже сам Ермак играл на балалайке! А это никак не позднее 1585 года: именно тогда погрузился окольчуженный атаман в Иртыш под натиском превосходящих сил злокозненных татар.
Ширлингу крыть было нечем: численников он не читал. Тогда он уел Борю концептуально:
- Не лгите мне в глаза, мон шер! Не татары вломились в русские земли, а банда русских разбойников под командой Ермака вломилась в исконно татарские земли! Убивали и грабили, пока татары им "мусала не начистили"! И не хрена героя делать из душегуба.
-Я про балалайку, а ты о моральном кодексе строителя феодализма! -Возразил Боря. - Причём тут чикагская полиция, если в Одессе куры дохнут?
Пришлось Ширлингу признать право балалайки на собственную судьбу.
Так что день получался вполне знаменательным.
Товарищи по оружию заранее были оповещены о "времени "че": сборе у именинника. А когда огромный "мясищев" после долгого полёта возвращался к своему полтавскому аэродрому, радист Нечитайло ещё раз напомнил:
-В семь вечера у меня!
-О-ес, герр сержант! - отозвался командир.
-Как партия учила! - подвёл идейную базу штурман.
Остальные в знак согласия промолчали.
"Мальчишник " в однокомнатной берлоге Бори удался. За именинника пили до дна. Командир, майор Ершов, от имени и по поручению экипажа вручил виновнику торжества подарок - магнитофон с записями обожаемых им "битлов": знали, чем достать радиста-меломана. Штурманы капитан Шагаев и старлей Когут дуэтом спели самодельную оду о героических происках стрелка-радиста Нечитайло. Бортинженер майор Подкатов и командир огневых установок капитан Макарчик показали диковинную пантомиму, имитирующую бегство Миниры из-под Полтавы после финального разбиения цветочного горшка о голову мужа. Потом второй пилот капитан Нужный так сыграл на гитаре полонез Огинского, что Боря прослезился, а второй радист старшина Ширлинг от переизбытка чувств присоединился к другу. Даже борин "мраморный" дог Баламут, степенный кобель с невозмутимым нравом, оживился при чарующих звуках и подвыл басом.
-Шибко хороший люди! - Чмокнул Ширлинг Баламута во влажный "нюх". - Всё понимает!
Потом пили "за освобождение от супостата" - в полку знали о многолетней драме в бориной семье, и сочувствовали ему, а теперь радовались годовщине избавления.
-Девять лет!.. - стенал Ширлинг. - Девять лет в одной клетке с тигрицей!.. Я, конечно, аплодирую бориной отваге, но лучше бы он на козе женился. Девять лет!..
-И почему не считают ему выслугу, как на войне - год за три!? - сокрушался окосевший командир. - Это сколько получилось бы?
-Девяносто лет множим на три... - забубнил ещё более нагруженный штурман Когут. - Это будет... Это будет...
-Почему девяносто? - возразил Ширлинг. - Девять!
-Приравнивается! - пресёк возражения Когут. - Это будет...
-Короче, бешенные деньги! - подытожил командир. - Триста лет службы в рэкэка! В тридцать собственных лет. Ты уникум, Боря! Наливай!..
Выпили.
-Родила бы твоя Минира, глядишь, злость из неё и изошла б. - Заметил Подкатов. - Моя Люська вон тоже спектакли устраивала, пока Коська не появился...
-За тех, кто в море! - поднял бокал Боря, заминая тему.
Выпили. За тех, кто в море. На море. Над морем. В земле. На земле. Над землёй.
За 400-летие русской балалайки пили "отдельной строкой". Все отметили особый, мистический смысл в её трёхструнности, как и вообще числа "три" в русской жизни: три струны, три богатыря, три аккорда, три тропы, три судьбы, скинуться "на троих", трое вышли из леса и оба в валенках... - всё полностью укладывалось в священную формулу "бог троицу любит".
Хорошо сидели. Далеко за полночь Боря расцеловался с последним уходящим гостем, прошёлся по вмиг поскучневшей комнате и сел в кресло. Рука сама дотянулась до бокала с вином, опрокинула его в нужном направлении. Магнитофон тихо мотал касету с "битлами", домотал и остановился. Пёс Баламут укоризненно порассматривал хозяина, не реагирующего на окончание песнопений, нехотя поднялся и подошёл к растерзанному столу: выел из гастрономического натюрморта колбасу и опять вернулся на свой коврик у двери.
Боря спал. Снился ему "мясищев", взлетающий для несения боевого дежурства на маршруте Полтава - Шпицберген - Исландия - через Азорские острова к экватору, и назад в сторону Полтавы. Долго разбегается "лайба" по бесконечной бетонке, земное притяжение силой в двести сорок тонн взлётного веса держит ее на дне воздушного океана, как цепь якорная. Ревут турбины на форсаже, гонят Земной шар от себя, и вот приподнялась машина "на цыпочки" и... Отслоилась бетонка от колёс, разом осела Земля, вниз пошла...
Взлетели.
Ещё бы и сесть так же в конце полёта.
А то, что в промежутке - не главное.
Промежуток - это 27 часов беспосадочного полёта. Две дозаправки в воздухе. Восемь человек экипажа. Точнее, девять - сегодня к штатному личному составу "пристегнули" старлея Костю Беженцева, спеца-электронщика по организации радиопомех для потенциального противника. Все - одна семья: если грохнутся, то все вместе, если жить, то тоже всем вместе. И господь бог на всех один - командир майор Ершов. Ему и молятся...
Торчит Боря в своей конуре стеклянной, наблюдает, как удивительно быстро меняются картинки на глобусе под ним: вроде только что зеленели там пущи российские, а уже заполярные пейзажи пошли - совсем маленькая планета стала в век "пара и электричества"...
Несёт "мясищев" двенадцатитонную ракету с ядерной боеголовкой, как слон былинку. И ещё семь таких же "мясоедов" с такими же ракетами на борту идут где-то параллельными курсами за пределами видимости - эскадрилья рассеялась над океаном, и только штурманы видят на экранах радаров положение каждого бомбёра в отдельности и общее направление движения всех вместе.
Бдит Боря за эфиром на своей частоте и за своим сектором обстрела. Ширлинг бдит переднюю полусферу, Боря - заднюю. Спаренные пушки зырят в небеса, выискивая цель, достойную их внимания. Цели нет. Её никогда и не было, но считается, что она может быть. Поэтому надо бдить. Зачем это надо и кому, Боря тоже не знает. Знает лишь, что так положено. Волей партии и правительства Боря со товарищи барражируют в небесах с атомной "приблудой" на страх врагам и радость прогрессивного человечества. Он не верит в атомную войну. Но знает, что родину надо защищать. Даже если неясно от кого защищать её за морями-океанами у чужих берегов.
Режет "мясищев" суперкрыльями воздух Атлантики, ревут за бортом не слышимые Борей турбины, а в наушниках тишина: как вымерло человечество. Только силуэтится далеко внизу Исландия, очертания Рейкъявика наплывают из-за горизонта. Маленькая планета, размышляет Боря, и люди на ней ничтожны до полной незаметности, меньше инфузорий в пересчёте на относительные величины, а сколько апломба! Всё что-то делят, грызутся, границы лепят, которых всё равно не видно с неба. А как бы хорошо жилось без всех этих границ, грызни и орудий убийства! Жили бы кто где хотел, путешествовали, общались. Зачем убивать друг друга?.. Тогда изобрёл бы авиаконструктор Мясищев Владимир Михалыч не бомбовоз вот этот, а лайнер в грузовом и пассажирском вариантах: хошь вахтовиков вози с Ямала на юга и обратно душ по тыще одним рейсом, хошь редиску из Полтавы в Магадан тонн по сотне, а лучше - пиво бочек по семьсот...
Безыдейные мечты обуяли отличника боевой и политической подготовки Нечитайло. Даже лещ вяленый пригрезился, когда под крылом гейзеры закурились. Правда тут же вслед за лещом взгрезилась Минира в натуральную величину и леща отобрала, стукнула им экс-мужа по голове... Боря вздрогнул и отогнал виденье.
И вдруг увидел: натовский "фантом" идёт крыло в крыло с его "мясищевым"! Фюзеляж у супостата разрисован, как сортир полтавский: бабы голые, тузы карточные, бутыли винные с надписями нецензурными - сплошная аморалка! А из кабины пилот американский, негр кирзовый, рожи подлые корчит! Заметил, гад, что радист первого класса, "ворошиловский стрелок", сержант Советской Армии и военно-воздушных сил союза ССР, член КПСС Нечитайло Борис Николаевич за ним наблюдение ведёт!
И ведь не отстаёт и не отрывается от "мясищева", стервец. И жертва апартеида рожи корчит!
-Знаю! - раздалось вдруг в наушниках по-русски так чисто, будто негр был вятского происхождения.
-Тогда отойди от ракетоносца!
-Ракетоносца! - передразнил негр. - Не ракетоносец, а рогоносец! Тебя, рогатого, на убой везёт! Потому мясищевым и зовётся! Говядина ты тупая, мясо пушечное! - враг осклабился гаже прежнего и выржал по-конски - Буо-о-о-о-а!..
Боря твёрдо знал, что не может сейчас донестись из наушников ничего русско-американского, и уж тем более от визуально наблюдаемого противника. А этот визуально наблюдаемый противник рожи корчит и оскорбления выкрикивает советскому сержанту! И вдобавок из-под буржуазного триплекса пальцы-рожки над своим высотным скафандром показал!
И борин пацифизм мигом улетучился.
-Ах ты, пёс троекуровский! - осерчал Боря. - Очередью тебе в бочину шаркнуть, что ли!?
-Это я тебя шаркну! Так шаркну, что рога у тебя сначала выпрямятся, потом отвалятся! Молись своим богам, хлопчик!
-Ты что, ошалел!? - оторопел Боря. - Я ж не один тут! Девять душ на борту!
-Ну и что? Девятью больше, девятью меньше, кто вас там считал? Зато мне награда будет! За бдительность! Остановлю агрессора на подступах к родной земле! Сохраню мирное небо над ней! Спи спокойно, страна родная! Пролью кровь за тебя!...
-Погоди!.. Воздержись!.. - застонал Боря от вражей патетики, а сам втихаря пытается развернуть свою спаренную пушку в сторону супостата, но не разворачивается пушка, заколодило её!
А негр зырит на Борю понимающе, и ухмыляется:
-Не суетись, паренёк. Поздно. Сейчас я вас всех на корм рыбам сшинкую.
-Погоди!.. Погоди малость, братан!.. Я щас!.. - взмолился Боря, и рвёт, рвёт рычаги пушки в нужную сторону, и снова нет движения.
-Не бойся! - успокаивает негр. - Это не больно! Как укол в попу: пах!.. И всё кончено! Тебя уже нет! Нечему болеть и бояться! Я хороший стрелок, мучить не стану, с первого залпа сниму вас!
Крутанул "фантом" вираж и зашёл "мясищеву" в хвост, неспешно сближается, чтобы аккуратно расстрелять его с короткой дистанции.
Рвёт Боря "спарку" изо всех своих сил, а толку - ноль. Взвыл он от отчаяния, жутко занехотелось пропадать так вот запросто, жизнь как охнарик выкидывать псу этому чёрному под хвост...
-Погодь!!! - взревел Боря. - Мне ж ещё тридцатник отметить надо! Друзья приглашены! Водка в холодильнике стынет!
-Ты уже отметил! - разоблачил негр. - И маг с битлами тебе уже подарили!
-Нет! Это мне только приснилось, что отметил! Фактически не успел! Вот вернёмся из полёта, тогда...
-Ох, и врать вы, русские!
-Я не русский! Хохол я!
-Один хрен - сивушники. Ладно, некогда мне. Кончать тебя пора. Давай, перекрестись и амба: ты у меня в прицеле.
Боря заплакал.
-Сообщи на память, как тебя звать-то. - Сжалился палач. - Помяну.
-Жора. - На всякий случай дезинформировал противника Боря. - Георгий. Джордж по-вашему.
-Джордж! - озарился негр. - И я Джордж! Вот это номер! Ты случаем не с Брайтона? А, Жора?
-Ты, козёл, ещё издеваться!? - психанул Жора, фактически являющийся Борей. - Из Магадана я! Понял!? В гробу видал твой Брайтон! Кончай базарить, козья морда! Стреляй!
Фантом подвалил ближе и оцепенел в позе кобеля перед случкой.
Боря зажмурил глаза и до ломоты в пальцах сжал гашетки. И пушка загрохотала! Снаряды со скоростью 1250 выстрелов в минуту смертоносной струёй заливали заднюю полусферу за бомбёром.
-Получай, падла! - вопил Боря. - За всё хорошее и на тыщу лет вперёд! А-а-а!.. Горишь, курва!!!..
- Сам ты курва! - вскричал негр странно визгливым бабским голосом, будто не он только-что утешал "Жору" вальяжным баритоном с раскатистыми гласными.
Отдачей от скорострельной пушки Борю трясло, как на вибростенде, но он не отцеплялся от рукояток и продолжал поливать вселенную:
-Получай, курва!
-Получай и ты, курва! - страшно завизжал негр, и невероятным образом с пятидесятиметровой дистанции, через бронебойный триплекс рассекая полукосмический вакуум внезапно удлиннившимися руками, вцепился в русые кудри на боре-жориной голове. - С паршивой овцы хоть шерсти клок!..
И с треском содрал с Бори скальп.
Боря в ужасе проснулся. Перед ним торчала Минира, вцепивщаяся в его кудри.
-Сколько можно будить! - орала она. - Ты на службу думаешь идти!? Или мне в полёт собираться!? Говорила вчера скотине: не пей раньше времени! После полёта именины свои поганые мог справить! Нет, налакался!.. Господи! Навязалось чучело хохляцкое на мою голову! Девять лет! Девять лет живу, как в тылу врага! В рабстве хохляцком! О, боже...